Гордиев узел (гет)

Сидя на подоконнике, Гарри пошевелился, распрямляя затекшую спину, и с наслаждением потянулся. Быстрый взгляд на часы подтвердил, что до его дня рождения остается всего несколько секунд. Три, две, одна...

— С днем рождения, Гарри Поттер, — скептически хмыкнув, произнес он традиционную фразу, повторяющуюся из года в год. Рядом на кровати Рон подтверждающе всхрапнул.

Гарри усмехнулся и посмотрел на друга. Вот уж кому хорошо! Иногда у посторонних складывалось ощущение, что Рон не способен думать больше ни о чем, кроме как о том, чтобы вкусно поесть и не менее сладко поспать. Однако Гарри, который большую часть времени проводил в его обществе, знал, что это далеко не так. Рыжик был великолепным стратегом, он часто повторял: «Противник недооценивает того соперника, которого не уважает. Тот же Малфой думает, что знает меня, но настоящего меня он-то как раз никогда и не видел». Гарри был с ним в этом полностью согласен. Он видел своего друга и на тренировках ОД и в реальном сражении, и порой действительно мелькала мысль, что младший Малфой был бы, мягко говоря, удивлен. На тренировке ли, или в бою Рон преображался полностью. Исчезал ленивый увалень, на его месте появлялся опасный хищник, быстрый, стремительный, с великолепной реакцией. В той битве в Министерстве магии несколько недель назад их троица действовала как единый механизм, и то, что Рон единственный дольше всех лежал в лазарете, объяснялось очень просто — в последний момент друг встал на пути заклятья, летевшего прямо в Гарри, и отбить которое не представлялось возможным. Правда, порой Поттер думал, стоит ли он сам таких жертв.

Рон заворочался, натягивая на плечи одеяло, и Гарри тихонько фыркнул в кулак: вследствие этих манипуляций с другой стороны теперь выглядывали голые пятки. Раздосадовано застонав и так и не проснувшись, рыжий, дрыгнув ногой, подтянул под одеяло и обе конечности. Поттер только головой покачал. Порой у него складывалось впечатление, что Рона в детстве вместо молока поили костеростом — он уже давно обогнал в росте всех парней с их курса и, кажется, еще даже не закончил расти. Вчера, угодив в крепкие объятия друга, Гарри как никогда остро почувствовал свою собственную тщедушность — он едва дотягивал Рону до плеч. Да, может, для ловца его телосложение и было практически идеальным, но ему все-таки очень хотелось быть выше хоть на пару дюймов. Одно радовало — маленькая и хрупкая Гермиона все равно была ниже его...

Гарри оперся спиной на стену позади, сложил руки на одном колене, опустив вторую ногу вниз, и прикрыл глаза, вызывая в памяти образ любимой девушки.

Грейнджеры переехали в Литтл Уингинг, когда самому Гарри Поттеру было немногим более пяти лет, и поселились на соседней улице. Серьезная не по возрасту девчушка сразу изъявила желание познакомиться с ним, и упорно добивалась дружбы запуганного и забитого ребенка. Позже, уже в школе, только она садилась рядом с ним за одну парту, игнорируя выпады Дадли и его дружков. И именно к Грейнждерам прибегал Гарри после очередной взбучки, устроенной дядей Верноном за какое-то надуманное прегрешение. Мистер и миссис Грейнджер никогда и ни о чем его не расспрашивали, видимо, от дочери они получили исчерпывающие объяснения. Они приняли Гарри в свою семью безоговорочно, для них он стал еще одним ребенком, пусть неродным, но оттого не менее любимым. Сейчас, спустя десять лет, Гарри понимал, что именно благодаря Грейнджерам он приехал в Хогвартс не озлобленным на весь мир волчонком, а вполне адекватным одиннадцатилетним мальчишкой.

Как он был счастлив узнать, что Гермиона тоже получила письмо из Хогвартса! Несмотря на то, что они проводили вместе довольно много времени, Гарри никогда не замечал за девочкой никаких «странностей», и для него стало настоящим открытием то, что она тоже волшебница. Еще большим откровением оказалось отношение к этому ее родителей. В то время как Дурсли любыми способами старались «выбить из него всякую дурь», Грейнджеры всеми силами поддерживали дочь. Они сглаживали ее волнение, поощряли желание узнать как можно больше о том мире, в который ей так неожиданно открылся доступ. Именно они предложили Гарри вместе поехать на вокзал первого сентября, что избавило его от необходимости обращаться за этим к Дурслям. И именно от Гермионы мальчик узнал, что он в магическом мире весьма значимое лицо...

На второй день каникул девушка уехала с родителями во Францию, погостить у родственников отца, и обещала вернуться за две недели до начала учебного года. Гарри тосковал. Гермиона была в его жизни всегда, начиная с почти младенческого возраста, и сейчас — в особенности сейчас — ему не хватало ее.

Они никогда не объяснялись друг другу в любви — слова были чем-то лишним между ними. Дэвид Грейнджер никогда не спрашивал Гарри, серьезные ли у него намерения в отношении его дочери, а Эмма Грейнджер никогда не волновалась, когда дети по вечерам задерживались на прогулке. Переход их отношений от просто дружеских к чему-то большему ни для кого не стал неожиданностью — ни для родителей, ни для друзей. Было само собой разумеющимся, что после выпуска они поженятся. По крайней мере, Гарри очень на это надеялся. Учитывая вновь развязанную войну, их планы могли отодвинуться на неопределенное время.

Рон снова заворочался, пытаясь уместиться под коротковатым одеялом, и Гарри поспешно и как можно тише закрыл окно — перед рассветом все-таки ощутимо похолодало. Затем встал и набросил на друга и свое одеяло тоже, все равно он не собирался ложиться.

Небо на востоке посерело, затем у самого края горизонта появилась светлая полоска, которая прямо на глазах расширялась, постепенно окрашиваясь по краям нежно-малиновым и сиренево-голубым. Из-за края земли, как из-под пухового одеяла, показался краешек солнечного диска. Он был красно-золотым, как флаг Гриффиндора, и совсем не ярким, и Гарри мог беспрепятственно смотреть на него, даже не щурясь. Немного поднявшись над землей и стряхнув с себя последние цепляющиеся к нему туманные клочья облаков, солнце, наконец, засияло в полную силу, раскрашивая изголодавшийся по теплу мир в яркие краски. Мокрая после постоянных дождей листва деревьев и трава на лужайках засияла зеленым золотом, и даже грязные лужи на асфальте под окном отразили бездонную синеву неба.

Гарри послушно зажмурился, когда яркие лучи коснулись его глаз, и слез с подоконника. Со вкусом потянувшись, он направился к своей кровати, здраво рассудив, что до общего пробуждения еще несколько часов, и это время он вполне может провести лежа. Решив не отбирать у Рона свое одеяло, Гарри улегся на спину, закинул руки за голову и принялся пристально изучать потолок. Потолок был белый, с мелкой сеточкой трещин. Но вот они сложились в рисунок, который, к большому удивлению Поттера, стал напоминать фортепианные клавиши. Он прикрыл глаза и наугад коснулся клавиш пальцами одной руки, потом второй. Мелодия полилась тихая и спокойная, набирая высоту, она закачала его на своих волнах. Незаметно для себя Гарри заснул, и только его пальцы еще чуть-чуть подрагивали, касаясь воображаемых клавиш.

Внизу в холле хлопнула входная дверь, на что немедленно отреагировала миссис Блек. В своей комнате Гарри проснулся, как от толчка, и резко сел, сонно моргая и оглядываясь. Кто-то снял с него очки и положил на тумбочку у кровати, пока он спал. Гарри нашарил их и нацепил на нос, возвращая миру четкость. В комнате он находился один, кровать Рона была заправлена, а его самого в пределах видимости не наблюдалось. Выбираясь из того кокона, в который превратилось одеяло, Гарри думал о том, сколько же он проспал и который теперь час. Судя по положению солнца, было уже около полудня. Видимо, Рон, проснувшись и обнаружив себя под двумя одеялами, укрыл его, еще и, пожалуй, попросил остальных не мешать другу и дать ему отдохнуть. При мысли об этом в груди разлилось тепло. Гарри, улыбаясь, закончил приводить себя в порядок и, все так же улыбаясь, спустился в кухню.

Как можно тише спустившись по скрипучим ступеням и прошагав на цыпочках, чтобы в очередной раз не разбудить зловредный портрет, Поттер открыл дверь на кухню. После темноты прихожей его глаза не сразу привыкли к яркому солнечному свету, заливавшему помещение, и только проморгавшись, он увидел обращенные к нему лица.

За столом сидело почти все семейство Уизли, за исключением Артура и старших сыновей, а также Нимфадора Тонкс. Скорей всего, именно ее появление в штабе и последовавшие за этим крики миссис Блек и разбудили его некоторое время назад. «Наверное, она опять перевернула подставку для зонтов», — мелькнувшая мысль вызвала желание улыбнуться. Просто удивительно, как с такой координацией ее взяли в авроры.

Собравшиеся, видимо, что-то горячо обсуждали до прихода Гарри, так как его появление заставило всех умолкнуть.

— Эээ... привет, дружище, — запинаясь, выговорил Рон. — Ну, ты как? Выспался?

— Да, спасибо, — Гарри снова вспомнил про одеяло и тепло улыбнулся рыжику. Тот, видимо, понял, что Гарри хотел сказать, и улыбнулся в ответ.

— Гарри! С днем рождения! — со своего места подскочила Тонкс и бросилась к парню, попутно перевернув несколько стульев.

Это ее восклицание словно ослабило какую-то невидимую пружину. Все разом поднялись со своих мест и окружили именинника. Гарри был прижат к мягкой груди миссис Уизли и тут же отпущен, чтобы в следующий момент быть обнятым Джинни, из рук которой он был выхвачен близнецами и Роном. Получив достаточное количество объятий и похлопываний по плечам, со взъерошенными волосами и съехавшими набок очками, он, наконец, смог вывернуться и немного отдышаться. В дверях кухни неслышно появился Кикимер, что-то бормочущий и злобно поглядывающий на именинника. Поттер рассеянно на него посмотрел и решил, что не станет сегодня портить себе настроение препирательствами со старым свихнувшимся домовиком.

Поправляя очки и приглаживая волосы, Гарри не мог удержаться от улыбки. Пожалуй, именно такого начала дня ему действительно не хватало, да и, что скрывать, никогда такого не было. День рождения без вечных придирок и оскорблений, без криков дяди Вернона и визга тети Петунии, без издевательских шуточек Дадли — что может быть лучше? Все еще улыбаясь, он обвел сияющим взглядом всех присутствующих и просто сказал:

— Спасибо. Спасибо вам всем.

Тонкс снова взъерошила его волосы, на что получила возмущенное: «Эй!», — и весело рассмеялась. Близнецы синхронно заулыбались, а Рон сжал его плечо. Джинни не двигалась, внимательно глядя в глаза Гарри, потом кивнула, и он ответил таким же жестом. От молчаливого разговора их отвлекла Молли.

— Гарри, ты, наверное, проголодался, ведь пропустил сегодня завтрак и ужин вчера. Садись скорей за стол, тебе нужно хорошенько поесть.

Гарри кивнул и умостился на ближайшем стуле. Только сейчас он ощутил, насколько на самом деле голоден. Желудок отозвался жалобным урчанием, что вызвало новую волну улыбок и смешков.

Поглощая с огромной скоростью все, что подсовывала ему миссис Уизли, Гарри краем уха вслушивался в то, что она ему говорила.

— Скоро придет Билл, и даже Чарли удалось получить отпуск, он приедет на несколько дней. Еще будут Ремус и Тонкс, а также, возможно, появится Кингсли Шеклболт. Ох, надо будет побеспокоиться о дополнительных стульях, чтобы всем хватило места за столом, а еще приготовить несколько гостевых спален, возможно, кто-то останется ночевать...

Только спустя несколько мгновений Гарри понял, что все эти приготовления связаны с празднованием его дня рождения. Внутри все затопило теплой волной. Это выглядело так... по-домашнему, что ли. Он почувствовал глубокую благодарность к миссис Уизли за такую заботу, но не знал, как ему выразить словами все те эмоции, что накопились у него в душе. Однако Молли, кажется, и сама все поняла по его глазам, и только ласково потрепала ему волосы (в который раз!) и тепло улыбнулась.

— Так, а теперь все шагом марш в гостиную! У меня еще очень много дел. Джинни, останься, мне нужна твоя помощь, — командные нотки в ее голосе не оставляли места сомнениям и возражениям — даже близнецы не смели ослушаться мать, когда она была в таком настроении.

Мальчишки всем составом потянулись к выходу. Тонкс тоже распрощалась со всеми и вернулась на работу, пообещав прийти вечером вместе с Ремусом и Кингсли.

Остаток дня прошел весело. Гарри играл с друзьями в плюй-камни и подрывные карты, а вот шахматная партия с Роном закончилась полной победой последнего. Периодически, втягивая носом всевозможные вкусные запахи, доносящиеся из кухни, они принимались фантазировать на тему того, что же появится вечером на праздничном столе. Наскучив сидением в темном и неприветливом доме, они ненадолго выбрались в маленький садик на заднем дворе, надежно спрятанный от случайного взора множеством скрывающих и магглоотталкивающих чар. Конечно, полетать все равно не было никакой возможности, но было приятно просто растянуться на траве и всей кожей впитывать такое редкое этим летом тепло.

Вечер прошел не менее весело. От обилия поздравлений, объятий и дружеских похлопываний по спине даже немного кружилась голова. Миссис Уизли превзошла саму себя, и большой стол на кухне просто ломился от обилия кушаний. В этот вечер не было места неприятным разговорам, были задвинуты в угол сознания все неприятности, все просто наслаждались ужином и хорошей компанией за столом. Близнецы с Ремусом, насколько мог слышать Гарри, обсуждали создание новых шуток для своего магазина. Его самого Рон вовлек в разговор о перспективах «Пушек Педдл» на победу в новом квиддичном сезоне. Периодически к их разговору подключались и Джинни с Тонкс, которые рядом снова разглядывали какой-то модный журнал. Кингсли разговаривал одновременно с Биллом и Чарли. Поттер со своего места не мог слышать, о чем у них шла речь, но время от времени до него доносился басовитый смех аврора. За всем этим шумом со своих мест наблюдали супруги Уизли, Артур при этом обнимал Молли за плечи, и было видно, что они просто наслаждаются атмосферой всеобщего праздника.

По комнатам расходились уже за полночь. От обилия впечатлений голова гудела, и Гарри с трудом вслушивался в болтовню Рона. Хотелось забраться под одеяло и спать, спать... Но это желание почему-то пропало, как только голова коснулась подушки. Лежа без сна, Поттер мысленно перебирал события предыдущего вечера под сопение рыжего друга. В целом, этот день рождения он мог отнести к самым счастливым в своей жизни. Но его не покидало ощущение, словно что-то ускользнуло от его внимания, и теперь Гарри мучительно старался вспомнить, что именно было не так, понимая, что из-за этого не сможет уснуть. Хоровод лиц мелькал перед его глазами — Молли и Артур, Фред и Джордж, Ремус и Тонкс... Парень досадливо поморщился: не то, все не то. Внезапно из глубины сознания всплыло старческое лицо и блеснули очки-половинки. Поттер резко сел на кровати, так, что заскрипели старые пружины. Ну конечно! Вот что показалось ему неправильным! Несмотря на все заверения в самых лучших намерениях, директор все-таки не пришел поздравить своего героя с днем рождения, хотя это было и в прошлом году, и в позапрошлом. По крайней мере, в то время, когда Гарри находился не в доме Дурслей, в Нору или на площадь Гриммо прилетала сова с небольшой открыткой, подписанной замысловатой вязью директорского почерка. Не то, чтобы Гарри так уж жаждал внимания, особенно с его стороны, но такое поведение выглядело по меньшей мере странно. Видимо, теперь Дамблдор опасается очередного взрыва, что и неудивительно, учитывая, во что превратился его кабинет после последнего «дружеского» разговора. Гарри мстительно ухмыльнулся: правильно опасается. Хоть и прошло уже довольно много времени после того инцидента, он все еще чувствовал, что не смог бы сдержать магию в узде, попадись ему директор на глаза. Он сомневался, что у Дамблдора вдруг проснулась совесть, и старику стало стыдно за свое поведение в начале лета, а потому решил, что и сам постарается избегать его так долго, как сможет, пока не утихнет злость. Ну, или пока он не сможет достаточно хорошо контролировать всплески своей силы. В этот момент мысли Поттера потекли в другом русле. Тогда, в последний день учебного года, они с Гермионой все-таки пошли в библиотеку, и даже Рон увязался за ними, но за такой короткий отрезок времени им не удалось найти ничего, что помогло бы объяснить произошедшую с ними ситуацию. Поиски пришлось отложить на неопределенное время, и теперь Гарри очень жалел, что в доме нет Сириуса: без него он не мог воспользоваться библиотекой Блеков. Приходилось ждать возвращения в школу. Возможно, Гермионе удастся достать пропуск в Запретную секцию, и тогда... Додумать Гарри не успел — его сморил сон.

* * *

Следующие недели в штабе пролетели быстро. Гарри регулярно навещал Сириуса и доставал вопросами целителя Тревора, обсуждал с близнецами приколы для их магазинчика и разговаривал с Джинни (как ни странно!) о квиддиче, а также писал домашние задания вместе с Роном. Последний, кстати, действительно решил улучшить свои знания.

— Понимаешь, — говорил он однажды, — СОВы я уже упустил, но впереди ТРИТОНы, и мне не хотелось бы окончить школу с худшими результатами в моей семье.

— А как же Фред и Джордж? Они ведь бросили школу.

— Да они могут сдать ТРИТОНы хоть сейчас! Им даже готовиться не надо! Неужели ты думаешь, что все их магические шуточки берутся из воздуха? Это требует превосходного знания зелий, чар и трансфигурации. Ну а что касается остального — к примеру, на тренировках ОД ты сам их видел.

С этим Гарри не мог не согласиться, и с удвоенным рвением закапывался в книги. Медленно, но верно готовые домашние эссе занимали свои места в его школьной сумке. Поттер представлял, как удивится и обрадуется Гермиона, узнав, что они с Роном в кои-то веки выполнили все задания без понуканий с ее стороны, и чувствовал удовлетворение от хорошо сделанной работы.

Несколько раз в штабе проходили собрания Ордена, но Гарри избегал встреч с Дамблдором, да и старик, похоже, также не очень стремился ни видеться с ним, ни разговаривать. На самих собраниях тоже не было ничего интересного. С помощью удлиненных ушей дети подслушивали под дверью беседы взрослых, но у Гарри в такие моменты появлялось впечатление, что Орден на самом деле не занимается ничем серьезным. Просто собираются, как старики, и за рюмкой чая пересказывают друг другу сплетни и слухи. Иногда он ловил себя на мысли, что Орден Феникса был гораздо моложе еще немногим более пятнадцати лет назад. Тогда еще были живы его родители, еще не попали в Мунго Лонгботтомы, еще Сириус не прошел испытание Азкабаном... А сколько их погибло в схватках с Пожирателями смерти! Но сейчас молодых членов Ордена можно было пересчитать по пальцам, и у Гарри не укладывалось в голове, чего этим хочет добиться Дамблдор. Он не понимал его действий как руководителя. Неужели в Англии не найдется молодых, рвущихся в бой волшебников? Какими силами директор планировал бороться с Пожирателями? Или он настолько рассчитывал на пророчество и на роль, которая при этом отводилась самому Гарри, что и не думал хоть что-то делать? Все это наводило на неприятные мысли, и чем дольше Поттер об этом думал, тем меньше ему хотелось принимать участие в этом балагане. Идея становиться козлом отпущения для всего магического мира его совершенно не прельщала.

* * *

Гарри поставил последнюю точку в эссе по трансфигурации и вздохнул с облегчением. Рядом с таким же облегченным вздохом отбросил в сторону перо Рон.

— Наконец-то! Я уже начинал думать, что это никогда не закончится! — он откинулся на спинку кресла и, заложив руки за голову, потянулся до хруста в позвоночнике.

— Зато теперь у нас есть целых две недели, чтобы как следует отдохнуть.

— Ну да, ты прав. Но прямо сейчас я не отказался бы чего-нибудь перекусить.

— Ты не только сейчас, ты вообще никогда не отказываешься от «перекусить», — хохотнул Гарри.

— А что ты хочешь? — Рон возмущенно вскинулся. — Нормальное питание необходимо для продуктивной работы мозга.

— О, слышала бы тебя Гермиона!

— И что я должна услышать?

Гарри так резко повернул голову, что на мгновение ему показалось — она сейчас отвалится и покатится к ногам стоящей в дверях девушки.

— Мио! — только и смог выдохнуть он, вскакивая со своего места.

— Привет, Гермиона, — Рон почему-то смутился. Не дождавшись ответа, он пробормотал: — Я... эээ... пойду, пожалуй, на кухню.

— Да-да, ты иди, а мы сейчас... — Гарри даже не посмотрел в его сторону, он, не отрываясь, смотрел Гермионе в глаза. Уизли вздохнул и вышел, тщательно прикрыв за собой дверь.

— Какой замечательный парень... — хихикнув, пропела девушка, проводив взглядом исчезнувшую за дверью фигуру.

— ...приятно, что он среди нас, — закончил за нее Поттер, улыбаясь в ответ.

Двумя шагами преодолев разделяющее их расстояние, он на секунду замер перед Гермионой, а потом крепко ее обнял. В этот момент у него появилось чувство, словно на место встал недостающий кусок его души, как будто заполнилась зияющая пустота внутри, раздражающая и мешающая жить все то время, что они не виделись. Он потерся щекой о ее волосы, полной грудью вдыхая исходящий от них запах каких-то цветов, на секунду прижался к ним губами и чуть отстранился, не размыкая объятий. «Я скучал. Очень», — говорили его глаза. «Я знаю. Я тоже», — видел он ответ в глазах напротив. Настоящие чувства не требуют лишних слов. Зачем они, если говорит сердце? Гарри поднял руку и провел ею по щеке девушки. Она прикрыла глаза, подставляя лицо его ладони.

— Хорошо отдохнула?

— С тобой было бы лучше.

— Не сомневаюсь. И сколько дней за все это время ты не была в библиотеке?

— Ну, знаешь! Не такая уж я и заучка!

— Естественно. Я, как всегда, преувеличиваю, а ты не испытываешь информационного голода, если хотя бы день ничего не читаешь.

Гермиона возмущенно вскинулась, чтобы дать достойный отпор, но заметила лукавую усмешку Гарри.

— Так ты надо мной просто подшучиваешь! Ну, погоди же! Вот не дам я вам с Роном даже заглянуть в свое домашнее задание, что вы тогда делать будете?

— Ничего, — парень равнодушно пожал плечами. Заметив удивленный взгляд Грейнджер, он постарался сохранить серьезный вид, но быстро сдался, расплываясь в улыбке: — На самом деле, именно об этом мы говорили, когда ты вошла. Как раз сегодня мы закончили писать последние эссе.

— Не может быть!

— Это правда. И теперь у нас есть куча времени для себя.

Время, несшееся до этого момента, как на крыльях, и сделавшее только небольшую остановку с приездом Гермионы, вновь полетело вперед. Только теперь не было скучных обязательных дел, и можно было просто насладиться обществом друг друга.

На следующий день пришли результаты СОВ.

Гарри очень удивился, увидев Превосходно по Зельям. Да, он действительно много работал в последнем семестре, и уже давно не получал негативных оценок, но по-прежнему считал, что он и зелья — понятия несовместимые.

— Почему ты удивляешься? — Гермиона была невозмутима. — Твои оценки действительно улучшились, я это давно заметила. А вот Рону не мешало бы побольше времени уделять учебе.

Рон почему-то залился краской смущения. Гарри решил, что друга надо срочно спасать.

— Ой, да ладно тебе. Не придирайся. Не всем же быть такими, как ты.

— Действительно, не всем. Но к этому нужно стремиться.

— А вы весьма самодовольны, леди. Не замечал за вами раньше.

— Ну вот, ты разгадал мой секрет. Придется мне теперь вести себя, как Малфой.

Гермиона с надменным видом вздернула подбородок типично малфоевским жестом и прошлась по комнате. Однако тут же запнулась о диван, не удержала равновесия, и упала на него. Первым не выдержал Гарри. Он повалился в кресло, согнувшись пополам от хохота. Друзья тоже не заставили себя долго ждать. Гостиная сотряслась от веселого смеха.

Вечером за ужином Молли Уизли спросила:

— Вы составили список того, что нужно купить? Я завтра отправляюсь в Косой переулок, чтобы приобрести все необходимое.

— Но, мам! — Рон возмущенно взмахнул рукой с зажатой в ней вилкой. — А как же... мы же хотели посетить магазин Фреда и Джорджа!

— Сейчас там небезопасно находиться. Мы с Артуром решили, что будет лучше, если вы не будете покидать штаб. Меня сопроводит Ремус.

— Но...

— Миссис Уизли права, — вмешалась Гермиона. — Так действительно будет лучше.

— О, ну хорошо, хорошо, — Рон сдался. — Если вы так считаете...

Настроение было безнадежно испорчено. Вдруг навалилось осознание того, что в магическом мире сейчас идет война, и каждый день гибнут невинные люди. В последнее время Волдеморт, похоже, перестал делать различия между магами и магглами. Дементоры перешли на его сторону, и газеты пестрели сообщениями об их жертвах. То и дело появлялись заметки о пропавших волшебниках. Все они не так давно были потрясены известием об исчезновении мистера Олливандера. Никто не знал, как и куда он мог подеваться, просто однажды его магазин оказался запертым, окна были заколочены, а старенький мастер пропал.

Ужин заканчивали в молчании и так же молча расходились по спальням. Гарри проводил Гермиону до комнаты, которую та делила с Джинни, поцеловал ее на пороге и ушел к себе. Рон уже лег и, судя по тому, что он замотался в одеяло с головой, поговорить на сон грядущий желания у него не было. Поттер подошел к окну и, прислонившись лбом к прохладному стеклу, стал отсутствующим взглядом рассматривать безлюдную площадь и небольшой скверик вдалеке. Мысли вращались вокруг недавнего разговора. Гарри очень хорошо понимал желание Рона хоть на несколько часов вырваться из гнетущей атмосферы дома на Гриммо. Пусть здесь было полно людей, и они все действительно часто развлекались и много смеялись, но иногда хотелось большего. Хотелось увидеть новые лица, возможно, встретить одноклассников, пообщаться с ними. И вместе с тем Гарри страшно было даже представить, как может выглядеть Косой переулок в это неспокойное время. Наверняка не только магазин Олливандера стоит заколоченным. Учитывая то, сколько сообщений о внезапных пропажах и смертях появилось за последнее время, да еще если предположить, что добрая часть обывателей просто сбежали, спасая жизни себе и своим детям, можно было догадаться, что главная улица магического Лондона предстала бы перед посетившими ее не в самом презентабельном виде. Самому Гарри не хотелось портить свое первое яркое впечатление от пребывания в магическом мире нынешней неприглядной ситуацией. Поэтому он и не спорил с миссис Уизли, а только пожал плечами и отдал ей свой список.

Бросив последний взгляд в окно, Поттер вздохнул и отправился спать.

* * *

Последние недели перед новым учебным годом промчались, как один день. Вечером тридцать первого августа в штабе царила привычная суматоха. Миссис Уизли разносила по комнатам выстиранные мантии, Рон метался по всему дому в поисках недостающих носков и разбросанных повсюду вещей. И только девочки, собравшись раньше всех, спокойно сидели на кухне и что-то увлеченно обсуждали. Гарри, наконец, захлопнул свой чемодан и, вздохнув, отправился помогать другу.

В холле заверещал портрет миссис Блек и парни, переглянувшись, спустились вниз. На кухне, помимо Джинни и Гермионы, обнаружилась Молли Уизли, Ремус и директор Дамблдор. Гарри при виде последнего уже привычно подавил раздражение. За последнее время злость на старика немного поутихла, но до конца простить свое насильное заточение у родственников он все равно не смог.

— Ну вот, все в сборе, — директор повернулся к вошедшим, пряча улыбку в длинной бороде. — Молли позвала меня, поскольку беспокоилась, как вы будете добираться завтра до вокзала. Ремус сегодня останется здесь, утром прибудет Кингсли, они просто аппарируют вас прямо на платформу. В свете последних событий это будет лучшим решением, — Дамблдор повернулся к миссис Уизли, успокаивая ее и разъясняя подробности.

Гарри равнодушно пожал плечами. Ему было все равно, каким образом они все попадут на вокзал. Он подошел к Гермионе и облокотился на спинку ее стула, из-за плеча девушки разглядывая журнал, лежащий на столе. Увидев, что это очередной модный каталог, он слегка поморщился и рассеянным взглядом окинул кухню. Люпин что-то вполголоса втолковывал Рону и мягко улыбался. Рыжик, напротив, выглядел сильно взволнованным и почему-то покраснел. Поттер вообще заметил, что друг в последнее время стал непривычно задумчив. Часто его можно было застать сидящим в кресле в гостиной либо в одиночестве гуляющим в саду; в такие моменты он был непривычно притихшим, на вопросы отвечал невпопад и просил оставить его одного. Такое поведение немного напрягало и заставляло беспокоиться, однако Джинни выразила здравую мысль о том, что ее братец, возможно, просто влюбился и «это у него пройдет», и Гарри решил — если Рон захочет, то расскажет сам, а в душу ему лезть действительно не надо. Сейчас же, увидев его с Ремусом, он вдруг подумал, что друг, видимо, решился попросить у того совета, как у старшего и более опытного. Поттер от всей души пожелал, чтобы все у Рона сложилось хорошо.

Внезапно он словно споткнулся о хитрый прищур голубых глаз за стеклами-половинками. Директор, странно улыбаясь, разглядывал девочек и лежащий перед ними журнал. Гарри опять посмотрел Гермионе через плечо, не понимая, что такого Дамблдор мог там увидеть, и снова перевел взгляд на старика. Тот, заметив, что на него смотрят, быстренько убрал с лица удовлетворенную ухмылку и нацепил добродушную маску, так быстро, что парень даже засомневался — а не показалось ли ему? И тут же сам себе ответил: да нет, не показалось, уж во всяком случае, второй-то раз он не мог ошибиться!

Еще тогда, в начале июня, когда Гарри сорвался и разнес в щепки директорский кабинет, он видел — всего одно мгновение, но это ярко отложилось в его памяти — он корчился от боли, а на лице Дамблдора промелькнуло и тут же исчезло точно такое же удовлетворенное выражение. Тонкой иголочкой кольнула мысль — старый манипулятор опять что-то задумал, и, как обычно, главную роль в его планах должен сыграть он, Гарри! Надоело все! Вложив в свой взгляд всю испытываемую им на тот момент ненависть, он в упор посмотрел на Дамблдора, замечая, что его выходка принесла свои плоды — тот ощутимо вздрогнул, хоть и постарался как можно скорее скрыть свое замешательство. Заканчивая эту глупую игру в гляделки, Гарри склонился к Гермионе, коротко поцеловал ее в щеку и вышел. Прочь, прочь отсюда! Иначе он опять сорвется, и теперь дело может закончиться не только разгромленной мебелью.

Поттер вбежал в свою комнату и снова остановился у окна. Вид пустынной площади, как ни странно, успокаивал. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь унять злость, и попенял сам себе: расслабился, забыл даже и думать об очищении сознания, еще один такой срыв — и его точно запроторят в Мунго, в палату с мягкими стенами, и сидеть ему там, пока не придет время выполнить свою миссию. А потом либо умереть, либо вернуться в ту же палату, но на вполне законных основаниях. Люди легко поверят в свихнувшегося на нервной почве героя, стоит только вспомнить, что о нем писали газеты в прошлом году. Гарри раздраженно вздохнул. Пожалуй, по возвращении в школу стоит попросить профессора Снейпа о возобновлении занятий по окклюменции. Сложно сказать, как долго он сможет сдерживаться, сталкиваясь с Дамблдором по нескольку раз на дню. Да и кроме него добрая половина студентов не удержится от того, чтобы лишний раз не пнуть его морально. Если уже сейчас его самоконтроль летит ко всем чертям, то что же будет потом?

Отвернувшись от окна, Поттер лег и замотался в одеяло. Проблемы он будет решать по мере их возникновения. Злость прошла. Парень закрыл глаза и представил, что он — воздух, вездесущий, нагретый солнцем, спокойный и безмятежный. Сконцентрировавшись на дыхании, он полностью расслабился и, наконец, скользнул в сон.