Г&Г в Хогвартсе (джен)

Гарри никогда не думал, что будет ненавидеть кого-то сильнее, чем Дадли, но после приезда в Хогвартс он понял, как ошибался. Факультет Слизерин в целом и Драко Малфой в частности вызывали у него сильнейшее чувство ненависти – Гарри даже пугался, как столь темное, гадкое чувство умудряется помещаться в его тщедушном теле. Впрочем, из любого правила есть исключение – был один слизеринец, которого Гарри не ненавидел. Скорее, наоборот, обожал.

Гаара Песчаный – мальчик еще меньше Гарри, но обладающий железными нервами. Гарри ни разу не видел на лице новоиспеченного друга каких-либо эмоций, но всегда ясно понимал, что именно он чувствует в тот или иной момент. Гаара был всегда спокоен и уравновешен, если не сказать холоден. Гарри никак не мог понять, почему все остальные ученики избегают Гаару – ведь он такой сильный и заботливый.

Ну, если это можно назвать заботой…

Во время первого урока полетов на метле, когда Гарри пытался подхватить Невилла – неуклюжего и рассеянного пухленького мальчика, — Гаара даже не попытался подхватить падающих с высоты в двадцать метров мальчиков. А ведь мог – Гарри уже успел убедиться, насколько филигранно тот обращается со своим песком. Хотя после он, тяжко вздохнув (на самом деле, его лицо было невозмутимо, но Гарри был уверен, что что-то подобное Гаара испытывал в тот момент), поднял Гарри и Невилла на облако песка и донес их до Больничного крыла, где и передал с рук на руки ужасно ворчливой мадам Помфри – штатному лекарю школы Хогвартс.

Или тот случай с полночной дуэлью – Гарри не имел никакого представления, где и как узнал Гаара о дуэли, но красноволосый волшебник не предпринял ни единой попытки остановить дуэль (как Гермиона), ни принять в ней участие (как Рон). Он просто стоял и смотрел, как после просто бежал вслед за ними. Единственный раз в ту ночь, когда он начал действовать – это когда ребята забежали в Запретный коридор, прямо к трехголовой собаке. Собаку Гаара запечатал песком, детей выставил за пределы коридора жестким толчком, от которого Малфой чуть не скатился с лестницы. Гарри после этого подумал, что Гааре тоже свойственна мелочная мстительность – Драко раздражал слизеринца ничуть не меньше, чем самого Гарри.

Или происшествие с троллем на Хеллоуин. Гаара стоял, привалившись к стене женского туалета, и спокойно наблюдал за стычкой тролля и Гарри с Роном. Разве что изредка он песком отклонял особо крупные и острые осколки от детей. В конце концов тролля убил Гаара — когда Рон поскользнулся на луже, которая натекла из разбитого умывальника, он сдавил шею тролля песком и сломал ему шейные позвонки.

Гаара всегда был рядом – проследить, чтобы в очередной переделке, в которую впутывался Гарри, с ним ничего страшного не случилось. Правда, страшным Гаара считал смерть, а пара переломов, сотрясения и бесконечные ушибы, по его стойкому убеждению, были совершенно неопасны, а даже полезны юным искателям приключений. Но все равно рядом с Гаарой Гарри неизменно чувствовал себя в безопасности.

А когда Гарри попадал в Больничное крыло, Гаара даже изредка приходил навещать его. И перед первым матчем против Слизерина он заставил Гарри хорошо поесть. При этом он не сказал ни слова, но так выразительно поглядел на ловца, что он сразу (с перепугу) все съел. И на матче Гаара болел за него – по крайней мере, Гарри так понял то, что он не надел слизеринский шарф и мантию. А когда метла потеряла управление, Гарри услышал тихий шелест песка, означающий, что если Гарри сорвется, то Гаара подхватит его сразу же.

В общем, Гаара оберегал его, в то же время никоим образом не ограничивая его свободы. Даже наоборот, Гаара вмешивался только в самый последний момент, позволяя Гарри получать повреждения различной тяжести, но успевая сберечь его от ран, которые оказались бы летальными.

А тем временем приближалось Рождество…

Гарри никогда не праздновал Рождество – Дурсли были не теми людьми, которые могли позволить отпраздновать вместе с ними бедному нелюбимому племяннику. Гарри даже подарков не получал. Ведь согласитесь, что старые носки дяди Вернона – это не совсем подарок.

Но Гарри очень хотелось подарить подарок Гааре. У него были деньги, а Гаара был его первым другом, так что ему практически ничего не стоило найти подарок другу. Вопрос был только один, зато стоял он очень остро – Гарри на самом деле понятия не имел, чего бы захотелось Гааре. Гарри знал почти наверняка, что Гаара ни за что не скажет, что бы он хотел получить – не тот тип людей. Но Гаара полгода опекал Гарри, неужели тот не сможет дать что-то взамен, в благодарность?

И Гарри думал, долго и напряженно. Обеспокоился даже Рон, который обычно замечал происходящее вокруг него самым последним. В конце концов, Гермиона и Рон загнали Гарри в угол и выжали из него признание о том, что его беспокоит. Узнав, в чем заключена проблема, друзья озадачились тоже.

— Как мне кажется, Гарри, — начала Гермиона неуверенно после долгого раздумья, — Гаара очень самостоятельный и одинокий человек. Знаешь, в детстве я как-то раз видела в программе по телевизору, что люди, рано взрослеющие, отчаянно нуждаются в чьей-то любви и ласке…

Гермиона осеклась на миг, собираясь с мыслями.

— Знаю! – воскликнула она, — Подари ему кусочек детства.

— Что? – Гарри был в недоумении. Как это, кусочек детства?

— Мягкую игрушку, любимую книжку, любимую сладость… Не знаю, придумай сам. Что-то, что вызывает приятные воспоминания.

Гермиона и Рон ушли, а Гарри допоздна сидел, раздумывая над «кусочком детства» для Гаары.

* * *

Земля была покрыта толстым слоем снега, и снежинки искрились в свете полуденного солнца. Деревья Запретного леса, обычно темного, скрипучего и страшного, были покрыты пышными шапками пушистого снега и инея. Хогвартс же выглядел как игрушечный замок из шарика – сувенира.

Гаара шел рядом с Гарри, кутаясь в мантию и ежась от холода. Гарри никогда бы не подумал, что такого человека как Гаара – нечеловечески выносливого, — будет донимать обычный зимний мороз.

Они встретились у выхода из замка. Гарри думал, что Гаара не выйдет с ним на улицу, потому что мальчик выглядел ужасно замерзшим еще в замке, но Гаара не сказал ни слова, а Гарри не решился спросить.

И теперь они шли по утоптанной тропинке вдоль берега Черного озера. Озеро было покрыто очень толстым слоем льда, но тут и там кем-то заботливо были выдолблены небольшие лунки. Гарри догадывался, кем – недавно он видел Хагрида в больничном крыле, просящего мазь от обморожений.

Озеро блестело так, что болели глаза, но Гарри нравились эти места, и он упрямо шел вперед. Гаара не менее упрямо шел вслед за Гарри, несмотря на то, что у воды температура воздуха была ниже.

Гарри выдохнул струйку пара в прозрачно-голубое чистое небо и обернулся на друга. И чуть не захихикал – иней на волосах и покрасневший кончик носа потрясающе смотрелись с невозмутимым выражением лица Гаары.

— Пошли в замок, — предложил Гарри, — скоро обед.

Гаара кивнул и направился в сторону Хогвартса, но Гарри шестым чувством почувствовал, что он испытал облегчение от того, что прогулка заканчивается. Поттеру даже стало стыдно, что он не предложил пойти в замок раньше, и гулял в свое удовольствие, не обращая внимания, что друг его уже замерз.

У ворот в Большой зал Гари в голову пришла безумная мысль.

Когда профессор Снегг оштрафовал Гарри за вынос книги за пределы замка, мальчик пошел и специально прочитал Устав Хогвартса, изучив все правила до буквы. Насчет того, что он хотел сделать там ни слова не было, а Гаара, насколько Гарри мог судить, изгой на собственном факультете. Он точно против ни будет.

Поэтому, как только мальчики вошли в зал, Гарри подхватил Гаару под локоть – очень аккуратно, помня о неадекватной реакции друга на прикосновения, — и потащил его в сторону гриффиндорского стола. Гаара сначала опешил, а потом стал вырываться.

— Что ты делаешь? — спросил он тихо.

— Да ладно, Гаара. За твоим столом все равно почти никого нет. За моим тоже народу мало. Никто против не будет. Пошли, пообедаем вместе.

— А правила?

— В правилах не запрещено студентам разных факультетов обедать вместе во время каникул. Пойдем.

Гаара недоверчиво смотрел на Гарри, пока Гарри тянул его к столу.

«Неужели не шутит?», — думал Гаара, — «Он действительно хочет есть вместе?»

В Суне, если бы Гаара просто показался бы кому-нибудь на глаза – не то, что сел за один стол – он бы отбил человеку аппетит до конца дня, если не дольше. А тут, добровольно, да еще с таким энтузиазмом… Гаара не мог в это поверить. Но Гарри все еще тащил его к столу, и его глаза не врали – действительно хочет обедать вместе. Это было удивительно.

Пожалуй, этот мир был очень даже неплох.

* * *

После обеда к Гарри подошла профессор МакГонагалл.

— Мистер Поттер, вас хочет видеть директор. Я провожу вас.

Гарри попрощался с Гаарой и поспешил вслед за профессором. У горгульи они остановились.

— Дальше пойдете сами, мистер Поттер.

Она назвала пароль и ушла, а Гарри вошел в образовавшийся проход.

— А, Гарри, заходи, — обрадовано произнес директор, садясь за стол. – Садись здесь, чаю?

— Нет, спасибо. Директор, вы хотели меня видеть?

— Да, мой мальчик. Есть два вопроса, которые я не могу решить без тебя. Первое….

Дамблдор прервался, тяжело вздохнул, но продолжил.

— Знаешь, именно я одиннадцать лет назад принял решение отправить тебя на воспитание к твоей тете. Теперь я понимаю, что это решение было неверным, и я хочу предложить тебе альтернативу. Ты готов меня выслушать?

Гарри механически кивнул, усилием воли отгоняя ворох мыслей. Над этим он готов подумать позже, а сейчас нужно сосредоточиться на том, что скажет директор Дамблдор.

— Да, директор.

— Хорошо. Есть дом, по праву принадлежащий тебе. Он достался тебе от твоего крестного отца. Этот дом волшебный, пустует много лет, поэтому нужна тщательная уборка перед тем, как заселятся в этот дом. Скажу честно, ты эту уборку сделать не сможешь. За годы там завелись не только тонны пыли и колонии пауков, но и магические паразиты, живущие в заброшенных зданиях. Я предлагаю тебе переехать в этот дом в августе, после того, как там поработает бригада уборщиков.

Уехать от Дурслей? В собственный дом? Голову Гарри переполняли вопросы, мысли, идеи. Хотелось о многом спросить директора, но надо было выбирать вопросы – время не резиновое.

— От крестного отца? У меня есть крестный отец?

Директор опустил глаза в стол.

— Я бы хотел, чтобы ты никогда не узнал эту историю, Гарри. И я не хочу тебе сейчас ее рассказывать. Давай позже, хорошо? Достаточно знать, что твой крестный отец не сможет исполнять свои обязательства по отношению к тебе никогда.

— Он умер, сэр?

-Можно и так сказать…Он сейчас жив, но можно считать, что он словно умер. И я действительно не хочу об этом сейчас говорить.

— Ладно, тогда я спрошу о другом. Я буду жить в том доме один?

— Нет, я нанял тебе телохранителя.

— Телохранителя? Зачем? Кто он?

— Пойми, Гарри, ты знаменитость в нашем мире. У тебя есть фанаты, есть враги, преследующие тебя за падение своего господина, есть репортеры, жаждущие влезть в твою личную жизнь. Согласись, что это все очень неприятно. Этот человек будет оберегать тебя от них. К тому же, ты еще мал, чтобы жить один. А насчет того, кто он, — Дамблдор хитро усмехнулся в бороду, — Ты его знаешь, Гарри. Это Гаара Песчаный. Насколько я знаю, вы сдружились. Ты не против?

— Нет, директор. Но разве Гаара не такой же первокурсник, как и я? Он лишь ненамного старше меня.

— Но тем не менее, можешь верить, что Гаара способен защитить тебя. Я лично проверил его, кроме того, я наблюдал за его способностью управлять песком. Будь уверен – в случае чего Гаара сможет защитить тебя.

— Но все равно, он сам еще мал возрастом… Хорошо, это личное дело Гаары, я не буду вмешиваться. Если он считает, что может быть моим телохранителем, пусть будет. Я верю ему.

Дамблдор удивленно приподнял брови.

— Надо же, какая вера. Нечасто можно увидеть такую веру в другого человека.

Гарри пожал плечами. Если подумать, он сам не знал, откуда в нем такая стойкая уверенность, что Гааре можно доверить жизнь и не пожалеть об этом. Он просто знал, наверное.

— И второе. Твой отец незадолго до своей смерти оставил мне эту вещь, — говорил Дамблдор, доставая из ящика стола серебристый сверток, — пришло время вернуть ее сыну.

Гарри протянул руки и взял сверток. На ощупь он оказался как вода – прохладный, легкий и невесомый. Гарри развернул его – это оказалась мантия.

— Это мантия – невидимка, Гарри. Редкая и ценная вещь. Насколько я знаю, эту мантию передавали по наследству в твоей семье вот уже несколько веков, так что считай, что это семейная реликвия. Я попрошу тебя не говорить о ней никому, кроме Гаары. Сам понимаешь, в школе нужно поддерживать дисциплину, а мантия, с помощью которой можно проскочить где угодно, тому не способствует. Кроме того, эта мантия однажды может спасти тебе жизнь, поэтому сохрани ее никому не известной. Договорились?

— Хорошо, сэр. Я могу идти?

— Хорошо, можешь идти. До свидания, Гарри.

— До свидания, директор.

* * *

В голове Гарри была такая мешанина из мыслей, что голова болела, поэтому мальчик остановился у окна и прижался пылающим лбом к стеклу. Холод немного помог остудить голову, боль поутихла, и Гарри понял, что если он останется у окна – заболеет.

«А уж как в подземельях, наверное, холодно…», — подумал Гарри, поневоле сочувствуя обитателям подземных этажей Хогвартса.

Стоп.

Подземелья. Холод. Гаара.

Конечно!

Гарри остановился, лихорадочно пытаясь ухватить мысль за хвост. Вот он, идеальный подарок для Гаары на Рождество. Где то в библиотеке он видел книгу с этими чарами. Все должно получиться.

До отбоя оставалось несколько часов, и Гарри успевал забежать в обитель мадам Пинс, чтобы найти нужную книгу.

До Рождества оставалось три дня.

Спустя два дня Гарри готов был рвать на себе волосы и рыдать кровавыми слезами. Он нашел все необходимые ингредиенты, нашел место, где можно было бы сварить зелье, нашел нужные чары. Он сварил зелье, с этим проблем не возникло – Гермиона с удовольствием помогала мальчику. Но вот чары наложить на объект никак не удавалось. Не к профессорам идти же за помощью. Осталось идти к старшекурсникам, а из них Гарри знал только Фреда и Джорджа, но с ними нельзя было быть уверенным, что заклятье сработает именно так, как надо. Но выбора уже не было – поджимало время.

Фред и Джордж серьезно выслушали Гарри и пообещали, что чары наложат как надо, ведь «над подарком такому другу экспериментировать нельзя». Гарри опробовал подарок, нашел, что он работает как надо, но на всякий случай все равно обратился к профессору Флитвику – мало ли что могли натворить близнецы, даже того не желая. Профессор, к огромному облегчению Гарри, подтвердил, что чары наложены правильно, с зельем они взаимодействуют хорошо, а значит, никаких накладок быть не должно. Гарри облегченно выдохнул и направился спать – предыдущей ночью выспаться не удалось, потому что зелье надо было варить без перерыва тринадцать часов. Поэтому с девяти вечера до десяти утра Гарри сидел в старом неработающем женском туалете под мантией – невидимкой, разговаривал с призраком девочки подростка, которая была в восторге от того, что в кои-то веки может с кем-то поговорить, и пытался не уснуть над зельем, периодически его помешивая.

Но подарок готов, и это значит, что Гарри может со спокойной душой лечь спать.

На следующий день Гарри понял, что самое страшное – это не готовить подарок, а вручать его. Тем более такой подарок и такому человеку как Гаара.

«Хоть бы сразу не прибил», — нервничал Гарри.

Наконец, час пробил – торжественный пир был позади, и Гарри остановил Гаару у выхода из большого зала.

— Пройдемся? Я хочу поговорить.

Гаара кивнул и пристально взглянул на Гарри, словно пытаясь прочитать его мысли и выведать причину его нервозности.

Отойдя на приличное расстояние от Большого зала Гарри убедился, что их никто не видит, и протянул Гааре сверток с ленточкой.

— С Рождеством, Гаара. Только не убивай сразу. Дай объясниться.

Гаара выглядел ошарашенным.

— Мне никогда не дарили подарков. Я не знаю, что делать в таких случаях. – Гаара выглядел несколько смущенным и озадаченным, поэтому Гарри решил успокоить друга – он не желал, чтобы в такой момент Гаара испытывал какую-либо неловкость.

— Подарки дарят в благодарность за что-то, или просто по желанию сердца. Я просто хотел порадовать тебя, поэтому просто открой его, и скажи спасибо. Так принято. Только дай сначала я объясню, что это за вещь.

Гаара кивнул и приготовился слушать.

— Не обращай внимания на его вид – это главное, что я хотел тебе сказать. Нужна была вещь для колдовства и я решил взять эту. Она просто попалась на глаза, не обижайся на это. Итак, — мальчик набрал в грудь побольше воздуха, — мой подарок – это полиморфная вещь на кодовом слове. Она принимает один из указанных при ее создании объектов после произнесения хозяином определенного слова. Я поставил на код слово «желаю», так что скажи: «Желаю такую-то форму, с такой-то температурой», и вещь превратится в то, что ты хочешь, и с такой температурой, которую ты хочешь. Эта вещь принимает форму пледа и той одежды, которую ты обычно носишь. Температура вещи по желанию изменяется от плюс сорока до минус пяти. Все, теперь можешь разворачивать.

Гаара медленно развернул сверток и опешил. В свертке лежал коричневый, мягкий и пушистый плюшевый медведь.