Асти + Драко (гет)

После того вечера, запомнившемся мне жгучим вкусом огневиски и дрожащими от волнения руками, мы с Драко очень долго не виделись. Очень-очень — около года, или даже больше. Я — училась в школе, а он — пытался выжить. Впрочем, выжить пытались все.

Самое противное было — ощущение безысходности и несходящее с лиц выражение мрачной обреченности. Я полюбила сидеть где-нибудь наверху — в совятне, на перилах открытых галерей, подоконниках башен. Конечно, чтобы спрятаться от реальности. Ветер с легкостью проникал под одежду, трепал волосы. Но я чувствовала себя живой, когда дрожала мелкой дрожью и хлюпала носом.

Тогда я думала обо всем. Чаще всего фантазировала, представляя себя в ином мире, где люди добры друг к другу. Иногда становилась прекрасной принцессой, или бойкой девчонкой, нахальной колдуньей, еще кем-нибудь… и переживала невероятные приключения, и меня непременно ждал успех в конце. И, конечно — Он, мужчина всей моей жизни. Я в этих фантазиях могла стать кем угодно, а вот Прекрасный Принц всегда был один и тот же.

В чем-то мистер Малфой был прав. В мире аристократов нередко любовь — это сказка. А я с детства мечтала и верила, что она есть, и будет у меня. Но — за мной никто никогда толком не ухаживал. Пара поцелуев в коридорах Хогвартса — вот и весь опыт. А хотелось — большего, такого, чтобы на всю жизнь. Почему именно Драко, я не могу сказать. У него столько того, что я ненавижу в других людях. А он терпит всех моих тараканов, и даже больше — готов их подкармливать. Мы с ним далеко не идеальны. И, оказывается, любим друг друга.

Я всегда улыбалась, когда доходила до сцены признания в любви в своих фантазиях. Там у меня все было правильно. Так, как я себе это представляла. А у нас вышло совсем по-другому, неуклюже, что ли. Нервно. И мы были нетрезвы. А в моих фантазиях мне только-только переставала угрожать смертельная опасность, а накануне мы непременно ссорились. И вот когда он меня спасал, то осознавал, что мы можем ссориться сколько угодно — он меня все равно любит. Вот такие романтические бредни.

А потом, после всех признаний, он наконец целовал меня в губы, и мы уплывали на вершине айсберга блаженства. Шучу, конечно. Не верю. Но мне безумно этого хотелось — в смысле, поцелуев. Маньячкой прямо стала, все грезила, что будет при следующей встрече.

И вот, мы встретились — после битвы с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Жуткая была ночка, нечего сказать. Помню, кидала "Ступефай" в любого человека в мантии и маске. Мне было все равно, кто это — главное, его не убьют другие.

После Битвы за Хогвартс, облетевшей все газеты, Драко посадили под домашний арест. Никто не знал толком, что произошло на Астрономической, в поместье, Выручай-комнате… Ну, кроме Поттера, конечно. Так что, пока все приходили в себя, Малфоя просто-напросто заперли. Хорошо хоть, в родном поместье, а не Азкабане.

Я прибыла его навестить, даже не спросив разрешения у каких-нибудь начальников. Мне было абсолютно все равно — я готова была прорваться сквозь полк Авроров. Но мне попался только один.

— Мудила, — оглянувшись, прошипела я сквозь зубы, стоило двери за мной захлопнуться. Меня провели прямо в приемную Драко.

— И тебе привет, Асти, — улыбнулся Малфой. Он выглядел уставшим, но напряжение, запомнившееся мне по прошлому году, пропало.

— Извини, Драко. Этот урод решил меня… как это?.. "Прошмонать". Облапал всю, скотина, — голос дрогнул.

— Тшш, — Драко усадил меня на диван в углу комнаты.

Мне нравилась его приемная — четыре подставки под цветы (по случаю лета в вазах стояли прекрасные тюльпаны), пара диванов и кресел, большие окна, выходящие в сад.

— Кофе?

— Да, будь добр, — кивнула я, откинувшись на спинку дивана. — Мерзкий ублюдок. Запомнила, как его зовут, жалобу накатаю.

Драко вызвал домовика, приказал принести кофе. Сел рядом с мной, но — прямой, насколько это возможно, и не касался подушек позади себя.

— Извини, я не могу успокоиться. Мерзавец. Просто… никогда не чувствовала себя так. До сих пор как будто ощущаю его руки на бедрах.

Появился домовик с подносом. Драко молча разлил кофе по чашкам, явно не зная, что делать.

— Прости, — пробормотала я.

— Не за что извиняться, — он покачал головой.

— Есть. Пришла, и о своем ною, — улыбнулась я, отпила кофе. — Ты… я тебя столько не видела, и… это был тяжелый год.

— Очень. Ты… ты справилась? Я имею в виду, до меня доходили жуткие слухи о том, что в школе было.

— Да. Я просто думала о чем-то хорошем. Мечтала. И мне становилось легче, — поставила чашку на столик, сцепила руки в «замочек» и положила на колени. — Хотя было предостаточно поводов, чтобы рвануть с Астрономической башни в дальний путь.

— Ты же не серьезно? — он обеспокоенно всмотрелся в мое лицо, сжал блюдце.

— Тогда казалось — серьезно. Кричать хотелось — просто для того, чтобы обратили внимание, что я тут, живая. А сейчас уже нет… сейчас просто противно все это. Все эти восторженные вопли при виде Гарри Поттера и прочих "героев", и мгновенно киснущие рожи при виде тех, кто был не столь дальновиден и надел маску.

— Поттер и в самом деле герой, — качает головой Драко, глядя на чашку в своих руках. — Он двинутый на голову придурок, но герой. Он вытащил меня из Адского пламени — а я ему никогда и ничего хорошего не сделал. Вообще. Если б не мать, я бы сдал Поттера с потрохами, когда его с дружками поймали и притащили в наше поместье.

— У тебя теперь Долг жизни, — замечаю я. Больше ничего в голову не приходит.

— Да я в курсе. Вот теперь сижу и радуюсь, не поверишь, — хмыкает он. Проводит рукой по волосам, все так же не глядя на меня. — Нам повезло, что это Поттер. По крайней мере, теперь он свалит в сторону и будет заниматься своими делами, а не говорить нам, что делать.

— Он никогда не будет обычным, — с улыбкой качаю я головой. — Как бы ни хотел. И он вмешается, если что-то пойдет не по справедливости. У него предостаточно причин не любить тебя, Драко. Но ему плевать на личные мотивы в масштабе всего дела. Он будет настаивать на реабилитации детей Пожирателей в обществе. И если ты выбьешься из общей массы, он не стерпит. Прощение — так всем. Он максималист, этот Поттер. Да и Нарцисса… ее поступок прозрачен в смысле мотива. Но для него смысла вложено куда больше.

— Почему? — Драко, наконец, смотрит на меня, и я улыбаюсь в ответ.

— Его мать. Лили Поттер. Она отдала жизнь за сына — и то же готова сделать Нарцисса ради тебя, — объяснила. — Черт… ты этого не слышал. Ну, про Поттера. А то кто-нибудь еще подумает, что я ему симпатизирую.

Драко улыбнулся, поставил свою нетронутую чашку с кофе на столик — рядом с моей.

— Так, значит, наступит всеобщая справедливость? — уточнил он и тоже сцепил руки в «замочек».

— Ну, не так уж, конечно. Но он постарается привести общество в равновесие, — я пожала плечами, откинулась на спинку дивана. — Думаю, он и сам немало хлебнул от общественного мнения. Вспомни эти высосанные из пальца статьи Скитер.

— А я был таким идиотом, что помогал их писать, — Драко отводит глаза.

— Да ладно. У тебя был переходный возраст, я же помню, — улыбаюсь. — И, кроме того, ты уже по инерции мстил Поттеру за унижение на первом курсе.

Некоторое время мы молчим. В саду шелестят листьями деревья, порыв ветра вздувает занавески и пробегает по комнате, шевельнув листья тюльпанов и краешки салфеток на столике. Невольно вспоминаю тот, другой вечер, и вздрагиваю. Смотрю на Драко — и понимаю, что он думает о том же.

— Не холодно? — спрашивает он хрипловатым голосом, прочищает горло. Смотрит на чашки.

— Н-нет, — мотаю головой. Почему-то становится страшно, и ответ выходит какой-то нервный. — Просто вспомнилось.

Драко с удивлением смотрит на меня:

— Прошлый год?

— Да, — я отвожу взгляд. Теперь чашки блестят своим кофе для меня.

— Я тогда был совершенно серьезен.

Я слышу, как он задерживает дыхание, и невольно повторяю за ним. Ответ выходит тихим и каким-то сдавленным.

— Я тоже.

— А мне казалось — забыла… — бормочет Драко, опуская голову.

Я вскакиваю, совершенно не подумав, что же делаю. Наверно, это и есть "искреннее проявление чувств", такое, что забываешь обо сих правилах и выпаливаешь первое, что придет в голову:

— Ты идиот?!

— Асти! — он смотрит на меня снизу вверх, и его губы чуть приоткрыты. А выражение лица напоминает то, давнее, самое первое для меня.

— Ты и вправду идиот, — голос предательски дрожит, и я чувствую жжение в глазах. Ну вот, еще и расплачусь! — Как я могла забыть? Издеваешься? Как только узнала, где ты, сразу пришла, а ты…

— А я идиот, — Драко странно улыбается… и внезапно обхватывает меня под коленки и тянет на себя, отчего я валюсь сверху, прямо на него. С возмущением что-то кричу и бью его по спине, а он прижимает меня к себе и смеется.

— Я скучал по тебе, Асти, — чувствую, как он улыбается, прижавшись лбом к моей ключице, совсем рядом с шеей. И мне ничего не остается, как обхватить его плечи.

— Я тоже, — бормочу, сдавшись на милость победителя. Хотелось скрестить руки на груди и обиженно надуть губы. Дурак он все-таки.

— Не дуйся, — снова смеется Драко. Усаживает меня рядом с собой, близко-близко, и не выпускает ладони из своих, и смотрит прямо мне в глаза. — Я так много думал о том, что произойдет при нашей встрече, что упустил из виду твой взгляд на это.

— Тебе казалось, что мне это было неважно? Да я готова была умереть от счастья немедля.

— И поэтому сказала "А ты не верил"? — хмыкает он, глядя сверху вниз на меня.

— Пока ты не переспросил, не верила я, — уточнила, глядя ему в глаза. Серые-серые, с черной каймой и зрачком. — Во что бы я ни верила, но любовь в нашем мире — и вправду сказка.

— Ну и что? Будет реальность.

И мы все-таки уплываем на вершине айсберга блаженства. Домечталась.