Грегори Гойл и кровавый ритуал (джен)

Суббота началась тихо. Как только остальные студенты отправились на завтрак или по своим дела, я направился в библиотеку, скрывшись перед этим от Малфоя с Крэббом, решив потом солгать, что заблудился в огромном замке. Просторны зал с бесконечными стеллажами был почти пуст, и только мадам Пинс, школьная библиотекарша, зорко следила за порядком.

Дверь в библиотеку закрылась за мной с глухим щелчком, отрезая от шума остального замка. Полки здесь уходили вверх так высоко, что потолок терялся в полумраке. Запах старой бумаги и пыли создавал странную смесь, одновременно успокаивающую и настораживающую. Это место было больше, чем просто библиотека; оно дышало историей, тайнами и магией.

Я скрылся в дальнем углу, подальше от чужих глаз, ведь если кто-то увидит мою не обремененную интеллектом рожу, читающую умные книжки, да в первую же неделю в Хогвартсе, то весь мой образ глупого здоровяка окажеться под угрозой, и начал поиски. Книги по защите разума, магические барьеры, способы борьбы с кошмарами — я брал всё, что хоть как-то могло быть связано с моими проблемами. Но час за часом проходил, а толку было мало.

Большинство книг содержали простые редкие описания заклинаний, пригодных для бытовых нужд, сдобренные таким количеством воды, что если бы я действительно был одинадцатилетним мальчишкой, то забросил бы свое занятие еще после первого часа. Некоторые из них были настолько детализированы, что в голове рождались картины: волшебники, укрепляющие свои жилища, рисующие сложные узоры заклинаний на стенах, и все это больше напоминало художественную литературу, но никак не учебники с магии. Однако ничего, что касалось бы сновидений или шёпотов во тьме, не попадалось.

К полудню я начал ощущать раздражение. Библиотекарша неодобрительно следила за мной, замечая, как я хватаю книги с разных полок и складываю их в груды, явно нарушая порядок. Её строгий взгляд напоминал взгляд коршуна, зорко отслеживающего, но я был слишком сосредоточен, чтобы обращать на неё внимание.

Наконец, мне попалась книга, в которой упоминалась окклюменция. Искусство защиты разума. Страницы говорили о возможности закрыть свои мысли от чужого вмешательства, научиться управлять своим разумом и защищаться от ментальных атак. Однако книга была явно базовой, и большая часть информации касалась философских аспектов, а не практических методов. Тем не менее, это было первое упоминание о чём-то, что могло бы помочь мне справиться с голосом.

На соседней странице было написано, что окклюменция требует огромной концентрации, самоконтроля и постоянной практики. Упоминалось, что лишь немногие маги овладевают этим искусством в совершенстве, так как оно требует почти полной изоляции от эмоций. Это заставило меня задуматься: возможно, именно поэтому учителя всегда казались таким сдержанными? Может, они владели этим искусством? А если так, то где гарантия, что они также не умели читать мысли? Легилименция упоминалась в этой книжке лишь однажды, в разделе посвященным ей почти не было никакой полезной информации, кроме того, что чтобы овладею легилименцией даже на базовом уровне нужно или иметь предрасположенность к искусству чтению мыслей, или потратить слишком много времени. Но, я уверен, как минимум Дамблдор точно умеет читать чужие мысли. Слишком уж был его взгляд... пронзающим.

Но пока для меня все это было недоступно. Книга не содержала конкретных инструкций, а лишь намекала на их существование. Где найти более подробную информацию? Запретная секция могла бы быть ключом, но у меня не было туда доступа. О Запретной секции я услышал из тихого разговора старшекурсниц, которые не обратили на меня особого внимания, но какие там есть книги, да и как туда вообще попасть, оставалось для меня загадкой.

Отложив книгу, я наткнулся на другое интересное упоминание. Это была статья о существах, которые могли обитать на границе между миром снов и реальностью. Одним из них была мара — дух, который приносит кошмары. Согласно описанию, мара питалась страхом и сомнениями, посещая своих жертв в самых уязвимых моментах. Её описывали как существо, которое может принимать любую форму, чтобы внушить ужас. Иногда её называли "ночным демоном", иногда — "тенью снов".

Ещё одна книга рассказывала о нокки — призрачно-бледных существах, которые заманивали людей в ловушки, создавая иллюзию реальности. Их шёпот, говорилось в книге, мог свести человека с ума, если тот не был готов встретиться с тьмой внутри себя.

К вечеру я уже был окружён горой книг, но так и не нашёл чёткого ответа на свои вопросы. Лишь множество теорий, домыслов и описаний существ, которые могли бы быть связаны с моими кошмарами. Но если это мара, как от неё защититься? Если нокки — что тогда? Или это нечто совсем иное?

Раздосадованный, я начал возвращать книги на полки. Мадам Пинс одобрительно кивнула, когда увидела, что я пытаюсь восстановить порядок. Но в голове моей всё ещё гудели слова из прочитанного. Защита разума… Окклюменция… Тёмные существа… Слишком много вопросов и слишком мало ответов.

На выходе из библиотеки я оглянулся на бесконечные ряды полок. Там, в этом море знаний, где-то скрывался мой ответ. Нужно лишь найти его. Но будет ли это рационально — тратить на это занятие столько времени, даже сейчас, я уверен, Малфой обыскался меня, а если я буду пропадать в библиотеке регулярно, то он точно что-то заподозрит.

Как вариант, можно попробовать написать домой, отцу, и запросить его совета. Я, конечно, не нашел ничего об окклюменции в воспоминаниях прежнего Гойла, но его отец, вернее уже мой, гарантированно должен был знать об этом, будучи опытным тёмным магом, хоть и не особо одарённым, ведь иначе не попал в силки Малфоя старшего. Мда, что уж тут говорить, сынишка явно пошел в своего родителя. Сомневаюсь, что он сможет что-то рассказать по существу о кошмарящем меня голосе, однако какая-то информация у него быть должна. А там уже посмотрим куда мне двигаться. Также надо бы попросить у него прислать мне какой-то защитный амулет, может это сможет мне помочь, пока я не обучился защищать свои сны и мысли от вторженцев.

Довольно быстро я сообразил письмо отцу,

Дорогой отец,

Я пишу тебе с одной лишь надеждой: ты сможешь мне помочь. В последнее время я сталкиваюсь с весьма странными вещами. В моей голове звучит голос, который говорит о силе, власти и... убийстве. Эти слова не дают мне покоя. Я не уверен, откуда они берутся и почему обращаются именно ко мне, но я чувствую, что это нечто большее, чем просто кошмары.

Сегодня я потратил весь день в библиотеке, пытаясь найти ответы. Некоторые книги упоминали окклюменцию — искусство защиты разума. Однако все источники, которые мне удалось отыскать, были поверхностными и не содержали конкретных инструкций. Я уверен, что это может быть ключом к решению моей проблемы, но у меня нет достаточно знаний, чтобы продолжать поиски в одиночку.

Я также наткнулся на описания существ, связанных с кошмарами. Одно из них — Мара, дух, питающийся страхом и сомнениями. Возможно, это именно она пытается проникнуть в моё сознание. Но как я могу защититься от неё?

Может существует какой-то амулет, для защиты от подобного? Те же Поттер с Малфоем имеют на себе много различных амулетов. Уверен, у нас тоже должно быть что-то эдакое.

Я не знаю, к кому ещё обратиться. Ты всегда был для меня примером силы и мудрости. Прошу тебя, помоги мне понять, что со мной происходит, и научи, как мне защитить свой разум.

С уважением и надеждой, твой сын Грегори.

По пути в совярню мой пересёкся с кем-то, кого я надеялся избежать. На узкой тёмной лестнице я столкнулся с Аргусом Филчем, от которого воняло дешевым пойлом и дерьмобомбами, похоже нарвался на сюрприз от Пивза или кого-то из учеников. Его кошка, миссис Норрис, словно призрак, бесшумно возникла рядом, сверкая злыми глазами.

— Ага! Кого это мы тут имеем? — прохрипел Филч, исподлобья глядя на меня. — Прогулки позно вечером? Почему ты не сидишь в гостинной, как это делают твои сопляки дружки в это время? Может быть тычто-то украл из библиотеки?

— Ничего я не украл, — буркнул я, стараясь пройти мимо.

Но Филч преградил мне дорогу, размахивая своим фонарём.

— Не думай, что я тебя не знаю, Гойл. Вы слизеринцы всегда мутите воду! Что у тебя за спиной? Показывай!

Я невольно сжал письмо в руке, не собираясь показывать его сторожу. Но миссис Норрис, как будто почуяв что-то, зашла вперед и начала обнюхивать мою сумку. Филч, воспользовавшись моментом, ухватился за лямку и дернул.

— Что это у нас тут? — прорычал он, вытаскивая свиток из сумки.

— Это личное письмо! — сказал я, стараясь сохранить спокойствие.

Филч презрительно прищурился.

— Личное? А вдруг ты передаёшь в замке что-то запрещённое? Да я и сам видел, как ты удирал из библиотеки. Что ты там делал так долго, а, Гойл? Искал что-то, чтобы натворить очередную гадость? — его голос становился всё громче.

Я видел, что спорить с ним бесполезно.

— Просто писал письмо отцу, — коротко ответил я, стараясь выглядеть невозмутимым.

Филч недоверчиво хмыкнул и развернул свиток.

— "Проблемы с сновидениями и окклюменция"? — пробормотал он, не понимая большинства слов. — Ну, знаешь ли...

Его лицо скривилось, как будто он только что укусил лимон.

— Оставь это, — сказал я тоном, каким мог бы говорить Малфой. — Это важная информация. Если моему отцу не понравится, что кто-то мешает ему получить письмо, он, уверен, найдет способ отомстить.

Филч замер. Это был удар в точку. Он знал, что родители учеников из старинных чистокровных семей могут быть опасны. Его взгляд метался от свитка ко мне.

— Убирайся, пока я не передумал, — пробормотал он, сунув письмо мне в руку и сделав жест в сторону лестницы.

Я не стал медлить. У старика явно было плохое настроение и он искал на ком сорвать свою злость. Быстро шагнув в сторону, я направился к совятнику, чувствуя на спине взгляд миссис Норрис.

Вечерний воздух был холодным, как будто ночь сама по себе хотела поставить точку в этом дне. Поднявшись наверх, я выбрал самую крупную и быструю сову, аккуратно привязал письмо и шепнул:

— Вертайся с ответом как можно быстрее.

Сова устремилась в ночь, растворяясь в темноте. Я остался стоять на крыше, глядя ей вслед. Где-то глубоко внутри теплилась надежда, что отец этого тела сможет помочь.

— Где ты был? — нетерпеливо сросил меня Малфой, — что, опять жрал весь день?

— Я это... ыыы, заблудился я короче, замок такой большой... — Промычал я уже подготовленную отмазку.

— Не продолжай, — поморщился белобрысый, — ну ты и идиот, Гойл, даже Крэбб не умудрился заблудиться в Хогвартсе, это ж надо, как будто грязнокровка какой-то, а не мой вассал. Главное не говори это больше никому.

— Ну, прости, первая неделя как бы...

— Да не важно, — опять не стал меня слушать Малфой, — я уже рассказывал тебе, как убегал от маггловских авроров на своей Комете?

И он принялся в очередной раз хвастаться своими навыками полёта на метле, я уже успел наслушаться об этом, поэтому просто начал пропускать его слова мимо ушей, иногда согласено кивая, или, услышав вопросительную интонацию, мычал что-то типа: "Ну, э-э-э, кажется", и Малфою этого хватало. Он действительно чересчур много говорил о полетах. Он во всеуслышание сожалел о том, что первокурсников не берут в сборные факультетов, и рассказывал длинные хвастливые истории о том, где и как он летал на самых разных метлах, которые обычно заканчивались тем, что мальчишка с невероятной ловкостью и в самый последний момент умудрялся ускользнуть от магловских вертолетов. Малфой вообще не любил, когда говорил кто-то кроме него.

Со вторника начинались полеты на метлах — и первокурсникам факультетов Гриффиндор и Слизерин предстояло учиться летать вместе. Поэтому Малфой был не единственным, кто рассуждал на эту тему, — тот же рыжий Уизли готов был рассказать любому, кто его выслушает, о том, как он однажды взял старую метлу своего старшего брата и чудом избежал столкновения с дельтапланом.

Вообще все, кто родился в семьях волшебников, беспрестанно говорили о квиддиче — аналоге баскетбола и футбола в волшебном мире. Правда, и среди родившихся в семьях волшебников были исключения. Так, тот же неудачник Логботтом признался, что у него в жизни не было метлы, потому что бабушка строго-настрого запрещала ему даже думать о полетах, с чего целый вечер насмехался Малфой, даже забыв о своих историях с вертолетами. Хотя тот же Крэбб сам признался, что летает чуть лучше камня.

На завтрак во вторник, когда мы должны были начать обучаться полётам, все первокурсники пришли взбудораженными. Даже детишки из чистокровных семей успели навоображать себе, что от этого будет зависить чуть ли не их карьера в большом спорте, что уж тут говорить о тех, чьими родителями были маглы.

Невиллу Лонгботтому в тот день его сова-сипуха принесла ему маленький сверток, очевидно от бабушки. Мальчишка ужасно обрадовался и, вскрыв сверток, показал всем небольшой стеклянный шар. Казалось, что шар заполнен белым дымом.

— Это напоминалка! — пояснил Невилл. — Бабушка знает, что я постоянно обо всем забываю, а этот шар подсказывает, что ты что-то забыл сделать. Вот смотрите — надо взять его в руку, крепко сжать и, если он покраснеет…

Лицо Невилла вытянулось — шар в его руке внезапно окрасился в ярко-красный цвет.

— Ну вот… — растерянно произнес Невилл.

Лонгботтом видимо попытался вспомнить, о чем именно он забыл, когда Малфой, вместе с которым ми как раз проходили мимо, выхватил шар у него из рук.

Сидящий рядом Уизли сразу же вскочил на ноги, а вот Поттер остался наблюдать чем все закончиться. Но тут между ними встала профессор МакГонагалл, у которой нюх на всякого рода неприятности был острее, чем у любого преподавателя Хогвартса.

— Что происходит? — строго спросила она.

— Малфой отнял у меня напоминалку, профессор, — пожаловался Лонгботтом.

Малфой помрачнел и уронил напоминалку на стол перед Невиллом.

— Я просто хотел посмотреть, профессор, — невинным голосом произнес он и пошел прочь, боязливо ссутулившись. Казалось, он пытается уменьшиться и тем самым избежать возможного гнева профессора МакГонагалл, которая его просто не заметит.

Мы с Крэббом переглянулись и последовали за ним. Мда уж, а я еще и должен подчиняться этому трусливому сопляку. Хотя, может если нажать на него как следует, может удастся избавиться от клятвы? Воспоминание о которой сидело во мне как заноза, постоянно раздражая, напоминая мне, что и в этом мире я должен подчиняться кому-то, опять будучи мелкой сошкой. Да еще и кому? Жалкому трусливому одинадцатилетнему мажору?

* * *

Преподавательница полетов, мадам Хуч была похожа на ястреба нее — были короткие седые волосы и пронзительные желтые глаза.

— Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы — давайте, пошевеливайтесь. Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала она, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!»

Меня лично все эти полеты особо не интересовали, но я, как и другие, сделал то, что было сказано.

— ВВЕРХ! — крикнули мы в двадцать голосов.

Метлы Поттера и Малфоя прыгнули им в руки но большинству других учеников повезло куда меньше. У Лонгботтома и Паркинсон метлы вообще не сдвинулись с места, а у зубрилки Грэйнджер метла почему-то покатилась по земле, похожее учудила и метла Крэбба, похоже испугавшись его ора.

Вообще, метлы вели себя как лошади, словно чувствуя страх или неуверенность, поэтому я не особо удивился, когда после моей спокойной команды, метла без колебаний оказалась в моей руке, хоть и не так быстро, как у Малфоя.

Затем мадам Хуч показала нам, как нужно садиться на метлу, чтобы не соскользнуть с нее в воздухе, и пошла вдоль шеренги, проверяя, насколько правильно они держат свои метлы. Гриффиндорцы явно обрадовались, когда она резко сообщила Малфою, что он неправильно держит метлу.

— Но я летаю не первый год! — горячо возразил Малфой. В его голосе была обида.

Тогда мадам Хуч громко и четко объяснила ему, что это всего лишь означает, что он неправильно летал все эти годы. Малфой выслушал ее молча, наверное, поняв, что если продолжить дискуссию, то может выясниться, что он вовсе не такой специалист, каким хотел казаться.

— А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли, — произнесла мадам Хуч. — Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь — для этого надо слегка наклониться вперед. Итак, по моему свистку — три, два…

Но тут Лонгботтом от испуга рванулся вверх прежде, чем дамочка поднесла свисток к губам.

— Вернись, мальчик! — крикнула она, но парнишка стремительно поднимался вверх, словно пробка, вылетевшая из бутылки. На высоте метров в пять Лонгботтом широко раскрыл от ужаса рот, соскользнул с метлы, и…

БУМ! Его тело с неприятным звуком рухнуло на землю. Метла же продолжала подниматься, а потом лениво заскользила по направлению к Запретному лесу и исчезла из виду.

Мадам Хуч склонилась над бедолагой, лицо ее было даже белее, чем у него.

— Сломано запястье, — послышалось ее бормотание. — Вставай, мальчик! — скомандовала она. — Вставай. С тобой все в порядке. — Она повернулась к остальным ученикам. — Сейчас я отведу его в больничное крыло, а вы ждите меня и ничего не делайте. Метлы оставьте на земле. Тот, кто в мое отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич». Пошли, мой дорогой.

Мадам Хуч приобняла заплаканного Лонгботтома и повела его в сторону замка. Парень сильно хромал.

Как только они отошли достаточно далеко, чтобы учительница могла что-либо услышать, Малфой расхохотался.

— Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий — настоящий мешок!

Остальные первокурсники из Слизерина присоединились к нему. Я лишь улыбнулся за компанию, не сказал бы, что это было смешно, но поддержка Малфоя наше всё, да-да.

— Заткнись, Малфой, — оборвала его Парвати Патил, девочка из Гриффиндора.

— О-о-о, ты заступаешься за этого придурка Лонгботтома? — спросила слизеринка Пэнси Паркинсон, девочка из Слизерина с лицом, которое делало ее похожей на милую собачонку — Никогда не думала, что тебе нравятся такие толстые плаксивые мальчишки.

— Смотрите! — крикнул Малфой, метнувшись вперед и поднимая что-то с земли. — Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка.

Напоминалка заблестела в лучах солнца.

Поттер уже было открыл рот, видимо, чтобы вмешаться, но тут я решил, что пора заканчивать, ведь мне уже надоел этот цирк. Дети иногда бывают слишком надоедливыми.

— Оставь, а то еще пожалуются опять МакГонагалл, — пробормотал Малфою на ухо, — зачем тебе наказание в первый же месяц здесь, твой отец не обрадуется.

— Тц, ты прав, иногда и твоя башка работает как надо, — цыкнул Малфой, но тут его глазки опасно блескнули, — эй, Поттер, ты кажется хотел взять это себе? Ну так лови!

И он бросил напоминалку в сторону озера. Поттер с Уизли же было шагнули вперед к Малфою, но тут подтянулись и мы с Крэббом и этим двоим пришлось отступить.

— Я в любой момент могу разобраться с тобой один на один, — заявил Малфой. — Сегодня вечером, если хочешь. Дуэль волшебников. Никаких кулаков — только волшебные палочки. Что с тобой, Поттер? А, конечно, ты же никогда не слышал о дуэлях волшебников.

— Он слышал, — быстро сориентировался Уизли, подходя ближе. — Я буду его секундантом, а кого возьмешь ты?

Малфой посмотрел на нас, оценивая, кто больше подойдет для этой цели.

— Гойла, — наконец сказал он. — Полночь вас устраивает? Тогда в полночь ждем вас в комнате, где хранятся награды, — она всегда открыта. Пойдем парни, похоже, урок уже закончился.

Хм, возможно этой мой шанс заполучить в свои руки Поттера? А потом сказать, что Малфой его случайно прикончил? Всякое на дуэлях бывает, ведь так? Может получится разобраться с этим делом и голос отвяжется от меня? Надо будет обдумать это.