верно меня на то, ромашковое поле, когда мы встретились (гет)

На Делайле сапфировое платье, россыпь веснушек на открытых плечах и неловкость сковывает тело. В зеленых глазах отражается свет от люстр в Большом зале, который путается в переплетении локонов и отблеском от сотней свеч оседает на каштановых волосах, собранных в высокую прическу.

Седрик любуется ей какое-то время с другого конца комнаты, прежде чем подойти, потому что не сможет себе простить, если увидит ее с кем то ещё.

— Дел, — от неожиданности девушка вздрагивает и оборачивается, облегчённо выдыхая.

Зрачки расширяются и ресницы подрагивают от волнения, когда она замечает его. Делайла делает шаг навстречу и воздушный подол отказывается невесомым шелестом в воздухе, от чего его сердце пропускает удар.

— Седрик, ради Мерлина, зачем так пугать? — голос дрожит и она пытается взять себя в руки, только пуффендуец смущённо улыбается, показывает ямочки на щеках, довольный ее реакцией и выпаливает скороговоркой приглашение потанцевать, удивленный собственной трусости — Делайла Стивенс единственная девушка перед которой он, самоуверенный и всеми любимый, испытывает нерешительность.

— Ты должен сопровождать свою пассию, — говорит то, что должна, а не то, что думает, хотя на конце языка больно горчит собственное мнение.

Ты никому ничего не должен.

— Да, я знаю, — торопливо кивает парень и Делайла чувствует неприятное ощущение внутри, мол добилась чего хотела, только он продолжает с лукавой ухмылочкой. — поэтому и приглашаю тебя.

— Я.. — воздуха не хватает. Стивенс думает, что рухнет прямо по середине зала от нахлынувшей радости и мучает его ожиданием почти целую минуту, пока пытается совладать с эмоциями. — Я согласна.

— Только не здесь, хорошо? — облизывая пересохшие губы, спрашивает Седрик и протягивает широкую ладонь — шершавую от игры в квиддич, но все равно мягкую и теплую. — Ты ведь мне доверяешь?

— Стыдишься меня? — Просто хочу, чтобы на тебе был только мой взгляд.

На застекленном балконе обычно полумрак, но ливитированные свечи парят прямо над их головами. Сияющие огоньки и сияющие от влюбленности глаза, цветущие улыбки, шелест мантий и звук поющий скрипок доносящийся до них из Большого зала.

Делайла и Седрик кружатся в танце, и бабочки в животах кружатся вместе с ними, бьются трепещущими крыльями о стенки желудка.

Зимой в Хогвартсе прохладно, и еле заметные морозные облака срываются из их ртов, красиво клубятся в рождественском воздухе вокруг них. У обоих лёгкие заходятся в спазме и электричество сквозь соприкасающиеся ладони проходит. Делайла впивается пальцами в его широкие плечи и надеется, что не упадет — колени подрагивают от волнения и ноги такие ватные, но он надёжно прижимает к своей груди и держит за талию крепко-крепко — не позволит упасть.

Волшебная омела расцветает прямо над ними — Седрик задыхается от нерешительности — она распространяет тонкий аромат праздника по балкону, будоражит рецепторы. Пуффендуец делает глубокий вдох и сильнее прижимает смущенную девушку к своей груди. Молит Мерлина, чтобы тот не позволил ему облажаться, когда склоняется к ее лицу и оставляет короткий поцелуй в уголок рта.

Их губы были в соблазнительной близости. И Стивенс не могла не поддаться искушению, она закрыла глаза и потянулась к нему, пока он смотрел на нее радостно и удивлённо. Мягкие и податливые, ее губы соприкалась с его, сплетались во едино. Тонкие пальцы запутались в бронзовых вихрах парня, притягивая его ближе.

Она не видела ничего кроме слепящего солнца, которое будто залило ее зрачки ослепительным светом. И лица Седрика Диггори. Эйфория разлилась по телу и она ласкала его плечи, забиралась ладонями под пиджак и скользила по напрягшимся мускулам.

— Именно таким и должен был быть наш первый поцелуй, — прошептал парень, улыбаясь. Его руки мягко держали ее лицо, большим пальцем он обводил контур припухших от поцелуя губ.

Его грудь вдруг начинает трястись, Диггори смеётся, поднимает ее на руки и выбегает во внутренний двор школы, в безумном приступе смеха, хохочет словно ребенок и целует-целует-целует когтевранку под падающими с рождественского неба снежинками.

А Делайла поверить в свое счастье не может, чувствует словно фейерверки близнецов Уизли внутри взрываются и отвечает на его поцелуи со всей страстью, на которую только способна.

И потому, Седрик думает что стчатлив, думает что в сказку попал — он участник турнира трёх волшебников, вся школа болеет за него, отец гордится и девушка его мечты смеётся в его объятиях и утыкается носом в парадную мантию, пока часы отбивают полночь.

Он настолько утопает в этих светлых эмоциях, что совсем забывает — в оригинале сказки бывают только страшными.