Как стать Пожирателем Смерти (гет)

Уже больше часа ожидая пробуждения Люциуса, МакНейр стоял возле его постели в полной тишине. Он мог бы ждать вечность, если бы на то был приказ Лорда. Но сейчас он не очень хотел разговаривать с Малфоем — по крайней мере, не с теми новостями, что предстояло сообщить. Северус уже исцелил его и напоил снотворным, с этим проблем не возникло. Но слухи... Слизеринцы, как никто другой, любили посплетничать. А сейчас самой обсуждаемой темой был визит мистера Малфоя в школу. И если раньше Люциус пытался притвориться, что ничего не случилось, то сейчас было видно, что он в глубоком шоке.

МакНейр мысленно пожалел его, даже несмотря на то, что из всех студентов Слизерина с ним обращались еще не самым жестоким образом. Да и отличительным знаком их факультета всегда была насильственная дисциплина. Если становилось известно о том, что кого-то из одноклассников подвергался домашнему насилию, остальные не обращали на это никакого внимания. Эта система работала уже очень долгое время. Люциус будет огорчен, когда узнает, что о его посещении отцом знает весь факультет. Но Уолден был уверен, он расстроится еще больше, когда узнает, что Темный Лорд желает его видеть. МакНейр придвинул стул и сел.

* * *

— Ты не обязан идти со мной, — сказал Люциус.

По правде говоря, голос его больше напоминал рычание. Если бы он был животным, то уже впился бы МакНейру в горло. Во всем был виноват именно он с его дурацким предложением стать Пожирателем Смерти. Если бы он не лез не в свое дело, Люциус был бы обычным подростком со свойственными такому возрасту проблемами.

— Значит, ты считаешь, что это моя вина? — усмехнулся МакНейр, а затем захохотал, увидев шок, отразившийся на лице молодого Малфоя. — Темный Лорд учит своих последователей не только убивать. К тому же, твои мысли легко прочесть.

— Ты читаешь мои мысли? — неверяще спросил Люциус. Конечно, лорд Волдеморт уже делал это, но в тот раз он чувствовал вторжение в разум и душу. Сейчас же он не ощущал ничего, кроме слабости.

Уолден «вынырнул» из его головы:

— Конечно, мне далеко до Темного Лорда. Но ты изрядно облегчил задачу, буквально швырнув их мне.

— Еще раз так сделаешь... — с угрозой в голосе начал Малфой.

МакНейр закатил глаза.

— Тебе некого винить, кроме себя. Ты получил, что хотел. И советую тебе научиться скрывать мысли, — сказал он, подталкивая Люциуса к выходу.

* * *

Едва Волдеморт появился в необычно маленькой гостиной, МакНейр тут же упал на колени. Заметив, что Люциус не сделал то же самое, он не на шутку перепугался и, схватив за ремень на поясе, потянул за собой. Сначала Малфой хотел вскочить на ноги, но побоялся делать это при Темном Лорде. Малфой на коленях перед кем-то, словно презренный раб! Неслыханно!

— Ты возражаешь против проявления надлежащего почтения? — пропелВолдеморт сладким голосом, в котором явственно слышался подтекст.

— Нет, сэр, — сказал Люциус и склонил голову, пряча взгляд.

— Скажи: «Нет, мой Лорд».

Люциус попытался выговорить хоть что-нибудь, чтобы утихомирить этого ужасного человека. Но губы не слушались. Это ведь были всего лишь слова, ничего не значащий набор букв. Но они значили! Пожизненное служение жестокому, злому волшебнику, статус бесправного раба — вот что его ожидало. Если он произнесет это, у него больше не будет шанса жить нормальной жизнью. Он не мог допустить этого.

— Круцио, — чуть слышно прошептал Темный Лорд, но проклятие оказалось чрезвычайно сильным.

Малфой завопил от боли. Даже не верилось, что эти крики может издавать один-единственный человек. Это было сравнимо с огнем, который проникал в каждую клеточку тела. Отцовские избиения тростью по сравнению с этим казались лишь дружескими похлопываниями. Если бы он мог выдавить из себя хоть слово, он бы умолял остановиться. Но он мог только кричать.

Волдеморт опустил палочку. Люциус лежал и плакал, ощущая боль во всем теле. «Скажи это, — думал он, борясь с самим собой. — Скажи эти слова! Просто скажи!»

— Я отдал тебе приказ, — произнес Темный Лорд с мягкой улыбкой, которая совершенно не вязалась с его поступками.

— Я...почему? — спросил Малфой, задыхаясь от удушья.

— Круцио!

Люциус забился в агонии на полу, а Волдеморт, тем временем, склонился над ним и прошептал:

— Потому что ты будешь слушаться меня, будешь ползать у ног и благодарить за это. И ты признаешь меня своим господином и повелителем.

И пытки продолжились. Все это время МакНейр стоял на коленях и в ужасе наблюдал за происходящим, уверенный, что если истязания не прекратятся, его друг умрет. Но в тоже время он колебался. Малфой сам согласился следовать за лордом Волдемортом. Он ослушался, значит, наказание справедливо. Тем не менее, если Темный Лорд убьет Люциуса, то объяснить всем, что же случилось, будет трудно. Придется рискнуть.

— Мой Лорд, — сказал он, едва слыша собственный голос из-за криков. — Прошу вас, дайте ему еще один шанс.

Волдеморт удивленно посмотрел на него.

— Ты ожидаешь от меня милости, МакНейр?

— Нет, Повелитель. Я хотел сказать, что Люциус сможет служить вам хорошо. Как взрослый.

"Но ведь так и было, разве нет?" — подумал Малфой.

Он увидел, как Волдеморт вновь поднял палочку, и уже в следующую секунд его тело сотряслось от боли. Он молча — без слез и криков — рухнул на пол. И лишь слабое колыхание грудной клетки указывало на том, что он еще жив. Темный Лорд пнул его в бок ногой и спросил:

— Кто я, Люциус?

Несмотря на ободранное горло, Малфой, закрыв глаза, прошептал:

— Повелитель. Мой Повелитель.

— У меня есть для тебя задание, Люциус, — сказал Волдеморт и, взмахнув палочкой, поднял Малфоя на колени. Тот приоткрыл глаза, не в состоянии сосредоточиться и спросить, в чем суть задания. К счастью, Темный Лорд этого и не потребовал.

— Ты должен привести ко мне новых последователей.

— Кого, мой господин? — прохрипел он.

— На твое усмотрение. Свяжись со мной, когда выполнишь приказ. — Его голос стал жестче. — И не задерживайся. У моего терпения есть пределы.

* * *

— Люциус, — Нарцисса с улыбкой помахала рукой перед его лицом. — Ты стал таким озабоченным в последнее время. С тех пор, как ты...с тех пор, как Сириус напал на нас.

Улыбка померкла, когда она вспомнила об этом. Сразу после того столкновения мать прислала громовещатель, который около тридцати минут отчитывал ее на весь Большой Зал. Впрочем, с Люциусом обошлись не лучше. Мистер Малфой лично приехал в Хогвартс, чтобы избить сына за его неловкие ухаживания. Нарцисса чувствовала себя виноватой перед любимым.

Люциус отказался разговаривать с ней об этом и в тот же день уехал из школы. Вернулся он поздно ночью, когда она уже спала. Нарцисса и представить себе не могла, что сказал или сделал Абраксас со своим сыном, но она до сих пор чувствовала подспудный страх Люциуса. Даже спустя две недели ничего не изменилось.

Люциус и Нарцисса стали официальной парой. Он прижимался к ней настолько близко, насколько это было возможно на виду у всех. Она стал для него единственным утешением в жизни, которая так неожиданно быстро превратилась в кошмар. Озабоченный? Можно сказать, что озабоченность скрывает его истинные цели. Его цель — привести Волдеморту очередного слугу. Его цель — показать кому-то дорогу в ад.

Единственной радостью была мысль о том, что хотя бы с Нарциссой все уладилось. Теперь, когда их отношения перестали быть тайной, они могли любить друг друга, не скрываясь. Они сидели в тишине под тенью огромного векового дуба и лишь изредка ловили на себе мимолетные взгляды проходящих студентов. К счастью, никто из них не решался открыто сплетничать... кроме одного идиота.

— Цисси, — послышался откуда-то насмешливый голос. Как оказалось, его обладатель был на безопасном расстоянии от парочки.

Нарцисса не обернулась. Она знала, кому принадлежал этот голос.

— Не твоя ли мать совсем недавно перестала пилить тебя за то, что ты с ним?

— Что б ты сдох, чокнутый извращенец! — воскликнула она и сама не узнала свой голос.

Люциус мягко отстранился.

— Я разберусь с ними, дорогая.

Он встал и расправил мантию.

— Не надо! У тебя снова будут неприятности! — девушка вцепилась в Малфоя руками и больно оцарапала, но тот быстро освободился из хватки. — Люциус, пожалуйста!

Он наклонился поцеловать ее в лоб.

— Жестокий дракон должен утверждать свое господство, если он не хочет быть ковриком всю оставшуюся жизнь.

Вдруг ужасная мысль поразила его, как удар в грудь. Он и был ковриком. Ковриком Волдеморта. И он не отдаст эту власть кому-либо снова.

Когда Сириус увидел приближающегося Люциуса, он отскочил назад, поближе к своим друзьям. Малфой спокойно продолжал движение, глядя на каждого из них по очереди. Джеймс Поттер: гриффиндорец до мозга костей, самодовольный, чванливый педант. Регус, или Ребус, или как его там: достаточно порядочный, никогда не участвовал в жестоких проделках своих друзей, ему не следовало бы тусоваться с этой разношерстной компанией. Питер Пеликан, кажется так? Хнычущий, злословный грызун, с которым никто, кроме этих, не дружит. Кучка придурков!

Он подошел вплотную к четырем простофилям и ровным голосом сказал:

— Сириус, я хотел бы поговорить с тобой. Наедине.

— Ты можешь поговорить с ним и при нас, — сказал Поттер.

Сириус и Питер согласно закивали. И только Ремус выглядел так, будто собирался уходить. Многие дразнили гриффиндорцаиз-за его происхождения, он ненавидел оставаться в одиночестве или вдали от друзей.

Люциус медленно повернулся. Его глаза метали молнии.

— Не припоминаю, чтобы обращался к тебе, Поттер. Однако раз ты такой трус, — это было адресовано уже Сириусу, — что боишься поговорить со мной лицом к лицу, значит, я скажу здесь. В следующем году, после того, как я и Нарцисса выпустимся, мы поженимся. Как бы это ни было печально, мы станем одной семьей. Я предлагаю тебе решить, каково будет мое к тебе отношение — дружеское или озлобленное. Для меня это не имеет никакого значения.

— Но если тебя это не заботит, зачем ты пришел сюда?

— Чтобы Нарцисса была удовлетворена.

— Я-то думал, что этого добра у тебя предостаточно, — ответил Сириус, ища поддержки у друзей. Их смех действовал Люциусу на нервы. — Да ты просто не хочешь, чтобы мы к тебе придирались, не так ли?

Малфойвыпрямился настолько, насколько это было возможно.

— Я вас предупредил, — ответил он высокомерно и, развернувшись на каблуках, пошел прочь. Звук их смеха был ему противен, как будто кто-то царапал когтем стекло. Они сами напросились, теперь он был уверен в этом.

— Время играть в крутых с большими мальчиками, сопливые ребятишки, — пробормотал он.

— Что ты сказал ему? — спросила Нарцисса.

— Предложил перемирие, а он бросил мне его в лицо.

Девушка одарила Люциуса грустной, утешительной улыбкой.

— Сириус и я никогда не ладили. Он ведет себя не как Блэк, а как... хм...

— Как Поттер? — морща нос, закончил за нее Малфой.

— Думаю, да, — кивнув, сказала она.

Люциус сел рядом с ней на траву, зная, что за ними снова наблюдают. «Пусть смотрят», — подумал он, намеренно сжимая любимую в объятьях и прикасаясь губами к ее губам. Она прильнула к нему, отвечая на поцелуй. В то же мгновение он забыл про посторонние взгляды, насмешливый смех. Единственное что существовало, что имело значение, — это Нарцисса.

* * *

Воздух в спальнях шестого и седьмого курса был буквально пропитан волнением и предвкушением. Целых сорок лет факультет Слизерина держался в тени, но сегодня этому будет положен конец. Несколько дней под общим руководством старосты они тайно собирались вместе, чтобы разработать план мести. Все держалось в строжайшем секрете. Если кто-нибудь из них проболтается, всем будет грозить серьезное наказание. А если слухи дойдут до ушей декана, взбучки не избежать. Впрочем, они сознательно шли на нарушение школьных правил, бросая тем самым вызов царившим в школе предрассудкам. И осознание этого еще больше воодушевляло их.

В полночь слизеринцы накинули на головы капюшоны мантий и с палочками на изготовку вышли из подземелий. Вокруг царила полная тишина. Кровь бурлила от всплеска адреналина, голова кружилась от нетерпения. Когда они добрались до гриффиндорской башни, шпион, отвечающий за пароль, открыл дверь. Тщательно следуя плану они вошли в гостиную и бесшумно направились к спальням мальчиков. Целью были те студенты, что не могли дать серьезный отпор в силу возраста и нехватки знаний.

По сигналу они ворвались в комнаты. Книги и бумаги взлетели в воздух. Студентов, прятавшихся под одеялами, били невидимыми руками. Заколдованные феи атаковали их уши и носы, пологи кроватей кружились по комнате, как дементоры, терроризируя младшекурсников, те кричали и визжали, пытаясь отбиться от существ и найти свои палочки. Прежде чем старшие курсы проснулись, чтобы прийти на помощь, слизеринцы уже сбежали тем же путем, что и пришли. Вернувшись в гостиную сбросили верхнюю одежду и принялись делиться впечатлениями. Они громко хохотали и пародировали беспомощных гриффиндорцев. Всего через несколько минут к ним незаметно подкрались Люциус, МакНейр и двое других. Они слушали их с мрачными улыбками удовлетворения на лицах. Созрел новый план.

* * *

— Мне действительно жаль, мистер Малфой, что наши пути пересекаются только при неприятных обстоятельствах. Уверяю вас, этот инцидент был изучен всем преподавательским составом, и я с сожалением вынужден сообщить, что ваш сын возглавлял его. Как староста он был обязан предотвратить этот хаос, что делает его вину вдвойне существенной.

— Профессор Дамблдор, я прошу прощения за его выходки и забираю его домой на месяц вплоть до пасхальных каникул. Думаю, ничего ужасного за это время не произойдет.

Дамблдор не упомянул, что некоторые из наказаний мистера Малфоя могут быть сочтены чрезмерными. Перед приездом отца Люциус умолял директора не сообщать о происшествии, утверждал, что это было лишь развлечением, безобидной шуткой, которая просто слишком далеко зашла. Чуть не плача, он в подробностях рассказал о том, сделает отец сразу по прибытии в поместье. За время работы директором Дамблдор видел много испуганных студентов, поэтому знал, что Люциус не притворяется.

— Мистер Малфой, на двадцать студентов было совершено нападение. Некоторые из них ранены. Один мальчик был найден у кромки леса: он был жестоко избит и подвешен за ногу к дереву. Он чуть не потерял ее. Это была не просто прогулка, это было жестокое развлечение. Родители требуют справедливости, и после инцидента с битой-колотушкой Люциусу повезло, что его не отчислили.

— Я понимаю, но Люциус ведь не единственный виновник. Почему из всех выделили именно его? Вы говорите, что другие указали на него, как на зачинщика, однако об их участии почему-то умалчивается. По словам моего сына, от его рук никто не пострадал, — спокойно сказал Абракас, не давая воли рвущемуся наружу негодованию. — Почему вы делаете моего сына козлом отпущения?

Стоя под дверью кабинета директора, Люциус, затаив дыхание, внимательно слушал спор. Он был удивлен, слушая, как отец защищает его. Не сказать, чтобы он думал, что это избавит от взбучки, но было все равно приятно. По крайней мере, маленький шакал Сириус получил по заслугам. Жаль только, что его спасли до того, как он лишился ноги.

Директор пробормотал что-то в ответ, а затем наступила тишина.

Через несколько секунд дверь распахнулась, и из кабинета вышел Абраксас. Он окликнул сына, когда тот, притворившись, что ничего не слышал, проходил мимо.

— Люциус, подойди сюда.

Как щенок, он потащился за отцом, держа его за рукав, пока он сердито бормотал:

— Дамблдор сказал, что это худшее, что когда-либо случалось на его памяти в Хогвартсе.

Люциус подумал и решил, что сейчас разумнее будет держать рот на замке. Чем меньше он будет говорить, тем меньше достанется. Насколько он понял из разговора, его книги и личные вещи, без сомнения, будут высланы завтра. Что касается Нарциссы... мысли о месяце, проведенном без нее, разбивали сердце. Радовало то, что отец разрешил ухаживать за ней, и все же целый месяц...

— Я не знаю, за какие грехи заслужил тебя, — ругалсяАбракас, пока они шли через двор к границе антиаппариционного барьера. — Ты постоянно испытываешь судьбу.

Люциус все еще держал отца за рукав. Он мог отпустить его, знал, что должен бы отпустить, но был слишком расстроен, чтобы сделать это.

— Ты, наверно, будешь рад, если я позволю Темному Лорду убить себя.

Абраксас посмотрел на него недоверчивым взглядом, а затем влепил пощечину тыльной стороной ладони. Удар чуть не сбил Люциусас ног.

— Не смей больше никогда так говорить. Ты — моя головная боль, но ты мой сын и я люблю тебя!

Люциус стоял и смотрел на отца, потирая рукой пульсирующую щеку. Лицо старшего Малфоя выражало страх за его браваду и сомневаться в искренности не приходилось: он говорил правду. Абраксас вырос истинным Малфоем. И как типичный представитель рода он не демонстрировал детям своих чувств, не нянчился с ними, временами бывал жестоким... но он любил их. И его, Люциуса, тоже. Осознание этого пришло только сейчас.

— Прости, отец, что снова опозорил тебя, — сказал он тихо.

— Зачем ты это сделал? Что заставило тебя устроить этот спектакль? — Абраксас ни на минуту не усомнился в правдивости обвинения. — Люциус, ты умный человек, ты же должен был понимать, что за твоей выходкой последует наказание.

Люциус чуть пожал плечами.

— Я думал, что, если декан или директор проведают об этом, то мне назначат только взыскание, и ты никогда об этом не узнаешь.

— Ты ведь солгал Дамблдору, когда сказал, что от твоих рук никто не пострадал?

— Нет, отец. Я использовал только волшебную палочку, но директор меня об этом не спрашивал.

Абраксас усмехнулся. Как все-таки любил его сын стоять на формальностях, используя их в свою пользу.

— Ты так и не объяснил, почему сделал это. Это ведь была не просто забава?

— Месть, — признался Люциус, склонив голову. — Я только хотел заставить Сириуса кричать и визжать, как он сделал то же самое с Нарциссой. А так никто не смог бы доказать, что именно Сириус являлся нашей целью.

— Умно.

— Видимо, недостаточно, — ответил он, поморщившись. — Все мои так называемые друзья предали меня.

Абраксас взял сына за руку, и они аппарировали в Малфой-мэнор.

— Считай, что это твой жизненный урок. Учитывая возможности, многие люди будут готовы перерезать тебе горло, если что-то с этого поимеют.

Люциус кивнул, мысленно откладываяэтот совет в тот участок мозга, где хранились все советы отца. После реального разговора с ним он чувствовал себя прекрасно. Это было своего рода утешением. И, даже несмотря на предстоящее наказание, он больше не боялся Абраксаса.

— Отец, раз уж мы обсудили мой грех и я был наказан Дамблдором, может быть, в этот раз обойдемся без порки?

Малфой-старший в ответ на дерзость удивленно поднял брови:

— О, да это...

— Просто проверка, — чуть улыбнувшись, сказал Люциус.