Снейп напрокат (гет)

Если бы Северус никогда не сидел в тюрьме, две недели ожидания непонятно чего под одной крышей с Грейнджер стали бы самыми скучными неделями в его жизни. Однако сейчас, сидя в своей комнате и обложившись книгами, Снейп читал их с таким удовольствием, будто никогда раньше не видел. Гермиона по доброте душевной и, разумеется, из-за собственной выгоды, изредка тревожила его покой и уединение, напоминая о том, что неплохо было бы есть хотя бы два раза в день.

За две недели он не сильно изменился, однако цвет кожи приобрел более здоровый оттенок, на лице больше не было той небрежной щетины, которую Грейнджер лицезрела на нем в день его освобождения, а в глазах появился блеск. Также ко всему прочему в крови Северуса явно повысился процент содержания сарказма и вредности, иначе объяснить его скверное и сварливое поведение девушка просто не могла.

Например, в один из дней, когда солнце светило слишком ярко, он на весь дом ругал старого домового эльфа, потому что тот не задернул шторы. Как следствие, температура нагрелась не только в доме, но и у Снейпа. И это, конечно же, разозлило его еще больше. Также Гермиона выяснила, что ее «жених» не особо жалует утренние подъемы, любит засиживаться в библиотеке или лаборатории допоздна. До обеда он предпочитал не разговаривать вовсе, однако к вечеру сам нарывался на спор, едко комментируя чуть ли не каждое действие девушки.

И вот в один из вечеров, когда терпение мисс Грейнджер иссякло, она не выдержала и разбила тарелку о пол. Это было не случайное падение, которое можно было бы списать на неуклюжесть девушки или поставить под сомнение прямоту ее рук. Это было намеренное битье посуды. И направлено оно было ни на кого иного, как на Снейпа:

— Вы мне уже надоели! — прокричала Гермиона, злобно смотря на него.

Северус стоял в нескольких метрах, удивленно переводя взгляд с осколков на девушку и обратно. Он всего лишь попросил сделать ему чай. Разве его проблема была, что сначала он оказался до невозможности горячим, а потом чересчур холодным?

— Я просто попросил…

— Вы не умеете просить! — вскрикнула Гермиона, с помощью волшебства собирая все осколки тарелки воедино. — Вы в нахальном и приказном тоне велели сделать вам чай.

— Я попросил, — оскалился Снейп, подходя ближе.

— Ах, значит вы попросили?! — ее недоумению не было пределов. — Крикнув с другого конца дома: «Когда вы принесете мне чай?» никак нельзя назвать просьбой.

— Я сказал, пожалуйста, — прошипел Северус сквозь зубы.

— А вот и нет!

— Возможно, я сказал это достаточно тихо…

— Вы еще скажите, что вы подумали и…

— Вы невыносимы!

От возмущения Гермиона не могла сказать даже и пары слов. Несколько секунд она просто часто дышала и не сводила с него пристального взгляда. А потом прикрыла глаза, вздохнула и произнесла как можно спокойнее:

— Я всего лишь прошу вежливости. Я сделала вам чай, хотя вы могли бы сделать его самостоятельно. Но вместо этого, вы… — она не нашла подходящего слова и, взмахнув руками, направилась в свою спальню.

— Мисс Грейнджер, — Северус сглотнул и посмотрел на ее напряженную спину, когда девушка остановилась у самой лестницы.

— Сделайте одолжение, — она развернулась и, не дав ему сказать и слова, продолжила. — Закройте свой рот и не попадайтесь мне на глаза до завтрашнего вечера. Пожалуйста, — последнее слово она выделила особой интонацией.

Снейп поджал губы и, взяв со стола бокал, сделал глоток. Чертовка. Хоть и накричала на него, а чай нагрела до нужной температуры. Он ухмыльнулся и тоже направился в свою спальню. Естественно, он не собирался завтра весь день сидеть у себя.

* * *

— Вам нравится выводить меня из себя?

Северус спускался по лестнице, когда позади него раздался голос Грейнджер.

— Рад, что у меня получается делать это так быстро, — он попытался улыбнуться, но, заметив в ее руках волшебную палочку, сделал шаг назад.

— Я просила вас не лезть мне на глаза сегодня. Вам сложно просидеть весь день в комнате, в которой есть буквально все, о чем только можно попросить?

— Мне скучно…

— Вы не маленький ребенок.

— Однако я чувствую себя таковым. Мы сидим здесь две недели и никуда не выбирались кроме первого дня. Я как будто до сих пор в тюрьме, просто условия стали лучше.

Гермиона несколько секунд внимательно на него смотрела, а потом прошла мимо по лестнице, не забыв слегка толкнуть его плечом:

— Я понимаю, правда. И Кингсли понимает. Но это необходимо. Идемте, поговорим, раз вы все равно не умеете слушать просьбы других людей.

Они сели друг напротив друга. Гермиона поставила два стакана, достала из холодильника вино и расслабленно посмотрела на Снейпа, который, в отличие от нее, выглядел напряженно.

— Завтра состоится ваше освобождение. Официально, — она откупорила бутылку, разлила вино по бокалам и один из них пододвинула Снейпу. — Есть несколько нюансов, которые начнут действовать с завтрашнего дня. Первое — судебное заседание, в ходе которого вас освободят, наградят всем причитающимся, а также вернут волшебную палочку. Второе — вы будете проживать в этом доме и он останется вашим, после того, как закончится наша сделка. Третье… — Гермиона немного замялась, подбирая слова, затем продолжила. — Вы вольны встречаться и быть в отношениях с кем угодно, однако об этом никто не должен знать. Я бы порекомендовала вам воздержаться, однако… не могу ничего запрещать. Просто прошу быть аккуратным в своих связях и в выборе людей. Четвертое — Кингсли завтра после официальной части вручит вам список мероприятий, на которых вы должны появляться и как-то общаться со мной.

Северус слегка ухмыльнулся. Она выглядела такой забавной, когда речь заходила об их взаимодействии. Будь он воспитан еще хуже, чем есть сейчас, смеялся бы каждый раз над ее выражением лица.

— И последнее, — она сделала глоток вина и внимательно посмотрела на Снейпа. — Как минимум, мы должны будем называть друг друга по именам. Как максимум — перейти на «ты». Есть вопросы?

Он кивнул:

— Вы всегда так нервничаете или только когда речь идет о наших «отношениях»? — Северус наклонился чуть вперед, внимательно всматриваясь в ее глаза. Он видел в них растерянность, искорки злости и смущение.

— Что вы хотите услышать? — тихо спросила Гермиона, отводя взгляд. Только Мерлину было известно, как она устала от него за эти дни. Он напоминал ей подростка, которому не сиделось ровно на одном месте. Снейп казался ей магнитом, притягивающим неприятности. — Я не в восторге от этой идеи. Ее инициатором был Кингсли, потому что он пожелал убить двух птиц одним камнем — меня в заместители, а вас — на свободу. Всю желчь, которые вы выливаете на меня, прошу, адресовать нашему Министру. А меня извольте оставить в покое.

Одним глотком она допила вино, затем встала и стремительно направилась к выходу из дома. Сейчас на улице светило солнце и было тепло, но даже эти два факта не успокоили Северуса.

Так и не притронувшись к своему бокалу он выскочил следом за ней, догоняя ее уже практически у самого берега.

— Не надо истерить там, где в этом нет необходимости.

Гермиона молчала. Она обняла себя и внимательно смотрела на море и чаек, что пытались поймать хоть какую-то рыбу в неспокойных волнах.

— Я так общаюсь и этого не исправить, — Северус сделал к ней несколько шагов. — Вам просто нужно к этому привыкнуть. Тогда проблем не будет.

— Не будет?! — она повернулась, зло смотря на него. Ее глаза слегка покраснели и были влажными от подступающих слез. — А я не хочу к этому привыкать! Если за свои сорок лет вы так и не научились нормально разговаривать с людьми, которые пытаются быть с вами вежливыми, то мне вас жаль. И это ваша и только ваша проблема, — она ткнула его указательным пальцем в грудь, смотря на его спокойное и, можно даже сказать, безразличное лицо снизу вверх.

— Все сказали?

Злость превратилась в отчаянье. Желание как-то разговаривать с этим человеком и как-то пытаться ему что-то объяснить — пропадало с пугающей скоростью. Гермионе казалось, что ни один человек в ее жизни не был настолько раздражающим. А если и был, то ни с одним из них она не испытывала такого отчаянья и безысходности при разговоре.

Снейп был излишне самоуверенным для человека, который только что вышел из заточения спустя три года, заносчивым и не умеющим слушать. Он думал только о себе, говорил только о себе и… Грейнджер не могла его винить в этом, но то, с какой бестактностью он разговаривал с ней, игнорируя даже простые просьбы, выводило ее из себя. И если бы не желаемая должность и планы, которые она построила на будущее, она бы прямо сейчас отправилась к Кингсли и расторгла то соглашение, к которому они пришли. И все, ради того, чтобы больше никогда в жизни не видеть и не слышать Северуса Снейпа.

— Вы сказали, что я продолжу проживать в этом доме. Насчет соседства с вами, вы ничего не сказали, — он отвернулся в сторону моря, не желая смотреть, как несколько слез все-таки скатились по ее щекам. По его мнению, он может немного и перегнул палку, но не настолько, чтобы вывести ее на столь сильные эмоции.

— Я буду жить в Лондоне, — с легкой дрожью в голосе тихо сказала Гермиона. — Как только настанет нужный момент, снова перееду сюда. На время, и то маловероятно. Мне достаточно будет изредка здесь появляться, чтобы журналисты, в случае осады этого дома, могли заметить нас вместе.

Закончив говорить, девушка опустила взгляд на ноги и, развернувшись, пошла к дому. Видеть, слышать и разговаривать со Снейпом сегодня еще раз было выше ее сил. Ей пора отправляться в Лондон.

* * *

— Как отпуск?

Гермиона проигнорировала вопрос Кингсли, проходя мимо него и садясь за свой стол. Она достала кипу бумаг, которые дожидались ее уже две недели и сосредоточилась на делах.

— Гермиона? — Бруствер подошел ближе и присел на край ее стола, внимательно смотря на девушку. — Как отпуск?

Сосредоточиться не получалось также, как игнорировать Министра. И дело было даже не в том, то он Министр и ее начальник, хотя это тоже играло не последнюю роль. Главная причина была в том, что он был практически не виноват в поведении Снейпа, так как ни одна живая душа на всей планете не могла предсказать, что выкинет этот мерзавец. Но по большей части, причиной стал тот факт, что таким поведением она сама может превратиться в Снейпа. А этого Гермионе не хотелось от слова совсем.

— Нормально, — буркнула она, хмурясь. Буквы на листах расплывались, работать совсем не хотелось. Хотелось сидеть на побережье рядом с домом и что-нибудь читать. Одной. Только она, море и книга. И, возможно, бутылка вина. Да, последняя точно не стала бы лишней.

— Подружились?

Возмущению Грейнджер от этого слова не было предела, но она с достоинством промолчала.

— Мне что, вытягивать из тебя каждое слово? — строго произнес Кингсли.

Гермиона вздохнула, отодвинула бумаги в сторону и посмотрела на него.

В их работе было много дерьма и сложностей. Их часто бесили и раздражали все подряд, иногда выводили на эмоции, но… Гермиона еще ни разу не выглядела подавленной. Конечно, можно было бы списать такое состояние на первый отпуск в ее жизни, но Бруствер всем сердцем чувствовал, что дело тут в другом.

— Он ужасен.

— Совсем? — его плечи слегка поникли.

— Нет, не совсем, но я устала, — Грейнджер облокотилась на спинку стула и помассировала виски. — Он постоянно язвит, не слушает даже банальных просьб, направленных в его адрес. Разговаривает со мной как с прислугой.

— Быть может, ты преувеличиваешь?

Гермиона минуту сверлила его взглядом:

— В первый день он очень устал, не знаю от чего правда, но он уселся прямо в брюках на краю берега. Он был очень раздражен и, возможно, растерян. Я принесла ему коробку апельсинового сока, а потом приготовила необходимый набор зелий, чтобы его задница не заболела, — она зло сверкнула на Министра карими глазами. — Ты все еще думаешь, что я перегибаю?

Все, что смог сказать Кингсли, было многозначительное «оу». В нем скрывалось все понимание ситуации, ее безнадежность и немая поддержка, направленная на Гермиону.

— Прости, — он склонил голову. — К сожалению, весь процесс уже запущен и я…

— Я понимаю, — Грейнджер кивнула. — Я… Это просто минута слабости.

— Минута?

— Ну может пару часов, — она подалась немного вперед. — Это же всего на год? Да?

— Всего год, — Бруствер слегка улыбнулся, замечая в ее глазах так хорошо ему знакомые упорство граничащее с диким упрямством. — И то, всего полгода более или менее активного контакта с ним. И… Если он перейдет черту, дай мне знать. Я с ним разберусь.

Гермиона тепло улыбнулась ему. Он понимал ее порой лучше Гарри, даже лучше нее самой. И девушка знала, что свое слово Кингсли обязательно сдержит. На секунду, ей даже захотелось, чтобы Снейп перешел какую-нибудь из воображаемых черт, ради того, чтобы посмотреть, что именно сделает с ним Кингсли.

Они сидели до поздна, обсуждая весь завтрашний процесс. В «освобождение» Снейпа были посвящены самые важные и доверенные лица. Не все члены Визенгамота даже знали, над кем завтра пройдет судебное заседание по объявлению амнистии.

Гарри был одним из них. И, пожалуй, ему больше всех хотелось, чтобы завтрашний день наступил как можно скорее. Гермиона же хотела, чтобы этот день наступил хотя бы через неделю. Кингсли даже не знал, чью позицию занять.

С одной стороны, ему хотелось разобраться с этим быстро и без лишних проблем, чтобы перейти к следующему этапу, с другой стороны…

Он посмотрел на Гермиону, которая была уже полностью сосредоточена на своей работе. Бруствер не сомневался, что она со всем справится и выдержит весь поток язвительности и сарказма, который направит на нее Снейп. Просто не хотелось добавлять ей лишней мороки.

Когда девушка уже собиралась домой, была полночь.

— Ты точно готова? — напоследок спросил ее Кингсли.

— А разве есть выбор?

Он отрицательно мотнул головой, с сожалением смотря на нее.

— Тогда готова, — Грейнджер выдавила из себя неправдоподобную улыбку. — Как и всегда.