Главный урок Минервы МакГонагалл (гет)

Два длинных стола стоят посередине комнаты, заставленные различными баночками и коробочками, и на которых размещены еще несколько небольших котлов с булькающим содержимым. Внушительного вида люстры так ярко освещали помещение, что даже в дальних углах комнаты можно было увидеть пробегающего паука. Множество книжных и не только шкафов стражами стояли вдоль каждой стены, прерывая свою череду лишь ради двух высоких окон. Минерва бы подумала, что сей кабинет похож на ту самую «кладовку», в которой Поппи держит весь запас медикаментов. Однако стоит лишь зайти, и сразу становится ясно, в чем главное отличие. Но об этом чуть позже вам расскажет сама МакГонагалл. Сейчас же, не уставая взмахивать волшебной палочкой и бормотать различные формулы и заклинания себе под нос, творил (тут другого слова не подобрать) Гораций Слизнорт. Соломенного цвета кудряшки в беспорядке разметались и местами прилипли к потной коже лба. В комнате стояла духота (и это несмотря на открытые окна) — сразу из нескольких котлов валил пар разного цвета и консистенции, да и что вы хотите, ведь лаборатория зельевара безустанно поставляет снадобья в Больничное крыло с самого утра.

— Так-так, еще немного лирного корня... — послышался стук ножа, который с умопомрачительной скоростью мельчил вышеназванный ингредиент. И это был не единственный инструмент, работающий в лаборатории посредством заклинаний: длинная эбонитовая палочка мирно помешивала какое-то зелье в котле по соседству, баночки, не прекращая, плыли по воздуху, то становясь на полку, то возвращаясь на разделочный стол и высыпая определенное количество своего содержимого на хрупкие по виду весы. Профессору оставалось лишь следить за кипящими в котлах жидкостями — не переварить, не забыть помешать, не забыть уменьшить/увеличить пламя, не испортить ингредиенты, не «отключив» бешено режущий нож... В общем, к вечеру зельевар был настолько уставшим и запарившимся, что готов был искупаться в Черном озере.

Выключив небрежным взмахом руки свет и утонув в одном из кожаных кресел, стоящих у противоположной окнам стены, Гораций прикрыл глаза и сквозь веки наслаждался светом от заходящего солнца. Начало сентября, поэтому ночь наступает уже гораздо раньше, что, несомненно, порадовало хозяина лаборатории, который старательно придерживался главного правила — не работать по ночам. Во-первых, утром ты будешь таким же привлекательным, как кальмар из далеких водных глубин, а во-вторых, слишком велика вероятность натворить ошибок, работая в неположенное время. Слева слышалось тихое бульканье — последнее на сегодня зелье будет готово буквально через пару минут. А пока... Полоска рыжего света продолжала неуклонно двигаться по стене, спускаясь все ниже, а в открытые окна стал поступать уже более прохладный и рваный ветер, благодаря которому давящая духота отступала. Размеренные звуки готовящегося зелья убаюкивали, уговаривали не открывать глаза и посидеть еще чуть-чуть, наслаждаясь покоем. Но если не сила воли, то что-нибудь другое заставило бы Слизнорта подскочить с кресла. Так и случилось: сработали сигнализационные чары, которые были установлены на двери кабинета, где зельевар проводил занятия. Кто-то жаждал видеть профессора, готового теперь буквально разорваться: с одной стороны зелье, которое будет вот-вот готово, а значит нужно вовремя погасить огонь и добавить последний ингредиент; с другой — человек, ожидающий около запертой двери.

* * *

Сегодня воскресенье, но день совсем не похож на выходной. Минерва МакГонагалл проработала в Хогвартсе всего неделю, а ей уже кажется, что она отсюда и не уезжала в далеком 1943 году.

Сидя в своем рабочем кабинете, профессор понимала, что, наверно, всю жизнь искала именно эту работу. Она никогда не видела себя восседающей в каком-нибудь кожаном кресле в одном из роскошных кабинетов Министерства Магии. С такими талантами и таким твердым непоколебимым характером ей прочили самые высокие должности и обещали баснословные гонорары. Кажется, что и нервотрепки там было бы столько же, сколько и здесь. Но прекрасно чувствуешь разницу, так резко меняя круг общения. Дети не могут вызвать чувства отвращения или презрения, за которые Минерва так часто укоряла себя, глядя на очередного чиновника. Детей практически не за что упрекнуть — разве что, за плохое поведение, но ведь отличными манерами не отличаются и многие взрослые. Некоторые ученики любят похвастаться своей фамилией, чувствуя свое, как им кажется, превосходство над остальными. Могут, не думая ни о чем, указывать на недостатки других, издеваться и пускать в ход колкости. И что? Разве взрослые лучше? В конце концов, у детей это может пройти с годами, есть надежда, что это не станет привычкой и образом жизни, как это бывает у многих личностей, получивших свой высокий пост только благодаря фамилии или сколотивших себе состояние на обмане. Вам может прийти в голову мысль, что МакГонагалл пришла работать в Хогвартс с высокой и благородной целью — воспитывать и заботиться о детях, чтобы в будущем они не стали жадными и завистливыми. А почему бы и нет? Она прекрасно понимает, что школьный период является одним из самых важных в жизни. Семь лет ученик фактически самостоятелен: нет рядом родителей, которые подскажут, какой толщины свитер нужно надеть сегодня; тебя окружают только сверстники и преподаватели. И лишь к последним они могут обратиться за помощью или спросить совета. Да, Минерва МакГонагалл собиралась работать так, чтобы потом не было стыдно.

Но в данный момент она думала о другом — когда вернется Альбус Дамблдор? И что делать с проверкой, если он не успеет прибыть обратно в Хогвартс?

Возвращение из горных стран, где живут мечты и фантазии, в обыденность всегда угнетающе действует на человека. И в то же время дает силы, пропитанные чем-то большим, нежели необходимость.

Минерва раскладывает в аккуратные стопочки давно проверенные домашние задания и смотрит в окно. Выходной. Наверняка происходит много событий, приятных или неприятных. Прошла неделя, но никто из гриффиндорцев ни разу не зашел к ней, не спросил что-то не касающееся учебы. Детская гордость и независимость. МакГонагалл слабо улыбается и откидывается на спинку стула. Как же втолковать детям, что нет ничего страшного в том, чтобы советоваться с взрослым человеком? Возможно, они просто еще не привыкли к новому декану. Строгая женщина с сильным голосом, тугим пучком на затылке и прямоугольными очками на переносице явно не внушает особого доверия ученикам, особенно младших курсов. Или, может, так и должно быть? Преподаватель просто проводит уроки и ждет, пока какой-нибудь из учеников не загремит в Больничное крыло, став подопытным кроликом одного из сокурсников. Волосы стают дыбом от таких мыслей.

Она собиралась провести этот выходной день с пользой — посмотреть анкеты учеников, записать какие-то свои наблюдения за прошедшую неделю... Но мысли были далеко от этого. Нужно было срочно развеяться (в то же время, не забывая о грядущих событиях), и Минерва это прекрасно понимала. Поэтому, заперев свой кабинет, она направилась в сторону класса зельеварения.

POV Минервы МакГонагалл

Может, он в Больничном крыле? Вполне логично, если учесть, как загрузила Горация Поппи. Но не успела я развернуться, как тяжелая дверь, скрипнув, отворилась. Странно, но обычно улыбающегося хозяина кабинета не было видно, поэтому я осторожно заглянула внутрь. Пусто. Но кто-то ведь открыл дверь? Вряд ли хозяин кабинета наложил такие чары, которые бы пропускали любого гостя.

Пройдя внутрь (любопытство как всегда одерживает верх) и закрыв за собой дверь, я обнаружила привычный глазу еще со школьной скамьи класс, где студенты Хогвартса варят зелья. Во всех помещениях, где Гораций так или иначе работал, был некий творческий беспорядок: шкафы завалены какими-то книжками поблекшего и износившегося переплета, ингредиенты располагались на открытых полках (весьма неосторожно, хотя, возможно, на них есть какие-то чары), а котлы хаотично были расставлены по всему кабинету. Стол преподавателя вообще был полностью усыпан пергаментами — домашние работы, контрольные...

Пока я с интересом рассматривала уже знакомый класс, где-то в глубине комнаты скрипнула еще одна дверь, и показалась кудрявая голова с расцветшей улыбкой:

— Минерва! Проходите сюда, проходите! — Гораций вновь исчез, а мне оставалось лишь последовать за ним.

Конец POV Минервы МакГонагалл

* * *

Ситуация определенно вышла из-под контроля. Именно эта мысль неустанно крутилась в голове Альбуса Дамблдора, возвращавшегося в Хогвартс. Солнце только что скрылось за горизонтом, и вокруг стало намного темнее. Но разве это помеха для волшебника? Конечно, нет, особенно если учесть, что фонари, стоящие вдоль дорожки, зачарованы и зажигаются самостоятельно, стоит только тьме опуститься на землю.

Шагов практически не слышно, лишь ткань с шорохом овивается вокруг ног при каждом широком шаге. Он спешит. Слишком много дел и слишком много новостей. Сейчас для директора главное — дойти до кабинета, сесть в кресло и, соединив кончики пальцев, приступить к раздумьям. А обдумать, действительно, было что.

Первое. Квентин Тримбл больше не преподает в школе ЗоТИ. Второе. Завтра с утра нагрянет проверка к мадам Помфри. Третье. Срочно нужен новый преподаватель и новый заместитель директора.

А все из-за чего? Кто-то из учеников (и Дамблдор даже знает кто) решил подставить своего учителя. А нужно для этого самую малость — подговорить побольше студентов, договориться с родителем — министерской шишкой, и дело в шляпе. Да, Альбус прекрасно знал, что методы преподавания Квентина были не самыми идеальными по отношению к ученикам: «соревнования», которые он устраивал раз в неделю, иногда казались даже самому директору чересчур изощренными, особенно если учесть, что преподаватель ЗоТИ, не стесняясь, поддерживал вражду между факультетами. Директору даже порой приходила в голову мысль, что Хогвартс вскоре превратиться в настоящий полигон для волшебников. Несмотря на все это, Альбус не спешил с серьезным разговором с коллегой: он понимал позицию человека, так много повидавшего на своем веку, и что методы преподавания действенны и эффективны... Министерство, конечно, не поддержало ни один из оправдательных доводов. Не было никаких опросов среди учеников или преподавателей. Они просто запретили Тримблу заниматься преподавательской деятельностью. Оставалось лишь радоваться тому, что все закончилось так легко, ведь «потерпевшие» требовали чуть ли не возмещение морального ущерба (ох, уж эта погоня за деньгами), а кто-то даже заикнулся, что Квентина Тримбла нужно изолировать от общества. Какой вздор. Альбус знал, что на такое не пойдут даже подкупаемые всем и вся судьи. Однако они решили устроить срочную проверку Больничного крыла. Причины были вполне просты: студенты, часто участвовавшие в дуэлях и других мероприятиях, могли и наверняка получали (при этих словах главного судьи обвинители согласно закивали) различные травмы. Работники Министерства не просто хотели проверить, соответствует ли Больничное крыло Хогвартса всем нормам и требованиям, но и допросить медсестру обо всех серьезных случаях, случившихся за последние три года. Если обнаружится, что студенты получали серьезные увечья после уроков ЗоТИ... В общем, Альбус для себя решил, что нужно непременно переговорить с Помфри по этому поводу, чтобы потом не возникло никаких недоразумений.

* * *

POV Минервы МакГонагалл

Мерлин, еще чуть-чуть, и я начну чихать...

— Как у вас тут душно, — говорю я, направляясь сразу к открытому окну.

Нет, запахи, витающие в воздухе, были отнюдь не неприятными, однако мне было непривычно находиться в столь тяжелой для дыхания атмосфере. В голову буквально сразу ударили ароматы полыни, мускуса и много чего другого, — этот рой запахов было практически невозможно разделить на составляющие.

— Вы думаете? — у него такое лицо, будто он не понимает, о чем я говорю. — Поверьте, Минерва, сейчас здесь вполне сносно по сравнению с тем, что творилось полчаса назад.

Гораций склонился над котлом: что-то бросил в мутного цвета жидкость (мне с такого расстояния не рассмотреть, что за зелье) и немного помешал, прежде чем погасить огонь и, вздохнув, взглянуть на меня. Нужно сказать, что зельевар выглядел уставшим, но вполне довольным, судя по улыбке.

— Гораций, я, видимо, поздно пришла, хотела помочь вам...

— О чем вы, Великий Салазар не слышит вас! В конце концов, это моя обязанность поставлять в Больничное крыло зелья, так что не вздумайте взваливать на себя лишние хлопоты! — он так разбушевался по этому поводу, что я даже не стала спорить. Тем более, что-то доказывать человеку, который тебя постоянно перебивает, просто невозможно. — Пойдемте лучше в класс, дорогая моя, возможно, тут действительно душно, и я просто привык. Буду очень рад, если составите мне компанию за чашечкой чая.

— Чашечкой чая, Гораций? Вы не были на ужине!

— С меня не убудет, — он весело похлопал себя по немного выпирающему животу. Я ухмыльнулась, и мы прошли в другой кабинет, в котором я могла свободно дышать, не боясь, что глаза начнут слезиться.

Гораций загремел посудой, и буквально через пару минут до меня донесся запах (когда зельевар рядом, они преследуют меня) тимьяна. Я обычно не пью травяные чаи — они действуют слишком уж успокаивающе. Если только каркаде...

— А вам нравится желтый цвет? — неожиданно спросил Гораций, подавая мне чашку.

— Даже не знаю... Я не придаю большого значения цветам, — я пожимаю плечами, искренне не понимая, к чему был этот странный вопрос.

— И все же? Ведь у каждого человека есть предпочтения. Даже в таких, казалось бы, мелочах.

Какой настырный...

— Мне не очень нравятся яркие, кричащие цвета... Темные, глубокие тона, определенно, симпатизируют мне больше.

Гораций на секунду отвел взгляд, будто что-то обдумывая. Я все-таки хотела поинтересоваться, чем было вызвано такое любопытство, но мои слова опередила зеленая вспышка в камине:

— Гораций?

Голос был слишком знакомым. Мы с профессором переглянулись и, синхронно поднявшись, подошли к обрамленному остатками углей лицу директора.

— Ах, Минерва, и вы здесь. Отлично. Прошу вас обоих пройти ко мне в кабинет.

Конец POV Минервы МакГонагалл