Эйдос (гет)

.4

I’m here to end the game

I’m living in a lie

It’s hard to give the same

I won’t be on your side

Пожалуй, стоит согласиться, что я был не только слепцом, но и жутким, невозможным глупцом. Фредом Непроницательным. Иногда, вспоминая себя в то время, я сомневаюсь в том, что действительно действовал в здравом уме и твёрдой памяти. Не употреблял, к примеру, никаких веществ — хотя это больше по части Джи, он у нас любит иногда ими баловаться.

Что до той ночи — я помню её с первой до последней минуты. Мне было очень жалко папу, правда, и ТАК переживать, как это было с нами, и врагу не пожелаешь. Но после то, что он был ранен, просто с ног на голову всё повернуло. В хорошую сторону или плохую, не скажу точно. Я мог увидеть Тонкс, я мог объясниться с ней. Я её увидел и так и сделал. Я, блин, просто вывернулся ей наизнанку, всеми фибрами души надеясь на благополучный исход — но так, как я Фред, а она Тонкс, то ничего хоть сколько-нибудь здорового и благополучного у нас просто быть не может! Ай, к чёрту, не хочу даже отвлекаться на это. Подбирается к десяти, а я так и сижу здесь.

* * *

— Мне очень жаль, — это было первым, что услышал Фред от Тонкс после слова «Привет». Чёрт подери, ему уже не нужна была её жалость — пускай жалеет отца, Люпина, Гарри, кого угодно. По отношению к Фреду — он чувствовал — подобные слова были не более, чем пустой фальшью, ведь у него-то было всё хорошо.

— Не переживай ты так, — Фред выдавил улыбку. — Па уже в порядке. Ребята из святого Мунго сказали, что он поправится, — добавил он, пытаясь успокоиться и успокоить Тонкс.

Сейчас они стояли в переполненном коридоре на площади Гриммо. Все собирались в Лондон, навестить мистера Уизли. Шум и гам заглушали им друг друга; было странно, что миссис Блэк ещё не начала командовать парадом этой безумной человеческой массы, бегающей туда-сюда в поисках курток, шапок и ботинок.

Фред вспомнил, как впервые встретил Тонкс в этом самом коридоре пять месяцев назад. Тогда она выглядела весёлой и отдохнувшей; сейчас её большие тёмные глаза потускнели, лицо казалось синюшным по сравнению с жвачно-розовыми волосами, движения потеряли живость — налицо бессонная ночь, а может, и не одна.

— Зря ты не воспользовалась моим предложением устроить небольшой переполох у Дамблдора, — Фред снова улыбнулся. — Совсем он тебя задёргал.

— Да-да-дамблдор тут не при чём, — Тонкс еле сдержала зевок. — Фигня, не переживай — на моей работе, пока спишь, можно и что-нибудь архиважное проспать. Аврорам скучать никогда не приходится.

— Эй, вы, — окликнул их Джордж. — Мозгошмыгов там ловите, что ли? Идёмте уже скорее.

Фред, смутившись, поплотнее замотался в свой полосатый шарф и вместе с Джорджем двинулся к выходу; Тонкс пошла вслед за ними.

* * *

Пасмурное небо без конца сыпало белыми жирными хлопьями. Щурясь от ветра и снежинок, летящих в лицо, Фред и Джордж, шагая к станции метро, отчаянно пытались рассмотреть Лондон. Все маггловские универмаги были увешаны и заставлены шарами, гирляндами, ёлками и огромными Санта-Клаусами. Фреду больше нравился предрождественский город, чем летний — тот был какой-то жёлтый, мрачный и пустынный. Он даже немного жалел о том, что они с Джорджем сейчас не могут свернуть в один из этих восхитительных магазинов — погреться, поглазеть на разные маггловские штучки, быть может, и позаимствовать что-нибудь для их идей.

Поднимаясь по эскалатору в метро, Фред разглядывал толпу. Стоило только взглянуть хотя бы на Тонкс и Грозного Глаза и магглов, чтобы понять, что последние явно проигрывают им в оригинальности. Магглы вообще были такими скучными — чёрные, серые и бежевые пальто, блеклые волосы, угрюмые лица. Впрочем… Фред с грустью стряхнул капли подтаявшего снега с рукава своей старой коричневой вельветовой куртки — такая же была и на Джордже — и пообещал к окончанию школы купить себе и брату новых шмоток, которые меньше всего были бы похожи на то, что надето на них сейчас.

* * *

— Так ты расскажешь нам о том, что случилось? — спросил Фред у отца, придвигая свой стул ближе к кровати.

Вся семья, включая Гарри, столпилась вокруг кровати мистера Уизли. Выглядел он неплохо для человека, который вынужден постоянно пить кровевосполняющее зелье каждый час. Всё, что знали младшие Уизли, в том числе и сам Фред — отца покусала какая-то гюрза, сильно напоминавшая волдемортовскую. Была ли это именно она или же просто похожая — Фред в присутствии матери спросить не решался.

— Ну вы же уже знаете, правда? — улыбнулся отец. — Всё очень просто. Я устал за день, задремал на дежурстве, она подкралась ко мне и укусила.

— В «Пророке» уже есть об этом? — Фред показал на брошенную им газету.

— Конечно, нет, — грустно усмехнулся отец. — Министерство не желает доводить до сведения публики, что здоровенная гнусная змея…

— Артур! — встряла мать.

— …добралась до меня, — поспешно закончил он, и Фред понял, что на самом деле отец хотел сказать кое-что другое.

Внезапно Фред рассердился на всех грёбаных людей. На Министерство, скрывающее от остальных то, что случилось с отцом, и на самого отца, скрывающего что-то от Фреда. Балаболы — скорее умрут, чем скажут правду.

— И где же ты был, когда всё это случилось? — спросил Джордж.

— Это моё дело, — отрезал отец с ангельской улыбкой, взяв с постели свежий номер «Ежедневного пророка». — Когда вы пришли, я как раз читал об аресте Уилли Уидершинса, — добавил он, развернув газету. — Оказывается, та летняя история с самоизвергающимися унитазами — его рук дело. Однажды его заклятие дало осечку, унитаз взорвался, и его нашли без сознания среди осколков, с головы до ног в…

— Когда ты говоришь, что был «на дежурстве», — перебил его Фред, совершенно не желая слушать и дальше лапшу о дерьме, которое обляпало какого-то дебила, которую его, Фреда, собственный отец вешал ему на уши, — чем ты был занят?

— Ты слышал его, — прошептала мать. Джинни бросила на неё короткий, полный негодования взгляд. — Здесь мы это не обсуждаем! Так что там с Уидершинсом, Артур?!

— Не спрашивайте меня, как но от обвинений по туалетному делу он отвертелся, — хмуро сказал отец. — Нетрудно догадаться, что кое-кого подмазали.

— Ты охранял его? — тихо спросил Джордж. — Оружие, за которым охотится Сам-Знаешь-Кто?

— Замолчи, Джордж! — рявкнула мать.

Фред глубоко вдохнул и выдохнул.

— Словом, — продолжал отец, повысив голос, — на этот раз Уилли поймали на продаже кусающихся дверных ручек, и теперь он вряд ли выпутается — в газете пишут, что двое магглов лишились пальцев и помещены сюда для восстановления костей и изменения памяти. Надо же, магглы у святого Мунго! Интересно, в какой они палате? — с воодушевлением, в котором была большая доля наигранности, оглянулся он.

— Гарри, ты вроде как говорил, что у Сам-Знаешь-Кого есть змея? — не выдержал Фред, с вызовом посмотрев на отца. — Большая такая. Ты видел её в ту ночь, когда он вернулся, верно?

— Довольно об этом, — рассердилась мать. — Грозный Глаз и Тонкс ждут в коридоре, Артур, и хотят тебя видеть, — добавила она отцу. — А вы, ребята, постойте снаружи. После зайдёте попрощаться. Ну?

Фред первым вышел из палаты, постаравшись как можно громче хлопнуть дверью. В коридоре их уже поджидали Грюм и Тонкс. Словив укоризненный взгляд от последней, он подумал, что всё равно сделает так, как хочется, не будь он Фред Уизли!

— Прекрасно, — сказал Фред, как только за ними захлопнулась дверь. — Пожалуйста. Можете совсем ничего нам не говорить, — он показал двери язык и принялся шарить по карманам.

— Эти ищешь? — подмигнул Джордж, доставая из карманов пучок Удлинителей Ушей.

— Читаешь мои мысли, — ухмыльнулся Фред. — Поглядим, всё ли хорошо в святом Мунго с недосягаемостью дверей.

Они отделили один от другого пять Удлинителей Ушей и сунули последний Гарри, который явно почему-то сомневался.

— Двигаемся! — шепнул Фред.

Шнуры телесного цвета, извиваясь, проползли под дверь, и тут Фред явственно услышал шёпот Тонкс — будто бы она стояла совсем рядом. Он прямо-таки превратился в слух.

— Обыскали всё вокруг, но змею не нашли. Будто бы исчезла после того, как напала на тебя, Артур… Но ведь Ты-Знаешь-Кто не мог рассчитывать, что она туда проберётся, правда?

— Да, — напряжённо отозвался отец. — Дамблдор ожидал, что Гарри увидит нечто подобное.

— Есть что-то странное в парне, мы все это знаем, — добавил Грюм.

— Когда я утром говорила с Дамблдором, то он, по-моему, тревожился за Гарри, — прошептала мать.

— Ещё бы не тревожился, — проворчал Грюм. — Малый видит глазами Сами-Знаете-Чьей змеи. Сам он, очевидно, не понимает, что это значит, но если Вы-Знаете-Кто овладел им…

У Фреда просто перехватило дыхание; синхронно с Джорджем они повернули головы к Гарри, который осел на пол с каким-то совершенно непонятным и оттого пугающим выражением лица.

* * *

— Я не верю в это, — состроив скептическую мину, заявил Джордж. — Весь Орден — те ещё паникёры.

Они ехали домой в этом безумном грохочущем вагоне метро; ни черта не было слышно, поэтому близнецы, Рон и Джинни спокойно переговаривались, не боясь быть услышанными. Фред посмотрел на Гарри, сидящего неподалёку: тот был бледен, точно галлюциногенная поганка и к их разговору присоединиться не спешил. Фред даже немножко пожалел о том, что затеял всё это с Удлинителями.

— И не надо, — прошептал Рон. — Я сам видел, как он орал и корчился. Такого даже сотне Сами-Знаете-Кого не осилить.

— Не в этом дело, — встряла Джинни. — На Хогвартс наложены чары против аппарирования… Вряд ли он смог их преодолеть…

— Смышлёные ребята, — подвёл итог Фред. — Честно говоря, всё это и впрямь выглядит сомнительно…

Он не договорил — потому что заметил Тонкс, сидевшую в паре метров и пристально наблюдавшую за ними. И, хоть Фред и не мог утверждать, что она точно слышит, о чём же они там беседуют, но был готов биться об заклад, что обо всём мисс Аврорат догадалась и так.

* * *

I don’t want a lot for Christmas.

There is just one thing I need -

I don’t care about the presents underneath the Christmas tree:

I just want you for my own,

More than you could ever know.

Make my wish come true

Baby, all I want for Christmas is you!

I don’t want a lot for Christmas there is just one thing I need,

And I don’t care about the presents underneath the Christmas tree.

I don’t need to hang my stocking way above the fireplace,

Santa Clause will make me happy with a toy on Christmas day...

And I just want you for my own!

More than you could ever know,

Make my wish come true...

Oh baby all I want for Christmas is you, you baby!

В Рождество Фред проснулся, когда ещё толком не взошло солнце. Глядя на занавески и столбики кровати, опутанные золотой и серебряной мишурой, его просто распёрло счастливым предчувствием. Две кучи подарков сверкали в углу — видимо, Кикимер уже разнёс их. Не обращая до поры до времени на них внимания, Фред принял решение, будто бы влекомый каким-то внутренним голосом. Нашарив тапочки, он поднялся из кровати, и вышел, как можно тише затворив дверь, стараясь не разбудить спящего Джорджа.

Дом отвечал Фреду тишиной — остальные тоже спали. Идиотский вычурный особняк сейчас меньше всего был похож на самого себя. Даже на головы домовиков, висящие на дощечке, были надеты красные колпаки с белыми помпонами.

Широко улыбаясь самому себе, Фред вошёл в просторную, празднично убранную гостиную.

Тонкс полулежала на том самом чёрном кожаном диване. Поздний розовый восход красил её фигурку, казавшуюся совсем маленькой и хрупкой на фоне бесконечной черноты, в удивительный цвет.

Фред стоял посреди комнаты с такой же широкой улыбкой и лишь бесстыже пялился на Тонкс, по-прежнему не говоря ни слова.

— А если бы я спала? — внезапно Тонкс повернулась к парню и едва улыбнулась краешками губ. — Пришёл вручить мне рождественский подарок?

— Да, пожалуй, — усмехнулся Фред и лёгким движением палочки призвал его. Увидев, что Тонкс поднялась, он сделал несколько шагов ей навстречу.

— С Рождеством, — сказал он, вытащив из-за спины розу, цвет которой точь-в-точь повторял цвет волос Тонкс. — Она не завянет… до следующего Рождества.

— Неплохо. А мой подарок тебе лежит вместе с остальными, — ответила Тонкс, с интересом смотря на тугой, ещё не распустившийся бутон. — Он всегда будет таким? — она подошла ещё чуть ближе.

Теперь они стояли друг напротив друга. Совсем близко. Фред мог без труда сосчитать все пуговицы на её одежде, все сверкающие гвоздики в её ушах.

— Не совсем, — ответил он, впившись ногтями в собственную ладонь — волнение съедало его. — Для этого нужно кое-что сделать, но ведь она и так хороша, правда?

Тонкс стояла напротив него, подсвечиваемая утренним солнцем будто бы изнутри. Мягкий золотисто-розовый свет играл с её волосами, заставляя всё вокруг сливаться в одну сплошную сверкающую массу, превращая такую знакомую комнату в полный сюр.

— Так же, как и ты, — добавил он, подходя ещё на шаг. Мерлин, теперь он видит и её ресницы…

— Сириус плохо развесил украшения, — снова улыбнулась она. — Сейчас прямо на нас свалится здоровая ветка омелы, если мы ничего с ней не сделаем.

Фред мягко обнял её за плечи, положил другую ладонь на талию — святые угодники, только бы не спуститься ниже — и медленно прикоснулся губами к её губам. Тонкс ответила на поцелуй — и Фреду стало наплевать, что случится дальше: пускай на них рухнет эта мишура, а на помощь сбежится вся площадь Гриммо.

Сейчас ничего не имело значения…. Он снова ощущал себя маленьким мальчиком, получившим самый главный рождественский сюрприз. И, раздери его мантикора, ни один подарок теперь не сравнился бы для Фреда с этим.

— Кажется, это растение радуется немного больше, чем следовало бы, — прыснула Тонкс, наконец оторвавшись от Фреда.

Уже распустившаяся в её руке роза отчаянно дёргалась, танцуя рок-н-ролл и распевала во весь голос рождественские гимны.

— Ерунда, оно само замолчит через пару минут, — Фред растянулся в самодовольной улыбке и снова полез целоваться, стараясь опять провести большим пальцем по её нежной шее; свести с ума их обоих. Опять эти сладкие духи, сладкие губы, сладкая щекотка волос…. Он самый счастливый сумасшедший в этом мире.

— И тебя с Рождеством, Фред, — наконец ответила Тонкс, отстранившись. — Встретимся позже, ладно?

— Всё для тебя, — ответил он, в последний раз чмокнув её в губы.

Тонкс вышла из комнаты; и как только за ней захлопнулась дверь, маленькая ветка омелы сорвалась с потолка и упала прямо перед носом Фреда. Парень подскочил на месте и издал беззвучный победный клич.

— Вставай, Джордж!!! — заорал он, на всех парах вламываясь в комнату и срывая одеяло со спящего брата. — Вставай, сукин сын!!! — Фред расхохотался в голос, не обращая внимание на брань Джорджа, недоуменно протирающего глаза. — Хватит спать, братец! Нас ждёт волшебное Рождество!!!

* * *

— Тонкс, передай, пожалуйста, соль, — попросила Джинни, сидящая рядом с близнецами. Тонкс, собираясь взять солонку в руки, случайно перехватила внимательный взгляд Фреда, направленный на неё, и выронила стекляшку.

— Ох, прости, Джинни, — виновато улыбнулась она, собирая соль, — просить меня о такого рода вещах — не самая лучшая идея.

Все они сидели за столом, поглощая рождественский обед. Ко всему прочему, вчера приехала Гермиона, да и просто гостей прибавилось. Явился горячо любимый Фредом и Джорджем воришка Наземникус, периодически вытаскивая из кармана и с вожделением поглядывая на свою любимую трубку с вонючим табаком. В другом конце стола сверкал своей чёрной лысиной Кингсли Шекболт. Сириус, как ни странно, избавился от своей депрессионной дряни и пребывал в весьма приподнятом настроении. Немного не хватало отца, но дефицит общения с ним Уизли собирались восполнить сразу после обеда, по-быстренькому скатавшись в больницу святого Мунго.

— Что говорят врачи об Артуре? — басил Кингсли, нагибаясь через стол к миссис Уизли.

— Он хорошо держится, — с гордостью в голосе ответила она. — Правда, противоядия ещё не нашли, но мы думаем, что это дело времени. В Министерстве по-прежнему тишина?

— По правде говоря, да, — ответил Кингсли; вид у него был не совсем довольный. — Прости, Молли, но я думаю, что они не собираются предавать это дело огласке…

— Ну конечно, — ни с того ни с сего встрял Джордж. — Газеты затрубят лишь тогда, когда змея встретит Фаджа в тёмном коридоре и вцепится в его бесценную задницу.

За столом воцарилась тишина. Рон, опешив от такой наглости брата, вытаращил глаза и едва не уронил на пол кусок пирога; Билл притворно ахнул и развёл руками; мать прямо-таки позеленела, едва сдерживаясь от того, чтобы встать и надрать Джорджу уши; а вот Фред, Джинни, Гарри, Сириус и Тонкс с трудом сдерживали смех.

— Сказано несколько резковато, но в общем-то суть передана верно, — поспешил разрядить обстановку Люпин, примирительно кивнув головой.

— На твоём месте я не стала бы поощрять подобные высказывания, Ремус, — прошипела мать.

— Успокойся, ма, — усмехнулся Джордж.

— Нам неприятно выслушивать это за столом, — её глаза горели праведным негодованием, — всем, особенно бедному Гарри.

— Не всем, — широко улыбаясь, Джордж окинул взглядом стол, — и уж точно не Гарри. Правда, Гарри? — он похлопал своего соседа по плечу; Поттер сделал вид, что поперхнулся и закашлялся, но недовольным его вид точно нельзя было назвать.

Профессор Люпин бросил последний успокаивающий взгляд на мать. Та, поджав губы точь-в-точь как Макгонагалл, молча принялась за салат, не сказав Джорджу ни слова до конца обеда. Фред, в свою очередь, сам посмотрел на оборотня, сидящего рядом с Тонкс. В общем-то, он всегда симпатизировал Люпину, но после тех косых взглядов летом, подслушанного разговора с Тонкс, из которого ясно выходило, что Люпин к ней явно неравнодушен — да и она…Мерлин её разбери, что ж там она — Фред невольно стал видеть его сквозь призму своей ревности. Поэтому парень с каким-то коварным удовлетворением отметил про себя, что очередной пиджак Люпина намного хуже тех, что носит его отец, наряжаясь магглом, да и лицом его будто бы месили тесто для рождественского пирога. Это было гадко, подло, совсем в стиле какого-нибудь Драко Малфоя — про себя радоваться тому, что кто-то уселся в дерьмо — но Фред… а что, собственно, Фред? Сегодня утром Фред таки сделал старого профессора. И потому не мог сдержаться.

После обеда Наземникус пригнал какую-то маггловскую таратайку, потому что, как выяснилось, в Рождество метро совсем не работало. Сидя в машине и глядя на мелькавшие в окне недавние магазины с ёлками, Фред наконец-то обрадовался, что у него будет время подумать обо всём и ещё раз вспомнить события прошедшего утра.

* * *

— Пятёрка треф, объявил Рон, выкладывая свою карту.

— Пятёрка бубей, перевожу, — отбился Гарри.

— Крыть тебе нечем, — Рон сиял, как новенький котел, выкладывая на стол ещё две пятёрки.

Фред, Джордж, Джинни и Гермиона посмотрели на карты в руках Гарри — их было всего две. Ситуация и впрямь была безвыходной. Гарри молча разглядывал комбинацию, тщетно пытаясь придумать способ отыграться.

— Щас рванёт! — закричал Фред. — Бери карты быстрее, они уже дымятся! Я их заколдовал!

Поттер, испугавшись, тут же сгрёб карты в свои руки. Все, кто был в комнате, разразились громким смехом.

— Вообще-то это была шутка, — усмехнулся Фред, развалившись на ковре. — Они маггловские, и теперь ты всё продул.

— Ну что ж поделать, — Гарри развёл руками и виновато улыбнулся, — азартные игры всегда были коньком Рона.

— А вот я этого не одобряю, — голосом христианской твердыни объявила Гермиона, отставив в сторону серебряный кубок, в котором плескалось сливочное пиво. — Азартные игры, если вы не в курсе, в маггловском мире сгубили не одного человека, а ещё от переизбытка адреналина, который они вызывают, бывают различные заболевания…

— Да ладно тебе, Гермиона, — примирительно улыбнулся Рон. — Мне ли не знать — наш прадед половину состояния в карты проиграл. Сам я как-то к ним равнодушен — то ли дело шахматы. И вообще, что-то азартные игры совсем не добавляют нам азарта.

— Да, правда, — Джинни зевнула. — Может, спать пойдём? Или позовём кого-нибудь сюда.

— Хочешь, приведём Билла? Он в сотый раз расскажет тебе сказочек про кровожадных мумий и не менее кровожадных египтяночек, — изогнул бровь Джордж.

— Нет, не надо Билла, — Джинни закатила глаза. — Тогда я тем более усну. Может, сходите за Тонкс? С ней веселее.

— Я схожу, — подпрыгнул Фред.

Джинни кинула на него странный проницательный взгляд.

— То есть, мы сходим, — добавил Джордж. — Пошли, Фредди, а эти малолетние негодники пускай и дальше азартничают.

Близнецы спускались по скрипящей лестнице, вытащив палочки — но Люмос им не понадобился. Судя по широко раскрытой двери столовой, горящему свету и доносившимся оттуда голосам, там ещё явно не закончили праздновать. Судя по тому, что один из голосов был женским, Тонкс точно находилась там.

Фред и Джордж прошли по коридору и остановились прямо напротив двери. Чёрт подери, то, что они увидели, совсем не было похоже на празднование. Тонкс и Люпин просто скандалили в голос и совершенно не замечали стоящих в темноте дверного проёма братьев.

Конечно, Фред понимал, что подслушивать — очень нехорошо, но коль скоро дело касалось Тонкс и дурака профессора, он просто не мог не побороть искушения. И потому стоял и слушал.

— Милая моя…— тихо начал Люпин.

— Противная! — рявкнула Тонкс. — Я не могу, Ремус, я-так-больше-не-могу!!! Ну почему ты всё время сторонишься меня, оправдываясь какой-то дикой нелепой паранойей? С чего, скажи, ну с чего тебе втешмятилось в голову то, что у меня что-то с Фредом?

Фред, донельзя изумлённый, обернулся назад и увидел, как Джордж по-английски улепетывает по лестнице вверх. Вот гусь — оставил его одного! Хотя, наверное, оно и к лучшему…

— А с той, милая моя Дора, — Люпин говорил достаточно тихо, и Тонкс морщилась от каждого его слова, — с той, что двери в главной гостиной стеклянные, разве ты не забыла?

Тонкс резко побледнела; Фред сжал руки в кулаки и почувствовал, как что-то внутри него ухнуло вниз.

— Сириус утром шёл на кухню за огневиски, — продолжал он, а Тонкс, испуганно глядя на него, будто бы уменьшалась в росте — хотя, может быть, и вправду уменьшалась, — и увидел вас. Не верить его словам у меня нет оснований, — Люпин сощурился и глубоко выдохнул.

— И что… И что теперь? — почти прошептала Тонкс, закусив губу.

— Почему ты обманываешь меня? — тихо спросил Люпин, сникнув, будто бы из него выкачали весь воздух; Фред даже пожалел его на пару секунд. — Зачем ты мучаешь меня, говоря, что у тебя никого нет, а в это время…. Мерлин, да я с самого лета знал, вернее подозревал, Дора, ты же как открытая книга, я видел всё — как Фред Уизли смотрит на тебя и как ты отвечаешь ему тем же! Я стар и болен, в здравом уме на меня не посмотрит ни одна девушка, подобная тебе, и ты даёшь мне какую-то зряшную надежду… Зачем?

— Зачем? — Тонкс внезапно покраснела. — Ах, Ремус, зачем? А зачем ты говоришь мне, что никогда в жизни не испытывал ничего подобного, зачем весь исходишься, когда сидишь рядом, а как только я начинаю отвечать тебе взаимностью — прочь! Я слишком стар, слишком беден, слишком опасен, мне целых тридцать пять лет, у меня подагра и встаёт лишь за минуту вместо половины — поэтому я решительно не способен быть с тобой, найди себе другого, покрасивее и помоложе… Конечно же, зачем? — выплюнув эту тираду, она закрыла лицо руками и рухнула в кресло, разрыдавшись.

— И вправду — зачем, профессор? — Фред наконец-то решился выйти из темноты. Увидев его, Люпин вздохнул и покачал головой; Тонкс тут же вскочила как ошпаренная, опрокинув со стола бокал.

— Что ты делаешь здесь? — прокричала она.

— Вы так мило беседовали обо мне и друг друге, — пожал плечами Фред. — Но вернёмся к нашему вопросу. Вот вы, мистер Люпин, — парень указал на него пальцем, — такой чудесный учитель, просто мечта детишек Хогвартса с первого по седьмой! И вот сейчас — вы учите Тонкс жизни, учите её не врать, вопрошаете — зачем?? Так почему вы врёте ей сами? И для чего вы обманывали меня??

Люпин молчал, понимая, что Фред явно не закончил. Из всех троих он выглядел адекватней всех, но было не понять, правда это или он притворяется.

— Вы такой несчастненький, и теперь вам надо меня одурачить? Для чего вам надо было выставить меня полным идиотом — чтобы потом, ткнув Тонкс носом, сказать «А теперь, дорогая Дора, я преподал тебе урок под названием «Молодо-зелено, или чем лучше старый плешивый оборотень сраного недоумка Фреда Уизли»?? Так, что ли? ЧТО мешало вам сказать о том, что у вас с Тонкс любовь до гроба, и места в этом гробу для меня не предусмотрено? Да, признаюсь, я бы не стал её любить от этого меньше — так уж получилось — но хотя бы знал, что пялиться на её задницу, дарить ей поющие цветы и целовать взасос — НЕЛЬЗЯ!!! Зачем, а?? — на одном дыхании выпалил Фред.

— Прежде всего я сделаю вид, что не услышал некоторых… необъективных слов, произнесённых в мой адрес, — вполне спокойно проговорил Люпин, но на виске его билась едва заметная синяя жилка. — И в остальном — мне нечего сказать тебе, Фред. Ты — ученик Хогвартса, и всё это время находился в школе. Прямых доказательств моим догадкам не было. Пожалуйста, перестань кричать, ты не прав, — закончил он.

— Боже, я не прав, — он скорчил мину и всплеснул руками. — Сам мистер Добродетель так считает. Может быть, мне угостить вас за это шоколадкой? — усмехнулся он, вспомнив о сладостях, которыми профессор вечно пичкал всех учеников. — Ладно, оставим. Последний вопрос к моей дорогой Тонкс. Солнышко, — обратился он к ней; Тонкс, вытирая слёзы, лихорадочно переводила взгляд с Фреда на Ремуса и обратно, не зная, чего ждать от них. — Я правильно понял? Ты была со мной только для того, чтобы любезный профессор Люпин видел это и бесился? Решила сблизиться с ним, заставив его приревновать?

Фред замолчал и посмотрел Тонкс прямо в глаза. Пару секунд она просто стояла, а потом… кивнула и снова устало осела на кресло, спрятав лицо.

Он стоял, ошарашенный и возбуждённый; кровь мелкими молоточками пробивала его череп изнутри. Ощущая себя героем самого дебильного на свете спектакля, Фред посмотрел на Люпина и Тонкс, весьма подходяще для этого момента застывших в позах гротескных кукол.

— Что ж, — тихо сказал он, — да мы здесь все отчаянные лжецы. Да, Тонкс, истинный аврор должен уметь хитрить и маскироваться. Мои тебе поздравления и пожелания дальнейшей счастливой совместной жизни с профессором Люпином. Профессор Люпин, и вам тоже, — Фред раскланялся в его сторону, — вы добились своего. Я ухожу. Надеюсь, Сириус не будет против, — парень взял со стола почти полную бутылку Огденского виски, — если я немного опустошу его запасы. Такое счастливое воссоединение любящих сердец нельзя не отпраздновать, — он посмотрел сначала на бутылку, а после на них с нескрываемым отвращением. — Счастливо оставаться, профессор, — ехидно выделив последнее слово, Фред скрылся за дверью, оставив Люпина и Тонкс наедине.

* * *

— Хей, Джи! — заголосил Фред, нетвёрдым шагом заходя в их с Джорджем комнату. — Знал ли ты Одо-героя? Я сдохну таким же, как он — молодым и красивым!

— Да тихо ты, — зашипел до боли знакомый голос. Фред покачнулся, и чьи-то сильные руки схватили его за локоть. В слабеньком свете свечи он увидел мазок рыжих волос — наверное, это был Джордж. — Что это с тобой… Фу! Бля, Фредди, ты же пьян! — по-обезьяннему искажённое лицо Джорджа странно скривилось, как только Фред резко повернулся к брату лицом.

— Трезв и абсолютно нсчстен, — захихикал Фред, пытаясь взглядом зацепиться за рыжее пятно: темнота водоворотом закручивала его, не давая спокойно держаться на ногах.

— Трезвее некуда, — рассердился голос. — Ты пил с Тонкс на брудершафт?

— С Люпином, — Фред откровенно веселился. — Я повыдергал ему из хвоста всю шерсть и яйца тоже вырвал, Мерлином клянусь.

— Чегооо? — хмыкнул Джордж. — Мерлином клянусь, тебе надо в постель, ты, маленький пьяница. Не то я сам твои яйца тебе оторву.

Фред не хотел возражать: яркие волосы брата совсем исчезли из поля его зрения, голову Фреда будто посадили на карусель, а остальное тело болталось непонятно в каком измерении. Чернота с головой захлестнула его, и дальше можно было уже ни о чём не думать.

* * *

Фред сидел в «Ночном рыцаре»; за окнами мельком проносились города, деревушки и церкви; большие снежинки оседали на стёклах. Ещё немного, и они уже будут в Хогсмиде. Каникулы кончились — и, как ни странно, он был этому рад.

Он искоса глянул на Люпина и Тонкс, сидящих через три кресла — Тонкс, как всегда, в образе нафталиновой старухи. Люпин, напротив, светится, будто бы помолодел. Ну и пусть.

Рождественский кошмар почти выветрился из его головы; так же исчезло и ужасное утро, потому что ночью Фред впервые в жизни напился до синих чёртиков. Кажется, он даже не блевал, хотя не может вспомнить точно. Это было самым лучшим — то, что он ничего не помнил.

Хотя… Зачем ему врать себе? Не помнит он лишь того, где был, когда выпил четвёртый стакан и как дошёл до своей комнаты. Остальное — рассерженные и растерянные лица этой хреновой парочки, свой безумный жар, этот кошмарный разговор от первого до последнего слова Фред помнил точно. И жалел, что не может наложить Обливайт на самого себя.

Определённо, напиться — не лучший способ забыть.

Вот и Хогсмид — с огромным толчком они вырулили на знакомые места и теперь ехали мимо «Кабаньей головы». Вот и Хогвартс — грёбаный милый дом.

Фред сам левитировал свой чемодан, проигнорировав помощь Люпина. Стоя у кованых ворот замка, он ещё раз оглянулся на автобус — прошлое уезжало в нем навсегда. По крайней мере, Фред очень на это надеялся.

* * *

В гостиной Гриффиндора было шумно: все только что приехали и не успели натрещаться друг с другом. Чёртовы каникулы. Фред сидел в углу кресла, просто так сидел и поджидал, когда все уйдут, из чистого упрямства. Ближе к семи вечера в спальню ушли даже Джордж с Джорданом, и он остался Почти Совсем Один. На спинке кресла, стоящего в другом конце комнаты, сидела маленькая одинокая фигурка и молча смотрела на снег.

— Хорошо провела каникулы? — Фред неслышно подкрался к Алисии сзади.

— А? Ты, Фред, — она вздохнула. — Нет, не очень. Наша чёртова валлийская дыра не блещет присутствием волшебников.

— А я — совсем паршиво, — он широко улыбнулся.

— Но ты не унываешь, — спокойно заметила Лис, смотря на него.

— Умники Уизли никогда не унывают, — ответил Фред. — Даже сейчас — когда я один.

— И я одна, — сказала Алисия.

— Я думаю, ты не права, — Фред подошёл к ней чуть ближе, видя вместо свечей в канделябрах — восход, гриффиндорских красных кресел — чёрный кожаный диван, а вместо тёмных волос — розовые. Чёртово дежавю… — Нас двое, Лис.

— С каких это пор? — она смотрела чуть насмешливо — Мерлин, как же сильно был похож этот взгляд! — но в то же время в её глазах виднелась надежда.

— Я был таким страшным глупцом, таким отвратительным недалёким парнем, — с самой своей очаровательной улыбкой ответил Фред. — Но зимний воздух чудесно подействовал на мою бедную голову. Я люблю тебя, Лис, — прошептал он, заглядывая прямо в её глаза.

«Да все мы здесь отчаянные лжецы», — прогремели в голове его собственные слова.

— Это немного неожиданно для меня, Фред, — спокойно сказала Алисия.

— Тебе не кажется, что в прошлом году мы несколько поторопились делать определённые выводы? — с неподдельной радостью и восхищением прошептал Фред, отчаянно ненавидя себя.

— Кажется, — так же спокойно ответила она. — Потому что я тоже люблю тебя.

Фред, не веря своему счастью и самому себе, прикоснулся к волосам Алисии; притянул девушку к себе и поцеловал — так нежно, как только мог. Разгорячёнными пальцами Фред касался её кожи на спине и груди — наконец-то взаправду трогая девушку так — и целовал её в шею, нежно прикусывая мочку уха, тихо шепча: Алисия, Алисия, Лис, любимая. Чувствуя за ремнём своих брюк её руки, Фред и вправду почти любил Лис — потому что она предлагала ему гораздо лучший способ забыть, вытряхнуть из головы наваждение девушки с розовыми волосами, стоящей в лучах восхода….

Будто бы нарочно, никто из гриффиндорцев так и не вышел в гостиную, чтобы стать свидетелем их ласк — настолько же страстных, насколько неумелых. Быть может, если бы кто-нибудь это увидел, Фред и Алисия смогли бы остановиться, не поддаться власти безумия, так некстати поймавшего их в свой капкан. Но нет... Когда терпения уже просто не оставалось, они всё же решили не испытывать судьбу — и поспешили в Выручай-комнату, пока никто не видел, никто не стал свидетелем того, что происходило между этими двумя людьми — ещё полчаса назад почти чужими друг другу — в первый раз.

I need the darkness, the sweetness, the sadness, the weakness

Oh, I need this

I need a lullaby, a kiss goodnight,

Angel, sweet love of my life

Oh, I need this...