Истории о Гарри и Гермионе (гет)

Ты поднимаешь голову, зеваешь, смотришь на часы и снова зеваешь. 2:49. Не сразу соображая, где ты, потираешь виски и оглядываешь помещение. Общая гостиная Гриффиндора. Всюду беспорядок. В камине уютно трещит огонь. Из окна льётся лунный свет, окрашивая мебель в непривычные цвета.

Всё как всегда…. За исключением одного.

На диване спит мальчик. Нет, неверно — на диване спит МУЖЧИНА. Неправильно называть мальчиком того, кто должен убить одного из самых ужасных злодеев двадцатого столетия. На его плечах лежит груз надежд и ожиданий обоих миров — обычного и магического. Он быстро вырос. На твой взгляд, слишком быстро.

Но сейчас, когда он спит, это — совсем другой человек. Его лицо покинули беспокойство, напряжение и груз вины. Ушла усталость. Очки перекосились, а губы слегка приоткрыты. Парень слишком высок для этого дивана, поэтому его ноги свисают с подлокотника.

Ты улыбаешься. Это… удивительная картина. Ты рада, что он, наконец, позволил себе несколько часов отдохнуть. И сейчас не чувствует вес пророчества, которое камнем лежит на душе, всё глубже затягивая в бездну.

Ты переводишь взгляд на книгу перед тобой. Трансфигурация. Эссе, которое ты писала, надо сдать на следующей неделе. Но ты-то точно знаешь, что в любой момент может произойти что-нибудь непредвиденное. И тогда будет не до домашнего задания.

Ты пытаешься читать, но не понимаешь ни строчки. И внезапно делаешь открытие, что в шестой раз пробегаешь глазами одно и то же предложение. Поэтому закрываешь учебник и широко зеваешь, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить спящего друга.

— Миона.

Ты резко вскидываешь голову и видишь, что тот по-прежнему спит. Но по тому, как напряжено его тело, понимаешь — ему снится кошмар. Обеспокоенная, ты подходишь к нему и, пробуя успокоить, кладешь руку на плечо.

— Шшш, Гарри, я здесь.

Его глаза зажмурены, а складка между бровей выдает напряжение. Шепча твоё имя, он тихо стонет.

— Нет, не Гермиону. Пожалуйста, кого угодно, только не Гермиону. Заберите меня, но не трогайте мою Миону.

От последних слов у тебя перехватывает дыхание. «Мою Миону»?! Ты никогда не слышала, чтобы он так тебя называл. У вас исключительно платонические отношения. С тех пор, как Рита Скитер написала о вашем «романе», вы убедили (или, по крайней мере, постарались убедить) всех, что вы только друзья. И ничего больше.

Но ты понимаешь, что чувства, которые испытываешь к этому мальчику, этому юноше — больше, чем дружеские. Они вышли за рамки дружбы ещё на втором курсе. К сожалению, на четвёртом он был влюблён в Чжоу Чанг — одну из самых красивых девочек в школе. А в прошлом году у него был роман с Джинни Уизли — сестрой вашего лучшего друга. Ты знаешь, что он никогда не сможет тебя полюбить. Или хотя бы просто посмотреть, как на девушку. Ты не красавица, как Чжоу, и не спортсменка, как Джинни. Ты — книжный червь. Постоянно ворчащий книжный червь, который только и делает, что командует лучшими друзьями.

Ты медленно опускаешься на колени, и лицо парня оказывается прямо перед тобой. Он перестаёт вздрагивать, а через некоторое время на его губах мелькает едва заметная улыбка.

Ты нерешительно убираешь чёлку с его лба. На лице спящего возникает спокойное выражение. А потом, будто чувствуя твои прикосновения, он улыбается немного шире. Ты пытаешься запомнить каждую чёрточку его лица, а то кто знает, будет ли ещё такая возможность.

Глаза друга закрыты, но тебе ли не знать: стоит ему их открыть, и ты едва сможешь дышать. Его изумрудные глаза, кажется, смотрят прямо в душу — они полны эмоций и чувств. Обычно именно по глазам ты легко можешь определить, когда он лжёт. И считаешь, что у него самые красивые глаза во всей Вселенной.

Твой взгляд спускается ниже — на его нос, ненадолго задерживаясь на еле заметных веснушках. Тебе кажется, что они восхитительны. И с ними он ещё очаровательнее.

Ты глубоко вздыхаешь и переводишь взгляд ещё ниже. Его губы приоткрыты и выглядят мягкими и чрезвычайно притягательными. Мерлин, сколько ты тратишь сил, чтобы не коснуться их!

Ты ругаешь сама себя. Вы не должны оставаться наедине, особенно ночью. Иначе можно пересечь черту, которую вы оба провели давным-давно. Линию, которую не стоит переступать. Границу, которая отделяет дружбу от… чего-то большего.

Но почему нет? Может, всё-таки стоит? Почему ты так стараешься запретить себе отношения с тем, кто, возможно, твоя вторая половинка? И именно рядом с ним ты хочешь провести всю оставшуюся жизнь?

Ты резко зажмуриваешься. Вот к чему привели твои размышления. Провести остаток жизни? Тебе шестнадцать. И, кроме того, ты не думаешь, что он испытывает к тебе хоть каплю любви. Ты резко встаёшь и направляешься к лестнице. Да, пора спать. Но тут снова слышишь своё имя.

— Гермиона?

Кажется, это вопрос. Ты неожиданно выходишь из транса и встречаешься взглядом с сонными зелёными глазами. И медленно возвращаешься обратно.

— Гарри, извини, я не хотела…

Ты затихаешь, потому что он протягивает руку к твоему лицу и осторожно заправляет каштановый завиток тебе за ухо. И улыбается, как улыбается только тебе.

— Я думал, ты умерла. Исчезла… — смущённо шепчет друг. Ему кажется, что он всё ещё спит, поэтому пока не понимает: это — реальность.

Ты несмело улыбаешься. Пока способна соображать, надо действовать. Ты нерешительно протягиваешь руку, берешь его за подбородок и, стараясь успокоить взглядом, произносишь:

— Я никуда не уйду, Гарри. Я здесь.

Кажется, это правильные слова. Его лицо светлеет, и он нетерпеливо привстаёт. И прежде, чем ты успеваешь запротестовать, его губы накрывают твои.

Это было…. странно. Никаких фейерверков, о которых тебе рассказывали, или как пишут в любовных романах. Но… как будто ты пришла домой. Его поцелуй принёс ощущение безопасности. Это было… неописуемо.

Потом что-то случилось… или он стал целовать по-другому, или это просто влияние момента, но ты сразу же к нему прижимаешься. Вас обоих охватывает пожар. Его ладонь ложится тебе на шею, а вторая рука обнимает за талию и тянет на диван. Сам он уже сидит, а ты закидываешь руки ему на шею и немного наклоняешься, чтобы прижаться ещё крепче. Это похоже на сражение — рук, губ, зубов. А когда его губы оказываются на твоей шее, а потом ещё ниже — на ключице, ты еле слышно стонешь

Твоё тело в напряжении. Каждое его касание — как ожог. Ты в огне. Сейчас твой мир — Гарри. Его аромат, его вкус, его прикосновения. Только он.

Жар медленно покидает твоё тело и теперь весь в груди. Сейчас он горит ровным пламенем — слишком глубоко, чтобы прикоснуться, зато можно ощутить его согревающее тепло. Юноша возвращается к твоим губам. Ты чувствуешь, что поцелуй уже не такой пылкий. А потом он неохотно отрывается от твоих губ.

Краем сознания ты отмечаешь, что вы оба тяжело дышите. Ты медленно поднимаешь глаза… Гарри.

Его губы распухли, а на лице — такая соблазнительная улыбка, что сердце резко подпрыгивает. Его глаза… сияют. Теперь уже можно не сомневаться, что он проснулся.

Ты краснеешь и встаёшь, собираясь сбежать. Сбежать как можно дальше. Но он хватает тебя за руку, и ты падаешь к нему на колени. А потом снова обнимает тебя за талию и кладёт голову тебе на плечо.

Ненадолго вы замираете, пока ты не поворачиваешься, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.

— Гарри. Я… Мне так жаль. Ты спал и я… — начинаешь ты.

— Я люблю тебя.

Как просто он это сказал! Но ты боишься, что ослышалась.

— Можешь повторить, Гарри? Не уверена, что правильно тебя поняла, — ты переспрашиваешь, затаив дыхание.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, люблю тебя, Гермиона Джейн Грейнджер, — заявляет он, вглядываясь в твои глаза.

После этих слов в твоей груди вспыхивает огонь, и теперь ты буквально таешь. И знаешь, что уже никогда не будешь прежней.

— Я тоже тебя люблю, — шепчешь ты со слезами на глазах.

Сейчас Гарри напоминает ребёнка, которого привели в кондитерскую и разрешили взять всё, что душе угодно. Он подхватывает тебя под колени, и вот ты уже сидишь на нём. Твои ноги обвиваются вокруг его талии, и ты отчаянно краснеешь. Любимый снова соблазнительно улыбается, притягивает тебя ближе и вовлекает в страстный поцелуй.

А на столе лежит учебник Трансфигурации, про который забыли до утра.