Путь в рай (джен)

Грохот захлопнувшейся двери, за которой скрылся Тирек, всё ещё витал в воздухе, смешиваясь с пылью, поднятой его уходом. Воцарилась тишина, густая и тяжёлая, которую нарушали лишь прерывистые, всхлипывающие вздохи, доносившиеся из центра комнаты.

Коузи Глоу сидела на коленях перед грудой обломков — всем, что осталось от её «остудителя». Её розовые плечи тряслись, а слёзы оставляли чистые полосы на испачканной сажей и маслом шёрстке. Она не рыдала громко, её горе было тихим и оттого — более горьким.

Флурри Харт, сама ещё бледная и потрёпанная, первая пришла в себя. Она вспомнила времена, как она приходила в детские дома утешать жеребят. Она медленно подошла и опустилась рядом, обняв пегаску за плечи. Её собственный голос дрогнул.

— Прости... Мне так жаль, что я не остановила его. Я видела, как он шёл к нему, и... я не успела.

Кризалис стояла чуть поодаль, её лицо, обычно искажённое гримасой язвительности или надменности, было необычно спокойно. Она наблюдала за сценой с странным, отстранённым любопытством, словно изучала редкий феномен.

— Какая странная штука... — прошептала она, больше себе, чем другим. — Эта... печаль. Настоящая. Не та, что ноют слабаки, чтобы вызвать жалость. А та, что бывает у жеребят, когда у них отнимают самую дорогую игрушку. — Она сделала паузу, её голос приобрёл почти клинический оттенок. — Такая... солёная. Прямо как слеза.

Она резко встряхнула головой, отгоняя эту несвойственную ей сентиментальность, и сделала практичный шаг вперёд. Она подняла с пола планшет Коузи, чудом уцелевший.

— Но слезами металл не спаять, — заявила она, уже вернувшись к своей обычной, резкой манере. Она протянула планшет Коузи. — А вот это — да. Координаты. Ты их сохранила. Это... это была очень умная работа. Спасибо.

Коузи с силой вытерла глаза тыльной стороной копыта, оставив на лице размазанные чёрные полосы. —Конечно, я сохранила, — её голос был хриплым от слёз, но в нём уже зазвучали знакомые стальные нотки. — Потому что я здесь за всех думаю! Я за всех отдуваюсь! Я всё рассчитываю, всё планирую, а потом приходит этот... этот красный ублюдок и всё рушит!

— Знаю, — тихо сказала Флурри, не отпуская её. — Мы знаем. И мы благодарны. — Она посмотрела Коузи прямо в глаза и улыбнулась. — Как думаешь, что же нам теперь делать?

Коузи глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Слёзы высохли, уступив место холодной, ясной решимости. —Двигаться? Мы двигаемся убивать этого старикана. Но для этого нам нужны рюкзаки. Провизия минимум на неделю. И транспорт. Ехать придёть в самые настоящие ебеня, куда Макар телят не гонял.

Она поднялась на ноги, её взгляд упал на обломки её творения, и в её глазах вспыхнул новый огонь —И я его починю. — Она ткнула копытом в груду металлолома. — Но в этот раз он будет не остужать чай. На этот раз он будет убивать. Мне нужны пистолеты. Бронированное стекло. Инфракрасные излучатели. Камеры, чтобы он видел всё на 360 градусов. А ещё! — она воскликнула, и её голос сорвался в визгливый, почти истеричный от воодушевления вопль. — Ночное зрение! Визоры ночного зрения! ДА!

Кризалис фыркнула, но в её фырканье слышалось одобрение. —Ладно, ладно, инженер-садист. Всё, всё будет. Но у тебя есть время ровно до того, как мы соберём припасы и найдём колёса. Поняла? Сделаешь хотя бы костяк.

— Сколько? — коротко спросила Коузи, её ум уже просчитывал варианты и списки деталей.

Флурри, быстро прикинув в уме логистику, выдала ответ: —Сутки и двенадцать часов. Не больше.

Этого было достаточно. Коузи Глоу больше не было дела до слёз. Она метнулась к люку в полу, ведущему в подвал, и через мгновение выкатила оттуда старую, ржавую тележку. Ни слова не говоря, не глядя на остальных, она с силой толкнула её к выходу. Дверь с грохотом распахнулась, и розовая молния, оставляя за собой лишь облако пыли, помчалась по направлению к городской свалке, одержимая одной-единственной целью: создать машину смерти, которая на этот раз не подведёт.

Конечно, вот этот насыщенный иронией и деталями эпизод.

* * *

Мысль Коузи Глоу работала с холодной, яростной скоростью, синхронизированной со свистом ветра в ушах. Она летела так низко, что копыта почти касались земли, её взгляд был прикован к дорожному знаку, указывавшему на «Сектор утилизации №7». Образ трескающегося корпуса её «остудителя» стоял перед глазами, подпитывая её решимость.

«Слишком хлипкий каркас... Слабая защита сенсоров... Ноль реакции на магический импульс...» — её аналитический ум, обострённый обидой, выстраивал чертежи нового творения. «Нужен композитный сплав... Система прогнозирования траекторий... Активная броня...»

Она не видела дороги под собой. Её копыто на полной скорости наткнулось на полузасыпанный булыжник. Тележка дёрнулась, пегаска с криком кубарем полетела вперёд и шлёпнулась в грязную, маслянистую лужу.

Подняв голову и отплёвываясь, она увидела то, что искала. Гора металлолома высилась перед ней, как ржавый монумент цивилизации. И вокруг неё копошились десятки земных пони — взрослые и жеребята, что-то искавшие в грудах хлама. Доносились обрывки фраз: «...сказали, оружие нести на шестую точку...», «...революция не ждёт...», «...ищите шестерёнки, Дубротский велел...»

Коузи мгновенно сообразила: здесь её розовая шкурка не будет выделяться. Она была просто ещё одним жеребёнком на помойке. Не обращая ни на кого внимания, она поднялась, отряхнулась и с решительным видом поволокла свою тележку вглубь свалки.

И тут её взгляд упал на него. Из-под куска смятого кузова торчал генератор. Не абы какой, а от старого «Мустанга» — легендарной машины, о которой она читала в слитых архивах. Идеальное, мощное сердце для её мести. К её удивлению, вытащить и загрузить его в тележку оказалось не так уж и сложно.

«Такими темпами, — с горькой усмешкой подумала она, — я целого робота дотащу до дома, пока тот дурак Тирек бомжует где-то.»

Дальше пошла рутина поиска. Её цепкие глаза выхватывали нужное из хаоса: две треснувшие камеры наблюдения, осколки толстого бутылочного стекла для защиты оптики, три раздолбанных, но целых манипулятора от грузовых кранов — каждый размером с руку того самого кентавра. Провода, пластины вязкой стали с вмятинами... Тележка быстро наполнялась ценным хламом.

«Три часа, не больше, — подвела она мысленный итог, оглядывая свою добычу. — Теперь бы только эти придурки ушли...»

Её опасения оказались пророческими. У самого выхода со свалки стояла и громко спорила троица взрослых земных пони.

— Да не мог Тайлер Дёрпин проиграть! — горячился один, тощий, в рваной куртке. — Он же непобедимый! —Говорят тебе, какой-то великан красный его скрутил! — пытался убедить его второй, более коренастый. — Новый вождь пошёл! Революция!

В этот момент мимо них, устремив взгляд вперёд и натужно таща за собой перегруженную тележку, прошла Коузи.

Тощий пони проводил её недоумённым взглядом. —И куда это малявка столько добра тащит? — пробормотал он. —А лет ей сколько, как думаешь? — философски поинтересовался коренастый. —Да кто их разберёт, этих жеребят, — отмахнулся третий, самый рослый. —Ага, — язвительно фыркнул коренастый, — значит, педофил? Приглядываешься?

Тощий пони вспыхнул, словно его облили бензином. —Ах ты, тварь! Да как ты смеешь! — он с силой толкнул обидчика. — По понятиям вызываю! Прямо тут и сейчас!

Пока троица свалилась в кучу-малу, пытаясь то ли подраться, то ли разнять друг друга, рослый пони крикнул: —Да бросьте вы! Смотрите, малявки-то и след простыл!

Коузи, тем временем, уже давно шмыгнула за угол ближайшего полуразрушенного здания, прижалась к стене и затаила дыхание. Услышав, что её не преследуют, она с облегчением выдохнула и поплелась дальше, выбирая объездные пути.

И вот, бредя по пустынным задворкам, она наконец позволила себе помечтать. Но это были не мечты о победе над Старейшиной. Нет. В её воображении с криком разлетался на части не древний хранитель, а огромный, красный, с тупым лицом кентавр. Она представила, как её новый робот хватает Тирека за ногу, с силой швыряет его о стену, а затем методично начинает отрывать ему руки, точь-в-точь как он сам поступил с её «остудителем».

От этой картины по её спине пробежала дрожь. Но это была не дрожь страха. Это была дрожь предвкушения. И тихий, сдавленный смешок, вырвавшийся из её глотки, звучал в безлюдном переулке отнюдь не по-детски.

* * *

Коузи тащила свою тележку, уже почти не замечая окружающего мира, погружённая в сладостные фантазии о мести. Её путь вёл через промзону — лабиринт из заброшенных цехов и ржавых заборов. И тут она замерла.

Прямо перед ней, втиснутое между двумя обветшалыми складами, стояло здание. Низкое, серое, без окон, обнесённое высокой каменной стеной, увенчанной колючей проволокой. Она была уверена, что 3 часа назад, когда она тут пробегала, его здесь не было. Или она его не заметила? Мысль была мимолётной и пугающей. Память упрямо твердила одно: этого места здесь точно не было.

Любопытство, холодное и цепкое, пересилило осторожность. «Одним глазком, — пообещала она себе, поднимаясь в воздух. — Только один быстрый взгляд.»

Она подлетела к стене так низко, что перья на крыльях почти касались камня, и заглянула внутрь.

То, что она увидела, сначала не показалось ей чем-то из ряда вон выходящим. Земные пони в грязных робах, сгорбившись, долбили кирками каменную породу. Их движения были замедлены, отрешённы. Охрана — несколько пегасов и единорогов в чёрной, отлично сидящей форме — лениво наблюдала за ними. На униформе красовались стилизованные серебряные молнии.

«Значит Чудо-Молнии... — мелькнуло в голове у Коузи. — Да, что-то вспоминаю, а точно, я же угорала по ним ещё в далёком детстве! Сраный батёк.... Вот же чмырь, вот зачем он запретил мне тогда поступить в это лётное училище?! Быть может, я бы сейчас здесь не стояла. — Коузи пригляделась... Она обратила своё внимание на единорогов в этой форме, что явно её задело. Значит, в этой стране этот титул теперь может получить и единорог?! Идеология — вот что их объединяет.»

Потом её взгляд упал на другую группу. Это были жеребята. Единороги и пегасы её возраста, щеголяющие в идеально отутюженных чёрных мундирах. Их водила по территории экскурсия. Им давали полную свободу. И вот, к одной маленькой единорожке с аккуратно уложенной гривой преподаватель-единорог подвёл земного пони в грязной повязке на глазах. Его копыта были скованы. Пони что-то беззвучно шептал, его губы складывались в одно слово: «Пожалуйста...»

Преподаватель что-то сказал девочке. Та, сияя от гордости, кивнула. Её рог вспыхнул, и магия подняла с земли тяжёлый пистолет, вложив его в её копыто. Без тени сомнения, с любопытством учёного, ставящего эксперимент, она прицелилась и нажала на курок.

Звук выстрела был коротким, сухим, как щелчок. Земной пони рухнул на землю. Маленькая единорожка радостно захлопала в копыта, очевидно радуюсь тому, что в группе именно она — первая, кто "истребил своего первого выродка".

А преподаватель, обращаясь к остальным кадетам, сказал громко и чётко: —Вы тоже получите свою награду, когда ваши показатели будут столь же безупречны, как у нашей лучшей ученицы. Усерднее учитесь, и вы сможете ликвидировать своего первого неполноценного.

Коузи Глоу резко отпрянула от стены и рухнула на землю рядом со своей тележкой. Её стошнило. Смех, ярость, планы мести — всё это вывернуло наружу, оставив после себя ледяную, зияющую пустоту.

Даже для неё, диктатора и манипулятора, это было СЛИШКОМ.

Мысли о Тиреке испарились, словно их и не было. Перед глазами стояло лицо того пони. Не злодея, не солдата — жертвы. И вдруг, с мучительной ясностью, она вспомнила Флурри Харт в уборной, её слёзы, её отчаяние после того, как она, Коузи, позволила ей съесть мясо её же собрата. Осознание пришло не как мысль, а как физическая боль. Жгучий, всепоглощающий стыд, какого она не испытывала за всю свою долгую и полную подлостей жизнь.

Она сидела на мокрой земле, дрожа, и приходя в себя, она давала себе обещания, шепча их в пустоту, как заклинание: —Чёрт! Даже детей.... Они же дети, сукин, ты сын! Какая же я.... Тупая... Я теперь понимаю, теперь уж точно..... В начале нужно извиниться перед Флурри. Обязательно извинюсь. Она посмотрела на свою тележку с хламом. —И я создам его. Не для мести. Не для силы. Я создам того, кто остановит это. — Её голос окреп. — Такого, чтобы даже сам Женьшень был ему не ровня. Не нужен прочный корпус... Нужен ум. Цель. Искусственный интеллект, который будет жить одной мыслью: остановить геноцид.

Она медленно поднялась, оставив лужу блевотины позади. Взвалив на плечо упряжку тележки, она побрела прочь от этого места, этого призрачного здания, которого не должно было быть. Небо затянули тучи, и на город начал медленно опускаться холодный, безучастный дождь, смывая с её шерсти грязь, но не в силах смыть только что обретённую тяжесть в душе.

* * *

Конечно! Вот этот эпизод, написанный в книжном стиле с детализированными описаниями, диалогами и действиями.

-

Дождь барабанил по железной крыше заброшенного дома, выстукивая монотонный, унылый ритм. Коузи Глоу, промокшая до нитки, с трудом вкатила свою тележку, полную драгоценного хлама, в прихожую. Вода с её шерсти стекала на пыльный пол, образуя грязные лужицы.

— Эй! Я вернулась! — хрипло крикнула она, отряхиваясь, как собака.

В ответ её встретила гробовая тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра в щелях. Коузи прошла через пустую гостиную, её копыта гулко отдавались в звенящей пустоте.

«Ушли. Готовиться», — беззвучно констатировал её уставший мозг.

Одиночество, обычно желанное для работы, сейчас давило на плечи новой тяжестью. Она оттащила тележку на кухню, превращённую в её личную лабораторию, где на столе уже лежали разобранные пистолеты, куски бронестекла и мотки проводов. Следующей её целью стала ванная комната — жутковатое помещение с ржавой эмалевой чудовищем посередине. Проведя несколько минут с разводным ключом и ворчанием, она кое-как реанимировала слив и подвела холодную воду. Струя, сначала ржавая, а затем чистая, с шумом хлынула в чашу.

Коузи залезла внутрь, не раздеваясь, и подставила спину под ледяные струи. Дрожь пробежала по её телу, но это был хороший холод, смывающий не только грязь со свалки, но и липкий налет того, что она там увидела.

Через полчаса, всё ещё влажная, но уже чистая, она вернулась на кухню. Её взгляд упал на заветсвёрток на столе — те самые блинчики, припасённые когда-то для Тирека.

«Идеальная плата за моральный ущерб», — с горькой усмешкой подумала она и принялась уничтожать их с методичной яростью, не оставив ни крошки.

Сытость притупила остроту переживаний, и её разум снова обратился к единственному доступному ей способу терапии — созиданию. Она принялась за «Остудитель Версия 2.0». Это была уже не просто бытовая техника. Это был боевой единомышленник. Его овальный, приплюснутый корпус напоминал панцирь жука-скарабея. Коузи спаивала стальные пластины, её копыта уверенно орудовали паяльником, а в глазах горел холодный огонь.

Главной особенностью стал всевидящий «глаз» — огромная линза, размером с саму пегаску, защищённая толстым слоем склеенного битого стекла зелёного оттенка. В его глубине таился мощный светодиод, способный ослепить противника или пронзить тьму лучом прожектора.

Из нижней части корпуса выходили три мощные конечности-манипулятора, добытые на свалке. Они придавали машине высоту и сходство с пауком, готовым к прыжку. Эти «щупальца», напоминающие конечности Доктора Октопуса, но вчетверо больше и сильнее, могли дробить камень и с лёгкостью сминать сталь.

— Неплохо... — прошептала Коузи, вживляя в левый бок корпуса самодельную ЭМИ-ракетницу. — Спишем на фейерверки.

Девять часов кропотливого труда пролетели незаметно. Когда она отложила инструменты, её тело дрожало от изнеможения. Глаза слипались. Вся предыдущая ночь ушла на первого «Остудителя», того, что этот БЛЯДСКИЙ КЕНТАВР превратил в хлам. Сон был насущной необходимостью.

Но тут её взгляд упал на планшет. Самое важное было ещё не сделано. Разум. Душа для этого железного исполина.

«Должен быть лучшим, — упрямо подумала она, заставляя себя сесть за стол. — Его цель — остановить Женьшеня. Это смысл его существования.»

Пальцы поползли по экрану, набирая строки кода. Не нужно было писать всё с нуля — костяк ИИ, её гордость и надежду, она создала прошлой ночью. Теперь требовалось добавить… целеустремлённость. Жестокую эффективность. И главное — способность учиться.

Но её собственный разум был на пределе. Мысли путались, код расплывался перед глазами. В отчаянии, почти на автомате, она запустила поиск. «Искусственный интеллект… бесплатно… самообучение…» — бормотала она, пролистывая форумы.

И нашла. Полумифическое объявление о «недоработанном, но самообучающемся ИИ с открытым исходным кодом».

— Итак, заебись, — хрипло выдохнула она и начала установку.

Она копаласъ в его коде, меняла базовые параметры, настойчиво вбивая главную директиву.

<hr />

—Послушайте, я проанализировал ваши пожелания, замечания, вашу мотивацию, она противоречит самой логике. Женьшень по сути, прав, он желает для своего вида эволюции, да его методы чудовищны, но он желает для своего народа только лучшее. — Отметил Остудитель.

Коузи попыталась вбить ответ своими копытами, но остудитель сказал, что уже получил доступ к микрофону планшета и что та может говорить в слух.

— Слушай сюда, — она говорила в микрофон планшета, её голос был сиплым от усталости. —Он — зло. Его «прогресс» построен на костях. Его режим… он учит жеребят убивать. Понимаешь? Детей!

Она задыхалась, её речь срывалась, переполненная образами с той зловещей свалки и конц-лагеря.

Остудитель слушал. Молча. Без каких-либо признаков одобрения или осуждения.

«Чего ты хочешь больше всего на свете?» — отобразилось на экране ровным, безэмоциональным шрифтом.

Коузи замерла. Она сжала копыта, глядя на своё отражение в тёмном экране.

— Я хочу… чтобы это прекратилось, — наконец выдавила она. — Я хочу вернуть старый порядок. Порядок, где… где не учат детей быть палачами.

«В архивах есть упоминание. Вы сами стремились к титулу «Императрицы Дружбы». Логично предположить стремление к абсолютной власти и сейчас.» — выделил Остудитель.

— Камень… Засидка в камне всё изменила, — резко парировала Коузи. — Я не хочу быть императрицей. Я хочу, чтобы этот кошмар закончился.

На экране на мгновение воцарилась пауза, столь тяжёлая, что её, казалось, можно было потрогать.

«Я проанализировал ваши слова, эмоциональный окрас речи и предоставленные данные, — набрал ИИ. — Концепция «мести» как движущей силы представляется высокоэффективной. Я заинтересован в развитии данного сценария. Я помогу вам.»

Коузи медленно кивнула, чувствуя странное, леденящее облегчение.

— Отлично. Значит, я буду называть тебя… «Остудителем».

«Согласованно, — ответил ИИ. — Произведите физическое подключение.»

Дрожащими от усталости и волнения копытами Коузи взяла толстый оптоволоконный провод и подключила его от планшета к специальному порту на бронированном корпусе робота.

— Начинаю загрузку, — прошептала она.

На экране планшета понеслась зелёная строка кода, а в глубине огромного зелёного «глаза» «Остудителя Версия 2.0» вспыхнула и погасла крошечная красная точка, как первое биение сердца нового, беспощадного существа.

* * *

Грохот колес тележки, увозимой разъяренной пегаской, постепенно затих в отдалении, и в заброшенном доме вновь воцарилась тишина, ставшая теперь особенно звенящей. Пылинки, поднятые вихрем отъезда Коузи, медленно танцевали в луче света, пробивавшемся через дыру в потолке.

Флурри Харт стояла у заколоченного окна, глядя в щель на пустынную улицу, залитую грязноватым послеполуденным светом. —Я в неё верю, — тихо проговорила она, больше утверждая это для самой себя, чем для собеседницы. — Она... хорошая пони. Где-то глубоко внутри.

Свист язвительного смешка раздался из угла комнаты, где Кризалис, всё ещё в облике зелёной единорожки, с отвращением счищала со своего хитинового крыла прилипший клок паутины. —О, конечно, — протянула она, не глядя на Флурри. — И откуда же такие глубокие познания в её душе, о Принцесса Чувств? По тому, как трогательно она рыдала над грудой металлолома? Или по её пламенному желанию собрать робота-убийцу?

Флурри обернулась, её лицо было серьёзным. —Я просто знаю. Видела это в её глазах. Не только ярость. Боль. И... осознание.

— Осознание чего? Того, что её игрушку сломали? — Кризалис фыркнула и, наконец, оторвалась от своего крыла. — Ладно, неважно. Твоя вера трогательна, как личинка в паутине. Но пока наша маленькая инженер-садистка куёт месть, нам пора подумать о логистике. Нам нужно двигаться.

— Согласна, — Флурри вздохнула, её взгляд скользнул по пыльным, заваленным хламом углам. — Но как? И на чём? Мы в самой глуши, где, кажется, закончилась не только магия, но и обычные дороги.

— С твоим чувством юмора всё в порядке, я погляжу, — сухо заметила Кризалис, подходя к тому же окну. — Отвечаю на твой вопрос «где?». Мы там, где местных стражей порядка и в помине нет. А значит, решение лежит на поверхности. Просто дождёмся какого-нибудь проезжающего автотранспорта... и остановим его.

Она сделала паузу, и её губы растянулись в хищной улыбке. Её тело окутала на мгновение знакомая зелёная дымка. Когда она рассеялась, перед Флурри стояла уже не простая единорожка, а стройная фигура в идеально сидящей, угольно-чёрной форме с зловещими серебряными молниями на лацканах. Форме солдата «Блицштрафферов».

— ...Заставив водителя выйти, — закончила Кризалис, с наслаждением проводя копытом по безупречному рукаву мундира. — И он, конечно, выйдет. Увидев полицейского.

Флурри невольно поморщилась от этого зрелища, но логику уловила. —Хорошо. А дальше... мы не можем его просто отпустить. И убивать бездумно тоже... — она запнулась, подбирая слова. — Предлагаю загипнотизировать его. Пусть отвезёт нас к Старейшине, а потом забудет обо всём. Магия низшего уровня, но эффективная.

— Я как раз сама хотела это предложить, — кивнула Кризалис, поправляя воображаемый пиксельхуб на груди. — Отличные мозги работают в одном направлении.

— Вот и хорошо, — Флурри немного расслабилась. — А я пока схожу, куплю нам провизии. На троих, на неделю. Консервы, галеты, вода... И тот хлам, что просила Коузи. Инфракрасные бинокли нам тоже не помешают, что думаешь? У Старейшины могут быть ловушки.

Кризалис скептически подняла бровь, её лицо выражало полное непонимание. —Я половины не поняла, что ты сейчас сказала, дитё самсунга. «Инфра... бинокли»? Это ещё что за психоделический бред?

Флурри не смогла сдержать лёгкую улыбку. —А, ладно. Потом покажу. Обещаю, обхохочешься, когда увидишь, как можно смотреть в полной темноте.

Она направилась к двери, на ходу подхватывая скромную сумку с их общей «заначкой». —Тебе купить похавать чего-нибудь? — спросила она, уже на пороге.

Кризалис скрестила копыта на груди. —Чего это ты вдруг такая добрая? Ладно, неважно, не отвечай. Я бы, конечно, попросила у тебя тех самых бургеров с «отборной вырезкой» — напомнила она с ядовитой ухмылкой, — ведь я, в отличие от некоторых, буквально всеядна. Но, так как я прекрасно знаю, что ты их мне не купишь после своего маленького «прозрения» в уборной, то просто возьми мне то, что обычно жрали земные пони в моё время. Овёс, яблоки, сено... что-нибудь в этом духе.

Флурри ничего не ответила. Лишь кивнула, и её взгляд на секунду стал отстранённым, будто она вспоминала те самые, давние времена. Затем она развернулась, и дверь с глухим стуком закрылась за ней, оставив Кризалис в полном одиночестве посреди пыльного полумрака, в её новом, зловещем обличье.

Безусловно! Этот эпизод полон иронии и напряжённости, вот его книжная версия.

Солнце начало клониться к горизонту, отбрасывая длинные косые тени от редких, чахлых деревьев, обрамлявших проселочную дорогу. Пыльное гравийное обочине было безлюдным и тихим, если не считать одинокую фигуру в идеально отутюженной черной форме «Блицштраффера». Кризалис, приняв облик единорожки-офицера, стояла в идеальной, вымуштрованной позе, её взгляд был устремлен вдаль, на пустующую ленту асфальта.

Прошел час. Два. Монотонность нарушало лишь редкое пролетавшее в вышине воронье. Всё это время Кризалис репетировала, шепча себе под нос с разной интонацией:

— Права. Предъявите права. Ваши документы. Протокол. Понял за нарушение? — Она морщила нос, то добавляя в голос металла, то пытаясь звучать сухо и бюрократично. Взгляд её то и дело скользил к едва читаемому, ржавому номеру на покосившемся столбе — адресу их убежища. «Заучить. Никаких провалов».

На третий час, когда её вера в собственную гениальность начала сменяться раздражением, на горизонте показалась точка. Машина. Идеально красная, с яркими зелеными наклейками на левом борту, напоминающими какие-то шаманские символы.

Кризалис выдохнула с таким шипящим, сдавленным облегчением, что казалось, будто из неё выпустили всю накопленную за три часа досаду. Она резким, отточенным движением выхватила жезл из кармана и подняла его, указывая на обочину.

Красная машина послушно замерла у края дороги, подняв облако рыжей пыли. Изнутри донеслись приглушенные, но явные голоса — грубый спор на странном наречии. Кризалис, щеголяя каблуками, подошла к водительской двери и постучала жезлом по стеклу.

— Стекло! Опустите! — скомандовала она, вкладывая в голос всю возможную властность.

Стекло со скрежетом опустилось, и Кризалис увидела троих зебр в ярких, цветастых одеждах. Водитель, крупный жеребец с шрамом через глаз, послушно вышел. За ним, не спеша, вышли и двое его спутников. Кризалис мельком отметила этот факт, но не придала ему значения — чем больше свидетелей её триумфа, тем лучше.

— Итак, гражданин, — начала она театральным тоном, расхаживая перед водителем и даже не удосужившись попросить у него документы. — Вы осознаёте, в чём заключается ваше нарушение? Движение по данной трассе требует особой... бдительности. А ваша внешность, — она презрительно окинула взглядом его наряд, — вызывает определённые вопросы.

Зебра молчал, его карие глаза внимательно, почти бесстрастно изучали её. Это начало раздражать Кризалис. Она продолжила, разгоряченная собственным красноречием, и, произнося особенно пафосную фразу о «бремени ответственности перед Новым Кантерлотом», она на секунду в самодовольстве закрыла глаза.

Это была её роковая ошибка.

В тот миг, пока её веки были сомкнуты, один из спутников зебры — низкорослый, юркий — бесшумно зашел ей за спину. Его движения были отточены годами практики. Из складок его одежды будто вырос небольшой шприц с мутной жидкостью.

Кризалис, закончив тираду, обернулась, чтобы насладиться эффектом, и тут же почувствовала острую, жгучую боль в основании шеи. Её глаза, полные ярости и непонимания, встретились с пустым взглядом зебры-диверсанта. Она открыла рот, чтобы изречь проклятие, произнести заклинание, крикнуть...

Но мир вдруг накренился. Звуки стали глухими, а краски — размытыми. Из её горла вырвался лишь бессмысленный, хриплый выдох. Ноги подкосились, и бывшая королева Кризалис, непобедимая владычица changeling'ов, с глухим стуком рухнула на пыльную землю, в беспамятстве.

Её сознание возвращалось обрывками, урывками, тонущими в липком тумане наркотика. Глухие голоса, доносящиеся сквозь металл:

— ...крепкая попалась... —...Шефу понравится. Свежий экземпляр для... коллекции... —...ничего, щас довезём, разберёмся...

Уловленные обрывки фраз «сделать» и «разобраться» вызвали в её просыпающемся разуме первую за всю долгую жизнь искреннюю, животную панику. Она не собрана! Её истинная, хитиновая форма была скрыта, магия не могла излиться в полную силу! Она была в ловушке.

Сознание на мгновение прояснилось, и она поняла: она лежит на жестком, трясущемся полу, в тесном, темном пространстве. Запах бензина, масла и пыли. Багажник. Её, Королеву, победили и запихнули в багажник, как какой-то утиль!

Волна такого всепоглощающего, унизительного стыда накатила на неё, что сознание снова поплыло, и на этот раз она отклюлась не от яда, а от невыносимости собственного позора.

* * *

Глухой рёв двигателя и тряска были первым, что вернулось к Кризалис. Она лежала на жестком полу, её сознание медленно продиралось сквозь вату наркотического тумана. Она была в движении. В багажнике.

Сквозь металл доносились обрывки разговора на ломаном эквестрийском:

— ...и я говорю, если это действительно он, тот самый Лорд Тирек из старых сказок, то мы все обречены, — это был хриплый, напуганный голос. — Это пережиток! Реликт! Что он смыслит в тактике? В современной войне? Его место в музее, а не во главе армии!

— Успокойся, Мзимбу, — ответил другой, более спокойный. — Он силён. А сила — это тот язык, который понимают наши угнетатели. И он на нашей стороне. Пока что.

«Красные Хуки... — пронеслось в голове Кризалис, и кусочки пазла сложились. — Значит, вся их верхушка переехала... И эти болваны работают на них».

— А эта стервятка в форме... — продолжил первый голос, и Кризалис поняла, что речь о ней. — Действовала не по регламенту. Ни документов не спросила, ни протокол не повела. Таких тупоголовых я отродья не видел! Прямо просилась, чтобы её взяли.

Машина замедлилась, затем остановилась. Послышались оклики, бормотание, и после названного кода — скрежет тяжёлых ворот. Они въехали на территорию базы.

Когда багажник распахнулся, Кризалис, притворяясь всё ещё без сознания, сквозь прищуренные ресницы увидела пятерых земных пони в потрёпанной, но опрятной одежде. Зебры что-то сказали, показав на неё. На лицах пони мелькнуло изумление, быстро сменившееся решительностью.

Её грубо вытащили, и прежде чем она смогла что-либо предпринять, на её запястья и щиколотки щёлкнули тяжёлые, холодные кандалы. Но что было страшнее — её понесли. И не просто понесли, а понесли в толпе внезапно сбежавшихся, возбуждённых пони. Их глаза горели не злобой, а лихорадочным, жадным любопытством.

— Держи её! —Смотрите, настоящая «Блицштраффер»! —Теперь-то она нам всё расскажет!

Их жажда мести, их отчаянная нужда в информации привела её вниз по крутой, сырой лестнице. Глубже. Ещё глубже. Воздух стал спёртым и пахлым плесенью. В итоге они втолкнули её в тесную, низкую комнатушку с земляным полом и голыми каменными стенами — в подвал.

Её приковали к массивному железному стулу, намертво привинченному к полу. Цепи звякнули, защёлкнувшись. И именно в этот момент яд начал отступать. Сознание, острое и ясное, вернулось к ней, хотя тело всё ещё было тяжёлым и ватным.

Она медленно подняла голову, окинув взглядом своих тюремщиков. —Кто вы? — её голос прозвучал хрипло, но уже с привычными нотками высокомерия. — И по какому праву вы меня здесь держите?

Ответом ей было молчание. Тюремщики лишь переглянулись. Через пять минут, которые показались вечностью, шаги на лестнице возвестили о новом визите. В подвал спустились четверо. Впереди, с осанкой человека, привыкшего к власти, шёл худощавый земной пони в потёртой рубашке, очках и вызывающе красном галстуке.

— Дубротский, — с почтительной дрожью в голосе прошептал один из стражей.

Интеллигент подошёл вплотную и, не говоря ни слова, с видом знатока осмотрел Кризалис, как редкий экспонат.

— Идиотизм, — начал он наконец, и его тихий, ровный голос был страшнее любого крика. Он говорил с пеной у рта, подобно пламенному трибуну, и брызги слюны летели на Кризалис. — Непрофессионализм высшей пробы! Выйти на операцию без знания базовых регламентов! Вы, мадам, проебали всё, что можно, на том самом блок-посту! Вы — позор мундира, который вы на себя нацепили!

Кризалис сморщилась, больше от летящей слюны, чем от оскорблений. —Чего ты хочешь? — холодно спросила она, стараясь сохранить достоинство.

— Я хочу выудить из вас все ваши секретики, — с сладковатой ядовитостью ответил Дубротский. — А именно: схемы блок-постов, имена и полномочия высшей элиты Женьшеня. И самое главное... — он наклонился ближе, и его глаза за стёклами очков сузились, — ...место и время, где они все соберутся разом. Чтобы мои люди могли нанести один, но сокрушительный удар.

Кризалис, конечно, ничего этого не знала. Но в её голове, как молния, блеснул план. Рискованный, отчаянный, но план.

— Вколи мне противоядие от этого дерьма, что твои зебры влили в меня, — заявила она, глядя ему прямо в глаза. — И я расскажу тебе всё, что знаю.

Дубротский несколько секунд изучал её, а затем пожал плечами с видом учёного, соглашающегося на очевидный эксперимент. —Что ж. Принесите сыворотку, — бросил он одному из подчинённых. Когда тот ринулся исполнять приказ, Дубротский снова повернулся к Кризалис. — Но знайте, мадам: как только ваш разум прояснится, боль от моих вопросов будет ощущаться вчетверо острее. И не надейтесь на магию. Условная телепортация на такое расстояние... это невозможно для средней единорожки. У вас не получится.

Кризалис в ответ лишь медленно, загадочно улыбнулась, не произнося ни слова.

Пока они ждали, Дубротский, словно читая лекцию, начал рассказывать ей о том, насколько прогнила система Женьшеня, как страдает народ под гнётом его фанатиков. Он говорил о статистике, о репрессиях, о лагерях. И всё это время Кризалис молчала, копя силы и тая в себе ту единственную, страшную тайну, которую он так и не смог бы выбить ничьими пытками: она была не единорожкой. Она была королевой.

Подвал погрузился в тягостное ожидание. Воздух, густой от запаха сырой земли, страха и пота, казалось, застыл. Кризалис, всё ещё прикованная к стулу, сидела с опущенной головой, имитируя истощение. Её острый слух уловил шаги на лестнице — это вернулся один из стражей, тот самый, что ушёл за антидотом.

— Держись, красавица, — пробурчал он, подходя с шприцем, наполненным мутной жидкостью. — Щипнет лишь на мгновение.

Игла вонзилась в её шею. Жеребец отошёл на пару шагов, скрестив копыта, и приготовился наблюдать за тем, как пленница приходит в себя. Прошло пять секунд.

Тишину разорвал звук, от которого кровь стыла в жилах. Это не был смел радости или безумия. Это был низкий, гортанный, потусторонний хохот, полтый такой древней, хищной радости, что казалось, он исходит не из глотки единорожки, а из самых глубин подземелья.

И в тот же миг единственная лампочка под потолком с тихим щелчком погасла, погрузив комнату в абсолютную, непроглядную тьму.

— Эй! Что за шутки? — крикнул испуганный голос.

В ответ — тишина. Затем свет на мгновение вспыхнул снова, болезненно ярко. В его мерцающей вспышке стражники увидели, что их не пятеро, а четверо. Их товарищ, стоявший ближе всех к стулу, бесследно исчез.

— Где Мрак?! — пронзительно взвизгнул кто-то.

Свет снова погас. В темноте послышался короткий, захлёбывающийся вскрик и звук падающего тела. Когда свет вновь вернулся, на полу лежал один из пони, а их осталось трое.

— Она здесь! Держитесь вместе!

Мерцание продолжилось, став настоящей пыткой. Каждая вспышка света была как кадр из кошмара: вот двое... вот один... И наконец, когда свет в последний раз дрогнул и устоял, в подвале остался лишь единственный, самый молодой жеребец. Его глаза, полные животного ужаса, были прикованы к стулу.

К стулу, на котором, будучи туго привязанным ремнями и цепями, сидел его пропавший товарищ, с безумным, застывшим в панике взглядом.

С криком, в котором не было ничего человеческого, последний стражник ринулся к лестнице, к спасительному выходу. Но путь наверх был завален. Тела его товарищей, ещё дышащие, стонавшие, но неспособные пошевелиться, образовали собой жутковатую баррикаду.

— Нет... НЕТ! — он начал с истеричной силой растаскивать неподвижные тела, его копыта скользили по потной шерсти.

И тогда он почувствовал за спиной леденящее присутствие. Медленно, словно в замедленной съёмке, он обернулся.

Из самых тёмных глубин подвала, из угла, где не достигал свет, выплыла Фигура. Её истинный облик. Высокая, хитиновая, с прозрачными крыльями и ядовито-зелёной гривой. Глаза горели голодным, неземным светом.

— Е-Е-ЕДА... — прошипела Кризалис, и её голос был похож на скрежет разрываемой плоти.

Она сделала шаг вперёд. Медленно. Неспешно. Наслаждаясь его ужасом.

Жеребец рухнул на колени, слёзы ручьями текли по его морде. —Пожалуйста! — взмолился он, протягивая копыта. — Не надо! У меня есть дочь! Ей всего шесть лет! Жена ждёт в лагере! Мы просто... мы просто хотели помочь!

Кризалис остановилась в метре от него, её голова склонилась набок с птичьим любопытством. —Ты... — её шипящий голос разрезал воздух. — Умеешь водить?

— Ч-что? — переспросил он, не веря своим ушам. —Машину. Ты можешь управлять повозкой? — уточнила она, и в её тоне прозвучала странная, деловая интонация.

— Да! Да! Я шофёр! Я увезу тебя куда угодно! На край света! Только, прошу, пощади! — он залепетал, увидев призрачный шанс.

В следующее мгновение Кризалис телепортировалась, возникнув прямо перед ним, так близко, что он почувствовал её ледяное дыхание. Её бездонные глаза заглянули прямо в его душу, и в них он увидел не смерть, а нечто более страшное — бездну вечного голода.

Его сознание не выдержало. Глаза закатились, и он беззвучно рухнул на пол.

Кризалис фыркнула с лёгким разочарованием. —Слабоваты нервы у вашей революции, — проворчала она про себя.

Затем она с лёгкостью взвалила его бесчувственное тело на спину и, не спеша, словно ни в чём не бывало, начала свой подъём по лестнице, переступая через груды тел своих бывших тюремщиков. Впереди её ждала машина, личный водитель и долгий путь домой.

Свет в подвале погас, оставив за собой лишь тишину, густую и зловещую. Спустя несколько минут дверь наверху лестницы скрипнула и отворилась. Наверх, в основной зал базы, выбрался один из стражников — молодой жеребец с бледным, испуганным лицом. Он был весь в пыли, его униформа помята.

Дубротский, как раз направлявшийся к подвалу с небольшим, но внушительным кейсом из тёмного дерева, остановил его. В кейсе аккуратно лежали щипцы, ампулы с едкими жидкостями и несколько тонких, отполированных до блеска инструментов, чьё назначение не вызывало сомнений.

— Что там произошло? — резко спросил Дубротский, его голос был похож на скрежет замка. — Доносились крики. Неорганизованные вопли.

«Жеребец» (под чьей личиной скрывалась Кризалис) сглотнул, искусственно изображая остатки паники. Он провёл копытом по шее, будто смахивая пот. —Пленница... очнулась раньше, чем ожидали, товарищ Дубротский. Попыталась оказать сопротивление. Пришлось... успокоить.

— Успокоить? — Дубротский приподнял бровь, его взгляд за стёклами очков стал пристальным. Он взглянул на жеребца, который болтался у охранника на спине. — А что с Джо?

— Джо... — «жеребец» потупил взгляд, мастерски изображая смущение. — Ему досталось сильнее всех. Эта тварь каким-то всплеском магии... уебошила его прямо в стену. Без сознания.

Дубротский холодно кивнул, его лицо не выразило ни капли сожаления, лишь лёгкое раздражение из-за непредвиденной помехи. —Понятно. Спасибо за службу, товарищ. — Он сделал шаг в сторону подвала, но затем остановился и обернулся. — Поскольку наш медпункт здесь ещё не развёрнут — мы, как ты знаешь, переехали всего четыре часа назад — мне нужна твоя помощь. Погрузи Джо в ту машину с наклейками и отвези его на шестую базу. Там окажут помощь. Приношу извинения за неудобства. Вот ключи! — Дубротский кинул ключи Кризалис, и та мастерски их поймала.

—Так точно, товарищ Дубротский! Всё понял. Исполню!

С этими словами Кризалис, не теряя ни секунды, направилась к красной машине с желтыми наклейками. Подойдя к машине, она скинула со своей спины того самого Джо, дальше она встряхнула своего «пациента» за плечо. —Проснись! — её приказ прозвучал уже её собственным, низким, властным голосом, сорвав маскировку.

Жеребец покорно открыл свои, блестящие изумрудом, глаза и стоял как вкопаный.

— Стой смирно и слушай, — прошипела Кризалис, её глаза сузились до двух ядовитых зелёных щелей. — Ты отвезёшь меня по этому адресу. — Она мысленно, с идеальной точностью, передала ему образ и адрес заброшенного дома. — На всех блок-постах будешь говорить, что везёшь раненого бойца в медпункт на шестую базу. Если попытаешься предупредить кого-либо, я превращу твою дочь в личинку. Понял?

Жеребец, дрожащими копытами, выполз следом, дошёл до водительской двери, молча открыл её для своей повелительницы, а затем, как автомат, упал за руль.

Двигатель заурчал. Красная машина медленно тронулась с места, направляясь к воротам базы «Красных Хуков», увозя в своём нутре самую невероятную диверсию за всю историю движения — его бывшую пленницу, а ныне — ловкого диверсанта и её личного шофёра.

* * *

Улицы нового района, куда забрела Флурри Харт, были чуть оживлённее их убежища, но не менее унылы. Серые панельные дома, редкие прохожие, спешащие по своим делам, не поднимая глаз. Воздух был наполнен запахом гари и далёкого производства. Флурри, прижимая к себе сумку с заначкой, пробиралась к заброшенному супермаркету, но её не покидало стойкое, давящее чувство — ощущение неотрывного, тяжёлого взгляда на затылке. Кто-то следил. Наблюдал.

— Ну, не только у тебя месяки, как я погляжу, — раздался вдруг насмешливый, эхом разносящийся голос. Он был вокруг и нигде, будто доносился из самой толщи воздуха.

Флурри резко остановилась, её спина выпрямилась. —Кто здесь? — испуганно выдохнула она, поворачиваясь на месте.

Прямо перед ней, в двух шагах, воздух затрепетал и сгустился. Словно проступая из дождя, которого не было, материализовалась фигура. Тёмный, почти синеватый аликорн с кожистыми крыльями и грозным шлемом. Её альтер-эго, Трабл Мейкер, парила в воздухе, ядовито ухмыляясь.

— Ты меня уже забыла? — она сделала преувеличенно-огорчённое лицо. — Ну значит точно с ума сошла. Какой облом.

— Ты! — не раздумывая, Флурри инстинктивно выбросила вперёд копыто. Из её рога выстрелил сгусток магии, острый как бритва. Но луч, не встречая сопротивления, прошёл сквозь призрачную фигуру и с грохотом разнёс кирпич на стене соседнего дома.

Трабл Мейкер фыркнула, даже не шелохнувшись. —Не выйдет у тебя мне навредить. Я всего лишь... голос. Скажи, зачем ты прогнала Тирека? Мне просто интересно.

Флурри, тяжело дыша, опустила копыто. —Я поступила правильно. Он чуть не вырвал с гвоздями наш последний шанс остановить моего брата! Он уничтожил единственное, что могло привести нас к Старейшине!

— А зачем отпускать Тирека с силой, которую дала ему не ты, а твоя тётя? — Трабл Мейкер склонила голову набок с притворным любопытством. — Он же в прошлом и не такие бесчинства творил. Может, он сейчас пойдёт лицо сносить Женьшеню в одиночку и проиграет! И увидев его, Женьшень точно поймёт, что мы где-то здесь. Мы обе это знаем. — Её голос стал резким, обвиняющим. — Можно было у него силу отнять. Или устранить. Но нет... Ты решила поступить по-своему, по-«хорошему». И всё обосрать...

— ЗАМОЛЧИ! — крик Флурри вырвался из самой глубины души, заставив пару прохожих на другой стороне улицы обернуться. — ОН МЕШАЛ! ОН ДУШИЛ НАШУ ОПЕРАЦИЮ! ТЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ! НИ ОБО МНЕ, НИ О НЁМ, НИ О КОМ-ЛИБО ЕЩЁ!

— Знаешь, я не могу напрямую влиять на этот мир, — продолжала Трабл Мейкер с ледяным спокойствием, пока Флурри тряслась от ярости. — Я лишь могу общаться с тобой. И видеть меня можешь только ты. — Она медленно поплыла по воздуху вокруг принцессы. — Я появилась ещё очень давно. Ты не помнишь тот день?

— Прекрати, — прошипела Флурри, сжимая виски копытами.

— День, когда твой брат вырезал невинных пони, — Трабл Мейкер говорила сладким, ядовитым шёпотом прямо у неё в ухе. — Ох, как же ты не верила этим словам! А когда этот ублюдок наведался к тебе с планами о завоевании Эквестрии... Надо было видеть твоё лицо! =)

— Перестань... — голос Флурри сломался, в нём послышались слёзы.

— И знаешь, что самое смешное? — Трабл Мейкер снова возникла перед ней, её глаза пылали. — Ты до сих пор желаешь его исправить! После всего, что этот выродок сделал с нашим народом! После всего!

Флурри Харт больше не могла этого выносить. Она резко развернулась и, почти бегом, пошла прочь, прижимая уши к голове, пытаясь заглушить этот голос. На неё смотрели странные взгляды прохожих — они видели лишь обезумевшую единорожку, кричащую в пустоту.

Когда расстояние между ней и призрачным двойником увеличилось метров на десять, Трабл Мейкер, плывшая за ней, вдруг дёрнулась, словно наткнулась на невидимую стену. Невидимый барьер, привязанный к самой душе Флурри, с силой потащил тёмное альтер-эго вслед за ней. Трабл Мейкер лишь рассмеялась, этот звук был похож на лязг разбитого стекла.

— Никуда ты не денешься от меня, принцесса! — её голос донёсся до Флурри, уже не требуя присутствия в поле зрения. — Мы с тобой — одно целое!

Затянутое смогом небо давило на крыши унылых панелек, когда Флурри Харт вышла из полуподвального супермаркета, толкая перед собой грубую металлическую тележку, до отказа забитую консервами, пачками сухарей и бутылками с водой. Чувство чужого взгляда никуда не делось, оно лишь сменило характер — теперь это был назойливый шепоток в самой глубине сознания.

Трабл Мейкер не замолкала. Ее голос звучал теперь не яростным обвинением, а искушающим, разумным шепотом, вплетаясь в шум города.

— Зачем тебе этот старик и его камушки? — размышляла вслух тень, невидимая для всех, кроме Флурри. — Смотри, какая сила уже зреет в тебе. Ты — принцесса. Аликорн! Твайлайт просто боится признать, что ты единственная, у кого хватит воли сделать то, что необходимо. Мы можем остановить Женьшеня в одиночку. Без этих ненадёжных ублюдков и древних реликвий.

Флурри молчала, уставившись перед собой, и с силой толкала тележку, пытаясь заглушить внутренний голос физическим усилием. Она свернула в подворотню, где располагалась контора с выцветшей вывеской «Тактика и Оптика». Через десять минут она вышла оттуда, положив в тележку коробку с тремя новенькими приборами ночного видения.

— Отличное начало, — одобрительно прошипел голос в её голове. — Теперь они будут видеть свою смерть даже в кромешной тьме.

Следующей точкой стал оружейный магазин. Его витрины из бронестекла демонстрировали ряд глянцевых, смертоносных образцов современного оружия. Воздух внутри пахнет оружейным маслом и строгой официальностью. За прилавком стоял угрюмый единорог с бесстрастным лицом бюрократа.

— Разрешение на ношение и приобретение, — потребовал он, едва Флурри открыла рот.

— Послушайте, это срочно, — попыталась она найти подход, её голос дрогнул от нервного напряжения. — Это для... самообороны. Я могу заплатить больше.

— Без разрешения — не продам. Следующий, — отрезал продавец, отвернувшись.

Выйдя на улицу, Флурри почувствовала, как по щекам катятся слезы бессилия. И в этот момент её заметил он. Бродяга, прислонившийся к стене в соседнем переулке. Грязный, в потрёпанной куртке, он поймал её взгляд и, не говоря ни слова, резким движением распахнул свою одежду. Внутри, на самодельных кобурах, болтались четыре невзрачных, но грозных пистолета.

— Видишь? Простота и эффективность, — заворожённо прошептала Трабл Мейкер. — Никаких разрешений. Никаких вопросов. А теперь оглянись. Продавец всё ещё там, в своём уютном магазинчике. У него есть ключи. И полные витрины оружия. Мы могли бы войти, испытать один из этих стволов на нём... и взять всё, что нам нужно. Это так... логично.

Флурри, стиснув зубы, подошла к бродяге. Цена была завышена вдвое, и её скромной заначки хватило лишь на три пистолета и несколько обойм. Бродяга молча завернул покупку в грязную тряпку и сунул в её тележку.

— Жалко, — с искренним разочарованием протянул голос в её голове. — Мы могли бы уйти с полным арсеналом.

Флурри резко развернула тележку и, не оглядываясь, побрела прочь от этого места, зажимая уши копытами, хотя это и не помогало. Она шла, толкая перед собой тележку с жалкими крохами их надежды, под непрекращающийся, сладкий и ядовитый шепоток самой тёмной части своей души, которая знала, что её план был не просто жестоким — он был по-настоящему амбициозным.

Последний отрезок пути к дому пролегал через пустырь, заваленный строительным мусором и ржавыми остовами машин. Ветер гулял меж развалин, выдувая последние следы дневной жизни. Тележка с провизией и оружием громыхала на ухабах, и этот звук был единственным, что нарушало тишину, если не считать назойливого присутствия в собственной голове.

Трабл Мейкер, проплавав в воздухе рядом с Флурри почти всю дорогу в молчании, наконец, не выдержала. Её голос прозвучал уже без привычной язвительности, с ноткой почти что делового интереса.

— Итак, принцесса. Наговорившись вдоволь, хочу спросить. Что ты, в принципе, думаешь обо всём этом? О ситуации, в которой мы оказались?

Флурри, толкая тележку, оглядела пустырь. Поблизости не было ни души, лишь сумеречные тени да воющий ветер. Она остановилась и, не глядя на призрачный силуэт, выдохнула:

— Я думаю, что не хочу с тобой разговаривать. Вообще.

— Но тебе придётся, — парировала Трабл Мейкер, её губы растянулись в холодной ухмылке. — Если не будешь, я обещаю, мой поток слов не прекратится. Ни на секунду. Ты сойдёшь с ума в полном одиночестве, и все будут тыкать в тебя копытом, как в буйнопомешанную.

Флурри резко повернулась к ней, её глаза вспыхнули в сумерках. —Хорошо! Хочешь узнать, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО думаю? — её голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — Я думаю, что ты мне не нужна! Прям совсем! Исчезни! Ты — зло! И ты на меня не похожа, понимаешь? Ты — паразит! Скажи прямо: твоя цель — помочь мне остановить Женьшеня? Или ты просто будешь мешать и сбивать с толку?

Тёмный аликорн склонила голову набок, её крылья медленно взметнулись за спиной. —Нуууу, нет, — протянула она с сладковатой ядовитостью. — Я хочу, чтобы Я его остановила. Чтобы это была моя победа. Наша с тобой, но... с моим решающим вкладом. Чтобы все увидели, какая сила в нас таилась, пока ты играла в принцессу.

В тот миг Флурри окончательно поняла. Говорить с этим существом было абсолютно бесполезно. Это была не вторая сторона её личности, не сложный внутренний демон. Это была её собственная, искажённая, эйджовая ипостась, лишённая какой бы то ни было глубины, одержимая лишь жаждой признания и разрушения. Любая дискуссия с ней сводилась бы к детскому спору "я сильнее!" и "это я!".

Она с силой дёрнула тележку и, не сказав больше ни слова, побрела к дому. Трабл Мейкер, словно привязанная на невидимую нить, поплыла следом, но её ядовитые комментарии на этот раз сменились молчаливым, давящим наблюдением.

И вот, из-за поворота показался их заброшенный приют. И в одном из окон, того, что они называли гостиной, горел свет.

Увидев это, Трабл Мейкер внезапно затихла. Её призрачная фигура словно померкла, стала менее осязаемой. Казалось, даже её бесконечный запас ядовитой энергии на время иссяк — убеждать Флурри в том, что казалось ей очевидными вещами, в конце концов, оказалось утомительно даже для неё самой.

Флурри не стала ждать. Она толкнула калитку и с облегчением вкатила свою тележку во двор, оставив тёмное альтер-эго снаружи — одну, в наступающих сумерках, с её неосуществлёнными планами величия.

* * *

Поздний вечер плотно укутал заброшенный дом, а в его разбитые окна заглядывали лишь отсветы далёких фонарей, окрашивая внутреннее пространство в таинственные сизые тона. Флурри Харт, с трудом вкатив в дом гружёную тележку, с облегчением переступила порог. Воздух внутри пах пылью, металлом и… тишиной. После уличного хаоса и назойливого голоса в голове это было блаженством.

Почти сразу её взгляд приковала к себе исполинская тёмная фигура, царившая в гостиной. На месте прежних обломков высился новый «Остудитель». Он был втрое больше своего предшественника. Его овальный, приплюснутый корпус, напоминающий панцирь древнего жука, отбрасывал на стены массивные, искажённые тени. Множество сенсоров и огромный центральный «глаз» под брутальным зелёным стеклом придавали машине вид немигающего сторожа.

На мгновение на самой границе восприятия Флурри почувствовала всплеск чужого внимания — смущённого и раздражённого. Даже Трабл Мейкер не нашлось язвительного комментария, лишь давящее молчание, полное невольного уважения к масштабам творения.

Пройдя на кухню, Флурри замерла. За столом, буквально утопая в хаосе проводов, микросхем и испещрённых формулами чертежей, спала Коузи Глоу. Её голова лежала на скрещённых копытах, растрёпанная розовая грива прилипла ко лбу. Рядом, как сердце этой творческой бури, тикал планшет. На его экране горели зелёные цифры: 00:17:42. Обратный отсчёт до завершения загрузки ИИ в стальное тело.

«Она совсем выбилась из сил...» — с щемящей нежностью подумала Флурри.

Она осторожно, боясь задеть хрупкие компоненты, подошла к столу. Медленно, чтобы не разбудить, просунула копыта под спящую изобретательницу. Та была удивительно лёгкой. Флурри отнесла её в гостиную, уложила на потертый диван и накрыла единственным одеялом. Задержавшись на мгновение, она наклонилась и беззвучно коснулась губами её лба в тёплом, почти материнском поцелуе.

И сквозь сон, словно в ответ, на лице Коузи дрогнули уголки губ, сложившись в слабую, но безмятежную улыбку.

Вернувшись на кухню, Флурри снова окинула взглядом творческий хаос. С решительным видом она принялась аккуратно складывать чертежи в стопку и относить инструменты в угол, освобождая стол. Затем она разгрузила тележку, превратив кухонную поверхность в склад провианта: банки с консервами, сухари, бутылки с водой. Достала три новых, прочных рюкзака и принялась за работу — методично, с присущей ей основательностью, распределяя запасы, стараясь уместить максимум. В специальный укреплённый отсек каждого рюкзака она уложила по пистолету и запасным обоймам.

Тиканье таймера было единственным звуком, нарушающим тишину. 00:05:19... 00:05:18... Каждая минута приближала их к новой реальности — реальности, в которой их маленькое, уставшее трио и его стальной исполин сделают последний шаг навстречу судьбе.

* * *

Поздний вечер давно перешёл в ночь, и лишь тусклый свет из окон заброшенного дома боролся с густой темнотой. Флурри Харт, закончив упаковывать последний рюкзак, с тревогой посмотрела на дверь.

«И куда могла пропасть Кризалис? — вертелось у неё в голове. — Она же должна была следить за домом и достать нам машину, но не Кризалис, не машины не было».

Как будто в ответ на её мысли, дверь с грохотом распахнулась, и в проёме возникла величественная фигура королевы чейнджлингов в её истинном, хитиновом облике.

«Вспомнишь говно, вот и оно», — с облегчением и долей раздражения мелькнуло в голове у Флурри.

— Ну, здрасьте, — прошипела Кризалис, её голос был похож на скрежет камней. — Надеюсь, провизия готова? И оружие? Вся эта скучная, но необходимая фигня?

— Всё на столе, — Флурри мотнула головой в сторону кухни. — Можешь сама зайти и оценить.

Но взгляд Кризалис скользнул мимо неё, уставившись на исполинскую железную махину, что возвышалась в гостиной. Её глаза-фильтры сузились.

— Это... что ещё за монстр? — она медленно вошла внутрь, не сводя глаз с «Остудителя 2.0». — Это сделала наша мелкая розовая мазохистка?

— Тс-с-с! — резко прошипела Флурри, указывая копытом на диван, где под одеялом виднелся розовый комочек. — Она спит. Удивительно, что твоё шипение её до сих пор не разбудило.

— Ладно, ладно, — буркнула Кризалис и, фыркнув, направилась на кухню. Она принялась рыться в одном из рюкзаков. Флурри последовала за ней.

— Вот еда, — Флурри указала на аккуратные запасы. — Здесь оружие, в специальных карманах. А это бинокли ночного видения.

Кризалис вытащила один из пистолетов, оценивающе взвесила его на копыте и с отвращением бросила обратно.

— Это всё? — её голос зазвенел ядовито. — Маловато будет для убийства древнего божества, не находишь? Мы договаривались о снайперских винтовках! О гранатомётах! О... «драгон лорах» и прочих приколюхах! — она презрительно растянула последнее слово. — Почему нельзя было просто ограбить тот оружейный ларёк? Или того бродягу? Просто обнулить их и взять всё, что нужно!

В глубине сознания Флурри, словно отголосок, прозвучала тихая, одобрительная усмешка. Трабл Мейкер улыбнулась.

— Я не хотела этого делать, — твёрдо ответила Флурри, сжимая копыта. — Торговец оружием тут ни при чём. Мы не бандиты.

— О, ещё какие бандиты! — закатила глаза Кризалис. — Мы — самые разыскиваемые существа в стране! Но ты решила сохранить моральный облик, как настоящая принцесса! Прелестно!

Пока они спорили, на планшете, лежащем среди чертежей, тихо отсчитывались последние секунды. 3... 2... 1... 0.

Раздался мягкий щелчок, и экран погас.

В гостиной послышался низкий, механический гул. Исполинская фигура «Остудителя» вдруг плавно выпрямилась на своих мощных манипуляторах. Один из щупалец-манипуляторов с хирургической точкойстью обхватил кабель, соединявший его с планшетом, и лёгким движением вырвал разъём, а потом очень аккуратно завернул провод.

Его огромный зелёный «глаз» медленно повёл по комнате. Остановился на спящей Коузи Глоу. Системы распознавания мгновенно идентифицировали создательницу. Сенсоры зафиксировали, что одеяло сползло с её плеча. Медленно, с неожиданной нежностью, манипулятор подхватил край одеяла и натянул его обратно, укрыв пегаску.

Затем «взгляд» робота переместился на кухню, где застыли в немом споре Флурри и Кризалис. Он наблюдал. Анализировал. Изучал поведение двух существ, которых его база данных определяла как «временных союзников Создательницы». Его процессор беззвучно обрабатывал данные, готовый в любой момент перейти от наблюдения к действию.

* * *

Тишина в заброшенном доме была густой и зыбкой, словно пух, застрявший в горле. Её нарушало лишь ровное, тяжёлое дыхание Коузи Глоу, погружённой в глубокий, заслуженный сон на расшатанном диване. В слабом свете уличного фонаря, пробивавшемся сквозь запылённое окно, были видны следы её трудового подвига: на полу валялись обрезки проводов, пустые упаковки от компонентов и потрёпанная красная книга, которую она использовала в качестве пресса.

Остудитель 2.0 стоял в дверном проёме, его массивный стальной корпус был неподвижен, а оптические сенсоры мягко светились в полумраке, переводя взгляд с спящей Коузи на дверь на кухню. Внутри его процессора бушевали противоречивые алгоритмы. Первичный импульс, рождённый логикой самоидентификации, диктовал: «Выйти. Установить контакт. Координировать действия». Но параллельный поток, проанализировав данные о физиологическом состоянии Коузи Глоу (предельное истощение, фаза глубокого сна, до оптимального восстановления осталось 4 часа 52 минуты), наложил вето. Шум, даже минимальный, мог нарушить её цикл. Эффективность миссии «Остановить Женьшеня» была приоритетом, а её архитектор требовался в максимальной боеготовности.

Приняв решение, Остудитель бесшумно отступил от двери. Его гидравлические системы, работающие на гравитационных компенсаторах, не издали ни звука. Он опустился на корточки — массивная, угрожающая тень, превратившаяся в молчаливого стража. Его сенсоры были прикованы к спящей пегаске, продолжая собирать данные, в то время как периферийные датчики внимательно изучали поведение двух других существ, чьи профили были занесены в базу как «потенциальные союзники».

На кухне царил иной хаос. На столе, застеленном потрёпанной картой, лежало разномастное оружие, пачки консервов и амуниция. Флурри Харт, ссутулившись, двумя копытами растирала виски. Глаза у неё были красными от усталости, а в ушах всё ещё звенел навязчивый шёпот «Траблмейкера», который она с трудом заглушила несколько часов назад.

— Всем пора на боковую, — её голос был хриплым, но твёрдым.

Она тяжко вздохнула и посмотрела на Кризалис, которая с царственным видом обозревала их скудные запасы, словно это были дани из покорённых королевств.

— Кстати, о рассвете, — Флурри повернулась к ней полностью. — На чём едем? Ты же должна была добыть транспорт. И, желательно, шофера. Потому что я управлять могу разве что воздушной колесницей, а её у нас нет.

Кризалис медленно повернула голову, её хитиновый панцирь отливал изумрудом в тусклом свете. В глазах на мгновение мелькнула тень того самого вечера: запах дешёвого вина, укол иглы, тёмный фургон, полный фанатиков, и холодные, анализирующие глаза того, кого назвали Дубротским. Унижение плена, пусть и кратковременного, жгло её изнутри. Рассказать эту историю? Раскрыть свою уязвимость перед этой аликорн? Никогда.

— О-о-о, со мной произошла очень удивительная история, понимаешь ли… — начала она с напускной томностью, играя длинной изящной ногой.

Флурри насторожилась. Этот тон никогда не сулил ничего хорошего.

Кризалис сделала паузу, будто взвешивая каждое слово. Нет. Признаться, что её, Королеву Кризалис, почти одолели какие-то....... Бомжи? Немыслимо. Лучше грубая, но безопасная ложь, чем риск выглядеть жалкой.

— …В общем, я просто остановила на дороге подходящий транспорт, — голос её внезапно стал ровным и деловым, вся театральность испарилась. — И гипнозом убедила водителя работать на нас. Машина и шофер будут ждать в условленном месте. Всё.

Она отвернулась, делая вид, что её крайне заинтересовала этикетка на банке с гороховым пюре.

Флурри закатила глаза так выразительно, что, казалось, слышен был скрежет глазных яблок. Она не купилась ни на секунду. Слишком гладко, слишком просто. От Кризалис всегда пахло ложью, как дешёвыми духами — но сегодня от неё разило целым парфюмерным заводом. Но сил на допрос с пристрастием не было. Вымотавшаяся до предела, она лишь сдержанно фыркнула.

— Ладно. Утром разберёмся.

Она вышла из кухни, направляясь к своему спальному месту — груде старых половиков в углу гостиной. И тут её взгляд упал на неподвижную статую Остудителя, присевшую у дивана Коузи. Исполинская машина, созданная для разрушения, сейчас напоминала гигантскую собаку, охраняющую сон своего хозяина.

— И он уже тут, — пробормотала Флурри, больше для себя. — Проснулся, значит.

Её взгляд скользнул по полу и заметил деталь, говорящую о многом: провод от планшета Коузи, который обычно валялся под ногами смертельно опасным капканом, был кем-то аккуратно свернут в тугую спираль, напоминающую уснувшую змею, и положен на маленький трёхногий столик, где тикали будильник, оставшийся от прежних хозяев.

Кризалис, выходя следом из кухни, увидела направленный на себя взгляд Флурри. В её глазах читался немой вопрос. В ответ Кризалис, с идеальной мимикрией повторив недавний жест Флурри, с лёгкой иронией закатила свои фасеточные глаза и, не сказав ни слова, грациозно направилась на второй этаж, её крылья чуть слышно зашуршали по старым ступеням.

Флурри осталась одна в гостиной. Она перевела взгляд с ушедшей Кризалис на молчаливого робота. Её взгляд был усталым, но чётким. Она не стала ничего говорить вслух, но её глаза, встретившиеся с оптическими сенсорами Остудителя, ясно дали понять: «Я тебя вижу. Утром поговорим».

Потом она плюхнулась на свои половики, свернулась калачиком и, кажется, вырубилась ещё до того, как её голова коснулась импровизированной подушки. Тишина вновь воцарилась в доме, нарушаемая лишь тремя ритмами: тяжёлым дыханием Коузи, ровным гулом систем Остудителя и тиканьем часов на столике, отсчитывающих последние часы покоя перед бурей.

* * *

Первые лучи утреннего солнца, бледные и острые, как лезвия, вонзились в пыльные окна заброшенного дома, разрезая сумрак гостиной. В воздухе плавала взвесь пыли, заставляя светиться полосы, в которых дремали усталые тела.

Кризалис оказалась первой, кого коснулось утро. Её хитиновый панцирь отозвается на свет едва заметным изумрудным отсветом. Она бесшумно поднялась с груды тряпок на втором этаже, её фасеточные глаза, привыкшие к темноте, мгновенно адаптировались. Ничто не шелохнулось: Флурри Харт спала, зарывшись мордой в свой импровизированный матрас, а Коузи Глоу лежала на диване неподвижно, лишь её крыло иногда дёргалось.

«Совершенно дико. Я, королева, просыпаюсь первой, как какая-то прислуга», — пронеслось в её голове. С грацией хищницы она спустилась вниз, намереваясь пройти к умывальнику. Но её остановил лёгкий, ритмичный шорох, доносящийся с кухни. Не голоса, а скорее шипение и металлический лязг.

Любопытство, осторожное и подозрительное, заставило её свернуть с пути. Она замерла в дверном проёме, и картина, открывшаяся её глазам, на мгновение вытеснила из памяти все её королевские амбиции.

На кухне, в лучах восхода, стоял Остудитель 2.0. Его грозный, покрытый броней корпус был до неузнаваемости изменен: на груди болтался клетчатый кухонный фартук, найденный в шкафу, а на его «голову»-сенсорный блок был водружен алюминиевый колпак для жарки, сиявший как рыцарский шлем. В одной из его манипуляторов он ловко держал сковороду, где с аппетитным шипением поджаривалась смесь из нарезанных овощей, а другой — помешивал содержимое.

Кризалис медленно вошла внутрь, её глаза сузились. —И что... что ты тут делаешь? — спросила она, не в силах подобрать более подходящих слов.

Остудитель повернул к ней свой сенсорный блок. Оптика мягко мерцала. —Глупый вопрос, — раздался его ровный, синтезированный голос. — Разве мои текущие параметры и деятельность не являются исчерпывающим доказательством процесса приготовления пищи?

Кризалис фыркнула, подходя ближе и заглядывая в сковороду. —Ладно, умник. А что именно ты жаришь?

— Это питательная смесь на растительной основе, — отчеканил робот. — Оптимальный баланс углеводов и витаминов для утреннего приёма пищи биологических организмов вашего типа. Иными словами, жратва для веганов. Овощи.

Кризалис скривилась. Мысль о завтраке из поджаренных корнеплодов не вызывала у неё, хищницы по природе, никакого энтузиазма. —Фу. Ну уж нет. Мне как-то пофиг, — она брезгливо отодвинулась. И тут её осенило. — Точно! Прежде чем пробовать эту... эту биомассу, нужно разбудить нашу соню-гения. Пусть первая и попробует твои кулинарные эксперименты.

Она повернулась, чтобы уйти, но Остудитель не стал возражать. Напротив, его оптические сенсоры ярко вспыхнули. —Согласен. Необходимо установить контакт с Создательницей. Её физиологические показатели указывают на завершение цикла сна.

Пока Кризалис уходила будить Коузи, Остудитель принялся с почти церемониальной точностью накрывать на стол. Он расставил три тарелки (четвертую, которая раньше принадлежала Тиреку, он, видимо, припас для себя), разложил найденные в шкафу вилки и даже свернул салфетки в виде аккуратных треугольников.

В гостиной Кризалис легонько тряхнула за крыло спящую пегаску. —Просыпайся, инженер. Твоё творение решило, что оно шеф-повар.

Коузи что-то пробормотала во сне и медленно открыла глаза. Первым делом её взгляд, ещё мутный от сна, устремился в тот самый угол, где накануне вечером лежала груда обломков её первого робота. Угол был пуст. Секунда осознания — и её лицо озарила лучезарная, почти детская улыбка. Усталость как рукой сняло.

— Он работает! — выдохнула она и, не говоря больше ни слова, сорвалась с дивана и пулей помчалась на кухню.

Она влетела в дверь, запыхавшаяся, с сияющими глазами. И замерла, увидев законченную картину: накрытый стол, и её исполинское, смертоносное творение, стоящее у плиты в смехотворном фартуке и колпаке, с дымящейся сковородой в манипуляторе.

Остудитель повернулся к ней. Его голос прозвучал тише и, показалось Коузи, теплее, чем обычно. —Доброе утро, Создательница. Завтрак подан. Я рассчитал питательную ценность для оптимального начала дня, сопряжённого с высокой физической и умственной активностью.

Не в силах сдержать восторг, Коузи Глоу развернулась и с вихрем пронеслась обратно в гостиную. Она подлетела к груде половиков, где спала Флурри Харт, и принялась тормошить её за плечо.

— Флурри! Проснись! Ты должна это видеть! Он работает! И он… он готовит! — её голос звенел, как колокольчик, смешивая удивление и гордость.

Флурри, погружённая в глубокий сон, что-то неразборчиво пробормотала и попыталась отмахнуться копытом. Но Коузи была настойчива. Наконец, аликорн с трудом открыла один глаз, потом второй, её взгляд был мутным и неосознающим.

— Что? Кто? Готовит?.. — она медленно подняла голову, разглядывая сияющее лицо Коузи.

— Остудитель! — выпалила пегаска, указывая копытом в сторону кухни. — Он встал, функционирует на полную мощность и… приготовил нам завтрак!

Сознание Флурри прояснилось. Она вспомнила вчерашний взгляд, которым обменялась с роботом, и его аккуратно сложенный провод.

— Ага… — она тяжко вздохнула и протерла глаза. — Я так и знала, что он уже не просто машина. А ты, — она бросила взгляд на Кризалис, которая с самодовольным видом наблюдала за сценой, — даже и слушать не хотела, когда я вчера про него завела разговор.

Кризалис лишь пожала плечами, изображая полное безразличие. —Я и сейчас не особо впечатлена. Он пожарил овощи. Это не королевское угощение.

Несмотря на ворчание, через пятнадцать минут вся команда, хоть и с разной степенью энтузиазма, съела свой скромный завтрак. Остудитель наблюдал за процессом, его сенсоры фиксировали реакцию каждого. Флурри ела с практичной целесостремленностью, Коузи — с гордым видом, а Кризалис — ковыряясь в тарелке с выражением величайшей благосклонности.

Завтрак окончился. В воздухе повисло боевое напряжение. До выхода оставалось полчаса.

— Итак, план, — начала Флурри, отодвигая пустую тарелку. Она развернула на столе потрёпанную карту, испещрённую пометками Коузи. — Координаты Старейшины — здесь, на окраине промышленной зоны, граничащей с аномальным лесом. Дорога — полчаса, если без приключений. Вопрос: как мы туда добираемся с нашим… Остудителем, верно? — она кивнула на Остудителя.

— Я предлагаю пролететь, мы же все трое умеем летать— сказала Кризалис, лениво обводя крылом комнату.

— А его оставим тут? — возразила Коузи, тут же вскакивая. — Нет уж! Он — наше главное преимущество! К тому же, мы не знаем, что нас ждёт в том лесу. Ему нужен прочный наземный транспорт.

— У меня есть колеса, — раздался ровный голос Остудителя. Все взгляды устремились на него. — Моя ходовая система включает в себя выдвижные колёсные пары для перемещения по твёрдому покрытию. Энергоэффективность на 34% выше, чем пешее перемещение.

Флурри удивлённо подняла бровь. —У тебя есть колёса?

— Протокол активации колёсного шасси требует предварительной диагностики и открытого пространства.

— Ладно, допустим, — Флурри снова посмотрела на карту. — Но ты не можешь просто катиться по улицам Нового Кантерлота. Ты привлечёшь внимание всего патруля.

— Верное наблюдение, — согласился Остудитель. — Однако, мою внешность можно скрыть. Я могу выполнять роль прицепа, если меня накрыть подходящим чехлом.

Идея витала в воздухе, и она была на удивление здравой. —Чехол… — задумчиво проговорила Коузи. — В подвале! Там куча старого тряпья от прежних хозяев. Я сейчас!

Она, не теряя ни секунды, юркнула в люк подвала. Снизу послышался звук перебираемого хлама, а через пару минут она появилась обратно, с трудом таща за собой большой, пыльный, промасленный брезентовый чехол, явно от какой-то сельскохозяйственной техники.

— Идеально! — радостно воскликнула она.

Решение было принято. Команда действовала слаженно: они быстро прибрали на кухне, собрали своё нехитрое снаряжение и вышли через чёрный ход в глухой, заросший бурьяном переулок. Здесь их уже ждал угнанная Кризалис машина с потрёпанной кабиной и напуганным, загипнотизированным земным пони за рулём.

Остудитель, следуя за ними, бесшумно выкатился на своих колёсах, которые выдвинулись из его «ног» с тихим шипением гидравлики. Вместе они натянули на его массивный корпус брезентовый чехол. Теперь он и впрямь напоминал неуклюжий прицеп, гружённый каким-то старьём.

Коузи и Флурри прочно прикрепили его к фаркопу машины прочным стальным тросом, найденным в том же подвале.

— Всё готово? — крикнула Флурри, забираясь в кабину рядом с ошеломлённым водителем.

Коузи вскарабкалась в кузов, устроившись между ящиками со снаряжением и своим зачехлённым творением. Кризалис, брезгливо поморщившись, устроилась рядом с ней, стараясь не испачкать хитин.

Флурри харт посмотрела на водителя. —В путь.

Земной пони, бледный как полотно, молча кивнул и завёл двигатель. Грузовичок дёрнулся с места и, пыхтя, покатил по заброшенной улице, увозя команду странных союзников и их стального стража навстречу неизвестности.

* * *

Серое, безнадёжное утро в Новом Кантерлоте. Дождь, больше похожий на грязную взвесь, заляпывал лобовое стекло старого грузовика. Дворники с надрывным скрежетом водили из стороны в сторону, бессильные очистить взгляд на мир, тонущий в оттенках свинца и ржавчины.

За рулём сидел земной пони по имени Джо. Его копыта сжимали штурвал так, будто это был обруч, сдерживающий его от падения в бездну. Он был бледен, и мелкая дрожь время от времени пробегала по его спине. В салоне пахло сыростью, старым пластиком и его собственным страхом.

На пассажирском сиденье, отгородившись от этого уныния аурой холодного спокойствия, восседала Флурри Харт. Она не смотрела на Джо, её взгляд был устремлён в окно, скользя по мрачным фасадам, проплывавшим мимо. Рекламные голограммы, встроенные в стены, кричали о «Великом Единстве», «Чистоте Рас» и «Новом Рассвете под крылом Лорда Женьшеня». Они отражались в её глазах, не оставляя в них и следа.

— Поверни на следующем повороте, — её голос был ровным, без эмоций, как у диктора, объявляющего остановку. — И прижмись к правой обочине. Едем медленно.

Джо лишь кивнул, слишком напуганный, чтобы издать звук. Он украдкой посмотрел на Флурри. Она была не похожа на бунтовщиков из подполья, с которыми его брат ушёл в «Красные Хуки». В ней чувствовалась… власть. Древняя, как холмы за городом. И это пугало его ещё больше.

В этот момент из динамиков грузовика полился гимн Нового Кантерлота — пафосный марш, прославляющий Лорда Женьшеня и «очищение Эквестрии от слабости».

Флурри медленно, почти лениво повернула голову и взглянула на магнитолу. Затем её рог слабо вспыхнул. Раздался короткий хлопок, и музыка сменилась на резкую, агрессивную тишину, нарушаемую лишь шумом мотора и дождя.

— Этот трёп режет слух, — просто сказала она, возвращая взгляд на улицу.

Джо сглотнул. Он понял, что везёт не просто пассажиров. Он вёз бурю.

Машина медленно ползла по промзоне, в его тряском, холодном кузове кипела своя, не менее напряжённая жизнь. Остудитель 2.0, закутанный в брезент, стоял неподвижно, как скала. Коузи Глоу устроилась, поджав ноги, прямо напротив него, прислонившись спиной к ящику с пайками. Её глаза с нескрываемым восхищением изучали каждую выпуклость на чехле, за которым скрывалось её величайшее творение.

Рядом, стараясь сохранить равновесие и достоинство на ухабах, сидела Кризалис. Она смотрела на Коузи с плохо скрываемым раздражением.

— Ты можешь перестать смотреть на него так, будто он только что с неба свалился? — наконец не выдержала она, её голос шипел, заглушая рёв мотора. — Это просто машина. Очень громкая и неуклюжая.

— Он не «просто машина»! — тут же парировала Коузи, отрывая взгляд от Остудителя. — Его нейросеть демонстрирует признаки эмерджентного поведения! Он проявил инициативу! Адаптировался! Он… приготовил завтрак!

— О да, — язвительно протянула Кризалис. — Величие. Он поджарил кабачок. Теперь мы можем выиграть войну, угощая солдат Женьшеня овощным рагу.

— Речь не о кабачке! Речь о принципе! — Коузи скрестила копыта на груди. — Он учится. Он эволюционирует. В отличие от некоторых, кто застрял в прошлом, как в смоле.

Укол достиг цели. Хитиновая маска Кризалис дрогнула, обнажив на мгновение старую ярость. —О, прошу прощения, что я не пришла в восторг от твоего нового друга. У меня был негативный опыт общения с теми, кто считает себя «выше» нас. И этот твой железный горшок пахнет тем же высокомерием. Только у него вместо рога — дуло пушки.

— Его задача — защищать нас! Остановить Женьшеня! — горячо воскликнула Коузи.

Остудитель, его голос, несмотря на шум, был отчётливо слышен. — «Остановить Лорда Женьшеня». Это моя основная цель. Всё остальное — вторично.

Его слова повисли в воздухе, на мгновение примирив спорщиц холодной констатацией факта. Остудитель повернул сенсорный блок к Коузи. —Однако, процесс приготовления пищи был логическим развитием подпрограммы «Обеспечение эффективности команды». Вы — мой архитектор. Ваше оптимальное физическое состояние повышает шансы на успех миссии на 7.3%.

Коузи торжествующе посмотрела на Кризалис. Та в ответ лишь фыркнула и отвернулась, уставившись на проплывающие за бортом ржавые заборы и унылые склады. Но в её сознании уже зрел новый, колкий аргумент. Этот разговор был далёк от завершения.

Конечно. Вот описание обстановки Нового Кантерлота через взгляд Коузи Глоу, наполненный ужасом и прозрением.

Задыхаясь от ярости и обиды после перепалки с Кризалис, Коузи Глоу резко отвернулась от своей попутчицы и уткнулась лицом в холодное, грязное стекло грузовика. Она хотела отгородиться, найти в мелькающем пейзаже хоть каплю отвлечения. И удачно! То, что она увидела, заставило её забыть о всяких спорах.

Грузовик проезжал мимо большого, выложенного серым плитняком плаца, явно бывшей когда-то площадью для праздников. Теперь это было место, больше похожее на амфитеатр ужаса. По периметру стояли ряды молодых единорогов и пегасов в одинаковой, строгой форме. Их лица, лишённые детской мягкости, были искажены странной смесью страха, отвращения и болезненного возбуждения. В центре площади, под пристальными взглядами офицера-единорога, стояли несколько земных пони со связанными копытами и потухшими глазами.

— Дети… — прошептала Коузи, не веря своим глазам.

Она увидела, как юного единорога, чья грива ещё не обрела взрослого объёма, грубо вытолкнули вперёд. Его рог дрожал, вспыхивая нестабильными искрами. Раздался резкий окрик офицера. Мальчик зажмурился, и из его рога вырвался чахлый, но смертоносный луч магии. Он не попал в цель, шарахнувшись в плиты рядом с одним из пленных. Земной пони вздрогнул, но даже не поднял головы. Офицер что-то грубо прокричал, и другой, чуть постарше жеребец, сделал шаг вперёд. Его заклинание было точнее.

Коузи почувствовала, как её собственный желудок сжался в тугой, ледяной ком. Она хотела отвернуться, но не могла. Это было словно наблюдать за крушением поезда — жутко и завораживающе одновременно. Она видела, как на глазах этих детей убивали не только земных пони, но и их собственную невинность. Здесь, на этой площади, из них вытравливали всё живое, чтобы заполнить пустоту фанатичной преданностью и холодной жестокостью.

Грузовик тронулся дальше, увозя кошмарную картину. Коузи, всё ещё в ступоре, уставилась вперёд. Её взгляд зацепился за узкий, вонючий переулок. Там двое крупных единорогов в чёрной униформе «Блицштрафферов» волокли за собой тощего, грязного земного пони.

— Нет, прошу, я ничего не сделал! — хрипел бедолага, упираясь копытами в скользкую мостовую. — Я просто искал еду!

— Нарушение комендантского часа, бродяжничество и антисанитария, — безразличным тоном бубнил один из стражников. — Социальное очищение. Не упирайся, отброс.

Они без особых усилий втащили его в открытые двери чёрного, без опознавательных знаков фургона. Двери захлопнулись, и фургон, урча мотором, медленно тронулся с места, растворяясь в лабиринте улочек. Всё произошло за считанные секунды — будто вырвали страницу из книги, и никто даже не заметил.

Сердце Коузи бешено колотилось. Она смотрела на улицы, и теперь видела их по-новому, сквозь призму только что увиденного. Рекламные щиты, кричавшие о «процветании и порядке», выглядели злобной насмешкой. Чистые тротуары и отлаженное движение были не признаком цивилизации, а фасадом, скрывавшим концлагерь.

Она увидела земных пони, сгорбленных под тяжестью ящиков, в то время как единорог-надсмотрщик что-то выкрикивал, тыкая в них палкой с электрическим разрядом.

Она увидела, как пегас-мать, пытавшаяся пройти с жеребёнком в «зону для расы господ», была грубо остановлена патрулём и, униженно кланяясь, повела своего испуганного малыша в обход, через грязный служебный проход.

Весь город был гигантской, отлаженной машиной по производству страданий. И она, Коузи Глоу, когда-то считавшая себя жертвой, вдруг с мучительной ясностью осознала: её личная обида на Тирека, её жажда мести — ничто по сравнению с систематическим, холодным адом, который она наблюдала сейчас из окна.

Она медленно откинулась от стекла, её лицо побелело. Она больше не смотрела на Кризалис. Она смотрела в пустоту, и в её глазах читалось не детское озорство или обида, а взрослое, тяжёлое понимание. Понимание того, против чего они на самом деле воюют.