Привкус корицы (гет)

Меньше всего мне хотелось читать что-либо про крестражи, хотя несколько книг, которые дала мне Кларисса, лежали на моем столе. Они не вызывали никакого интереса ни своим видом, ни содержанием, хотя, возможно, они помогли бы мне понять, кем же я стал. Но пока мне было достаточно той информации, которая у меня была: а у меня была одна седьмая от самого себя. Я прекрасно понимал, что мне нельзя зацикливаться на этом, но все, о чем я мог думать — это об этих проклятых крестражах и дементорах.

Пытаясь хоть как-то отвлечься от уничтожающих мой рассудок мыслей, я взял деньги, которые отказалась принять Кларисса за все те вещи, купленные для меня, прихватил волшебную палочку и отправился за покупками. Я не смог придумать лучшего способа выкинуть из головы все ненужное, кроме как добровольной прогулки в Косой переулок за подарками своим сёстрам. Это было весьма альтруистическое решение, даже несмотря на некоторые отвлекающие факторы: новую одежду, отсутствие очков и шляпу, закрывающую мою непокорную шевелюру и шрам.

Отойдя на значительное расстояние от Тисовой улицы, я призвал Ночной рыцарь. Неуправляемый автобус с безумным водителем пришлось ждать некоторое время, но в любом случае, с его помощью я мог добраться до Лондона намного быстрее, чем с помощью магловского транспорта. Назвав Стэну пункт своего назначения, которым снова оказался Дырявый котёл, я отдал необходимые за билет деньги и постарался удобнее устроиться на одном из кресел. Хотя комфорт и стиль вождения Эрни явно были взаимоисключающими факторами.

— Кажется, я уже где-то видел тебя, — протянул Стэн, облокотившись на стекло кабины водителя. Помимо меня в автобусе было ещё несколько пожилых волшебниц, которым каким-то образом удавалось кимарить в своих креслах, не сваливаясь с них на крутых поворотах, но с ними кондуктор поговорить не мог, поэтому я оказался его единственной жертвой.

— Я путешествовал с вами раньше, — сквозь зубы прошипел я, вцепившись в подлокотники кресла. Несмотря на то, что мой душевный диапазон резко ужался до спичечной головки — это совершенно не спасало меня от раздрая, который чувствуешь, как только Эрни нажимает на педаль газа.

— Наверное, — кивнул Стэн, переключив своё внимание на микроавтобус, который Эрни то ли пытался сбить с дороги, то ли обогнать. — Парнишка, читал последний номер Пророка?

В душе я очень надеялся, что Стэн вообще обо мне забудет и даст мне возможность доехать до Дырявого котла, не распрощавшись с обедом. Но парень явно уже обсудил все новости, прочитанные в газете, со своим напарником и сейчас хотел поделиться своими соображениями с кем-нибудь ещё.

— Нет. Что-то интересное? — Эрни резко остановился, пропуская женщину с коляской, так что я чуть не вылетел из кресла.

— Рита Скитер написала статью о Гарри Поттере, — Стэн достал свёрнутую газету из своей сумки. — Ты же знаешь, что он должен будет пройти специальную комиссию, прежде чем ему разрешат вернуться в Хогвартс? Так вот, Рита предполагает, что Поттер до сих пор находится в Мунго, а слух о комиссии и некоторые фотографии специально подкинули прессе, чтобы не пугать общество новостью о невменяемости Гарри.

— Бредня это все, — протянул Эрни, резко крутанув руль влево. — Поттера видели в Дырявом котле на прошлой неделе, он купил три бутылки сливочного пива. Так что с мальчишкой точно все в порядке.

— Сливочное пиво — ещё не показатель нормальности! — воскликнул Стэн, для пущей убедительности стукнув газетой по стеклу. — Не может с волшебником быть все нормально, если его поцеловал дементор.

— После смертельного заклятия тоже не живут, — отмахнулся Эрни, резко затормозив перед зданием магического бара. Придерживаясь за все поручни, что были в автобусе, я выбрался на улицу. Как только дверь за мной закрылась, Ночной рыцарь умчался прочь.

Сделав несколько дыхательных упражнений, я оправил свою одежду и направился в Дырявый котёл. Днём там было не так уж и много посетителей: несколько завсегдатаев, сидящих за барной стойкой, да парочка странного вида личностей, шушукающихся в самом дальнем конце бара. Никто из них не обратил на меня внимания, должно быть, посчитав обычным маглорожденным волшебником, не заслуживающим особого внимания. Их безразличие вселяло в меня уверенность, что моё альтруистическое решение было не таким уж плохим. Открыв проход в Косой переулок, я первым делом направился в банк, чтобы снять со счета несколько галлеонов и, возможно, узнать, как снимать деньги, не обращаясь все время за помощью к гоблинам.

Во взгляде гоблина, которому я представился, обратившись за помощью, промелькнула заинтересованность, но слухи людского мира явно были ему менее интересны, чем операции с золотом. За пару галлеонов он продал мне специальный кисет, который бы наполнялся золотом из моей сейфовой ячейки. Если же я хотел получить магловские фунты, то нужно было положить несколько монеток в специальный кармашек внутри кисета. Галлеоны менялись на фунты по курсу банка. С помощью заклятия я мог трансфигурировать кисет как угодно, его свойства не поменялись бы от формы. Гоблин предложил свою помощь и в этом вопросе, за отдельную плату, конечно, но я отказался. Кларисса с удовольствием помогла бы мне, при этом снабдив целым каталогом изделий из кожи, чтобы было из чего выбирать.

После того, как все финансовые вопросы были решены, я решил зайти в книжный магазин, чтобы купить свежий номер Ежедневного пророка. Я не представлял, кем была Рита Скитер, но новость, которую она написала, явно занимала умы многих волшебников и ведьм: почти у каждого встреченного мною сегодня человека был выпуск газеты в руках. Купив помимо газеты ещё и несколько книг по бытовой магии, я направился в кафе.

Я выбрал крайне удачный день для того, чтобы выбраться в люди: солнце слегка припекало, так что кафе было заполнено почти до отказа, многие хотели полакомиться мороженым или выпить прохладный напиток. Свободными оказалось несколько столиков в углу и в центре. Я решил выбрать тот, что находился в углу, подумав, что там на меня точно никто не обратит внимания. Расчёт был верным в отношении взглядов, но я абсолютно просчитался в отношении звуков: мне было прекрасно слышно, о чем говорили все остальные посетители. Все они обсуждали одну-единственную статью об одной небезызвестной личности.

Заказав холодный чай, я развернул газету, решив прочитать столь интересную обществу новость. Статья занимала три листа и была подкреплена фотографиями, которых, в принципе, не должно было быть. Дементор, отбрасывающий моё тело на землю, уплывал прочь, а я оставался лежать на земле, не шевелясь. Эта картина повторялась снова и снова, приковывая к себе внимание. Раньше я никогда особо не интересовался основами магической фотографии, но сейчас мне было очень интересно: ведь это фото было сделано тем, кто нашёл меня. Если подумать, это была крайне бесчеловечная фотография, ведь её сделали вместо того, чтобы помочь мне. Но с другой стороны фотография выглядела так, как будто была воспоминанием человека, бежавшего ко мне навстречу. Перестав гипнотизировать свою собственную падающую фигурку, я решил, что следует вернуться в книжный, чтобы купить какой-нибудь самоучитель по магической фотографии.

Вторая фотография, приковывающая к себе внимание, явно была сделана фотографом, когда мы с директором покидали здание больницы Святого Мунго. Рука директора была на моем плече, мы неторопливо шли по тротуару, я рассеяно кивал на слова Дамблдора. Я прекрасно помнил тот день: директор вцепился в моё плечо так, как будто боялся, что я сейчас рассыплюсь на части. Он рассказывал мне о комиссии, которую мне ещё предстоит пройти. Говорил, что это необходимая мера и она нужна для моей же собственной безопасности. В состав комиссии будут входить несколько целителей и, возможно, кто-то из попечительского совета школы. Я кивал на слова директора, но на самом деле, мне было абсолютно все равно, о чем он говорил. Мне просто хотелось, чтобы меня оставили в покое, больше не пичкали зельями и не смотрели на меня щенячьими глазами, полными жалости.

Рассматривая свою фигурку на фотографии, я был немного удивлён, но хотя бы теперь мне стало понятно, почему тётя Петунья повела меня к психологу. Я был таким спокойным: равномерный шаг, равнодушный взгляд, руки в карманах и лицо, словно маска. Бездушный мальчишка — именно им я был на этой фотографии.

Третье фото, в противовес остальным, было давнишним: я был в окружении команды Гриффиндора по квиддичу. Близнецы Уизли подкидывали меня вверх, я что-то счастливо орал, держа в руке крылатый снитч. Разница между этим мной и тем, что шёл с директором из больницы, была огромной. Тогда я был мальчишкой с чужой душой в голове — счастливый и беззаботный; сейчас — я принадлежал сам себе и был пустым.

— А я говорю, не вернётся Гарри на следующий год в школу! — из всей разношёрстной шепчущей толпы громче всего раздался голос Джастина Финч-Флетчли. Наверное, мне следовало бы натянуть шляпу пониже, закрыться газетой и постараться быть незаметным, но мне было безразлично, что через несколько столиков сидят мои однокурсники и громко за глаза называют меня психом.

Каждый из этих людей, сидящих в кафе, имел своё мнение обо мне, потому что считал, что знает всю правду, прочитав её в газете. Я не знал большинства посетителей этой кафешки, так почему же меня должно было волновать то, что они обо мне думали? У меня ведь не было мыслей баллотироваться в министры, чтобы нравиться им всем и быть им чем-то обязанным. Я просто родился под странной звездой: остался жив после смертельного заклятия, потому что мать пожертвовала собой ради меня; не отдал душу дементору, потому что псих, терроризирующий магическую Британию, просчитался, пытаясь создать крестраж. Мне не нужно было бояться находиться в обществе, ведь оно боялось меня куда сильнее, придумав себе столько историй обо мне. Гарри Поттер был для них кумиром, героем, мучеником, Избранным, тем, кто пережил Аваду, освободил от тирана страну, испытал поцелуй дементора. Если бы захотел, я мог бы помыкать всей этой серой массой. Волдеморт своими поступками дал мне ту власть, о которой так мечтал сам. Так может, мне стоило бы баллотироваться в министры?!

— Тебе очень идёт эта шляпа, — чуть мечтательный голосок Луны заставил меня прервать свои странные политические размышления.

— Спасибо, — меня всегда поражала её способность найти скрытое среди множества и быть там, где её больше всего ждали.

— Ты выглядишь немного иначе, — Луна наклонила голову набок, с прищуром всматриваясь в меня. Почему-то мне казалось, что она вполне смогла бы понять, что со мной теперь стало не так.

— Что во мне поменялось? — кажется, кто-то из пуффендуйцев, сидящих неподалёку, заметил вечно странную Луну Лавгуд, но даже её персона не смогла перебить препираний относительно душевного здоровья Гарри Поттера.

Луна задумчиво теребила пробки от сливочного пива на своём ожерелье и не торопилась отвечать на мой вопрос. Раньше, наверное, это вывело бы меня из себя, но сейчас я просто ждал, наслаждаясь тем ощущением, которое всегда испытывал рядом с мисс Лавгуд. Она не дарила тепла, как вейлы, Луна будто погружала тебя в сказку, даруя ощущение чего-то ванильного — всегда счастливо заканчивающегося. Я не мог раньше долго находиться в её присутствии, но короткие встречи и обмен странными теориями был мне приятен, даже необходим, чтобы отвлечься от всего, став на несколько минут другим, более свободным человеком. А сейчас, сидя рядом с ней в кафе, где каждый подросток был чем-то озабочен, свято считая, что именно это и было самой страшной бедой в его жизни, я понял, что Луна — это сама магия. Она могла быть такой, какой ты желал её видеть, просто Луна знала наперёд, что именно может тебя успокоить и сделать счастливым.

— Ты слишком быстро повзрослел, — наконец, произнесла Луна. — Некоторые знания лучше не обретать.

— Да, — согласился я, вспомнив недавний разговор с Клариссой и Патриком, к которому подвёл сам.

— Тебе идёт, — вдруг радостно усмехнулась Луна. — Ты стал загадочным, немного расчётливым, немного пустым, но теперь ты стал чище и ярче.

Её энтузиазм каким-то странным образом передался мне: одна седьмая моей души ведь была чиста и не запятнана, так что не стоило отчаиваться. У меня осталась моя любовь, и я мог поделиться ею с другими. Мне не нужно было совершать убийства и жестокости, чтобы создать крестраж и обрести могущество. Им меня наделили насильно. Зато я мог делать приятное другим, чтобы их радость делала меня более цельным.

— Спасибо, — я улыбнулся, смотря на радостную Луну. Рядом с ней все же так просто верилось, что каждого впереди ждал свой счастливый конец. — Знаешь, ты была права: если обращать внимание на каждый слух, преследующий меня, то мне никогда не жить спокойно. Я наконец-то это понял.

— Увидимся в школе, Гарри, — Луна легко поцеловала меня в щеку и убежала навстречу отцу, заглянувшему в кафе в поисках дочери. Пока ощущения, которые подарила мне Луна, не пропали, я снял шляпу, растрепав шевелюру так, чтобы был виден шрам, и подошёл к столику, где сидели пуффендуйцы.

— Рад видеть тебя в добром здравии, Джастин, — молчание расползалось по помещению кафе волной, словно заговорил живой мертвец. Финч-Флетчли шумно сглотнул, пытаясь то ли кивнуть на мои слова, то ли придумать достойный ответ. Не став дожидаться чуда, я указал официантке на деньги, оставленные на моем столике, и вышел из кафе.

Моё настроение было просто превосходным, но у меня не было ни одной мысли, что следует подарить двум маленьким вейлам, ради которых вообще и задумывался этот поход. Припоминая, что девочки украдкой делали на магических фотографиях, когда никто на них не смотрел, я вспомнил, что Эмбер часто теребила отца за руку, прося показать ему свои часы. Алиса пыталась оттереть с рук краски, рассматривая что-то вдали. Так что я решил, что будет разумнее зайти в антикварную лавочку, чем бегать по всему Косому переулку. Продавец дружелюбно кивнул мне, оценив пусть и магловский, но приятный внешний вид.

— Чем я могу Вам помочь, молодой человек? — он ещё не рассмотрел уголок шрама, видимый из-под шляпы, так что не смотрел на меня, как на прокажённого.

— У Вас есть какие-нибудь часы? — на мой вопрос мужчина лишь кивнул и заторопился к одному из прилавков. Часов было достаточно, но они подходили скорее джентльменам, чем маленьким девочкам. Зато в лавочке оказался просто превосходный набор красок для создания магических портретов. Разумеется, мне не стоило даже мечтать о том, что я мог бы купить все в одном магазине. Поэтому, спросив у продавца, где ещё я мог бы найти магические часы, отправился в указанный магазинчик.

Количество девушек на квадратный метр в указанной мне лавочке буквально зашкаливало за приемлемое число трёх на весь магазин. И будто по чьей-то команде свыше, они все хихикали, когда я переходил от одной витрины к другой, рассматривая товар. Владелец магазина явно привык к такому количеству прекрасных особ рядом с собой. Должно быть, они приносили ему действительно неплохую прибыль, раз он терпел все эти смешки и презрительные взгляды в свою сторону. Я нашёл подходящие часы для Эмбер. Исходя из таблички, стоявшей рядом с ними, следовало, что, активировав специальное заклятие на часах, можно было увидеть маленькую модель звёздного неба, которая бы крутилась над часами, пока волшебник не провёл бы всех нужных ему вычислений.

— Простите, я бы хотел их купить, — указав на выбранные часы продавцу, произнёс я. Мне кажется, моё поведение было довольно культурным: я вежливо к нему обратился, не ахал и охал, как это делали многочисленные девушки, не хихикал и не пытался доказать всем окружающим, что являюсь исключительным снобом. Но в ответ на мою просьбу владелец заявил, что я не смогу за них расплатиться. Он отбрил меня. Владелец единственной ювелирной лавочки на весь Косой переулок сказал Гарри Поттеру, что у него не хватит денег на часы для собственной кузины. Это было ново для меня. Так что его поведение даже заставило меня приободриться. Сняв шляпу, я небрежно положил её на витрину.

— Так значит, Вы уверяете, что у Гарри Поттера не хватит золота на часы? — никогда бы не подумал, что у меня был настолько приятный голос, заставляющий всех замолкать, жадно внимая каждому слову.

— Нееет, — мужчина тут же начал доставать часы. Мне кажется, я дружелюбно ему улыбался, но почему-то каждый раз, поднимая на меня взгляд, он все больше торопился, упаковывая мою покупку. — Я совершенно не это хотел сказать, сэр. Я извиняюсь, если мои слова показались Вам слишком грубыми.

— Сколько с меня? — не знаю, откуда это во мне появилось и почему я так сделал, но в тот момент мне показалось, что именно так и следовало сделать. Так что я тщательно распрямил немного порванный уголок обёрточной бумаги, смотря недружелюбному мужчине прямо в глаза.

— Не стоит, сэр, — поспешно отпрянув от прилавка, пробормотал он. — Для меня это такая честь, что Гарри Поттер посетил мой магазин.

Разумеется, я прекрасно знал цену своей покупки, ведь она была жирно выведена на табличке с характеристиками. Она была равна четверти от выигрыша семьи Уизли в лотерею, на эту сумму можно было неплохо жить пару месяцев. Но мы с хозяином все продолжали свою игру в гляделки, и он уверенно отказывался брать с меня деньги.

— Ну что же, это Ваше право, сэр, не брать с меня золото, — надев шляпу, я вышел из магазина раньше, чем владелец сообразил, что отпустил меня, не взяв свои двести пятьдесят галлеонов.

Настроение моё было просто потрясающим, будто я выпил несколько рюмок огневиски, одновременно попав под шквал вейловской ауры. Сегодняшний мой поход по магазинам был как никогда удачен. Я удивительно легко купил подарки для младших сестёр. Смог пережить множество слухов и взглядов. Проучил двух наглых волшебников. Понял, что не стоит бояться мнения других людей, ведь они не знают всей правды, а я ничего на самом деле не должен им объяснять или доказывать. Мне кажется, что теперь мои шансы пройти комиссию были сорок на шестьдесят, пусть пока не в мою пользу, но я уже был близок к заветной середине. Вернувшись в книжный, я все же купил книгу по волшебной фотографии, а заодно подписался на Ежедневный пророк. Я уже собирался покинуть магический переулок, когда заметил мастера волшебных палочек. Оливандер стоял на пороге своей лавочки, неотрывно смотря на меня.

— Мистер Поттер, рад видеть вас в такой погожий день, — мастер посторонился, пропуская меня в свой магазин.

— Я тоже вам рад, сэр.

Атмосфера, окутывающая этот магазинчик, навевала мысль о моем первом посещении Косого переулка. Я не помнил большей части того дня, но, кажется, первое моё искреннее удивление от магии произошло именно здесь.

— Ваша палочка хорошо вам служит, мистер Поттер? — голубые глаза Оливандера буквально сканировали меня, пытаясь оценить изменения, произошедшие со мной.

— Не знаю, я ещё не пользовался ей после инцидента, — честно признался я. Инцидент — такое забавное слово для поцелуя дементора. Будто он был совершенной мелочью, как весенняя простуда.

— Вы позволите? — Оливандер протянул свою руку, и я вложил в неё волшебную палочку. — Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, хлёсткая и гибкая — прекрасная палочка. Вы все ещё чувствуете тепло, когда берете её в руки?

Это был один из тех простых вопросов с подвохом. Я не чувствовал особого тепла от волшебной палочки, к тому же даже не помнил, было ли оно когда-нибудь. Держал свою волшебную палочку и ощущал её именно тем, чем она и была — куском хорошо обработанной древесины. Оливандер сам понял, что означает моё затянувшееся молчание. Он похлопал меня по плечу, как это делали все целители, когда я выписывался из больницы Святого Мунго, и направился к своим бесконечным коробочкам с волшебными палочками.

— Не стоит переживать, мистер Поттер, — мне хотелось ответить, что я и не переживаю. Но старик, кажется, очень трепетно относился к связи, существующей между хозяином и его помощницей, так что я предпочёл промолчать. — После того, что вы пережили, нет ничего страшного в том, что ваша волшебная палочка уже не будет служить вам так хорошо, как прежде. Мы постараемся найти вам ту, что подойдёт и будет ощущаться продолжением руки, а не простым куском дерева.

Убрав свою палочку в карман, я положил покупки на табуретку и стал ожидать мастера. У меня были весьма смутные воспоминания о том, как прошла покупка моей первой палочки. Кажется, была большая суматоха, которая очень радовала Оливандера. Старый волшебник вернулся ко мне с несколькими коробочками. Он улыбался и, казалось, был дружелюбен, но в его взгляде было что-то ещё. Не сожаление, которое я так часто видел у целителей, и не жалость, которая была у всех остальным. Какая-то тоска, будто он заранее расстраивался от расставания с чем-то. Оливандер протянул мне первую волшебную палочку, но от неё не шло никакого тепла. Все волшебные палочки, которые он мне давал, были мёртвыми: от них не исходило света, и их почти не окутывала магическая пыльца. Они были просто ювелирно обработанными деревяшками, хранящими внутри себя что-то магическое, но не давая этому выбраться наружу. Оливандер приходил в восторг с каждой отринутой палочкой. Удивительно, ведь этот пожилой волшебник знал почти каждого англичанина, который пришёл за своей волшебной палочкой к нему. Он знал отличительные черты каждого человека. Знал, кто был честным, добрым, талантливым, а кто хранил в себе злобу, корысть и обыденность. Во мне, в большинстве своём, была пустота. Должно быть, старый мастер ещё не придумал, из чего можно сделать палочку для такого как я.

— Вы исключительная личность, мистер Поттер, — Оливандер в задумчивости потёр свои потрескавшиеся губы. — Возможно, я не с того начал.

Старый мастер шумел и шуршал коробками в своей подсобке так, как будто на него свалилась большая их часть, и он просто пытался из-под них выбраться. Но вскоре он принёс одну-единственную коробку.

— Каждый мастер волшебных палочек однажды пытается сделать что-нибудь из бузины, — Оливандер произнёс это как шутку, которую каждый волшебник должен был понять. — Я не хотел сделать что-то особенное, чтобы похвастаться перед коллегами. Просто два этих компонента попались мне на глаза почти одновременно. И я подумал, а почему бы нет, мистер Поттер.

Он достал волшебную палочку из коробки и протянул мне. Ещё раньше, чем коснуться рукоятки, я понял, что она мне подойдёт. Она вся будто светилась: золотистая пыльца крутилась вокруг неё в причудливом танце. Когда моя рука коснулась рукоятки палочки, пыль осела на мои пальцы, впитываясь в кожу. Мне казалось, что я вдыхал аромат корицы, просто держа палочку в руках.

— Двенадцать дюймов, бузина и волосы вейлы, — улыбнулся Оливандер. — Честно говоря, мистер Поттер, я очень стеснялся того, что создал эту вещицу. Волосы вейл очень редко используют в качестве основы для волшебных палочек. Слишком уж вейлы необычны и порой даже мстительны. Мне бы никогда не хватило смелости попросить у одной из этих прекрасных особ её локон. Я думаю, меня бы прокляли за такую дерзкую просьбу. Но этот локон достался мне совершенно случайно: мальчик был настолько приворожён красотой юной вейлы, что не понимал, что творит. Он отрезал у неё прядь волос. Ох, какой тогда поднялся шум: её мать была готова рвать и метать. И в этой кутерьме никто не обратил внимания, что я украл эту прядку. Я убегал из магического квартала во Франции, унося с собой самую драгоценную ношу. Пробегая аптеку, я заметил куст бузины. Бузина и волосы вейлы — ох, какая должна была быть мощь! Но получилось не совсем то, что я ожидал. Эта палочка прекрасно подойдёт для тонких, изумительно красивых чар, атаковать противника с ней будет удивительно легко. Любое колдовство будет создаваться с лёгкостью и изяществом. Да только я не учёл того, что магия вейл особенная. Один Мерлин знает, как эти прекрасные девушки выбирают себе партнёра, а я, должно быть, использовал слишком много вейловского в этой палочке. Эта темпераментная особа отринула всех мужчин, которым я её предлагал, а девушек ударяла током. В вас, мистер Поттер, кажется, есть что-то особенно заманчивое для вейл.

Неопределённо фыркнув на это замечание, я спросил о цене и отдал Оливандеру названную сумму. Мне так хотелось сотворить заклинание с помощью новой палочки, что казалось, что она сама прожигала от нетерпения карман моих джинс. Проще всего опробовать палочку можно было здесь или в доме Браунов. Мне не хотелось терпеть, поэтому, как только я прошёл через проход в Дырявый котёл, то воспользовался Люмосом. Ощущения от использования волшебной палочки были странно приятными, мне все время казалось, что где-то поблизости пахнет корицей. Погасив заклинание и спрятав палочку в карман, я быстро вышел из Дырявого котла и направился в сторону автобусной остановки. Я был почти уверен, что если спросил бы у Клариссы что-нибудь о волшебных палочках, в сердцевине которых волосы вейл, она смутила бы меня своим ехидным ответом. Хотя мне оставалось не так уж и долго ждать, чтобы спросить об этом у Алисы или Эмбер. Но эти малышки вдвоём могли оказаться ещё более колкими, чем их мама. С одной стороны, меня радовало, что ощущения от использования волшебной палочки были такими приятными, а с другой, было бы куда проще, если бы Оливандер не заметил меня.

Уже добравшись до Литтл Уингинга, я зашёл в супермаркет и купил яркую обёрточную бумагу. Возможно, я и не испытывал большого диапазона чувств, но точно знал, что девочкам было бы куда приятнее получить свои подарки завёрнутыми в яркую бумагу. Тётя Петунья скептически посмотрела на покупки в моих руках, но ничего не сказала. Поднявшись в свою комнату, я заметил незнакомую сову, принёсшую мне газету. Отвязав посылку, я угостил птицу печеньем, и она тут же улетела прочь. Хэдвиг недовольно ухнула, закрыв свою мордочку крылом.

Главной новостью в вечернем выпуске Пророка была моя прогулка по Косому переулку. Владелец ювелирной лавки дал эксклюзивное интервью о том, как подарил мне женские часы за то, что я освободил их всех от гнёта Тёмного лорда. Поразительно: я надул этого мужчину на двести галлеонов за его высокомерие, а он получил куда больше за статью, в которой не было ни слова правды. В конце статьи Рита Скитер заявила, что все это было большим представлением для подтверждения дееспособности Гарри Поттера, но на самом деле по Косому переулку ходил замаскированным совсем другой волшебник. Фантазии этой женщины можно было смело позавидовать.