Любовь - зависимость. Даже для самых непокорных (гет)

Распределение закончилось довольно быстро: Шляпа в этом году была немногословна, Снейп, хоть и стал новым директором, но речей произносить не стал, да и праздничный завтрак (такого в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс еще наверняка не было!) прошел непривычно тихо. Гермиона поднялась и начала созывать первокурсников, чтобы отвести их в башню Гриффиндор. Все занятия на этот день были отменены, и старостам предстояло быть особенно настороже: целый день ученики будут предоставлены сами себе и далеко не все из них пойдут досыпать то, что недоспали ночью.

На удивление, к ней присоединился Малфой, сгреб первокурсников Слизерина и Рейвенкло, и повел их на мини-экскурсию. Гермиона собрала оставшихся ребят и отправилась следом. Она показала малышам больничное крыло, библиотеку, класс для совместных занятий и уже вела их по направлению к башне, как вдруг, повернув в очередной коридор, Гермиона услышала знакомый голос:

— А за этот статуей тайный проход в Хогсмид, но я вам этого не говорил,— слизеринец тоже вел свою группу в башню, по пути бросая комментарии.

— Малфой, ты с ума сошел?!— взвинтилась Гермиона.— Ты хоть понимаешь, что ты говоришь???

— Ой, Грейнджер, не ори,— чуть поморщился Драко.— И так голова болит.

— Так теперь она будет болеть еще больше, потому что с этого дня ты станешь усиленно патрулировать еще и этот коридор!

— Они же дети, им положено играть.

— Им положено учиться,— отрезала Гермиона.— Ваша экскурсия, как я понимаю, закончена, так что будет лучше, если мы прямо сейчас отправимся в башню.

— Тяжелое детство?— усмехнулся Драко, когда они возобновили путь.— Игрушки, прибитые к полу?

— Иди к черту, Малфой,— огрызнулась она.— Ты что, патологически не мог промолчать?

— Что и когда говорить, я решу как-нибудь без тебя.— Его голос скрежетнул металлом, но Гермиона промолчала: нет смысла спорить с человеком, у которого система ценностей перевернута с ног на голову.

Когда они вошли в башню, назвав предварительно пароль «Листья аконита» (чувствовалось влияние Снейпа), Гермиона почти физически ощутила витавшее там напряжение.

— Девочки, за мной, я покажу вам вашу комнату!— «Кажется, гриффиндорка была почти рада сбежать отсюда»,— подумал Драко, поднимаясь по лестнице к спальне первокурсников и ведя за собой вереницу мальчиков.

— Обед через 2 часа, так что у вас есть время разложить вещи и осмотреться,— проговорил Драко и вышел, причем сделал это как нельзя вовремя, потому что Грейнджер еще, судя по всему, возилась с первокурсницами, а в гостиной назревала нешуточная ссора. Возле камина, нацелив друг на друга палочки, стояли Блейз Забини и Эштон Пойвел с Рейвенкло. И, судя по их лицам, были готовы вот-вот пустить эти палочки в бой.

— И что это за концерт?— светски поинтересовался Малфой, становясь между противниками и опираясь спиной о камин.

— Уйди, Драко,— глаза Забини полыхали адским огнем, обещая мучительную смерть рейвенкловцу.

— Так, все, хватит. Решили, что у Слизерина и Рейвенкло многовато баллов? Или соскучились по Филчу и его отработкам? Пойвел, пойди, проветрись,— он указал семикурснику на дверь.— Блейз, в спальню — есть разговор. Блейз!— Слизеринец нехотя опустил палочку и, все еще сверкая глазами в спину уходящего Эштона, позволил Малфою себя увести.

— Какого черта ты устроил?— спросил Драко, опускаясь на чью-то кровать и кивая другу на место напротив.

— Он..,— Забини дернулся и сжал покрывало.

— Блейз?

— Он приставал к моей сестре.

— К Эмили? Не знал, что ты так остро на это реагируешь,— удивился Драко, но, увидев немую ярость в глазах парня, продолжил.— Блейз, у тебя красавица — сестра, это нормально, что она ему понравилась.

— Не нормально, Драко. Ты не слышал, что он ей сказал!— По выражению лица Блейза Драко понял, что лучше не спрашивать, что же такого сказал Пойвел Эли.— Но, клянусь, если я еще раз увижу возле нее этого подонка, в него полетят непростительные, и ты меня не остановишь.

— Я и не стану. Только давай без откровенных конфликтов. Не в этом году. Снейп и разбираться не станет, просто вышвырнет вас за «разжигание межфакультетской розни».

Забини хмуро кивнул и вышел, а Драко откинулся на кровать: «Замечательное начало. Теперь к гриффиндорцам добавились рейвенкловцы с их непристойными предложениями хорошеньким представительницам чистокровных семейств ».

* * *

Прямо перед отбоем Малфой, наскоро проверив наличие первокурсников в своей спальне и пообещав не оставить от них даже лужицы, если после его ухода что-то изменится, спустился в практически опустевшую гостиную и застал-таки необходимого человека.

— Пойвел,— окликнул он рейвенкловца. Тот, смерив Драко взглядом и осознав, что отвязаться не получится, нехотя подошел к Старосте. Драко стоял, критически оглядывая парня, оценивая, на что тот способен. Картина вырисовывалась не особо радужная: с виду спокойный и уравновешенный юноша, достаточно симпатичный: каштановые волосы, карие глаза, которые просто лучатся доверием, высокий, с хорошей осанкой... Но было в нем что-то тревожное, и это не укрылось от Драко. «На многое способен, но не в открытую, исподтишка »,— сделал неутешительный вывод Драко.

— Малфой, ты чего-то хотел?— Пойвел не выдержал пронзительного взгляда.

— Да. Значит, стой и запоминай. Если я еще раз увижу тебя на расстоянии ближе 5 метров от Эмили Забини, ты пожалеешь об этом,— произнося с ударением на каждом слове, закончил Драко, наслаждаясь реакцией Эштона: тот явно занервничал, хоть и пытался это скрыть.— Понятно излагаю?— поинтересовался он, скрещивая руки на груди и прислоняясь спиной к одной из лестниц.

— На расстоянии 5 метров от кого?— изобразил удивление Эштон.

— Пойвел, мое терпение начинает заканчиваться. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

— Хм, Забини, Забини… — продолжал строить из себя идиота Пойвел.— А, блондиночка такая, из Слизерина!— «обрел» он память.— Не знал, что вы вместе.

— Пойвел,— начал было Малфой тоном, от которого младшекурсников начинала бить дрожь, но тот посмотрел куда-то поверх его плеча и присвистнул от удивления. Наверху лестницы послышался какой-то шум, и Малфой обернулся посмотреть но то, что привлекло внимание рейвенкловца.

Распахнулась дверь, ведущая в спальню первокурсниц, раздались приглушенные смешки, и оттуда практически выпала хохочущая Гермиона Грейнджер. Она помахала девочкам, закрыла дверь и принялась натягивать мантию на легкий топ, который не скрывал ни одного изгиба ее фигуры. Мантия зацепилась за заколку, собирающую ее волосы, и Гермиона, спускаясь, пыталась ее отцепить, не замечая стоящих возле лестницы юношей. Заколка не желала отпускать ткань, и Гермиона дернула посильнее, из-за чего украшение разломалось, и собранные наверху волосы рассыпались по плечам девушки, закрыв даже тот скудный обзор, который предоставляла мешающаяся мантия. Оставалось всего несколько ступенек, но обретшая свободу ткань заструилась под ноги, Гермиона на нее наступила, зацепилась и полетела вниз, непременно пропахав бы пол гостиной носом, если бы не молниеносная реакция Пойвела: он сделал шаг в сторону лестницы и поймал старосту Гриффиндора за талию, скользнув при этом руками под так и не одетую до конца мантию,— отметил про себя Драко то, на что не обратила внимания Грейнджер.

— Что, метла для нас — слишком примитивно?— скорее по привычке бросил Малфой, анализируя ситуацию. Девушка пропустила его слова мимо ушей, покраснела (насколько позволили различить румянец ее распущенные волосы), чуть отстранила от себя рейвенкловца, руки которого все еще находились под ее мантией, и смущенно поблагодарила юношу, собрав волосы в узел на затылке. «Зря, с распущенными ей лучше»,— рассеянно подумал Драко и тут же обругал себя за эту мысль: он что, совсем рехнулся — думать о Грейнджер? А воображение тут же подсунуло образ — она, смеющаяся, в белом топе, который открывает талию, маленький пупок и очерчивает высокую грудь. Вдруг захотелось отшвырнуть от нее этого Пойвела с его плотоядным взглядом, но вместо него Малфой отшвырнул подальше эти мысли, обещая себе, что разберется с этим позже, когда будет время.

— Малфой. Малфой!— Он оторвался от раздумий и поднял светлую бровь в ответ на оклик девушки.— Мы еще не составили график дежурств префектов, так что в этот вечер дежурим мы.

— Несказанно рад,— без эмоций ответил Малфой и направился к выходу.— Мои — подземелья,— не оборачиваясь, бросил он и шагнул за портрет.

— Кретин,— тихо констатировала Гермиона, еще раз улыбнулась Эштону, благодарно сжав его ладонь, и ушла в темноту, вслед за ненавистным слизеринцем.

Ей не было в новинку патрулировать коридоры, она даже любила этот ночной, дремлющий Хогвартс: потрескивание факелов, лунный свет, льющийся из окон, пустынные коридоры... И несомненные минусы: приглушенные голоса и парочки в весьма недвусмысленных позах. «Ну, хоть парочек сегодня нет »,— порадовалась про себя Гермиона. Если бы пришлось выбирать, она предпочла бы наткнуться на бешеного Пивза, сверкающего очами Снейпа, вечно чем-то недовольного Филча, жаждущих приключений второкурсников, рыдающих и скучающих по дому первокурсников вместе взятых, вместо одной пары учеников, ищущих выход своей сексуальной энергии в одной из темных ниш. В таких случаях она обычно вызывала Рона, они даже придумали специальное приспособление — с виду обычные тоненькие браслеты. Если дотронуться до одного палочкой и произнести необходимое заклинание, то второй нагреется. Позже Гермиона сделала еще один такой браслет — для Гарри. И теперь, если один из них окажется в опасности, двое других об этом узнают.

Так, теребя браслет, она вышагивала по очередному темному коридору и думала, что этот, наконец-то, последний. Наручные часики показывали уже половину первого, а патрулировать старосты должны были до полуночи, но Гермиона сознательно оттягивала момент, когда она должна будет войти в свою новую гостиную, полагающуюся старостам. Прямо скажем, ей не нравилась мысль о том, что у них со слизеринцем может быть хоть что-то общее, пусть даже это всего лишь одна комната, в которой она решила почти не бывать. Прося про себя Мерлина, чтобы Малфой уже вернулся и сидел себе в своей комнате, гриффиндорка вошла в дверной проем, и вздох облегчения вырвался из ее груди: то ли Мерлин услышал ее молитвы, то ли Венера расположилась к Марсу под счастливым углом в час ее рождения, но Малфоя в гостиной не было. Гермиона вытащила палочку, произнесла про себя заклинание Обнаружения и удивилась: здесь было пусто, слизеринца не было ни в гостиной, ни в его комнате. «И какого черта это должно значить? — подумала Гермиона.— Нет, конечно, можно предположить, что он с одной из своих подружек, но, насколько я знаю, ни с кем из префектов он не встречается, и было бы логично притащить ее сюда, больше, вроде, некуда». Воображение Гермионы тут же нарисовало сцену страсти Малфоя и какой-то неведомой девушки в коридорах Хогвартса, и гриффиндорка фыркнула. Да уж, до такого слизеринский принц не опустится никогда в жизни. «Ладно, в конце концов, это не мои проблемы,— успокаивала себя Гермиона.— Раз у него есть силы не спать вторую ночь подряд, то ему можно просто позавидовать — а я, если сейчас же не лягу, то усну прямо тут ».

Выйдя из душа, девушка еще раз повторила заклинание, но спальня по-прежнему была пуста.

«Ну, это уже не в какие ворота »,— пробормотала Гермиона, залезая под одеяло и мечтая о нескольких часах сна. Однако, вопреки всем ожиданиям, она долго не могла заснуть, то проваливаясь в полузабытье, то вновь просыпаясь и переворачиваясь на другой бок. Когда она, наконец, заснула, откуда-то из-за неплотно прикрытой двери раздался стук хлопнувшего входного портрета и какое-то шебуршение в гостиной. Гермиона потянулась к будильнику и застонала: часы показывали 5:38. Она быстро встала, накинула поверх пижамы халат, нащупала на тумбочке палочку и выглянула за дверь.

* * *

Он плохо помнил, как добирался обратно: подобные вещи всегда отнимали почти все его силы. И, когда сегодня за ужином он получил письмо от отца с просьбой (читай: приказом) явиться сегодня в полночь на место, куда его перенесет портключ (скрепка, которая была прикреплена к пергаменту), Драко мысленно вздохнул: ну почему именно сегодня? Он и так не спал уже сорок часов, и его моральные силы были на пределе. А эти сборища («Курс молодого Пожирателя» — как с горькой иронией называл их про себя Драко) никак нельзя было назвать приятным времяпрепровождением.

Вот и сегодня у него, кажется, было сломано ребро, да еще вдобавок ко всему он не смог сдержаться (!) и нагрубил отцу, за что и получил заслуженную оплеуху (на скуле к утру наверняка появится кровоподтек) и Круцио, от которого до сих пор ломило кости и в глаза будто насыпали песка. Просто чудо, что на обратной дороге он не встретил Филча с его драной кошкой или кого-то из профессоров. Он, безусловно, староста, и имел право находиться здесь и после отбоя, но его вид сразу отмел бы все отговорки по поводу исполнения префектских обязанностей.

Драко практически ввалился в гостиную, выслушав все, что о нем думает пыльный портрет какого-то колдуна, и поднял палочку, чтобы произнести заглушающее заклятие, но понял, что опоздал: дверь одной из спален скрипнула, и оттуда показалась заспанная Грейнджер. Должно быть, он представлял собой довольно живописное зрелище, потому что ее лицо сменило несколько выражений: от зло-недовольного до растерянно-испуганного с примесью чего-то непонятного. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь обидное, лишь бы только она убралась отсюда с этим ее прожигающим взглядом, но из груди вырвался только хрип, и в глазах вдруг потемнело, так что он не видел, что в следующую секунду Гермиона бросилась к нему, он только почувствовал прикосновение ее теплых пальцев. Девушка взяла его за плечи и осторожно подтолкнула к стоящему рядом дивану. Это прикосновение словно вернуло его в реальность, и Драко судорожно вцепился в ее запястья, не желая вновь проваливаться в липкую темноту. Чудовищными усилиями заставил себя открыть глаза и увидел совсем рядом напряженную Гермиону, вглядывавшуюся в его лицо. Он убрал руки с ее запястий, сел ровнее, чуть поморщившись из-за ноющего ребра, и спросил:

-Испугалась?— Она помотала головой.— Врать не умеешь,— усмехнулся он, но тут же прикусил губу: все его действия отдавались болью в сломанной кости. Гермиона же подняла палочку, шепча заклинания (настроиться на невербальные она сейчас просто не могла), и Драко почувствовал что-то теплое на скуле.

— Какого…— начал было он, но девушка перебила:

— Сиди и не дергайся. Ты сейчас не в состоянии хоть что-то сделать, так что предоставь это мне.

— Что, необходим подопытный кролик? Это поэтому Поттер так часто калечится, чтобы тебе было на ком практиковаться?

— Угадал,— она почти не слушала его, целиком сосредоточившись на заклинаниях. А еще в ее голове потихоньку вырисовывалась картина произошедшего.

— Почему ты мне помогаешь?— Гермиона подняла глаза и наткнулась на стальной взгляд.

— Подними рубашку,— был ему ответ.

— Прости?— Драко решил, что ослышался.

— Рубашку,— нетерпеливо повторила Гермиона, отчаянно пытаясь не покраснеть.— Она вся в крови.

Взгляд Драко сделался нечитаемым, и девушка сочла нужным пояснить:

— Если тебе так легче, то я делаю это не для тебя. Когда ты завтра появишься в таком виде, авторитет старосты будет безнадежно подорван, к тому же подумают, прежде всего, на Гарри, ваша взаимная «любовь» ни для кого не секрет.

Малфой опять хмыкнул, но рубашку приподнял, отдирая уже успевшую засохнуть кровь от раны. Гриффиндорка, нахмурившись, принялась ему помогать, и он, ощутив на своей коже приятные прикосновения ее пальцев, опустил руки, предоставляя ей возиться с рубашкой. Гермиона, нахмурившись еще сильней, медленно отделяла от гладкой кожи прилипшую ткань, стараясь причинить слизеринцу меньше боли, но с непривычки получалось плохо. Хотя, надо отдать должное Малфою, он не издал ни звука, просто покорно сидел, прикрыв глаза, а ведь ему наверняка было больно. Наконец покончив с этим, Гермиона осторожно коснулась раны, проверяя ее состояние, затем остановила кровь, но больше сделать ничего не смогла.

— У тебя перелом.

— Это не новость.

— Я… я не умею заживлять переломы.— Гермионе было неприятно признаваться Малфою в том, что она чего-то не знает, но выхода не было.— Тебе надо к мадам Помфри.

— Исключено.

— Почему? Можно сказать, что ты упал…

— Мерлин, Грейнджер учит меня врать. Мир сошел с ума,— констатировал Драко, но, глядя на ее непроницаемое лицо, бросил:— Само срастется, это всего лишь перелом.

— Не срастется! Или срастется не так!

— У меня есть к кому обратиться, избегая огласки.

— Малфой,— позвала Гермиона.— Как… как ты попал за территорию Хогвартса?

Он нервно дернулся:

— Откуда ты…

— Из Хогвартса нельзя аппарировать…

— Я читал историю Хогвартса,— перебил он.— С чего ты взяла, что я отсюда уходил?

— Только не надо мне рассказывать, что упал с лестницы,— нетерпеливо парировала она.— А на драку сработали бы датчики в коридорах, и я бы узнала об этом в числе первых.

— Грейнджер, ты действительно считаешь, что я стану тебе рассказывать, как…

— Ты не понимаешь!— гневно перебила она.— Если смог ты, сможет и кто-то другой! И в школу могут попасть Пожиратели!

То ли Малфой слишком красноречиво усмехнулся ее словам, то ли на Гермиону снизошло озарение, но она непроизвольно отшатнулась от Драко: «Мерлин, Пожиратели... Он — Пожиратель?! Нет… ну зачем, зачем?..»

— Я не умею лечить переломы,— тупо повторила она, скользнув по нему невидящим взглядом, и как-то слишком поспешно ушла в свою комнату.

Драко поморщился: «Ну вот, теперь и эта уверена, что я — Пожиратель. Ничего не спрашивая, ничего не выясняя — поверила одной ухмылке, одному взгляду».

«А что тебе так не понравилось,— Драко вел в мыслях диалог сам с собой. — Так и должно быть, ты сам этого добивался. И вообще, с каких это пор тебя волнует чье-то мнение?»

«Не чье-то, а…»

«Оп-па…а вот это уже интересно! С этого момента, пожалуйста, поподробнее!»

Но внутренний голос благоразумно заткнулся и только тихо пискнул откуда-то издалека:

«А много людей вот так, не задавая вопросов и не раздумывая, бросались тебе помогать?»

«Ее заслуги в этом нет: это все хваленый Гриффиндор взращивает юные таланты».

«Да ну? Что-то сомневаюсь, что, окажись на ее месте Поттер или Уизли, то поступили бы так же».

«И нечего их сравнивать!»

«Так... а это еще интереснее! И когда это ты стал отделять Грейнджер от Золотого Трио?»

«А иди ты!»— только внутренний голос мог безнаказанно послать Малфоя и скрыться в неизвестном направлении.

— Эти собрания определенно влияют на мозг,— тихо пробормотал Драко, направляясь в свою комнату с мыслями поспать хотя бы час.

А вот Гермиона заснуть не могла, когда она закрыла дверь, из глаз хлынули слезы, и она тихонько сползла по стене, размазывая их по щекам, а в ее голове крутился один вопрос: «Почему?» Почему он… Пожиратель? Куда смотрел его отец? Куда смотрели его друзья? Паркинсон? Гойл? Забини? Как они допустили?

Слезы высохли, а Гермиона все еще сидела в темноте, проклиная войну, которая заставила их повзрослеть в 17 лет и сделать этот чертов выбор.