Размышления Малфоя: Поттер, скука и прочие неприятности. (джен)

Драко со смущением оглядел дописаный разворот дневника, в котором стало слишком много упоминаний кота. Везунчик словно покинул страницы, уступив их волшебному питомцу, в детстве много раз спасавшему наследника Поттеров: с дерева, из лаборатории и, кто бы мог подумать, один раз от дяди-оборотня, на радостях забывшего отследить небесный цикл. За жизнь Поттера Малфой был благодарен, но... Отчего-то слизеринец всё чаще испытывал какие-то смутные чувства.

Вздохнув, Драко пролистал исписанные страницы; внутри появилось искушение вырвать их. Газетные вырезки и преувеличенные слухи сменились увиденными своими глазами картинками, но это не принесло успокоение.

Прежде запечатлевавшие только людей, страницы всё чаще тратились, становясь упоминаниями животного и не слишком приятных людей.

Действующих лиц прибавилось, и не всех Драко хотел бы видеть. Раньше на бумаге жили только Поттер и Лонгботтом, которого в одиночку вполне можно было терпеть. Уизли сам проник вслед за толстяком, с которым стал неразлучен, позже присоединилась Грейнджер, хвостом увивавшаяся за Везунчиком.

У Драко были догадки о том, что привлекло заучку.

Наверняка, приблизилась, корыстно решив выяснить, что было в мальчишке, чего не было в ней. Как мальчик мог угодить со своей дурной головой к «Умникам». Девчонка, так и не принятая среди гриффов, искала такого же изгнанника, но не смогла найти. Поттера в отличии от Грейнджер принимали, он был своим. Но каким-то образом заучке удалось то, что не получилось у Криви, поступившему в тот же год, что и Поттер — завести близкое знакомство.

Слизеринец даже не пытался предлагать дружбу, изначально претендуя только на позицию наблюдателя. Почему же он удивляется оставшись ни с чем? «И ничего не потеряв» — мгновенно дополняет подсознание.

А взгляд скользил по бумаге дальше, отмечая знакомые лица. Был ли хоть какой-то смысл в этой стопке макулатуры?

На листах дневника был отпечатан великий зельевар, его крестный. Драко не сомневался, что когда-нибудь эти воспоминания о гении зельеварения будут ценить на вес золота. Это вызывало гордость, но мальчик не желал своей рукописи такой судьбы.

В записях была не одна карикатура на умственно отсталых гриффов, вредную МакКошку, Филча... Бывало, что мальчик прятал там интересные истории своей семьи. Будто он может ими с кем-то поделиться кроме Северуса.

На бумаге не нашлось места лишь двум людям: Альбус Дамблдору, ставшему затворником более десяти лет назад, и глупому ребенку, залезшему раньше срока во взрослую шкуру.

Драко небрежно бросил свое единственное сокровище на кровать, оставив на виду. Раньше, ещё вчера, — заботясь о тетрадке, он подыскивал ей укромный уголок, не допуская до чужих глаз. Теперь же он еле удерживался от соблазна её сжечь. Однако предпочёл просто не видеть.

Субботний день, словно извиняясь за плохое начало, арендовал весеннее солнце, словно забыв, что зима только пошла на убыль. Снег, даже не догадываясь о чужом произволе, мог лишь распластаться пониже в надежде, что светило не заметит.

Идеальная погода для квиддича.

Драко выпустил отчаянно трепыхающицмя снитч и, оттолкнувшись от земли, растворился в воздухе.

Ветер, словно того и ждав, вытеснил из головы все тревоги.

* * *

Обед пришёл раньше, чем Драко его ждал, но мельтешившая внизу фигура Пэнси не оставляла выбора. Опыт показал, что девушка будет мёрзнуть до последнего, пока на неё наконец не обратят внимание. А чтобы ускорить процесс в этот раз Паркинсон караулила Слизерина в одной мантии.

Снитч уже давно оттягивал карман, так что Драко ограничился коротким виражом, штопором устремляясь к земле. Уже над самым снегом он выравнил свой полёт и мягко приземлился. Тепло солнца оказалось обманчивее, чем казалось: последствия трюков осели снежной пылью на недовольно лице Паркинсон.

Не дожидаясь, когда недовольство обратится в ругань, Драко отправился избавляться от метлы.

К его возвращению девушка успела привести себя в порядок. Малфой не сомневался, что всё это время полушубок хранился поблизости в чьих-то руках. Переплетающиеся цепочки следов на рыхлом снегу никак не могли быть намечены одним человеком, одним слизеринцем.

Возможно, ещё несколько дней назад он бы возмутился и перессорился со своей группой, но прогулка ввергла его в крайне благодушное состояние, в котором даже клубок змей был похож на букет ромашек.

Парочка слизеринцев успела добраться до зала точно к моменту открытия дверей. Весь запас времени был потрачен на то, чтобы избавиться от полушубка Пенси и безрезультатные попытки заставить блондина переодеться. Драко надеялся вернуться, поэтому все просьбы, угрозы и попытки шантажа пропустил мимо ушей.

Альбус Дамблдор как всегда появился уже в середине трапезы. Видно, искал момент, когда вероятность пересечься с учениками была невероятно низкой для школы. Директор ласково говорил с преподавателями, но избегал смотреть на столы факультетов, не замечая, как его прожигает не одна пара глаз.

Вина и сочувствие просачивались сквозь его фигуру, как бы их не скрывали.

Наследник Малфоев отодвинул от себя тарелку с десертом, осознав, что потерял аппетит. Настроение снова поползло вниз.

Перебросив лист парой ничего не значищих слов блондин направился на выход, направляясь на этот раз в библиотеку. Настроение было слишком паршивым для возвращения в комнату, а домашнее задание, к сожалению, никто не отменял.

Когда перед ним оказались знакомые фигуры, Малфой даже не удивился, решив, что это неизбежное зло, которое придется перетерпеть. А в следующую секунду Феликс застыл посреди коридора, заставив неохотно плетущегося позади Драко врезаться ему в спину, и в изумлении поднял ладонь, на которой багровыми каплями собиралась жидкость.

У слизеринца проскочила мысль, что ему стоило двигаться за девушкой — было бы чуть-чуть безопасней.

— Феликс? — Неуверенно позвала убежавшая вперёд Гермиона. Вопрос сменился пронзительным криком.

Малфой совсем не по аристократки выругался, а затем стремительно развернул не сопротивляющегося когтевранца к себе.

Картина была жуткой. Кровавые подтёки полосами раскрасили лицо, стекая из глазниц, ушей, носа, рта. Кровь была повсюду, а Феликс хлопал глазами, не осознавая, что рискует откинуться от потери крови.

— Retrorsum!

По взмаху палочки Драко жидкость направилась вверх, нарушая законы гравитации, и снова пропитала плоть.

— А теперь в больничное крыло. Быстро, — выдохнул слизеринец, пряча в дыхании предательскую дрожь голоса.

Истощение было беспощадным и стремительным. Всепоглощающая волна усталости накрыла его раньше, чем он думал; встревоженное лицо Грейнджер быстро сменилось липкой темнотой.

Очнувшись в больничной палате, Драко ни капли не удивился. Он даже подумал, что завершение этого злополучного дня и должно было быть таким. На соседней койке обнаружился Феликс, которому снова повезло, а в проходе громко распиналась магглокровка о излишней доверчивости и её последствиях.

Судя по недовольству именно девушке пришлось тащить в больничное крыло вместо одного трупа два тела. В светлой голове слизеринца запоздало всплыло менее энергозатратное заклятье стазиса.

«Придурок» — тихо констатировал он, но всё равно был услышан.

Когда Драко соизволил вынырнуть из своих мыслей, монолог на заднем фоне уже прервался, и палата погрузилась в напряжённое (исключительно для Стрейнджер⁽¹⁾!) молчание.

— Я думала, ты первым делом потеряешь сознание, — попыталась неловко разорвать повисшую тишину магглокровка.

— Мадам Помфри сказала, что ты заработал истощение, — тихим голосом добавил объект спасения.

Выдох, был единственным знаком пренебрежения, который наследник Малфоев себе позволил. Оказывается, светские разговоры ожидали его и в лазарете.

— От вида вашей крови падать в обморок я точно не буду: цвет не подходящий.

Усилием воли Драко соскреб себя с кровати, пытаясь перебороть круги перед глазами. Очертания комнаты размывались, но кроме шатающегося пола никаких других угроз не ожидалось. Хотя нет, оценка оказалась поспешной: голове Драко всё ещё угрожала мигрень от взволнованного бубнежа Грейнджер.

— Тебе нельзя подниматься, мадам Помфри сказала, что последствия истощения пройдут только через несколько дней постельного режима. Необходимо проявить осторожность, такие угрозы могут отразиться на развитии магического ядра...

Драко оттолкнулся от кровати, пытаясь поймать равновесие. Проповедь не затихала, а головная боль, получив подкрепление извне, укрепила свое влияние. Простаяв без движения пару секунд, наследник Малфоев сделал уверенный шаг. Ещё один. Мир исчезать не спешил. Уже в дверном проёме слизеринец позволил себе оглянуться:

— Я не готов терпеть твое присутствие вне учебной деятельности, так что увидимся на зельеварении, заучка-Грейнджер, если ты сможешь благополучно туда добраться.

В следующую секунду в его сторону устремился маленький, но жёсткий кулачок — волнений дня оказалось достаточно, чтобы гриффиндорке сорвало планку.

Из разбитого носа потекла голубая струйка.

— Я думал, что голубая кровь — метафора.

— Фразеологизм, — машинально поправила Поттера Стренджер.

Драко молча вышел, несдержанно хлопнув дверью. Спорить и общаться с идиотами в его планы не входило.

Кровь волшебных созданий всё же имела свои плюсы. Для остановки кровотечения хватило пары минут, ещё несколько пришлось провести в туалете, избавляясь от следов на коже.

Когда Драко вернулся в комнату, она уже не пустовала. К счастью, пара неразлучных растяп отсутствовала, позволяя немного расслабиться. Не думать, какое занятие выдать мальчишкам, отданным ему в слуги ради престижа родителей. Не ломать комедию, зрители которой не появятся.

Нотт встретил его странным вопросом:

— Кто он?

— Тот, кто умер, — хмыкнул наследник Малфоев, внезапно развеселившись. — Разве не очевидно?

Тетрадь лежала на том же месте, но Драко был уверен, что в неё заглянули не единожды. Однако вместо компромата на известный род чужое внимание привлек лист, вырванный из артефакта.

Некролог.

1) Игра слов: strange (странный) и grange (ферма) созвучны, по значению получается незнакомец, чужак, пришелец, нездешний

Вернуться к тексту