Осень на двоих. Первое мгновение вечности (джен)

Хогвартс-экспресс отправился в путь ровно в одиннадцать часов. Гарри смотрел, как за окном в клубах пара растворяется Лондон и не мог поверить, что он все-таки едет в Хогвартс. Они с Томом прибыли на платформу 9 и ? довольно рано и, пройдя пугающую процедуру перехода через барьер, уселись в одно из многочисленных свободных купе, наблюдая за прибывающими волшебниками.

Никогда в своей жизни Гарри не был на вокзале, и место это запомнилось ему как нечто очень людное и сумбурное. Но платформа 9 и ? была другой. Здесь тоже царили суета и шум, но все это было наполнено неповторимым оттенком магии. Над загруженными волшебниками тележками и чемоданами кружили почтовые совы, туда-сюда по платформе носились разноцветные кошки, а иногда, к своему восторгу, Гарри замечал, как мимо вагонов сами собой мчатся саквояжи и сундуки, послушно следуя за своими владельцами. Несколько раз в купе заглядывали другие пассажиры, но, обнаружив, что места уже заняты, поспешно скрывались за дверью в поисках свободного прибежища на следующие несколько часов. Иногда происходили и странные вещи: дверь в купе неожиданно распахивалась, и глупо хихикающая группка девчонок вваливалась внутрь ровно на десять секунд, чтобы тут же бесследно раствориться. Сначала этот парадокс сбил обоих мальчиков с толку, но потом мимо них по коридору пробежал какой-то ученик, на вид лет тринадцати, с криком: «Эй, Мартин! Ты слышал? Говорят, тут где-то видели Гарри Поттера!» — и другой голос потрясенно завопил из другого конца вагона: «Того самого Поттера?! Шутишь?! Где?»

Том и Гарри переглянулись, Арчер молча подошел к двери и плотно её закрыл.

— С этой секунды меня зовут Джон Смит, — серьезно решил Гарри.

— Угу, а меня тогда Том Сойер, — Арчер мрачно ухмыльнулся. — Хватит паниковать.

— Я не паникую! — заспорил Гарри и тут же замолчал, когда в дверь постучали.

— Вот черт, — Том уселся на сидение возле Поттера и скрестил руки на груди, — сделаем вид, что нас здесь нет.

Они молча воззрились на дверь. Незваный гость потоптался пару секунд на месте и дернул ручку, дверь отъехала в сторону, открывая взору друзей долговязого веснушчатого мальчишку с огненно-рыжей шевелюрой. Тут он заметил, что купе занято, и на его лице отразилась небывалая досада.

— Простите, — неуверенно начал он, — у вас тут свободно? А то я уже весь поезд обошел...

— Заходи, — тут же предложил Поттер, опередив резкий ответ Тома: «У нас тут занято» ровно на секунду. Все же нежелание афишировать свое местонахождение уступило любопытству. Рыжий благодарно улыбнулся и втащил в купе свой чемодан, Арчер одарил Гарри вопросительным взглядом и снова закрыл дверь, заперев её на небольшую защелку. Рыжеволосый мальчишка, тем временем, расположил свой багаж на полке и уселся напротив Гарри и Тома. Повисла напряженная тишина.

— М-м-м, первый год? — подал голос рыжий.

— Ага, — Гарри и Том переглянулись.

— Фуф, я так нервничаю, я, кстати, Рон. Рон Уизли, — он протянул руку для рукопожатия, широко улыбаясь.

— Гарри Поттер, — бездумно ответил Гарри и тут же пожалел о том, что сказал, Том закатил глаза, лицо Рона вытянулось и залилось краской, приветливость в его голубых глазах сменилась выражением глубокого шока.

— Что, правда? — выдохнул он. — Ты — Гарри Поттер? — он понизил голос. — Тот самый?

— Нет, это другой Поттер, — Арчер раздраженно глянул на рыжего и одними губами пробормотал. — Ты же вроде хотел быть Джоном Смитом.

Рон моргнул и уставился на Тома так, словно вообще только что его заметил.

— Эм… это Томас Арчер, — поспешил сказать Гарри, — мой лучший друг.

— О, очень… приятно… — Рон улыбнулся Арчеру, — прости, я просто никогда не думал, что буду ехать в одном купе с Гарри Поттером.

— Представляешь, ты с ним ещё и в одной школе учиться будешь, вот ведь чудо… — язвительно буркнул Том, но поскольку сказано это было вполголоса для Гарри, Рон слов Тома не услышал.

— А у тебя правда есть… — он сделал страшные глаза и принялся указывать на свою голову, Гарри озадаченно моргнул, — шрам, — пугающим шепотом закончил свою мысль Уизли.

— Правда, — Гарри откинул со лба челку, позволяя соседу по купе вдоволь насмотреться на знаменитую молнию.

«Ну, не так уж это и ужасно, — подумал при этом Поттер, — это всего лишь шрам, пусть себе смотрит».

— Вот это да, — Уизли покачал головой и ухмыльнулся, — Фред и Джордж просто с ума сойдут!

— Кто?

— Мои братья, — отмахнулся Уизли, — жуткие идиоты!

— У тебя есть братья? — подал голос Том. — Волшебники?

— Угу, и мои родители, и родственники, — кивнул Рон, — и пять старших братьев и младшая сестра Джинни, все они волшебники, — он мученически закатил глаза.

Гарри вдруг поймал себя на том, что завидует собеседнику. Вся его семья, все, что окружало его в жизни, было связано с магией. Гарри подумал, что, наверное, Рон знает все про волшебный мир и при этом он совсем не был похож на того высокомерного блондина, которого они с Томом встретили в магазине Мадам Малкин.

— Здорово, — искренне сказал Поттер.

— Паршиво, — возразил Рон, — представь себе, Чарли был капитаном команды по квиддичу, а сейчас работает с драконами. Билл был старостой факультета, окончил школу с наилучшими оценками, и смог устроиться в Гринготтс! Перси назначили старостой и он один из лучших учеников, Фред и Джордж, несмотря на то, что на них постоянно все жалуются, тоже хороши в заклинаниях, и поэтому теперь мне придется их ВСЕХ превзойти.

— Но ты же из семьи волшебников, тем более, два твоих брата уже закончили школу, — заметил Том. — Да ты, должно быть, знаешь программу Хогвартса чуть ли не наизусть!

— Ну, — Рон покраснел и пожал плечами, после чего Гарри понял, что, в общем-то, зря он так паниковал — неважно, кто в какой семье рос, все первогодки нервничали одинаково.

Дальше разговор потек более непринужденно. Когда Рон узнал, что и Гарри, и Том выросли в маггловском мире, он чуть с ума не сошел от восторга.

— С магглами? Вау! Мой отец обожает все маггловское, например этот… как же это… тел… теловизор…

— Телевизор, — улыбнулся Поттер.

— Да-да, он притащил эту штуку домой и долго пытался его настроить, но те, что были там, в этом ящике, все никак его не слышали.

— Но это же… — Поттер хихикнул, — подожди, там все не так…

Рону было так же безумно интересно слушать про маггловский мир, как Гарри и Тому про волшебный. Рон заваливал Гарри самыми разнообразными вопросами, начиная от средств связи и заканчивая одеждой и прическами, в то время как Гарри в ответ расспрашивал нового знакомого о волшебниках. Оказалось, что в одной только Британии было множество городков и деревушек, спрятанных от обычных людей. Там жили исключительно волшебники и некоторые ребята, такие, как Рон или его младшая сестра Джинни, которые ни разу не видели магглов. Спустя полчаса Гарри окончательно расслабился, и они с Роном уже во всю шутили и обсуждали, что может ожидать их в школе. Том в разговоре предпочитал не участвовать, и, осторожно поглядывая в сторону мрачного друга, Гарри открыл для себя две простые истины. Первое, ему нравился Рон, и он хотел бы подружиться с ним. Второе, Тому Рон не нравился вообще.

— А на какой факультет ты хочешь поступить? — поинтересовался Поттер, все ещё размышляя, куда бы он сам мог попасть.

— Гриффиндор, — без тени сомнения ответил Рон. — Там вся моя семья училась, только не знаю, смогу ли я, — он пожал плечами. — Фред говорит туда берут только самых-самых особенных.

— Ого, — Гарри задумался.

— В принципе, мне все равно куда, лишь бы не на Слизерин! — горячо воскликнул рыжий.

Том тут же вперил в него пристальный взгляд, заговорив впервые за последнее время.

— Да? Почему?

— Шутишь? Да там только тёмные волшебники учатся! Говорят, Сам-Знаешь-Кто заканчивал Слизерин, — шепотом добавил Уизли. — Попасть на Слизерин это самое ужасное, что может случиться с тобой в Хогвартсе.

— Правда? — теперь уже Гарри смотрел на него с легким подозрением. — Разве важно, на какой факультет ты попадешь? Ведь то, что ты учишься на Слизерине, не значит, что ты обязательно станешь таким же, как Волдеморт.

— Не зови его так! — ужаснулся Рон.

— Прости, — начал было Гарри, но тут Арчер презрительно фыркнул.

— Я так и знал, что волшебники очень узколобые в большинстве своем.

— Что? — Уизли нахмурился.

— Чего вы так цепляетесь к имени? Я могу хоть сто раз повторить Волдеморт, Волдеморт, Волдеморт, — пропел Арчер, изучая побледневшего мальчишку насмешливым взглядом, — и ничего мне не будет.

— Том, хватит, — отдернул друга Гарри, поворачиваясь к Уизли, — прости, я, и правда, не совсем понимаю…

— Слизерин славится тем, что оттуда выходили только самые законченные негодяи, — резко бросил Рон, — нормальные люди там не учатся. В этом змеином логове двуличность и лицемерие — основные критерии отбора, мой тебе совет, Гарри, держись подальше от слизеринцев, потому что ничего хорошего ты от них не увидишь! Тем более ты тот, кто победил Сам-Знаешь-Кого, а значит, все слизеринцы станут твоими врагами!

Впервые Гарри подумал об этом с такого ракурса. Мысль о том, что добрая четверть школы возненавидит его только за то, что он по непонятному стечению обстоятельств отразил смертельное заклятие, поразив Волдеморта, вместо того, чтобы умереть самому, выбила его из колеи.

«Вы знамениты, мистер Поттер, многие боготворят вас, многие бояться, но есть и те, кто постарается причинить вам зло», — слова профессора МакГонагалл, сказанные тогда в Косом Переулке, неожиданно вспыхнули в его памяти, заставляя помрачнеть ещё больше.

«Она знала, что я столкнусь с этим уже в школе, — подумал он, — знала, и хотела предупредить. Что ж, видимо это ещё одно обстоятельство, с которым мне придется смириться».

— А что ты скажешь, если Гарри попадет на Слизерин? — вдруг спросил Том, даже не пытаясь скрыть свое раздражение. — Заклеймишь его врагом на всю жизнь?

— Он не попадет туда, — уверенно заявил Рон, — он не такой, как они, и таким просто не сможет быть.

— А если все же он станет слизеринцем? — не отступал Арчер. — Будешь поливать его грязью? Говорить, что он тёмный волшебник? Что он злой?

— Ну… нет, но этого не случиться, — Уизли неуверенно глянул на Поттера. — Гарри же не хочет попасть на Слизерин.

— Кто тебе сказал? Может он только и мечтал об этом, а ты со своими предрассудками втаптываешь его мечту в грязь? — на этот раз не услышать злую обиду в голосе Тома Гарри просто не мог. Он решил, что пора бы вмешаться, пока эта парочка не разругалась в пух и прах.

— «Он» все ещё здесь, между прочим, — раздраженно заметил Гарри, заставляя спорщиков обратить на себя внимание, — и «Он» думает, что сам может решить, на какой факультет ему идти и с кем дружить.

— Прости, просто я серьезно считаю, что слизеринцы могут быть тебе не слишком рады, — вздохнул Рон, — они и так презрительно относятся ко всем остальным факультетам, а уж тебя они должны просто возненавидеть, ты же прикончил Сам-Знаешь-Кого.

Гарри поморщился, Арчер бросил на Уизли ядовитый взгляд.

— Я бы тоже презирал идиотов, которые предвзято судят об окружающих, — холодно сообщил он, отворачиваясь к окну.

Теперь Гарри стало ясно, что так задело его друга. Том хотел попасть на Слизерин. Он не говорил об этом, не ставил это своей первоочередной целью, но он действительно хотел учиться на этом факультете. Что повлияло на это решение, было для него загадкой, но Том обладал отвратительной привычкой получать все, чего бы он только ни пожелал, а значит, его друг мог оказаться на Слизерине. Это было плохо, очень плохо, и Гарри пока не знал, как подступиться к этой новой информации.

Единственное, в чем Поттер был абсолютно уверен, это то, что он готов был учиться на любом факультете. Кроме Слизерина.

* * *

Поезд прибыл к месту назначения, когда за окном уже начали сгущаться сумерки. К тому времени мальчики уже переоделись в школьные мантии и с нетерпением ждали мгновения, когда они окажутся в школе.

— Фред и Джордж говорят, что вступительное испытание начнется прямо отсюда, — говорил Рон, когда паровоз остановился и они вместе с другими учениками пробирались к выходу из вагона. — Они говорили, что нам нужно будет преодолеть несколько препятствий, чтобы показать, на что мы способны. Возможно, нам придется драться с гигантским спрутом, который живет в озере. Ещё Фред рассказывал про оборотней, их тут целые стаи, или ещё… ого!

Гарри так заслушался Уизли, что сначала даже не понял к чему адресовано это его «ого», проследив за взглядом нового друга, он поднял голову. Поняв, что этого не достаточно, он поднял голову выше, потом ещё выше, пока не пришлось её окончательно запрокинуть. Перед ними возвышался…

— Великан! — воскликнул кто-то в толпе испуганных первокурсников. — Это великан!

— Вот и первое испытание, — в полголоса пробормотал Том, Гарри нервно дернул плечом.

— Первокурсники! — зычно крикнул гигант. — Все ко мне! Ха-ха, как вас много в этом году! — неожиданно в его жутком оскале Гарри признал улыбку. — Добро пожаловать в Хогвартс! Подходите, подходите, я не кусаюсь, — он громко засмеялся, повергая детей в ужас.

— И что полагается с ним делать? — прошептал Гарри.

— Вырубить, — решил Том, но тут Рон хлопнул себя по лбу.

— А, так это Хагрид!

— Кто? — хором спросили друзья, но ответ Уизли заглушил басистый голос великана.

— Меня звать Рубеус Хагрид, я тут лесник и хранитель ключей, меня прислали проводить вас в школу. Все тут? Отлично, за мной!

— Я думал, нас встретит профессор МакГонагалл, — задумчиво бросил Гарри, когда все первокурсники, сбившись в кучку, засеменили за великаном.

— Надеюсь, он не будет нас есть, — вяло отшутился Арчер, с сомнением разглядывая огромную спину Хагрида.

Впрочем, все их страхи бесследно исчезли, когда лесник вывел детей на берег озера, где их ожидали небольшие лодочки. А над черной гладью воды, на скале возвышался настоящий замок. По рядам первокурсников прокатились восхищенные вздохи. Гарри чуть не споткнулся, засмотревшись на открывшееся перед ним великолепие, пока они рассаживалась по лодкам.

— Они плывут сами! — восхитился Рон, наполовину свесившись за борт. — Круто!

Поттер ничего не ответил, глядя прямо перед собой.

— Это и есть Хогвартс? — выдохнул он, рассматривая узкие окна, из которых лился мягкий свет, неприступные каменные стены и круглые башни. — Мы будем здесь учиться?

— Всегда мечтал жить в замке? — с улыбкой поддел друга Том, хотя и сам не мог оторвать зачарованного взгляда от Хогвартса.

— Всегда думал, что волшебная школа должна быть именно такой, — решил Поттер, расплываясь в неудержимой улыбке.

— Пригнуться! — скомандовал Хагрид, когда первая лодка достигла скалы, на которой замер Хогвартс, окутанный ночной тьмой. Лодки проплыли сквозь заросли плюща, за которым скрывался широкий проем в каменной стене, уходящий куда-то вглубь тёмным коридором. Тоннель, казалось, уводил их все глубже под замок, наконец, лодочки остановились в подземной бухте, и ученики выбрались на каменистый берег.

— Все тут? — Хагрид окинул вопросительным взглядом притихших первокурсников, кивнул и, подняв с земли фонарь, направился вверх по каменным ступенькам, вырубленным в скале. Дети поспешили за великаном.

Миновав несколько лестничных пролетов, они оказались перед огромными дубовыми воротами, Хагрид трижды ударил в них, и одна из створок тут же распахнулась.

На пороге стояла высокая ведьма с тёмными, чуть тронутыми сединой волосами, одетая в изумрудно-зеленую мантию. Гарри тут же узнал профессора МакГонагалл и широко ей улыбнулся. Волшебница бросила на него мимолетный взгляд и поприветствовала всех учеников сдержанной улыбкой.

— Добро пожаловать в Хогвартс, я сопровожу вас в главный зал, где будет проходить распределение по факультетам, прошу следовать за мной, — она кивнула Хагриду, — Спасибо, Рубеус, дальше я сама.

Она развернулась на каблуках, и первокурсники послушно направились за ней, шепотом обсуждая грядущее распределение. Войдя в холл, Гарри тут же принялся крутить головой, пытаясь получше рассмотреть огромное помещение, освещенное горящими факелами. Не замедляя шага, профессор трансфигурации повела детей через залу и указала на небольшую пустую комнату.

— Вскоре мы приступим к торжественному ужину в честь начала нового учебного года, но прежде, чем вы займете свои места в Большом Зале, вы будете распределены по факультетам. Это чрезвычайно важная церемония, поскольку на время вашего пребывания в Хогвартсе ваш факультет станет для вас практически семьей. Вы будете ходить на уроки со своими сокурсниками, спать в отдельном общежитии и проводить свободное время в общей гостиной факультета. Имена четырех факультетов — Гриффиндор, Рейвенкло, Слизерин и Хаффлпафф. Все они гордятся своей историей, и из всех вышли в свое время выдающиеся колдуны и ведьмы. Каждая ваша победа здесь, в Хогвартсе, будет приносить очки вашему факультету; за каждую провинность очки будут вычитаться. По итогам года факультет, набравший наибольшее количество очков, награждается кубком школы. Я надеюсь, что все вы дадите вашим факультетам основание гордиться вами. Церемония Распределения начнется через несколько минут, в присутствии всех остальных учеников и учителей школы. Советую вам использовать это время, чтобы привести себя в порядок, насколько возможно.(1)

Ее глаза задержались на неровно застегнутой мантии какого-то мальчишки, взъерошенной шевелюре Гарри и ещё нескольких студентах, вид которых, по её мнению, не соответствовал норме. Все принялись судорожно приглаживать волосы, отряхивать мантии и разглядывать своих соседей, сравнивая их внешний вид с собственным. В маленькой комнате, куда набились все первокурсники, вдруг стало очень тесно.

— Как только все будет готово, я за вами приду, — сказала профессор. — А пока прошу вас соблюдать тишину.

Она вышла из комнаты. Гарри сглотнул и покосился на Тома. Друг скучающе рассматривал окружающих и не проявлял ни капли беспокойства.

— Интересно, как будет проходить распределение? — прошептал Поттер, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Может быть, экзамен или что-то в этом роде? — предположил Рон.

Гарри запаниковал. Как он сдаст экзамен, если он ещё ничего не умеет?! Он же сразу опозорится перед всей школой! Он посмотрел по сторонам, отмечая, что все первокурсники пребывали в равной степени напряжения. Это немного его успокоило. Хотя при мысли, что ему придется предстать перед всеми и сотворить какое-нибудь волшебство, его замутило.

— Да прекрати ты так сопеть, — раздраженно бросил Арчер, которого, по-видимому, утомило ожидание. — Как они могут заставить нас делать то, чему нас никто ещё не учил?

— Но вдруг…

— Успокойся, — он вздохнул, — это, наверное, будет собеседование, я читал где-то, что при поступлении в некоторые академии учителя проводят собеседование с учениками, выявляя их таланты.

— А если у меня никаких талантов не выявят? — зашептал Гарри. — Тогда что?

— Тогда мы поедем обратно в Лондон, — спокойно сказал Том.

— Что?

— Ну не могу же я остаться здесь, если тебе придется ехать домой! — возмутился Арчер.

— И ты из-за меня бросишь учебу? — не поверил Поттер. — В жизни не смогу такое вообразить.

— Как и я не могу вообразить, что тебя не примут, — отрезал Том, загнав друга в логический тупик и оставив его мучиться сомнениями и непонятным чувством вины.

Наконец, вернулась профессор МакГонагалл и, велев детям разбиться по парам, повела их в Большой Зал, где уже собралась вся школа. За четырьмя длинными столами расположились ученики разных возрастов, а над каждым из столов висел герб, и, как понял Гарри, указывал на определённый факультет. Послышался восторженный шёпот, Гарри, подобно остальным первоклашкам, поднял голову и тут же принялся усиленно толкать локтем Тома.

— Смотри! Смотри на потолок! Там же небо! И свечи висят в воздухе! Тысячи свеч! — громко зашептал он, друг проследил за его взглядом и восхищенно открыл рот, забыв шикнуть на Гарри за «идиотское поведение».

В центре зала стоял стол, за которым сидели преподаватели. Туда и повела их Минерва, остановившись возле высокого табурета, стоящего в нескольких шагах от преподавательского стола. На табурете лежала древняя поношенная шляпа. И когда все ученики замерли возле неё, в зале, наконец, наступила тишина.

«И что дальше?» — заинтересованно думал Поттер, глядя по сторонам.

— Ты видел? — неожиданно прошипел Том, указывая кивком головы на шляпу. — Она пошевелилась!

— Что… — Гарри не успел договорить, так как уже и сам увидел, что так удивило его друга. Шляпа действительно двигалась, более того, она говорила. Точнее сказать, пела. Гарри, раскрыв рот, слушал песню, но от удивления не мог разобрать ни слова.

Чем дольше продолжалась песня, тем сильнее он чувствовал разливающееся в груди тепло. Парящие в воздухе свечи, плывущие сами по себе лодки, поющая шляпа, огромный волшебный замок и — о Господи! — Настоящие привидения! Гарри сам не заметил, как на его лице расплылась счастливая улыбка. Ему показалось, что он вдруг стал героем какой-то волшебной сказки. Всё вокруг было настолько нереально и одновременно так естественно, что ему хотелось расхохотаться в голос. Неожиданно Гарри понял, что хочет он того или нет, Хогвартс станет для него вторым домом. Лучшим домом на свете.

Шляпа замолчала и наступила тишина. Профессор МакГонагалл с тихим шорохом развернула свиток и взглянула на переминающихся с ноги на ногу первоклашек.

— Когда я назову вашу фамилию, вы должны будете выйти в центр и сесть на табурет, — она взяла в руки волшебную шляпу и обратила свое внимание на свиток.

После каждой объявленной фамилии испуганные и одновременно взволнованные дети подходили к профессору и усаживались на табурет, после чего Минерва одевала им на голову волшебную шляпу, и спустя пару минут та объявляла факультет.

— Видишь? — прошептал Том. — Ничего ужасного…

— Арчер, Томас, — громко прочитала заместитель директора, и Том тут же замолчал, Гарри заметил, как с лица друга сошли все краски.

Гордо вскинув голову, тот приблизился к табурету и медленно сел. Поттер затаил дыхание. Казалось, ожидание вердикта будет тянуться бесконечно. Гарри скрестил все пальцы, которые у него имелись в наличии, твердя про себя: «Только не Слизерин! Только не Слизерин!» Из состояния транса его вывел громкий голос шляпы.

— СЛИЗЕРИН!

«Вот и всё, — в ужасе понял Поттер, глядя, как его лучший друг, сияя улыбкой, уходит к столу, над которым висел серебристо-зеленый герб с изображением змеи. — Впрочем, ничего удивительного…Том всегда любил змей…»

Больше Гарри ничего не слышал, не видел, куда определяли других учеников, не заметил, как светловолосый мальчик, которого они с Томом повстречали в Косом Переулке, тоже был распределен на Слизерин, не знал, чего он вообще теперь хочет.

Они с Томом всегда были вместе. Всегда вдвоем встречали все трудности, всегда поддерживали друг друга, всегда… всегда… всегда. И теперь все это закончится? Гарри знал, что не попадет на Слизерин. Он просто не хотел туда попадать. Ему нравился Гриффиндор. Ему нравилось решительно все в этом факультете, он хотел быть его частью, хотел, чтобы Гриффиндор стал ему семьей и домом.

«Но разве Том не твоя семья? — спрашивал он себя. — Разве не говорил ты себе, что где бы ты ни был, любое место будет для тебя домом, пока рядом будет твой лучший друг? Так почему бы Слизерину не стать твоей семьей?» Гарри прикрыл глаза, стараясь мыслить здраво. «Факультет — не показатель. Если ты учишься на Слизерине, это ничего не значит. Рон не прав. Я не верю, что все слизеринцы желают мне зла. МакГонагалл ошиблась, я всего лишь Гарри Поттер. Я обычный мальчик и нет никакой разницы, куда я поступлю. Неважно, что будет нарисовано на моём гербе, неважно, какие цвета будут у моего факультета, это ни о чем не говорит. Важна только наша дружба. Важно то, что Гриффиндор и Слизерин — соперники. Я не могу соперничать с Томом. Я не могу быть его врагом. Том — вся моя семья. Плевать, какой это будет факультет. Мне совершенно все равно».

Он гнал прочь сомнения и страхи, гнал неуверенность и горечь. Он не хотел учиться на Слизерине. Он не был уверен, куда определит его шляпа, но ведь если он очень сильно этого захочет, она может отправить его на Слизерин? Ведь может?

«А пошел бы он за тобой, если бы тебя определили на Гриффиндор?» — осторожно спросило сомнение.

Гарри остановил все мысленные метания, сосредоточившись на этом вопросе.

«Последовал бы он за тобой?»

«Я…не знаю».

— Поттер, Гарри!

Он вздрогнул и поднял голову, целую секунду в зале висела тишина и, наконец, отовсюду пополз возбужденный шепот. «Поттер?» «Тот самый?» «Это он?» «Поттер в Хогвартсе?» Гарри сделал первый шаг навстречу неизвестности, терзаясь сомнениями и страхами.

— Так-так-так, — пропели в его голове, как только широкие полы опустившейся на голову шляпы закрыли ему обзор на затаивший дыхание зал. Мгновение спустя Гарри понял, что голос принадлежал шляпе. — Неужели это тот самый Гарри Поттер, любопытно-любопытно… и что же мы имеем? — голос в голове поцокал языком, по крайней мере, это прозвучало именно так. — Вижу храбрость и преданность, благородство и стремление защищать своих друзей... о! И находчивость… хм… — Шляпа помолчала, — достойные качества для Гриффиндора.

Гарри мысленно застонал.

— Но, — продолжила шляпа, — есть в тебе и то, чего ты и сам не знаешь, чего никто не видел, особые таланты и качества… и все это даст тебе Слизерин.

— Слизерин? — мысленно выдохнул Гарри.

— О да... тебе открыты две двери, мальчик, и обе двери выведут тебя на разные дороги. Гриффиндор подарит тебе верных друзей, научит силе и стойкости, даст шанс обрести дом и семью. Слизерин может забрать у тебя все, стереть тебя нынешнего, разбить твои мечты и надежды… так же, как и помочь тебе возвыситься, измениться и обрести величие, о котором ты и помыслить не мог.

— Мне не нужно величие, известность или слава, — мысленно вздохнул Гарри, — я просто… не хочу потерять друга.

— Величие не всегда означает могущество и власть, — заметила шляпа, — знай, Гарри Поттер, что поистине велик тот, кто смог одолеть и принять самого себя.

— Я не хочу учиться на Слизерине, — Гарри покачал головой, — но если я попаду на Гриффиндор, мы с Томом станем врагами.

— Страх это тоже выбор, мальчик. Подумай, хорошенько подумай, порой наши страхи открывают в нас качества, о которых мы даже не знали, пробуждают что-то, что кроется в тени нашего сознания. В тебе достаточно смелости, чтобы заглянуть в глаза своему страху, но хватит ли тебе воли, чтобы заглянуть в собственную душу?

— Я… не знаю…

Шляпа тихо посмеялась.

— Судьба изменчива и непостоянна… судьба хитрая особа, очень хитрая, Гарри Поттер, и очень мудрая, если ты прислушаешься к её шепоту, многое откроется тебе. Ты сам себя не знаешь, не знаешь, чего ты хочешь, не знаешь, кто ты. Она подскажет тебе. Слушай. Слушай, Гарри Поттер.

Гарри закрыл глаза, и в памяти вспыхнули воспоминания. Он и Том лежат на траве, глядя в небо, каждый из них мечтает о новой жизни, каждый желает чего-то. Их клятва рождает для обоих новое чувство семьи и дома.

Каждый день наполнен смыслом, когда в нем есть кто-то близкий тебе. Разве важно «где» и «когда»? Разве имеют смысл известность и почет? Разве живут в темноте злобные монстры? Разве страх это не просто слово? Разве кого-то волнует время?

«…Мы поедем обратно в Лондон… не могу же я остаться здесь, если тебе придется ехать домой…»

«Последовал бы он за тобой?»

А какая разница? Неважно, прав ты или нет, твоё решение всегда принадлежит только тебе, и отвечать за него будешь только ты…

За несколько дней до отъезда в Хогвартс, Гарри вдруг пришла в голову мысль, которую он тут же озвучил другу:

— Том, а если мы попадем на разные факультеты?

— И что?

— Мы останемся друзьями?

— Идиот, мы же лучшие друзья!

— Ну и…?

— Мы не можем попасть на разные факультеты, болван! Это просто невозможно.

Теперь Гарри серьезно задался вопросом, а прав ли был его друг, когда говорил это? Том всегда добивался желаемого. Том всегда точно знал, чего хочет. Том во всем был уверен. И довольно часто желания Арчера становились желаниями Гарри. А знал ли сам Гарри, что ему нужно? Чего он сам хочет?

Всю жизнь Гарри был тем, кем хотели видеть его окружающие. Он всегда менялся, подстраивался и адаптировался в зависимости от среды и окружения. Послушный и тихий для Дурслей, незаметный для школьных учителей, смирившийся слабак для Дадли. Он всегда был тем, кем хотели видеть его окружающие. И никогда не был собой. Даже для Тома он был кем-то другим, кем-то, кого хотел видеть его друг. А что, по сути, в нём вообще увидел Том? Что такого, кроме волшебства, было в самом Гарри, что гордый самоуверенный мальчишка, презирающий всех на свете, вдруг решил стать ему другом? И не изменится ли это решение? И кто вообще такой этот Гарри Поттер? Он и сам не знал этого.

Гарри вполне мог стать гриффиндорцем, в нем всегда жили самоотверженность и преданность, но что насчет хитрости и коварства? Лицемерия? Мог ли Гарри стать таким? И если мог, то для чего? И какой в этом смысл? И есть ли вообще какой-то смысл в происходящем?

Неожиданное понимание оказалось почти шокирующим.

«Я прекрасно могу себе представить Гарри Поттера — гриффиндорца, но мне совершенно незнаком Гарри Поттер — слизеринец».

Так не это ли ответ на вопрос?

Он никогда ничего не делал для себя, никогда не поступал вопреки ожиданиям окружающих. Он всегда хотел оправдывать надежды. Но чего ради он делал это? Одобрение? Чьё? Похвала? Он не удостоился ни одной за всю свою жизнь. Долг? Перед кем? Стремление к идеалам? Он даже не знал толком, что это значит.

Что скажут люди, если он чуть-чуть побудет эгоистом? А важно ли, что они скажут или подумают? В конце концов, в жизни Гарри был только один человек, чье мнение имело для него смысл. И этот человек никогда ничего от него не требовал и ничего не ждал.

— Решение принято? — уточнила шляпа. — Ты уверен?

Гарри глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Да.

— Да будет так.

* * *

Альбус Дамблдор давно так не волновался. Когда в зал вошли первокурсники, директор тут же принялся искать взглядом одного-единственного мальчика, того самого мальчика, на которого половина магической Британии возлагала огромные надежды, того самого мальчика, которого Альбус мечтал увидеть вот уже десять лет. Того самого Гарри Поттера, которого он так подвел. Его взгляд пристально изучал каждое лицо, пока дети приближались к преподавательскому столу.

Вдруг что-то привлекло внимание директора. Сначала он даже не понял, что заставило его чуть вздрогнуть и насторожиться. Словно среди стоящих перед ним детей был кто-то, кого здесь быть не должно. Он снова осмотрел первокурсников, пока не нашел того, кого искал. Только огромная выдержка и многолетний опыт вкупе с некоторой жизненной мудростью не позволили директору тут же схватиться за свою волшебную палочку. Прямо напротив него стоял человек, который однажды уже оканчивал Хогвартс.

Альбусу показалось, что в одно мгновение он перенесся почти на пятьдесят лет назад, попав в тот год, когда перед ним стоял этот самый ребенок с гордо поднятой головой и абсолютным холодом в непроглядно-черных глазах. Тот самый ребенок, который спустя много лет назвал себя Лордом Волдемортом и принес в магический мир всю ту злобу и ненависть, что жили в его душе. Сейчас, в это самое мгновение Альбус смотрел в глаза Тома Марволо Риддла.

Наваждение исчезло так же стремительно, как и появилось. Образ из прошлого растворился, позволяя директору увидеть обычного ребенка, невероятно похожего на юного Тома Риддла, но больше в его тёмных глазах не было того пугающего холода, что жил в них раньше. Просто мальчишка, спокойно ожидающий распределения, взирающий на мир с жаждой знаний и неиссякаемым любопытством, присущим всем детям его возраста. Беспокоило директора только поразительное сходство с другим ребенком, которого Альбус когда-то знал. Усмехнувшись, мальчик что-то прошептал на ухо стоящему возле него первоклашке. Дамблдор перевел взгляд левее и на мгновение захотел выйти из зала, чтобы восстановить душевное равновесие. Гарри Поттер. Это был Гарри Поттер, значит этот мальчик рядом с ним…

— Арчер, Томас! — объявила Минерва.

В голову директора закрался вопрос о том, могли ли у Тёмного Лорда быть дети… или, если уж на то пошло, внуки? Это многое объяснило бы.

«Но как, во имя Мерлина, могло так случиться, что именно этот ребенок стал лучшим другом Гарри Поттера? — размышлял Дамблдор, наблюдая за тем, как Том усаживается на табурет, и МакГонагалл надевает на него шляпу. — И стоит ли мне беспокоиться по этому поводу?» — мысленно добавил он, когда шляпа определила Арчера на Слизерин.

Распределение продолжилось, а директор, тем временем, рассматривал Гарри Поттера. Когда его друг был отправлен на Слизерин, он явно расстроился. Это было видно по его глазам, по тому, какое смятение отразилось в них. Альбус внутренне сочувствовал ему, понимая, что когда тот попадет на Гриффиндор, их дружба закончится, по крайней мере, они сильно отдалятся друг от друга. В конце концов, эти два факультета превращали во врагов даже родных братьев. Единственное, на что надеялся Дамблдор, это то, что Гарри сможет найти на своем факультете хороших друзей, которые помогут ему справиться с ситуацией и поддержат его.

Наконец, настала очередь Поттера, и Дамблдор подался вперед, внимательно наблюдая за происходящим. Шляпа молчала достаточно долго, заставив старика занервничать, но, наконец, ссутуленные плечи Гарри расслабились и директор понял, что Шляпа приняла решение.

«Надеюсь, он будет не сильно переживать...» — начал думать Дамблдор, когда на весь зал раздалось громогласное «СЛИЗЕРИН!»

В Большом зале сделалось очень тихо. Директор поймал взгляд Минервы и готов был поклясться, что прочитал в нем откровенное ехидство. «Я говорила тебе, Альбус», — говорили её глаза, когда она снимала Шляпу с мальчика.

Гарри поднялся на ноги, он был очень бледен. Бросив неуверенный взгляд на МакГонагалл, Поттер направился к своему факультету. В это же мгновение стол Слизерина взорвался аплодисментами.

Дамблдор не заметил, как закончилось распределение. Он даже не мог восстановить в памяти то, о чем думал, пока оно проходило. Он просто смотрел на стол Слизерина, наблюдая за тем, как Гарри Поттер опускается на скамью между Томасом Арчером и Драко Малфоем, как на лице Арчера расплывается довольная ухмылка, и он хлопает друга по плечу, что-то ему говоря, как Драко Малфой приосанивается, бросает пару фраз Поттеру и тот, словно во сне, пожимает его руку.

Наконец, последние ученики расселись по своим местам, и в зале наступила выжидательная тишина. Пересилив себя, директор широко улыбнулся, поднимаясь из-за стола, чтобы произнести традиционную речь.

— …И прежде, чем мы приступим к праздничному ужину, я хотел бы сообщить, что прогулки по Запретному лесу и блуждания по коридорам школы после отбоя, как бы вас это ни печалило, запрещены… — он говорил и сам себя не слышал, почему-то в голове вертелась только одна единственная мысль: «Что пошло не так?»

— …и напоследок, — он указал рукой на одного из преподавателей сидевшего в дальнем конце стола, — прошу поприветствовать нашего нового профессора по Защите от Темных Искусств Ремуса Люпина!

Под шум аплодисментов профессор защиты чуть привстал со своего места и приветственно улыбнулся студентам, хотя взгляд его то и дело останавливался на слизеринцах.

Дамблдор развел руки в стороны.

— Да будет пир!

На столах появилась еда, на которую тут же набросились оголодавшие студенты, а директор школы подумал о том, что у него, увы, пропал аппетит.

* * *

Праздничный пир, долгий путь в подземелья, череда незнакомых лиц и имен, которые он не запомнил, пронеслись для Гарри как в тумане. Он даже не знал, что вымотало его сильнее. Дорога в Хогвартс или последующие волнения из-за распределения. В любом случае, теперь все закончилось, и Гарри не желал делать никаких выводов из произошедшего. Что сделано, то сделано. Он не будет жалеть и переживать. Не будет размышлять об этом и строить глупые предположения, начинающиеся со слов «если бы…». Теперь он был слизеринцем, и в этом тоже должно было быть что-то хорошее.

«Сегодня слишком много всего случилось, — думал он, ложась в кровать, — мне кажется, я теперь вообще не смогу уснуть».

Мгновение спустя Гарри уже крепко спал, укутавшись в одеяло.

А на соседней кровати, закинув руки за голову и уставившись в одну точку, лежал его лучший друг, с лица которого не сходила лучезарная улыбка. Томас Арчер ещё никогда в жизни не был так счастлив.

Примечание:

(1) Используется фрагмент из книги «Гарри Поттер и философский камень»,немного измененный, не моё не претендую, не знаю, зачем вообще так подробно все описывала, кажется, ностальгирую по книге =))