Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Комната цесаревича Алексея была погружена в полумрак, лишь тусклый свет керосиновой лампы отбрасывал трепещущие тени на стены, украшенные дорогими гобеленами. Воздух был тяжелым, пропитанным смесью ладана и сладковатого запаха лекарств. Алексей лежал на кровати, его лицо, обычно озаренное детской радостью, теперь было искажено гримасой боли. Кровь сочилась из небольшой ранки на колене, казалось, сама судьба играла с его хрупким телом, как с куклой, которую слишком часто роняют.
Владик почувствовал, как грудь его сдавило от тяжести, когда он стоял в покоях Алексея. Мальчик лежал в постели, бледный, как лунный свет, его дыхание прерывистое и хрупкое. Владик знал, что гемофилия не пощадит его, как и всю семью, если он не успеет что-то изменить. Его пальцы сжались в кулаках, ногти впились в ладони, оставляя красные полумесяцы.
— Нет, — прошептал он себе, — я не позволю этому случиться.
Николай II стоял у изголовья, его лицо было бледным, как полотно зимнего неба. Его пальцы сжимали край кровати так крепко, что костяшки побелели. Он смотрел на сына, и в его глазах читалась беспомощность, словно он, император всероссийский, был лишь путником, заблудившимся в тёмном лесу.
Дверь скрипнула, и в комнату вошел Распутин. Его тёмная борода, как вороново крыло, выделялась на фоне его простой рубахи. Его глаза, всегда проницательные, словно видели сквозь время и пространство, остановились на Алексее, затем на Николае, и, наконец, на Владике. Мальчик из будущего, сидел в углу, его взгляд был полон любопытства и тревоги. Он был как пришелец из другого мира, брошенный в эту эпоху волей судьбы.
— Григорий Ефимович, — прошептал Николай, его голос дрожал. — Помогите ему.
Распутин приблизился к кровати, его движения были медленными, словно он танцевал с невидимым партнером. Он опустился на колени и положил руку на лоб Алексея. Его губы шевелились, произнося молитвы, но слова были настолько тихими, что казалось, он разговаривает с самим дьяволом.
— Кровь остановится, — сказал он, наконец, его голос был глубоким и успокаивающим, как гул колокола. — Но есть нечто, что требует внимания.
Он повернулся к Владику, его глаза сверкнули, как огонь. — Ты знаешь, что ты здесь не случайно, мальчик. Ты знаешь то, чего не должен был знать.
Владик почувствовал, как его горло сжалось. Он хотел ответить, но слова застряли. Распутин улыбнулся, и в его улыбке было что-то хищное, словно он уже знал, что произойдет дальше.
Владик ощутил, как пол под ним словно поплыл. Его сердце билось так громко, что он едва слышал собственные мысли. Распутин приблизился, его тень, длинная и зловещая, накрыла мальчика, как тьма ночи. Воздух вокруг стал густым, почти осязаемым, пропитанным запахом ладана и чего-то ещё — чего-то древнего, тайного.
— Ты пришёл из времени, где наша Империя рухнула, — прошептал Распутин, его голос был тихим, но каждое слово резало, как лезвие. — Ты знаешь кровь, смерть, хаос. Ты знаешь, что будет.
Владик попытался отступить, но спина упёрлась в холодную стену. Его ладони вспотели, а в глазах мелькали образы будущего, которое он так старался забыть: выстрелы в подвале, пламя революции, лица, которые он больше никогда не увидит.
— Я… я ничего не знаю, — вырвалось у него, но голос дрожал, как лист на ветру.
Распутин ухмыльнулся, его зубы блеснули в полумраке. — Лжёшь, мальчик. Но ложь — это грех, а грехи нужно искупать.
Он протянул руку, и парнишка почувствовал, как его запястье схвачено железной хваткой. Кожа под пальцами Распутина горела, как будто он прикасался к раскалённому металлу. Владик застонал, но звук заглушил глубокий голос старца.
— Ты будешь служить, — прошептал Распутин, его глаза вспыхнули, как угли. — Ты будешь инструментом в руках судьбы. Или… ты станешь её жертвой.
В этот момент дверь снова скрипнула, и в комнату вошла Александра Фёдоровна. Её лицо, обычно спокойное и величественное, теперь было искажено тревогой. Она посмотрела на Распутина, затем на Владика, и её губы дрогнули.
— Григорий, что происходит? — прошептала она, её голос был полон страха и надежды одновременно.
Распутин отпустил парнишку и повернулся к императрице. Его лицо смягчилось, но в глазах всё ещё горел огонь.
— Всё в порядке, матушка, — сказал он. — Просто судьба решила сыграть с нами свою игру. И этот мальчик… он её главный герой.
Владик почувствовал, как воздух вокруг него застыл, словно сама комната затаила дыхание. Его запястье всё ещё горело, но теперь боль сменилась странным покалыванием, будто под кожей пробегали искры. Он взглянул на Александру Фёдоровну, и её глаза встретились с его. В них читалась не просто тревога, но и что-то большее — предчувствие, тайна.
— Матушка, — начал Распутин, его голос стал мягче, но в нём всё ещё звучала сталь, — этот мальчик принёс с собой нечто важное. Нечто, что может изменить ход истории.
Александра медленно шагнула вперёд, её платье шуршало по полу, словно шептало свои собственные секреты. Она подошла к Владику и протянула руку, её пальцы коснулись его щеки. Прикосновение было холодным, но не неприятным — как утренний туман.
— Кто ты, дитя? — спросила она, её голос был тихим, но полным силы.
Влад почувствовал, как его сердце сжалось. Он хотел ответить, но слова застряли в горле. Его мысли метались, как птицы в клетке, вспоминая то, что он видел: крах империи, кровь, крики. Он не мог сказать им правду. Не сейчас.
Распутин наблюдал за ними, его глаза сузились, словно он читал мысли мальчика. Он шагнул ближе, и тень от его фигуры снова накрыла Владика.
— Он знает, матушка, — сказал Распутин. — Он знает, что будет. И мы тоже должны это узнать, но со временем. Алеша и этот мальчик связаны. Его послала сама судьба. Жизнь или смерть, решать этому ребенку.
Александра отвела взгляд от Владика и посмотрела на Распутина. В её глазах мелькнуло что-то тёмное, что-то, что заставило Влада почувствовать лёгкий холодок по спине. Она кивнула, и её губы сомкнулись в тонкую линию.
— Тогда мы должны действовать, — произнесла она, её голос стал твёрдым. — Ты говорил об искуплении грехов, Григорий. Возможно, это его искупление.
Распутин улыбнулся, его зубы снова блеснули в полумраке. Он повернулся к Владу, и его глаза вспыхнули, как огонь в печи.
— Ты слышал, мальчик? — прошептал он. — Твоя судьба связана с Романовыми. И ты не сможешь убежать от неё.
Владик почувствовал, как его тело напряглось. Он знал, что Распутин прав. Он не мог убежать. Но он мог попытаться изменить всё.
— Владик, — обратилась к нему императрица, её голос дрожал, как лист на ветру. — Ты всегда рядом с ним. Ты как брат ему. Я вижу, как ты заботишься. Спасибо.
Её слова вонзились в него, как нож. Он чувствовал себя обманщиком, ведь он знал, что даже его забота может быть недостаточной. Жернова Революции уже закручены, гражданская война ждет своего часа, а он, обычный мальчик сирота двенадцати лет из XXI века был втянут в эпохальные события прошлого столетия, исход которых влиял на судьбу России.
— Я сделаю всё, что смогу, — ответил он, и его голос звучал, как клятва, высеченная в камне.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |