Брат Оби-Ван (джен)

Но вспять безумцев не поворотить -

Они уже согласны заплатить:

Любой ценой — и жизнью бы рискнули,

Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить

Волшебную невидимую нить,

Которую меж ними протянули.

(с) Высоцкий

На следующий день после ареста Ричарда Ли шериф Ноттингемский получил очень вежливое письмо. «Приветствую тебя, шериф, — писал Оби-Ван. — Я рыцарь Оби-Ван Кеноби, друг сэра Ричарда Ли. Я знаю, что ты, могущественный шериф, разгневан на сэра Ричарда, и гнев твой равен твоему могуществу. Я хотел бы встретиться с тобой, чтобы заключить сделку. Зная о твоей мудрости, я уверен, что мы сможем достичь соглашения, выгодного для нас обоих, и избежать ненужной конфронтации».

«И что, это — сработает?» — подозрительно спросил Оби-Ван Живую Силу, дописав письмо.

«Мудрый джедай доверится Силе в вопросе о том, необходимо ли сражаться, — заявила Живая Сила. — В Кодексе так написано».

«Ой да ну! — помотал головою Кеноби. — Если бы я всегда тебя в этом вопросе слушался, меня бы уже давно вперед ногами вынесли».

Живая Сила снова надулась, и Оби-Ван, отправив письмо с почтовым голубем, пошел седлать коня.

Шериф Ноттингемский, получив письмо, велел зажарить почтового голубя, а письмо прочел себе вслух за трапезой.

— Наглец, — подытожил свои впечатления шериф. — Сделки не будет.

— А может, подумаешь? — предложил Оби-Ван, возникая за спиной шерифа словно из воздуха и приставляя меч ему к горлу. — Как тебе такая сделка — если отпустишь Ричарда Ли, я отрежу тебе нос. А если не отпустишь, еще и уши оттяпаю.

«Ох, что сказал бы на это Совет! — запричитала Живая Сила, которая советовала Оби-Вану совсем другую, гуманную стратегию, в результате которой его почти наверняка затравили бы собаками. — Что бы сказал учитель Квай-Гон?»

«Учитель Квай-Гон сказал бы «Правильно!»» — убежденно ответил Кеноби.

Бледный как полотно шериф Ноттингемский снял с пояса ключи от темницы.

— Не говори никому, не надо, — сказал брат Оби-Ван, выходя в коридор.

Шериф нервно кивнул, но Оби-Ван подумал и немного придушил его для верности.

Весенними вечерами, когда Оби-Ван изучал чужое звездное небо, лежа на спине, ему часто бывало грустно. Маленький Джон жил в отряде вместе с женой и даже обзавелся детьми. Вилли Статли постоянно пропадал в таверне у Хольдернесского ручья, потягивая виски из кувшина и обнимая свою Молли. Хотя Оби-Ван и предчувствовал, что Вилли еще попадет в передрягу из-за этой Молли, он знал, что сейчас Вилли счастлив, а значит, оно того стоит. Даже Робин порой отлучался из отряда с верным луком на одном плече и с лютней на другом, и Оби-Ван прекрасно знал, куда лежит его дорога.

Кроме того, Оби-Вана мучала совесть, когда он вспоминал Сири Тачи, с которой он так жестоко порвал из-за Кодекса и прочих пустяков. Прожив почти год в Шервудском лесу, Оби-Ван понял, что никакой Кодекс и никакая Сторона Силы не стоят того, что дорого твоему сердцу. А смотря в чужое небо, Оби-Ван понял к тому же, что ни время, ни расстояние не смогут изгладить из его памяти образ Сири, дрожание ее ресниц, вкус ее губ и звук ее голоса. Оби-Ван выучился играть на лютне и бередил сердца своих боевых товарищей печальными и красивыми мелодиями, к которым он пока не подобрал слова. Простые английские крестьяне, которые уже начали побаиваться Оби-Вана, обладающего непонятной и огромной силой, стали относиться к нему намного проще, после того как несколько вечеров подряд Оби-Ван тихо вздыхал, наигрывая на лютне. «Вишь, мается! — говорили между собой вольные стрелки. — В драке, чтобы его скрутить, всех шерифовых людей не хватит, а девчонка, небось, только пару раз на него взглянула и окрутила».

«Слышь, Живая Сила! — окликнул однажды Оби-Ван, откладывая лютню в сторону. — Разговор есть».

«Помедитировать, на голове постоять? — заинтересованно откликнулась Живая Сила. — Я тут такую новую позу для медитации выдумала — закачаешься. Оппо Ранцисис узлом завязался.»

«Позы с твоим участием меня как-то не интересуют, — ответил Оби-Ван, у которого в этот момент было одно на уме. — Покажи Корускант. Можешь?»

«Преискуснейше! — воскликнула Живая Сила в тщетной надежде, что блудного джедая потянуло в родные пенаты. — Узришь многое через меня. Другие места... Прошлое... Будущее... Лучше прошлое, там я вру меньше...»

Перед глазами Оби-Вана, как наяву, вставали знакомые с детства картины: коридоры Храма, тренировочный зал, зал для медитаций, библиотека Храма...

«Покажи мне Сири», — попросил Оби-Ван, и Живая Сила с неохотой перенесла его в комнату Сири Тачи.

Несколько минут Оби-Ван просто смотрел на спящую девушку, только дыхание у него сдавливало до крайности, будто кто из пушки в упор саданул. Потом, не совсем представляя, что нужно в такой момент делать в Силе, Оби-Ван попытался дотронуться до ее волос. Сири вздохнула во сне и наклонила голову поближе к невидимой руке Оби-Вана.

«Живая, а ну-ка устрой нам выделенку! — велел Оби-Ван. — А сама отвернись и уши закрой».

«А вот хрен тебе! — вдруг заартачилась Живая Сила. — Сначала дай посмотреть, потом дай поговорить, потом там погладь, а тут подержи. Охальники!»

«Интересная тема», — заметил Оби-Ван.

«Никакой помощи ты от меня не жди, — отрезала Живая Сила. — Вам секс, вам дети, вам рассветы вместе встречать и просыпаться рядом, а мне что? Кто будет меня обхаживать, внимания моего добиваться, медитировать часами, энергию свою нереализованную в меня вбухивать? Очень мне нужно, чтобы вы друг на друга смотрели, не отрываясь, а обо мне и думать забыли».

«Так-так, — угрожающе сказал Оби-Ван. — Что-то мне подсказывает, что целибат в Ордене ввели не просто сдуру».

«А ты думал, — тут же ответила Живая Сила. — Хрен вам всем на рыло вместо счастливой семейной жизни. Вы мои, а не друг друга».

«Вот ведь ты дрянь ядовитая, — с сердцем сказал Оби-Ван. — Теперь я не удивляюсь, как ты с ситхами ладишь».

Живая Сила обиделась, и Оби-Ван снова увидел над собой звездное небо.

«Я вернусь, Сири, — сказал про себя Оби-Ван, хотя и знал, что Сири его не слышит. — И если ты простишь меня, мы пошлем к ситхам и Кодекс, и Совет».

На следующее утро Оби-Ван сидел на опушке леса и наигрывал на лютне очередную печальную мелодию, когда мимо него прошел молодой рыцарь в алом плаще. Видно, рыцарю было жаль терять такое утро, и он шел пешком, вымокнув в росе по колено. Рыцарь улыбался своим мыслям и иногда напевал застольную песню.

— Позволь, я составлю тебе компанию! — крикнул брат Оби-Ван, вставая и закидывая лютню за спину. — С моей лютней и твоя песня польется лучше.

— Изволь, — ответил рыцарь, останавливаясь и позволяя Оби-Вану себя догнать. — Споем круговую?

— Запросто, — согласился Оби-Ван, подбирая мотив на лютне. — Но как зовут тебя, рыцарь, и почему тебе сегодня так весело?

— Я Алан Эдейл, — отвечал рыцарь. — Два года не был я в родной стороне, вчера вернулся, а завтра женюсь на самой прекрасной девушке в мире.

— Я могу только позавидовать тебе, — сказал Оби-Ван. — Я уже почти год на чужбине, и суждено ли мне встретить свою невесту — не знаю.

— Конечно, суждено, — заверил Оби-Вана сэр Алан, который не совсем представлял, как далеко Оби-Ван от родных мест.

И Оби-Ван с сэром Аланом запели круговую.

Следующим утром Оби-Ван вновь встретил сэра Алана на том же месте, но на этот раз Алан Эдейл шел в другую сторону, понуро опустив голову.

— Эгей, сэр Алан! — крикнул Оби-Ван и помахал сэру Алану лютней. — Разве с таким лицом положено встречать утро дня долгожданной свадьбы?

— А, это ты, мой менестрель, — грустно улыбнулся Алан Эдейл в ответ. — Сегодня будет свадьба, но не у меня. Мою Мэрион берет в жены богатый лорд, у которого так же много золота, как мало чести. Я даже не смог увидеть ее, потому что ее дом уже захватили его люди.

— Постой, сэр Алан, — сказал Оби-Ван, положив руку на его плечо. — Немало девушек просило моей защиты, говоря: «Помоги мне, Оби-Ван Кеноби, ты моя единственная надежда!» И что характерно, я всегда помогал.

— Ты Шервудский Колдун! — потрясенно произнес Алан Эдейл.

— Где я могу найти этого ситхова лорда? — деловито спросил Оби-Ван, пропуская мимо ушей свой новый титул, которым его наградили аборигены. — Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

— Я боюсь, они могут быть уже в церкви, — сказал Алан Эдейл, в голосе которого появилась надежда.

— Достанем и из церкви, не впервой! — бодро сказал Оби-Ван, знакомство которого с христианством ограничивалось только четырьмя Евангелиями да прочими рассказами отца Тука, а потому ему было невдомек, что в церкви происходит венчание, после которого сэр Алан потерял бы свою Мэрион навсегда. — Алан, ступай в лес, протруби трижды в рог и вручи Робину эту серебряную стрелу. Скажи, что я жду его у хольдернесской церкви. Вслед мне не смотри, — и Оби-Ван понесся к Хольдернесу со скоростью вихря.

— Похоже, у нас здесь свадьба, — сказал брат Оби-Ван, распахивая двери хольдернесской церкви и раскидывая слуг лорда Эдмонда мановением руки. — Надо бы поздравить жениха и невесту. Только мне что-то не очень нравится жених, так что его я не буду поздравлять, — Оби-Ван скинул плащ-джедайку и красноречиво поддернул рукава. — Слышишь, жених, — ты мне не нравишься!

— Значит, Алан Эдейл связался с колдуном? — сказал лорд Эдмонд, вынимая меч. — Понадеялся на дьявольскую силу даже под сводами церкви? Ты не выйдешь отсюда, Шервудский Колдун!

— Ну тебе-то точно надеяться не на что, — ответил Оби-Ван, слыша топот десятков ног, и снимая с пояса свой настоящий меч. — Леди Мэрион, встаньте мне за спину и закройте глаза.

«Если что, я всегда предупреждала, что молнии — это Темная Сторона, — невовремя полезла с нравоучениями Живая Сила. — Уййя! Да я что, я ничего...»

«К лесу Светлой Стороной, ко мне Темненькой», — тут же распорядился Оби-Ван, включая свой верный меч и вращательным движением руки превращая клинок сэра Эдмонда в спиральку.

Маленькая хольдернесская церквушка могла бы стать местом великой джедайской битвы, если бы люди сэра Эдмонда не начали падать в дверях, сраженные стрелами Робин Гуда.

— Брат Оби-Ван, выгони этих нечестивцев из храма, — предложил отец Тук, входя в церковь вместе с осколками витража и с хрустом приземляясь на скамейки. — Пусть эти скоты посидят до вечера в хлеву. Я видел его здесь неподалеку.

Когда брат Оби-Ван вернулся в храм, отец Тук вел переговоры со священноначалием. Сэр Алан Эдейл и леди Мэрион держались за руки. В хлеву сэр Эдмонд тщетно пытался вылезти из яслей, в которые брат Оби-Ван воткнул его вниз головой.

— Во всей Англии вы не найдете священника, который обвенчал бы их! — в гневе воскликнул епископ и бросил митру под ноги отцу Туку.

— Брат Оби-Ван, — озадаченно попросил отец Тук. — Договорись с епископом. Скажи, мы заплатим ему золотом. Меня-то лишили сана еще шесть лет назад.

— Зато меня не лишили, — сказал Оби-Ван и в знак своей праведности поцеловал крест, как это делали местные крестьяне. — Только ты подсказывай мне, что говорить, отец Тук. Я, как видишь, в своем монастыре больше занимался фехтованием, чем листал Требник.

Брат Оби-Ван довольно смутно понимал, что ему предстоит делать и как отнесутся окружающие к такому нарушению местных религиозных правил, но он считал, что любой обряд лучше провести неправильно, но от души, чем по форме, но с двоящимся сердцем.

— А и верно, отец Тук, — поддержал Оби-Вана Робин, — если тебе не с руки венчать молодых, пусть их повенчает брат Оби-Ван. Сэр Алан, леди Мэрион, вы согласны?

Молодые были настолько заняты друг другом, что не стали возражать, и только когда Оби-Ван надел епитрахиль поверх плащ-джедайки и встал перед ними на аналое, сэр Алан заподозрил, что что-то идет не так.

— Брата Оби-Вана в крестовом походе рукоположил Иерусалимский патриарх, — заверил сэра Алана отец Тук. — Он такой каноничный, что дальше некуда.

Брат Оби-Ван поднял над головой крест как световой меч и согласно кивнул.

— Крест к груди опусти, — шепнул ему отец Тук. — Повторяй за мной: жены, повинуйтесь мужьям аки Господу...

— Жены, повинуйтесь мужьям аки Господу, — повторил Оби-Ван с недоумением, потому что он вспомнил о Сири Тачи и подумал, что уж чего-чего, а повиноваться ему она никогда не станет.

— Ибо муж есть глава жены, аки Христос глава Церкви, Он же Спаситель тела.

— Ибо муж есть голова жены, — повторил Оби-Ван, — отец Тук, это ахинея какая-то.

— Уж что есть, — сказал отец Тук, перелистывая Требник. — Там дальше пойдет еще круче, готовься.

— Да ну к ситхам, — шепнул Оби-Ван и громко произнес, обращаясь к сэру Алану и леди Мэрион: — Согласны ли вы оставаться вместе до конца жизни, что бы ни случилось?

— Согласны, — ответил сэр Алан, а леди Мэрион просто посмотрела на своего жениха.

— На том объявляю вас мужем и женой, — объявил брат Оби-Ван. — Да хранят вас Сила, Иисус и святой Дунстан.

Брат Оби-Ван гульнул на свадьбе обвенчанной им пары на всю Силу. Сначала Оби-Ван напоил отца Тука, потом выпил сам, а потом напоил и саму Живую Силу.

«Охальники, — бормотала Живая Сила через пару часов. — Ты тут с Робин Гудом медовуху пьешь, Дуку на Серенно коньяк. Нет, надо вам поджечь Храм, понимаешь, надо!»

Оби-Ван уже собирался пуститься вприсядку, когда Живая Сила снова что-то забормотала ему в ухо.

«Слушай, Оби-Ван, — с пьяной серьезностью сказала Живая Сила. — Тут в будущем такие ужасы. Я просто плачу, — и Живая Сила довольно натурально всхлипнула. — Хочу предупредить».

В этот момент в воздухе просвистела злодейская стрела, и сэр Алан Эдейл упал на землю.

«Упс, — пробормотала Живая Сила. — I did it again. Не успела я».

Оби-Ван вскочил на ноги, мгновенно трезвея. Следующую стрелу, предназначавшуюся ему, он перехватил в воздухе. Живая Сила тут же услужливо повернулась к нему Темненькой Стороной, и Оби-Ван порвал лорда Эдмонда как вуки грелку.

За только что веселым столом воцарилось молчание, и Оби-Ван без помощи Силы почувствовал обращенные на него взгляды.

— Я постараюсь, — пообещал Оби-Ван, склоняясь над телом сэра Алана.

Сэр Алан был несомненно и бесповоротно мертв.

«Эй, Живая! — окликнул Оби-Ван Живую Силу. — Ты меня уважаешь?»

«Уважаю, Оби-Ванюшка, — пьяненько пробормотала Живая Сила. — Ой, как я тебя уважаю! Но помочь не имею права».

«Да тебе просто слабо», — пренебрежительно бросил Оби-Ван.

«Мне слабо? — встрепенулась Живая Сила. — Это Плэгиусу слабо! Это Сидиусу, болтуну бородавчатому, слабо! А мне ничего не слабо!»

Оби-Ван тем временем тихонько вил из Силы веревки, залечивая смертельную рану сэра Алана.

«Да че ты копаешься! — воскликнула Живая Сила. — А мы вот так!»

Сэр Алан открыл глаза и резко вдохнул.

«А мы еще и вот так!» — заявила пьяная вдребодан, но все еще Живая Сила, но что она этим имела в виду, Оби-Вану выяснить не удалось, потому что Сила снова выдала петлю гистерезиса.