Прошедшая эпоха (джен)

В тот вечер Артемида снова обнаружила, что к ней пристают. Давным-давно в ее воспоминаниях о нем наступило затишье, и она наслаждалась отдыхом со своими охотницами в течение дня и до вечера без забот и обязанностей.

Она криво усмехнулась про себя. Конечно, дети мешают любому отдыху.

— Миледи! — спросила

Мара, — Не могли бы вы продолжить свой рассказ? — Мара вместе с несколькими младшими охотниками спарринговали. Но они остановились после вопроса. Она задумалась на пару секунд, сидя на траве.

— Хорошо, тогда собирайтесь, — Раздался хор криков охотниц, и Мара бросилась прямо к ней вместе с другими младшими охотницами.

Артемида рассмеялась, увидев, что Фиби и Зои тоже вышли из своих палаток на шум. Зои заметила ее взгляд и с усмешкой пожала плечами.

Все охотницы расположились в своих уже знакомых позах вокруг костра. Артемида наблюдала за ними, когда на территории лагеря начали формироваться тени, отмечающие заход солнца. Сегодня ночью небо было ярко-желтым, оранжевым и красным, и Артемида задавалась вопросом, как долго это продлится.

«Так много всего нужно рассказать… так много приключений, в которых мы годами наблюдали за заходом солнца». — смутно подумала она.

— Миледи, что произошло после того, как вы были изгнаны? — спокойно заговорила Зои, сидя рядом с Фиби.

Артемида покачала головой.

— Верно, извини. Хотя в то время я этого не знала, я была сброшена с Олимпа молнией Зевса.

Раздались стоны.

— Было больно? — заговорила Сара.

Артемида почувствовала, что погружается в воспоминания:

— Действительно, … это было больно.

Ослепительный синий свет, и следующее, что почувствовала Артемида, была пульсирующая боль в груди, и полная луна над головой. Она тут же ахнула, схватившись за грудь. Лежа на спине, Артемида проверила свои конечности. Все в порядке. Но когда она осторожно потрогала рукой грудь, ее пронзила острая боль, и она зашипела. Ее серебристая туника казалась обугленной. Осторожно подняв голову, она убедилась в этом, увидев большое обожженное место спереди. Она все еще была чудесным образом цела, но потом она поняла почему.

Ее лук был привязан к спине, но он принял на себя основную тяжесть удара, и теперь представлял собой два искореженных обугленных куска дерева по обе стороны от нее. Она все еще дрожала, легкое подергивание ее плеч подтверждало это.

«Что случилось?» — спрашивала себя Артемида, но в глубине души она знала ответ

— Отец… — Она попыталась закричать, но застонала на середине восклицания, когда ее грудь сжало от боли. Это все усложнило.

Ей потребовалось некоторое время, но она встала на ноги и, наконец, сориентировалась. Оглядевшись вокруг, она увидела потемневшие деревья, остановившиеся у поляны, на которой она стояла, с небольшим валуном в центре. Она чуть не рассмеялась над абсурдностью ситуации.

— Как ты смеешь посылать меня сюда! — громко сказала Артемида, глядя в небо. Ответа не последовало.

Артемида презрительно фыркнула. Она чувствовала себя достаточно здоровой. Боль в ее груди уже начала утихать. Она щелкнула пальцами, превращаясь в ястреба, чтобы выбраться из леса.

Ничего не произошло.

С тошнотворным ужасом она поняла, что ее силы исчезли.

Ее чувства.

Она покрутила руками, сосредоточившись на своих прекрасных серебряных охотничьих ножах.

Ее оружие.

Смертная.

Она почувствовала, как вокруг нее сгущается тьма. Среди деревьев были тени, и только поляна была хорошо освещена луной.

Она запаниковала, постоянно оборачиваясь. Ее зрение, казалось, затуманилось, она ничего не слышала, сам воздух, казалось, замедлял ее движение. У нее закружилось перед глазами, и она была вынуждена опереться на камень для поддержки. Зевс, ее Отец обрек ее на это.

«Он мне больше не отец» — мрачно подумала она, переводя дыхание, чему сама удивилась. Когда она в последний раз чувствовала усталость?

«Это то, что смертные чувствуют все время?» — в отчаянии подумала Артемида.

Ее силы… исчезли, она не была Богиней. Больше нет. Эта мысль поразила ее, как удар грома, заставив ее разум пошатнуться. Ей придется снова заслужить свое место на Олимпе, это все, что она знала. Поспешно вспомнив встречу в день зимнего солнцестояния на горе Олимп, она отчаянно попыталась вспомнить, что сказал Зевс. С потрясением она поняла, что все воспоминания искажены. Все ее чувства, казалось, были ослаблены. Туманная череда образов и голосов заполнила ее разум: Зевс, призывающий к ее изгнанию, голосование…

«Кто голосовал за меня?» — Артемида потерла виски руками. Затем она медленно вспоминала: Гера… Арес… Афродита… Дионис… Зевс…

Артемида хмуро посмотрела на небо и мерцающие звезды:

— Будь ты проклят, отец! У тебя и других, нет причин ссориться со мной! — Ответа не последовало.

В течение нескольких часов, насколько Артемида могла судить по заходящей луне, она сидела, прислонившись к скале, неизменно вставала и расхаживала по поляне, проверяя свои силы. К ней не приходила сила. Ее связь с Дикой Природой, с Луной, исчезла. Это было ясно. Она прокручивала в уме слова Зевса, прежде чем ее насильно изгнали на эту заброшенную поляну на окраинах влияния горы Олимп. «Изгнанна, чтобы участвовать в Македонской экспедиции …» — подумала она, прежде чем мрачно выругаться.

Было слишком легко разгадать план ее коварного отца. Как смертной, или, по крайней мере, в смертной форме, ей нельзя было поклоняться. Полученная власть перешла бы к Зевсу, Царю Богов.

Это снова вывело ее из себя, и после того, как она еще раз десятикратно проклинала имя Зевса и его наследие, Артемида поняла, что в глазах у нее темнеет, а конечности все больше не слушаются. Изумленно посмотрев вниз, она почувствовала, что быстро моргает, прежде чем к горлу подкатил комок. Она зевнула. Зевнула! С этой мыслью она резко опустилась рядом с камнем на поляне и почувствовала, что ее глаза закрываются, погружаясь в сон без сновидений.

— Я не могу в это поверить… Леди Артемида, какое-то время вы были смертной! — воскликнула Элизабет.

— Да… Я была и не планирую повторять. Время, проведенное в качестве смертной, показало мне, как сильно я упустила свою бессмертную жизнь, — Это, безусловно, было правдой, поскольку она вспоминала ужасы и битвы, в которых она участвовала без своих божественных сил. В некотором смысле, для нее было революционно полагаться исключительно на свои собственные способности без божественного усиления.

Артемида заметила, что некоторые из ее охотниц выглядели немного смущенными этим, и постаралась пояснить свое заявление:

— Это также научило меня ценить все в жизни. От самого маленького растения до всего огромного мира вокруг нас, — И его, закончила она про себя. Прежде чем ее мысли смогли вернуться к их приключениям, она поспешно продолжила свой рассказ, прежде чем ее охотники смогли задать еще какие-либо вопросы.

— Следующее, что я помнил, это как проснулся на той поляне, уже поздним утром, и его лицо смотрело на меня сверху вниз.

Фиби фыркнула, заставив Артемиду сделать паузу.

— Миледи, я надеюсь, вы ударили его.

Артемида нахмурилась.

Артемида застонала и почувствовала, что ее глаза открываются, щурясь от внезапного яркого света, который взорвался перед глазами.

«С каких это пор она стала щуриться?»

Внезапная тень заслонила слепящий свет, и потребовалось несколько секунд, чтобы узнать голос и лицо Персея, стоящего прямо над ней. Он хмурился, озабоченно нахмурив брови, глядя на нее сверху вниз глубокими расчетливыми зелеными глазами.

Она инстинктивно подняла кулак и ударила его по носу. Раздался тошнотворный треск, и он мгновенно отшатнулся назад, схватившись за нос.

— Ой! Dios Immortales! Что это было, леди Артемида?!

Она быстро вскочила на ноги, качая головой при виде ярких облаков и голубого неба над головой.

Поднимаясь, она почувствовала, как дрогнул колчан со стрелами. Она смутно заметила, что было утро, солнце поднялось высоко в небо, и его тепло наполняло лес вокруг них жизнью. Ее охватили два незнакомых чувства. Головокружение, как будто сама Гея сотрясает землю под собой, и пульсирующая боль в руке.

Но пока она не обращала на это внимания. Хотя она бы и не призналась в этом, ее страх и гнев вскипели, вырвавшись наружу, чтобы выразить что угодно и кому угодно.

Это за все страдания, которые ты мне причинил, мальчик! Твои окольные пути привели меня, Олимпийскую богиню, твоему уровню! Если бы мне дали шанс, я должна была уничтожить тебя в тот момент, когда увидела! — закричала Артемида, каждая частичка ее существа рвалась почувствовать… что угодно. Что-нибудь в ее истинном облике Богини.

На поляне воцарилась тишина, даже птицы и ветры затихли, внимательно прислушиваясь к бывшей Богине. Артемида почувствовала, что раздражается, глядя на Персея, провоцируя его ответить. Ей не терпелось, чтобы он доказал ее правоту. До сих пор она видела в нем благородного человека, без гнилой натуры.

Он не показал это сейчас.

— МОЯ вина?! — закричал Персей, — Леди Артемида, — голос Персея сочился сарказмом, когда он выпрямился, убрав руку от носа.

Артемида почти поморщилась. Вся нижняя часть его лица и борода были измазаны свежей кровью, и рука. Яростным жестом он снова протянул руку и вправил нос, от чего поморщился, когда тот с громким треском встал на место.

— Я был исключительно почтителен, миледи. Я всегда уважал Богов и всегда буду. На самом деле, я был обеспокоен, увидев вас лежащей здесь, и, боги небесные, я не могу попытаться помочь, так как буду казаться отвратительным мужчиной.

Ее гордость не позволяла ей отступить, даже когда она чувствовала внутри себя слабый шепот раскаяния.

— Ты можешь помочь мне, положив конец своему жалкому попыткам. Я знала тысячи парней, которые говорили, что они те, кем они не являются. Ты ничем не отличаешься. Если бы я не использовала свой символ в ту ночь, ты бы без колебаний присоединился к «празднествам» в лагере последователей, — Артемида отступила, сжав кулаки.

«Как он смеет задавать ей вопросы!»

В мгновение ока Персей выхватил свой меч. Нацелил его на нее, кончик лезвия завис в воздухе рядом с её грудью. Артемида видела все как в тумане, и ей пришлось быстро моргнуть, чтобы полностью осознать, что Персей готов напасть. Но она не уступила и с вызовом посмотрела на Персея.

— Богиня ты или нет… это твое последнее предупреждение, — медленно произнес Персей, яд сочился из его низкого голоса, — Никогда. Никогда больше не подвергай сомнению мою верность моей семье. Оскорбляй меня и все, кемя являюсь, но моя жена и моя мать — все, что мне дорого в этом мире. Я не испытываю угрызений совести из-за того, что втоптал тебя в грязь лицом.

Внезапно Артемида заметила, как его взгляд метнулся к ее ногам, где лежал ее сломанный лук. Когда он отвел от нее взгляд, Артемида почувствовала, что тихо выдохнула. Какой бы упрямой она ни была, она знала свои собственные недостатки, и сомнение в верности Персея было одним из них.

— Ваш лук… — сказал Персей, указывая своим ксифосом на останки, — он обуглен и сломан…

Артемида наблюдала, как он медленно начал понимать что, что это значит. Он был намного умнее, чем любой мужчина.

-Вас сбросили с Олимпа… не так ли? — Персей опустил меч, на его лице отразилось потрясение.

Не было смысла отрицать это.

— Да, парень, — вздохнула Артемида, — Зевс не очень хорошо относится к тем, кому приносят больше жертв, чем ему самому.

Персей сделал паузу в глубоком раздумье, прежде чем ответить:

— Химера. Вам сказали держаться подальше? — Артемида кивнула в ответ. Ее гнев рассеялся, и теперь она чувствовала, как все ее тело сжимается и покалывает; она застряла здесь, на восточных окраинах власти Богов, обреченная скитаться в забвении с македонцами. Она оказалась в ситуации, когда ни один из вариантов, который у нее, казалось, были, не имел благоприятного исхода. Она была без оружия, сил и застряла в нескольких месяцах ходьбы от Олимпа и Греции. Даже ее охота, знавшая всю Грецию вдоль и поперёк, не заходила так далеко на Восток.

Голос Персея отвлек ее от мрачных мыслей.

— Прошу прощения, миледи.

Артемида вскинула голову и с грустью посмотрела на свой лук.

«Он посмел насмехаться над ней?»

Она не могла прочитать его мысли, но у Персея было мрачное выражение лица, лишенное каких-либо намеков на подлость.

«Я действительно раскаиваюсь, — улыбка появилась на его стоическом лице, — я сказал свои слова в спешке, не зная о вашем затруднительном положении.

Артемида медленно кивнула.

— Я… — Она тяжело сглотнула, вспомнив свои прежние слова, сказанные Персею. Извинения ни в какой форме не были знакомы Артемиде, — Я тоже… не думала, когда говорила. Я… — Она сделала паузу, чувствуя себя неполноценной, вынужденной извиняться перед смертным, причем мужчиной.

— Леди Артемида, я вижу, как ваше лицо багровеет. Вам не нужно извиняться, — произнес Персей, но прежде чем Артемида успела кивнуть, он продолжил, — Однако я попрошу вас больше не называть меня мальчиком.

Это было то, что, она могла бы сделать, — Будь по твоему, Персей.

На этом разговор зашел в тупик, и она стала сомневаться в дальнейших действиях. Куда бы она пошла? Что бы она сделала? Найти новый лук было задачей, наряду с припасами для выживания. Насчет этого она была спокойна, поскольку лес всегда был помогал ей, даже когда она была ещё новорожденной Богиней.

Похоже, у Персея были схожие мысли:

— Миледи, что вы будете делать? Вам поручено продолжать наблюдать за этим походом?

— Да. Я найду припасы в лесу и прослежу за вашей экспедицией, как только Александр пройдет через КиликийскиеКилики́я, Сисван — историко-географическая область на юго-востоке Малой Азии. ворота в Тарсус.

Спутник Александра покачал головой.

— Это будет не раньше, чем через две недели, миледи. Кроме того, вчера вечером мои люди доложили, что персидские войска начинают продвигаться через этот район. Сегодня вечером я выступлю со своими людьми под покровом ночи к Киликийским воротам. Там нас ждет Парменион с подкреплением.

Это были тревожные новости. Она не могла надеяться добраться до Киликийских ворот, пока там окопалась македонская армия. В ночь перед изгнанием она увидела горный перевал под собой во время своих ночных гонок на колеснице. Там было очень мало ресурсов и абсолютно никакого укрытия, кроме самой тропы. Если бы она осталась здесь, то рисковала нарваться на персидские патрули. Не самая большая опасность, но нежелательный риск. Чувствуя слабость, она знала, что ее боевые навыки также не исчезнут, однако ее смертность была еще одним важным фактором. Восстановление в Тартаре не стоило фантастического бегства от этой македонской экспедиции.

— Если позволите… Может быть, у меня есть решение, миледи? — спросил Персей, глядя на нее. Она посмотрела на него, увидев, он задумчиво почесал неокровенную левую сторону своей окровавленной щеки. Артемида прищурилась.

— Продолжай, — Она ничего не теряла, если услышит это.

— Вы могли бы пойти со мной и моими людьми к Киликийским воротам.

Артемида фыркнула.

— Персей, я сейчас снова ударю тебя.

Персей покачал головой, убирая меч в ножны.

— Выслушайте меня. Возвращайтесь сегодня в лагерь. Я скажу, что мы встретились сегодня и подрались, пока не зашли в тупик. Я уверен, вы можете выглядеть как отважная амазонка. После некоторого затишья в нашей борьбе я предложил тебе деньги в обмен на услуги наемника. Вы согласились и будете нашим проводником.

Когда Персей, Артемида взвешивала его план в уме. Его логика была на удивление здравой, честно говоря, ей следовало ожидать, что он останется умным, но она обнаружила один заметный недостаток.

— Персей, на мне серебряная охотничья туника. Кроме того, у меня нет желания находиться лагерем с сотнями македонских солдат, — Этого она решительно хотела избежать.

— Нужно найти доспехи, более подходящие странствующей амазонке. Однако, я не могу изменить тот факт, что мои люди действительно мужчины. Решение остается за вами.

Артемида нахмурилась.

— Скажи мне, где ты планируешь искать доспехи и одежду, подходящие для амазонки?

Внезапно у ее ног появился мерцающий свет. Ослепительное сочетание оранжевого, желтого и золотого слились, казалось, в одну сплошную массу, прежде чем огни, замерцав, растворились в воздухе, оставив после себя деревянный сундук. Персей пробормотал проклятие себе под нос, делая шаг назад. Но Артемида широко улыбнулась, чуть не рассмеявшись вслух, когда увидела маленькую сову, вырезанную на крышке обшитого досками сундука.

— Что это? — спросил Персей.

Артемида не обратила на него внимания и присела на корточки, открывая деревянную крышку. Внутри была небольшая глиняная табличка с надписями и гладкие черные доспехи с темно-коричневой туникой, поножи и наручи. Артемида взяла глиняную табличку:

«Мне нравится его ум».

Артемида разочарованно застонала, сминая в руке тонкий кусок глины. По крайней мере, Афина заботилась о ней.

— Моя леди? — подошел Персей и заглянул внутрь сундука. Артемида увидела, как расширились его глаза, и он громко рассмеялась. — Я полагаю, все еще есть олимпийцы, которые поддерживают вас?

Артемида пристально посмотрела на него

— В некотором смысле, да.

Артемида откинулась на спинку стула, собираясь с мыслями. Пересказ ее спора с ним был интересным, поскольку теперь она чувствовала себя виноватой за свое обращение с ним. Он не заслужил ничего из того, в чем она его обвинила, и то, что он извинился перед ней, только продемонстрировало его невероятный характер.

— Миледи, это плохо, что мне нравится Персей… или, по крайней мере, представление о нем? — спросила Анна со своего места у костра.

Зои и Фиби обе высказали свое мнение по этому поводу, но прежде чем они смогли замучить бедную девочку, Артемида успокоила своих старших друзей. Она слегка усмехнулась, прежде чем обратиться к Анне:

— Это определенно не так. Конечно, ты не можешь находиться в обществе мужчин, однако мы можем пожелать, чтобы все мужчины были такими, как он. Я, конечно, хотела бы этого.

Ее охотницы одобрительно кивнули, и Артемида мрачно нахмурилась при воспоминании о тысячах изнасилованных женщин на протяжении всей своей жизни, желая худшей участи в Тартаре для их насильников.

Артемида поискала глазами Дженнифер и Мару среди всей этой шумной компании. Обе подверглись жестокому обращению в своих семьях и убежали в лес. К счастью для них, она нашла их раньше монстров. Другим повезло меньше.

— Да, Миледи, я признаю, Персей проявил сверхъестественный ум, который он показал своим поведением. Вы описали его не как человека, который демонстрирует силу, но его разум и напор поражает.

Многие молодые охотники приглушенно рассмеялись.

— Интеллект Зои. Интеллект.

— Аид бы побрал этот идиотский язык!

Артемида улыбнулась знакомому подшучиванию над Зои младшими охотницами. Она забыла, насколько тяжелым было их отсутствие, прежде чем начала пересказывать свою историю с македонским походом. Они были ее жизнью тогда и сейчас. Всегда будут.

— Девочки, становится поздно, и завтра мы переносим лагерь. Думаю, я пойду спать… — Артемида направилась к своей палатке, однако ее встретил хор детских протестов. Она уставилась на своих охотниц, многие смотрели на нее с безмолвной мольбой и щенячьими глазками. Черт.

С каких это под она так легко сдавалась?

— Хорошо, я продолжу, — Все охотницы счастливо рассмеялись. — Но завтра мы не остановимся до наступления ночи. И будем идти в двойном темпе.

Ей показалось, что она услышала, как одна из ее девочек — Мара — подавилась, а Фиби заворчала:

— Я даже не голосовала за то, чтобы слушать эту историю, спасибо, сестры.

Артемида снова уселась на свой участок слегка примятой травы.

— Итак, на чем я остановилась… — задумчиво произнесла она.

— Оставь меня. Я переоденусь, — рявкнул на него Артемида, указывая в направлении его лагеря.

Она с долей сомнения посмотрела на амазонские доспехи, которыми снабдила ее Афина. Они казались подходящими, хотя и несколько облегающими. Это дало бы ей достаточную защиту и гибкость.

— Ваша воля, моя леди, — сказал Персей, кланяясь ей. Затем он ушел, периодически поднимая руку, чтобы протереть лицо. Артемида фыркнула, оглядывая его удаляющуюся фигуру, убедившись, что он скрылся из виду, прежде чем снова посмотреть на одежду. Первым был снят колчан, который она положила рядом с деревянным сундуком. Персея все еще не было видно, поэтому она поспешно сняла свою серебристую тунику, сразу же схватив коричневую. Следующими были доспехи. Они было на удивление легким, с кожаными ремешками по бокам и плечам, нагрудник прикрывал бедра. На черной коже был единственный наруч с закрученными, похожими на виноградные лозы узорами. Очевидно, это предназначалось для руки, в которой она держала лук.

Надев поножи, она встала с теперь уже пустого сундука и проверила свои движения. Броня была легкой и казалась второй кожей. Даже нагрудник, который, как знала Артемида, стеснял движения, казался жидким. Были ли доспехи достаточно хороши, чтобы остановить стрелу или меч, это другой вопрос; однако Артемида доверяла Афине. Они всегда ладили, и она на мгновение задумалась, были ли эти доспехи вообще обычными.

— Миледи? — из-за деревьев донесся голос Персея. Артемида повертела головой, ища его, и почувствовала облегчение, когда обнаружила, что он все еще далеко.

— Да? — ответила она.

Он появился из-за деревьев через пару секунд после ее ответа, все еще окровавленный. Она пошла вперед, намереваясь встретиться с ним посреди поляны. Поножи не цепились за ее ноги, как и не мешали наручи. Афина знает толк.

— Моя леди, доспехи вам идут, — кивнул Персей, положив руку на эфес своего меча.

Артемида размашисто махнула рукой.

— Благодарю, теперь пойдем в твой лагерь. Я бы хотела покончить с этим», — Она только что вспомнила, что теперь ей придется остаться в лагере с двумя сотнями македонских скаутов.

Персей нахмурился.

— Миледи, люди, которыми я командую, из эпохи правления Александра, и им можно доверять. Не волнуйтесь. О чем вам следует беспокоиться больше, так это о наличии оружия, — Он указал на колчан, который она оставила у деревянного сундука, — Ваши стрелы?

— Я полагаю, в твоем лагере есть нужное оружие? — ответила она, не обращая внимания на колчан, — Кроме того, меня бы спросили, откуда у меня серебряные стрелы.

— Честно говоря, я уверен, что мы сможем раздобыть для вас лук и стрелы в лагере. Как я узнал, агрианцы довольно изобретательны, — Персей кивнул головой за плечо, и они вдвоем пошли сквозь залитые солнцем деревья.

— Пришел учиться? Разве это не твои мужчины? — резко спросила Артемида. Этот мужчина, казалось, сводил ее с ума, поскольку она находила его ответы все более раздражающими.

— Ну да, это мои люди. Но Александр отослал их из своего подразделения. Сказав, что они были лучшими из лучших. К сожалению, он, вероятно, прав. Я командую подразделением легкой пехоты. Это даже не подразделение. Просто набор батраков из сельской местности вокруг поместья моей семьи. Они смогли взять с собой только дротики и пращи, когда Александр собрал армию для кампании. Но они верные и хорошие люди. На самом деле, если честно, мальчишки, но преданные.

Артемида задумчиво кивнула, перешагивая через покрытое мхом бревно.

— Ты не сражаешься с ними? — Она вспомнила, что видела его верхом на лошади рядом с Александром на реке Граник. Ее снова поразила мысль, что она хотела бы сражаться с его людьми тогда. Александр умер бы.

— Я бы хотел. Но Александр назначил меня телохранителем. В битве я сражаюсь рядом с ним. Мои люди обычно находятся на нашем фланге, — Артемида заметила горечь в его голосе при этих словах. Она поймала себя на том, что быстро отвечает ему:

— Я видела тебя на Гранике. В тот день ты спас всю экспедицию. — Она задавалась вопросом, поймет ли он, что она не назвала имя Александра.

Она не смотрела на него, хотя его шаги в подлеске были легко слышны рядом около неё.

— Александр — мой друг. Мы были друзьями с тех пор, как я был ребенком, — в конце концов ответил Персей, — Я уверен, вы знаете, что все зависит от него. Мы зашли так далеко и многого достигли. Но это не то, чего я хочу. Я бы хотел, чтобы мой отец не был таким злым человеком, каким оказался.

Это заставило ее задуматься. Они продолжали идти в тишине, проходя мимо бесчисленного количества деревьев и постоянно меняющихся теней в теплом летнем воздухе.

— Твой отец не был таким уж злым.

Персей усмехнулся рядом с ней.

— Да, вы же так много знаете о моем отце.

Артемида закатила глаза, глядя на Персея. На ходу он пнул ветку, глядя вниз, на землю. Его лицо было искажено от гнева, борода скрывала морщины, появившиеся на нижней части лица.

— Я пока проигнорирую твой насмешливый тон, мальчик, — предупредила Артемида, — Ты прав, я не знаю твоего отца. Однако я точно знаю, что он не убивал Филипа. Он был околдован Эрис.

Персей резко остановился, сразу же взглянув на нее, сузив глаза от удивления и подозрения.

— Если вы шутите… — медленно произнес Персей.

Артемида покачала головой.

— Я бы не стала давать тебе ложную надежду. Судя по тому, что я видела, Персей, ты хороший человек, у тебя проблемы из-за прошлого. Я признаю, что иногда судила о тебе быстро и необдуманно.

Персей только кивнул в ответ, и они оба продолжили путь через лес. Артемида нашла немного успокоилась под тенью деревьями и помолилась, чтобы судьба помогла ей сохранить рассудок, когда они прибудут в лагерь, полный мужчин.