Второй шанс для Волдеморта (джен)

Фрагменты из дневника

Тома Марволо Реддла Дарка

Понедельник, 26 июня 1995 г.

За завтраком пошёл вербовать Малфоя-младшего. Предложил всяческое богатство и влияние. Он ответил — «А зачем? У меня и так всё есть»… нахал избалованный.

Пригрозил ему, что его отец узнает об этом. Почему-то ржала вся столовая. А Малфой-мл. обиделся. И сказал во всеуслышание, что не припомнит чистокровного рода Дарков, после чего все слизеринцы посчитали себя вправе меня игнорить как полукровку. А ведь когда я назывался Волдемортом (эх-х, было времечко…), никто не смел поднимать темы моего происхождения. Новое поколение — заразы.

Вот верну себе власть — будут знать.

Вторник, 27 июня 1995 г.

Не, ну нормально? Пришёл на зельеварение, а Снейп меня не только милордом не хочет называть, так ещё и требует, чтобы я обращался к нему на «сэр». Ещё и пятьдесят баллов снял.

Потом Поттер и Уизли мне разъяснили, что он всегда так с гриффиндорцами обходится. Значит, он меня в интересах конспирации принижал. Настоящий шпион! Умница! Мой человек!!! Завтра встречусь с ним лично.

Они все ещё у меня попляшут!

Среда, 28 июня 1995 г.

После уроков пошёл к Снейпу обсуждать формирование нового отряда Пожирателей смерти. Он сделал вид, что до сих пор меня не узнаёт, и сказал, что если у студента слишком много свободного времени, то это время можно потратить на мытьё котлов… предатель. Чтоб я ещё раз доверился двойному агенту!..

Так Снейп ещё и Поттера привлёк к отработке — за то, что «плохо следит за новеньким». Как будто мне мало с Поттером коридоры мыть для Филча… теперь ещё и котлы чистить в обществе этого мальчишки. Просто сплошные проблемы у меня от этого Поттера. (А Поттер почему-то говорит, что наоборот.)

Погоди, мальчик-который-выжил, во второй… в третий… в СЛЕДУЮЩИЙ раз тебе не выжить ни за что!

Четверг, 29 июня 1995 г.

Достали! Просто достали с этими правилами!

Вот что далеко за примером ходить. Сдал домашку — идеальную. Вернули всю в красных помарках. Видите ли, писать нужно было непременно синими чернилами и отступать от конспекта две строчки. Идиотизм какой-то.

Качаться на стуле во время урока нельзя. Хочешь поделиться мнением — изволь сначала поднять руку и подождать, пока тебе разрешат говорить. В столовой приходится сидеть за столом своего факультета. На травологию и уход за магическими существами ходить надо непременно строем. В «Пророке» когда-то писали, что я с Пожирателями строю Третий рейх — нет! Это сама школа его строит, со своей дисциплиной драконовской!

Может, зря я подался в диктаторы? Может, в душе я анархист?

Точно! Диктатор-анархист! Надо запомнить для интервью и мемуаров.

Пятница, 30 июня 1995 г.

ДНЕВНИК, ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО ПРИДУМАЛ ЭТОТ СУМАСБРОДНЫЙ БОРОДАЧ? Отправить меня на лето… К МАГГЛАМ! Вместе с, так-его-растак, П.О.Т.Т.Е.Р.О.М.!!!!!

Это не конец семестра. Это просто… конец.

* * *

Размышляя о власти и бессмертии, Том часто думал и о бесконечности. «Вот захвачу сначала Министерство, потом Магическую Британию, потом Европу, потом все остальные части света, потом Солнечную систему, потом галактический рукав Ориона, потом галактику Млечный Путь, а потом всю вселенную — бес-ко-неч-ную… — (Тут Том обыкновенно приостанавливался и хвалил себя за былую внимательность на уроках естествознания в маггловской начальной школе.) — И жить я буду завтра, и послезавтра, и через сто лет, и через тысячу — вечно, до бес-ко-неч-нос-ти!..»

Но эта самая «бесконечность» власти и существования была какой-то туманной, неощутимой, даже почти невообразимой. Настоящую же «бес-кон-еч-ность…» Том познал лишь тем летом 1995 года, выполняя с Поттером хозяйственные поручения его тёти.

Стоило мальчикам вымыть полы и окна, как их посылали скосить траву, подстричь живую изгородь и прополоть клумбы. Только тётя Петунья замечала, что двор приведён в порядок, как у неё находились серебряные приборы для гостей, которые непременно нужно было отполировать, а к тому времени, как с полировкой было покончено, приходила пора снова мыть полы. А ещё в доме засорялись сливы, которые следовало чистить; расшатывались всевозможные гвозди, саморезы и болты, которые приходилось забивать, менять или подкручивать; скрипели петли, требуя смазки…

Апогеем изнуряющих домашних дел стала разборка чердака. Сравнив внешний вид дома и высоту комнат второго этажа, Том заключил, что чердак в доме Дурслей небольшой, и оттого с наведением порядка они справятся быстро — но не тут-то было. Стоило мальчикам заглянуть в люк потолка и осветить фонариком многообразие тюков, коробок и просто сваленных в кучу вещей, как им стало ясно: в доме Дурслей царил порядок лишь потому, что весь беспорядок сосредоточился на этом самом чердаке — низком, пыльном и невыносимо душном, тем более что день выдался на редкость жарким.

— Поттер, а Поттер, — говорил Том жалостно (говорить требовательно не было сил), — какой вообще смысл разбирать этот хлам?

— Кто ж его знает, — пожал плечами Гарри, вытягивая из-под вороха курток и спальных мешков новогоднюю мишуру. За много лет жизни у Дурслей он твёрдо усвоил, что философия в хозяйстве редко помогает.

— Поттер, а Поттер, помнишь, Макгонагалл грозилась нас исключить за отказ выполнять наказание. А если мы, ну, не будем делать то, что твоя тётя велит, вроде как взбунтуемся — она нас что, тоже выгонит?

— Хуже. В комнате запрёт, — кратко отозвался Гарри, тут же закашлявшись от облака пыли, поднявшегося от случайно задетой старой шторы.

Перспектива провести остаток каникул наедине с Поттером на восьми квадратных метрах самой маленькой спальни Дурслей напугала Тома настолько, что на какое-то время он даже перешёл от безучастного наблюдения к активной помощи своему товарищу по несчастью. И всё-таки он ясно осознавал, что была в их положении какая-то объективная, чёткая несправедливость…

— Поттер, а Поттер! А почему твой кузен никогда не работает вместе с нами? — сформулировал он наконец.

— Ну, своего любимого Дадлика тётя ни за что не отправит на сей тяжкий труд.

— Да ладно! Он одного с нами возраста, и сейчас тоже на каникулах — мог бы и помочь. Что это он постоянно отлынивает? Так не честно!

— Жизнь, Том, вообще несправедливая штука, — мрачно процитировал Гарри своего нелюбимого профессора.

— Ну нет. Надо его заставить нам помогать! — Том ударил кулаком по полуоткрытой коробке, которая тут же перевернулась, присыпав бардак носками разной степени дырявости, но он даже не удосужился собрать их обратно. — Вот прямо сейчас пойду к нему, и…

— Заставишь его, как же, — хмыкнул Гарри. — Дадли, к твоему сведению, весь этот год боксом занимался. Поди сунься к нему теперь.

— А если волшебной палочкой? — обернулся Том, уже по пояс исчезнувший в чердачном люке. Его собственную палочку отобрал на время каникул Дамблдор — на всякий случай, но если Поттер одолжит ему свою...

— Не-е, палочку не дам. Нас из школы исключат. А потом ещё и тётя запрёт в комнате.

— Ладно-ладно, я понял, — вздохнул Том, но спуск продолжил. — Что-то совсем я запарился. Пойду хоть на кухню, воды попить.

— Давай. И пожалуйста, когда будешь подниматься, захвати сюда вентилятор! — попросил ничего не заподозривший Гарри.

* * *

Том обнаружил Дадли на детской площадке в городском парке. Он и четверо его друзей раздобыли где-то ржавый кусок трубы и по очереди ударяли им по качелям, подначивая друг друга хохотом и нецензурными воплями.

— Эй, вы чего качели ломаете? — наехал на них Том. — Кому-то же их потом чинить!

— Чё пристал, придурок? — ответил Дадли, вручая трубу Деннису и потирая кулаки.

«Действительно, что это я вдруг про качели сказал? Будто чужой труд начал уважать… смешно даже. Ведь я вовсе не за этим сюда пришёл,» — рассеянно подумал Том.

— Заткнись, пожалуйста, — продолжил он, не сбавляя тона; это вылетевшее по привычке «пожалуйста» окончательно вывело его из себя. — Мы с Поттером замаялись уже с этим хозяйством, так что топай домой, твоя очередь вкалывать.

Тут он заметил, что шайка угрожающе к нему приблизилась, а Пирс и вовсе стал заходить сзади.

— Драться хотите? Ха! Да я вас одной левой, я ж Тёмный лорд, меня никому не победи…

Что-то резко ударило его под дых и по затылку, парк закружился, перевернулся — и Том очутился на обжигающем асфальте с ясно голубым небом перед слезящимися от боли глазами. Над ним, беспомощным и поверженным, гоготала шайка Большого Дэ….

И как будто этого было мало — по дорожке к ним торопливо приближалась девочка, в аккуратном платьице в мелкий горошек и широкополой панамке с развевающейся на ветру зелёной ленточкой. Том понял: она видела, как легко было хулиганам одержать над ним верх. И ещё он осознал вдруг, что когда эта девочка присоединится к парням, ему от её смеха будет в тысячу раз больнее, чем от ударов могучими кулаками…

Девочка решительно протиснулась в центр круга хулиганов, окинула их быстрым взглядом широко распахнутых карих глаз и вдруг сказала громко, прервав даже на миг их хохот:

— Пятеро на одного?! Ах, какие же вы подлецы!..