Мы с тобой, Гиперион (джен)

Бескрайнее море цветов было местом, где самые благородные из идей предавались забвению в лучах солнца. Ласково поглаживая лепестки, ветер баюкал бутоны, вбирая в себя их ароматы и напевая им тихую колыбельную вечной жизни.

Течение времени замерло, едва шагнув в этот мир. В шёпоте красок слышались отголоски эпох, ещё не случившихся и давно канувших в лету. Следуя по пути приятных воспоминаний, призрачная дева порхала от цветка к цветку, наслаждаясь нектаром.

Сладко потянувшись, она позволила прозрачным полам ветряной мантии себя обнять и, как пушинка, перенеслась к подножию дерева, одиноко задумавшегося посреди поля. В тени его могучей кроны царила лёгкая прохлада, скрывавшаяся в этом уютном уголке от белизны неба. С ветвей здесь свисали прелестные лианы валлариса, над корнями возвышались отлитые золотом бутоны куркумы. Казалось, эти два цветущих растения тянулись друг к другу живительной силой взаимного благоговения. ⁽¹⁾

Привлечённая их любовью, дева не покинула древесной тени. Она прилегла на лианы, чтобы передохнуть от прогулки, и расслабилась, покачиваясь над землёй. Ей сделалось тихо и мирно, и бриз так заботливо трепал её сиреневое одеяние... Прежде, чем она задремала, её одиночество прервал звук чьей-то поступи.

Преодолевая сонливость, дева встретила гостя своим сдержанным взглядом. Румяный юноша виновато ей улыбнулся: очевидно, он не хотел её разбудить, потому и подбирался на цыпочках, однако шелест трав оказался достаточно громким, чтобы привлечь внимание странницы.

Позволив взять себя за руку, она погрузилась полуденный сон, такой же спокойный и милый, как объятия смерти…

1) В данном тексте цветы куркумы символизируют мир, а цветы валлариса — покой.

Вернуться к тексту

Ошибка загрузки данных. Сбой формирования личности.

Она падала в темноту, скованная жаром и высоким давлением.

Обнаружены признаки дефрагментации разума. Рекомендуется пересмотр логических процессов.

Она рассыпалась, как комета, терзаемая плотными слоями атмосферы…

Высока вероятность возникновения аномалий эмоционального спектра.

Она становилась тяжелее и меньше, теряя себя на пути вниз.

Инициирован протокол клонирования: успех 100%.

Она с треском ударилась о поверхность планеты, расколовшись на две половинки.

Ошибка клонирования. Перенос характеристик завершился на 49,9%.

Одна личность, два тела, две личности… Прежде она не была одинока, но теперь, когда её разлучили, одна часть болела без целостности. Она обняла себя там, где некогда обитала вторая её половина, но пальцы коснулись обрубка, что обильно кровоточил, чего, однако, не замечала группа учёных, собравшихся для оценки выполненной работы по созданию жизни.

— Зафиксированы биоритмы обоих субъектов. Феноменально! У нас получилось!

— Вы в этом уверены? Что же, первую придётся устранить…

— Заметьте, профессор, их личности не совпадают. Позволив каждой развиться, мы не нарушили международных законов конструирования человека.

— Принято. Позволим им жить. Однако не следует их включать в общество до конца наблюдений.

— Как мы их назовём?

Профессор перевёл задумчивый взгляд на созвездие Тельца.

— Астеропа I и Астеропа II. Номер присвоен по порядку рождения.

В этом мире было так беспокойно и шумно, так несносно вопили механизмы и датчики, так чудовищно звучала устная речь, что Астеропа II закричала от боли.

— Добро пожаловать в мир, — с улыбкой прошептал ассистент.

* * *

Оглушённая непониманием и одиночеством, Астеропа II долго приходила в себя на борту космической станции. В медицинской каюте все аппараты были переведены в беззвучный режим, чтобы не тревожить новорожденную пациентку, но тонкий слух её реагировал на переговоры работников, хлопотавших в других помещениях.

Где-то лязгали инструменты и мешались растворы, кое-где потрескивало статическое электричество, шумели тяжёлые роботы, шелестели халаты и ускоренно росли кости, в одной из палат тихо-тихо билось разбитое сердце…

«Первый субъект до сих пор в реанимации, — донеслось из коридора. Кто-то приближался, пролистывая голограммы. — Состояние же второго субъекта стабилизировалось. Пора нанести ей визит.»

Астеропа II вздрогнула, когда отворились двери. Аккуратно приблизившись к ней, ассистент удостоверился, что девушка была готова к беседе.

— Рад видеть Вас в здравии. Вы меня помните? — поинтересовался учёный. — Я академик Торндайк.

Новорожденная молчаливо уставилась на собеседника. По ясности глаз Торндайк сделал вывод, что его понимали. Он неловко кивнул.

— Хорошо. Как Вы себя чувствуете? Давайте я помогу приподняться. Вот так…

Он заставил кровать девушки изменить положение. От неожиданности Астеропа II схватилась за края гибкой платформы, и движение это далось ей непросто.

— Ощущение тяжести в теле совершенно естественно, — убеждал её ассистент. — Ваш организм вырос за считанные часы, для него это стресс, и требуется время, чтобы он адаптировался ко взрослой форме. Период восстановления можно ускорить различного рода тренировками. Начнём с малого.

Поддерживая её за плечо и за руку, академик позволил девушке сесть. Когда её мягкие ступни коснулись холодного пола, голова её закружилась, в ушах поднялся мучительный звон. Вот шум прошёл, и девушка встретилась взглядом со своим отражением — юноша успел поднести зеркальце.

За стеклом спряталась точная копия Астеропы II. Такая же молодая, с такой же бледной кожей и с теми же миндалевидными чёрными глазами, с аккуратными бровями и тонкими губами, с невинными ямочками на щеках. Слабой и тощей ладонью поправила она смолистые волосы, ровными прядями опускавшиеся на тонкие плечи.

Пока девушка осматривала себя, ассистент сканировал её мозговую активность специальным прибором, однако, к своему удивлению, не фиксировал мыслительного процесса.

«По внешним признакам могу сделать вывод, что самосознание всё же присутствует, — про себя решил он, — однако разум субъекта не реагирует ни на посторонних, ни на собственный образ, ни на окружение. Интеллектуальная деятельность необходима для подтверждения статуса человека, без мыслей она не пройдёт отбраковку... И всё же я не могу сказать, что субъект II неразумна.»

Опустив зеркальце на колени, пациентка снова уставилась на учёного, заставив его сомневаться, не рассуждал ли он только что вслух. Нахмурившись, он вручил девушке деревянную головоломку, части которой можно было разъединить только в определённой последовательности.

— Вот. Постарайтесь её разобрать.

Субъект не приступила к решению задачи.

— Хорошо. Попробуйте эту.

Он показал коробку с пустым пазлом. Согласно инструкции, картинка должна была проявиться только по окончании сборки, и содержимое картинки соответствовало желаниям пользователя. Чем интенсивнее была потребность в чём-то, тем ярче получались цвета.

Астеропа II на протяжении десятка минут всматривалась в пазлы, не сортируя их. Нетерпеливый Торндайк разочарованно выдохнул, зафиксировав очередной провал теста, как вдруг, освоившись с моторикой рук, пациентка начала выкладывать фрагменты, не совмещая их между собой, но располагая их там, где они должны были находиться сами по себе.

Когда последняя деталь заняла своё место, изображение так и не проявилось.

«Нет такого человека, чтобы у него напрочь отсутствовали потребности, — удивился мысленно Торндайк. — Что же мы создали?»

Неспешно на собранной картинке сформировались черты, в точности повторявшие образ Астеропы II — это было её идеальное отражение, погруженное в капсулу сна и подключенное к аппаратам жизнеобеспечения.

— Вы ждёте встречи с близняшкой, не так ли? — догадался юноша, встречаясь со всё тем же недвижимым взглядом пациентки.

Недолго думая, учёный вывез Астеропу II в коридор, затем, повернув к реанимационному отделению, показал на окно, через которое можно было видеть, как за Астеропой I ухаживал медперсонал.

— Внутрь мы не пройдём, — объяснял он, — но и отсюда Вы увидите, в каком состоянии Ваша… сестра. Полагаю, Вам интересно, что случилось с Астеропой I? С Вашего позволения, я буду называть её Первой, а Вас — Второй. Так вот, изначально Вас не должно было быть. Первая должна была получиться единственной, но созданное для неё тело оказалось хрупким и не способным выдержать активное сознание. Чтобы не потерять её жизнь ещё на этапе рождения, мы создали Вас, Вторая, и Вы должны были перенять всю её личность. По неясной ошибке перенос личностных черт не увенчался успехом, и мы получили Вас такой… какая Вы есть.

Он грустно вздохнул, наблюдая за работой врачей.

— Сейчас за жизнь Первой борются наши лучшие специалисты, однако, если она сама не приложит необходимые усилия, нам её не спасти. Если Вы оставили ей хотя бы каплю воли, будем надеяться, этого хватит, чтобы она выжила.

Раздался глухой стук — это Вторая поднялась с передвижного кресла и, медленно шагая, приблизилась к окну реанимационной. Девушка прислонилась к стеклу, и, перебирая по нему пальцами, воспроизводила сердечный ритм своей милой близняшки.

— В сорок седьмом веке живорождение — явление достаточно редкое. Благодаря современным технологиям воспроизведения поколений, каждый человек рождается взрослым, и заказчикам не требуется вкладывать время и средства на воспитание новых граждан. К слову, мы не занимаемся клонированием. Каждая созданная здесь личность уникальна и сразу обладает набором умений, необходимых для адаптации в обществе. Странно, что ты так и не заговорила.

После утренней зарядки Торндайк прогуливался с новой своей подопечной по палубам космической станции. За большими панорамными окнами над бирюзовой планетой восходили парные солнца белого и красного цвета. Астеропа II была явно очарована открывшимся видом.

— Неплохо, верно? — подметил учёный. — Здесь происходит настоящая магия! Внизу обитают виды, эволюционировавшие за пределами Земли и обретшие особые свойства. Данные, полученные при наблюдении за местной фауной, используются в формировании новых типов личности. Ты хотела бы посмотреть? Ах, не молчи! Когда решишь обменяться парой слов, называй меня Дайком.

Девушка впервые обратила внимание на некоторую особенность своего собеседника. Нет, её не удивило то, как скоро он перешёл к фамильярности; скорее её впечатлило, как тихо он передвигался по залам, где каждый неловкий шорох мог превратиться в громкое эхо.

Даже пятясь назад и объясняя причудливые концепции этого мира, ассистент шагал аккуратно и сдержанно, не теряя баланса и сохраняя зрительный контакт со Второй. Когда Дайк прерывал монолог размышлениями, он непроизвольно касался своего острого подбородка. В такие моменты его карие глаза становились по-академически холодными двумя угольками; он запускал длинные пальцы в каштановые пряди волос, переливавшиеся в сиянии звёзд. Халат его был выглажен и без пятен; надет он был на выцветшую форму зоолога на свежий пунцовый загар.

— Боюсь, мы не покинем исследовательскую станцию, пока ты не пройдёшь тест на человечность. Так что, пожалуйста, поспеши сформировать свою первую связную мысль! Если не постараешься, наше знакомство быстро закончится. В таком случае я отправлюсь вниз по делам, а ты… Не будем о грустном. Я уверен, ты справишься!

«Выбрав дружелюбную модель поведения, сумею ли я поскорее её разговорить? — спрашивал себя мысленно академик. — Кажется, одного только настроения недостаточно. Чем я могу мотивировать Вторую?»

Не успел он прийти к ответу, как цепь рассуждений прервало чьё-то урчание.

— Ты голодна? — улыбнувшись, спросил он раскрасневшуюся подругу. — Не стесняйся ты так, ведь тело нуждается в постоянной поддержке! Каждый человек испытывает голод минимум дважды в сутки. К слову о еде, мы как раз направлялись в столовую!

По усилию воли молодого учёного перед ним и его спутницей распахнулись двери, ведущие в светлую просторную залу с большими окнами. Лязгая тарелками и звеня чашками, бурно общались за утренней трапезой десятки новорождённых, распределившиеся между столами. Кое-кто из собравшихся, завидев на пороге Торндайка, радостно ему помахал, и тот ответил приветливым жестом.

Астеропа II испуганно прикрыла уши и зажмурилась, ограждая себя от стоявшего шума, но её утешил бархатный голос исследователя:

— Ах, эта беспокойная молодёжь! Всем, кого ты здесь увидишь, не более четырёх месяцев отроду. Они не видели мира за пределами космической станции, но, я уверен, их ждёт грандиозное будущее… Не хочешь к ним присоединиться?

Учёный протянул девушке руку, и та нежно коснулась его ладони своими белыми пальцами.

— Пойдём! Пришла пора тебе познать первую радость жизни — здоровый и питательный завтрак.

Вдвоём они встали в очередь на выдачу пищи. Приветливая стальная кухарка с пятью парами клешень бодро собирала пайки, учитывая пожелания голодных клиентов: на подносах автоматически выкладывались тарелки с жареной рыбой, салаты из водорослей, ассорти из моллюсков и напитки с икрой. От раскинувшегося здесь аромата у Второй встал ком в горле.

— Здравствуй, милая, тебе что-нибудь приглянулось?

Девушка растерянно посмотрела на Дайка.

— Просто скажи. Назови блюдо, которое решишь попробовать. Кстати, они все подписаны.

Учёный с трепетной настойчивостью добивался у Астеропы её первого слова. Пациентка захотела уйти, но Торндайк остановил её, придерживая за запястье.

— Ты ведь не собираешься голодать?

Вторая покорно опустила взгляд на первое попавшееся блюдо, и меха-кухарка, снабжённая системой распознавания лиц, сорвала эксперимент молодого учёного, решив, что Астеропа уже сделала выбор.

— Хорошо кушай, дорогая, и всегда оставайся такой же красивой, — с неизменно-доброй интонацией произнесла дроид, выкладывая перед ней новую порцию, но девушка никак не отреагировала на разговаривающий механизм.

Следуя примеру сверстников, Вторая отнесла поднос к столу с наименьшим количеством людей. Парни и девушки, оживлённо беседовавшие, вмиг замолчали, когда к ним подсела бледная незнакомка. За ней следовал академик.

— Профессор Торндайк! — воскликнул, подорвавшись, полноватый молодой человек. От такого толчка двинулся стол, и в тарелке у Астеропы задребезжали медузы.

— Здравствуй, Агаме́мнон! Как поживаешь? Тебя не беспокоит бессонница?

— По Вашему совету я стал больше есть и чаще спать! Мне теперь хорошо!

«Ну ещё бы, — мысленно согласился Торндайк, — скоро и переночуешь в буфете… Сегодня же предложу ввести ограничения в твоём рационе.»

— Агамемнон, ты на всякий случай запомни: я не профессор, но ассистент. Профессора — мои старшие коллеги. Не вводи товарищей в заблуждение, — поправил его академик, переключаясь на подопечную. — Боюсь, я тебя на время оставлю, Вторая. Не гляди на меня с таким упрёком! … и, пожалуйста, не замыкайся в себе. Тебя окружают хорошие ребята, не желающие неприятностей. Поверь, они слишком юны для обратного. У тебя хорошая возможность с ними познакомиться, ведь, как известно, ничто так не укрепляет дружбу, как тёплая беседа за вкусным завтраком. Если тебе что-нибудь понадобится, обращайся к старшим. Ты легко их узнаешь: они ходят в таких же белых халатах, как у меня. Ну что, всем до свидания! Меня заждались на планёрке.

Он вышел.

— Значит… тебя тоже создали для заселения бирюзовой планеты? — поинтересовался Агамемнон. — А медузы, кстати, не ядовитые. Поэтому, наверное, не вкусные… Мне довелось попробовать и те, и те. Советую взять что-нибудь другое, если, конечно, тебе они не понравятся.

Девушка посмотрела на своё несчастное блюдо, смерила взглядом болтливого собеседника и всучила ему свою порцию.

Вспоминая о сестре, Астеропа II пригубила из хрустальной чаши солёную воду.