Перемирие с Дьяволом (гет)

“Никакая чёрная магия не сможет восстановить вашу психику, смиритесь.

Уничтожая своих обидчиков, вы не решаете проблему, а усугубляете её”

Мирча Копош “Чёрные маги: откуда они?”

Родольфус Лестрейндж только что аппарировал. Он оказался недалеко от Малфой-мэнора, и направился к его главным воротам по узкой, едва проходимой, тропинке: и чем ближе подходил к территории поместья, тем чаще и глуше становился лес; так что при экстренном перемещении сюда существовала опасность угодить прямиком в какой-нибудь колючий или ядовитый кустарник, а то и вовсе очутиться на дереве, впрочем, последнего магу за всю свою жизнь ни разу наблюдать не доводилось.

Родольфус прошёл слишком близко от неприятного на вид невысокого деревца с острыми шероховатыми листьями и чертыхнулся, заметив, что полы его дорожной мантии за них зацепились. Разозлившись и проклянув хвалёную осторожность Люциуса, по приказу которого эльфы несколько лет методично высаживали здесь уменьшенную копию Запретного Леса, Родольфус рванул мантию на себя, к счастью, не порвав её. Хотя, даже при самом неблагоприятном для данного предмета гардероба исходе, Родольфус вряд ли бы сразу починил её. Такие мелочи как внешний облик, стиль одежды, причёска и какие-либо другие аксессуары не интересовали волшебника, что отличало его от Люциуса, слывшего в магическом обществе иконой стиля.

Миновав высокие кованые ворота Малфой-мэнора, Лестрейндж окинул внимательным взглядом особняк и прилегающую к нему территорию. В сторону подсобных помещений шёл Крауч-младший. Он что-то тихо говорил сам себе и нервно жестикулировал, напоминая скорее юродивого, чем Пожирателя Смерти. Барти был живым (или полуживым), свидетельством того, что Азкабан и его демонические стражники делают с людьми. Даже слуги Тёмного Лорда предпочитали держаться подальше от этого малого. Их пугала непредсказуемость, отличавшая его действия, и они знали, что в мире существует только один маг, которому Барти беспрекословно подчиняется и которого обожествляет — Волдеморт. И в этом Крауч до боли напоминал Родольфусу Беллу.

При мысли о ней он едва не пошатнулся, вспомнил, какими безумными глазами она смотрела на него сегодня, до последнего не веря, что Волдеморт решил взять с собой его, а не её.

— Родольфус! — визжала она, судорожно цепляясь за его мантию. — Не лги мне! Не смей!

Её лихорадочный взгляд метался по лицу мужа в поисках зацепки, крупицы сомнения, которые помогли бы раскрыть его ложь, но Лестрейндж оставался бесстрастным. Он холодно взглянул на супругу и, схватив Беллу за руки, резко отстранил от себя.

— Ты слышала, что я сказал, Белла, — ровно произнёс он. — Это его приказ.

— Нет, — Беллатрикс выхватила волшебную палочку и, сделав пару шагов назад, уперлась спиной во входную дверь, преградив мужу дорогу к выходу, — так просто ты не уйдёшь, лжец! — взвизгнула волшебница. — Круцио!

Годы тесного общения с Беллатрикс научили Родольфуса быть настороже — проклятье отскочило от поставленного им магического щита.

— Если ты понадобишься повелителю, он вызовет тебя, — напомнил он ей. — Но думаю, до ночи ты можешь быть свободна.

Лицо Беллы приняло озлобленное выражение, а с полуоткрытых губ сорвалось шипение:

— Да как ты смеешь?

Мускул на щеке Родольфуса дёрнулся; увидев, что Белла достала палочку, Лестрейндж, не помня себя от ярости, быстро пересёк разделяющее их пространство и наотмашь ударил её по лицу. Она упала на гладкие паркетные доски, не успев произнести заклинание. Резко открыв дверь, Родольфус обернулся на пороге.

— Сегодня ты останешься дома, — сказал он, с презрением глядя на женщину, когда-то ставшую его женой, — и будешь ждать дальнейших инструкций, — его губы скривились в усмешке. — Не делай глупостей, если не хочешь разозлить своего господина, — с сарказмом произнёс он и вышел.

— Мразь! — выплюнула Белла, медленно поднимаясь с пола и стирая рукой кровь из разбитой губы.

Задумавшись, Родольфус не заметил, как оказался перед парадными дверями, которые тут же открылись, и навстречу волшебнику вышли Волдеморт и Люциус Малфой. Ему хватило беглого взгляда на физиономию последнего, чтобы понять — особой радости предстоящая встреча у него не вызывает. Что ж, хоть в чём-то они солидарны!

— А если он приведёт с собой Орден Феникса? — спрашивал встревоженный Малфой у Волдеморта.

— Я хорошо знаю Альбуса, — указал Тёмный Лорд, и его внимательный взгляд остановился на Лестрейндже. — Думаю, он возьмёт с собой ещё одного человека, чтобы было кому вовремя вызвать помощь. Ты опоздал, Родольфус, — прохладно заметил он, обратившись к прибывшему.

— Прошу прощения, мой Лорд, — поклонился пожиратель. — Ваш приказ выполнен.

— И?

При слове “приказ” Люциус нахмурился, когда это Волдеморт успел дать Лестрейнджу отдельное задание?

— Волшебников четверо, повелитель, — доложил Родольфус, — как вы и предполагали. Я окружил их антиаппарационными чарами, так что они в ловушке.

— Превосходно, — оценил Тёмный Лорд. — Люциус, — он внезапно повернулся к Малфою, — напомни Краучу и Макнейру, чтобы они активировали дополнительную защиту поместья на время нашего отсутствия.

Люциус поклонился, впав в ещё большее недоумение и обойдя Тёмного Лорда и Лестрейнджа, скрылся за углом дома.

— Вы ожидаете нападения, мой Лорд? — спросил Родольфус.

— Не исключаю, — задумчиво обронил Волдеморт. — Кого привёл с собой Дамблдор?

— Снейпа, Люпина и какую-то девчонку, повелитель.

— Девчонку? — усмехнулся Лорд. — Кто она?

— Не знаю, господин, я не видел её, — пожал плечами Родольфус, — на ней либо дезиллюминационные чары, либо мантия-невидимка. Единственное, что могу сказать — она не из Ордена.

— Логично, Родольфус, разведчики доложили, что сегодня большинство членов Ордена на дежурстве, — вставил своё замечание вернувшийся Люциус Малфой.

— Интересно, — заинтригованно пробормотал Волдеморт. — Это она тебя задержала? — повернулся он к Лестрейнджу.

— Нет, мой Лорд, Беллатрикс, — интонация Лестрейнджа осталась нейтральной. — Её преданность вам воистину безгранична.

Маги двинулись к воротам поместья.

— Я очень ценю твою супругу, Родольфус, ты знаешь, — светским тоном отозвался Лорд. Он жестоко обходился с врагами, но в издевательствах над сторонниками находил особое, запретное удовольствие.

Лестрейндж молча поклонился, скрывая от Волдеморта и Малфоя выражение своих глаз. Люциус еле слышно выдохнул. Он, как и большинство волшебников Ближнего Круга, слишком хорошо знал, как именно Тёмный Лорд ценит Беллатрикс.

Проводив волшебников взглядом, Нарцисса Малфой отошла от окна вглубь своей спальни.

— Моргана, — с придыханием шепнула она, подойдя к висящему на дальней стене портрету знаменитой чародейки древности, — помоги нам.

* * *

Гермиона медленно приходила в себя. Слабость, разливающаяся по всему телу и давящая на веки, не позволяла открыть глаза. Девушка уловила звук шагов и приглушённые голоса, но они казались такими тихими и далёкими, что в первый момент она решила — это ей снится. При попытке поднять голову, она застонала от пронзившей виски боли, а вздохнув, почувствовала, как ей в грудь упирается нечто твердое, и только тут поняла, что висит головой вниз на чьём-то плече. Похолодев, Гермиона попробовала пошевелиться и ударить того, кто нёс её, но сил едва хватило, чтобы сжать руку в кулак. Однако её пробуждение заметили, голоса сразу же стихли, а затем её лба коснулась рука идущего рядом мага, который прошептал заклинание, и Гермиона вновь провалилась в беспамятство, уже не чувствуя, как Родольфус Лестрейндж перехватил её поудобнее и вместе с Тёмным Лордом зашагал в ночь.

* * *

Гарри Поттеру всё же удалось узнать, кто смог разозлить профессора Снейпа; но столь открыто проявленное им неудовольствие не шло ни в какое сравнение с яростью, охватившей юношу, узнавшего, какую роль в последних событиях сыграл Корнелиус Фадж. Политика, избранная Министерством Магии с его лёгкой подачи, заведомо обрекла Орден Феникса на полумаргинальное существование. Пока их не преследовали, но как сказал Аластор Грюм: “этот пункт есть на повестке дня”. Именно из-за боязни наткнуться на засаду, Гарри, Гермиону и всю молодёжь Уизли орденцы доставили в Нору, а не в штаб, как планировали вначале.

Большую часть дня Рон пытался отговорить Гермиону от идеи сопровождать Дамблдора на встречу с Тёмным Лордом — она была непреклонна, тогда он обратился к Гарри, и даже с помощью друга её не удалось переубедить. Вечером, оставив Живоглота на их попечение, Гермиона аппарировала вместе с профессором Люпином.

После их ухода прошло уже два часа, и обитатели Норы начали нервничать. Миссис Уизли с большим трудом удалось разогнать обеспокоенных ребят по спальням, кажется, в ходе этой “операции” кому-то даже пригрозили половником, впрочем, Гарри не брался утверждать — он ничего такого не слышал. Просидев некоторое время в своей комнате, Гарри не выдержал и спустился на кухню налить себе чаю. Устроившись за столом и окинув содержимое кружки задумчивым взглядом, юноша пожалел, что не может предсказать по нему ближайшее будущее: с тех пор, как мистер Уизли раздобыл где-то маггловское ситечко, все в почтенном семействе предпочитали чай без чаинок. Интересно, будь он сейчас на уроке у Трелони, какие бы символы увидел на дне своей чашки? Может, грима? Нет, скорее уж Чёрную Метку. Гарри поморщился — в магическом мире происходит неизвестно что, а ему в голову лезут всякие глупости, ведь предрекать будущее за несколько лет обучения у знаменитого хогвартсткого преподавателя он не научился. А зачем? Твёрдая уверенность в том, что каждый из нас сам творит свою судьбу, была присуща ему, кажется, в большей степени, чем всем остальным гриффиндорцам, а туманные рассуждения Сивиллы о грядущем неизменно раздражали его.

— Не смог уснуть, дорогой? — в кухню тихо вошла миссис Уизли. В её голосе не было удивления, словно она точно знала, кого застанет здесь.

Гарри кивнул, подумав, что это самый дурацкий вопрос, который он слышал от неё. Как можно спать, когда вокруг происходит такое? По-прежнему не видя смысла в союзе с Пожирателями Смерти (ведь только отчаяние могло стать причиной такого неосмотрительного поступка), юноша, тем не менее, уважал решение Дамблдора, надеясь — лично ему с Волдемортом пересекаться не придётся... хотя бы на время действия перемирия.

Молли Уизли заботливо подлила Гарри чаю и достала из буфета блюдо с булочками.

— Спасибо, — поблагодарил её Гарри, мельком взглянув на них — есть ему совсем не хотелось.

Его не отпускало предчувствие чего-то страшного, что в скором времени должно произойти, если уже не случилось. Ощущение неминуемой опасности было очень явным, и ему пришлось на мгновение прикрыть глаза, чтобы избавиться от него.

— Их нет уже два с половиной часа, — послышался рядом голос миссис Уизли. — Что можно обсуждать столько времени?

Гарри не знал, обращается ли она к нему или нет. Её интонация была спокойной, но глубокая задумчивость на лице и устремлённый на настенные часы взгляд выдавали внутреннее напряжение волшебницы.

Внезапно на улице послышался хлопок, и Гарри, не медля ни секунды, рванул к двери.

На пороге Норы стояла Тонкс, тяжело опираясь на дверной косяк, и казалось, она вот-вот упадёт. Из носа текла кровь, глаза слезились, мантия немного дымилась, а левый рукав был полностью оторван, так что Гарри и примчавшаяся следом за ним миссис Уизли заметили глубокий ожог на предплечье.

— На нас напали, — прохрипела Дора и пошатнулась, однако они успели подхватить её под руки и втащить в дом.

Юноша помог Тонкс устроиться на диване в гостиной, и миссис Уизли тут же принялась хлопотать над ней. Дора открыла глаза и, найдя взглядом Гарри, прошептала:

— Денарии. Они знали, где штаб. Нас предали. Грюм послал...

Кого и куда послал Грюм, Гарри так и не услышал — Дора потеряла сознание. Он отошёл, чтобы не мешать миссис Уизли, и опустился на табуретку неподалёку.

У него в голове не укладывалось, как враг мог обнаружить штаб на Гриммо? Дом же был защищён сильнейшими чарами, да что там, только самые верные и преданные члены Ордена Феникса знали о его существовании. Подозревать никого из этих людей Гарри не мог и не хотел, значит...

— Это Волдеморт, — яростно прошептал он, и, услышав это имя, миссис Уизли чуть не выронила флакон с восстанавливающим зельем. — Я точно знаю, — ответил Гарри на её укоризненный взгляд.

Волшебница покачала головой и, приподняв голову Доре, влила ей в рот несколько капель эссенции.

— Ты, как всегда, скор на решения, Гарри, — раздался голос из прихожей, и в комнату вошёл Ремус Люпин.

Он выглядел устало и подавленно. Вид лежавшей на диване Тонкс, казалось, вовсе лишил его сил. Профессор быстро приблизился к ней и опустился на колени рядом, нежно провёл рукой по щеке и, обеспокоенно осмотрев ожог, повернулся к миссис Уизли:

— Что случилось?

— Штаб обнаружен, Ремус, на Гриммо Орден ждала засада, — тихо ответила она, накладывая на руку Доры тонкий слой жирной желтоватой мази. — Где остальные?

— Снейп, наверняка, уже в школе, а Дамблдор сейчас будет, — сказал он. — Думаете, это дело рук Тёмного Лорда?

Гарри убеждённо кивнул.

— Гарри, — помолчав, начал профессор, правильно истолковав взгляд Поттера, — не знаю, я ли должен сообщить об этом, но...

— Мисс Грейнджер, — продолжил Альбус Дамблдор, входя в гостиную, и улыбнулся, услышав, как миссис Уизли облегчённо выдохнула, — назначена Тёмным Лордом Наблюдателем от Ордена Феникса.

— Что? — одновременно выпалили Гарри и так некстати появившийся на лестнице Рон.

* * *

Следующая попытка пробуждения оказалась более удачной. Придя в себя, Гермиона прислушалась — тишину вокруг неё нарушал только треск дров в камине. Она потянулась за палочкой, но её на месте не оказалось, и на свой страх и риск Гермиона открыла глаза: её встретила богато обставленная комната, и вместе с мыслью “это точно не Нора” к гриффиндорке пришли воспоминания...

— А теперь, Альбус, поговорим о честности, — неожиданно заявил Волдеморт, как только перемирие вступило в силу. — Родольфус, прошу тебя.

Тот произнёс несколько фраз на французском языке, и вокруг волшебников вспыхнул огненный круг, Люпин и Снейп выхватили палочки, но было слишком поздно — шестеро волшебников оказались окружены ярким обжигающим пламенем. На барьер тут же посыпались заклинания, но родовая магия Лестрейнджей не позволила им пробить его.

Гермиона, замешкавшись, отпрыгнула в сторону…. жалко, не в ту, тоже очутившись в ловушке. Сквозь досаду на себя за потерю бдительности и поднимающееся в сознании липкое холодное чувство паники до девушки мало-помалу стало доходить, с чего это Волдеморт заговорил о том, о чём сам едва ли имел понятие: её присутствие не осталось не замеченным. Она замерла на месте, судорожно комкая ткань мантии-невидимки и чувствуя, как бешено колотится сердце.

— Насколько я помню содержание своего письма, — небрежно заметил Тёмный Лорд, не обращая внимания на напряжение, охватившее остальных волшебников, и бушующее вокруг них ярко-красное пламя, — я указал “с двумя сопровождающими”, а не с тремя.

Гермиона почувствовала, что с неё слетела мантия-невидимка, и увидела, как она тут же оказалась в руках Волдеморта.

Узнав девушку, Малфой, уже не заботясь о приличиях, поморщился, словно увидел нечто омерзительное. Снейп хмуро взглянул на неё, и будь они в школе, точно снял бы с Гриффиндора добрую сотню баллов, а профессор Люпин переводил осуждающий взгляд с мантии на девушку и обратно, не веря, как Гермиона могла оказаться настолько глупой и подойти так близко к ним.

— Ты нарушил договор, Альбус, — Волдеморт с силой отшвырнул от себя мантию-невидимку, и Люпин заклинанием призвал её к себе — артефакт, как-никак.

— Как ты намерен поступить? — невозмутимо спросил Дамблдор.

— Видимо, — Лорд внимательно оглядел девушку, стоящую рядом с Ремус, который слегка обнимал её за плечи, боясь, что она упадёт в обморок, или попытается прорваться сквозь огонь, — придётся мне самому выбрать обоих ваших Наблюдателей.

— Том, не хочешь же ты сказать...

— Именно, — с нажимом произнёс Волдеморт, — я назначаю мисс...

— Гермиону Грейнджер, мой Лорд, — услужливо подсказал Малфой.

Губы Волдеморта медленно расплылись в холодной улыбке, стоило ему почувствовать её страх. Он слышал о ней, конечно… Гермиона Грейнджер — незаменимая подружка Поттера, претендующая на звание самой умной молодой ведьмы столетия, и... грязнокровка.

— ... мисс Гермиону Грейнджер Наблюдателем с вашей стороны, — закончил он, всё ещё пристально вглядываясь в неё.

Девушка замерла и умоляюще посмотрела на бывшего директора, но он лишь коротко взглянул на неё — что-то похожее на сочувствие промелькнуло в его глазах.

— Она несовершеннолетняя, — попробовал было опротестовать решение Тёмного Лорда профессор Люпин.

— Это неважно, — безразлично ответил тот.

— В таком случае, кто будет её Хранителем? — спросил Снейп, который никогда не терял бдительности и чувствовал — это не всё, и у Волдеморта на уме ещё что-то.

— Наверное, — Лорд сделал паузу, изображая глубокую задумчивость, хотя ответ у него давно был готов. — Родольфус Лестрейндж.

Гермиона вскрикнула и вцепилась в пиджак профессора Люпина, её руки похолодели и дрожали. Судорожно сглотнув, она посмотрела на Лестрейнджа. Его тёмные безжалостные глаза в ответ впились в неё. Она не могла поверить, что на ближайшее время этот человек, ненавидящий магглорождённых и считавшийся едва ли не более жестоким и безумным, чем его знаменитая супруга, станет единственной преградой между ней и остальными Пожирателями Смерти.

— Как прикажете, повелитель, — незамедлительно согласился Родольфус, не сводя глаз с побелевшего лица девчонки.

Странное (если не сказать иначе, сумасшедшее), решение Тёмного Лорда стало для Родольфуса неожиданностью. Он слегка нахмурился, не понимая, какой оно имеет смысл, но в Ближнем Круге не было принято обсуждать приказы повелителя, только слепо подчиняться им. На задворках сознания мелькнула мысль о Беллатрикс (как она отреагирует на присутствие Грейнджер?), но тут же пропала.

Малфой переглянулся со Снейпом и впервые за всё время переговоров заметил, что их мысли совпали: оба пытались найти ответ на простой вопрос: “зачем?”.

— Полагаю, улаживание остальных формальностей мы отложим, — произнёс Волдеморт, будто только сейчас понял, что они проторчали посреди Запретного Леса неизвестно сколько времени. — Альбус, я жду тебя завтра в Малфой-мэноре к десяти утра.

Взмахом палочки он потушил огонь и снял антиаппарационные чары, наложенные Лестрейнджем. Малфой, наклонившись к нему, что-то тихо спросил, и Волдеморт повелительным жестом руки отпустил его: Люциус тут же исчез. Кивком головы Дамблдор отослал Северуса и Ремуса. Зельевар отошёл от волшебников и, ни разу не оглянувшись, аппарировал. Люпин же обратил на бывшего директора вопросительный взгляд.

— Иди, Ремус, — нетерпеливо произнёс Альбус Дамблдор.

Дождавшись, когда он исчезнет, Дамблдор положил руку на плечо Гермионе.

— Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, — мягко сказал он, — пока действует магический договор, вы в безопасности, обстоятельства...

Он говорил что-то ещё, но Гермиона уже не понимала ни слова. Она видела перед собой только безучастные глаза Родольфуса Лестрейнджа. Каким-то непостижимым образом они постепенно приближались к ней. Или это Дамблдор просто подвёл её к нему и Волдеморту? Эта мысль лишила Гермиону последних сил.

— Мисс Грейнджер, — долетел до неё встревоженный голос Дамблдора, а потом она отключилась.

Мерлин! Гермиона села на постели, пытаясь отдышаться, слишком яркими и живыми оказались воспоминания. Значит, это логово Волдеморта. Могла ли она ещё несколько дней назад подумать, что окажется здесь? Нет, конечно. Мало того, что подобное предположение было очевидной глупостью, так оно ещё вызывало серьёзное беспокойство за психическое состояние человека, высказавшего его.

Комната, в которой очнулась Гермиона, казалась небольшой. Рядом с кроватью находилась дверь в ванную, напротив — камин, два старинных кресла и узкий шкаф, на левой дверце которого висело овальное зеркало в старинной раме. Мельком взглянув в него, девушка лихорадочно провела рукой по лицу и оглядела себя: тот же джемпер, в котором она отправлялась в Запретный Лес и те же джинсы. Поднявшись с постели, Гермиона подошла к окну: мягкий свет утреннего солнца обрисовывал нескладные верхушки деревьев с торчащими во все стороны полуголыми ветками и контуры высоких ворот с резными башенками. Она проспала всю ночь.

Обследовав комнату вдоль и поперёк и не найдя в ней хотя бы чего-нибудь полезного для себя, Гермиона наконец-то оказалась перед входными дверями, ручка которых легко поддалась, выпустив её в просторный коридор. Откуда-то слева послышались едва различимые голоса, и, тихо ступая по широкому тёмно-зелёному ковру, она двинулась в этом направлении.

— ... незначительные повреждения, но защитный барьер выдержал. Нас предали, — раздражённо говорил мужчина.

— Выходит, что так, — спокойно согласился с ним собеседник. — Вопрос в другом: кто?

— Почти весь Ближний Круг был в курсе намечающейся встречи.

Голоса звучали всё отчётливее, и наконец Гермиона остановилась у широкой портьеры, чуть отодвинув её, заглянула внутрь. Она вышла на небольшой балкончик и, посмотрев вниз, с удивлением обнаружила просторную гостиную. Решив, что сейчас не самое подходящее время комментировать архитектурные причуды британской магической аристократии и роскошную обстановку поместья (чтобы купить самый дешёвый предмет которой всему семейству Уизли понадобилось бы работать без выходных лет пятнадцать), она внимательно посмотрела на беседующих магов.

Одного из них Гермиона узнала: Родольфус Лестрейндж сидел на диване, небрежно закинув ногу на ногу, не обращая на своего собеседника никакого внимания. Его лицо, обращённое к окну, выражало задумчивость. Он был без мантии, и белоснежная рубашка подчёркивала его и без того бледную кожу.

— Мы не знаем, скольким волшебникам Дамблдор сообщил о встрече с повелителем — весь Орден на подозрении, Рабастан, — негромко проговорил Родольфус, не поворачивая головы.

— Слишком большой список получается, — вздохнул волшебник, названный Рабастаном.

Гермиона взглянула на него. Лестрейндж до ужаса походил на своего старшего брата: та же манера держаться, слегка вьющиеся длинные волосы и плавные черты лица. Единственное отличие — Рабастан был более... ”живым”. Это выражалось хотя бы в том, как он говорил. В его голосе бушевал шквал эмоций — от досады, что Пожиратели не предотвратили нападение на Малфой-мэнор, до страха перед гневом Тёмного Лорда, чувствовалось — он сильно переживает, и всё происходящее пропускает через себя.

Плеснув себе ещё огневиски из декантера, Рабастан залпом осушил бокал.

— Я боюсь попадаться ему на глаза, — тихо признался он, и Гермиона едва расслышала эти слова.

— Ты не виноват в случившемся, — Родольфус хмуро покосился на огневиски и перевёл взгляд на брата. — Тем более, Лорд уже побеседовал с Макнейром и Краучем.

— О чём? — встрепенулся Рабастан.

— Не представляю, но их крики слышало всё поместье, — мрачно усмехнулся Родольфус.

Рабастан поставил бокал на стол и принялся монотонно крутить крышку декантера, размышляя, выпить ли ещё или уже хватит?

— Дело не в них, верно? — внезапно спросил он.

— Конечно, — не усомнился Лестрейндж-старший. — Проблема в том, что Малфой-мэнор теперь не безопасен.

— Думаешь, Он перенесёт штаб сюда? — изумлённо выдохнул его младший брат.

— Не сомневаюсь, — Родольфус безразлично пожал плечами и окинул взглядом просторную гостиную, где они с Рабастаном сидели, чуть задержавшись на балкончике.

Гермиона едва успела пригнуться и теперь сидела на корточках, прислонившись к холодному камню. Из разговора Лестрейнджей выходило, что на штаб Пожирателей напали, пока Дамблдор вёл переговоры с Тёмным Лордом. И вместе с магами она пыталась разобраться, кто и почему это сделал.

— Один человек точно будет рад такому решению, — усмехнулся тем временем брат Родольфуса.

Тот в ответ вопросительно взглянул на него.

— Я о Белле, — пояснил Рабастан. — Я уже представляю, как...

— Не надо, — хмуро попросил Родольфус.

— Может, выпьешь? — вмиг помрачнев, предложил Лестрейндж-младший. — Помогает.

— Нет, — рассеяно отмахнулся Родольфус.

Гермиона предприняла новую попытку выглянуть из своего “укрытия”: немного приподняла голову над бортиком балкона и огляделась — Пожиратели, поглощённые каждый своими думами, не смотрели в её сторону.

Рабастан, видя, что брат пребывает не в лучшем расположении духа, постарался найти нейтральную тему для разговора.

— Родольфус, — небрежно обратился он к нему, отлевитировав огневиски в бар, — когда ты познакомишь меня со своей грязнокровкой? Кстати, где она?

Сердце замерло в груди, и Гермиона затаила дыхание.

— Она не моя, — пренебрежение в голосе Лестрейнджа заставило её поморщиться. — И если тебе так хочется завести столь сомнительное знакомство, то она здесь в поместье...

— Родольфус! — послышался крик из соседней комнаты, и дверь в гостиную распахнулась.

Гермиона вздрогнула, услышав высокий, истеричный голос, а увидев его обладательницу, неосознанно отползла назад, к занавескам, словно пытаясь спрятаться от этой во всех отношениях страшной женщины.

Беллатрикс Лестрейндж быстро вошла в залу, небрежно смахнув со лба выбившуюся прядь волос и даже не взглянув на Рабастана, направилась прямиком к мужу.

— Я проверила темницы, грязнокровки там нет, — произнесла она, впившись в него горящим взглядом. Её грудь тяжело вздымалась и опадала в такт её прерывистому от еле сдерживаемого гнева дыханию. — Где девчонка?

Гермиона отползла ещё дальше и внезапно наткнулась спиной на что-то твёрдое, но обернуться и посмотреть, откуда вместо занавесок за ней могла взяться стена, не успела. Кто-то резко поднял её вверх. Холодная ладонь волшебника закрыла ей рот, так что вместо крика с её губ сорвалось едва слышное бормотание, второй рукой он крепко прижал её к себе и, чуть наклонившись, прошептал на ухо:

— Хочешь, чтобы Белла тебя увидела?

Она отрицательно помотала головой. Пожиратель (в том, что это был кто-то из слуг Тёмного Лорда, Гермиона не сомневалась), удерживая её на весу, отступил в тень коридора, так что теперь никто из Лестрейнджей не мог их заметить. Впившаяся в рёбра рука и зажимающая нос и рот ладонь мешали дышать, когда воздуха в лёгких почти не осталось, Гермиона начала вырываться.

— Ни звука, — коротко предупредил маг, и тут же убрал руку от её лица, что немало удивило Гермиону.

Глубоко вздохнув, она обернулась. Пожиратель, заставший её за подслушиванием чужого разговора, выглядел абсолютно больным. Неестественная худоба, тёмные круги под глазами и жёлтая кожа говорили не просто о физическом истощении и усталости, создавалось впечатление, что он уже давно и серьёзно болен. Впервые за свою жизнь Гермиона буквально поняла выражение “ходячий мертвец”. Маг был похож на куклу, которую не доставали из сундука несколько десятилетий. Но его глаза, единственное свидетельство того, что Пожиратель ещё жив, смотрели на мир слишком проницательно для человека, давно лишившегося рассудка и оторванного от реальности. Это пугало сильнее всего. Сумасшедший, у которого иногда случаются проблески рационализма? Да он во много раз хуже, чем окончательно потерянный для мира человек. Гений или безумец, сейчас маг при всей своей подозрительности, не вызывал у Гермионы страха.

Она хотела что-то сказать, но Пожиратель, лишь коротко взглянув на неё, снова прижал к себе, и Гермионе оставалось только удивляться, откуда у него такая сила. Потом слегка отодвинув занавеску свободной рукой, чуть подтолкнул Гермиону вперёд, и, оказавшись на балконе, они оба смогли наблюдать за семейной сценой в гостиной.

— Как ты посмел привести её в мой дом? — негромко спросила Беллатрикс у Родольфуса, который, очевидно, уже сказал ей, что Гермиона находится в поместье.

Тот внимательно посмотрел на жену. Белла стояла спиной к балкону, и Гермиона могла только догадываться, как блестят её безумные глаза.

— Твой дом? — переспросил Родольфус и равнодушно добавил: — Мне кажется, он давно перестал быть таковым, Белла.

Беллатрикс сделала шаг вперёд, так что подол её платья коснулся кресла, и чуть наклонилась к Родольфусу.

Если раньше Гермиона предполагала, что у Лестрейнджа (возможно!), есть хоть капля здравого смысла, то теперь она уже не была в этом уверена — разговаривать так с Беллатрикс мог только сумасшедший. Из рассказов, что Гермиона слышала о Пожирательнице и из всего, известного ей самой, выходило — Белла являлась самой фанатичной сторонницей Лорда. А большинство одержимых воспринимают в штыки отношения и идеи, которые идут в разрез с их представлениями о своём идоле. Но Беллатрикс не просто поклонялась своему идеалу, а полностью отождествляла себя с ним. Она посвятила себя ему, и в таком случае, замечания и провокации со стороны Родольфуса, на взгляд Гермионы, были равносильны самоубийству.

Гермиона не знала, но остальные вольные и невольные свидетели этой сцены полностью разделяли такое мнение. Стоящий за её спиной волшебник криво усмехнулся, пристально следя за поведением Беллы и продолжая удерживать девушку на месте, хоть та то и дело наклонялась вперёд, рискуя быть увиденной кем-нибудь из членов благородной семейки. А Рабастан Лестрейндж, несмотря на его, казалось бы, скучающий вид (сколько раз за свою жизнь ему приходилось видеть подобное?), был слегка напряжён и медленно потянулся к волшебной палочке.

К удивлению всех присутствующих (за исключением, пожалуй, самого Родольфуса), Белла улыбнулась.

— Чтобы ты ни делал, Родольфус, тебе никогда не занять моё место, — сказала она и тут же добавила: — Знаешь, о чём я жалею? — протянув вперёд руку, Белла дотронулась пальцами до его щеки. — Что тебя не было в Малфой-мэноре, когда на нас напали, и гнев Тёмного Лорда не пал на тебя.

Она резко дёрнула рукой, словно собираясь ударить мужа, но в последний момент передумала и, развернувшись на каблуках, быстро направилась к двери.

— Беллатрикс, — окликнул её Рабастан, — Дамблдор уже прибыл в Малфой-мэнор?

— Давно, насколько мне известно, — коротко бросила она и, выйдя из гостиной, громко хлопнула дверью.

Стоило ей скрыться, как Пожиратель вновь потянул Гермиону в коридор.

— Тебе лучше вернуться в комнату, — тихо посоветовал он и отпустил её.

Растерянно взглянув на него, Гермиона развернулась и пулей бросилась в отведённую ей спальню. Впоследствии она не смогла вспомнить, ни как нашла её, ни как закрывала дверь и запирала замок. Не то чтобы он смог остановить кого-то из Пожирателей Смерти, просто с ним было надежнее и спокойнее, даже несмотря на то, что это чувство было иллюзорным.

Шок отступил, и осознание произошедшего нахлынуло на Гермиону, всхлипнув, она прислонилась спиной к стене. Кто этот человек? И почему он не желал обнаружить своё присутствие? Первый вопрос пришлось оставить без ответа, как ни старалась Гермиона: в её голове творился такой хаос, что вычленить из него сколько-нибудь оформленную и логичную мысль не получалось. Зато второй пункт сразу получил объяснение — шпион. Но найти подходящие аргументы “за” у Гермионы не хватило сил (да и было бы это пустой тратой времени), добравшись до кровати, она вскоре уснула.

* * *

Буквально через час после встречи Гермионы Грейнджер с безумцем, в библиотеку вошёл Малфой-старший:

— Господа, наш штаб переезжает в Лестрейндж-мэнор.

Родольфус, работавший до этого с бумагами, вежливо посмотрел на Люциуса.

— Я так понимаю, Тёмный Лорд и Дамблдор уже “уточнили все детали”? — съязвил выходящий из-за книжного стеллажа Рабастан. Хоть он заранее знал, что так будет, всё равно, перспектива провести неизвестно сколько времени под одной крышей с Волдемортом не вызывала у него особой радости.

— Да, Дамблдор только что покинул Малфой-мэнор, — кивнул Люциус. — Он сообщил, что дом на Гриммо был атакован, Орден, конечно, отбил нападение, но находиться в поместье Блэков стало небезопасно.

Не глядя на название книги, Рабастан поставил её на ближайшую полку (домовики потом переставят, если что), и с любопытством посмотрел на Родольфуса, тот хмурился, отстранённо наблюдая за Малфоем, который, обойдя диван, занял место в кресле у окна.

— Он подозревает кого-то из нас? — видя, что Родольфус не собирается поддерживать беседу, предположил Рабастан, прислонившись к стеллажу с книгами.

— Не уверен, — скептически произнёс Люциус, — да это и неважно сейчас. Наш Лорд назначил второго Наблюдателя от Ордена — Северуса Снейпа, его Хранитель — Ремус Люпин.

— Ожидаемо, — отложив наконец перо, заметил Родольфус.

— Наш Лорд — гений, — по привычке оценил Рабастан. — А нас кто представляет?

— Лорд выбрал Беллу, — невозмутимо ответил Люциус, предвкушая бурную реакцию собеседников на эту новость, но наткнулся на полное отсутствие таковой.

— А кто её Хранитель? — спустя пару мгновений спросил Родольфус.

— Рабастан.

Лестрейндж-младший, забыв на миг о манерах и открыв от удивления рот, уставился на Малфоя. Но его раздражённо брошенное “это правда, и решение обжалованию не подлежит” не успокоило Рабастана, переведя взгляд на брата, он наткнулся на странную задумчивость, горящую в его глазах. Неужели он предполагал что-то подобное?!

— Грязнокровка и Родольфус, — хмурясь, начал перечислять Рабастан, пытаясь понять, какой смысл кроется во всех этих нелепых назначениях. Он сел на невысокий табурет у камина, — Белла и я, Снейп и Люпин... должна быть ещё одна пара.

Люциус кивнул.

— Наш второй Наблюдатель — Драко, — он нарочито спокойно поправил манжеты своей рубашки, — его Хранитель — Нимфадора Тонкс.

— Вижу, для тебя это неожиданность, — проницательно заметил Родольфус.

Люциус кивнул.

— Я перестаю понимать, что происходит, — откровенно признался он.

— А где сейчас Драко?

— Аппарировал с Дамблдором, — ответил Малфой, и Рабастан улыбнулся. — Что?

— Препятствий для выполнения своего задания Драко пока не встретил, скорее, наоборот, — осторожно заметил Лестрейндж-младший.

— Верно, — согласился Родольфус. — Люциус, а что предшествовало этому решению?

Малфой задумался.

— Барти, — выдал он после секундного размышления, — он вошёл в кабинет во время беседы Дамблдора с Лордом и что-то тихо сказал повелителю.

— А Лорд?

— Отпустил его, вместо того, чтобы наказать.

Родольфус обратил к нему вопросительный взгляд.

— Был приказ “не беспокоить”, — пояснил Малфой.

— Странно это всё, — высказал общую мысль Рабастан, но на его очевидный вывод нервный Люциус и задумчивый Родольфус не обратили внимания.

Через пару минут беседа возобновилась. Не сговариваясь, маги отошли от обсуждения насущных проблем, Пожиратели поговорили об общих знакомых, финансах, погоде и оценили новую пассию Рабастана. Тот, кто увидел бы их сейчас, не смог бы сказать, что у таких богатых и уверенных в себе людей, что-то может выйти из-под контроля. И, меж тем, выходило, по крайней мере — у двоих, но не “что-то”, а целая жизнь.

Вскоре Люциус откланялся, предварительно сообщив Лестрейнджам, что днём Тёмный Лорд созывает Ближний Круг, собрался уходить и Родольфус. Аккуратно разложив документы по ящикам стола, он молча направился к двери.

— А ведь тогда у нас был выбор, — догнал его на пороге голос брата.

— Рабастан, — вздохнул Родольфус, и тот поднял на него глаза, — зачастую свобода нашего выбора ограничена только одним вариантом.

За Лестрейнджем-старшим уже давно закрылась дверь, а Рабастан продолжал неподвижно сидеть, глядя на огонь в камине. Никто из Пожирателей, беседовавших в библиотеке Лестрейндж-мэнора, так и не узнал, что примерно в это же время на маленькой кухоньке Норы происходил похожий разговор.