Когда оживёт лавр... (гет)

Оба молодых бога даже не заметили, как солнце достигло самой высокой точки над землёй. Настолько продолжительный и динамичный у них получился разговор. В ходе него бог солнца узнал много интересного.

— Говоришь, совсем не помнишь, как её зовут?

— Да! Настолько её имя беззвучно.

— Но, Амур, не могла же девушка топать, как Цербер?

— Я тебя уверяю: моя мать чуть уши не заложила.

— Сама Афродита? Я уже жалею, что меня там не было.

— А какая сестра Гермеса страшная! Точно ехидна. Я просто диву даюсь! Сразу видно, не твоя сестра.

Аполлон насмешливо отпарировал:

— Ну всё, хватит, фантазёр! Довольно меня смешить, я иду исполнять свой долг перед жителями Дельф.

Бог любви просиял и дал напутствие:

— До встречи! Желаю тебе оставаться возле своей Дафны и никогда не встречать сестру Гермеса.

Стоило Амуру уйти, как Аполлон перестал улыбаться. Он вновь проговорил сказанное Амуром вслух:

— Бегает, как Цербер.

Послышался хруст ломающихся веток.

— Пуглива, как овечка.

Бог почувствовал лёгкий ветер.

— Упряма, как корова.

Аполлон хотел перехватить пальцами ближайшую ветку Лавра, но та не поддалась из-за ветра. Рассказ о сестре Гермеса невольно всколыхнул в памяти болезненный момент:

— Дафна! Зачем ты это сделала?! Неужели настолько глубоко проникла стрела того бога, что приходил недавно? Где она? Где эта невидимая стрела ненависти? Позволь я извлеку её!

С этими словами бог солнца погрузился в ещё большую апатию. Он не плакал, нет, отнюдь. Это была глубокая злость на самого себя за то, что не смог вовремя остановиться.