Мы с тобой, Гиперион (джен)

Морские соли пощипывали на языке после употребления бесцветного напитка. Вкус не беспокоил девушку: он не оттенял той тоски, которую испытывала Вторая к своей старшей сестре, запертой в медицинском саркофаге.

Минуя болтливых прохожих, Астеропа упрямо преодолевала тёмные коридоры, неосознанно прокладывая по ним оптимальный маршрут, пока не нашла, наконец, реанимационное отделение, подсвеченное изнутри ядовитой оранжевой лампой.

За стеклом тихо билось сердце той, кого она знала всю жизнь, но с кем так ни разу и не заговорила. Девушку не подпускали к пациентке, и ей предстояло ждать пробуждения близняшки снаружи, вслушиваясь в механический звон аппаратов жизнеобеспечения.

Быть может, если бы Астеропа сейчас окликнула сестру ласковым шёпотом, пробравшись к ней в отделение, получилось бы привести её в чувства? Но отозвалась бы Первая на своё имя? Имя, данное близняшкам профессором, казалось чужим и жестоким, словно учёные и не ожидали вовсе, что обе девушки перенесут первые дни своей жизни, полагая, будто бы скоро останется только одна... Одна Астеропа.

Однако другого имени Вторая не знала и потому не могла озвучить свой зов.

Чего не хватало старшей сестре, чтобы она пробудилась? Недоставало ль ей силы, или она тяжело заболела из-за халатности врачебной? Чем девушке нужно было поделиться с близняшкой, чтобы она захотела жить? Вторая решительно не понимала мира, в котором вдруг оказалась; не помнила она ничего о том, кто она и откуда пришла.

Немой вопрос озадачил героиню. Согнувшись, она всматривалась в черноту через пальцы. Вдруг её зрение привлёк неожиданный блеск: на стене под окном, через которое было видно медицинскую палату сестры, отдыхала яркая золотистая бабочка.

Приблизившись, Вторая внимательно осмотрела прелестную гостью, и, в свою очередь, насекомое в пышной шубке оглядело человека глазками-самоцветами. Сплетённая из тонких прутьев, бабочка оттолкнулось аккуратными лапками и упорхнула во тьму, освещая пустой коридор тёплым сиянием крыльев.

Астеропа поспешила за источником света, но всякий раз, когда создание оказывалось в пределах вытянутой руки, оно ускользало меж пальцев у девушки, не удостаивая её прикосновения. Так, спонтанная погоня завела обеих в библиотеку, где неслышно шелестели страницы сотен тысяч книг; где, погружённые в молчание, посетители отправлялись в странствие по напечатанной вселенной, независимо от того, были они работниками станции или её новорожденными.

Бабочка пересекла половину зала и присела на мизинец незнакомой дамы, работавшей за административным столом.

— Какая красавица… — поразилась она, отвлекаясь от занятия. Темнокожая женщина изучала крылатого друга через комически-толстенные очки с большими диоптриями. — Чья будешь, очаровашка? … и что мне с тобой делать?

Астеропа II быстрыми шагами приблизилась к администратору, чем спугнула прекрасного мотылька. Создание взмыло в воздух и спряталось на верхних этажах книжных полок, где уютно гнездились другие бабочки разных цветов и размеров. Негритянка приветливо улыбнулась клиентке.

— Здравствуй! — бодро сказала она, протягивая руку. — Ты новенькая, верно? Давай знакомиться! Меня зовут Янса, я библиотекарь космической станции. Скажи, ты уже читала бумажные тексты? Если не знаешь, с чего начать, у меня заготовлены несколько рекомендаций…

Астеропа упорно молчала, игнорируя Янсу и уставившись на скопление насекомых у потолка помещения.

— О, так ты тоже их замечаешь? — удивилась администратор. — Тебе, наверное, интересно, откуда берутся мотыльки и почему они светятся, но я, право, не знаю! Они уже завладели книжными стеллажами, когда я сюда только устроилась… Все, к кому я обращалась с расспросами, будто и не видят вовсе эту крылатую россыпь среди книг… Я уже думала, что сошла с ума. Но, оказывается, я такая не одна!

Вторая, наконец, удостоила собеседницу своим чутким вниманием. Женщина, стоявшая напротив, низкая и полноватая, носила коралловый деловой костюм. Во время разговора она взбудоражено поправляла цветные дреды, облепившие мягкое широкое лицо. Негритянка радостно улыбалась всеми рядами белоснежных зубов, вскидывая на лоб широкие редкие брови.

— Представляешь, я никому не могла сообщить о находке! Только я пыталась это сделать, так меня отправляли проходить когнитивные тесты… Впрочем, хорошо, что не дошло до операции над мозгом. Бр-р, это было бы жутко! … ой, наверное, зря я тебя своими проблемами загрузила… Прости, пожалуйста. К слову о мотыльках, никто не замечает их присутствия, потому что они не оставляют следов. Так как они не вредят книгам, я решила не бороться с ними и позволить им здесь обитать. Вот я и работаю дальше, словно их тут и нет… Лучше не рассказывай про них никому. Я серьёзно, даже кураторам! Они точно не должны знать, проблем потом не оберёшься. Эти бабочки — наш секрет!

Гиперфиксированная на мотыльках Янса не интересовала Астеропу. Последняя вспомнила о сестре, и в груди у неё снова сделалось пусто.

— Надеюсь, я тебя не напугала… Вот, возьми, — негритянка рассеянно вывела карандашом на бумажке неразборчивый список, — вот фамилии авторов, специализирующихся на нескольких жанрах. Ты можешь начать с классики, но, если не пойдёт, попробуй любовные романы… Они пользуются большим спросом. А если, допустим, захочется пощекотать нервы, попробуй ужастик. Моя любимая писательница, Ориша Ойя, никогда не разочаровывает! От её слога выворачивает селезёнку…

Не дослушав россказней великой любительницы андеграундной литературы, Астеропа II удалилась в дебри библиотеки…