Дары смерти (гет)

Когда все первокурсники собрались на верхней площадке, изрядно потеснившись в коридоре, дубовые двери открылись, и гомон тысячи голосов эхом, отражаясь от каменных стен, и смешиваясь с сыростью сентябрьского вечера, заполнил двор Хогвартса, мощёный серым камнем, блестевшим от лёгкого тумана, стелившегося по земле. В центре возвышался фонтан с бронзовым фениксом, чьи крылья отливали золотом в свете фонарей. Вода в его чаше слабо светилась, но ее мерцание то и дело прерывалось, словно магия не могла удержать ритм. По краям двора тянулись клумбы с магическими растениями — папоротники слегка покачивались, а мандрагоры в горшках шевелились, пытаясь вылезти из земли. Издали доносился вой из Запретного леса, заставляя Гарри Поттера невольно сжать рукав мантии.

— Не отставать! — прогремел голос Хагрида, перекрывая шум. Его огромная фигура возвышалась над толпой первокурсников, фонарь в руке качался, отбрасывая длинные тени. — Корпус там, за фонтаном, держитесь тропы!

— Почему столько охраны? — шёпотом спросил Гарри у Невилла.

— Бабушка говорила, Хогвартс безопасен…

Невилл споткнулся и Гарри успел подхватить его, пока толпа не затоптала. Рядом раздался раздражённый голос Рона Уизли.

— Да что за базар тут устроили? Тысяча человек, серьёзно? Малфой, держи свою сестру, она сейчас рухнет!

Драко Малфой, идущий впереди, резко обернулся, его бледное лицо исказилось насмешкой, но глаза выдавали тревогу. Тропа повернула к новому зданию, и толпа ахнула. Корпус в стиле ар-нуво сиял в тумане, его витражи переливались, изображая фениксов и драконов, а латунные цветы на фасаде блестели, словно живые. Гарри почувствовал, как сердце забилось быстрее — это был не просто дом — это был новый мир.

Первокурсники, всё ещё дрожа от волнения после переправы на пароме, вошли в этот отдельный корпус Хогвартса. Их шаги гулко отдавались в просторном зале, где горели фонари с золотистым светом, а деревянные панели с резьбой магических существ мерцали. В центре зала стоял Альбус Дамблдор, его серебристая борода блестела в свете, а мантия, усыпанная звёздами, слегка колыхалась. За ним — Хагрид и несколько домовиков в аккуратных туниках с вышитыми гербами Хогвартса.

— Добро пожаловать, юные волшебники, — начал Дамблдор, его голос был тёплым, но с ноткой серьёзности. — Вы стоите на пороге великого пути. Хогвартс — это не просто школа, но место, где вы найдёте себя. В этом году вы будете жить здесь, в отдельном корпусе, чтобы научиться магии вместе, без разделения на дома. Времена неспокойные, и мы хотим, чтобы вы стали единым целым, как звёзды, что сияют ярче в созвездии. Сегодня я должен уйти на церемонию распределения для старших, но вы — особенные. Ваш путь начнётся иначе, и вы узнаете, почему.

Дамблдор улыбнулся, его глаза блеснули за очками-полумесяцами, и он исчез в вихре мантии, оставив зал в тишине. Первокурсники переглянулись, их лица были смесью восторга и растерянности. Хагрид шагнул вперёд, его фонарь качнулся, отбрасывая тени.

— Ну, не робейте! — прогремел он. — Директор ушёл, потому что старшекурсники ждут своего пира, а вам пока не надо на распределение. В этом году вы все — одна команда. Так решил Дамблдор, и, поверьте, он знает, что делает.

Вдруг с хлопком появился домовой эльф — маленькое, тощее, скрюченное создание по имени Тибби, с большими глазами и туникой с вышитым гербом Хогвартса, выступил вперёд, его голос был высоким, но уверенным.

— Хогвартс хочет, чтобы вы стали друзьями, — сказал он. — Война близко, и разделение на факультеты может подождать. Вы будете жить здесь, учиться магии и готовиться к большому празднику через несколько недель. Тибби и другие домовики будут помогать. Спрашивайте, если боитесь!

— Праздник? — спросил Гарри, его голос выделился в тишине.

— Ага! — Хагрид ухмыльнулся. — Через пару недель, на равноденствие, будет магическое крещение. Чтоб вы стали частью Хогвартса по-настоящему. А пока располагайтесь, ешьте, учитесь!

Талия, стоявшая рядом, посмотрела на Гарри, её серо-зелёные глаза блеснули.

— Крещение? Это что, ритуал какой-то?

— Типа того, — ответил Хагрид. — Но весёлый! С огнями, водой и пирогами. Тибби, расскажи им про корпус!

Тибби кашлянул, его уши дёрнулись.

— Спальни наверху, для четырёх-шести человек. Чары защитят ваш сон. Столовая тут, еда всегда тёплая. Уроки начнутся завтра — простые заклинания, ничего страшного. Спрашивайте Тибби, если потеряетесь! Достаточно просто позвать и я появлюсь через какое-то время.

Драко фыркнул, скрестив руки.

— Это что, теперь с магглорождёнными спать в одной комнате?

— Ага, — кивнул Хагрид, его взгляд стал твёрже. — И без споров. Здесь все равны. Понял, Малфой?

Первокурсники, ведомые домовым эльфом, расходились по заготовленным и определенным для них комнатам. Тибби, подпрыгивая на тонких ножках, вёл группу Гарри к их общей спальне, его большие глаза блестели от энтузиазма.

— Драко, Гарри, Гермиона, Невилл, Рональд, Талия, вот ваша комната! — пропищал Тибби, открывая тяжёлую дубовую дверь с вырезанными силуэтами ворон и магических растений. — Тибби следит, чтобы всё было чисто и уютно!

Дети вошли, и дверь за ними закрылась с мягким щелчком. Комната была просторной, с высоким потолком, где деревянные балки были украшены резьбой звёзд и лун. Шесть кроватей с тёмно-зелёными балдахинами стояли вдоль стен, каждая в нише с зачарованными занавесками, которые могли активироваться голосом для приватности. У каждой кровати — деревянный сундук с рунами для хранения вещей, а над ним — полка с арифмометром и печатной машинкой, чьи шестерёнки тихо щёлкали, готовые к записям. В центре комнаты — круглый стол с магическими шахматами, а у окна — широкий подоконник с видом на озеро, где отражались огни Хогвартса. Камин в углу, защищённый чарами от огненной сети, потрескивал огнём, наполняя комнату теплом.

— Ну и дыра, — фыркнул Драко, оглядывая комнату. — У нас в поместье чуланы побольше.

— Мне нравится, — сказал Невилл, робко касаясь занавески. — Бабушка говорила, в Хогвартсе всё зачаровано. Это правда?

— Конечно, — ответила Гермиона, рассматривая печатную машинку. — Смотрите, так можно записывать уроки еще лучше.

— Лучше? — Драко закатил глаза. — Маггловская ерунда. В Слизерине, куда я попаду через год, такого не будет.

— А я думал, мы все вместе останемся, — пробормотал Рон, бросая рюкзак на кровать. — Хагрид сказал, никаких факультетов пока.

— Вместе? С тобой? — Драко скривился. — Лучше спать с воронами.

— Хватит, Драко, — сказала Талия, её голос был резким. Она подошла к окну, глядя на озеро. — Комната нормальная. И чары на занавесках сильные. Никто не подглядит.

— Подглядит? — Рон ухмыльнулся. — Это ты о чём, Малфой? Планируешь шпионить?

— Мы? За тобой? — Драко фыркнул. — Я не опущусь до такого. А вот ты, Уизли, держись подальше от моего сундука.

— Спокойно, — сказал Гарри, став между ними. — Мы тут все в одной лодке… то есть, комнате. Давайте просто разберёмся.

— Гарри прав, — кивнула Гермиона, открывая сундук. — Смотрите, тут уже наши вещи! Домовики постарались. И… книги? Это учебники?

— Учебники, — простонал Рон. — Я думал, хоть пару дней без них.

— Без них не выучишь магию, — сказала Талия, её пальцы пробежались по рунам на сундуке. — А магия сейчас важна. Война ведь.

— Война, — повторил Невилл, его голос дрогнул. — Бабушка говорила, авроры, будут нас охранять. Это правда?

— Правда, — ответила Талия. — Но лучше самим учиться. Например, люмос. Кто-нибудь пробовал?

— Я пробовал, — признался Гарри. — В поезде. Не вышло. Палочка только искры дала.

— У меня тоже, — сказал Невилл, краснея. — Но я хочу научиться. Может, вместе потренируемся?

— Вместе? — Драко рассмеялся. — Лонгботтом, ты спалишь корпус.

— А ты, Драко, уже мастер? — огрызнулась Гермиона. — Покажи тогда.

— Я покажу, когда захочу, — отрезал Драко, но его щёки слегка покраснели.

— Давайте попробуем завтра, — предложила Талия, её глаза блеснули. — А сейчас… кто займёт кровать у окна?

— Я! — Рон рванул к кровати с лучшим видом. — Озеро отсюда круто смотрится.

— Тогда я беру эту, — сказал Гарри, указывая на соседнюю кровать. — А ты, Невилл?

— Мне всё равно, — пробормотал Невилл, выбирая кровать у камина. — Тут тепло.

— Я у стены, — заявила Гермиона, ставя книгу на полку. — И без шума, пожалуйста.

— Я рядом с Гермионой, — сказала Талия, её голос был спокойным. — Драко, выбирай последним. За зазнайство.

— Что?! — Драко нахмурился, но, увидев её взгляд, буркнул: — Ладно, беру эту. Но только на год.

Дети рассмеялись, даже Драко чуть улыбнулся, и комната, наполненная теплом огня, начала казаться домом. Они разложили вещи, и легли спать, каждый в выбранную кровать. Гарри Поттер заснул, только коснувшись подушки, и провалился в сон.

Теперь наверное следует сказать пару слов о том, почему этот мальчик меня так заинтересовал. Я иногда слежу за теми, кто мне интересен, но увы имею свойство с ними в конце концов встречаться. Как то раз я зашла в кабак за дедком, который вот-вот должен был умереть от родового проклятия — он всяко был не жилец, но он никак не хотел умирать, и я решила прогуляться, посмотреть на жизнь людей, и я увидела его — тощего, бледного мальчишку с крючковатым носом, прижавшегося к щели в двери "Кабаньей головы". Его пальцы судорожно сжимали край грязного занавеса, ногти впивались в ткань. Он даже не дышал.

— Как забавно, — подумала я тогда. — Он даже не понимает, что его чёрная мантия выделяется здесь, как ворона в голубятне.

В этот момент я услышала, то что многие бы сочли пророчеством; настоящие пророчества редки и сбываются по стечению обстоятельств, но очень сильно запоминаются. Пророчество оно самосбывающееся — если не идти по его пути, то и ему не сбыться, человек верит и действует так, чтобы все сбылось. Когда я однажды наблюдала за одним мудрецом, тот сказал — выбирая дорогу, чтобы уйти от судьбы, мы именно там её и встречаем. — увы он был неправ, но вселенски мудр, — итак если дать пророчеству силу, то оно случиться — все зависит от веры в него, однако, если отдалиться от пророчества, не поверив в него, то оно не случится.

Но, возвращаясь к тому что я услышала — нет, это было не пророчество, — театр рассчитанный на доверчивого слушателя; подобные театралы часто не понимают, какую силу они выпускают на волю дав, опять же, волю своей фантазии — многие назовут ее изощрённой и больной — и мне будет свойственно согласиться. Это шоу поставленное для одного зрителя было мастерски спланированно. Глаза юноши расширились, когда он услышал слова "Темного лорда". Его губа дрогнула — не от страха, нет. От голода. Того самого, что гложет всех, кто слишком долго стоял в тени. Весь план сорвал трактирщик поймавший юношу.

Застигнутый врасплох, юноша ворвался в комнату, чтобы собрать больше информации для своего хозяина. И сбежал, ему позволили уйти, чтобы унести весть. Он побежал, спотыкаясь о собственные ноги. Его чёрные волосы хлестали по лицу, а в голове стучало одно слово — "Шанс". Я шла за ним по пятам. Не потому, что ему было суждено умереть сегодня. Нет. Просто мне нравилось наблюдать, как искры глупых надежд гаснут в его глазах, когда он падал на колени перед тем, кто называл себя "Тёмным Лордом".

— Господин... я слышал..., — его голос сорвался на шёпот.

Он даже не понял, что подносит голову к пасти льва. Порой нам сложно говорить хорошими или плохими были те или иные поступки, так как последствия даже самых простых действий так сложны и непредсказуемы, что сложно разобраться, кто виноват во всем окружающем. Он рассказал своему хозяину все, что услышал, и этим определил свою судьбу и судьбу того, кого любил, а план кукловода, шедший пока хоть с огрехами, но правильно, разбился в дребезги, когда в сказанном не прозвучала та конкретика, ради которой этот план затеялся.

Темный лорд услышал про свою смерть, но не услышал, когда, конкретно, родится, тот кто его убьет, и, зная ненадежность пророчеств, он решил действовать наверняка. Всю следующую неделю кровь лилась рекой, он бросался из одного конца страны в другой, сея разрушения на своем пути. И мне пришлось идти за ним и прибирать. Помню он пришёл к ней под маской. Не той, что скрывает лицо — под маской улыбки. Добрый дядя с тёмными глазами и сладким голосом, пахнущий мятными леденцами и чем-то металлическим.

— Пойдём, малышка, — сказал он, протягивая руку. — Я покажу тебе фейерверки.

Девочка заколебалась. Ей было пять, и мама говорила не уходить с чужими. Но он улыбался так тепло, а за окном уже стемнело — самое время для волшебства.

— Куда мы идём? — спросила она, доверчиво кладя свою ладошку в его холодные пальцы и вышагивая из под защитного купола. — Там будут игрушки?

Я уже протянула руку, чтобы подхватить её душу — знала, чем это кончится. Но он опередил меня. Зелёный свет. Тихий хлопок, будто лопнувший мыльный пузырь. Её тело рухнуло на траву, ещё тёплое. А душа... душа повисла в воздухе, лёгкая, как одуванчик. Я подхватила её, и взяла на руки.

Я⁽¹⁾ оставила злодея на мгновение, чтобы выполнить свою работу. Обычно я переношу магов в нечто наподобие вокзала Кингс-Кросс, он знаком почти каждому магу, ведь именно с него они отправлялись когда-то в Хогвартс, чтобы окончательно войти в волшебный мир, начать новое путешествие в неизведанность будущего, и я считаю символичным отправлять их туда в знакомой обстановке. Но с детьми все сложнее — они капризнее и трюки для взрослых с ними не сработают, а если останутся и не пойдут дальше, то превратятся в приведений, ну а призрак плачущего ребенка никому не нужен. Как правило, приходится придумывать другие близкие им образы и уговаривать, и это самая сложная часть работы — проводить детей.

Я решила подарить малышке то, что обещала не я. В, обычно белом, небытие раскинулись поля и реки, а голубое небо заполнили яркие вспышки фейерверка. Взглянув на девочку, я увидела ее раскрытые глаза. Она смотрела не отрываясь на небо, которое я сделала чуть потемнее — вечерним, чтобы вспышки стали четче.

— Пойдем?

— А как же мама?

— Она придет, уверен; к сожалению, и очень скоро... Она нас догонит.

И мы пошли. Мы шли по полям, ловили бабочек и пускали мыльные пузыри из соломинок. Я рассказывала ей сказки — про трех братьев, заколдованный горшок и речку-быстротечку, — а когда подвела ее к краю, она все поняла и, взглянув на меня на последок, шагнула, растворяясь в пелене — моя работа выполнена.

Я же вернулась к своему попутчику. Мы отправились в следующий дом в небольшой магической деревушке. Он знал куда идти, у двери с ним столкнулся мужчина и упал за мертво, на верху мать закрылась в комнате и магически ее запечатала, но это не остановило убийцу — он вошел в спальню, я за ним, и услышала мольбу.

— Убей меня, а не его. Убей меня.

Это прозвучало, как контракт, и я незаметно для них связала их им. Теперь, кого бы из них ни убил темный лорд, он не сможет убить другого и будет покаран смертью.

— Авада-кедавра — он выбрал мать, но сразу же навел палочку и на дитя.

Вновь скользнула зеленая молния, но отразившись от ребенка ударила в убийцу. Его тело начало осыпаться пеплом, а остаток души остался стоять там, где был. Я, для драматизма накинув черный плащ показалась ему, выйдя из-за его спины. Подошла к ребенку и, укутав его получше, в размотавшиеся во время битвы, пеленки, положила в кровать — не для того я выкроила ему шанс, чтобы прийти в тот же день из-за переохлаждения, и опять же — работа с детьми.

— Ну здравствуй, Том. Вот я и пришла...

Его лицо, еще недавно искаженное яростью, теперь выражало чистейшее недоумение.

— Нееет! — его голос сорвался на визгливый шепот. — Ридикулус!

Я склонила голову, позволяя капюшону слегка сдвинуться — ровно настолько, чтобы он увидел мою улыбку.

— Нет же, я действительно здесь, Том.

Его взгляд метнулся к ребенку в колыбели — мальчик мирно посапывал, завернутый в одеяло. Потом к зеркалу на стене — но вместо отражения он увидел лишь пустую комнату и мою фигуру.

— Как же крестражи? — прошипел он, и в его голосе впервые прозвучали нотки настоящего страха.

— Крестражи в порядке. Я пришла не за ними, а за тобой.

Я провела пальцем по воздуху, и между нами вспыхнули шесть призрачных огоньков — каждый в своей миниатюрной клетке. Его рука дрогнула, и я увидела момент озарения — он понял свою ошибку.

— Тебя обманула книга, Том. Крестраж не приковывает к земле все части души — он лишь хранит часть, как сундук хранит золото. Но сам сундук — всего лишь дерево и железо. Поэтому — ты мертв.

Он попятился назад, натыкаясь на стену.

— Это неправда!

— Правда, — я сделала шаг вперед, и тени в комнате ожили, потянувшись к нему. — Когда волшебник создает крестраж, его сознание делится, и твое, в этом соревновании проиграло, оно оказалось в теле, а не внутри, внутри тоже ты, но немного другой. Ты, стоящий передо мной — всего лишь один из многих. И, увы, не самый удачливый.

Я наклонилась ближе, наблюдая, как в его глазах гаснет последняя надежда.

— Не расстраивайся. Не расстраивайся так, ты создал прекрасные крестражи, частям твоей души в них удобно, не то что Герпий Злостный.

— Почему?

— Ах, да, ты не знаешь его историю, — я рассмеялась. — Он тоже верил в бессмертие. Он создал крестраж, но не подумал, как будет от туда выбираться, и по итогу куски амфоры, в которую он себя засунул, оказались на дне помойной ямы на 9 веков, его прекрасное пребывание в ней оборвала зачистка нечистот с использованием адского пламени. У твоих кусков прекрасные перспективы. Твои крестражи — настоящее произведение искусства. Дневник, кольцо, медальон...

Я перечислила их все, наблюдая, как он бледнеет.

— Я... все понял.

— Конечно, понял, — я протянула руку.

— Что дальше?

Он посмотрел на мою ладонь, потом на ребенка.

— Дальше мы пойдем туда, где ты будешь жить вечно. По-настоящему.

Его пальцы дрогнули, но в конце концов он взял мою руку. И мы пошли. Это сработало. Мне не хотелось иметь дело с семью призраками Темного лорда, ведь они поссорятся, считая себя неповторимым оригиналом, а остальных отработанным материалом. Призраки вообще очень неприятны мне, они не захотели уходить и навечно остались в мире живых, блеклой тенью былого мага, чтобы напоминать мне, что я не выполнила свою работу. Я отвела часть Тома на ту сторону, а после я вернулась и стала наблюдать за этим мальчиком, которому я подарила шанс на новую жизнь.

1) Вероятно, вы правильно догадались.

Вернуться к тексту