Неизвестные переменные (гет)

На следующее утро после бала миссис Беннет, чьи нервы все еще были возбуждены успехом Джейн, получила долгожданное доказательство благосклонности Незерфилда — приглашение для старшей дочери отобедать там. Письмо, написанное рукой мисс Бингли, было исполнено изысканной вежливости.

— Вот видите! — воскликнула миссис Беннет, торжествуя. — Я же говорила! Он совершенно очарован ею! Джейн, ты должна ехать немедленно!

Джейн, чье лицо озарилось тихой радостью, стала собираться. Однако миссис Беннет имела на этот счет свой стратегический план.

— Но посмотрите на небо, матушка, — робко заметила Джейн, глядя в окно на нависшие свинцовые тучи. — Кажется, будет дождь. Может, стоит послать за экипажем?»

— Ни в коем случае! — возразила миссис Беннет. — Ты поедешь верхом. Непременно. Дождь пойдет — ты промокнешь и вынуждена будешь остаться у них ночевать! Вот это будет удачей!

Элизабет, слышавшая этот разговор, с неодобрением покачала головой.

— Мама, это слишком расчетливо. К тому же, Джейн может простудиться.

— Пустяки! Легкая простуда — ничто по сравнению с таким шансом!

Ксандра, наблюдавшая за этой сценой, молчала. Она знала, чем закончится эта затея. В ее памяти всплывали строчки романа: дождь, промокшая Джейн, вынужденная остаться в Незерфилде и последовавшая за этим болезнь. Она видела, как Элизабет обменивается с ней взглядом, полным одинакового понимания нелепости ситуации. Впервые она почувствовала себя не просто наблюдателем, а соучастником, чья молчаливая солидарность с Элизабет крепла.

Джейн покорно отправилась в путь. Как и предсказывало материнское чутье миссис Беннет, дождь хлынул с неистовой силой, и старшая мисс Беннет, промокшая до нитки, была вынуждена принять гостеприимное приглашение мисс Бингли остаться.

Утром в Лонгборн примчал слуга из Незерфилда с запиской от Джейн. Она писала, что чувствует себя нездоровой после вчерашней поездки под дождем, у нее сильный насморк, лихорадка и головная боль, и потому ее друзья и слышать не хотят о ее возвращении пока она слегка не поправится.

Мистер Беннет обратился к своей жене, когда Элизабет прочла записку вслух.

— Что ж, моя дорогая, если ваша дочь серьезно заболеет и, может быть, умрет, — каким утешением будет осознавать, что произошло это в погоне за мистером Бингли, осуществленной по вашим указаниям.

— Я не опасаюсь за ее жизнь. От простуды не умирают! За ней будут хорошо ухаживать, и, пока она там, ничего плохого с ней не случится. Если бы можно было взять экипаж, я бы ее навестила.

«Я должна быть с ней! — воскликнула Элизабет, приняв решение. — Я должна поехать к Джейн.»

Это заявление вызвало новые возражения. Миссис Беннет опасалась, что Элизабет придет в Незерфилд в грязном платье и произведет ужасное впечатление. Мэри заметила, что сестринская привязанность — похвальное чувство, но ничто не должно нарушать приличий. Лидия и Китти были слишком заняты обсуждением мундиров, чтобы вмешиваться.

Ксандра молча наблюдала за спором. Она знала, что Элизабет пойдет пешком. Знала, что ее появление с запахом полей, раскрасневшимися щеками и грязными чулками произведет фурор в чопорном Незерфилде. И знала, что это станет одним из ключевых моментов в зарождающихся отношениях между Элизабет и Дарси.

«Я пойду с вами, Лиззи, — неожиданно для себя сказала Ксандра. Все взгляды удивленно устремились на нее. — Если, конечно, вы не против компании. Две девушки в пути — веселее и безопаснее.»

Элизабет с благодарностью посмотрела на нее.

— Конечно, кузина! Я буду рада.

Кэтрин и Лидия же предложили им пройтись вместе до Меритона.

Решение было принято. Несмотря на ворчание миссис Беннет, Элизабет и Ксандра, надев самые простые платья и крепкие башмаки, вскоре вышли из Лонгборна и, дойдя до Меритона с младшими сестрами, зашагали по грязной от дождя дороге, ведущей в Незерфилд.

Ксандра шла, чувствуя под ногами влажную землю, и вдруг осознала всю сюрреалистичность ситуации. Она, Ариэль, переродившаяся аристократка, жаждущая мести, шагала по грязи английского графства, чтобы навестить простуженную девушку. Ее план холодного наблюдения рушился с каждой минутой, проведенной в этом доме, с каждой шуткой Элизабет, с каждой улыбкой Джейн.

Они дошли до Незерфилда быстрее, чем ожидали. Их юбки были забрызганы грязью, щеки горели от ветра и ходьбы, а волосы растрепались.

Когда их провели в гостиную, где за завтраком сидели мисс Бингли, миссис Хёрст и мистер Дарси, наступила минута ошеломленной тишины. Сестры Бингли с нескрываемым изумлением и легким отвращением разглядывали запыхавшихся и раскрасневшихся девиц. Мистер Дарси, отложив газету, смотрел на Элизабет с выражением глубокого, непостижимого удивления.

Ксандра, встретившись с его взглядом, увидела в нем не только привычную холодность, но и проблеск чего-то иного — живого интереса. И в этот момент она поняла, что ее присутствие здесь — это уже изменение сюжета. Каноничная сцена визита Элизабет была нарушена. Теперь в Незерфилд пришли две девушки вместо одной. И мистеру Дарси, и всем остальным, предстояло иметь дело уже не с одной упрямой и живой Элизабет, но и с ее загадочной кузиной, в чьих глазах читалась глубина, не уступавшая его собственной, и чье молчаливое спокойствие было куда красноречивее любых слов.