Асти + Драко (гет)

— Эй, Малфой, — чересчур громко говорю я. Чертов огневиски. Чертова жизнь, в которой нет места детству.

— Ты навеселе, Гринграсс, — вздыхает он, прислоняясь к столу. — Проклятый день.

— Еще бы. Дамблдор умер! — хохочу я. — И мне нельзя пить огневиски за упокой. Печальная история.

— Еще бы, — бормочет Драко, уставившись в пол и сунув руки в карманы. Это значит — ему совсем не весело.

Мы — в моей старой детской, я сижу на столе. Кукольный домик, к которому я не прикасалась уже лет пять, все так же стоял в углу. Куклы попрятались внутрь, оставив только столик для чаепития на балкончике. Драко отталкивается от моего письменного стола, руки все еще в карманах.

Я наблюдаю за тем, как он все ближе подходит к домику — старательно делая вид, что это так, от нечего делать.

— А помнишь, как мы играли в первый раз?

— Еще бы. Я тебя до слез чуть не довел из-за шахмат, — фыркает Драко. — О, Момо еще цела.

— И Сесиль, и Круазетт. В пять лет еще не знала, что так улица называется, — смеюсь я.

— А я знал. И пытался тебя переспорить, — Драко, наконец, улыбается. После смерти Дамблдора он очень редко улыбался.

Я глотнула еще огневиски, почти не ощутив вкуса. Кажется, я начинаю к этому привыкать.

Драко навис над моим кукольным домиком — наклонился чуть вперед, с руками в карманах, и разглядывал балкончик. Белокурая Момо, сидящая в креслице в гостиной, пару раз хлопнула глазами и четко произнесла:

— Давай пить чай!

— Извини, Момо, — серьезно ответил Драко. — Сегодня мы пьем огневиски.

И, не дожидаясь ответа куклы, он шагнул к столу, плеснул себе в стакан. Янтарные капли брызнули на светлое дерево — а Малфой только поморщился и стер их рукавом черной мантии. Не чокаясь, мы выпили еще по глотку.

— А… ты меня спросить хотела о чем—то? — нахмурился Драко, вновь прислонившись к столу и сжав стакан в ладонях, на уровне груди.

— Да, точно… Вспомнилось в связи с Дамблдором, — я отставила стакан и пристально посмотрела на него. — Ты веришь в любовь?

— Я? С ума сошла. Вроде взрослая, а в сказки веришь, — он презрительно кривит губы и одним движением опрокидывает в себя огневиски. Драко передергивает.

— Верю. Мне кажется, он был прав. Любовь есть — мне бабушка сказала как-то. А у нее не было склонности сказки рассказывать.

— И при чем тут Дамблдор? — фыркает Драко, сжимая пустой стакан в опущенной руке. Другая повисла вдоль тела. Это значит — заинтересован. — Это он, что ли, твоя бабушка?

Я улыбаюсь вымученной шутке.

— Нет, конечно. Просто он говорил — нет ничего сильнее любви. И я почему-то верю… Куда хуже, что ты не веришь. Почему?

— Потому что отец, когда я его спросил, любит ли он маму… Ну, мне было лет пять, наверно… В общем, он сказал — такой большой, а в сказки веришь, — Драко повел плечами, поставил, не оборачиваясь, стакан на стол позади себя и скрестил руки на груди. Спрятался.

— Такой большой, а на слово веришь, — передразнила я. — Есть она, Малфой, вот знаю просто. Не бывает так, чтобы не было. Только взаимной должна быть, а то — так, фантазия, а не любовь.

— Нет, Гринграсс, — Драко качает головой. — Никто в этом убогом мирке никого не любит. Сказки это, для гриффов. Вот ты — меня любишь?

— Люблю, — без тени сомнения ответила. В сердце кольнуло от волнения — сама не поняла, как это вырвалось.

— Ну, и как ты это осознаешь? Любви не существует. Просто ты мне симпатизируешь, ведь мы дружим с детства…

— Дурак ты, Драко, — заявляю я, и мне всерьез обидно, так, что слезы едва не выступают на глазах. — Просто знаешь — и все. И вообще, ты должен был сейчас упасть на колени, вручить охапку каких-нибудь цветов и рассыпаться в благодарностях...

Он нервно смеется, поправляет волосы:

— Как я мог забыть…

Взмахивает палочкой — тут же появился широкий букет, обрамленный зелеными плотными листьями.

— Ой… — пискнула я, глядя на золотистые цветочки. Плакать и обижаться расхотелось.

— Премного вам благодарен, Астория, — церемонно расшаркался Драко. — Прошу принять сей скромный дар в знак моей признательности.

— Ой. А я ведь пошутила, — почему-то меня пробирает смех, и я широко улыбаюсь цветам. Посмотреть на Драко не хватает решительности.

— Ну и что?

Он вручает мне букет. Бутылка из-под огневиски почти пуста — вообще-то, она была полна лишь наполовину, когда мы начали, — так что я разлила остатки по стаканам и превратила ее в вазу. Драко наполнил ее водой, и цветы заняли свое место на столе, между нами.

— Ого, а мастерство-то не пропьешь, — заметил Малфой, оценивающе глядя на одинаковый уровень огневиски в наших стаканах.

— Все благодарности Северусу, — улыбаюсь я. Встаю со стола, на котором сидела, болтая ногами, и иду открыть окно. Наверняка пахнет алкоголем, а это не самая лучшая тема для беседы с мамой — особенно вместо ужина.

— Асти?

— Мм? — тяжелая штора рывками скользит по медному карнизу, потемневшие кольца скрежещут.

С хлопком в комнате появился домовик, завернутый в бархатную декоративную наволочку для диванной подушки. Это означает, что он — эльф, достойный прислуживать хозяевам и попадаться им на глаза.

— Мисс Астория, письмо от мисс Одетты, — проговорил он, с поклоном протянул пергаментный свиток.

— Положи на стол, Никки, — отмахиваюсь я. Оди — моя не самая любимая соседка по комнате, ее писанина может и подождать.

Домовик исполняет приказ и с хлопком исчезает.

Драко смотрит на голубую ленточку, обвившую пергамент. Ее конец свисает со стола — он поправляет. Такой спокойный, а руки дрожат.

— Я тебя люблю.

Замерла на месте.

— Вот видишь, Драко, — говорю нарочито спокойным голосом, не оборачиваясь к нему, а у самой — широченная улыбка на все лицо. — А ты не верил.

Я распахиваю створку французского окна, выходящего в сад. Пахнуло летним вечером — травой, цветами. Чирикнула птица. Такой обычный вечер — а я вцепляюсь в подоконник, чтобы пальцы не дрожали, и сердце не так громко билось в ритме веселого ужаса.

— Ты меня слышала, Асти?..

Драко подошел, встал рядом. Обернулась к нему, принудив губы сжаться. И все равно я чувствую улыбку.

Но — снова хлопок, и мы с Драко отскочили друг от друга, точно нас застали за чем-то неприличным. Никки, глядя в пол, сообщает:

— Мисс Астория, мистер Драко Малфой, миссис Гринграсс просила передать: ужин через пять минут.

И, ничего не добавив, он исчез.

Мы, пряча глаза, расходимся. Драко остается у окна, а я ставлю стаканы с огневиски в ящик стола. Дурацкая реальность стерла улыбку.