Узы волшебной крови (гет)

Глава не бечена. Пока:)

___________________

Прожить достаточно долгую жизнь и не пожалеть о совершенных тобою злодеяниях — это и есть величайшая глупость. Но зверство — осознавать, что совершаешь глупость и продолжать свои злодеяния.

Мужчина лет пятидесяти возвышался над всеми присутствующими. Его взгляд скользил по каждому, кто находился в комнате. Он слишком самоуверенный, чтобы подумать, что кто-то из его слуг посмеет не подчиниться ему, и слишком осторожный, чтобы подпустить к своему окружению подозрительную личность.

Гости изредка переглядывались друг с другом. Кое-кто судорожно вздохнул, выдавая свою боязливость — прошлый вызов мистера Гринграсса закончился для него порцией Круциатуса за неповиновение. Никто уже не знал, чего ожидать дальше.

Собрания Фердинис Гринграсс организовывал последнюю пару лет — после предложенных им законов, решительно отклоненных Визенгамотом, как «неуважительных к маглорожденным волшебникам и презирающих их немагическое происхождение», оскорбленный отказом волшебник отыскивал бывших приверженцев Волан-де-Морта. Поиски увенчались успехом, но не таким, какого ожидал Гринграсс: восемь человек с «правильным» происхождением вступили в его неформальную партию, и вместе они решили построить необходимое им будущее для магического мира.

Напряжение в комнате нарастало с каждой проведенной в тишине секундой. Двое похожих друг на друга мужчин неуверенно ерзали на стульях, женщина в ядовито-красной мантии то и дело поправляла собранные в пучок на затылке седые волосы, низенький юноша с деланым интересом уставился на свои ботинки. Лишь один из присутствующих — молодой человек с длинными каштановыми волосами — непрерывно смотрел на Гринграсса с раболепным восхищением. Светловолосая девушка рядом с ним уткнулась головой в свои колени, изредка поднимая голову и кидая на юношу полные отвращения взгляды.

— Сегодняшний наш разговор не будет касаться свержения Визенгамота с пьедестала власти, — наконец нарушил тишину Гринграсс. Его голос был громким, грубым, так и сквозил властностью и презрением.

Все, как один, вздрогнули от неожиданности.

— Но затронет не менее важную и значительную для нас тему, — продолжал он. — Всем вам без исключения, конечно известно, как рьяно эти министерские пешки защищают магловских выродков. Скоро чистокровие не будет цениться по достоинству! Наша с вами чистая кровь, наша богатая родословная — все это, — его голос стал возбужденным и яростным, — перестанет играть важную роль! Разве этого добивался наш общий предок Салазар Слизерин? Ответьте мне!

— Позвольте мне, милорд, — Гринграсс торопливо кивнул, и юноша с каштановыми волосами поднялся. — Я считаю, что Слизерин не зря заложил основы идеи превосходства чистокровных волшебников над другими. Я думаю, все здесь присутствующие согласятся, если я скажу, что наш прародитель — величайший из волшебников.

Светловолосая девушка уставилась на него с неприкрытой ненавистью, будто надеясь испепелить его взглядом. Все, кроме нее, согласно закивали.

— Знаешь, отец, лично я не считаю его величайшим из волшебников, — с вызовом произнесла она. — Величайшим волшебником был Мерлин, и это всем прекрасно известно. Этот ваш Слизерин взялся непонятно откуда, и всего на всего основал факультет в Хогвартсе. Ах, ну да, еще ему хватило ума назвать его в свою честь...

Губы волшебницы в ядовито-красной мантии презрительно скривились. Мужчина в черном пальто, который до этого момента старался быть как можно незаметнее, тихо вздохнул. Юноша, которого перебила Дафна, смерил ее жалостливым и разочарованным взглядом.

— Ты несешь несусветную чушь, Дафна!— раздраженно сказал Фердинис, и, принявшись расхаживать по комнате взад-вперед, обратился к юноше. — Продолжай, Альфред.

— Благодарю вас. Мисс Гринграсс, вы слишком много себе позволяете, — как бы между прочим бросил он, — учтите, я не потерплю этого в нашей совместной жизни. Итак, я был грубо прерван на том, что...

— Много себе позволяю? — холодно переспросила Дафна, поднявшись. Она встала напротив него — они оказались почти одного роста, — и вперилась в него ярким, пронизывающим взглядом, выражавшим те ненависть и презрение, которые она испытывала к этому человеку.

— Даже слишком много. — Альфред старательно избегал ее взгляда, будто в ее глазах было написано что-то нелицеприятное для него.

— Тогда, боюсь, вам придется поискать себе другую невесту, — Дафна театрально вздохнула. — Какая жалость. Но этого следовало ожидать, понимаете ли, я всегда знала, что вы полный кретин.

Она повернулась на каблуках и направилась в сторону двери.

— Если ты выйдешь из этой комнаты, то покинешь этот дом навсегда. — голос Гринграсса был на редкость пустым, ничего не выражавшим.

Дафна обернулась и удивленно переспросила:

— Что?

— Насколько я знаю, у тебя нет проблем со слухом, поэтому ты прекрасно все расслышала.

Мисс Гринграсс поджала губы и почувствовала, что в груди все сжимается.

Присутствующие, за исключением мужчины в черном пальто и шляпе, довольно переглядывались и даже ухмылялись.

— Итак, пока ваша дочь погружена в глубокие раздумья, я, наконец-таки, смогу продолжить. Наша жизнь, жизнь чистокровных волшебников, должна во многом превосходить жизнь полукровок, заполонивших Министерство магии, и уж тем более, поганых грязнокровок, которых олухи из Визенгамота решительно защищают. Я говорю о том, что чистую кровь обесценили...

Сборище идиотов. Стая хитрых и изворотливых змей. Нет, даже змеи не вызывали у нее столько отвращения, сколько каждый из них, например, эта дамочка в яркой вульгарной мантии, миссис Полликс — четырежды вдова, владелица пяти крупных поместий в Лондоне и за его пределами, ярая противница маглов и маглорожденных, известная своей жестокостью. Черная вдова.

Альфред Уислок — троюродный брат Дафны по матери, ее потенциальный муж, в перспективе компаньон ее отца. Дафна не знала, почему ненавидела его. При первой встрече он был довольно мил, но тогда, три года назад, ее настораживало то, что он появился в сопровождении ее родителей. Она чувствовала в нем скрытую угрозу. Альфред порой бросал на нее жадные взгляды — будто она дорогая вещь, которую сложно приобрести. Он был ей отвратителен. А когда родители торжественно объявили о помолвке своей старшей дочери и «милого Алфи», Дафна закатила скандал. Это было так нетипично для нее — всегда сдержанная, спокойная, послушная Гринграсс в один миг превратилась в яростную, неуправляемую гарпию, и в мгновение ока разнесла гостиную, переломала бесценную старинную мебель и разбила об пол коллекцию хрупких изысканных ваз.

Сейчас она стояла, задумавшись: выйти из комнаты, значит обречь себя на безденежное существование, постоянные скитания и голод. Да, с некоторых пор она начала задумываться о том, чтобы последовать примеру Астории и уйти из дома, но тут же у нее перед глазами представала картина: она в жалких обносках, стоит у какого-нибудь магловского магазинчика и просит милостыню. Неужели отец мог просто так взять и выгнать ее из дома за малейшее непослушание, обречь на такое родную дочь? Зная характер своего отца, Дафна вправе сказать: мог. Вполне.

— ... Несколько лет назад декреты Амбридж приносили огромное количество пользы...

— Да, но Амбридж уже четыре года как в Азкабане, и, кстати, из-за этих самых декретов, — проскрипел голос старой Полликс.

Обрывки глупых, по ее мнению, фраз, долетали до нее, словно пытаясь достучаться и заставить девушку принять веру этих людей и стать одной из них.

— Я тут подумала, — громко начала Дафна, — пожалуй, я остаюсь. Пока.

— Что значит «пока»? Будто ты сможешь покинуть этот дом, — Гринграсс рассмеялся.

В его смехе было столько же издевательства, сколько в последних словах.

— Я думаю, Дафна имеет в виду, что в скором времени она переедет в поместье Уислоков, — подал голос Альфред, и обратился к невесте. — Итак, когда вы планируете собрать свои вещи?

— Я не планирую собирать свои вещи. Мое негативное отношение и презрение, которое я испытываю к вашей персоне, не позволят мне выйти за вас замуж, а уж тем более жить с вами в одном доме.

Она отвесила ему поклон и повернулась к отцу.

— Твое мнение нас интересует в последнюю очередь, — заметил Фердинис Гринграсс. — Пока ты носишь мою фамилию, я решаю за тебя.

— Да неужели? — равнодушно откликнулась Дафна. — А вот Астории для самостоятельности понадобилось лишь уйти из дома.

— Твоя сестра нам не особенно нужна — сквиба трудно выдать замуж за уважаемого и респектабельного волшебника. Ты, несомненно, можешь последовать ее примеру — тебя здесь никто не держит. Я всю свою жизнь мечтал, чтобы вы были достойными чистокровными волшебницами и принесли своей семье пользу, а фамилии — еще больший почет, — в его голосе прозвучала горечь. — Ты сама знаешь, что случилось с Асторией. Последняя надежда на тебя.

— Надежда умирает последней, — дрогнувшим голосом произнесла мисс Гринграсс.

— Моя надежда умерла вместе с твоей матерью.

Он обратился к остальным:

— Вы все свободны. Я оповещу вас о следующем собрании.

Те, немного удивленные, закивали и ушли, вежливо попрощавшись.

Дафна кинула на отца странный взгляд, и покинула комнату, оставив того в одиночестве.

Задумавшись, юная Гринграсс встала у одной из высоких каменных колонн и закрыла глаза. Страницы из потрепанной книги жизни мелькали перед глазами, напоминая том, что тяжелое бремя ей придется нести еще очень долго. Почему нельзя просто так взять, и выбросить эту неприятную книжонку, и начать писать новую? С самого начала...

Чья-то рука легла ей на плечо, и Дафна, испугавшись, открыла глаза.

Перед ней стоял самый мужчина в черном пальто, тот самый, что был на собрании отца и его неформальной партии.

— Это ты, — она с облегчением вздохнула и улыбнулась.

Тот снял шляпу в знак приветствия.

— Как дела? — его хриплый голос для нее был подобен звону колокольчиков, и действовал успокаивающе. Впервые за несколько недель ей захотелось жить.

— О, все прекрасно, — она хмыкнула.

— Что же, я рад, что даже в темные времена ты не забываешь о сарказме. Я говорил с твоим отцом.

— О чем? — Дафна посмотрела в его глаза, словно пытаясь найти в них ответ на свой вопрос.

— Угадай.

— Брось, откуда мне знать? Он не является фанатом Паддлмор Юнайтед, а ты вовсе не интересуешься истреблением маглорожденных, поэтому у вас нет общих тем для разговоров.

— Я спросил его, — он убрал руку с ее плеча, — не хочет ли он найти более подходящих кандидатов в мужья своей старшей дочери.

— Это было так глупо с твоей стороны! — Дафна схватилась за голову.

— Он же обо всем догадается... он совершенно точно обо всем догадается...

— Почему ты так думаешь? — в его голосе послышалось что-то вроде усмешки и неуверенности одновременно.

— Потому что я хорошо знаю своего отца! — она заходила взад-вперед. — Он невероятно догадливый, при том очень подозрительный и... он догадается! — убито повторила она, и отвернулась.

— Перестань, Дафна. Слишком долго тебе внушали, что твой отец всемогущ. Даже если он узнает, то ничего не сможет сделать. Мы все равно будем вместе.

— Тихо! — прошептала она. — Говори тише, Чарли!

Она оглянулась по сторонам, пытаясь найти возможного незваного слушателя.

— Ты не понимаешь...

— Нет, это ты не понимаешь! — девушка покачала головой. — Если он что-то захочет, то он этого добьется, и плевать ему, много или мало времени это займет. Видишь, сколько времени он носится с этими бездарными людьми, которые считают, что им все позволено и они в состоянии побороть Министерство Магии и ввести те законы, которые им нужны. Почти три года, три года, потраченных зря, понимаешь, и все равно он идет к своей нелепой цели!

Чарли вздохнул и покачал головой.

— Почему ты до сих пор ходишь на эти идиотские собрания? — спросила она, решив сменить тему.

— Не могу не воспользоваться случаем увидеть тебя.