Игрушка (гет)

Девушка, словно утомившись от долгих разговоров, наклонила голову к стенке бадьи и прикрыла глаза. Галадриель снова опустилась на стул, в смятении стискивая руки. Пытаясь успокоиться, она разглядывала лицо наложницы и удивлялась, насколько красота может быть не-эльфийской. Красивый по-эльфийски нос должен быть тонким, острым, четко очерченным, с высоким переносьем. Нос «Игрушки» был довольно широким у основания, с низкой переносицей и скругленным кончиком. Верхняя губа, словно вывернутая, почти доходила краем до носа. Это было неправильно, не по-эльфийски, но так гипнотически красиво, дико, одновременно и чувственно, и по-детски беспомощно.

Галадриель понимала, что ей надо оставить эту девушку слугам, которые отведут ее к Митрандиру, и на этом ее миссия закончится, она сможет вернуться к своим делам. Но, как зачарованная, не могла отвести взгляд от этого дивного лица, ей хотелось быть рядом с ней, говорить... о чем угодно.

Когда Галадриель заговорила, голос ее прозвучал неуверенно:

— Расскажи мне про...

— Элтариель? — «Игрушка» медленно, как через усилие, открыла глаза, но голос ее звучал ровно.

— Да... Нет...

— Про Него? Да, я знаю, что ты тоже чувствовала это. Будто все краски мира вдруг поблекли. Неужели чувствуешь до сих пор?

— Конечно, нет.

— Вот и хорошо. Ты ведь даже не была первой, кому Он предложил стать своей королевой. На заре времен Он мечтал преобразовывать мир рука об руку с Мелиан. Но та предпочла красивого эльфа и свой собственный рукотворный маленький замкнутый рай. Затем было долгое служение Мелькору, где Он прошел полный путь от обожания и поклонения до ненависти и страха. Лютиень стала для него новой надеждой. Она взяла лучшее от Мелиан и Тингола, была талантлива, остроумна и открыта для жизненных экспериментов. Как выяснилось, слишком открыта. Именно тогда, узнав Берена, Он впервые обратил внимание на род людской. Но продолжал по привычке цепляться за эльфов до тех пор, пока ты его не переубедила.

— Да, ты уже говорила о его разочаровании, можешь не повторять. Но я выдвину свою версию. Он в итоге сделал ставку на людей, поскольку ими проще манипулировать. Они смертны, а следовательно — жадны до богатств и охочи до сиюминутных радостей.

— Отчасти да, но это было только начало. Чем больше Он узнавал людей, тем больше ими очаровывался. Он задавался вопросом: почему Эру Илуватор создал вторых детей, если первые — эльфы — прекрасны, мудры, бессмертны и безупречны? Что за разочарование постигло Создателя, что он вывел слабых, болезненных, несовершенных мотыльков-однодневок в пику своему первому, казалось бы, идеальному творению?

— И он нашел ответ?

— Он считал, что близок к нему. Пытался что-то объяснить про свободу и несвободу душ, про то, что души эльфов привязаны к месту, а души людей путешествуют меж звезд. Что смертность — это не конец, а часть бесконечного цикла, лежащего в основе мироздания.

— Удивительно, — завороженно прошептала Галадриель. Глаза ее затуманились, мысль устремилась в далекие звездные выси. После долгого молчания она спросила, неожиданно для самой себя:

— Интересно, в каком обличье он являлся к тебе чаще?

— Конечно, он нравился мне в образе Халбранда. Хотя Он сам не очень любил воплощаться в человека. Говорил, что людское тело утомительно — оно всегда чего-то хочет: есть, пить, спать, совокупляться, испражняться. Это отвлекает от дел. Но чтобы сделать мне приятно, он воплощался в Халбранда, зная, как я люблю играть с его бородой. Эльф мне нравился меньше, хотя меня завораживала его холодность. Впрочем, в каком бы облике Он ни являлся, я всегда Его узнавала, даже когда он был волком. Даже когда туманом. Последние годы ему было все труднее воплощаться и он окутывал меня дымкой. Я давала ему попить своей крови и у него появлялись силы на частичное воплощение. Глаза смотрели, губы шептали и целовали...

Девушка запнулась и замолкла, поджав губы, словно стараясь изо всех сил совладать с чувствами. Галадриель передернуло и она раздраженно заметила:

— Только не говори, что он тебя любил. Он в принципе не способен на такое чувство, так что ты себя просто обманываешь.

— Здесь соглашусь, в отношении Него не стоит оперировать такими человеческими понятиями, как любовь или, например, верность. Он относился ко мне, как к домашнему животному, скорее всего.

— Рада, что ты это понимаешь, дитя. Но неужели тебя не злили все эти девушки в золоте, с которыми приходилось его делить?

— А разве тебя злит, что огонь в очаге согревает не только тебя, а факел светит не только тебе, но и тем, кто рядом? И потом, все эти девушки играли важную роль. Он был одержим идеей наследника. Почему Мелиан смогла, а Ему не удавалось?

— Не удавалось?

— Плод, что зрел во чреве, поначалу просто выжигал женщину изнутри. Он долго экспериментировал в лабораториях, но добился только того, чтобы носители плода не умирали. Но ребенок всё не приживался. Вся Его работа привела только к тому, что выкидыши случались на все более поздних сроках беременности.

— И у тебя такой был, правда? — вкрадчиво спросила Галадриель, чувствуя, что девчонка скоро сломается, надо лишь еще слегка нажать. — Возможно, даже не один.

«Игрушка» только сильнее сжала губы и отвела заблестевшие глаза. Галадриель стало стыдно. Малышка слишком умничала, и она, древняя королева нолдор и синдар, увлеклась таким постыдным делом, как сбивание спеси с младшего дитя. А оно, какое бы ни было, всего лишь дитя, к тому же, человеческое.