Семья героев (джен)

Лес жил своей жизнью, полной шорохов, теней и запахов. Сырой аромат прелой листвы смешивался с терпкой нотой сосновой хвои, а солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую крону вековых деревьев, вычерчивали на земле причудливые, вечно меняющиеся узоры. Для большинства жителей деревни лес был источником дров и дичи, местом, куда заходили с осторожностью и лишь по необходимости. Но для двух мальчиков он стал вторым домом. Полигоном, охотничьими угодьями и классом под открытым небом.

Рейн двигался первым. Его тело, которому исполнилось двенадцать лет, уже утратило детскую округлость, сменившись поджарыми, крепкими мышцами, выкованными годами тренировок и тяжёлого труда. Он ступал практически бесшумно, его янтарные глаза внимательно сканировали землю перед собой. Каждый сломанный сучок, каждый едва заметный отпечаток на влажной почве был для него буквой в предложении, которое он читал с лёгкостью.

В нескольких шагах позади, стараясь ступать след в след, шёл Белл. За эти годы он тоже сильно изменился. Робкий, плаксивый мальчик уступил место решительному, хоть и всё ещё застенчивому юноше. Белоснежные волосы стали чуть длиннее, а в рубиновых глазах, некогда полных страха, теперь горел огонёк азарта и непоколебимого доверия к тому, кто шёл впереди. Влияние Рейна было подобно работе мастера-кузнеца: он взял мягкий, податливый металл души Белла и, удар за ударом, день за днём, закалил его, придав ему форму и несгибаемую прочность. Белл не стал жестоким или чёрствым, нет. Его доброта и сострадание остались при нём, но теперь они были защищены бронёй из уверенности и силы.

Рейн резко вскинул руку, подавая знак остановиться. Он присел на одно колено, указывая на свежий след — уродливый отпечаток босой, трёхпалой лапы.

— Гоблин, — прошептал он так тихо, что его слова были едва слышны на фоне шелеста листвы. — Один. Прошёл здесь не больше десяти минут назад. Судя по глубине следа, нёс что-то тяжёлое. Вероятно, добычу.

Белл молча кивнул, его рука инстинктивно легла на рукоять короткого, но острого охотничьего ножа на поясе — их единственного серьёзного оружия, не считая самодельных луков.

Они преследовали этого гоблина уже около часа. Такие одиночные вылазки были для них обычной практикой. Они оттачивали свои навыки, добывали магические камни, которые затем тайно продавали редким заезжим торговцам, и, что было главным, — очищали ближайшие окрестности деревни от этих мерзких тварей. Гоблины были слабыми монстрами, но их число и злобная натура делали их постоянной угрозой для одиноких путников или заблудившихся детей.

След привёл их к густым зарослям ежевики. Рейн жестом показал Беллу обойти их слева, а сам двинулся вправо. Пробравшись сквозь колючие ветви, он выглянул из-за ствола огромного дуба и замер. Перед ним, в небольшом овраге, скрытом от посторонних глаз, располагался лагерь. Убогое, грязное место, пропитанное вонью гниющего мяса и нечистот. Вокруг затухающего костра копошилось не меньше дюжины гоблинов. Некоторые грызли кости, другие дрались из-за какого-то блестящего хлама, третьи просто спали, свернувшись в грязные клубки. Это была уже не случайная вылазка. Это было целое гнездо.

Он дождался, пока Белл бесшумно появится рядом, и жестом указал на овраг. Глаза Белла расширились от увиденного, но паники в них не было — лишь сосредоточенность.

— Слишком много для лобовой атаки, — прошептал Рейн, прикидывая их шансы. — Нужно действовать быстро и тихо. Разделимся. Я зайду с той стороны, где овраг глубже. Ты — отсюда, со стороны входа. Твоя задача — зачистить левый фланг. Там четверо, они сидят спиной к тебе. Действуй быстро, не дай им поднять шум. Я возьму на себя остальных. В центре не шуми, разберёмся с ним в конце. Встречаемся у того большого камня. Понял?

— Понял, — твёрдо ответил Белл. В его голосе не было и тени сомнения. Он верил в Рейна, а Рейн верил в него. Этого было достаточно.

Они разделились.

...

Сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Белл прижался к земле, вдыхая влажный запах мха. Он видел свою цель — четырёх уродливых зеленокожих тварей, столпившихся у края оврага. Они ссорились из-за обглоданной тушки кролика, тыча друг в друга костлявыми пальцами и злобно шипя. Белл чувствовал, как по спине пробегает знакомый холодок страха. Он никогда не исчезал полностью, этот страх. Но теперь он научился им управлять.

«Рейн говорил, что страх — это нормально», — пронеслось в его голове. «Он держит тебя в тонусе, заставляет быть осторожнее. Главное — не дать ему парализовать тебя».

Он сделал глубокий вдох, выдохнул и оттолкнул страх в дальний угол сознания. На его место пришла холодная решимость. Он вспомнил рассказы дедушки о героях, которые защищали слабых. Эти гоблины — угроза. Угроза его дому, его деревне. И он — тот, кто может её устранить. Эта мысль придала ему сил.

Он вытащил из ножен свой нож. Лезвие холодно блеснуло в полумраке. Белл дождался момента, когда порыв ветра качнул ветви деревьев, создав шумовую завесу. В это мгновение он сорвался с места. Не как испуганный ребёнок, а как хищник. Его движения, отточенные сотнями часов тренировок с Рейном, были быстрыми и точными.

Первый гоблин даже не понял, что произошло. Белл подскочил к нему сзади и нанёс короткий, точный удар под основание черепа. Тварь рухнула на землю без единого звука. Остальные трое обернулись, их тупые глаза расширились от изумления. Но было уже поздно.

Белл не дал им времени опомниться. Он развернулся, уходя от неуклюжего замаха дубиной, и полоснул второго гоблина по горлу. Кровь хлынула фонтаном. Третий замахнулся копьём, но Белл, пригнувшись, проскользнул под ним и вонзил нож ему в живот, провернув лезвие. Последний гоблин, визжа от ужаса, попытался убежать, но Белл метнул свой нож. Оружие, брошенное с идеальной точностью, которой его научил Рейн, вонзилось монстру точно между лопаток.

Четыре трупа лежали у его ног. Всё произошло за считанные секунды. Белл тяжело дышал, адреналин гудел в ушах. Он быстро вытащил свой нож, вытер его о шкуру гоблина и, не теряя времени, двинулся к условленному месту, стараясь держаться в тени. Он сделал свою часть работы. Теперь очередь Рейна.

...

Рейн двигался как призрак. Его путь пролегал по более крутому и заросшему склону оврага, но для него это не было проблемой. Он цеплялся за корни, скользил между деревьями, и его тёмная одежда делала его практически невидимым на фоне земли и коры. Он видел, как Белл начал свою атаку. «Хорошо, — мысленно отметил он. — Быстро, чисто. Он учится».

Его собственная цель была сложнее. Пятеро гоблинов в правой части лагеря и ещё трое у костра. И среди тех, что сидели у костра, был один, который отличался от остальных. Он был почти вдвое крупнее, его кожа имела более тёмный, грязно-зелёный оттенок, а в его тупых глазах горел огонёк примитивного интеллекта. В руках он сжимал ржавый, зазубренный скимитар. Хобгоблин. Вожак этой стаи.

«Сначала пешки, потом — король», — решил Рейн.

Он спрыгнул со склона, приземлившись на мягкий мох за спиной крайнего гоблина. Удар рукоятью ножа в висок — и первая тварь обмякла. Соседний гоблин обернулся на звук, но увидел лишь тень, метнувшуюся к нему. Лезвие Рейна прошло под рёбрами, войдя точно в сердце. Он не давал им шанса закричать. Каждый его удар был смертельным. Третий, четвёртый, пятый… Он двигался между ними, как танцор, его нож был продолжением его руки. Это была не битва, а методичная зачистка. Он использовал их собственную невнимательность и тупость против них самих.

Когда с флангом было покончено, он обратил своё внимание на центр. Хобгоблин и двое его телохранителей наконец-то заметили неладное. Они вскочили на ноги, злобно рыча и озираясь по сторонам.

Рейн не стал прятаться. Он вышел из тени, и его янтарные глаза холодно блеснули в полумраке.

Два гоблина, визжа, бросились на него. Рейн встретил их атаку спокойно. Он увернулся от удара дубиной одного, одновременно подставляя подножку второму. Пока тот падал, Рейн развернулся и вонзил нож в шею первому. Затем, не останавливаясь, он выдернул лезвие и метнул его в грудь падающему второму гоблину.

Тишина. Теперь в лагере остались только он и хобгоблин.

Тварь взревела и бросилась вперёд, размахивая своим ржавым скимитаром. Рейн уклонился от первого удара, от которого по воздуху пронёсся свист. Он был быстр, но хобгоблин, несмотря на свои размеры, не был медлительным. Его удары были сильными и яростными. Рейн был вынужден перейти в оборону, парируя и уворачиваясь. Он был как змея против медведя — ловкий и быстрый, но один прямой удар мог стать для него последним.

Он кружил вокруг монстра, выискивая слабое место. Лезвие скимитара чиркнуло по его плечу, оставив неглубокий, но болезненный порез. Рейн отскочил, чувствуя, как по руке потекла тёплая кровь. «Нельзя затягивать», — понял он.

Хобгоблин снова ринулся в атаку, замахнувшись для рубящего удара сверху. Рейн не стал уворачиваться. Вместо этого он шагнул вперёд, прямо навстречу опасности. В тот момент, когда скимитар начал опускаться, он ударил ногой в коленную чашечку монстра. Раздался мерзкий хруст. Хобгоблин взвыл от боли, его атака сбилась. Рейн воспользовался этой секундой. Он пригнулся, проскальзывая под рукой твари, и нанёс глубокий режущий удар по его ахиллову сухожилию.

Монстр с рёвом рухнул на одно колено, потеряв опору. Победа была близка. Но раненый зверь опасен вдвойне. Хобгоблин, игнорируя боль, развернулся и отчаянно полоснул скимитаром по земле. Рейн едва успел отпрыгнуть. Тварь, поняв, что бой проигран, решила бежать. Опираясь на здоровую ногу и свой меч, она захромала прочь из оврага, в сторону спасительной чащи.

Рейн, измотанный и раненый, собирался броситься в погоню, но внезапно на пути отступающего монстра выросла маленькая фигура с белоснежными волосами.

Это был Белл.

Хобгоблин, увидев перед собой лишь ребёнка, взревел и замахнулся мечом. Но Белл не испугался. В его рубиновых глазах не было ни страха, ни колебаний. Он видел, что Рейн ранен. Он видел, что враг пытается уйти. И он действовал.

Он пригнулся, пропуская свистящее лезвие над головой, и, оказавшись вплотную к монстру, вонзил свой нож со всей силы ему в бедро, в артерию. Кровь хлынула мощным потоком. Хобгоблин взвыл, его хватка на оружии ослабла. И в этот момент Белл нанёс второй, решающий удар — снизу вверх, под челюсть, целясь в мозг.

Огромное тело монстра застыло на мгновение, а затем тяжело рухнуло на землю.

Когда со всеми гоблинами было покончено, Рейн устало прислонился к дереву, зажимая рану на плече. Он наблюдал, как Белл, что-то весело напевая себе под нос, деловито вырезал из тел гоблинов мутноватые, тускло светящиеся магические камни. Он делал это с такой лёгкостью, словно собирал грибы.

Эта картина — мирно мурлыкающий мальчик, потрошащий трупы монстров, — была настолько сюрреалистичной, что Рейн невольно погрузился в воспоминания. Он вспомнил тот день, два года назад, когда всё было совсем иначе.

...

— Ты готов? — спросил Рейн.

Беллу было десять лет. И ему было очень страшно. Он стоял на краю того же самого полигона, но сейчас он казался ему чужим и враждебным. Рейн только что сказал ему, что сегодня их тренировка будет другой. Сегодня они отправятся на настоящую охоту.

— Я… я не знаю, — пролепетал Белл, комкая край своей рубашки.

— Ты знаешь, — спокойно ответил Рейн, и его янтарные глаза, казалось, смотрели ему прямо в душу. — Ты сильнее, чем думаешь, Белл. Но пока ты сам в это не поверишь, ты не сдвинешься с места. Пойдём.

И Белл пошёл. Он не мог ослушаться Рейна. Он доверял ему больше, чем самому себе.

Они шли по лесу около часа. Рейн учил его читать следы. Наконец, они нашли то, что искали, — след одинокого, судя по всему, старого или раненого гоблина. Сердце Белла забилось так сильно, что, казалось, его стук слышен на весь лес. Ладони вспотели.

Они выследили его до небольшого ручья. Гоблин сидел на корточках у воды, пытаясь поймать рыбу своими когтистыми лапами. Он был именно таким, как описывал Рейн: худой, облезлый, с тусклой кожей. Он казался жалким. Но когда он обернулся, и Белл увидел его злобные, налитые кровью глазки и острые жёлтые зубы, жалость мгновенно испарилась, сменившись леденящим ужасом.

— Теперь ты, — прошептал Рейн ему на ухо. — Тихо подкрадись и сделай то, чему я тебя учил.

— Я… я не могу, — прошептал Белл в ответ, его тело отказывалось двигаться.

— Можешь. Герои не рождаются героями, Белл. Они ими становятся, когда переступают через свой страх.

Гоблин заметил их. Он вскочил, издал злобное шипение и, подняв с земли увесистый камень, бросился на них.

Время для Белла замедлилось. Он видел, как уродливая тварь несётся прямо на него. Он видел её оскаленную пасть. Он чувствовал её вонь. Он посмотрел на Рейна, ища помощи, но тот стоял неподвижно, его лицо было спокойным и непреклонным. Он не поможет.

«Я должен сделать это сам».

Эта мысль пронзила его, как удар молнии. Паника и страх на мгновение отступили, уступив место чистому инстинкту выживания, вбитому в его тело. Когда гоблин замахнулся камнем, Белл не отпрыгнул назад. Он сделал то, чему его учили сотни раз: шагнул вперёд, внутрь атаки. Камень просвистел над его головой. Оказавшись вплотную, Белл выхватил свой нож и, зажмурившись, изо всех сил ударил вперёд.

Он почувствовал, как лезвие с сопротивлением вошло во что-то мягкое. Раздался булькающий, хриплый звук. Когда он открыл глаза, гоблин стоял прямо перед ним, глядя на него с удивлением. Из его груди торчала рукоять ножа Белла. Затем глаза монстра закатились, и он рухнул на землю.

Белл смотрел на труп. На свои руки, перепачканные тёмной, густой кровью. Его желудок свело спазмом. Он отвернулся и его стошнило. Дрожь колотила всё его тело. Он убил. Он, Белл Кранел, только что отнял жизнь. Пусть и у монстра, но живого существа. Слёзы хлынули из его глаз, смешиваясь с грязью и потом.

Он почувствовал, как на его плечо легла твёрдая рука Рейна.

— Смотри, — сказал тот, заставляя его повернуться обратно к трупу. — Это монстр, Белл. Если бы не ты, он убил бы тебя. А потом пошёл бы к деревне и, возможно, убил бы кого-то ещё. Кого-то слабого, кто не смог бы защититься. Ты не убийца. Ты — защитник. Ты сделал то, что должен был сделать герой.

Слова Рейна медленно проникали в его сознание, борясь с шоком и отвращением.

— Теперь последнее, — Рейн присел рядом с трупом и протянул Беллу его окровавленный нож. — Ты должен забрать его магический камень. Это доказательство твоей победы. И это то, ради чего сражаются авантюристы. Это твой долг.

Руки Белла дрожали так сильно, что он едва мог удержать нож. Но, глядя в спокойные глаза Рейна, он заставил себя это сделать. Это было омерзительно. Но когда он, следуя инструкциям друга, извлёк из груди монстра маленький, тускло светящийся камень, он почувствовал, как что-то внутри него изменилось. Ужас сменился странным, мрачным удовлетворением. Он переступил черту. И выжил.

...

Воспоминание растаяло. Рейн посмотрел на двенадцатилетнего Белла, который уже собрал все камни и теперь с улыбкой шёл к нему, протягивая самый большой — тот, что он вырезал из хобгоблина.

— Этот твой, Рейн. Ты же его победил!

Рейн усмехнулся, принимая камень. Да, Белл изменился. Тот день два года назад сломал его старого, но из обломков родился новый Белл — тот, кто мог без колебаний смотреть в лицо опасности. Рейн гордился им. Но в то же время, где-то в глубине души, он чувствовал укол вины за ту невинность, которую ему пришлось отнять у своего друга.