Завещание Тёмного Лорда. Продолжение... (гет)

Сердце пропустило удар, а потом забилось, как сумасшедшее в волнении. Вот он день их встречи. Она его так ждала, да вот только, сейчас почему-то сидит, точно прикованная к дивану, и ни шелохнуться, ни слова сказать просто не может.

Роза внимательно глядела на внучку с минуту, видимо, ожидала, что та, только услышав о муже, рванёт наверх, но этого не случилось. Пожилая леди не выдержала:

— Не пойму твоей нерешительности.

Слова, точно с глубины дна моря, еле долетали до неё, и только, когда старушка дотронулась до руки внучки, та словно вынырнула, возвращаясь из своих мыслей.

— Что?

— Я говорю: Том прибыл, а ты сидишь здесь, точно статуя.

— Ах, да, конечно. Я уже иду, — медленно поднимается и идёт, точно ступая в неизвестность, в спальню.

Бабушка проводила её тревожным взглядом, но благоразумно смолчав, списывая реакцию Гермионы на временный ступор. Только вот почему и отчего? На это могла ответить лишь миссис Риддл.

Миновав последнюю ступеньку лестницы и дойдя до двери, она взялась за ручку и, не торопясь, повернула её.

Страх, что только недавно поутих в её сердце, но так и не покинул, вновь с разрушительной силой ударил по нервам. Было неимоверно страшно посмотреть в глаза любимого человека и увидеть в них то, что так боишься. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Гермиона взяла себя в руки и прошла в комнату, где горела лишь одна свеча, тускло освещая пространство.

Том спал, и она отчего-то вздохнула облегченно, словно отсрочила неизбежное. Крадучись, прошла к окну, присела в кресло, не сводя при этом своего взгляда с лица мужа.

По Тому было сразу видно, что он странствовал и, возможно, спал в палатке, не имея более цивилизованных условий: лицо заросло щетиной, и вид был слегка усталый, спав, он морщился, словно ему было неприятно.

Всё это говорило больше о его человечности, нежели об обратном. Гермиона немного расслабилась и уже принялась любоваться им спящим. Она так скучала по нему, так ждала.

— И долго ты будешь меня изучать? — Гермиона вздрогнула от неожиданности. — Может быть, уже обнимешь мужа и скажешь, как тебе было без него плохо?

До сих пор ощущая дикий ритм своего сердца, миссис Риддл игриво ударила мужа по руке, чем он и воспользовался, потянув её на себя и уложив рядом. Провёл ладонью по её волосам и, взяв в неё прядь волос, вдохнул их аромат.

— Неделя — это так много без тебя, — прикрыв глаза, он обнял жену, принимаясь неистово целовать каждый дюйм её кожи, попутно стягивая с неё одежду.

* * *

Завороженно следя за каждым своим действием, Том провёл пальцами по мягкой коже её щеки, шеи, ключицы и, следуя всё ниже по направлению живота, замер. Игриво улыбнувшись, он поцеловал её чуть ниже пупка, вызвав в теле жены лёгкую дрожь.

— С добрым утром, — прошептал он, глядя исподлобья на то, как она жмурится от яркого света, открывая глаза.

— Как же я скучала по тебе, — Гермиона обхватила лицо мужа и, присаживаясь на кровати, поцеловала.

— Я ждал, когда ты проснёшься, — Риддл вскочил с постели и направился к платяному шкафу, открыл его и извлёк из него небольшую коробку из металла, напоминающую сейф. Затем оглянулся. Его глаза горели, точно в предвкушении, и он добавил насмешливо: — Ты непозволительно долго спишь. Пришлось тебя потревожить.

— Я всегда «за». Мне понравилось.

Риддл аккуратно поставил коробку на кровать и присел рядом. Ещё один горящий взгляд в сторону жены и...

— Ты готова это увидеть? — спросил он и открыл крышку заклинанием.

Резкий выпад, и вот в воздух взмыла ничем не примечательная диадема.

Гермиона не знала, какие эмоции от неё сейчас требовались, потому как улыбаться, точно тебе досталась самая великая вещь на земле, не хотелось. Ведь при виде неё некоторые нежелательные воспоминания ожили яркой вспышкой.

— Не правда ли, она великолепна? — воодушевленно поинтересовался Том, глядя на реликвию основательницы факультета Когтевран.

— Обычная диадема, каких много, — нарочно небрежно бросила она и отвернулась. Поднявшись с кровати, миссис Риддл ощутила острое желание побыть одной. — Я в ванную... — и удалилась.

— Гермиона, эта диадема — просто диадема, не более, — начал он, когда та вновь появилась в спальне. — Не стоит всё воспринимать так серьёзно.

— Конечно, Том. Я это понимаю. Просто воспоминания...

— Обливейт? — довольно серьёзно предложил супруг, чем заставил её оглянуться и поглядеть на него, точно на сумасшедшего. — Ну как хочешь. Иди лучше сюда. Тебя не было полчаса, и я уже заскучал, — подозвал её Том, поглаживая ладонью простынь.

Коробка с артефактом уже исчезла, и Гермиона немного расслабилась, словно возвращаясь из беспокойного прошлого в спокойное настоящее. Улыбнувшись, она залезла на кровать коленками и, обхватив мужа за шею и потянув на себя, увлекла его за собой в пучину перины, хохоча при этом.

* * *

Вот уже три дня ни она, ни Том не вылезали из постели, и никто, слава Мерлину, их не тревожил, вероятно, понимая, что всё равно не откроют, или же прониклись пониманием к паре. В любом случае всю жизнь так не могло продолжаться (а как хотелось бы). Сегодня был важный день: Гектор, её дядя, праздновал день своего рождения.

Впервые за три дня Гермиона спустилась на завтрак и тут же наткнулась на едва сдерживающих улыбки родных, от которых хочешь, не хочешь, а покроешься пятнами смущения.

Достойно выдержав насмешливую атаку, она поздравила дядю с праздником, затем присела на свое место и принялась намазывать круассан маслом, демонстративно игнорируя посторонние взгляды

— Давно не виделись, — начал дядя, улыбаясь в пышные усы.

— Не скажу, что скучала, — парировала она, мысленно поставив себе балл за достойный ответ их насмешкам.

Гектор от души рассмеялся и, ласково погладив племянницу по руке, понимающе кивнул, и больше не поднимал эту тему.

— Бабушка сегодня не в духе, — заявил мужчина, тыча вилкой в сторону рядом сидящей Розы. Гермиона удивлённо посмотрела в её сторону.

— А что так? Заставили позавтракать в столовой? — пошутила она в ответ, у нее было прекрасное настроение, несмотря на недовольное лицо бабушки.

— Да нет, дорогая. Это скорее всего из-за того, что я частенько не завтракаю в этой самой столовой. А она здесь сидит для примера «как надо себя вести».

— А что так вдруг, бабуля?

— Ведёте себя, точно дети! Ты, Гектор, слава Мерлину, вполне здоровый мужчина и вполне способен спуститься на завтрак сюда. Совершенно не обязательно засылать каждые пять минут к себе в спальню Жюстин.

— Как скажешь, мама...

— Жюстин, — прикрикнула старушка, обращаясь к домработнице, стоявшей возле серванта, убирая в него чистую посуду, — я иду прогуляться в сад. Принеси мой плед, — и, не желая слушать возражений, удалилась одеваться на прогулку.

— Что это с ней? — поинтересовалась миссис Риддл, оторвав свой взгляд от прохода в столовую, которым ранее проводила Розу, пока та не скрылась из виду.

— Да, кто его знает, — ответил дядя, пожимая плечами. — Сегодня у всех с настроением нелады.

— В смысле?

— Том вот буквально с пять минут назад вылетел из дома, точно ужаленный, да и Винсент, даже не доев, убежал следом.

— Ещё мне этого не хватало. Что между ними случилось? — тяжело вздыхая, спросила девушка, откладывая горячую сдобу и наливая себе кофе в чашку.

— Да, Мерлин их знает, что приключилось. Это тебе лучше у мужа спросить при встрече.

— Обязательно, дядя, обязательно. Меня не устраивает их поведение. Надеюсь, у них хватит ума не ссориться, хотя бы сегодня вечером.

Гектор легко ухмыльнулся, отложил вилку и, откинувшись на спинку стула, расстегнул нижнюю пуговицу жилетки, вздыхая с облегчением. Посидев так с минуты три, мужчина поднялся со своего места и добавил:

— Я на работу. До вечера, дорогая. Развесели там бабушку чем-нибудь, чтоб не ходила весь день хмурая, — и, поцеловав племянницу в макушку, направился к выходу.

Да уж, развеселить Розу оказалось делом не из лёгких. Весь день та избегала чей-либо компании, и Гермиона оказалась не исключением. В шестом часу вечера молясь, чтобы всё в этот вечер прошло идеально, она отправилась в свою спальню: надобно было подготовить одежду себе и мужу к празднеству.

* * *

День рождения было решено отметить без особой помпезности, только свои и семейство Розье. Тома не очень устроил такой порядок вещей: конечно, он был не против Друэллы с Кигнусом, но вот от необходимой встречи с Адрианом Риддл бы с удовольствием отказался. Но какие бы эмоции Том ни испытывал к своему недругу, придётся помолчать и изображать паиньку из уважения к Гектору и Розе. Последняя же уже с неделю готовилась к празднику: заказывала то одно, то другое. В её понимании праздник, пусть и маленький, должен быть идеальным во всех смыслах.

Гости, как и предполагалось, прибыли к семи часам вечера. Встречающий их именинник был счастлив как никогда: он улыбался, пытался ухаживать, чем мешал Жюстин выполнять свои обязанности.

Сценарий празднества проходил, как и в большинстве семей: радостно, весело, с большим количеством выпивки, танцев и шуток. После Королевского торта все принялись заниматься, кто во что горазд: Кигнус с осторожностью, пытаясь не сшибать что-нибудь в столовой, танцевал в паре с Друэллой под аккомпанементы граммофона; Адриан, полностью игнорируя Гермиону и Тома, о чём-то серьезно спорил с мистером Дюраном, к ним с краю стола подключился и Гектор, с жаром принимаясь обсуждать заинтересовавшую его тему разговора.

— Жюстин, уберите лишнюю посуду, — скорее приказала, нежели попросила Роза мадам Лефевр. Не обращая внимания и никак не реагируя на Жюстин, она окликнула сына: — Гектор, сынок, негоже гостей обделять вниманием. Пойди, потанцуй с Анетт, — и мило улыбаясь, вновь обратила свой взор на прислугу, которая после её слов заметно погрустнела: — Когда сделаешь это, можешь быть свободной.

Пожилая леди дождалась, когда Друэлла с женихом вновь присели за стол, Винсент наполнил бокал собеседника и свой вином, так и продолжая беседу только уже без лучшего друга, увлёкшего Анетт Розье в танец, и поднялась со своего места.

— Я, пожалуй, уже пойду отдыхать, дорогие, — Роза попрощалась со всеми, кому-то уделив чуть больше своего внимания. Она поцеловала Анетт и с ласковой улыбкой, обнимая сына, что-то шепнула ему на ухо, отчего Гектор, слегка покраснел. И затем скрылась в дверях.

Сославшись на необходимость посетить уборную, Гермиона поспешила нагнать бабушку. Её она застала в коридоре второго этажа.

— Что происходит? — этот вопрос весь день её мучил. С самого утра Роза то и дело, что цепляется по всяким пустякам к Жюстин и пренебрежительно относится к той, не имея на то оснований.

— Я просто устала. Ничего более, милая, — старушка успокоительно погладила внучку по плечу и, взявшись за ручку двери своей спальни, сказала, прежде чем пройти внутрь: — Иди, наслаждайся праздником.

— Я не о том. Что у тебя с Жюстин происходит? Почему ты целенаправленно её унижаешь?

Женщина тут же стала серьёзной, выпрямилась, гордо выставив подбородок. Во взгляде никаких эмоций. От такой Розы Гермионе стало не по себе.

— А что собственно происходит? Она выполняет то, за что получает деньги. Она прислуга, дорогая!

— Я тебе не верю. Ты же не такая, и ты прекрасно понимаешь, кто Жюстин для нашей семьи, и специально так с ней общаешься. Ты же знаешь, что дядя...

— Вот-вот, милая. Всё дело в Гекторе! Она так и вьётся вокруг него. Ты что ж думаешь, я не вижу что ей надо?

— И что же?

— Женить на себе моего сына, нарожать ему...

— А разве это плохо?

— Нет, не плохо, в общем. Плохо, если с ней. Она же сквиб, Гермиона. Что она может родить, будучи неполноценной?

— Как ты так можешь говорить? Быть сквибом не есть плохо. Скажу тебе откровенно: они прекрасная пара. Жюстин его любит. И, несмотря ни на что, они будут счастливы.

— Возможно. Но я не собираюсь потакать ей, и уж тем более способствовать их отношениям. Я уверена в том, что с Анетт он будет намного счастливее, нежели...

— Простите, — раздался позади дрожащий голос мадам Лефевр. Гермиона резко развернулась готовая провалиться сквозь землю от стыда, когда Роза, безразлично хмыкнув, спросила:

— Что тебе?

— К миссис Риддл прибыл гость и ожидает её в гостиной, — отрапортовала она, соблюдая дистанцию между собой и хозяевами, чем вызвала неловкость со стороны девушки.

— Спасибо, Жюстин. Я сейчас спущусь.

Последний раз, бросив на бабушку недовольный взгляд, Гермиона поспешила на первый этаж.

Налёт плохого настроения после недолгой беседы с Розой тут же вывелся, как только миссис Риддл увидала своего гостя:

— Элен, — воскликнула молодая женщина, обнимая свою новую знакомую. — Я так рада тебя видеть.

— Вот, принесла тебе бумаги, как и обещала, — объявила блондинка, демонстрируя папку в своих руках.

Та лишь махнула на неё рукой и, взяв подругу под руку, заявила: — Идём лучше, я тебя с семьёй познакомлю, — и под руководством хозяйки дома обе двинулись в столовую.

Весело улыбаясь, девушки прошли к гостям, и обстановка общего веселья резко сменилась.

Гермиона никак не могла взять в толк, почему праздничное настроение, витавшее в воздухе меж гостями, вмиг изменилось, стоило только Элен появиться в столовой. Да, конечно, её визит оказался неожиданным не потому, что не запланирован, а лишь потому, что миссис Риддл совершенно забыла о договорённости со своим куратором. Посему предупредить родных не смогла. Но даже, несмотря на всё это, это не повод так реагировать.

В воздухе откровенно стояла напряжённость. Гермиона понимала, что лишь она одна чего-то непонимает, хотя, может, и не одна. Винсент без особого участия попивал на своём месте вино; дядя был, пожалуй, единственным из присутствующих на празднике, кто излучал своё дружелюбие и открытое радушие в то время, как другие...

Кигнус взволновано поглядывал на свою невесту, Друэлла, глядя в глаза Элен, смотрела в них с... Во взгляде было столько злости, ненависти и холода. Это пугало. Она никогда не могла себе представить, что подруга с её мягким характером и прекрасным добрым взглядом может глядеть так на кого-либо.

Не прошло и минуты, как они вошли с Элен в столовую, как тут же из-за стола резко поднялся Адриан. Он, удостоив гостью странным взглядом, в котором гармонично сочетались такие чувства, как презрение и сожаление, рождая собой безграничную печаль, что вспыхнула в его взгляде при виде Элен. Розир наклонился к уху Гектора и что-то шепнул, затем незамедлительно прошёл мимо них и торопливо скрылся за парадной дверью, покидая дом Дагворт-Грейнджеров.

— Гермиона, я, пожалуй, пойду. Простите, что помешала, — надломленным голосом произнесла Элен, отступая назад, а потом, всунув ей в руки коричневую папку, вовсе поторопилась удалиться с глаз гостей в направлении камина.

— Элен, — окликнула она её, но поняв, что окрики не возымеют успеха и что наставница, пребывая сейчас по неизвестной ей причине в расстроенных чувствах, покинет её дом, Гермиона кинулась следом. — Ну, постой же!

Слова наткнулись на барьер из изумрудного пламени, ярко вспыхнувшего в камине, после того, как в нём исчезла светловолосая молодая женщина, которая после такого столь «милого» приёма вряд ли захочет и вовсе общаться с ней.

Сердитая и раздосадованная поведением родных и друзей, миссис Риддл собралась уже вернуться в столовую, но тут послышались шаги, и в гостиную прошли её муж и недовольная Друэлла.

— И как это понимать? — холодно поинтересовалась та.

— Это я бы хотела знать, как мне понимать ваше поведение? Друэлла?! — тон подруги ещё больше раззадорил злость Гермионы, и она, не выдержав, впервые прикрикнула на неё.

— Какого Мерлина этой шлюхе понадобилось здесь?!

— Эй, Друэлла, полегче... — остановил её Том, стоявший неподалеку от них, словно предпочитая наблюдать за происходящим со стороны, не желая принимать участия.

— А ты, Риддл, — миссис Блэк, в девичестве Розье, ощетинившись, парировала. — От тебя я такого не ожидала. Привести её в дом, когда я и моя семья здесь, уже не говоря о том, что здесь живёт твоя жена! Ты хоть представляешь, что теперь будет? Опять, Риддл, опять...

— По мне что, похоже, что я был в курсе её появления? — язвительно ответил он ей. — Я, знаешь ли, вообще не имел понятия, что мы ещё свидимся когда-нибудь.

— А я уж было подумала, ты по своей потаскушке заскучал, — саркастично кинула она ему в лицо.

Слушая перепалку мужа и подруги, Гермиона пыталась вникнуть хоть чуть-чуть в суть возникшей проблемы, но так ничего не поняла из всей той каши, что они говорили друг другу, повышая тон с каждым новым словом. Но это было только до тех пор, пока Друэлла не заявила о том, что Элен — её новая милая знакомая, является или же являлась любовницей Тому.

Мир точно рухнул куда-то в область пяток и продолжил там трепыхаться, умирая от одной только мысли, что муж ей не верен. И с кем! С той, которая, казалось бы, не может быть запятнана пороками. Та, которую хотелось иметь в роли подруги. От одной только этой мысли кровь тут же отхлынула от лица, даруя коже мертвецкую бледность. К горлу подступила тошнота, и мисс Риддл не спеша присела в близстоящее кресло, пытаясь заглушить возникшее недомогание, шепча:

— Что?

— Милая, — это Том, быстро преодолев разделяющее их расстояние, опустился на корточки рядом с её коленками, — что с тобой? Друэлла... — сквозь зубы прошипел он, обещав той одним лишь только взглядом мучительную смерть.

Не обратив никакого внимания на слова друга, Друэлла поспешила наполнить бокал водой и протянула его Гермионе.

Сделав один единственный глоток воды, она резко вскочила с места и, зажав рот рукой, помчалась, что есть сил, в уборную первого этажа. Захлопнув за собой дверь и задвинув щеколду, чтобы никто не смог войти, склонилась над раковиной и позволила так вырывавшемуся ужину выйти наружу.

Откашлявшись, она включила воду и умылась прохладной водой, стараясь прийти в себя. По двери обеспокоенно забарабанили, затем раздался голос подруги:

— Гермиона, я не то имела в виду, правда, — нехотя призналась она, но следом добавила, обращаясь, по всей видимости, к рядом стоявшему Тому: — Мне интересно, у кого хватило ума пригласить Элен? И зачем? Её же тут все терпеть не могут...

— Говори за себя, Друэлла, — парировал Том. — Но мне, безусловно, тоже интересно, как она оказалась здесь.

— И я про то же. Должно быть, теперь тебе понятны мои претензии?

— Уймись уже! Я же сказал, что я не имею к этому никакого отношения.

— Тогда кто?

— Это я, — по-прежнему чувствуя себя плохо, отозвалась Гермиона, открывая двери ванной комнаты. — Я пригласила Элен.

— Не поняла?

— Что тут не понятного, Друэлла? Я её пригласила. Она должна была принести мне эти чёртовы бумаги по работе, и я напрочь забыла, что она придёт сегодня. Так ты с ней спал? — последний вопрос был задан приглушенно, чтобы оставить его только между ней и мужем, но Друэлла всё отчётливо расслышала, грустно усмехнувшись на это.

— Ты пригласила Элен Морель, зная...

— Морель? — переспросила она. Впервые слыша фамилию Элен, ей почему-то показалось, что ранее она уже сталкивалась с ней, только вот когда и где не могла припомнить.

Но тут же в воспоминаниях всплыл недавний разговор с Анетт, в котором она-то и упоминала некую Морель, о ней же она однажды в красках слышала от Друэллы.

— Погоди-погоди. Эта та самая Элен — невеста Адриана и...

— Вот именно, — самодовольно согласилась Блэк.

Счастью не было предела. Хотелось хохотать, оттого что всё уже придуманное её фантазией относительно мужа и Элен было лишь фантазией. На самом же деле всё оказалось запутано и просто одновременно.

Миссис Риддл на радостях порывисто обняла мужа, при этом весело смеясь.

— Слава Мерлину!

Да только её радости никто не разделял. Друэлла, ничего не понимая, вскинула брови вверх и, скрестив руки на груди, озадаченно глядела на неё. У Тома по выражению лица было видно, что в его голову начинают закрадываться сомнения относительно её душевного здоровья.

— Гермиона, ты в порядке? — обеспокоенно спросила подруга.

— Да, конечно, — улыбаясь, ответила она и тут же обратилась к Тому: — А ты ещё тот врунишка, но только вот я никак не могу понять, зачем тебе это понадобилось, Том?

Риддл тут же оживился, и по его взгляду можно было сразу понять, что он догадался, о чём та спрашивает. Посему не стал изображать непонимание и сказал правду такой, какой она была на самом деле.

— А ей не требовалась моя жалость, да я и не тот человек, чтобы одаривать ею кого-либо, потому как лишён такого низшего качества. Я дал ей лишь то, что был в состоянии дать.

— Вы это о чём? — полюбопытствовала Блэк.

— Том, а как же любовь? Элен должна была бороться за нее, несмотря на то, что саму себя потеряла.

— Моя наивная девочка, — Риддл любовно провёл ладонью по волосам жены, — в жизни каждый за себя. Я не собирался ставить её на путь истинный и никогда не стал бы этого делать.

— Как ты так можешь? Я же за тебя боролась, в противном случае меня бы здесь не было.

— Не смей сравнивать, — ледяным голосом прервал он её. — Мы — это другое.

— Это — то же самое, Том. Если бы ты не вмешивался, Элен пришлось бы рассказать Адриану правду, и всё бы наладилось, а так ты даже шанса им не дал или попросту не захотел.

— Эй, хватит меня игнорировать. Что за правда? Не забывайте, вы сейчас моего брата обсуждаете.

— Действительно. Много чести, — и наплевав на приличия, развернулся и зашагал обратно в столовую к гостям.

— Том, не смей уходить, — крикнула ему вслед жена.

— Когда тема исчерпает себя, я за столом, а до тех пор у тебя есть Друэлла!

— Иногда я тебя ненавижу... — беззлобно выкрикнула девушка на его слова.

Ответ Тома её немало расстроил, но окунуться в свои мысли, ей не дала Друэлла, которая уже порядком устала допытываться хоть какого-то вразумительного ответа от неё. Гермиона мысленно позлорадствовала: будет знать каково это, когда не имеешь понятия, о чём говорят. Но сказать всё же придётся: подруга имела право знать, чтобы перестать одаривать Элен грязными эпитетами, и попытаться понять, и, возможно, простить. Да и к тому же в таком деле, как примирение, которое миссис Риддл запланировала осуществить, Блэк была бы превосходным союзником.

Во время непродолжительного разговора «по душам» Друэлла вообще не высказывалась, предпочитая молчаливо выслушивать все, что она ей скажет. И вот, когда монолог Гермионы подошёл к концу, та всё же решила высказаться:

— Тому, о чём ты просишь, никогда не бывать! — сказала Друэлла, как отрезала. Потом, как и ранее сделал Том, двинулась обратно в столовую.

С пару секунд Гермиона просто стояла в ступоре, но, завидев, как подруга удаляется, тут же остановила ее, схватив за руку.

— Друэлла, но почему? Ты что же, не поняла, что я тебе только что сказала?

— Ну почему же. Поняла. Но только вот она, как была, так и осталась предательницей, изменилась только упаковка!

— Ну, зачем же ты так? Её можно понять.

— А брата моего кто поймёт? Кто поймёт год его боли, а, Гермиона? Она просто эгоистичная сука!

— Но ты же видела, как он смотрел на Элен, когда та появилась, видела ведь?! Он до сих пор испытывает к ней чувства, и, поверь, она тоже.

— А как он смотрел? Я видела только презрение. Он до сих пор не простил её.

— Если бы он только знал. Я уверена...

— Нет, — резко ответила та. — Я иду ко всем. Сегодня праздник, и я хочу получить удовольствие от сегодняшнего дня, а не обсуждать того, кто этого не достоин.

— Ты счастлива с Кигнусом. У меня есть Том. Друэлла, дай же и брату быть счастливым. Ты же и сама понимаешь, что Элен та, кого он любил и любит до сих пор. Не будь эгоисткой.

— Я подумаю, — и, больше не говоря ни слова и не задерживаясь дольше, чем требовал этот ответ, девушка покинула ванную комнату.

Спустя десять минут, которые Гермиона потратила, чтобы привести себя в порядок и ещё раз умыться, она тоже двинулась к гостям. Как-никак сегодня был день рождения её дяди, а она сидит, запёршись в уборной, и решает чужие проблемы. На это будет завтра.

После такого довольно эмоционально выматывающего вечера хотелось лишь поскорее накинуть на себя мягкую уютную пижаму и забыться мирным сном в объятиях любимого человека.

Гермиона прошла в спальню вслед за мужем и плотно прикрыла за собой дверь.

— Даже не думай этого делать, — не глядя на жену, произнёс Том. Скинув пиджак с плеч, он принялся расстёгивать манжеты на рукавах, по-прежнему продолжая игнорировать её взглядом.

Та озадаченно вскинула бровки вверх и, изобразив на лице непонимание, отозвалась:

— Не понимаю, о чём ты...

Риддл отчётливо слышно ухмыльнулся, затем присел на тахту возле окна, повернувшись к жене лицом.

— Не лезь ты в чужие отношения. Поверь мне: ничем хорошим это для тебя не кончится.

— Но, Том. Ты не понимаешь: мне кажется, они до сих пор любят друг друга. Ты же сам видел! Глаза Адриана, его чувства живы. И Элен... Элен ведь страдает.

— До чего романтично. Я сейчас расплачусь, — иронично добавил Риддл.

— Какой же ты «сухарь»! — недовольно пробубнила девушка, прежде чем облачиться в столь желанную пижаму и погрузится в постель.

— Ну, уж прости. Все эти заморочки с любовью не по мне. А вот то, что ты можешь получить от своих благородных дел, я как раз таки отчётливо понимаю. Ты останешься крайней, если ничего не сложится, а так оно и будет, — Том, разувшись и по-быстрому скинув с себя брюки, залез под одеяло и потянулся к жене в надежде обнять ее, но та отстранилась. — Ну, перестань. Не такой уж я и «сухарь», как ты соизволила выразиться: тебя же я люблю.

После его слов Гермиона, засмеявшись, обернулась к мужу.

— Мерлин! Том, до чего же ты всё-таки не романтичный, — любовно произнесла она, словно комплимент, и, нежно обхватив его лицо ладонями, поцеловала.

Удобно устроившись на плече супруга, Гермиона устало прикрыла глаза, отдаваясь воле Морфея. Но прежде чем полностью провалиться в долгожданный сон, она едва слышным голосом проговорила:

— Я люблю тебя, Том...

Он ответил на её признание, чувственно поцеловав жену в висок, следом добавив: — Люблю и я тебя...

* * *

Утро выдалось очень пасмурное. Дождь, всю ночь идущий за окном, не закончился и к рассвету. Но, не смотря на это, настроение было на подъёме: Гермиона была полна решимости исправить то, что однажды сломала Элен Морель, заставив страдать не только любимого человека, но и саму себя.

Да уж, Гермиона Грейнджер-Риддл никогда бы не подумала, что будет заниматься такими глупостями, как сводничество, но, когда счастлив сам, хочется, чтобы и близкие тоже имели хоть толику того счастья, которым ты обладаешь.

Не надевая туфель, дабы не потревожить сон мужа, что так сладко спал, Гермиона накинула на себя пальтишко, взяла в руки обувь и прежде чем покинуть уютную спальню, улыбнувшись, потянулась к лицу Тома. Чмокнув в щеку, она шепнула ему на прощание:

— До вечера, любимый. Уже скучаю...

Миссис Риддл уже выходила из комнаты и не могла заметить как тот самый мужчина, которому предназначались её утренние слова нежности, во сне улыбнулся.

Семь утра. Больница Св. Патрика. Отделение «Неизлечимых болезней».

Несмотря на ранее утро в приёмном покое уже было много народа. Всё та же "привет-ведьма", что и в день её первого появления в больнице. Та, не скрывая своего отвратительного настроения, недовольно поджав губы, обслуживала пришедших ни свет, ни заря пациентов.

Коротко поприветствовав женщину и получив в ответ на своё дружелюбие лишь раздражённый взгляд, Гермиона, не желая оставаться и уж тем более, не дай Мерлин, вступать в полемику с этой дамой, двинулась дальше по направлению лестницы.

Преодолев путь в два этажа, она отварила дверь в отделение, где проходила практику, и ступила внутрь.

Здесь в отличие от приёмной царила полная тишина. Ни суеты тебе, ни спешки. Правда, за этим обманчивым спокойствием таились боль, переживания и безысходность.

— Гермиона, — окликнули её позади, — доброго времени суток.

Девушка тут же остановилась, оборачиваясь на знакомый голос.

— Доброе утро, мистер Фурнье, — поприветствовала она мужчину, улыбнувшись.

— Ну-с, Элен уже успела мне доложить, что документы отдела кадров вы получили в срок. Вы их заполнили?

— Да, конечно же.

— Вот и славненько. Ваш куратор имеет на руках историю болезни некой Клодетт Моро. Надо её изучить и приступить к своим прямым обязанностям, — шедшая до этого пара остановилась возле стола дежурного колдомедика. Одрик отварил шкаф стола, извлёк из него толстую и на вид дряхлую книгу, крепко сжал её в руке и продолжил: — Гермиона, если будут вопросы, ты знаешь, где меня найти. И ещё, не забудь отнести документы на первый этаж. Пятнадцатый кабинет. А сейчас мне пора: пациенты не терпят опозданий.

Переодевшись в белоснежный халат, висевший на вешалке на посту, Гермиона принялась распределять пузырьки с лекарственными зельями согласно графику в журнале.

Полчаса скучной работы прервались появлением Элен Морель.

Гермиона нерешительно улыбнулась ей, ожидая, что та в обиде на неё за вчерашний день. Но блондинка удивила ее, лучезарно улыбнувшись в ответ, точно ничего и не было.

— Привет, Гермиона. Ты рановато. Рабочий день начинается ещё только через час, а ты, я гляжу, уже рассортировала все лекарства. Держи, — та положила перед ней на стол небольшую серую папку и раскрыла на первой странице. — История болезни Клодетт Моро. Ничего необычного, как раз для таких новичков, как ты!

— Погоди, Элен, мне уже доверяют вести дела больных?

— Да. После твоего первого обхода я переговорила с Одриком и рассказала, как ты себя вела. Пойми твои знания не достойны того, чтобы погибать на работе, пока ты будешь убирать за пациентами. В конечном итоге мы пришли к согласию, что тебе можно поработать с лёгким вариантом.

— Лёгким?

— Да. Этой старушке осталось не больше недели. Понимаю, ничего в этом лёгкого нет. Будет тяжело, но тут ничего не попишешь: ты знала, где будешь проходить практику. Здесь нужны холодная голова и здравый ум, понимаешь?

— Да, понимаю, — сглотнув образовавшийся ком в горле, ответила она.

Новость о том, что легко в понимании этого отделения, никак не желала укладываться в голове. Это было даже хуже войны: там хоть можно было вырваться из лап смерти, а тут ты обречен. Поэтому приходилось напоминать себе, что это судьба, так сложилось, посему надо сделать так, чтобы человек ушёл в мир иной без страданий и боли.

— Не ожидала, что Риддл женится когда-нибудь... И что они сказали? — неожиданно внешний вид Элен померк, глаза потускнели, а улыбка погасла. Ширма, за которой та прятала свои переживания, связанные со вчерашним днём, пала.

— Ничего. Мы это не обсуждали. Только с Друэллой...

— Ну да, конечно. Как тут без его сестрички.

— Элен, знаешь, её можно понять.

— А я и не спорю. Странно так: я никогда уже и не думала его увидеть, а тут увидела, и... — вырвались у неё слова признания, — я так сожалею. Правда, Гермиона, я так жалею о своей трусости.

— Ох, Элен, — жалость — отвратительное чувство, но в данный момент против своей воли Гермиона только это и могла испытывать к ней. — Всё наладится. Обязательно, — обняв Морель, она успокаивающе погладила её по спине. — Он обязательно простит тебя. Я поговорю с ним.

— Нет, не надо. Ладно, надо заниматься работой. Будь, что будет, — тут же смахнув слезу со щеки, блондинка улыбнулась и, ещё раз объяснив работу на сегодня, покинула миссис Риддл до обеда.

Обед. Пятый этаж. Буфет.

— Ну как тебе миссис Моро?— поинтересовалась Элен, ставя на стол поднос с обедом и усаживаясь напротив подруги.

— Достаточно «милая» старушка, — натянуто улыбнулась она. — Почему к ней никто не приходит?

Утро она провела в компании Клодетт — симпатичной старушки, но уж больно ворчливой. Она только и делала, что от неё требовали, но сколькими нервами Гермиона пожертвовала, исполняя капризы пожилой леди. Зная, что осталось так мало, эта старушка воистину брала от жизни то, что пожелает. Всё утро гоняя её по своим прихотям.

— Потому что у неё никого нет. Был муж, и тот в могилу раньше срока полёг. Такое «золото» в прямом смысле слова трудно вынести.

— Несчастная женщина. Это так плохо, когда нет тех, кто придаст тебя земле и будет навещать даже после упокоения.

— Поверь мне на слово: будь у этой Моро хоть один живой родственник, и то бы не пришел. Более скупой и своевольной дамочки я не видала. Никто из пациентов не общается с ней: она не подпускает никого.

Через полчаса надлежало возвращаться на пост и заниматься работой. Поспешно пообедав и обсудив ещё несколько не особо стоящих внимания тем, Гермиона в компании Элен направилась в отделение.

День оказался на редкость трудным и изматывающим. Первый, а уже такой сложный во всех смыслах пациент.

К концу дня миссис Риддл была попросту вымотана просьбами и характером Клодетт Моро, но ей всё же удалось более или менее наладить с ней контакт.

— До встречи, миссис Клодетт, — попрощалась со старушкой Гермиона, стоя в дверях палаты.

— Сколько тебе ещё говорить, Герми, обращайся ко мне «Графиня Моро» и никак иначе, — высокомерно, но беззлобно отозвалась та, при этом коверкая имя самой девушки.

— До завтра, — и поскорее покинула неуютное помещение с его невыносимой хозяйкой.

Попрощавшись со всем персоналом и в частности с Элен, оставшейся на ночное дежурство, миссис Риддл отправилась домой.

* * *

Шесть часов вечера. Ощущая приятную усталость после долгого рабочего дня, Гермиона бросила в камин приёмной горстку летучего пороха и, вступив в изумрудное пламя, тут же перенеслась в гостиную своего дома.

Привыкшая к тому, что помещение к этому часу дня встречало её тишиной и безмолвием, девушка немного удивилась: на диванчике, попивая кофе, сидел Гектор и что-то весело обсуждал с Адрианом. Розье же ни разу даже не улыбнулся, лишь понимающе кивал на каждую реплику дяди, требующую ответной реакции. На противоположном диване с каменным лицом восседал Том. Вальяжно развалившись на месте, не спускал с Адриана своего пытливого взгляда.

— О, дорогая, — только завидев племянницу, воскликнул мистер Грейнджер, тут же поднимаясь с дивана. — А мы тебя дожидаемся!

— Меня? — слегка оторопела она. — Зачем?

— Вот и мне хотелось бы услышать, ради чего мы здесь все сидим? — Том недовольно поднялся следом и, слегка язвительно улыбаясь, поцеловал жену в щёку и демонстративно обнял за талию.

— Я хотел поговорить, — начал Адриан, нерешительно поднимая на неё свой взгляд, — наедине, если можно.

— Конечно-конечно, — суетливо отозвался Гектор и уже поспешил покинуть гостиную, как у самой арки обернулся и окликнул Риддла: — Том, ты идёшь?

— Нет, я, пожалуй, останусь здесь и тоже послушаю. А то ради чего я здесь битый час торчал, наблюдая...

— Риддл, я не к тебе пришёл. С тобой мне нечего обсуждать, — не выдержав, грубо прервал его Розье.

— Совершенно верно. Ты пришёл к моей жене, смею тебе напомнить.

— Довольно! — воскликнула Гермиона, уставшая и не желающая выслушивать ненужные никому препирательства. — Том, оставь нас. Пожалуйста. Я скоро, — безапелляционно закончила она свою мысль.

Он, не сказав ни слова, а лишь одарив Гермиону прохладным взглядом, обратился к мужчине в проходе: — Гектор, идём, — и двинулся тому навстречу, — выпьем пару бокалов огневиски и обсудим работу: есть вопросы.

— Конечно же, сынок, — оживлённо согласился дядя.

Но уже стоя на выходе из помещения, Том вновь обратился к Адриану: — Если бы я не имел понятия, для чего ты сюда припёрся, Розье, ты бы уже стоял за дверью. Так что скажи мне спасибо, что иду тебе на уступку...

И когда Том покинули гостиную, её тут же обволокло незримой дымкой неловкости. Адриан даже не предпринимал попыток подойти ближе, продолжая стоять у края дивана и смотреть куда-то в угол помещения, по всей видимости, не зная с чего начать тот свой разговор, из-за которого он пришел в её дом в столь поздний час.

— Адриан, ты же сюда не помолчать пришёл, правда ведь? — начала она, устав от тягостного молчания.

— Правда, — нерешительно начал он, но стоило ему поднять на неё свой взгляд, как Розье тут же изменился, словно собрался с силами и мыслями, твёрдым голосом добавив: — Я знаю, ты с ней видишься...

— Да, — радостно начала Гермиона, перебив, — Адриан она будет так рада...

— Гермиона, я бы попросил тебя передать ей, что не стоит беспокоить меня. Её история... Она не произвела на меня впечатление.

— Но, Адриан, что ты такое говоришь, — сейчас Гермионе было в пору заплакать: было так обидно, словно это её любимый человек отверг. Она слишком сильно переживала за их отношения.

— Я больше не испытываю к ней ничего. Так и передай, — холод в словах и дверь, мягко хлопнувшая за ним, оставили Элен без шансов.