Марго (гет)

Проснулась я оттого, что громко хлопнула дверца где-то впереди. Послышались шаги. На рот мне внезапно опустилась рука и зажала его. Мои руки плотно сомкнули за спиной, мешая пошевелиться. Я замерла. За коробками не было видно ничего. На пол скользнула полоска света — дверцу кузова открыли. Легкое покашливание — щелчок — и снова стало темно.

Руки за спиной разжали, а рот освободили. Я глубоко вздохнула и обернулась. Парень не смотрел на меня. Отвернувшись, он привалился к коробкам, и запрокинул голову. Я решилась.

— Мм… привет.

Молчание.

— Я Маргарита Ивановна. Но вообще меня зовут Марго…

— Я знаю, — резко оборвал меня парень.

Я удивленно на него посмотрела.

— А…

— Я умею читать мысли.

Я замолчала. Раз так — значит так. Больше никаких разговоров. Похоже, он меня ненавидит. Глаза наполнились слезами обиды. Отвернувшись, я вернулась в свой угол и присела на коробку. Закрыв лицо руками, я попробовала пересилить себя и не плакать.

— Ты плачешь? — внезапно раздался голос совсем рядом.

Отняв от лица руки я посмотрела в лицо парня. Вот они какие — эти глаза! Золотистые. Совсем как у волка.

— Пожалуйста, прости меня, — смотря мне в глаза, сказал парень.

Я удивленно моргала— с чего такая дружелюбность?

— Не удивляйся. Просто я очень вспыльчив. Ты простила меня?

Я кивнула.

— Ты кто? — неожиданно для себя выпалила я.

Юноша глубоко вздохнул и простонал:

— Тебе необходимо знать мое имя или историю жизни?

— По возможности все.

Поняв, что рассказ будет долгим, я устроилась на коробках как можно удобнее. В зарешеченное окно кузова проникали серебряные лучи луны. Полнолуние. Как там с оборотнями? Они же а полнолуние превращаются в волка. Вот так сюрпрайз! Надеюсь, превращаясь, он не убьет меня. Но, судя по прошлому опыту, пребывая волком, он не теряет разума.

— Меня зовут Блогин Дмитрий Романович. Для тебя, конечно, Дима. Я родился в Москве, в самом центре. Моя мать умерла при родах, и воспитывал меня только отец. Он был очень хорошим родителем.

Стараясь не замечать слова «был» и болезненной гримасой Димы, я внимательно его слушала.

— Я был вполне обычным и счастливым ребенком. Учился в школе, дрался с мальчишками, даже ходил в кружок по футболу. Кстати, кружок по футболу для меня выбрал мой отец. Там все и началось. В день перед полнолунием я как всегда бегал со всеми по залу и играл в футбол. Даже пару раз забил, и ощущал себя полнейшей звездой. Когда я собирался забить третий гол, мне внезапно сдавило голову. Я упал и согнулся пополам. Все подумали, что кто-то меня толкнул, и не обратили внимания. Но я начал дергаться. Помню ощущение боли во всем теле — особенно в голове. Потом пришла медсестра. Она ничего не могла сделать. Я лежал и медленно сходил ума от боли. Внезапно боль усилилась в голове и последний раз взорвалась потоком каких-то голосов, криков и ругательств. Я подумал, что схожу с ума. Боль почти отпустила, лишь все эти голоса удивляли меня. Ко мне подошел директор, успевший прибежать только что.

— Что с тобой? — тихо спросил директор, белея от ужаса.

Внезапно я ощутил странное чувство. Что я «слышу его мысли». «Если он умрет, к нам в школу больше никто не запишется!» — в ужасе думал он. В этом не было ни капли сострадания ко мне. Я вдруг понял, что могу слышать мысли всех вокруг на пятьсот метров вокруг. В ужасе застыв, я старался выбросить из головы всю эту чепуху. Тут же мне стало противно от мыслей директора. Я вырвался из его рук, и отбежал к противоположной стене. Все уставились на меня. Я же смотрел лишь на директора. Тот нахмурился и потянулся к мобильнику — вызвать скорую. Поняв, что меня могут запрятать в больнице на большой срок по настоянию директора, я выбежал из зала. За мной побежало несколько человек. Но я читал их мысли. Они думали, я побегу к выходу. Но я этого не сделал. Я сиганул к окну, и, разбив его, вылетел на улицу. Благо был первый этаж. Прибежав домой, я влетел в ванную и помылся. Когда я вышел из нее, отец ждал меня с сотовым в руках. Директор позвонил ему.

Я подумал что он меня успокоит, не даст сойти с ума от этих голосов в башке — я до сих пор слышал голоса соседей. В ответ на мой рассказ тот неожиданно осел на пол. Прочитав его мысли, я помертвел от ужаса.

«Я думал, это не передается по наследству… Почему?! Надо было убить его вместе с его мамашей уже в больнице. Они все за одно — таким в жизни не место. Не зря мой прадед убивал этих ведьм и колдунов! Я сейчас убью и этого!»

Я замер, боясь пошевелиться. Отец вдруг понял, что я прочитал его мысли, и бросился на меня. Я предугадывал каждое его действие — что было сложно от кучи голосов в голове. Выбежав из квартиры, я бросился вниз по лестнице. Отец кинулся за мной. Но он слишком разбежался. Я услышал грохот и его вопли. Он упал с лестницы и сломал себе шею. Едва дыша от ужаса, я услышал стук дверей. Соседи выбегали из своих квартир, чтобы посмотреть, что случилось. Я напоследок быстро обнял труп отца и убежал.

Бежал я долго, е оглядываясь. Прохожие смотрели на меня непонимающе. Наконец я остановился. Оглядевшись, я понял что нахожусь в лесу Подмосковья.

Так я и скитался целый год. Дар чтения мыслей приходил только в день перед полнолунием. Избавляясь от него в другие дни, я чувствовал себя обычным мальчишкой, сбежавшим из дома. Я старался не думать об отце. Он не виноват! Просто у него в генах заложена ненависть ко всем необычным людям. Просто именно такой придурок как я попался к такому замечательному отцу. Мне нет жизни на Земле. Отец бы меня убил, если бы сам не умер. Я чудовище. Я должен умереть.

Пребывая в шоке, я на секунду закрыла глаза. Открыв их, я увидела, что Дима не смотрит на меня. Он не плакал, он тихо скорбел по отцу. Я была о его отце отнюдь другого мнения.

— Ты же не виноват. Это твой отец чудовище, а не ты.

На миг его лицо ожесточилось и тут же разгладилось.

— Ты не права, — тихо сказал он.

Луна светила на пределе, освещая Димино лицо. Он казался живым мертвецом, и я невольно вздрогнула от такого сравнения.

— А зачем ты пошел на испытания?

— Я думал, что возможно, умру во время испытаний. Совершить самоубийство я просто не в состоянии. Знаешь, я пытался заставить других меня убить — дрался с хулиганами, попадался под горячую руку воришек. Но они меня не убили.

Я искренне жалела Диму. Бедного, загнаного в угол. Хотелось погладить его по плечу, но я не решалась.

— Не жалей меня, — резко сказал он.