Марго (гет)

Идти вперед, не оборачиваясь и не отвлекаясь — это я точно знаю. Это плюс. Больше я ничего не знаю. Это минус. Есть ли еще плюсы? Похоже нет. А нет, есть. Я пока владею своим разумом. А пока я в разуме, это огромный плюс. Но это пока.

Вокруг темно, хоть глаз выколи. Ощущается громоздкое чувство слабости, оно тянет назад, и не дает вздохнуть свободно. Но что-то тянет меня вперед.

Впереди что-то виднеется! Это очень хорошо. Или плохо?

В груди появился неприятный комок. Изнутри пошел холодок, а я насторожилась.

Шаг вперед — комок разросся.

Еще шаг — дышать стало очень трудно.

Шаг — грудь сдавило, и я скорчилась.

Несколько рывков — и грудь победно разжалась, стремясь вдохнуть в себя как можно больше воздуха.

Но комок превратился в зияющую черную дыру — она накатилась внезапно, так, что я чуть не упала.

Чувство безысходности и непонятной тоски.

Но с расширением дыры я чувствовала еще большую тягу вперед. Что-то мне подсказывало — там все закончится. Там конец.

Я увидела дом. Не обычный, человеческий, а белый квадрат на черном фоне с темной дверцей.

Я толкнула дверь, а та отлетела и разбилась о стену.

И тут я увидела ЭТО.

Копна шкур среди комнаты. Красное покрывало. На нем…

Меня медленно начала затапливать волна всеселенского ужаса. До меня постепенно доходило, что происходит на покрывале.

На нем лежала моя мать. Но не в обычном состоянии. Глаза ее закатились, пальцы были странно скрючены, некоторые из них торчали во все стороны. Ноги выгнулись в обратную сторону. На них находились кучи мелких пиявок, разрывающие кожу и распарывающие вены.

Я бешено закричала, стараясь вырваться из бездны, которая меня поглотила.

Не зная что сделать, я схватила руку матери, и начала ее трясти, пытаясь привести ее в сознание. Но бездна мешала мне это делать.

Спина матери друг поднялась, заставляя ее сесть. Рот ее открылся, и она издала низкий звук, похожий на звучание сирены бункера.

Ужас немедленно воспользовался моим замешательством, и я снова чуть не упала в бездну. Но мама, так непохожая на себя в этот момент, вдруг простонала:

— Обними меня, дочка…

* * *

Я вырвалась из бездны, и внезапно раскрыла глаза. Вокруг темнота, тихое посапывание рядом. Прохладная кровать.

Меня засосало в один из самых жутких ночных кошмаров.

Я испугалась — а вдруг это продолжение сна? Или сон — не сон, а явь?!

Я повернулась к своей матери, лежащей рядом, и легонько потрясла ее. Она сонно забормотала и снова засопела. Я ощутила, как груз с гулом упал с сердца.

Всего лишь сон!!!

Я облегченно вздохнула и снова провалилась в сон.

Утром я проснулась не выспавшись. Остаток ночи после кошмара я проспала без снов, но это не дало результата. Спустившись с высокой кровати, я отыскала под ней свои махровые тапочки и с облегчением запустила в них свои ноги. Мраморный пол было очень неприятно ощущать под босыми ногами.

Спустившись с лестницы, я побежала на кухню. Мамы нет, значит, она на работе. Наш повар-француз Додже Дюбуа уже готовил завтрак.

Увидев меня он выронил сковороду и быстро забормотал на французском:

— Me pardonnez l'inadvertance, la madame. Votre petit déjeuner sera prêt d'un moment à l'autre. Je vous demande, attendez. (Прошу прощения, мадам. Обед скоро будет готов. Подождите в гостиной, пожалуйста.)

Я ничего не поняла, и, кивнув пошла в гостиную.

Камин весело трещал, и, войдя в комнату, я ощутила себя как в горячей ванне.

Подойдя к зеркалу в золоченой раме, я оглядела себя. Какой кошмар. Едва ли менее страшная, чем мой сегодняшний сон. Темные волосы торчком, серые, и без того больше глаза болезненно расширились. Под глазами — темные круги — словно мешки.

На столике затрезвонил телефон. Я схватила трубку и услышала голос мамы:

— Привет, Марго. Как дела?

— Отлично, — обрадовалась я маме, — а ты как?

— Солнце, мы запускаем новый проект. Называется «Эксперимент». Документы разработаны. Все чики-пуки. Хочешь поглядеть на него?

Я задохнулась от радости и затороторила:

— Правда?! Ты первый раз разрешаешь присутствовать мне на испытаниях?!

— Нет конечно! Тебе всего шестнадцать лет! Не обижайся. Можешь посмотреть на компе, туда я скинула все данные. Погляди, тебе понравится.

Я обиженно засопела и повесила трубку. Посмотрю на проект потом. Больно есть охота.

— S'il vous plaît, le déjeuner, la madame, (Пожалуйста, обед, мадам) — залепетал Додже, поднося поднос.

Он подал буйябес. Мое любимое блюдо! Я с радостью набросилась на него и проглотила за раз.

Прикончив буйябес, я привела в порядок себя и пошла в кабинет. Сев за стол и захватив с собой пару бутеров, я уткнулась в экран компа.

«Проект «Эксперимент»

Создатель: Горленко Мария Степановна

Научные руководители…»

Давайте, я сама вам все кратко расскажу.

Моя мать миллиардерша. Она имеет под началом кучу фирм, по разработке новых технологий. Одна из этих фирм занимается изменением ДНК человека. Данный проект представляет собой частичную замену ДНК человека на ДНК животного. Ученые выясняют возможность соединения двух душ в человеке. Пока проект это получилось только с животным. И то, только на теории и искусственных телах. По идее, сегодня должны запустить этот проект. Испытуемый должен быть в возрасте восемнадцати лет, иначе ДНК волка не вживется внутри организма, т.к при более позднем процессе клетки уже сформированы, а при раннем таких тканей не существует. Человек должен согласился на это сам. Про этого храбреца я прочитала в конце статьи:

«Блогин Дмитрий Романович

18 лет.

Место жительства: г. Москва, р-н НовоПеределкино, ул. Лукинская 17 кв. 247.»

Я внезапно почувствовала жалость этому парню. Он хоть знает, на что идет??

Я так хочу на все это посмотреть. И обязательно посмотрю. Мать мне не запретит.

* * *

— Марго! — удивленно воскликнул охранник дядя Паша, — что ты тут делаешь?

Я глубоко вздохнула. Добраться до научной лаборатории «Интеллект» через всю Москву, чтобы никто не узнал, было половиной дела. Тем остается самое трудное.

— Дядечка Паша! — старательно изображая глупенькую девчонку, воскликнула я, — Мамуля позвала меня сюда, чтобы показать новую лабораторию!

Павел Викторович Симонов с подозрением осмотрел меня и спросил:

— На чем ты доехала сюда, ягодка?

— На мет… Мм…. — Блин, чуть не проговорилась! — С водителем!

Дядя Паша еще раз окинул меня взглядом, но я состроила такие невинные глазки, что он кивнул. Но потом нахмурился и добавил:

— Я только маме твоей сообщу…

Душа ушла в пятки. Наблюдая, как он набирает номер, я думала, что же делать. Тут, на мое счастье, ко мне подбежала уборщица, и он повесил трубку.

— Опять грязи нанесли! — заорала она, — снова мне убирать! А ну топай отсюдова!

Дядя Паша побледнел. Несмотря на его простодушное ко мне отношение, он боялся моей матери, а уборщица прямо сейчас орала на ее любимую дочку.

— Заткнись, Патахина, — зашипел он, — иди отсюда!

— Да ты обалдел?! — завизжала как истеричка Патахина, — сидишь тут, ничего не делаешь, на меня орешь!

Охрани надулся, покраснел, а потом выпалил:

— Ты хоть знаешь, кто она такая?! Ты хоть директора нашего знаешь?! Горленко Мария Степановна тебе не знакома?! Это ее дочка, орясина ты стоеросовая! Горленко Маргарита!

Патахина меняла цвет лица как светофор. Когда наконец он остановился на светло-синем, она развернулась ко мне и вдруг упала на колени:

— Милая девочка, не губи меня! Пожалей моих деток! Прости меня, прости, дуру!

Она наклонилась к моим открытым босоножкам, и начала целовать мне ноги.

От неожиданности я замерла, а потом резко отпрыгнула, оставляя уборщицу рыдать на полу. Охранник опять заорал на нее, а она на него. Я воспользовалась ситуацией и побежала к лестнице.

* * *

По лаборатории сновали ученые, лаборанты и спонсоры. Проект стоил огромных денег — поэтому к маме присоединились еще несколько миллиардеров.

— Маруся, — обратилась мама к молодой лаборантке, — приведи испытуемого.

Маруся испугалась, что такая важная особа обращается к ней, но просьбу выполнила.

Я поудобнее устроилась в шкафу, в который успела залезть, прежде чем в лабораторию пришли люди. В середине комнаты стояло белоснежное кожаное кресло, опутанное проводами. Ученый с толстыми линзами в очках то и дело поглядывал туда в задумчивости. Внезапно в лабораторию ворвался сумасшедшего вида молодой человек и заорал:

— Прекращайте! Немедленно прекращайте!!! Проект опасен! Быстрее!!!

На него уставились все, кто был в комнате, в том числе и я. Он стоял и чего-то ждал ото всех, а остальные ждали чего-то от него.

— В чем дело, Миша? — ласково обратилась к тему мама.

Молодой человек забегал глазами по лаборатории и внезапно разрыдался.

— Все опасно, плохо, плохо…

Этот малый был явно не в себе. Это же считали и ученые, поэтому его скрутили и уволокли.

— Будем продолжать, Мария Степановна? — взволнованно спросил один из ученых.

— Конечно, — растерянно сказала мама, — неужто вы из-за одного сумасшедшего переволновались?

Ученый что-то пробормотал и отвернулся к креслу. В этот момент ввели юношу. Я видела лишь его затылок с прямыми каштановыми волосами. Он был очень крепок и высок — я была едва выше уровня его груди. Парень под общее молчание изящно приземлился на кресло. Ученый с толстыми линзами тут же принялся хлопотать вокруг него, присоединяя к нему провода. Лицо парня повернулось ко мне — и я охнула. Он был неописуемо красив. Не смазлив, но в нем было что-то притягательное. Глаз я его не видела — он закрыл их. Зато прямой нос, заметные скулы и подбородок очень красили его.

— Дима, все в порядке? — заботливо спросила мама.

Он молча кивнул.

— Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, — бархатным басом сказал он. У меня по спине побежали мурашки.

Все снова начали носиться — на этот раз вокруг парня. Все подготавливалось очень долго — так, что я заснула.

Я резко проснулась. Что-то пошло не так. Громкие крики и вопли нарушали тишину. Я выглянула из своего укрытия — вокруг хаос и беспредел. Мои глаза магнитом притянулись к белоснежному креслу — парня там не было. Я испугалась и стала искать его глазами. Вот он — мама и несколько ученых приводят его в чувство на операционном столе. Я ощутила холодную глыбу льда на месте сердца. Он умер? Не в силах сдерживаться, я выскочила из шкафа. Никто не обратил на меня внимания. Подбежав к операционному столу, я заглянула в лицо парня — бледное, в капельках пота. Глаза закрыты.

— Марго?! — воскликнула мама, заметив меня.

— Мама, сейчас не время! — воскликнула я.

— Дома поговорим, — сквозь зубы проговорила она.

Я на минутку закрыла и снова распахнула глаза — мне требовалось успокоиться.

— Что с ним?! — остановила я одного из ученых.

Тот поглядел на меня, потом на мою мать и быстро заговорил:

— Диффляция, шок, временная…

— Можно по русски?! — раздраженно выпалила я.

Он растерянно посмотрел на меня и сказал одну фразу:

— Все пошло не так.

А затем убежал.

Я медленно перевела взгляд на парня.

У него постепенно начинали дрожать конечности — сначала пальцы, потом руки, потом плечи… Весь стол задрожал. Я с ужасом смотрела на это.

— Снотворное! Успокаивающее! — орала мама.

— Бесполезно, волк вытеснит! — крикнул кто-то.

В шоке, я осмотрелась. Почему вытеснит? Кто вытеснит?

И тут же получила ответ.

Конечности парня внезапно начали врастать и уменьшаться. Тело покрывалось коричневой шерстью. Лицо вытягивалось и менялось.

Не в силах пошевелиться, я смотрела на все это. Люди замерли и с ужасом взирали на деформацию.

Он превратился в громадного волка. Как такое возможно? Это же бред, абсурд! В наш цивилизованный и культурный мирок такое не вписывается!

Кто-то заорал и бросился из комнаты. Все последовали его примеру.

Волк вдруг очнулся и соскочил с кровати. Раскрыв огромные желтые глаза, он смотрел прямо на меня.

— Марго, — с ужасом прошептала мама.

В комнате были только мы: я, волк и мама.

Огромный волк задрал пасть и пронзительно взвыл. Вой был полон тоски и грусти, но приводил в трепет, наполняя тело ужасом. Я встала в ступор, следя за волком. Мама безуспешно дергала меня с места, пытаясь вывести из комнаты.

Внезапно сюда ворвалась группа спецназа. Они начали обстрел, но мама завопила, и они прекратили. Волк рыкнул и помчался к окну. Вслед неслись пули. Я наконец очнулась и закричала:

— Стойте! Вы убьете его!

Волк прыгнул и разбил окно, выпрыгнув из него.

Испытывая такой шок и ужас, что практически не осознавая, что делаю, я ломанулась за ним, сбивая по дороге всех. Окно! Раздирая кожу в кровь осколками, я взобралась на него. Как странно… совсем не страшно… Прежде чем кто-то смог что-то вымолвить, я прыгнула.

* * *

Мягко… Пушисто… Тепло… Я приземлилась на спину волку!!!

Он кротко рыкнул и бросился бежать вперед. Сидя на нем, как на коне, я вцепилась в густую шерсть. Он был таким огромным, что я едва доставала ногами до земли. Вокруг все слилось в одну линию — безумная скорость. Волк прерывисто дышал. Сама я наверно так же дышала. Короткие шортики не препятствовали теплу, идущему от волка, и я была этому очень рада — слишком уж холодно. Как здорово! Совсем как из книг фантастики… Неужели это происходит со мной? Неуклюжей и рассеянной дочки миллиардерши? …

Куда мы мчимся? Как я вернусь домой? Выживу ли я? Все это неважно. Главное — скорость. А скорость все увеличивается. Прищурив глаза, я силилась что-нибудь разглядеть.

Волк вдруг прыгнул — я чуть не слетела — раздался щелчок — он умудрился раскрыть фуре задние дверцы! Он прыгнул еще раз — и мы оказались в ней. Вокруг сумрак, какие-то коробки и газеты. Он сбросил меня и мягко побежал в самый угол.

Я начала наблюдать обратное превращение. Нахмурившись, я наблюдала за этим, снова задавшись вопросом — какой у него цвет глаз?

Он снова стал человеком. Совсем обнаженным. Я отвернулась, а он, не стесняясь, порыскал в углу и нашел серую футболку и спортивные штаны.

Вздохнув, я свернулась калачиком у дальней стены и благополучно заснула.

Проснулась я оттого, что громко хлопнула дверца где-то впереди. Послышались шаги. На рот мне внезапно опустилась рука и зажала его. Мои руки плотно сомкнули за спиной, мешая пошевелиться. Я замерла. За коробками не было видно ничего. На пол скользнула полоска света — дверцу кузова открыли. Легкое покашливание — щелчок — и снова стало темно.

Руки за спиной разжали, а рот освободили. Я глубоко вздохнула и обернулась. Парень не смотрел на меня. Отвернувшись, он привалился к коробкам, и запрокинул голову. Я решилась.

— Мм… привет.

Молчание.

— Я Маргарита Ивановна. Но вообще меня зовут Марго…

— Я знаю, — резко оборвал меня парень.

Я удивленно на него посмотрела.

— А…

— Я умею читать мысли.

Я замолчала. Раз так — значит так. Больше никаких разговоров. Похоже, он меня ненавидит. Глаза наполнились слезами обиды. Отвернувшись, я вернулась в свой угол и присела на коробку. Закрыв лицо руками, я попробовала пересилить себя и не плакать.

— Ты плачешь? — внезапно раздался голос совсем рядом.

Отняв от лица руки я посмотрела в лицо парня. Вот они какие — эти глаза! Золотистые. Совсем как у волка.

— Пожалуйста, прости меня, — смотря мне в глаза, сказал парень.

Я удивленно моргала— с чего такая дружелюбность?

— Не удивляйся. Просто я очень вспыльчив. Ты простила меня?

Я кивнула.

— Ты кто? — неожиданно для себя выпалила я.

Юноша глубоко вздохнул и простонал:

— Тебе необходимо знать мое имя или историю жизни?

— По возможности все.

Поняв, что рассказ будет долгим, я устроилась на коробках как можно удобнее. В зарешеченное окно кузова проникали серебряные лучи луны. Полнолуние. Как там с оборотнями? Они же а полнолуние превращаются в волка. Вот так сюрпрайз! Надеюсь, превращаясь, он не убьет меня. Но, судя по прошлому опыту, пребывая волком, он не теряет разума.

— Меня зовут Блогин Дмитрий Романович. Для тебя, конечно, Дима. Я родился в Москве, в самом центре. Моя мать умерла при родах, и воспитывал меня только отец. Он был очень хорошим родителем.

Стараясь не замечать слова «был» и болезненной гримасой Димы, я внимательно его слушала.

— Я был вполне обычным и счастливым ребенком. Учился в школе, дрался с мальчишками, даже ходил в кружок по футболу. Кстати, кружок по футболу для меня выбрал мой отец. Там все и началось. В день перед полнолунием я как всегда бегал со всеми по залу и играл в футбол. Даже пару раз забил, и ощущал себя полнейшей звездой. Когда я собирался забить третий гол, мне внезапно сдавило голову. Я упал и согнулся пополам. Все подумали, что кто-то меня толкнул, и не обратили внимания. Но я начал дергаться. Помню ощущение боли во всем теле — особенно в голове. Потом пришла медсестра. Она ничего не могла сделать. Я лежал и медленно сходил ума от боли. Внезапно боль усилилась в голове и последний раз взорвалась потоком каких-то голосов, криков и ругательств. Я подумал, что схожу с ума. Боль почти отпустила, лишь все эти голоса удивляли меня. Ко мне подошел директор, успевший прибежать только что.

— Что с тобой? — тихо спросил директор, белея от ужаса.

Внезапно я ощутил странное чувство. Что я «слышу его мысли». «Если он умрет, к нам в школу больше никто не запишется!» — в ужасе думал он. В этом не было ни капли сострадания ко мне. Я вдруг понял, что могу слышать мысли всех вокруг на пятьсот метров вокруг. В ужасе застыв, я старался выбросить из головы всю эту чепуху. Тут же мне стало противно от мыслей директора. Я вырвался из его рук, и отбежал к противоположной стене. Все уставились на меня. Я же смотрел лишь на директора. Тот нахмурился и потянулся к мобильнику — вызвать скорую. Поняв, что меня могут запрятать в больнице на большой срок по настоянию директора, я выбежал из зала. За мной побежало несколько человек. Но я читал их мысли. Они думали, я побегу к выходу. Но я этого не сделал. Я сиганул к окну, и, разбив его, вылетел на улицу. Благо был первый этаж. Прибежав домой, я влетел в ванную и помылся. Когда я вышел из нее, отец ждал меня с сотовым в руках. Директор позвонил ему.

Я подумал что он меня успокоит, не даст сойти с ума от этих голосов в башке — я до сих пор слышал голоса соседей. В ответ на мой рассказ тот неожиданно осел на пол. Прочитав его мысли, я помертвел от ужаса.

«Я думал, это не передается по наследству… Почему?! Надо было убить его вместе с его мамашей уже в больнице. Они все за одно — таким в жизни не место. Не зря мой прадед убивал этих ведьм и колдунов! Я сейчас убью и этого!»

Я замер, боясь пошевелиться. Отец вдруг понял, что я прочитал его мысли, и бросился на меня. Я предугадывал каждое его действие — что было сложно от кучи голосов в голове. Выбежав из квартиры, я бросился вниз по лестнице. Отец кинулся за мной. Но он слишком разбежался. Я услышал грохот и его вопли. Он упал с лестницы и сломал себе шею. Едва дыша от ужаса, я услышал стук дверей. Соседи выбегали из своих квартир, чтобы посмотреть, что случилось. Я напоследок быстро обнял труп отца и убежал.

Бежал я долго, е оглядываясь. Прохожие смотрели на меня непонимающе. Наконец я остановился. Оглядевшись, я понял что нахожусь в лесу Подмосковья.

Так я и скитался целый год. Дар чтения мыслей приходил только в день перед полнолунием. Избавляясь от него в другие дни, я чувствовал себя обычным мальчишкой, сбежавшим из дома. Я старался не думать об отце. Он не виноват! Просто у него в генах заложена ненависть ко всем необычным людям. Просто именно такой придурок как я попался к такому замечательному отцу. Мне нет жизни на Земле. Отец бы меня убил, если бы сам не умер. Я чудовище. Я должен умереть.

Пребывая в шоке, я на секунду закрыла глаза. Открыв их, я увидела, что Дима не смотрит на меня. Он не плакал, он тихо скорбел по отцу. Я была о его отце отнюдь другого мнения.

— Ты же не виноват. Это твой отец чудовище, а не ты.

На миг его лицо ожесточилось и тут же разгладилось.

— Ты не права, — тихо сказал он.

Луна светила на пределе, освещая Димино лицо. Он казался живым мертвецом, и я невольно вздрогнула от такого сравнения.

— А зачем ты пошел на испытания?

— Я думал, что возможно, умру во время испытаний. Совершить самоубийство я просто не в состоянии. Знаешь, я пытался заставить других меня убить — дрался с хулиганами, попадался под горячую руку воришек. Но они меня не убили.

Я искренне жалела Диму. Бедного, загнаного в угол. Хотелось погладить его по плечу, но я не решалась.

— Не жалей меня, — резко сказал он.

Утром я проснулась под звук ревущего мотора. Совсем рассвело и сквозь окошко проникали лучи солнца. «Не приснилось ли все мне» — подумала я. Но оглядевшись, я поняла, что нет.

Дима копошился где-то сзади. Поднявшись, я проследовала за ним. Он сидел на полу и складывал кучу каких-то коробок и тряпок в рюкзак. Я заглянула ему за плечо.

Шесть пачек прессованных хлебцев, несколько пачек с чипсами и сухариками, очень много пачек с «Ролтоном», «Биг Боном» и другими быстрорастворимыми лапшами. Две алюминиевые фляжки с водой и какая-то одежда. Что было под низом всего этого, я не разглядела.

— Зачем это все? — спросила я в самое ухо.

Тот вздрогнул от неожиданности и ответил:

— Я собираюсь в Сибирь.

Я опешила. В Сибирь? Я считала, этот КамАЗ везет нас куда-нибудь в Подмосковье. Я же не могу в Сибирь… Я хочу домой.

— И что я буду делать в Сибири? — резковато спросила я.

Тот обернулся и долго смотрел мне в глаза. Я невольно засмотрелась на его красивые глаза. Им не место в Сибири — им место на страницах модных журналов!

— ТЫ ничего не будешь делать. Ума не приложу, зачем ты выпрыгнула за мной в окно. Просто я услышал твои мысли и не хотел, чтобы ты умирала. Потом просто не было времени тебя сбросить со спины. Когда КамАЗ сделает остановку в Лебедево, ты сядешь на поезд и поедешь домой. Твоя мамаша-миллиардерша заждалась тебя.

Я нахмурилась от такого злого тона. Ненавижу, когда меня заставляют что-то делать и поучают! Никуда я не поеду! Пусть попробует оторвать меня от себя.

— Зачем НАМ в Сибирь? — твердо спросила я.

Тот закатил глаза и отвернулся.

— Никуда ты не поедешь, — сквозь зубы прошипел он.

Я рассердилась и отвернулась. Посмотрим! Фиг тебе! Потом снова обернулась и подошла к нему. Перегнувшись через него, я достала Ролтон и отошла к стене. Тот ничего не сказал. Я раскрыла пачку и начала есть лапшу сухой. Какой ужас! Не то что мой любимый буйябес.

Поглядев на мое сморщившиеся от отвращения лицо, Дима усмехнулся и тихо сказал:

— Ну и куда тебе в Сибирь, если ты даже лапшу сухой не можешь есть?

Я ничего не ответила, доела свою пачку и поняла, что хочу писать. Что ж мне делать? Не у него же спрашивать?

— Я хочу в туалет, — наконец не выдержала я.

Тот усмехнулся и показал на дыру в полу возле себя. Я опешила и сперва не могла ничего сказать. Потом, немного оправившись, я открывала и закрывала рот, как рыба.

Дима отвернулся и ушел за коробки. Я поняла, что сейчас просто лопну и решила последовать его совету. Кое-как справив нужду, я немного приободрилась. И решила помериться.

Подойдя к нему, я уселась рядом и уставилась на него. Тот не смотрел на меня, а куда-то в пол.

— Ну и что же тебе делать в Сибири, объясни пожалуйста.

Дима нахмурился. Так он сидел около десяти минут. Когда наконец, я решила, что он не ответит, он произнес:

— Не знаю. Просто мне туда нужно.

Я подняла брови, но лишних вопросов задавать не стала. Он, видимо ожидал расспросов, и готовил резкий ответ Но, не услышав их, удивился. Он опять внимательно начал меня разглядывать. Я покраснела и уткнулась взглядом в пол.

— Марго, — медленно сказал он. Я вздрогнула, — зачем ты прыгнула за мной в окно?

Я решила его скопировать, заодно и позлить.

— Не знаю. Просто мне было так нужно.

Дима вдруг залился громким и заразительным смехом. Не выдержав, я улыбнулась, а потом тоже начала смеяться. Мы сидели, и смеялись как два придурка. Через минут десять, когда началась икота, он достал фляги с водой, и протянул одну мне. Я вволю напилась.

— Ты все это украл, — мне было неинтересно, но надо было поддержать разговор.

— Да.

— А как ты забрался в магазин? Он же до сих пор по идее не открылся.

— Превратился в волка.

Я удивленно посмотрела на него.

— Все так легко? Раз — и превратился? Не в полнолуние? А серебряные пули тебя убьют?

Тот опять захохотал:

— Полнолуние не при чем. Просто во мне теперь есть гены волка. Когда я превращаюсь в него, я испытываю боль, она заглушает остальные чувства, а когда я наконец становлюсь волком, то испытываю огромное облегчение. Очень странно — но пребывая волком, я могу читать мысли всех людей вокруг. Наверняка из-за моего чтения мыслей проект твоей матери сорвался. Она думала, что я просто стану обладать силой волка, оставаясь человеком. А тут на тебе — бац, и я громадный волчище.

— Тебе очень больно во время превращения? — виновато спросила я. Что же мама наделала?

— Да ты не беспокойся. Боль стоит потерпеть. После этого наступает такая эйфория! Пребывание волком — просто чудо!

— А сейчас ты смог бы превратится? — с интересом спросила я.

В ответ он улыбнулся. И начал превращаться. Я с ужасом взирало на то, как одежду разорвало и отбросило в сторону. Какой силой воли он обладал! Даже не пискнул, превратившись!

— Блин, забыл про одежду, — внезапно сказал волчище. Говорил он теплым, очень низким и бархатным-бархатным голосом.

Я опешила и на секунду потеряла дар речи. Он засмеялся — как странно видеть смеющегося волка!

С волком было намного легче. С ним можно было не стесняться. Я коснулась его мохнатой головы. Он внезапно лязгнул зубами, а я, вскрикнув, отлетела в сторону. Волк хихикнул и подошел ко мне. Я укоризненно посмотрела на него и снова коснулась его головы. Теплая и пушистая! Отбросив остатки стеснительности, я подошла вплотную и обняла его за шею. Волк остолбенел, но не оттолкнул меня. Постояв так немного и повдыхая чудесный запах природы и хвои, я отошла, удовлетворенно улыбаясь.

Сон рядом с пушистым, мягким и теплый зверем — просто чудо! Засыпая, я чувствовала себя абсолютно счастливой. Сквозь сон, я ощутила, как он превратился, но сил пошевелиться уже не было. Лишь покрепче закрыть глаза и провалиться в сон.

Утро выдалось прохладным. КамАЗ все ехал. Я очнулась и огляделась — Димы нигде не было. Испугавшись, что он уже ускакал в свою Сибирь, я забегала по кузову. Вот он — дремлет у самых дверей фургона.

Я открыла рот — хотела его поприветствовать, и осеклась.

Машина внезапно завернула, и я завалилась набок. Послышался жуткий грохот, посыпались коробки. Я утонула среди них, не разбирая, где верх, где низ. Вдруг из одной коробки вывалилось что-то металлическое, я услышала глухой стук и потеряла сознание.

Прорываясь сквозь пелену, я чувствовала, что мое тело куда-то бросает из стороны в сторону. Хотелось забыться, отдать себя темноте, спасительно подбиравшейся к моей голове. Но я боялась умереть. Лучше боль и красная пелена, чем смерть.

— МАРГО! — раздался чей-то знакомый окрик.

Очень знакомый. Но сил распознать его у меня не было. Темнота вдруг накрыла меня, и я провалилась в забытье.

Очнувшись, я не открыла глаза. Я чувствовала безумную боль в голове. В ушах звенело, конечности, будто налились свинцом. Безумно хотелось снова заснуть, но я себе не позволила.

Еле-еле разодрав веки, я посмотрела по сторонам — лес. Солнечный и красивый. Невольно залюбовавшись игрой солнца на листве, я вздрогнула, ощутив холодное прикосновение к коже.

Дима был белее мела. Он с ужасом смотрел на меня. Неужто я так плохо выгляжу? Я нахмурилась и попыталась встать. Парень резко опустил меня назад, а я вскрикнула от боли. Димино лицо выразило смесь страха, вины и боли.

— Я во всем виноват. Проспал остановку в Лебедево.

Я непонимающе смотрела на него, чувствуя, что скоро отключусь.

— Мы в Сибири, Марго.

Я не выдержала и заснула.

На следующее утро я чувствовала себя намного лучше. Слабость ушла, на затылке едва заметно пульсировала тупая боль. Я поднялась и огляделась. Дима сидел у костра и жарил на вертеле какого-то зверя.

Подойдя к костру, я поняла, что жутко проголодалась. Не обращая внимание на огонь, я просунула руку к вертелу и оторвала ножку. Это была какая-то птица.

— Мало тебе того, что я из-за твоей головы волнуюсь, ты еще хочешь, чтоб я за ожог волновался? — недовольно спросил Дима.

Я грозно на него посмотрела и начала поедать дымящееся мясо. Оно было очень вкусным — такое даже наш повар редко делает. Доев ножку, я оторвала еще кусок мяса. Съев все, что вместил живот, я разлеглась на траве.

— Скажи мне, пожалуйста, Марго, — сказал Дима, — зачем ты за мной потащилась?

Я рассердилась. Я, значит, хочу скрасить его участь бродить по Сибири, а он — потащилась?!

— Не твое дело! — гневно сказала я.

— Как раз мое! — твердо сказал Дима, — на мне теперь, блин, вся ответственность за тебя! Как я еще отыщу то, что хочу!

— А что ты ищешь? — быстро спросила я.

Дима отвернулся и ничего не ответил.

— Как пиявка приелась, — услышала я сердитый шепот

Я до крайней степени возмутилась:

— Не надо было меня из машины вытаскивать, если я так тебе надоела!

Дима открывал и закрывал рот, пока я не отвернулась и не отошла.

— Лучше бы ты умерла...

Бродить, бродить до бесконечности, пока ноги не согнуться от усталости. Голова уже отключается. Тело все еще работает. Отключиться, отключиться... Сойти с ума и умереть, как он и сказал.

Сердце резануло, а я охнула от боли и согнулась пополам.

Прошло недели три, с тех пор как я ушла от Димы. Он ничего не знал. Пока он спал, я проснулась и без еды ушла вперед. Хотелось умереть. Сердце тянуло назад, но я не позволила себе остаться.

Если он желает мне смерти — я умру.

Вот только когда она наступит?...

Вокруг огромный хвойный лес. Воспаленный мозг уже сходит с ума от всей этой зелени. Скорей бы смерть...

Может, это она? Впереди что-то движется...

Я потеряла сознание.

Бешеный рык сотрясает землю. Рычание... волка. Дима?!

Я открыла глаза, и снова чуть не отключилась. Вокруг меня четыре волка, и все злобно на меня смотрят. Это настоящие волки.

Не помня себя, я закричала. Внезапно один из них кинулся на меня и зажал мне лапой рот. Волки засмеялись.

Не может быть! Моя мать просто не могла после этого инцидента создать волков. Или могла?! Кто же это?

Один из них превратился. Я нахмурилась, стараясь не глядеть на наготу. Это оказался парень лет двадцати. Он рассмеялся лающим смехом, и, не стесняясь, прошел мимо меня, взяв с земли спортивки. Волки последовали его примеру и разобрали кучу одежды, лежавшей рядом.

— Специально для вас, барышня, мы оденем штаны, — произнес парень хриплым, неприятным голосом.

От него шла такая вонь, что я невольно сморщила нос. Тот заржал, а вместе с ними и другие.

— Приходиться мериться с некоторыми побочными эффектами жизни в Сибири.

— Ну и свинья, — невольно выпалила я.

Тот сделал вид, что ничего не заметил и произнес:

— Я Матвей. Это Серый, Гиббон и Паныч. А ты кто?

Я гордо вскинула голову. Хотела умереть — умирай, и лучше сразу, без мук.

— Я лучше сдохну, урод, — с отвращением сказала я.

Матвей совсем не удивился. Компания снова весело заржала. Я вдруг почувствовала, что мне все равно. Пусть делает что хочет.

— Симпотяжка, — протянул Матвей, — хочешь быть моей бабой?

Я чуть не облевалась от перспективы стать девушкой этого... отнюдь не ароматно пахнущего Матвея.

— Я лучше сдохну, урод, — повторила я.

— А твои фразы разнообразием не отличаются. Можешь что-нибудь новое придумаешь?

Я отвернулась и закрыла глаза. И попыталась заставить себя умереть. Умри, умри... Не помогает. Как бы незаметно совершить самоубийство? А хватит ли духу? Даже у Димы не получилось... Хватит! Хватит думать о том, кто захотел твоей смерти!

Ощутив холодное прикосновение, я вздрогнула. Матвей стоял совсем близко, гладя меня ножом.

— Может, передумаешь? — ласково спросил он.

— Убивай быстрей!!! — заорала я на него.

Тот опешил и не сразу нашелся.

— Ну, раз ты так хочешь...

Он вонзил нож мне в грудь.

Марго… (глазами Димы)

Если бы знать, где ты...

Я сотый раз обходил лес. Зачем, зачем, он сказал такую глупость?! Очевидно, что Марго ушла. Она ведь не знают, как я волнуюсь за нее. Она меня просто ненавидит.

Сердце чуть не лопнуло от боли. Я глубоко вздохнул и постарался не думать о ней.

Мне уже мерещится ее голос. Неудивительно, после месяца одиночества...

Нет, не мерещиться! Марго кричит, она в опасности! Я начал перевоплощение. Боль затопила все тело, и я на миг забыл обо всем. Облегчение наступило через минуту. Глубоко вздохнув, я пустился вперед.

Я чувствовал ее свежий, нежный запах и мчался на него. Впереди раздавались голоса. Что случилось?

Четыре мускулистых парня стояли перед ней. Замученная Марго сидела перед ними, и в упор глядела на их главаря.

— Симпотяжка, — протянул главарь, от которого так сильно воняло, что даже я почувствовал, — хочешь быть моей бабой?

Я замер на месте. Ответь Да.

— Я лучше сдохну, урод, — прошипела сквозь зубы Марго.

Что ты делаешь?! Они же тебя убьют!

— А твои фразы разнообразием не отличаются. Можешь что-нибудь новое придумаешь?

Она закрыла глаза и на лице ее вдруг отобразилась боль. Я насторожился. О чем она подумала? Вдруг главарь подошел к Марго и провел ножом по голой руке Марго.

Ждать, ждать... Может все обойдется.

— Может передумаешь? — ласково сказал он.

— Убивай быстрей!!!

Поняв, то, что прокричала Марго, я чуть не потерял сознание.

Я ничего не успел сделать.

Он вонзил нож ей в грудь.

Я словно очутился в аду. Она же не умерла. Только не это.

Забыв обо всем, я прыгнул на убийц. И снова чуть не лишился чувств. Те быстро перевоплотились в волков и зарычали. Они были гораздо старше меня — это было видно по размерам. Они походили на медведей-гризли. Но я слышал их мысли, и поэтому, точно должен был выиграть в схватке.

Главарь кинулся на меня.