Смешны чужие страхи (джен)

— Ты не боишься, что нас поймают? — спрашивает Колин.

Невилл смотрит грозно, почти с презрением. Добрый неуклюжий Невилл не умеет так смотреть. Чуть-чуть снисходительно — может, да и то, если обращаешься к нему с вопросом по Травологии... Но чтобы так? А может и не Невилл это вовсе?

— Невилл, а если нас поймают? Ну, Кэрроу?

Не отвечает, проверяет, все ли взял. Ищет палочку на смятой кровати. Вытаскивает что-то из-под подушки. Как будто ему все равно — поймают, не поймают. А может действительно все равно?

— А Снейп если? Он же жуткий...

Колин замолкает под взглядом товарища. А что, Снейп и правда жуткий! Поймает — им не жить. Что это Невилл на него так смотрит? Не верит? Да кому же как ни ему знать, каким отвратительным бывает профессор?! Колин точно не уверен, конечно, но если у их курса не получается что-либо, то Снейп всегда упоминает Невилла. Сказали тебе, что ты хуже Лонгботтома — все, смеяться над тобой как минимум неделю будут. Вряд ли самому Невиллу удается избежать насмешек Снейпа. Вряд ли... А нынче одними насмешками не отделаешься.

— Хорошо, если МакГо...

Колин кусает костяшки пальцев — да понял, молчу. И нечего так смотреть! Нечего. Что он, не видел фирменный взгляд Снейпа, что ли? Да видел, видел! Вот и у Невилла сейчас такой же. Отвратительный, злобный. Фу, мерзость. Невилл, тебе не идет, — думает Колин.

— А может не надо ночью? Днем проще затеряться в толпе...

Кровать Невилл уже застелил — теперь стоит у двери, поправляя рукава рубашки. Оглядывается на Колина, тихо и вкрадчиво спрашивает:

— А что с толпой будет, ты подумал?

Колин пожимает плечами — да что с ней будет, с толпой-то? Не будут ведь всех допрашивать, не до того же. И тут же ахает — да раздадут им всем по Круциатусу прямо на месте, ну, черт! А если сами они сбегут, то достанется невинным. Нет, в толпе теряться — дело гиблое. Это Колин теперь понимает. Но ночь...

— Я не заставляю тебя идти со мной, Криви, — продолжает Невилл. — Хочешь в кроватке спать — иди, дерзай.

— Не...

Колин не верит. Не тот человек сейчас перед ним. Не тот. Решительный, грубый. Невилл не мог так сказать. Раньше — точно не мог. Не мог таким быть. Где, где добрый Невилл? Где тот, над кем смеялись на факультете все — от перваков до старших? Верните нашего растяпу Лонгботтома, верните!

Невилл открывает дверь, выходит на лестницу, оборачивается:

— Гриффиндорцы ничего не боятся, Криви. Боишься — иди спать.

И уходит. Вниз. Аккуратно ступая по лестнице, оставляя нерешительного Колина в чужой спальне.