Тени Разума ( Эхо Истязателя) (гет)

Эл и Майк покинули просеку так же быстро, как и пришли, стараясь не оставить новых следов на мертвой, гниющей земле. Они выбрались из леса, их глаза привыкали к яркому, теплому солнечному свету Хокинса.

Если всё это правда, нам нужно узнать, кто такой Виктор, — сказал Майк, идя рядом с Эл, говоря быстро, словно боясь, что если он остановится, то вновь начнет сомневаться.

— Но сначала, нам нужно понять, как Пожиратель Разума попал сюда.

Он кивнул в сторону леса.

-Рана, — сказала Эл, ёе голос был тихим, но уверенным.

-Это не Врата. Не Портал. Это... Рана. Он каким-то образом прошёл через Рану.

Майк покачал головой, пытаясь осмыслить присходящее.

-Но как? Врата закрыты, мы видели это. Если он не мог прийти через портал, как он создал эту Рану?

-Я не знаю, — призналась Эл.

— Но он не может быть сильным. Он слаб, раз прячется в человеке.

Майк сжал ее руку, поддерживая.

-Ладно. Где искать ответы о том, как Изнанка нашла новый путь, если портал закрыт? Где у нас информация об этом?

Эл взглянула в сторону холмов,где сквозь деревья проглядывал массивный силуэт.

-Лаборатория, — прошептала она.

— Там все началось. И там, возможно, остались ответы, там были они.

Майк кивнул, его лицо было абсолютно серьезным и сосредоточенным. Он больше не пытался спорить или искать другое объяснение. Вся его энергия была направлена на анализ ситуации и защиту Эл.

-Согласен, это логично, но я думаю, там давно уже уничтожены все доказательства. Мы не можем рассчитывать на то, что найдем там готовые папки с надписью "План уничтожения Истязателя". Но с другой стороны, даже руины могут что-то рассказать. Как считаешь, пойдем туда сейчас или хочегь подождать ночи?

При одной мысли о том, чтобы зайти в это бетонное чудовище в темноте, Эл почувствовала укол ужаса. Ночью границы между мирами стирались, и ее силы были слабее.

-Нет, — быстро подтвердила она, её голос дрогнул.

— Ночью... нет. Идём сейчас.

-Днём там конечно, тоже страшно, но мы хотя бы что-то увидим, — тут же согласился Майк.

Эл облегченно кивнула. Это был план, импровизированный, спонтанный, но он придал им решимости. И теперь она была не одна.

Они быстро добрались до окраины Хокинса, где жилая зона уступала место лесным массивам и промышленным участкам. Солнечный день здесь был беззаботным и шумным, полным обычных звуков. Мимо проезжали машины с открытыми окнами, и из них доносилась громкая, ритмичная музыка — синти-поп, который только что вошел в моду. Дети играли на лужайках, а воздух был теплым и пах скошенной травой. Но как только они вышли к территории комплекса, мир резко затих. Национальная лаборатория была зловещим, серым призраком на фоне ясного, солнечного неба. Огромное, безликое здание из бетона и металла, обнесенное старым, ржавым забором с выцветшими предупреждающими табличками. Все ворота были заварены. Тишина вокруг была почти такой же жуткой, как та, что была на просеке в лесу, только здесь она была искусственной — тишина заброшенного, забытого места, где когда-то творился ад.

Ощущение, будто здесь никого, кроме пауков, нет- прошептал Майк.

— Поищем, где пролезть.

После продолжительных поисков они нашли слабое место в заборе — пролом, сделанный, вероятно, несколько лет назад, замаскированный густым кустарником, ветви которого были уже слегка загнуты внутрь от частых прохождений. Было очевидно, что это место использовалось либо местными подростками, ищущими острых ощущений, либо, что более тревожно, лесными животными. Ржавые края колючей проволоки, отогнутые в стороны, были остры, как бритва.

Майк придержал проволоку.

-Осторожно. Я иду первым.

Он пригнулся, осторожно протиснулся сквозь жесткие ветки и колючую проволоку, и приземлился на другой стороне. Эл последовала за ним, стараясь быть максимально бесшумной и не зацепиться свитером за ржавые концы. Когда она перелезла, Майк тут же прикрыл пролом кустарником, стараясь сделать его незаметным.

-Мы внутри, — прошептал он, оглядываясь.

— Не нравится мне эта тишина. Слишком громкая.

Они двинулись вдоль периметра. Сама земля внутри забора была заросшей и мирной, словно природа пыталась поглотить бетонное чудовище. Но когда они добрались до главного входа, ощущение изменилось.

Они нашли старый, разбитый вентиляционный люк в стене, достаточно большой, чтобы попасть внутрь помещения. Майк подсадил Эл, а затем пролез сам.

Как только они оказались внутри, солнечный свет, который так ярко светил всего секунду назад, неестественно потускнел. Это было не просто затенение от толстых бетонных стен. Это было ощущение, словно кто-то нажал невидимую кнопку тусклого света во всем здании. Окружающая тьма была неестественно глубокой и жадной, словно поглощала не только свет, но и звуки, и даже тепло. День внезапно сменился пасмурными сумерками, хотя снаружи, они знали, светило яркое, безоблачное солнце.

Майк инстинктивно прижался к Эл.

-Чувствуешь? -прошептал он. Его голос звучал громче, чем следовало в этой гнетущей тишине.

Эл не ответила, оглядываясь по сторонам. Она чувствовала не просто физический холод, а нечто, давившее на виски. Воздух был тяжёлым от Эха. Эха боли, страха и забытых экспериментов. Это место было пропитано злом, но не активной, живой угрозой, как Тень. Это было старое, въевшееся зло.

-Да, — наконец выдохнула она, с трудом заставляя себя говорить.

— Оно... тяжёлое.

Майк быстро достал маленький, мощный фонарик из рюкзака. Луч света рассекал гнетущую полутьму, но казался удивительно слабым в этом здании.

-Надо найти архив или что-то вроде того, — сказал Майк, стараясь придать своему голосу уверенности.

— Если, конечно, хоть что-то осталось.

Они двинулись по широкому, серому коридору. Стены были исписаны небрежными граффити и покрыты плесенью. Здесь царила абсолютная тишина, которая была хуже любого шума. На полу валялись разбитые лампы и клочья старых документов.

Их шаги в кроссовках казались невероятно громкими в этой удушающей тишине. Каждый звук отдавался эхом, которое тут же поглощалось густой, неестественной тьмой. Они шли медленно, прижимаясь друг к другу, их тени, искаженные светом фонаря, танцевали на стенах, превращаясь в нечто чудовищное.

Тишина здесь была хуже любого шума, потому что она обещала звук, который не должен был прозвучать.

Майк не выдержал напряжения. Он резко остановился и оглянулся назад, туда, откуда они пришли, его глаза лихорадочно осматривали сгущающуюся полутьму.

-Ты чувствуешь, что кто-то здесь? — спросил он, его голос был напряжен и нервно оглядывался.

Эл не чувствовала никого физического. Но ментальное присутствие было здесь. Это было плотное, застойное облако страданий, но сквозь него пробивался слабый, неуловимый звук.

-Да, — прошептала она, ее глаза сузились.

— Но не он. Это что-то… старое.

Они продолжали идти, освещая фонариком пустые, длинные коридоры. Каждый поворот казался ловушкой. И тут Майк дернулся и быстро обернулся.

-Ты слышала? -прерывистым шёпотом спросил он.

Эл покачала головой, но ее собственные виски гудели от напряжения. Ей показалось, что она поймала мимолетную тень, мелькнувшую за углом, слишком быструю для света их фонарика. Майк на секунду почувствовал себя так, словно кто-то прошёл прямо за их спиной, и от движения воздуха по его затылку прошел холодок. Они оба повернулись и посмотрели назад: абсолютная, звенящая пустота.

-Я... я клянусь, я видел... — Майк сглотнул.

-Чья то тень.

Эл внезапно остановилась, игнорируя страх Майка. Она стояла перед дверью, на которой краской было неуклюже написано:"ЛАБОРАТОРИЯ D-4". Она не помнила эту дверь, но ее внутреннее зрение приковало ее к ней. Присутствие, этот "старый" шепот, исходил отсюда. Майк попытался открыть тяжелую металлическую дверь. Она была заперта.

-Подожди, — сказала Эл, сосредотачиваясь на внутренних ощущениях.

— Здесь… здесь что-то осталось.

Она закрыла глаза и прикоснулась рукой к холодной, липкой от грязи двери. Она искала улики снаружи, но похоже, они были внутри неё, в самом темном уголке её травмированного сознания. И снова Вспышка. Но на этот раз это не был кошмар. Это была память, которую ее мозг держал взаперти, чтобы защититься от невыносимой вины.

Она увидела себя. Маленькую. Плачущую. Вокруг хаос. Она увидела Бреннера. Он падает. И затем она увидела руку — не свою, а чью-то еще, которая оттащила раненого, но живого Бреннера от нее, в тот самый момент, когда она думала, что он погиб.

"Нет. Ты не убийца. Не ты. Это был…" — шепот наполнил сознание Эл. Он был едва слышен, как эхо, но теплым, знакомым и бесконечно печальным. Он звучал как голос, который она знала очень давно, но не могла вспомнить. Видение исчезло. Эл открыла глаза, её рука соскользнула с двери.

-Эл! Что ты видела? — Майк коснулся плеча девушки, его страх сменился тревогой за неё.

Слёзы текли по щекам Эл, но это были слезы облегчения и внезапной ярости от лжи, в которую она верила годы.

-Бреннер. Я видела его. Я не убивала его, Майк. Это был…- Она с трудом выговорила это слово, которое знала лишь ее глубочайшая травма:

-Другой. Кто-то ещё. Он жив.

Майк был ошеломлен. Его взгляд блуждал между лицом Эл и исписанной дверью, пытаясь соотнести эту новую, невероятную правду с многолетним убеждением. Вся их история, вся боль Эл, которую он пытался разделить, оказалась построена на чужой лж

-Но если ты его не убивала… Тогда что здесь произошло? И кто тебе это сказал?

Эл посмотрела на старую дверь. Кто-то или что-то в этой лаборатории хотел, чтобы она это знала. И это был не Пожиратель Разума. Получается, это был ...союзник?