Пять друзей Поттера (джен)

Гарри смотрел на шляпу. Шляпа пела.

«Если нас заставят вытаскивать белого кролика из нее, то я вернусь к Дурслям», — подумал он.

Шляпа замолчала. Высокая женщина, профессор Как-То-Там, развернула пергамент.

Вызвали Сьюзен Боунс. Ей не пришлось доставать белого кролика. Шляпа оказалась у нее на голове.

— Пуффендуй!

Кудрявую отправили на Гриффиндор. Следом вызвали Гарри Поттера.

«Так, так, очевидно — Слизерин».

«Если Слизерин, то все будут знать, что я хитрый. Но я гораздо хитрее, поэтому Гриффиндор, пожалуйста», — ответил мысленно Гарри.

«Ты думаешь, ты первый умник? Таких умников сотни!»

«Они все говорят «пожалуйста», или обещают сжечь, или, быть может, постирать в кислоте?»

«Это угроза?» — шляпа хотела продолжить, но тут Гарри почувствовал, как что-то шевелит его волосы: пролетело легкое дуновение магии.

— Гриффиндор!

Гарри снял шляпу. Стол его факультета бесновался. Близнецы орали. Директор улыбался и пару раз даже хлопнул в ладоши.

Малфоя запихнули на Слизерин, Рона и Невилла — на Гриффиндор, остальных первокурсников он не знал.

Еды было много. Он, конечно, не голодал, но все равно предаваться чревоугодию было приятно.

Директор встал. Студенты снизили свои крики до уровня, когда можно услышать собственные мысли. Среди всего прочего бреда, что вывалил на аудиторию седовласый старик, Гарри услышал запрет ходить в левое крыло третьего этажа. Под страхом смерти.

«Ага, сверток там. Только зачем говорить об этом во всеуслышание? Ловушка? Очевидно. Штука ценности не представляет».

Старосты собрали первокурсников и повели в гостиные. Мелькали картины, волшебные факелы, сквозь стены просачивались призраки. Но утомленные дети ничего не замечали.

Ночь прошла. Наступило утро.

На завтрак отправились дружным строем. Гарри увидел Малфоя. В знак приветствия наклонил голову. Драко ответил тем же.

— Зачем тебе нужен Раз-Два? — спросил недовольно Рон.

— В хозяйстве всякое может пригодиться, — откликнулся Гарри.

Раздали расписание: у Гермионы Грейнджер нездорово заблестели глаза.

После сдвоенных Чар и Трансфигурации Гарри почувствовал глубокое разочарование. Когда он скрытно читал учебники у Дурслей, то получал большее удовольствие от занятий.

Зельеварение оказалось не таким сложным, как представлялось пару лет назад, но темных тонов в картину добавлял преподаватель. За какие-то мнимые провинности профессор Снейп с первого взгляда невзлюбил его.

В течение недели Гарри все ждал и ждал, когда же будет Магия. Магии не было. Были унылые взмахи палочкой, длинные формулы, мертвый учитель истории и грядки, которые надоели еще в прошлой жизни. Хотя для Невилла Лонгботтома грядки были наивысшим счастьем. Каждому свое.

Для Гарри своим оказались полеты. Он скучал по тренировкам айкидо, но квиддич — это тоже круто, тем более играть в сборной факультета. Нужно было видеть лицо Малфоя, когда он узнал, чему поспособствовал.

Спустя еще неделю он успел привнести в свою жизнь несколько ритуалов.

С утра было молчаливое приветствие Малфоя, несмотря на то, что тот явно дулся на фаворитизм Гарри. Ближе к обеду Рон, как заводная кукушка, произносил фразу: «Пожрать бы...». А Гермиона Грейнджер показательно морщила курносый носик.

На зельях он терпел различные унижения от преподавателя. На чарах спокойно выслушивал похвалы Флитвика. На гербологии вставал рядом с Невиллом. Вечерами, на буксире с Роном, шел в библиотеку. Там попеременно находил или Грейнджер, или Боунс. Боунс кивал в знак приветствия.

А на третью неделю пришла записка от Хагрида — приглашение на чай. Он долго вертел ее в руках и рассматривал.

— Гарри, твоя паранойя здесь не уместна. Хагрид безобидный, — заглянув в письмо, сказал Рон.

— Пошли со мной?

— Только после обеда.

На улице капал дождик. Воздух был свеж. Рон воодушевлен. А Гарри задумчив.

Хагрид налил детям чай, угостил кексом времен Мерлина, рассказал о родителях Гарри и о великом волшебнике Дамблдоре.

Поттер покивал на монолог великана, поблагодарил за «отпадные» кексы, сказал, что их ждет недописанное эссе и помахал ручкой.

— К чему все это было? — спросил Гарри у темнеющего неба.

— Понятия не имею. А почему он водил тебя за покупками к школе? Насколько мне известно, этим занимается МакГонагалл?

Поттер пожал плечами.

— Скоро ужин, идем в Большой зал.

— Отличная идея!

После ужина сытые студенты отдыхали в гостиной. Рон принес шахматы и попытался уговорить Поттера, сыграть с ним. Гарри не уговаривался, учебник по чарам, который он попросил у старшекурсников, представлялся для него интересней, чем шахматы. Зато Дин Томас с радостью согласился.

После третьей проигранной партии он спросил у Рона:

— Как ты постоянно выигрываешь?

— Все очень просто, — Уизли откинулся на спинку кресла. — Ты делаешь основную работу, а я тебе лишь помогаю. Я должен скармливать тебе маленькие кусочки, заставляя поверить, что ты сам их выиграл. Потому что ты умен, а я, типа, глуп. В каждой игре всегда есть тот, кто ведёт партию, и тот, кого разводят. Чем больше жертве кажется, что она ведёт игру, тем меньше она её в действительности контролирует.

Гарри стал прислушиваться.

— Абсолютно не понятно, — почесал затылок Дин.

— Еще партию? Есть несколько правил, могу поделится, — ухмыльнулся Уизли.

Грейнджер оторвалась от огромного талмуда.

Мальчики расставили фигуры на доске.

— Ходи, — сказал Рон.

— Ну а правила? Хотя, к черту правила, я съел твою пешку.

Наступило пару минут молчания. Гарри снова стал вникать в текст учебника. Гермиона, под видом конспектирования, рисовала каракули.

— Первое правило игры: единственный способ поумнеть — играть с более умным противником.

— Я съел твоего слона, умник, — ответил Дин.

— Втрое правило: чем искушеннее игра, тем искушеннее соперник. Если соперник поистине хорош, он загонит жертву в ситуацию, которой сможет управлять. И чем она ближе к реальности, тем проще ею управлять.

— Тебе шах, Рон.

— Таким образом, соперник отвлекает свою жертву. Пока она корчится в объятьях собственной жадности.

— Шах. Как змеи?

— Верно, как змеи. Играя со змеей, поумнеешь быстрее. Чем масштабнее игра, чем она древнее, тем проще ее провернуть. По двум причинам.

— Шах.

— Людям кажется, что игра не может быть такой древней и такой масштабной. Не могло ведь так много людей повестись на нее. И наконец, когда жертва начинает сомневаться, что соперник ей равен, на самом деле она сомневается в своих собственных способностях.

Дин Томас пододвинулся ближе к шахматной доске, подперев рукой подбородок.

— Но никто в этом не признается. Даже самому себе. Шах и мат, — заключил Уизли.

— Черт! Вы это видели? Я никогда больше не буду с тобой играть!*

Гарри, Невилл и Гермиона внимательно смотрели на Рона. Он снисходительно похлопал по плечу Дина и широко зевнул.

На следующий день на гербологии профессор Спраут попросила остаться после занятия Лонгботтома и помочь с пересадкой саженцев.

Лонгботтом дернул Поттера за рукав, кивнув в подсобное помещение.

— Ты в курсе, кто убил твоих родителей? — спросил Невилл.

«Отличное начало беседы», — промелькнула мысль у Гарри:

— В курсе.

— Знаешь, почему?

— А есть адекватная причина убийства людей? Волдеморт был маньяком-психопатом.

— Возможно, и был. Но причина, почему он пришел в твой дом, совсем другая. Существует пророчество о ребенке, который остановит Неназываемого. Под это пророчество подходили двое детей: ты и я. Твоих родителей убили, ты выжил. Мои уже десять лет лежат в Мунго, я здесь.

— В итоге сухой остаток: ты, я и слухи о том, что Неназываемый жив... Что еще в пророчестве сказано?

— Не знаю. Все пророчества в Отделе Тайн, туда мало кто имеет доступ.

— Спасибо, Невилл.

— Не за что. Если ты жил с магглами, то тебе никто не смог бы это рассказать. Мне пора.

«Чем древнее и масштабнее игра, тем проще ее провернуть», — вспомнил вчерашние слова Гарри, шагая в замок.

«Пророчества обладают некой древней и неотвратимой силой, а война, что была одиннадцать лет назад, — масштабом», — мысль, что он пешка в игре, занимала его все больше.

«Я должен скармливать тебе маленькие кусочки, заставляя поверить, что ты сам их выиграл», — от этого воспоминания Поттера прошиб холод. Он остановился.

«Сверток в сейфе, квиддич, новая метла... Говорил ли Рон только о шахматах?» — чувство, что им манипулируют, накрыло с головой.

«Кто стоит за Игрой?.. Вопрос не верный, к кому ведут все ниточки? Кто мой противник?» — размышлял он.

«Чем искушеннее игра, тем искушеннее соперник».

«Кто обладает властью, влиянием и может распоряжаться моей жизнью?»

«Дамблдор подкинул тебя к нам на порог с запиской», — рассказывала тетя.

«Магический опекун — Альбус Дамблдор», — ответили гоблины.

«Мне доверил твой ключ Дамблдор, а Дамблдор — великий человек...» — объяснял Хагрид.

Гарри Поттер остановился. Директор Хогвартса, председатель Визенгамота, друг бессмертного волшебника — Николаса Фламеля... А он, Гарри Поттер — первокурсник и начинающий вор. Кто кому противник?

«И наконец, когда жертва начинает сомневаться, что соперник ей равен, на самом деле она сомневается в своих собственных способностях», — снова вспомнил слова Рона.

«Готов ли я быть жертвой?»

— Первое правило игры: единственный способ поумнеть, играть с более умным противником. Спасибо тебе Рон, ты уже оказал неоценимую услугу — новая палочка твоя. Осталось придумать, как ее заполучить. Хотя... — сказал сам себе Мальчик-Который-Выжил.

И твердой походкой направился в замок.

В гостиной Гриффиндора было относительно мало народа, Рон сидел в кресле и листал какую-то книгу.

— Есть дело. Пошли в комнату.

Уизли приподнял бровь, но молча последовал в спальню.

Гарри Левиосой выдвинул сундук, который был под кроватью и ногой открыл крышку.

— Где-то здесь...

На пол полетели вещи, книги, перья, пергамент. Наконец, он нашел, что искал, и протянул другу:

— Попробуй.

— Откуда у тебя вторая волшебная палочка?

— Не задавай вопросы, не получишь в ответ ложь.

Рон взял палочку, пару секунд смотрел на нее, а потом рассек воздух и взмахнул:

— Вингардиум Левиоса! — куча поттеровской одежды поднялась и по велению руки опустилась обратно в сундук. — И все-таки, откуда палочка?

— Скажем, о магии я узнал раньше, чем пришло письмо из Хогвартса.

Рональд Уизли весело рассмеялся:

— Такой Гарри Поттер мне больше нравится! Спасибо. Я твой должник.

— Не за что. Ты мне уже оказал услугу. Так, что мы в расчете.

— Мой вчерашний спич на тебя произвел впечатление?

— С чего ты взял?

— Ты, Грейнджер и Лонгбботом чуть ли в рот мне не заглядывали, хотя вся эта речь была для Томаса.

— Неплохой спич. Рад буду услышать еще парочку, — улыбнулся в ответ, складывая книги обратно в сундук.

Тут ему на глаза попался «Свод Законов Магического Мира», который он не осилил пару лет назад.

«Да восторжествует Закон и Справедливость, — пафосно подумал Гарри, — и кто, как не племянница главы Отдела магического правопорядка мне в этом поможет».

Всю следующую неделю он терроризировал вопросами Рона и Гермиону по поводу магических законов. Делал это только в библиотеке. Исключительно в присутствии Сьюзен Боунс.

Боунс правовой безграмотности долго выдержать не смогла и таки подсела за стол гриффиндорцев.

— Откройте дополнение к закону. Статья 73. Кентавры сами не пожелали делить статус «существ» с такими созданиями как вампиры. И заявили, что будут вести свои дела отдельно от волшебников в статусе «животных». Год спустя русалки попросил о том же. И Министерство Магии удовлетворило их требования с большой неохотой.

— А если я скажу, что я не хочу, что бы меня относили к «волшебникам»?

— Прецедент есть, Гарри, — пожала плечами Гермиона.

— Ты сможешь создать новый «статус» живых существ и написать еще больший свод для них, — посоветовал Рон.

— С тем учетом, что в Министерстве придурков много, а Гарри — известная личность, это может быть реализовано, — прикинула в уме Сьюзен.

— Поттер, — вышел из-за книжной полки Драко, — если ты займешься чем-то более стоящим, чем очередное бумагомарательство, я обещаю, что непременно в этом помогу!

— Раз-Два, у тебя словесное недержание? — спросил Рон.

— У меня, Ронни, деньги и связи, в отличие... не будем тыкать пальцем, — сложил он руки на груди.

— Открою секрет: мозги на них не купишь.

— Зато купишь людей с мозгами, но к тебе это не имеет никакого отношения.

— Тишина в библиотеке!!! — мадам Пинс не терпела шума в своей вотчине.

Драко показательно улыбнулся и стал разворачиваться к выходу, но Рон не мог оставить последнее слово за слизеринцем:

— Бон вояж, Раз-Два, — сладким голосом пропел Уизли.

Малфой зло обернулся и сделал то, что делают обычно все мальчишки, — показал фак.

Так закончился первый месяц обучения в школе.

Наконец-то началась практика по магии. Первым камнем преткновения для Гарри Поттера стала трансфигурация. Он думал, что под контролем профессора его навыки в этой науке улучшатся, но, видимо, прозвав себя «Мстителем» спичек, он, тем самым, определил свою судьбу. Рон благодаря новой палочке устроил с Гермионой соревнование: кто за минуту превратит больше спичек в иголки и Левиосой воткнет их в подушку, а потом трансфигурирует обратно в спички. На первом и втором этапе лидировал Уизли, но у Грейнджер оказались стопроцентные попадания заклинаний в иголки, тогда как Рон через раз мазал. В итоге вышла ничья.

В Зельеварении Гарри также оказался в числе аутсайдеров. Правда, вместе с Роном. Приличные зелья у него получались только благодаря подсказкам Гермионы и Драко. Эти подсказки развернули целое военное действие, так как сарказм Драко ему был безразличен, и Гарри мог спокойно выслушать фразу: «Только дебилы не знают, что у лиственницы не листья, а иголки» и молча поменять какие-то листья на иголки, то Рон начинал придумывать дерзкий ответ, за что получал нагоняй от Снейпа.

К Гербологии он оказался несколько равнодушен. Астрономия и звездное небо наводили его на тоскливые мысли. Защита от Темных Сил заставляла вспоминать все матерные стишки, что он когда-либо слышал.

Зато Чары шли на ура. Профессор Флитвик пригласил его даже заниматься дополнительно с третьекурсниками. На этих занятиях он познакомился с парочкой студентов с Рейвенкло, что ходили на руны. Раскрутил их на «почитать конспекты». Конспекты у ребят были топорные. Поттер рискнул подойти к преподавателю Древних Рун — профессору Бабблинг. Но тетка оказалась матерая и прежде, чем ответить на его вопрос, прогнала его по всему начальному курсу. Часть «учебного» материала он не знал. Зачем ему переводить отрывок о том, как Беовульф отрезал руку Гренделю, если можно прочитать текст на современном языке? К сожалению, он выразил свои сомнения вслух. Профессор не оценила его замечание и уже собралась указать ему на дверь, как Гарри начал рассказывать значения трех эттиров футарка. Пять минут она его слушала. Потом дала расписание занятий третьекурсников и сказала, чтобы приобрел дополнительную литературу.

Поделившись своей радостью с ребятами, Поттер узнал, что с рунами обязательно должна изучаться нумерология, можно, конечно, и без, но это непрофессионально. Так как старт он взял резвый, решил не спешить: нумерология подождет.

После печального прозрения о манипуляциях директора, жизнь начала налаживаться. Ровно до того момента, пока лестница не повернула в закрытое крыло третьего этажа.

Он, Рон и Гермиона шли с их обычных посиделок в библиотеке. Тихо переговаривались портреты, шумно спорили друзья, тихо-тихо появился запретный коридор.

«Приглашают?»

— Ой, куда нас занесло?

Гарри глянул на Рона. Рон глянул на Гарри:

— Нам лучше свалить отсюда. Здесь Филч шатается, мне близнецы рассказывали, — произнес Уизли.

Поттер оглянулся и сообщил трагичным голосом:

— Назад пути нет.

Ребята рассмеялись.

— Полный вперед! — воскликнула Грейнджер.

«Посмотрим».

Впереди оказался Филч. Слева дверь. За дверью трехголовый пес. А под псом люк.

Через неделю пришло очередное приглашение на чай от Хагрида.

С аргументом: «Тебе нужно увидеть разные стороны магической жизни», Рон повел Гермиону с ними.

Хагрид налил чаю, поставил те самые, раритетные кексы и помахал перед гарриным носом газетой трехмесячной давности о краже из ячейки 713.

Гарри Поттер был правильным мальчиком и по всем правилам Игры поинтересовался, не та ли это ячейка со свертком. Хагрид смело покивал и ответил, что Альбус Дамблдор обладает невероятным умом, если смог понять, что банк хотят ограбить.

Ребята слушали диалог и не понимали, о чем речь. Но заметили, что лицо их товарища стало очень мрачным.

Гарри спросил, а не охраняет ли, случайно, эту важную вещь трехголовая собака?

Хагрид рассказал о милой животинке по имени Пушок. Напоследок посоветовав не лезть малолеткам в дела Дамблдора и Фламеля.

На этом моменте дети поняли, что аудиенция закончилась, они раскланялись с великаном и направились в замок.

— Гарри, что сейчас было? — спросила Гермиона.

— Я пока не готов ответить. Дайте пару-тройку дней подумать.

Пара-тройка дней растянулась на неделю. Он перестал ходить в библиотеку, взорвал зелье, что до этого удавалось только Невиллу, через раз здоровался, пропустил одну тренировку и вообще вел себя странно.

Сьюзен и Драко допросили гриффиндорцев, почему Гарри стал похож на инфернала. Те рассказали о коридоре и разговоре с Хагридом, Малфой ответил, что философского камня Фламеля там не может быть, потому что не может никак. Все с ним согласились, но решили подождать, когда до разговора созреет сам Поттер.

Вечером, тридцатого октября Гарри пришел в библиотеку. Все сидели на своих местах. Малфой, заметив, что Поттер почтил своим присутствием, пересел от Крэбба за их стол.

Гарри кинул Драко свернутую бумажку:

— Уходи сейчас.

Тот развернул ее и несколько раз прочитал. С непередаваемым выражением лица он встал из-за стола и направился к выходу их библиотеки.

— Листок верни, — буркнул Поттер.

Далее бумажка перешла к Сьюзен.

— Через три минуты вместе с Гермионой, — конспиративным тоном сказал Гарри.

Боунс глянула на Грейнджер и громко сказала:

— Не хочешь в дамскую комнату?

— Да, сейчас, чернила высушу.

Девочки медленно собрали книги и вышли.

Рон, не обращая ни на что внимание, листал «Квиддич сквозь века». Гарри сел напротив него и спросил:

— Там Дин на деньги во взрывного дурака собрался играть, сделаем ставки?

— Почему бы и нет, — захлопнул книгу Уизли.

Они пошли по направлению к гостиной. Но не доходя до нее, свернули в какой-то коридор. Коридор уперся в винтовую лестницу. Лестница привела на восьмой этаж.

— Поттер, скоро отбой. Куда ты нас притащил? — начал возмущаться Драко.

— Сейчас.

Гарри прошел три раза туда-обратно вдоль стены. В стене появилась дверь.

— Прошу, господа и дамы.

Ребята зашли в комнату. Она была несколько мрачноватая: с темными деревянными панелями, освещаемая лишь камином и парой канделябров на стене. В центре стоял стол. К столу было подставлено пять стульев.

— Садитесь.

Все расселись по мягким стульям. Слева от Поттера оказался Малфой, справа Уизли, а за ним Грейнджер и Боунс.

— Часть этой истории вам всем известна, — начал Поттер, — я же расскажу другую часть. Но, если переходить ближе к делу, как насчет того, чтобы украсть философский камень?

— Мерлин, Поттер! Я считал тебя умней! — расстроенно воскликнул Драко. — Нет в Хогвартсе никакого камня!

— Я знаю, — улыбнулся он. — Но вот, что я предлагаю.

* Отрывок из фильма «Револьвер»