Темное Делание (джен)

Гипотеза с драконами подтверждалась, понимал Гарри, перелистывая старые подшивки «Пророка» с описаниями былых испытаний. В первом туре всегда было магическое животное, с которым надо было взаимодействовать — убить, обойти, обогнать, украсть у него что-то, обмануть или пленить. Скорее всего, если в этом году меры безопасности повышены, убивать дракона не придется, и это уже — целая гора с плеч. В любом случае, английская знать и близко не подпустит мысли об убийстве дракона — Министерство задрочит всех бумажной волокитой, запретами и плаксивым морализаторством. За животину они вцепятся зубами, а вот за людей — как получится. Однако, ничего хорошего ему этот этап не нес.

И знай: нередко путь во тьму начат бывает чрез насильство, поругание или хищение — яко бык врывается в виноградник, сокрушая плод и лозу. Сия есть потеря невинства, скисание млека материнского, падение пелены с очей незнающего. И в том — ключ сокровенный к истинному Нигредо: познание, что выше страха; взор, что не отвратится; воля, что жаждет ведать всё и вся, даже в мерзости.

Яко только существо в полноте примет: всё сие — морок; и он сам — тень, облик сна неведомого Разума; и нет под ним тверди, ни над ним купола — тогда постигнет он скорбь великую: отторжение от Матери, от Первоистока. И родится в нем страх беспредельный, ужас без дна — страх умирания в живом теле.

И се — первый ступень в Великом Делании.

Если верить трактату, этап Нигредо, то есть самый первый этап алхимического делания, являлся самым сложным. Считалось, что тьма содержит в себе возможность света, и в черной, кипящей опасности кроется возможность обретения Себя. Черт бы побрал этих алхимиков… «Темная, черная ночь духа», гласил трактат, суммируя главу, и Гарри положил голову на стол, бездумно рассматривая соседние столы. Он и так уже пострадал от этого этапа, испытание, считай пройдено — травля, Рон и Гермиона, сраные драконы, вечный холод, от которого не спасает никакая мантия, и чьи-то планы его, Гарри, убить. Прекрасное начало, как раз в стиле Нигредо.

Закрыв на мгновение глаза, он задремал на пергаментной странице, и ему снился старый деревянный дом со множеством подвалов. Тусклый свет, идущий непонятно откуда, показал маленькие скелеты крыс, покрывавшие пол, и Гарри понял, что он в лазе, ведущем в Тайную комнату. Он шел и шел по костям, кучам экскрементов, камням и грудам сожженного мусора, а люка с двумя змеями, открывающими вход в Комнату, всё не было. Откуда-то снизу просачивалась зловонная, протухшая вода, и даже через сон он чувствовал запах мышиного дерьма, плесени и формальдегида.

Рита Скитер опубликовала в «Пророке» статью о Турнире Трех Волшебников, но о состязаниях там говорилось мало. Большую ее часть составляло красочное жизнеописание Гарри. Едва ли не половину первой страницы занимала его фотография. Фактически вся статья, продолжавшаяся на второй, шестой и седьмой страницах, посвящена только ему, имена чемпионов Шармбатона и Дурмстранга перевраны, о них сказано несколько слов в самом конце статьи, а имя Седрика вовсе не упоминалось.

Статья появилась десять дней назад, но стоило Гарри о ней вспомнить, ему хотелось улыбнуться. Рита Скитер такого понаписала, чего он в жизни своей никогда не говорил, но ему это только пошло на пользу.

— Моя сила — это дар, унаследованный от родителей, — сообщала статья. — Если бы мама с папой увидели меня сейчас, они бы очень мною гордились. Я знаю, на Турнире ничего со мной не случится, потому что родители смотрят на меня с небес… Я готов всем доказать, кто такой Гарри Поттер!

С появлением статьи многие, главным образом слизеринцы, завидев Гарри, цитировали ее, отпуская оскорбительные шутки, но в их глазах Гарри видел опаску.

— С каких это пор ты самый блестящий ученик школы? Разве это вы с Долгопупсом основатели Хогвартса?

— С тех самых, Нотт. Тебя в Турнир не выбирали.

— Мы не такие дебилы, чтобы рисковать своими жизнями, — тянул Малфой. — Видишь ли, мы наследники своих родов.

— Да я вижу, какие вы наследники, — отвечал Гарри ему в тон. — Печально видеть, как измельчали чистокровные семейства. Их наследники, к сожалению, способны только вякать издалека, но ни смелости, ни ума что-то в них не наблюдается. Боюсь, это вырождение, — Гарри легко улыбался, глядя, как Малфой покрывается некрасивыми красными пятнами. Ему было приятно смотреть, как кто-то садится в лужу перед всей школой. — Впрочем, чего еще от вас ожидать?

Гарри был готов бороться. Ему было стыдно за свои слезы под багровым балдахином, за свои просьбы отозвать его с Турнира. Хрена с два дождутся, чтоб он проиграл! Турнир требует доказательств его силы — он их получит. Он уже доказал, что готов, когда за несколько недель локтями проторил себе путь из нижних строчек успеваемости до самых верхних по каждому предмету.

В библиотеке, Гарри стащил к столу целую груду книг о драконах и принялся искать подходящие заклинания. Одного заклинания ему не хватит — вдруг не сработает, или он промажет? Прошли те дни, когда одного заклятия — или их отсутствие вовсе — не останавливало его от ныряния с головой в омут. Гермиона часто заходила в библиотеку, и он не хотел ее видеть, поэтому запирался в Запретной секции. Одиночество скручивало его в бараний рог, но так было лучше. Легче, чем постоянно видеть ее растрепанные волосы, мелькающие между столов и полок. «Известные драконоборцы» — единственное, что нашлось в библиотеке по теме — особо не помогло, книга содержала лишь биографии. Наверное, Министерство следит, чтобы инструкции по драконоборчеству не попали к школьникам — авось кто и пойдет в одиночку ловить дракона. Библиотека давно опустела, и к его углу медленно и зловеще подбирался сумрак. Гарри не останавливался.

— Заклинание, отсекающее когти… — бормотал он про себя. — Как превратить чешую в кожу…

Гарри безнадежно просматривал оглавление «Заклятий против проклятий»: «Мгновенное скальпирование», но у драконов нет шевелюры… «Перечные чары для дыхания» — а если у дракона пламя станет сильнее… «Как скрутить в рог язык» — прибавится еще оружие. Следующая книга. «Люди, которые любят драконов». Зачем, во имя Господа, ему это читать? Он раздраженно отодвинул талмуд подальше и вернулся к стеллажам. Это еще что? Название книги было стерто временем, так что он ее открыл — пролистать.

— Драконы считаются одними из самых опасных существ на этой планете. Благодаря своей магической мощи их сложно поймать и практически невозможно победить, — раздался тихий, приятный шепот. Это был его шепот. Гарри в панике оглянулся, но никого не увидел. — Драконы обладают острыми зубами и когтями в фут длиной, и растерзают тебя, как кошка мышку.

— Чего? — вслух сказал Гарри.

— Растерзают, — сладко прошептала книга. — Сначала вспорят тебе брюхо, медленно вытянут пару метров кишок и уткнутся мордой в твое чрево, пока ты будешь визжать от боли на са-а-амой высокой ноте…

— Мадам Пинс!!!

Он захлопнул книгу и выскочил из-за стеллажей. Книга в руках довольно булькала.

— Чего орете? — зашипела Пинс, выруливая из-за своей стойки. — Я вас сюда пускаю не затем, чтобы вы… Да что такое?

Гарри, с выпученными глазами, тыкал в нее книгой и неразборчиво мычал. Мадам Пинс, нахмурившись, пролистала книгу и улыбнулась.

— А, вампиреныш. То-то я обыскалась. А вы поаккуратнее с тем, что читаете, Поттер, — обрушилась она на него. — За три года в Хогвартсе так и не научились, как себя вести.

Гарри стало стыдно. Попался на обычного вампира. Сердце, тем не менее, не переставало колотиться на всей своей мощи. С трясущимися руками он вернулся к столу и, нервно оглянувшись в полумрак, притянул к себе следующую книгу. Нормальную. Хогвартс нихера ему не помогал.

Они уже начали проходить межвидовую трансфигурацию, но такое большое и сложное магическое животное, как дракон, было вне его уровня. Можно бы было заменить Преобразующим что-то — когти или клыки… Но он все равно сможет дохнуть огнем или раздавить его лапой. Может, его самого подвергнуть трансфигурации? Гарри тут же отбросил бредовую мысль. Мало того, что он не знает, как это делать, так еще и если заклятие вступит в реакцию с зельем… Лучше не рисковать.

Все старшекурсники давно покинули ряды полок, и лишь Гарри всё ещё сидел там, в самой глубине, где пахло пылью, чернилами и чем-то старше времени — как будто книги, расставленные по стеллажам, медленно дышали из века в век. Мимо с равнодушным выражением лица проплыл Почти Безголовый Ник. Гарри проводил его взглядом и вернулся к страницам. Ему все еще было не по себе от вампирской книжонки, и он был бы рад любой компании, лишь бы спасли его от тишины. Он сдвинул стул, чтобы сидеть спиной к стене, и вернулся к чтению.

Переплёт скрипел, как кость. На полях чернели заметки от руки, обугленные пятна. Пальцы Гарри дрожали, когда он перелистывал страницу за страницей.

«...не стой напротив пасти, если дыхание ещё тёплое. Даже заклинание защиты от пламени может не сработать вблизи сердца...»

«...торс — практически неуязвим. Но брюхо и крылья — если сорвать баланс...»

Он записывал — машинально, не для памяти, а чтобы хоть за что-то зацепиться и не сойти с ума. Акцио, Протего Максима, Вулнера Санентур — для глубоких ран — Боже, глубоких ран… Руки у Гарри задрожали. Иногда он пытался быть смелым, но в ночи вся его смелость растворялась как дым. Всё это казалось бессмысленным.

В полночь Мадам Пинс наконец выгнала его — в конце концов, и ее терпению по отношению к Чемпионам был предел. Он плелся по пустым коридорам, как тень. Тренироваться до сих пор можно было только в классе трансфигурации, куда больше никто не заходил, так что он завернулся в Мантию и направился туда.

Холодный воздух, потрескавшийся пол и пыль, танцующая в лунных лучах. На полу перед ним стояла старая табуретка, обмотанная тряпками — пародия на дракона.

— Протего! — щит поднялся и тут же дрогнул, словно из стекла.

— Конфринго! — вспышка, запах гари. Тряпки полыхнули, и тут же потухли.

Отполированная палочка стреляла заклинаниями прямо по команде. Он тренировался до изнеможения, пока мышцы не начинали ныть, а магия не стала откликаться лениво, как засыпающий зверь. По часу подскакивал, прыгал, отжимался, кидался в сторону, надев спортивный костюм. Выходил из класса, только когда уже стемнело. Казалось, он не вдыхал свежий воздух уже целую вечность.

Веки наливались тяжестью, как свинцом, и уже знакомая темнота звала его в свои объятья. Он сидел на полу, среди обгоревших клочьев ткани и пепла, и ему казалось, что это уже арена, а впереди ждет жаждущий дракон.

Тем временем на учительскую опустилась ночь. Длинный стол под мерцающим светом люстры со свечами оброс кипами пергамента, чернильницами, пустыми чашками из-под кофе и стогом документов, подписанных почерком Альбуса Дамблдора. В воздухе витал запах жженого пергамента — кто-то нервно поджег черновик.

Дамблдор думал о Франции, с которой у него был прекрасный шанс наладить дипломатические отношения. Мадам Максим была его старой подругой, и то, что в этом году проводился Турнир, только укрепило их связь. И было бы прекрасно, если бы ученики Хогвартса познакомились бы с французами поближе. Но мистер Делакур, действующий Министр Магии, навстречу почему-то не шел. Почему он допустил свою дочь к Турниру? Волдеморт скоро должен был возродиться, и Дамблдор даже догадывался, как. Имя Гарри Поттера появилось из Кубка не просто так, и скорее всего, Грюм был шпионом. Всегда виноват преподаватель Защиты, да и к тому же «Грюм» не дотягивал до своего оригинала. Дамблдор хмыкнул. Так или иначе, ему нужна была поддержка всех, до кого он мог дотянуться, но никого за пределами Британии не интересовало, что происходит на острове, пока это остается на острове.

Условия договора, предложенного Делакур, были чудовищны. Им отдавались торговые привилегии, англичане отказывались от всех пошлин, в то время как они сохраняли свои. Более того — им разрешалось возводить военные базы на территории Британии, где угодно и когда угодно, в течении ста лет. Французская армия могла бы помочь разобраться с Пожирателями, но, скорее всего, они предпочтут ослабить своих же союзников и в долгосрочной перспективе усилить собственную хватку на разваливающейся Британии. Это был бы полный провал. Впрочем, тишина в учительской затянулась.

— Ну что ж, продолжим, — мягко произнёс Дамблдор, поправляя очки-полумесяцы. Он взглянул на собравшихся поверх переплетенных пальцев. — Меня сейчас интересует, как Гарри Поттер справляется с подготовкой к первому испытанию.

МакГонагалл скрестила руки.

— Ну, он по-прежнему работает, но как-то отстраненно. Я бы сказала, мальчик тревожится и бросил все силы на Турнир. Стал более… взрослым.

— Я бы сказал — сосредоточенным, — перебил Флитвик. — Проводит вечера в библиотеке, изучает заклинания с упрямством настоящего гриффиндорца. Очень, очень усерден. Даже для четвёртого курса.

— Северус?

— Поттер ведет себя странно в классе, — лениво протянул Снейп, не поднимая глаз от бумаг. — Когда мальчик начинает смотреть тебе в глаза, не моргая — даже я начинаю беспокоиться.

Наступила тишина.

— Да, я чувствую, что он меняется, — подтвердил Дамблдор задумчиво. — Но пока не ясно, в какую сторону. Я полагаю, Турнир ускоряет его рост. Возможно, слишком сильно. Именно поэтому нам нужно всё рассчитать до последнего пергамента. Хорошо. К другим новостям.

Он поднял тяжелую кожаную папку, достал первую смету.

— Сто двадцать галеонов на доставку и содержание четырех экземпляров. Последний успеют доставить. Драконоборцы из Румынии уже в пути. Клетки установлены в Запретном лесу, Хагрид поможет с кормлением.

— Это опасно, Альбус! — нахмурилась МакГонагалл. — В Запретный лес могут войти ученики.

— Ошибки — часть пути, — вздохнул Дамблдор. — Но мы снизим риски. Поставим клетки подальше. Главное, чтобы Гарри не выпала хвосторога.

Снейп тихо хмыкнул.

— Вы хотите убить мальчика испытаниями, а потом воскресить его нравоучениями. Как по-алхимически.

— Как бы я этого не хотел, другого пути к трансформации нет, — склонив голову, повинился Дамблдор.

МакГонагалл уставилась на него.

— Вы всё ещё считаете, что Гарри… способен на это? Замок не особо способствует…

Она замолчала. Дамблдор ответил не сразу. Он посмотрел в окно, где угасал последний свет дня.

— Я думаю, он уже начал путь. Вопрос только в том, что поведет его дальше. Мадам Трюк, вы ведь уже рассчитали цену на новые метлы… давайте закончим хотя бы этот отчет.

— Он уже готов, директор, — хмуро ответила Трюк. — Вот, пожалуйста.

— Ага… — Дамблдор взял протянутый пергамент, быстро просмотрел его и отложил на кипу бумаг. — Хорошо. Аргус, пожалуйста, зафиксируйте основные протечки и поломки труб. Лучше установим гибкие гофрированные шланги. Давно пора было этим заняться, еще летом... Мисс Миртл до сих пор устраивает потопы, а потом ученики ломают ноги.

— Нечего бегать по коридорам, — проворчал Филч.

Дамблдор только стрельнул в него взглядом.

— Рабочие прибудут в конце месяца, мы должны подготовить хотя бы приблизительный план. Минерва, что у нас по объектам для трансфигурации?

Минерва только вздохнула. Все снова уставились в пергаменты. Тишина, нарушаемая только царапаньем пера и дальним криком филина, сгустилась в комнате, как белесый туман.

* * *

Двадцать первого вечером к Гарри прилетела сова — неожиданно, но от Хагрида. «Приходи сегодня в полночь ко мне в хижину. Надень свою мантию». Гарри выругался сквозь зубы, заставив отшатнуться двух засидевшихся первокурсниц. Ему еще идти в Хогсмид, забирать костюм, а потом, в час ночи — встреча с Сириусом. Не опоздать бы. Ко встрече он подготовился до зубов: приготовил вонючие бомбы из Зонко, на случай, если кого-то понадобится отпугнуть, метлу, палочку и мантию. Его верные друзья, которые его никогда не бросят. В отличие от.

Несмотря ни на что, он успел. Как он и ожидал, его встречали драконы. Четыре огромных махины — по одному на каждого чемпиона. Если он попадет под удар такого хвоста, особенно шипастого, как у хвостороги, от него мокрого пятна на земле не останется. Впрочем, кто ожидает, что он будет на земле, тот ошибется. Губы Гарри расплылись в злорадной усмешке так, что он напомнил себе Реддла. Опомнился и мысленно возблагодарил Хагрида, что тот провел ему мини-лекцию. Простым заклинанием Оглушения волшебнику с драконом не справиться; огонь драконов стреляет в длину около двадцати футов; самая опасная — хвосторога; у хвостороги на хвосте шипы; драконы будут такие-то и такие-то. Прекрасно. Хагрид, Хагрид, добрая душа, не так-то он прост, как кажется. Гарри даже пожалел, что сбежал раньше, подумав, что всё уже знал — может, Хагрид бы вывел Чарли на разговор о том, как обойти дракона. Идиот.

Каркаров и мадам Максим видели драконов, значит, во вторник один только Седрик встретится с неизвестной опасностью. Гарри колебался, сообщать ли об этом Седрику. Да, ему уже семнадцать, но… С другой стороны, если проигравший в Турнире отдает какую-то жертву, то лучше бы это не быть Гарри, не так ли? Он тут же почувствовал отвращение к себе.

Всю прошлую неделю он читал про драконов на деревянном пирсе у озера, летал и тренировался — на последнем издыхании, на излете своих сил. Он выучился финту Вронского, который проделывал Крам на Чемпионате мира по квиддичу, нескольким новым заклинаниям, дочитал все книги, что нашел на тему Турнира и спросил МакГонагалл, что можно проносить на испытание (ничего, кроме палочки, так что план пришлось подправить). Гарри полистал брошюрку, и пожалел, что купил ее — рецепты были сложными, ингредиентов у него не было. Зелья в брошюре казались близкими к темным. По крайней мере, в них использовалась «кровь мудреца», то есть самого зельевара, а такие зелья всегда считались принадлежащими к кровной магии. Хоть Умострильное они должны были проходить на этом курсе, и Гарри сделает все, чтобы сварить его на «Превосходно». Время неслось как бешеное, но хотя бы ко второму туру успеет. Не к спеху.

Гарри скинул мантию-невидимку и рухнул в кресло рядом с камином. В гостиной царил полумрак, освещало ее только пламя. На одном из столов — россыпь значков в поддержку Седрика переливалась зелеными отблесками. Гарри перевел взгляд на камин и чуть не упал с кресла.

В камине среди языков пламени торчала голова Сириуса. Хорошо, Гарри видел подобное на кухне Уизли, не то перепугался бы до смерти. А так его лицо впервые за несколько дней озарила улыбка. Гарри вскочил с кресла и присел на корточки у камина.

— Как ты, Сириус?

— Да базар-вокзал. Как сам?

— Во вторник будут драконы. Не знаю, что с ними надо будет делать, но я готовлюсь, Сириус, правда готовлюсь. Нам же не могут сказать их убить? Скорее всего, только пройти мимо?

— С драконами справиться просто, объясню через минуту. У меня совсем мало времени, я взломал дом волшебников. Вовремя уехали, но должны скоро вернуться.

— Давай сейчас, — уперся Гарри, но насторожился. Серьезно? Сириус написал ему письмо еще пятнадцатого числа, и уже знал, что какие-то волшебники сегодня куда-то уедут? Сириус что, пытается свернуть разговор?

— Усыпляющее заклятие не применяй. Драконы очень сильны, их волшебная мощь огромна. Одному волшебнику не справиться, нужно одновременное заклятие нескольких волшебников…

— Знаю. Видел.

— Но ты можешь справиться с драконом один. Есть простое заклятие, оно его ослепит, — быстро сказал Сириус. Гарри рванул за блокнотом.

— Какое заклинание?

— Гарри! Что важнее, это Каркаров. Он был Пожирателем смерти. Ты ведь знаешь, что это такое?

Гарри так напряженно думал о том, мог бы Дамблдор мешать ему выполнить задание, что не сразу понял, что имел в виду Сириус.

— Кто? Каркаров?

— Он сидел со мной в Азкабане, но его выпустили. Даю голову на отсечение, Дамблдор потому и пригласил в этом году в Хогвартс Грюма. Грюм раскрыл Каркарова, и того отправили в Азкабан.

— А потом что, выпустили?

— Он пошел на сделку. — Сириус нахмурился. — Назвал несколько имен. В Азкабане его ненавидят, я знаю. С тех пор он преподает в Дурмстранге, учит своих учеников темным искусствам. Так что будь осторожен с его чемпионом.

— Так ты думаешь, это Каркаров бросил мое имя в Кубок? Он взбеленился, услыхав, что будет четвертый участник.

— Удалось же ему убедить Министерство в искреннем раскаянии.

Сириус немного помедлил.

— В последнее время Пожиратели смерти очень оживились. Подтверждение этому — Чемпионат мира по квиддичу. И еще. Ты слышал об исчезновении одной ведьмы из Министерства?

— Берты Джоркинс?

— Да. Она пропала где-то в Албании. По слухам, именно там находится последнее убежище Волдеморта. А ведь она знала, что готовится Турнир Трех Волшебников.

— Да, но вряд ли она вдруг взяла и отправилась прямо к Волдеморту.

— Я хорошо знаю Берту. Мы учились в Хогвартсе примерно в одно время. Круглая дура, любопытная и безмозглая. Ее проще простого заманить в ловушку.

— Вот как Волдеморт мог узнать про Турнир! Ты считаешь, Каркаров исполняет его приказ?

— Не знаю… Каркаров, похоже, мог бы перекинуться к Волдеморту, если у того опять будут сила и влияние. Но кто бы ни подложил в Кубок твое имя, у него были на то причины. По-моему, Турнир — самый подходящий способ уничтожить тебя и списать все на несчастный случай.

— Волдеморт никогда бы так не сделал, — фыркнул Гарри. — Он захотел бы убить меня сам.

— Да с чего бы? Поверь, он гораздо хитрее, чем любой слизеринец. Будь осторожнее, Гарри. Читал недавно Риту Скитер — летом на Грюма нападали. Он, конечно, тот еще параноик, но я склонен ему верить.

Гарри лихорадочно думал. Грюму можно доверять, если он ловил Пожирателей, и он был для них опасен. Кто-то знал, что Грюм поедет в Хогвартс; кто-то хотел ему помешать.

Сириус воспринял молчание за растерянность.

— Ты сам-то как? Как Рон, Гермиона?

Гарри будто язык проглотил. Он знал, что нельзя тянуть время, но слова не шли на ум.

— Я у них теперь не в авторитете. Они не верят, что это не я… что я не кидал свое имя в Кубок.

Сириус злобно цыкнул языком.

— Они все равно мои друзья. Были моими друзьями. Что ж поделать, если они мне не верят. — Он грустно улыбнулся, пытаясь подбодрить Сириуса, но крестный все равно хмурился. — Это не Петтигрю, Сириус. Они бы не хотели, чтобы я умер.

— Еще бы они этого захотели, — пробурчал Сириус. — Ладно, вот что тебе скажу…

Но Гарри взмахом руки остановил его. С винтовой лестницы донеслись шаги.

— Уходи, — шепнул он Сириусу. — Кто-то идет.

Гарри вскочил на ноги, загородив камин, и сжал в кармане навозную бомбочку. Не дай бог, кто увидит голову Сириуса. Такой будет шум, допросы, где он сейчас…

Позади раздался легкий хлопок — Сириус исчез. Сердце Гарри колотилось так, словно хотело выскочить.

С лестницы шагнул Рон в своей клетчатой пижаме, из которой он давно вырос. Увидев в гостиной Гарри, Рон прирос к полу и огляделся.

— Ты с кем разговаривал? — спросил он.

Гарри молча прошел мимо него, толкнул его плечом и ушел к себе в спальню.

* * *

Это случилось следующим вечером, когда коридоры уже начали пустеть, а углы затягивались черной мглой. Гарри свернул за гобелен на третьем этаже — короткий путь к башне Гриффиндора. Но в темном коридоре за гобеленом дорогу ему перегородили трое. От неожиданности Гарри вздрогнул.

Симус стоял впереди, Рон и Дин — по бокам, в пародии на Крэбба и Гойла. Завидев, что Гарри дернулся, Рон еле заметно усмехнулся.

— Дайте пройти, — хмуро пробурчал Гарри и двинулся между ними, но Симус, выставив руку, легко его оттолкнул. Глаза его блестели, а на лице застыло странное выражение.

— Поттер, — произнес он тихо. — Заблудился?

Первый удар был не магией. Симус резко шагнул вперед и жестко толкнул его в грудь. Мгновение — и влепил кулаком под рёбра. Воздух вышибло из легких. Гарри попытался выхватить палочку, но Рон перехватил его запястье и вывернул руку так резко, что локоть щелкнул.

— Думаешь, ты выше всех? — прошипел Рон. — Кубок твой? А ты сначала завоюй.

Симус ударил снова — тыльной стороной ладони по лицу. Голова откинулась к стене, и в глазах заискрились чёрные пятна. Рон сжал запястье ещё сильнее, палочка выскользнула и покатилась по полу.

— Дин… — срываясь, позвал Гарри. — Дин, позови…

Симус наподдал ему под дых, и Гарри задохнулся, повиснув на руках. Из последних сил вырвался, ударил кого-то локтем в бок, но тут же чья-то нога вышибла у него из-под ног опору, и он рухнул на колени. Заломанную руку прошила боль, и он чуть не закричал. Кто-то ткнул носком ботинка, кто-то рванул за ворот мантии так сильно, что ткань пошла по швам.

Он услышал собственное дыхание — короткое, хриплое, отрывистое, как у мерзнущего щенка. Даже с Дадли он не был таким слабым — всегда были силы сбежать, вырваться, хоть бы плюнуть, но сейчас глаза заливали жгучие слезы, а в висках колотил пульс. Услышал, как где-то в коридорчике упали книги, но никто так и не пришёл.

Рон наклонился ближе — веснушки побледнели в тусклом свете.

— Раз уж ты так не ценил нашу дружбу, Поттер, мы тебе покажем, каково это — по-настоящему быть в одиночестве.

Симус ударил снова.

* * *

Ему снились пески огромной пустыни, простирающейся до самого горизонта, и страшные ранения. Кажется, ему отрезали ногу. С самого утра Гарри трясло, и, проснувшись, он первым делом ощупал ноги. А потом с час сидел в душевых и пытался мочалкой отдраить свое тело. Ночной запах гари, грязи и крови будто впитался в него, и он чувствовал его липкое мерзкое прикосновение. Кожа в некоторых местах покрылась глубокими трещинами — лопнула, когда его лупили в коридоре, и мыло щипало до слез. Гарри, стиснув зубы, нещадно проходился по себе мочалкой.

Гобелен в гостиной на этот раз отображал тонущую в буре фигурку.

— Платочек не дать, Поттер? — завидев его болезненный вид, выкрикнул Малфой. — Тебе что, даже твои верные подсосы не помогают? Ах да, конечно, — весело протянул он, — вспомнил! Даже они не вытерпели твоей вони.

Он ухмыльнулся и нажал на значок «Поттер — смердяк», до сих пор висящий на его груди. Гарри даже не отреагировал. «Это Нигредо, Нигредо, Нигредо», — повторял он себе, идя между столами и привычно находя взглядом Гермиону. — «Так надо, так надо, так надо».

Сидеть одному было уже привычнее. Скучает ли она по нему? Хочет ли она возобновить с ним общение, или уже забыла, как будто ничего и не было? Про Рона он пытался не думать. Тяжесть в сердце клонила к земле. Хоть бы солнце выглянуло, так нет же — уже вторую неделю грозы и бури заставляли первачков в Большом Зале верещать от страха, видя над головой молнии. Выпив два стакана сока (кусок не лез в горло), Гарри вышел из-за стола и увидел среди пуффендуйцев Седрика Диггори.

Седрик не знает про драконов. Он единственный выйдет на схватку не подготовленным. В конце концов, уже был понедельник. Гарри решил. Он сделает достаточно, чтобы Седрик не погиб, но и достаточно, чтобы тот не успел продумать подробный план и занять первое место.

Пока Гарри, хромая, добежал до дверей Большого Зала, Седрик был уже наверху, в окружении шестикурсниц. Гарри зашел за колонну, остановился, вынул палочку и прицелился:

— Диффиндо!

Сумка Седрика лопнула. Из нее посыпались перья, учебники, пергамент, две чернильницы разбились вдребезги. Друзья кинулись ему на помощь. Конечно, у главного чемпиона Хогвартса есть друзья. Боль опять кольнула Гарри упрямой стрелой.

— Не беспокойтесь, идите на урок. Скажите Флитвику, что я опоздаю. — Седрик был явно расстроен.

Гарри спрятал палочку в мантию, подождал, пока приятели Седрика скроются в классе, и подошел к нему. Напоследок подруга Седрика обернулась — высокий хвост хлестнул светлой плетью по черной спине — и смерила Гарри презрительным взглядом. Седрик тоже заметил его, но промолчал.

— Седрик, в первом туре будут драконы, — быстро произнес Гарри.

— Что? — чуть не подпрыгнул Седрик.

— Драконы, — повторил Гарри и прибавил, боясь, что выйдет Флитвик. — Их четыре. По штуке на каждого. Нам надо будет пройти мимо них. Наверное.

Седрик взглянул на него. В серых глазах читался испуг.

— Ты уверен? — прошептал Седрик.

— Сам видел.

— Как ты узнал? Это ведь не положено.

— Случайно. — Гарри не мог сказать правду. Не хотел Хагриду неприятностей. — Знаю не только я, но и Флер с Крамом.

Седрик выпрямился, в руках чернильницы, перья, книги. Через плечо висит рваная сумка. Он удивленно, чуть не с подозрением глядел на Гарри.

— Почему ты рассказал мне?

Гарри помолчал.

— А я и не хотел говорить. Зато теперь мы все в равных условиях.

Гарри был готов к первому испытанию, готов настолько, насколько может подготовиться четверокурсник, узнавший о задании за несколько дней. И поэтому, когда Грюм спросил его о том, готов ли он, Гарри твердо ответил: «Да».

Впрочем, осталось еще кое-что. Проплакав полночи, Гарри понял, что теперь без мантии-невидимки в коридоры школы не выйдет, но, благо, в библиотеке можно было ее не использовать.

Валлийский зелёный обыкновенный — вид дракона, распространённый на территории Уэльса. Отличается однородной зелёной окраской и гладкой чешуёй, а также мощными задними конечностями. Камуфляжная окраска делает его малозаметным на луговых участках ареала, однако размножение происходит преимущественно в горных районах, где для сохранения популяции организованы специализированные заповедники. Несмотря на известный инцидент в Илфракомбе, вид в целом характеризуется умеренно миролюбивым поведением. Пищевой рацион сходен с рационом опаловоглазого антипода и преимущественно состоит из овец; антропофобен, проявляет избегающее поведение по отношению к людям, за исключением случаев провокации. Отличается характерным, мелодичным ревом. При активации дыхательной атаки испускает узконаправленную струю пламени. Яйца имеют скорлупу землисто-коричневого оттенка с зелёными крапинками.

Гарри выписал все важное, что понял по дракону: избегать задних лап, быть внимательнее к движениям, не провоцировать. Движения на метле для него можно было не отрабатывать — узкая струя огня давала больше маневренности, чем можно было надеяться. Вообще, если ему попадется этот дракон, ему еще повезет. Может, с остальными будет так же? Воодушевленный, Гарри активно пролистал энциклопедию и остановился на нужном месте.

Венгерская хвосторога — крупный вид дракона, эндемичный для территории современной Венгрии. Отличается чёрной, плотно прилегающей чешуёй, жёлтыми глазами, а также рогами и хвостовыми шипами красновато-коричневого оттенка. Вид характеризуется выраженной агрессивностью и считается одним из наиболее опасных среди драконов. Основное анатомическое отличие — длинный, вооруженный острыми шипами хвост, используемый в качестве ударного орудия. Приближение к особям опасно как с фронтальной, так и с тыльной стороны. Вид обладает способностью к проекционной пиротаксисии — огненное дыхание достигает дистанции до 15 метров. Основной рацион включает коз, овец и, при наличии возможности, человека. Яйца имеют скорлупу серого цвета, по структуре и прочности сходную с цементом.

Высокая степень угрозы. Не рекомендуется приближаться без специализированной подготовки и разрешения соответствующих магических органов.

Отлично, подумалось Гарри. Можно было забить пари, к кому он попадет с его удачей. Впрочем, если у него будет противоожоговое (а оно у него будет), наверное, можно не бояться хвосторожьего огня?

Китайский огненный шар, также известный под названием «дракон-лев», представляет собой крупное, тероподоподобное существо, эндемичное для восточноазиатского региона. Его тело покрыто плотными чешуями с ярко-алым пигментом, а массивная, уплощенная морда окаймлена шиповидными выростами с характерным золотистым окрасом. Вид был интродуцирован в другие регионы из материкового Китая. Номенклатурное название связано с характерной грибовидной формой огненной струи, которую особи выделяют из ноздрей при возбуждении или угрозе.

Средняя масса взрослой особи варьируется от 2 до 4 тонн, при этом выражен половой диморфизм — самки, как правило, заметно крупнее самцов. Яйца характеризуются толстой скорлупой насыщенного багряного цвета с равномерно распределенными золотистыми вкраплениями; высоко ценятся в традиционной китайской алхимии как компонент для сложных зелий.

Представители данного вида демонстрируют выраженное агрессивное поведение и отличаются низким уровнем толерантности как к сородичам, так и к другим видам. Диета преимущественно плотоядная, включает широкий спектр млекопитающих, однако наблюдается предпочтение к свиньям и человеку.

Еще один сюрприз. Мрачный, Гарри долистал до последнего дракона. Если он будет умеренного класса опасности — шансы будут пятьдесят на пятьдесят, а это уже что-то.

Шведский тупорылый дракон — дракон, отличающийся компактным телосложением и серебристо-голубой чешуёй с металлическим отблеском. Вид получил своё название из-за укороченной морды. Шкура высоко ценится за прочность и устойчивость к магическим воздействиям, что делает её востребованной при изготовлении защитных перчаток и щитов.

Основная боевая способность — проекция ярко-синего пламени, вырывающегося из ноздрей. Температура пламени достаточна для мгновенного воспламенения древесины и разрушения органических тканей, включая костные структуры. Статистически случаи нападения на людей ниже среднего по виду Dracoferae. Ареал вида ограничен удалёнными, слабо…

Ладно, это уже неважно. Что следует, он из этого понял и дотошно выписал. Молодец, Гарри.

Гарри откинулся на спинку стула и задумчиво уставился в книгу. С иллюстрации на него злобно смотрел шведский тупорыл.

* * *

Ночь перед первым испытанием опустилась на Хогвартс тяжело, как саван. Луна, едва пробиваясь сквозь дымчатые облака, вырезала бледные контуры башен. В комнате казалось холоднее, чем было обычно.

Гарри сидел у окна, не зажигая света. За стеклом клубился туман, и где-то вдали, за темными очертаниями деревьев, слышался глухой рев. Он знал, что это был не ветер. Представлял, как драконово дыхание расплавляет цепи, глаза светятся углями в мраке, полные вековой злобы. Он почувствовал, как тело сжимается: в желудке застыл холодный ком, пальцы дрожали, как от слишком мощной магии.

Он спрятал под кроватью палочку, зелья и метлу, разложил их на равном расстоянии друг от друга. Гарри давно стал дерганным, и везде ему виделись плохие приметы. Трелони бы возликовала… Флер, Седрик, Крам — все готовились иначе. С поддержкой. С наставниками. С друзьями. Он же был один, совершенно один. Он лег как кровать как был, одетый, свернулся калачиком и уставился в темноту.

За прошедший день он осилил еще три книги, и то по диагонали: «Огнеустойчивые заклинания», «Драконья кожа: строение и уязвимости», «Методы отвлечения магических тварей». Все слова сливались в серый, воняющий пеплом текст, голова не могла сосредоточиться, в ушах звенело. Мантия не поможет — из атласа Гарри узнал, что драконы чувствуют тепло, как змеи, да и брать ее было нельзя. Зато, если не свезет, ему помогут знания. В конце концов, он выучил Дезиллюминационное, хоть не палить мантию перед всей школой. Авось поможет. Все равно всё сводится к мгновениям. «Прыжок на метлу — взлет — заклятие». Только от судьбы зависело, будет ли «смерть» завершать этот короткий список.

В зеркале, умываясь на ночь, он увидел своё отражение. Белое лицо, запавшие щеки, серые тени под глазами. Шрам, тонкими разветвлениями молний заходящий на брови, казался чужеродным. Он вдруг почувствовал: человек, которого называли Гарри Поттер, завтра умрёт, и захотел заплакать. Пусть даже тело выживет — это будет кто-то другой.

И это было даже не страшно. Просто тоскливо и неизбежно. Это ведь Нигредо.