Феникс из опавших листьев (джен)

Для Северуса Снейпа начались по-настоящему тяжёлые времена.

Он пытался сварить зелье, которого не существовало. Не было ни инструкций, ни рецептов, ни даже намёка на то, с чего следует начать. Только заумные теоретические выкладки, противоречивая информация и обрывочные идеи. Снейп просматривал старинные трактаты, забытые полустёртые свитки, работы алхимиков, чьи имена знали разве что в подвалах Отдела тайн. Пытался соединить несовместимое.

Он спал по несколько часов в сутки, но даже тогда просыпался внезапно — чтобы записать пришедшую в голову мысль: изменить порядок добавления, уменьшить температуру, попробовать настой из мандрагоры не высушенной, а свежесобранной.

Он проводил эксперименты утром, до первых уроков, в гулкой тишине подземелий. Вечером — когда коридоры пустели и даже привидения предпочитали не заглядывать в его лабораторию. Иногда казалось, что котлы смеются над ним: стоило хоть на секунду поверить, что он на верном пути, как зелье выкидывало очередной фокус.

Он пренебрегал обязанностями как декана, так и преподавателя: стопки непроверенных домашних заданий на его столе медленно превращались в архитектурные конструкции. Это невыносимо его раздражало: он, который всегда держал дисциплину железной рукой, позволял себе такое.

В дальнем углу лаборатории огонь под котлом с зельем ясности ума не гас. Снейп доваривал одну партию — и тут же ставил следующую, не давая котлу даже остыть. Ему казалось, что это зелье хоть немного поможет. На деле же — идеи или упрямо не приходили, или были слабыми, беспомощными, словно искры, гаснущие на мокром камне. Ни ясности, ни ума…

Он заставлял себя присутствовать на завтраках и ужинах в Большом зале — идиотская обязанность, установленная для преподавателей. Кроме, разумеется, Трелони — ей, как всегда, закон не писан. Он даже принуждал себя что-то съесть. Не из-за чувства голода — аппетит давно исчез, а лишь потому, что знал: если упадёт, работать будет некому.

Мысль о том, чтобы начать писать расчёты и формулы прямо за столом, преследовала его почти ежедневно. Его останавливало лишь одно: угроза нежелательного внимания коллег, особенно Амбридж.

О происходящем в школе он узнавал вскользь — обрывки разговоров за преподавательским столом. Мир как будто жил своей жизнью, проходя мимо него. Нюхлер в кабинете у Жабы? Бомбы в коридоре? Победа Гриффиндора в квиддиче? Восстание кентавров? Всё это не имело значения.

Единственной радостью и отдушиной для Северуса стали визиты в Святого Мунго.

Он приходил к Лили каждый вечер, как по расписанию. Запускал диагностические чары, связывал их с самопишущим пером — и, пока то выводило ровные строчки на пергаменте, просто сидел рядом. Брал её за руку — ладонь была маленькой и хрупкой, холодной — но живой. Под кожей, если прижать пальцы, чувствовался пульс, очень редкий. Но он был, и этого хватало, чтобы остаться на поверхности и не дать себе утонуть.

Иногда он что-то рассказывал. Чаще — молчал. Молчание с ней было в сто раз лучше, чем разговор с кем-либо другим. Именно после этих вечеров у него появлялись силы возвращаться в лабораторию. Начинать всё с нуля, снова и снова. Он надеялся, что в какой-то момент формула сложится и зелье подействует. Вернёт её. И одновременно — он этого боялся, потому что знал: когда Лили очнётся, она его не простит.

И больше не будет этих вечеров. Этих разговоров. Этих прикосновений. Этой тишины.

* * *

Суббота наконец принесла возможность нормально поработать. Без уроков, без учеников, без необходимости изображать участие в школьной жизни. Только лаборатория, запертая изнутри дверь и целый день, отданный попыткам достичь невозможного.

Северус стоял у стола, склонившись над пергаментом, исписанным узкими строчками — расчёты, пропорции, перекрёстные реакции. Справа — три котла, два из которых уже были в работе. Слева — аккуратно разложенные ингредиенты. Всё — строго по порядку.

Он снова перебирал свойства компонентов, которые уже знал наизусть.

Слёзы феникса. Исключительно редкий компонент, мощнейший регенератор, но нестабилен. Подарок Дамблдора — несколько капель. Один шанс. Потратить их без полной уверенности — безрассудство.

Мандрагора с настоем бадьяна — подходящее сочетание по эффекту, но в связке становится ядовитым. Безоар может снять токсичность, но и ослабит действие. Возможно, стоит заменить основу. Или пересчитать концентрацию.

Рог единорога — потенциальный стабилизатор, но вступает в конфликт со слезами. К тому же слишком восприимчив к температуре.

По отдельности каждый ингредиент неплох, у каждого намечена своя функция в будущем зелье, но вот как это всё соединить? И всё же он чувствовал: чего-то не хватало. Формула никак не хотела складываться.

Существовал ещё один компонент — нестандартный, противоречивый, но теоретически возможный. Магическая совместимость подтверждена, биологическая связь — бесспорна. Он мог бы всё изменить.

Но для этого пришлось бы обратиться к Поттеру.

Идти к нему хотелось меньше всего. Тем более — объяснять. Тем более — просить. Пока можно обойтись без этого. Пока.

Стук в дверь заставил его вздрогнуть. Тихий, но отчётливый. Потом повторился — настойчивее.

Снейп выключил огонь. Отвернул рукава — он никогда не работал с опущенными — те мешали движениям. Осторожно отложил нож и накрыл котлы защитными чарами. Всё должно быть в порядке. Всё — под контролем.

Он сделал выдох, короткий и злой, и направился к двери. Кто бы это ни был — момент выбран безупречно.

На пороге стоял Гарри Поттер.

Северус медленно отступил в сторону, позволяя тому войти. Может быть, настало время. Может быть. Но не сейчас. Сначала — пусть скажет, зачем пришёл.

Гарри вошёл, как будто ждал, что его сейчас выгонят. Он замер у порога, переминаясь с ноги на ногу. Взгляд блуждал — от пергаментов к котлам, от котлов к полкам с ингредиентами. Ни разу — прямо на Снейпа. Ждать, пока он соберётся с силами, чтобы задать уже свой вопрос, не было ни времени, ни желания. Снейп вернулся в кресло и снова погрузился в расчёты. Лишь пару минут спустя Поттер решился:

— Сэр… Вы с зельем… что-то делаете?

Снейп криво усмехнулся.

— Да, Поттер, что-то делаю.

Гарри кивнул. Несколько секунд топтался на месте, прежде чем продолжить:

— Просто я подумал... может быть, нам как-нибудь… ну, можно ещё раз... навестить маму?

Вопрос прозвучал скорее, как просьба. Снейп отвернулся, будто котлы его сейчас интересовали намного больше — хотя огонь под ними уже давно погас.

— Не знаю, как вы, — произнёс он наконец, — а я там бываю каждый день.

Гарри застыл. В глазах мелькнуло что-то похожее то ли на недоверие, то ли на обиду.

— Правда? Тогда, может… и мне с вами можно? Иногда.

— То есть вы полагаете, что я должен тратить своё время на поиски вас по коридорам Хогвартса, чтобы уведомить, когда я иду? Не утруждайтесь. Я туда хожу не на прогулку, а чтобы проводить диагностику. Ваше присутствие будет только мешать.

Снейпу меньше всего хотелось, чтобы Поттер стоял рядом. Смотрел. Слушал. Был свидетелем всего, что он втайне надеялся сохранить только для себя.

— Я не буду мешать. И не надо по школе меня искать. Можно ведь взять обычную монету, галлеон, например, и наложить на него заклинание. Вы подадите сигнал — и я сам приду.

Снейп всмотрелся в лицо Поттера внимательнее, чем обычно. Не было в нём сейчас ни дерзости, ни привычной маски самоуверенности. Только молчаливое, настойчивое «мне это важно».

— Вы в состоянии воспроизвести протеевы чары?

— Не знаю, — признался Гарри. — Тогда это Гермиона сделала. Я могу у неё спросить…

— Ни у кого не надо ничего спрашивать, — оборвал его Снейп. — Я сам заколдую монеты.

Он немного подумал и добавил:

— Только у меня будет встречная просьба, Поттер.

Раз уж мальчишка здесь, глупо было бы упускать такой шанс. Поттер тут же напрягся, в зелёных глазах мелькнул страх, хотя он явно постарался придать голосу равнодушие.

— Какая? Сэр.

— Для создания зелья мне не хватает одного компонента. Не факт, что это сработает, но вероятность высока.

Поттер заметно расслабился.

— Вы хотите, чтобы я вам купил ингредиенты?

— Во-первых, не мне лично, а во-вторых, купить вряд ли удастся. Мне кажется, что для успешного завершения мне понадобится кровь ближайшего родственника.

— Кровь? — переспросил Гарри. Его голос звучал ровно, но пальцы непроизвольно сжались. — Моя?

— Нет, попрошу Петунию, то-то она обрадуется. Твоя, чья же еще, — подумал Снейп, но сдержался и сказал сухо.

— Не всю. Всего пара капель. Мы не вампиры, Поттер, успокойтесь.

— Я спокоен. Просто… Это ведь тёмная магия, да?

— Нет.

— Но… — мальчишка запнулся и опустил взгляд, — Волдеморт тоже использовал мою кровь. Чтобы вернуться. Я…

— Во-первых, не называйте его по имени. Во-вторых, вы предполагаете, что каждый, кто просит у вас кровь, собирается воскресить зло? Тёмные волшебники, Поттер, тоже дышат воздухом. Вы предлагаете перестать дышать?

Он не дал ответить.

— Протеевы чары, предложенные вами, тоже были использованы Лордом для создания метки. Это делает их тёмными?

Поттер покраснел, но промолчал.

— Магия крови не тьма и не свет. Она — отражение намерения. Тёмный Лорд использовал вашу кровь как инструмент обмана смерти. Взломал. А мы хотим соединить. Ваша кровь несёт в себе её защиту. Ту самую, которой она остановила его заклятие.

Гарри молчал несколько секунд. Затем сказал, твёрдо и упрямо:

— Я не отказываюсь. Но хочу разобраться. Почему именно кровь. Как она работает. Мне просто… нужно быть уверенным, что это не тёмная магия…

Снейп протянул руку к узкому пергаменту, небрежно выровнял его на столе, взял перо.

— Что это? — насторожился Гарри, сделав шаг ближе.

— Допуск в запретную секцию библиотеки, — сказал Снейп, не поднимая глаз. Он поставил подпись, коротким взмахом палочки просушил чернила и, всё так же буднично, протянул листок. — Книга «Магия крови: природа, структура, применение». Прочтите. Особенно пятую и восьмую главы. Четвёртую можно пропустить… если только вы не склонны к сентиментальным бредням о кровных узах между влюблёнными.

Гарри взял записку. Брови его сошлись, он задумчиво покрутил пергамент в руках.

— Запретная секция? — Он посмотрел на Снейпа, в голосе звучало лёгкое сомнение. — Если это не тёмная магия, почему книга там?

Снейп взглянул на него с видом человека, объясняющего очевидное.

— Во-первых, одного слова «кровь» достаточно, чтобы директор всерьёз задумался о целесообразности хранения книги среди справочников по травологии и журналов по квиддичу.

Он сделал паузу.

— А во-вторых, это разумная мера предосторожности. Если второкурсники, Мерлин упаси, решат поэкспериментировать с чем-то, что включает в себя кровь, мне придётся варить кровевосстанавливающее зелье в промышленных масштабах. А у меня, как ни странно, есть и другие занятия.

— Вы правда думаете, что второкурсники станут варить что-то на основе крови просто потому, что нашли рецепт в книге?

Снейп закатил глаза.

— Поттер, я уже сталкивался с ситуацией, когда второкурсники нашли рецепт оборотного зелья, — произнёс он с раздражением. — И, угадайте, что? Разумеется, попытались его сварить. Без надзора. В школьном туалете. Украв, между прочим, ингредиенты из моей же лаборатории.

Гарри смущённо опустил взгляд. Похоже, он знал, о каком случае шла речь.

— Ладно, — пробормотал он. — Почитаю. Про кровь. В зельях.

Снейп ничего не ответил. Только чуть кивнул, как будто отметил про себя, что разговор можно считать завершённым.

* * *

Вечером Гарри сидел на диванчике в общей гостиной, сгорбившись над толстой книгой. Обложка была тёмно-бордовая, с потёртым золотым тиснением: «Магия крови: природа, структура, применение». Невилл, беззвучно шевеля губами, повторял заклинания для экзамена по Чарам, Парвати и Лаванда о чем-то сплетничали, Дин и Симус играли в шахматы, Рон, растянувшись на ковре, открывал упаковку с шоколадной лягушкой. А Гарри в пятый или шестой раз перечитывал одно и то же предложение из восьмой главы «Об этических аспектах применения магии крови». Он понимал, что в этой фразе есть смысл, вот только не мог постичь, какой именно.

— Неужели хоть кто-то оказался рассудительным и решил начать готовиться к СОВ? — раздался голос над ухом.

Гарри поднял глаза от книги. Гермиона, с кружкой чая в руке, заглядывала через плечо.

— Да нет пока. Просто... книга попалась интересная, — он покосился на обложку, будто сам себе не поверил. — Пытаюсь вот понять. Но, если честно, у меня такое ощущение, что это написано на гоблинском.

— Давай посмотрю, что именно тебе кажется сложным, — она присела рядом и прочитала нужный абзац.

— А, вот это. «Ни на одном из уровней её активации магия крови не обнаруживает априорной этической полярности, поскольку феномен её направленности целиком и полностью обусловливается волевым вектором субъекта магического воздействия». Ну, тут же всё довольно ясно.

Рон от удивления даже забыл о шоколадной лягушке, и та радостно ускакала под кресло.

— Ясно? Ей хоть что-то ясно? Нет, Гарри, это даже не гоблинский. Это… Я даже не знаю, какой это… Я тут понял только слова «магия» и «кровь».

— Рон, не преувеличивай. Тут говорится, что сама по себе магия крови не бывает ни хорошей, ни плохой. Всё зависит от того, как её используют.

— То есть, если совсем по-простому, — подытожил Рон, наконец поймав лягушку, — то даже Левиосой можно нокаутировать горного тролля. Вопрос в намерении. Так?

— Именно, Рон.

Гарри усмехнулся. Да, если убрать заумь, смысл действительно сводился к тому же, что сказал сегодня Снейп. Он взглянул на Гермиону и Рона с благодарностью. Теперь он знал, что согласен. Он пойдёт на это. Не потому что обязан, не из долга или страха — а потому что считает правильным. Ради мамы.

* * *

На следующее утро за завтраком в Большом зале Гарри не мог сосредоточиться ни на еде, ни на разговоре. Он смотрел на преподавательский стол — вернее, на одного конкретного преподавателя.

Снейп, казалось, его вовсе не замечал. Сидел с тем же вечным выражением недовольства, как будто кто-то насыпал ему в тарелку флоббер-червей. Но в какой-то момент он словно почувствовал пристальный взгляд. Зелёные глаза встретились с тёмными, Гарри едва заметно кивнул. Снейп медленно опустил веки. Молчаливый договор состоялся.

После завтрака Гарри поднялся в гостиную и развернул Карту Мародёров. Линии расползлись, заполнили пергамент. Но… имени Снейпа нигде не было. Гарри проверил подземелья, учительскую, библиотеку и даже, на всякий случай, Астрономическую башню. Пусто.

— Всё нормально, — уверял себя он, но в голове была одна мысль: что-то случилось с мамой, и Снейп там.

Когда Рон и Гермиона собрались в Хогсмид, Гарри только покачал головой.

— Надо дочитать главу, — пробормотал он, хотя книга так и осталась закрытой на тумбочке в спальне.

Гарри просто сидел и ждал. Смотрел на часы. Открывал карту. Прислушивался. Уговаривал себя, что всё хорошо, но беспокойство никуда не девалось. Он так и просидел до прихода Рона и Гермионы — с картой и тревожными мыслями. Он ждал сигнала от Снейпа.

Друзья вернулись уже ближе к обеду. Гермиона сияла — достала редкую книгу, Рон принёс пакет с конфетами и весь путь до Большого зала уговаривал Гарри попробовать «Мышек-ледышек».

— Рон, мы же идем на обед. Какие могут быть сладости? — недовольно спросила Гермиона.

— Да ладно тебе, всего пара штучек. Кстати, мы сегодня в «Сладком Королевстве» Малфоя видели. Он с Колина Криви десять баллов снял за то, что тот перед ним в очереди был.

— Это вопиюще. Они со своей Инспекционной дружиной не имеют никакого права снимать баллы ни за что, — раздражённо сказала Гермиона, — тем более, за пределами Хогвартса.

— Они-то, конечно, не имеют, — ответил Гарри, — но Жаба сама сказала…

— Отработка, Поттер. Сегодня в восемь. В моём кабинете, — раздался голос сзади. Все трое резко обернулись. Снейп стоял в тени у колонны, руки за спиной, лицо абсолютно невозмутимое.

Гарри почувствовал, как напряжение внутри отпустило. Он здесь. Спокоен — значит, с мамой всё хорошо. Значит — всё идёт по плану. Гермиона же, однако, не разделяла его облегчения.

— За что, сэр? — резко спросила она. — Гарри не нарушил никаких правил.

— За оскорбление преподавателя, мисс Грейнджер.

— Но он не назвал ни имени, ни даже предмета!

— Может, он вообще про жабу Невилла, — вставил Рон.

— Мистер Уизли, в этой школе только одна говорящая жаба. И вам это прекрасно известно. До встречи, Поттер.

Он скользнул мимо, не обернувшись. Его мантия едва слышно прошелестела по полу.

Рон проводил его взглядом, моргнул и прошептал:

— И что это сейчас было?

Гарри не ответил, но краешки его рта едва заметно дрогнули. Что бы это ни было, сигнал он получил.

— Знаешь, Гарри. Я всё больше начинаю соглашаться с твоим мнением насчет профессора Снейпа, — выдохнула Гермиона. — Он ужасно несправедлив к тебе. Назначить отработку в воскресенье, да ещё и прямо накануне экзамена! Но хоть одно радует: на этой отработке тебе хотя бы не придётся резать руку этим ужасным пером.

— Да, конечно, — подумалось Гарри. — Он найдет что-то ещё похуже.

* * *

Когда в восемь часов Снейп открыл дверь, Гарри вошёл в кабинет, заранее сжав зубы. Он не знал, чего именно ожидал, но первое, что бросилось в глаза, — небольшой скальпель, аккуратно лежащий на белоснежной ткани. Но даже он не смог заглушить другую, более навязчивую мысль.

— Вас утром не было в школе. — Голос у Гарри немного дрогнул. — Вы ходили… в Мунго?

— Нет, — ответил Снейп, закрывая дверь заклинанием. — Я внезапно осознал, что у меня нет серебряного ланцета надлежащего качества. Заодно пополнил запасы ингредиентов.

Гарри почувствовал, как на душе чуть отлегло. Чтобы скрыть это, он фыркнул:

— Не было серебряного — взяли бы любой другой. Какая разница?

Снейп повернулся и скрестил руки.

— Поттер, я так понимаю, вы не удосужились прочитать книгу, которую я вам советовал. Поясню.

Он сделал шаг к столу, и голос его стал более учительским, как будто он вёл очередной урок.

— Серебро передаёт магический импульс крови точно, как есть. Не усиливает, но и не гасит. Остальные металлы его искажают. Даже малейшее отклонение делает результат непредсказуемым: в лучшем случае бесполезным, в худшем — опасным.

Гарри скривился.

— Да прочитал я вашу книгу. Не всю, правда, но главы про зелья и про этические вопросы — полностью. Некоторые абзацы даже раз по десять. Кто вообще так пишет? Честное слово, будто автору платили за количество слов, а не за смысл.

Снейп вздёрнул бровь, и в его голосе проскользнуло почти сочувствие.

— Простите, Поттер. Я не учёл, что вы не привыкли к академическим текстам. В следующий раз порекомендую «Магию крови для самых маленьких». Возможно, она будет написана в форме комикса — как раз вам по уровню.

— А что, такая правда есть?

Снейп только закатил глаза.

Гарри снова посмотрел на скальпель и с трудом проглотил слюну.

— И что мне нужно делать?

— Сядьте, Поттер. Дайте руку. Больше от вас ничего не потребуется.

Гарри сел за стол, с облегчением отметив, что оказался повернут к нему левой стороной — не придётся показывать правую руку, где остались рубцы после отработок с Амбридж. Ему почему-то очень не хотелось, чтобы Снейп их увидел.

Профессор сел напротив и взял его ладонь в свои. Гарри напрягся: он ждал, что руки будут холодными, как всё, что он ассоциировал со Снейпом, но те оказались на удивление тёплыми. Не бережными — нет, скорее надёжными и уверенными, как у человека, привыкшего действовать без колебаний.

Снейп расстегнул манжету рубашки и аккуратно поднял рукав на протянутой руке. Смотреть на всё это не хотелось. Гарри отвернулся, зажмурился и постарался сосредоточиться на дыхании. Вдох-выдох. Всё будет нормально. Скоро это закончится, зато зелье поможет маме, и она очнётся. Если, конечно, кровь сработает. Быстрее бы…

Когда пальцы Снейпа коснулись пульса, Гарри вздрогнул.

Мерлин, только не это. Сейчас опять начнётся.

Сердце бухало в груди так, будто собиралось проломить себе дорогу наружу, и Гарри был почти уверен: Снейп это почувствовал и вот теперь — обязательно — последует колкость. Про волнение, самоконтроль, про отсутствие дисциплины.

Но Снейп сказал, спокойно, даже ободряюще:

— Не бойтесь, Поттер.

— Я не боюсь, — ответил Гарри, возможно, чуть резче, чем хотел.

И правда: страха не было — один раз он уже через это прошёл. Мерзкое зелье, из которого поднялся возрождённый Волдеморт. Отвратительный плеск, с которым в котёл упала отрезанная рука Хвоста. Острый кинжал, вспоровший кожу. Тепло крови, струящейся по сгибу локтя. Его крови. И вокруг — Пожиратели смерти.

— Снейп ведь тоже... — пронеслось в голове. Мысль не то чтобы помогла успокоиться. А Снейп тем временем применил к руке какое-то заклинание. Он делал это невербально, но по знакомому ощущению Гарри узнал очищающее. Он с силой сжал кулак.

Нашёлся аккуратист. На себя бы посмотрел.

Но почти сразу пришло осознание: для зелья кровь, наверное, должна быть идеально чистой. И злость немного улеглась.

Снейп тем временем наложил ещё одно заклинание. Кожа чуть занемела. Надрез Гарри почти не почувствовал — холод стекла пузырька, прикоснувшегося к запястью, и то показался ощутимее. За ним последовало тепло и едва уловимое покалывание. Гарри не знал, что это были за чары.

Потом запахло чем-то терпким, горьковатым — но не неприятным. Снейп осторожно нанёс мазь на повреждённый участок. Боли не было совсем. Гарри машинально отметил: пальцы у профессора — шершавые, грубоватые.

— Наверное, от постоянной работы с ингредиентами, — мелькнула мысль.

— Можете открывать глаза. Поздравляю, вы всё благополучно пережили, — сухо сказал Снейп.

Гарри покосился на руку: на коже осталась едва заметная розовая линия.

— Круто. Спасибо.

Снейп чуть улыбнулся уголком рта.

— Вам спасибо, Поттер. До утра след полностью исчезнет. Кстати, заслуженная награда.

Он полез в карман мантии, достал что-то блестящее и протянул Гарри.

Монетка. Гарри взял её и от удивления даже приоткрыл рот. То ли из-за пережитого напряжения, то ли от нахлынувшего облегчения, что всё уже позади, он не сдержался:

— Кнат? Вы серьёзно? Ну ладно, не галлеон — куда уж мне… Но на сикль-то вы могли бы и разориться. Или это принципиально?

Снейп слегка наклонил голову.

— Принципиально.

— Хорошо, хоть не магловский пенни. И на том спасибо.

— Да, вы правы, Поттер. До такого я не додумался. Жаль, конечно. Но что уж теперь — будем довольствоваться этим. Чтобы активировать монету, достаточно просто сжать её в руке. Можете использовать в экстренном случае, если… когда таковой возникнет.

Он чуть прищурился.

— Однако я очень надеюсь, что вы этим не будете злоупотреблять.

— Не буду. Спасибо. Я пойду?

Снейп откинулся назад и холодно спросил:

— Поттер, скажите... вы можете вспомнить хотя бы одну отработку, которая длилась бы меньше получаса?

На Гарри снова накатила волна раздражения.

— И что прикажете делать? Вымыть котлы? Выпотрошить бочку рогатых жаб?

— Не умничать и послушать.

Снейп поставил перед ним два маленьких флакона с алым зельем.

— Здесь кровевосстанавливающее. Один — сейчас. Второй — утром.

— Вы так переживаете, что можно подумать, вы у меня пинту крови слили.

— Во-первых, всего полпинты. Во-вторых, я не переживаю, как вы выразились. Однако, у вас, если вы ещё не забыли, завтра экзамен. И если вы, взяв билет, рухнете в обморок, я должен быть уверен, что это произошло от осознания собственной вопиющей безграмотности, а не из-за моих экспериментов.

— Да, точно, — Гарри нахмурился. — Завтра первый СОВ. По Чарам. А я, между прочим, даже ничего повторить не успел.

— Только не говорите, что из-за меня. Если вы игнорировали учёбу пять лет, один вечер не сыграл бы роли.

— Я не игнорировал, — пробормотал Гарри.

Снейп вскинул бровь.

— Присутствие в классе и списывание домашних работ у одноклассников — это не совсем то, что я подразумеваю под обучением.

Гарри сделал вид, что обиделся:

— Ну и у кого, по-вашему, я списывал?

— Поттер, это риторический вопрос. Очевидно же, что не у мистера Уизли.

Ненадолго наступила тишина. Гарри отхлебнул зелье, скривился.

— И долго мне тут ещё сидеть? — буркнул он, ставя флакон обратно.

Снейп не отрываясь что-то чёркал на пергаменте, но ответил почти сразу:

— Вы же знаете, Поттер, в основном прокалываются именно на мелочах. Так что, ещё как минимум минут сорок, чтобы всё выглядело достоверно.

Гарри поморщился. Ну, сорок — так сорок. Шпион всё-таки. Наверное, знает, о чём говорит. Он поёрзал на стуле, потом уставился на котёл в углу, посидел так немного. Прошло… может, пять минут? Лучше бы уже и правда потрошить рогатых жаб или драить котлы — хоть какое-то дело. А так — просто сидеть, как идиоту.

Он снова поёрзал, вздохнул и уткнулся глазами в столешницу. Снейп оторвался от своих бумаг, мельком глянул на него и хмыкнул. Потом неспешно поднялся, подошёл к шкафчику и стал перебирать что-то на верхней полке. Гарри стало любопытно, что Снейп ищет, — но к такому он точно был не готов. Снейп достал… заварочный чайник. Затем — две чашки. Гарри моргнул. Он пил чай со многими преподавателями — с Хагридом, с Люпином... даже с Амбридж — хотя то и чаепитием не назовёшь.

Но со Снейпом?.. Это уже выходило за рамки.

Профессор тем временем наполнил водой аккуратный котелок — явно не тот, в котором варили зелья. Вскипятил заклинанием, обдал кипятком стенки заварника и чашек, слил, засыпал длинные коричневые листья — всё в точности, как велит традиция. Даже тётя Петуния, с её одержимостью «правильным чаепитием», не нашла бы, к чему придраться. Кроме магии, естественно.

— Молока и сахара, увы, нет. Хотя… где-то был мёд, — сообщил Снейп, ставя чашки на стол.

Гарри удивился: сахара нет, а мёд — пожалуйста. Спрашивать, разумеется, не стал — просто положил ложечку в чашку, размешал и стал ждать, пока сойдёт пар.

— Если вы думаете, что я решил вас отравить, — лениво сказал Снейп, — то это не имеет никакого смысла. Яд проще было бы подмешать в кровевосстанавливающее. Вряд ли бы вы распознали вкус. А с чаем шансы на это выше.

— Да нет, я так вообще не думал, — Гарри пожал плечами. — Просто жду, пока остынет. Тем более, есть же зелья, которые не имеют ни вкуса, ни запаха. Сыворотка правды, например. Хоть в чай, хоть в кофе лей — всё едино.

— Глубочайшие познания, Поттер. Но вы, видно, забыли, что я владею легилименцией. Мне сыворотка как таковая не слишком и нужна.

— А на четвёртом курсе вы мне ею вовсю угрожали.

— Разумеется. Потому что на четвёртом курсе вы были не в курсе, что я владею легилименцией.

Вот и поговорили. Гарри вздохнул. Через пару минут, всё же решившись, спросил:

— Я слышал, что вы поставляете Амбридж сыворотку правды. Это так?

— Да, — спокойно ответил Снейп.

Гарри вскинул голову, уже готовый возмутиться, но тот продолжил:

— Ослабленную её версию.

— Ослабленную?

— Достаточно, чтобы ученики рассказали что-то незначительное из того, что хотели бы утаить. Но не настолько сильную, чтобы выдать настоящие секреты. Зато внешне всё выглядит вполне убедительно.

— В смысле… стеклянный взгляд, монотонный голос, отсутствующее выражение лица?

— Именно.

— Но ведь вы могли просто сказать, что не хотите для неё ничего варить.

— Мог. И нажить себе врага. Лояльность, Поттер. Вы никогда не знаете, как обернётся ситуация.

Да уж. У Снейпа была своя логика. Очень слизеринская. Гарри её, наверное, никогда не понять.

Он решил не вдаваться в подробности и просто отхлебнул чай. Тот оказался на удивление хорош. Вкус был насыщенный, глубокий, с лёгкой терпкой ноткой. Намного лучше, чем у Люпина с его чайными пакетиками, что уж говорить о травяном сборе из местных сорняков у Хагрида. Чай Амбридж Гарри так и не попробовал — предпочёл удобрить им сухостой в вазе.

Он посидел ещё немного, отхлёбывая из чашки. И вдруг понял: ощущение неловкости, что преследовало его с самого начала, будто растаяло. Растворилось, как ложка мёда в горячем чае.

Когда чашка опустела, Гарри невольно почувствовал разочарование. Он заглянул в неё — на дне осталась пара чаинок.

Снейп заметил взгляд и скривил губы в ядовитой ухмылке:

— Решили не терять времени даром и подготовиться к экзамену по предсказаниям, мистер Поттер?

Гарри не поддался на провокацию. Спорить не хотелось. Впервые за долгое время они просто говорили — и он не собирался это портить.

— Да нет… Просто чай был хороший. Спасибо. А предсказания мне всё равно больше не нужны. На сколько бы я СОВ ни сдал, дальше изучать их не собираюсь.

Снейп чуть кивнул, и в его голосе промелькнуло нечто похожее на одобрение:

— Неожиданно разумный подход, мистер Поттер. Ваша мать, смею предположить, была бы довольна. Она считала предсказания пустой тратой времени — и даже предметом их не называла.

Мама.

Гарри замер. Это был шанс — редкий, возможно, единственный. Снейп сам завёл разговор. Но расспрашивать прямо было бессмысленно: если просто попросить рассказать о ней, он тут же закроется. Надо иначе. Исподволь. Как будто между прочим.

— А вы, например, знаете, какие предметы она выбрала на ЖАБА?

— Например, знаю, — Снейп откровенно забавлялся, это чувствовалось сразу. Будто бы нарочно растягивал паузу, смакуя ситуацию, как кот, играющий с мышью. Но Гарри было всё равно. Пускай хоть захлебнётся своим ядом, лишь бы хоть что-то рассказал.

— Защиту от тёмных искусств, — начал Снейп с видом человека, которому задали до боли банальный вопрос. — Чары, естественно. Трансфигурацию. Нумерологию. Руны. Травологию. Зельеварение тоже, само собой.

На лице у него застыло привычное выражение скуки, но Гарри уловил в голосе что-то другое. Слишком уж тщательно Снейп выверял интонации, слишком аккуратно расставлял паузы. И вдруг Гарри понял: он вовсе не равнодушен. Просто делает вид.

— А почему — «естественно»? — осторожно уточнил Гарри.

Снейп мельком глянул на него, как будто удивился вопросу:

— Потому что, Поттер, это был её любимый предмет. Она была в этом действительно сильна. Не просто зубрила — чувствовала магию, управляла ею, как музыкой.

Гарри слегка опешил. Никто — ни Сириус, ни Люпин, ни даже Дамблдор — никогда ему об этом не говорил. Столько людей знали Лили… и всё же никто, кажется, не знал её по-настоящему. Никто не делился такими деталями. Только общее: «она была добрая», «она была храбрая». А тут — «управляла магией, как музыкой». Надо же…

— А почему зелья — само собой? Они ей тоже нравились?

Снейп на секунду задумался.

— Не особенно. Но склонности к зельеварению у неё уникальные. Очень точное чутьё и при этом — нестандартное мышление. Она всегда умела подойти к задаче с неожиданной стороны. Жаль только, что не считала это особенно важным. Если бы развивала способности, вполне могла бы стать весьма выдающимся зельеваром.

Гарри кивнул, не сразу найдя, что сказать. Сегодня он узнал о маме больше, чем за все предыдущие годы. Даже не просто что-то важное, а… человеческое. Настоящее. Даже странно, если вспомнить, от кого.

— Столько предметов, — пробормотал он. — И ведь все непростые. А мне бы хоть своё как-нибудь сдать.

Снейп усмехнулся краем губ, но ничего не сказал. Видимо, решил, что его мнение и так очевидно. Вместо ответа он снова взял заварник, без спешки повторил процедуру — взмах палочки, кипящая вода, заварка — и снова разлил чай по чашкам.

Гарри опустил взгляд. В памяти всплыли разговоры старшекурсников о всяких мозговых стимуляторах. Понятно, что большинство из этого — ерунда или подделка, но звучало всё чертовски заманчиво.

Он не собирался ничего покупать. Ну… почти.

Но если уж кто-то и мог сказать точно, что действительно работает, а что — нет, то это был Снейп. Он же зельевар, должен знать.

— Профессор, — сказал Гарри неуверенно, — а правда, что порошок из когтя дракона помогает… ну, яснее думать?

Снейп медленно повернулся к нему.

— В чистом виде — он ядовит. Но в составе специализированных зелий, улучшающих когнитивные функции, иногда используется. — Он сделал паузу. — Где вы его раздобыли?

— Нигде, — поспешно сказал Гарри. — Просто слышал… один хаффлпаффец предлагал. Я не собирался покупать… просто интересно.

— И по какой же цене?

— Четыре галлеона за пакетик. Маленький такой, из пергамента.

Снейп поднял бровь:

— Щедро. За такие деньги, разве что, сам пергамент можно купить.

— Не слишком щедро, — мрачно ответил Гарри. — Это, как выяснилось, вообще не коготь.

— Я отчего-то так и подумал. — Снейп кивнул, уже предвкушая развязку. — И что же это было?

— Сушёный помёт докси.

Снейп фыркнул:

— Замечательно. Что ещё у вас там в ходу?

— Ну, эликсир Баруффио. Шестикурсник с Рейвенкло говорил, что получил «превосходно» по девяти предметам благодаря ему.

— Говорил тот же, кто и продавал? Или кто-то другой?

— Тот же. И продавал, и хвастался.

Снейп издевательски ухмыльнулся:

— Универсальный человек. И продавец, и ходячая реклама, и контрольная группа в одном лице.

Гарри стало смешно. Он опустил голову пониже, чтобы Снейп не увидел, как он улыбается.

— Гермиона сразу сказала, что это подделка, и вылила в унитаз. Хорошо ещё, что мы с Роном заплатить не успели.

— То есть в ход уже идут крайние меры? — спросил Снейп, чуть склонив голову, будто уточнял нечто вполне бытовое.

Он открыл ящик стола, извлёк оттуда небольшую бутылочку из матового стекла и поставил перед Гарри.

— Зелье ясности ума, — сообщил он. — Новых знаний оно вам, конечно, не добавит, но поможет упорядочить и систематизировать те жалкие обрывки, что у вас есть.

Он сделал паузу, словно давая Гарри возможность осознать масштаб своей интеллектуальной ничтожности.

— Столовая ложка перед каждым экзаменом. Не больше. Здесь с лихвой хватит на все СОВ.

Гарри удивлённо взглянул на бутылочку.

— Спасибо… конечно. Но зачем? Почему вы…

Он действительно не понимал. Получить от Снейпа не насмешку, а что-то полезное — да ещё добровольно? Это было похоже на шутку. Или ловушку.

Снейп чуть повёл плечом.

— У меня его больше, чем нужно. И оно всё равно не помогает с тем, что в моей ситуации действительно важно. Упорядочивает, но не создаёт. А мне сейчас не хватает идей, а не структуры. А вы как раз производите впечатление человека, которому в голове срочно нужен порядок.

— Я… с Роном поделюсь, — Гарри постарался, чтобы это прозвучало как вопрос, хотя знал: независимо от ответа, он Рона в беде не бросит.

— Да хоть с мисс Грейнджер. Только смею вас предупредить: на мистера Уизли оно вряд ли произведёт хоть какой-то эффект.

— Гермионе не нужно, она и так умная… — пробормотал Гарри. — А почему Рону не поможет?

Снейп посмотрел на него с плохо скрываемым удовлетворением.

— Как я уже сказал: зелье называется «ясности ума». Оно устраняет туман в голове, а не пустоту. Вы не можете прояснить то, что попросту отсутствует.

Гарри чуть прикусил язык. Хотелось огрызнуться, но он сдержался. Снейп дал ему зелье. Разрешил делиться с друзьями. Если теперь для равновесия ему нужно ещё немного поязвить — пусть.

Профессор слегка наклонился вперёд:

— Однако у меня будет одно условие.

Гарри напрягся. Впрочем, он и не ждал, что всё это обойдётся без подвоха. Получить что-то от Снейпа просто так? Смешно. Он уже приготовился к худшему.

— Я рассчитываю, что информация об источнике зелья останется строго конфиденциальной. Это не подлежит обсуждению.

Гарри почувствовал, как напряжение постепенно схлынуло. Не ловушка, не манипуляция. Всего-то — не болтать. Он и так не стал бы.

— Конечно. Даже мысли не было кому-то рассказывать.

Он покосился на бутылочку. Честно говоря, если бы Рон узнал, он бы к этому зелью и не прикоснулся. Да и Гарри бы не позволил. В его глазах Снейп всё ещё оставался в списке подозреваемых номером один. Внезапно в голову пришёл ещё один важный вопрос:

— А на экзамене… это точно не считается жульничеством?

Снейп поморщился.

— Нет, конечно, — сказал он с лёгким раздражением. — Это же вам не Феликс Фелицис.

— Не… что?

— Вы неуч, Поттер.

Снейп глубоко вздохнул, снова заварил чай, разлил по чашкам и начал лекцию:

— Зелье Феликс Фелицис. Так называемая жидкая удача. Запрещено к использованию во время спортивных состязаний, экзаменов и выборов. Пока оно действует, всё складывается так, будто сама судьба играет на вашей стороне. Каждое решение — правильное. Каждое действие — своевременное.

Гарри помолчал, пытаясь осмыслить. Потом неуверенно спросил:

— Но… если оно такое сильное, почему вы его не используете? Ну, чтобы создать своё зелье. Чтобы точно всё вышло?

— На экзаменах его использовать запрещено не только потому, что это неэтично, а потому что оно вмешивается в процесс. Не вы управляете удачей. Удача управляет вами.

Снейп сделал паузу, не торопясь, глотнул чая. Гарри слушал его и удивлялся: оказывается, он умеет объяснять, когда сам заинтересован.

— С ним невозможно провести ни одну честную сделку, ни одно серьёзное исследование. Зелье имеет свою волю. А уж что оно считает «удачным исходом» — одному Мерлину известно.

Снейп на мгновение замолчал, затем добавил тихо, но чётко:

— Я думаю, теперь я справлюсь и без него. Благодаря вам, Поттер.

Гарри смутился, но обрадовался.

— То есть… правда, шанс увеличится?

— Безусловно.

— А вы можете как-то… ну, не знаю, предугадать, насколько?

— Предугадывать — это к мадам Трелони. Я, вообще-то, учёный.

— Ну, я не знаю, что учёные там делают, — пожал плечами Гарри. — прогнозируют, вычисляют… Мне главное — насколько шанс вырос?

— Согласно моим расчётам — в десятки раз как минимум.

— Здорово, — сказал Гарри и улыбнулся, стараясь не смотреть слишком прямо на Снейпа.

Тот только молча поставил чашку на стол.

Гарри на секунду задумался, потом начал, глядя в сторону:

— Кстати, я сказал Рону и Гермионе, что мы возобновили занятия окклюменцией.

Снейп поднял голову:

— Как интересно. А зачем?

— Ну… — Гарри поёжился от холодного взгляда. — После письма от Дамблдора мы с вами стали часто видеться. Они бы всё равно стали спрашивать. Что мне было говорить? Не рассказывать же про маму — Дамблдор лично запретил.

— Великолепно. А вы просветили друзей, почему занятия прервались?

— Я сказал, что вы считаете, будто я теперь справляюсь самостоятельно и могу очищать сознание без вашей помощи, — буркнул Гарри.

— Браво. Из всех возможных версий вы выбрали самую абсурдную.

— Ну извините. А что, надо было, по-вашему, рассказать им правду? Что вы выставили меня из кабинета после того, как я залез в ваш Омут памяти?

Снейп качнул головой:

— Нет, Поттер. В данном случае, пожалуй, вы поступили на удивление здраво.

— А если бы я сказал, что вам просто надоело или вы передумали — они бы не поверили, — упрямо продолжил Гарри. — Это на вас непохоже.

— А вы, оказывается, даже умеете иногда делать логические выводы. Но тогда, Поттер, возникает закономерный вопрос: если вы столь успешно объяснили, почему мы занятия прекратили… как вы обосновали тот факт, что мы их вдруг возобновили?

Гарри слегка пожал плечами:

— Я просто сказал, что это решение Дамблдора. Его слова обычно не ставят под сомнение.

Снейп тихо хмыкнул:

— Неожиданно мудро.

Он помолчал, потом добавил:

— Всё, что выходит за рамки понимания, можно смело списывать на директора. Ответов всё равно не последует, но все давно привыкли. Хотя, признаюсь, ваша легенда о продолжении занятий может оказаться полезной. Нам действительно придётся видеться чаще. Вы ведь собирались посещать больницу Святого Мунго, так?

Сердце Гарри радостно заколотилось.

— Конечно. А когда?

— Завтра вечером, примерно после восьми. Более точную информацию передам с помощью монеты. Можете сообщить мистеру Уизли и мисс Грейнджер, что в это время у нас урок.

— А сегодня?.. — неуверенно начал Гарри.

— Сегодня — нет. У вас завтра экзамен. Советую выспаться. А уже, между прочим, почти полдесятого.

— Что? — Гарри удивлённо распахнул глаза. — Мы тут сидим полтора часа?

— Потом расскажете друзьям, как я истязал вас на отработке. Не забудьте добавить побольше драматизма.

Снейп поднялся, направился к двери и, не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Всё, Поттер. Ступайте. Хватит раздражать меня своим присутствием.

— Да, конечно. Спасибо. Спокойной ночи, — сказал Гарри, поднимаясь с места.

Снейп приподнял бровь, как будто чего-то не расслышал:

— Спокойной ночи… что?

Гарри тихо вздохнул:

— Спокойной ночи, сэр.

* * *

Гарри на мгновение замер в полутёмном коридоре и прислушался: из-за двери кабинета не доносилось больше ни звука. Мелькнула мысль, что за весь вечер он назвал Снейпа «сэр» всего пару раз — и если напоследок тому вдруг захотелось напомнить, кто в доме хозяин, то пускай. Гарри повернулся и направился в сторону башни, и на лице у него — впервые за долгое время — была широкая улыбка.

К счастью, в коридоре никто не встретился. Лишь Серая Дама бесшумно проплыла мимо, но она, как и всегда, не обратила на него никакого внимания. И слава Мерлину. Вряд ли бы Гарри удалось объяснить, почему он идет с отработки такой счастливый. Вообще, вечер выдался какой-то странный. Ни на что не похожий. Ни на отработку. Ни на занятие. Просто... на нормальный разговор. Почти.

Когда Гарри вошёл в гостиную, она была пустой: все сегодня разошлись пораньше. Было тихо, лишь в камине потрескивал огонь. Он поднялся в спальню — к его удивлению, почти все там уже спали. Только Рон ждал. Он приподнялся на локте, когда Гарри вошёл.

— Что, Снейп опять заставил мыть котлы или считать тараканов? Или сказал делать какую-нибудь новую пакость? — спросил он с сочувствующим видом.

Гарри на секунду замешкался. Врать другу не хотелось, и так многое он сейчас утаивает. Хотя… зачем врать? Можно попробовать слизеринский метод. Вдруг сработает.

Он пожал плечами:

— Да так… Ничего особенного. Чай пили.

Рон фыркнул:

— Ага, конечно. Скорее Невилл полюбит зельеварение, чем Снейп угостит студента чаем. Ладно, если не хочешь говорить — не осуждаю. И так всё понятно: это была какая-то мерзость. Он в этом мастер.

Гарри улыбнулся. Слизеринская тактика, похоже, и правда работает неплохо.

— А завтра с утра уже экзамен, — вздохнул Рон, разваливаясь на подушке. — Чую, ничего хорошего нам не светит.

— Погоди, — сказал Гарри. — Я ведь раньше раздобыл одну штуку, только совсем о ней забыл. Сейчас вот вспомнил и как раз хотел поделиться.

Он вытащил из кармана бутылочку и показал её Рону.

— Зелье ясности ума. Может, ещё не всё потеряно.