Шкатулка с секретом (гет)

Их было четверо.

Один — чернявый плюгавенький коротышка, трое других — здоровенные лбы в кожаных куртках с низко надвинутыми на глаза кепками и длинными грубыми ручищами: уж что-что, но это Гейл успела ощутить сполна, пока ее тащили обратно в дом и привязывали к стулу, попутно с ухмылками лапая и щипая за грудь, бедра, живот и прочие мягкие места. О, они великолепно знали и чувствовали свою силу, свою безнаказанность и своё превосходство, и вели себя по-хозяйски нагло; и бесполезно было вырываться, звать на помощь, кричать о том, что это — частная собственность, и грозить недосягаемой полицией… Поэтому Гейл молчала.

К тому же в рот ей тут же всунули свёрнутый из газеты кляп.

Эти четверо были злы, очень злы. Не на нее — на Дирка.

Тем двоим, которых коротышка послал обыскать дом — Копчику и Кексу — все-таки не удалось застичь Дирка врасплох, это было видно по валявшемуся в углу перевернутому стулу, осколкам упавшей с полки декоративной вазы и расквашенному носу одного из незваных гостей. Но их было двое против одного, они были вооружены кастетами и дубинками (и наверняка еще чем-нибудь повнушительнее), и не страдали от лихорадки, и не загибались от кашля, и являлись профессионалами своего черного дела — и, когда Гейл наконец втолкнули обратно в комнату, все уже было кончено.

Дирк стоял на коленях посреди гостиной, и руки его были скручены за спиной; один из кожаных громил держал его за волосы, откинув голову назад, а другой возвышался рядом с резиновой дубинкой наготове.

— Ну, здорово, подонок! Не ожидал вновь с нами встретиться, а? Или наоборот… ожидал? — Коротышка, шагнув вперед и как-то суетливо, по-мушиному деловито потирая лапки, отрывисто усмехнулся. — Где он? Где Перстень, э?

Дирк сглотнул. Под подбородком его, на бледной напряженной шее билась тонкая голубая жилка, почему-то Гейл было это отчетливо видно даже с противоположного угла комнаты. «В мире не так уж много вещей, которые могут по-настоящему меня напугать, — внезапно вспомнилось ей. — И уколы, во всяком случае, к ним не относятся…» А вот вооруженные до зубов крепкие ребята, приставившие к горлу дуло пистолета, по-видимому, относятся… сейчас ему, мягко говоря, явно было не по себе.

— У меня его нет, — сказал он негромко, едва разжимая губы. — Вы же сами видите…

Коротышка пнул его сапогом в живот — быстрым точным ударом практически без размаха.

— И куда же, в таком случае, ты его спрятал? Говори! Или прикажешь, гм, непорядка ради обыскать комнату?

Он небрежно моргнул своим кожаным прихвостням — и те, как послушные, хорошо выдрессированные псы, не заставили хозяина повторять приказ дважды. Крушить — не строить; кажется, эти добры молодцы давно уже жаждали найти хоть какое-то применение своей бьющей через край неуемной энергии. Полетели на пол подушки и одеяла, загремела фарфоровая посуда в буфете, посыпались со стен картины, гобелены и декоративные блюдца; в поисках тайника громилы были исполнены рвения разбить, сорвать, расколоть и перевернуть вверх дном все, до чего только могли дотянуться. Видимо, целью их было не столько что-то найти, сколько устроить вокруг себя как можно больший разгром и бедлам; обычно безразличная ко всему голова лося, до которой очередь на растерзание еще не дошла, взирала на все происходящее с откровенным брезгливым неодобрением…

Гейл зажмурилась. Бедная, бедная миссис Поттер, промелькнуло у нее в голове, вот уж будет ей тут завтра работы: собрать все осколки и обломки, пропылесосить диван, расставить по своим местам то, что не разбилось, соскрести со стен ее, Гейл, и Дирка серые засохшие мозги и затереть «Ванишем» намертво въевшиеся в палас пятна крови… Господи боже, тут же одернула она себя, ну о чем я сейчас вообще думаю?!..

Сказать, что она была в шоке, смятении и неописуемом ужасе — значит, ничего не сказать.

Кто все эти люди? Что они делают в ее доме?

Зачем им какой-то Перстень?

И что теперь будет с ней, с Гейл? Ответ на этот последний вопрос в особенности приводил ее в трепет… Она была одна — совершенно одна, в глухом лесу, в уединенном доме, в лапах каких-то злобных укуренных отморозков — и заступиться за нее было некому…

Кроме Дилона.

Но что он — в одиночку — сможет сделать против четверых этих сильных и хорошо вооруженных громил?! Он приедет сюда, ни о чем не подозревая и предвкушая приятные выходные, а тут… Она ведь даже не сможет его ни о чем предупредить!

Коротышка, пристально наблюдавший за ее лицом, конечно, не мог не заметить отражавшиеся на нем смятенные чувства — и подошел ближе; в его сиплом прокуренном голосе скользнула ласковая нотка фальшиво-нарочитого сочувствия:

— Что, страшно, детка? Ну-ну, не волнуйся… Скажи-ка лучше, ты не видела у этого типа золотой перстенек, а? С зелененьким таким, маленьким камушком в виде паучка? Не попадалась тебе ненароком на глаза эта крохотная безделка?

Перстень… Не та ли это золотая вещица, которую пару часов назад Гейл приметила у Дирка в руке? Ну да, он сидел на диване и крутил в пальцах эту финтифлюшку, а потом… Куда же он потом ее дел? Трое бугаев перевернули всю мебель в комнате, вышвырнули все содержимое стеллажей, выдернули ящики письменного стола, простучали стены и едва ли не прощупали каждую половицу — но загадочный «Перстень» как сквозь землю провалился… съел его этот проклятый Дирк, что ли?

Он по-прежнему стоял на коленях, тяжело дыша и опустив голову, глядя в пол; на лбу его блестели хрустальные бисеринки пота.

Во что он ее втравил, этот скрытный и непонятный, из ниоткуда свалившийся на ее голову странный субъект?!

— Ну? — коротышка вынул изо рта Гейл бумажный кляп. Несмотря на невысокий рост и незапоминающуюся внешность, впечатление он производил угрожающее: взгляд у него был холодный, беспощадный, абсолютно безучастный — взгляд каменного идола, равнодушного к мучениям очередной жертвы, обреченной на заклание возле его пропитанного кровью подножия. — Так что же все-таки насчет Перстня, а?

Гейл смутно хотелось, чтобы этот проклятый Перстень наконец-то нашелся, и бравые кожаные ребята убрались восвояси из ее комнаты, ее дома и ее доселе тихой, скромной и никого особо не интересующей жизни. Она уже открыла рот…

Дирк искоса взглянул на нее — быстро, предостерегающе и как-то донельзя проникновенно. В глазах его пронзительно блеснуло страдание.

— Я… не знаю, о чем вы говорите! — запинаясь, прошептала Гейл: на нет, как говорится, и суда нет… по крайней мере, быть не должно. Что-то ей подсказывало, что в это дело лучше не лезть, и что, стоит только коротышке и его веселым ребятам заполучить в руки злосчастный Перстень, как и её, и Дирка тут же безжалостно прикончат на месте. — Я ничего не видела… никаких перстней… никаких безделушек… Кто вы такие?!

— Хм! Кто мы такие? Так ты ничего не знаешь? — Коротышка посмотрел на нее испытующе и внимательно, проехался по ее лицу тяжелым взглядом, будто утюгом. — Тогда как — и почему — этот мерзкий хлюст оказался у тебя в доме?

— Я… встретила его на дороге… тут неподалеку, вы же сами знаете! Он был ранен…

— И ты притащила его к себе в дом, добрая самаритянка? Ах-ах-ах! Не делай добра — и не получишь в ответ зла, не слыхала разве такую мудрую пословицу? А ведь люди просто так не скажут… Ты хоть знаешь, кто он такой, а?

Видимо, выражение лица Гейл доставило ему определенное мрачное удовольствие, он глухо, удовлетворенно заухал, будто заглотивший особенно жирную полевку сыч.

— Это, моя дорогая, Антиплащ — взломщик и наглый вор, пару дней назад ограбивший Этнографический музей, не слышала о таком, а? Вижу, что слышала… А мы — агенты спецслужбы, призванной вернуть похищенное имущество на его, имущества, положенное место… а также ввергнуть этого мерзкого злоумышленника в праведное лоно закона, дабы сполна воздалось негодяю по преступным деяниям и отвратительным заслугам его, поняла? Или ты хочешь оказаться за решеткой заодно с ним — по обвинению в пособничестве и укрывательстве?

— Не верьте ему, Гейл! — отчаянно, вскинув голову, торопливо прохрипел Дирк (или этот, как его… Антиплащ?) — Он лжет! Никакие они не агенты спецслужбы, а самые обыкновенные бандиты…

Удар резиновой дубинкой поддых заставил его замолчать. Он согнулся пополам в очередном приступе кашля, сотрясаясь всем телом, и судорожно сплюнул на пол — сгустком крови.

— Бандиты? Такие же, как и ты! — дергая подбородком и яростно брызгая слюной, просипел коротышка. — Абсолютно лишенные совести, чести и тормозов, между прочим... Ну так что, вернемся наконец к нашим жирным баранам — или будем дальше вертеть на шампуре старого и жесткого вола, а? Я знаю, что Перстень у тебя. Куда ты его дел?

— Выбросил в озеро…

— Лжешь! Ты просто так со своей добычей не расстаешься!.. Куда ты его спрятал?

— Какого черта я должен тебе говорить? Чтобы, получив Перстень, ты нас обоих утопил в проруби, как новорожденных котят?

Коротышка потемнел лицом.

— Тебя-то я точно сейчас утоплю — если через пять минут не получу того, что мне нужно. А девчонку… — Прикусив губу, он как будто задумался на мгновение. — Она слишком много видела. Она знает, что именно мы ищем… — Взглянув на побледневшую Гейл, он с глумливой отеческой лаской потрепал ее по щеке. — Испугалась, крошка? Ну, ну, не надо… Обещаю, все закончится быстро и безболезненно, ты даже ничего не почувствуешь… Наверное. — Он многозначительно подмигнул своим раздухарившимся подручным, и те азартно захохотали, обмениваясь понимающими ухмылками. Гейл содрогнулась…

— Перстень, который хранился в музее — не единственный, ты же сам мне об этом говорил, Спарки… — медленно, с трудом переводя дыхание, сквозь зубы процедил Антиплащ. — Существует и другой… в особняке Хаксли…

— Дьявол! И что? Ты мне его оттуда достанешь, что ли?

— Идиот! Посмотри на каминную полку! Эта девчонка на самом деле может оказаться куда полезнее, чем ты думаешь!

Коротышка — Спарки — быстро обернулся, скользнул цепким взглядом по кубкам и наградам, стоящим над камином, прочитал пару-тройку бросающихся в глаза золотистых надписей. Верхняя губа его слегка приподнялась, обнажая мелкие, совершенно желтые мышиные зубки — он ощерился, будто гончая, внезапно почуявшая свежий и теплый след.

— «Дилон Хаксли»… Ты хочешь сказать, что это — тот самый Хаксли? Владелец Шкатулки?

— Владелец — Роберт. А этот Дилон — его сын.

— А девчонка, выходит, тоже родственница?

— Будущая. — Антиплащ усмехнулся — не менее паскудно и мерзко, чем до того — черные кожаные ребята. — Она — невеста Дилона, понял?

— О, черт! Ты уверен? — Коротышка смерил Гейл каким-то брезгливо-оценивающим, очень обидным для нее взглядом. — Да неужели? Но это меняет дело…

— Вот именно. По-твоему, оба Хаксли не согласятся обменять эту маленькую милашку на какой-то паршивый золотой перстенек?

— Может быть, и согласятся…

— Тогда на кой черт тебе сдался мой экземпляр?

Коротышка расхохотался.

— Ах, вот к чему ты клонишь! Хочешь продать нам девчонку — за Перстень? Ничего не выйдет! Согласятся Хаксли на сделку, или нет — пока неизвестно, а вот твой Перстень явно где-то неподалеку, печенкой чую… Впрочем, — он пошевелил пальцами в воздухе, — кое в чем ты все-таки прав. И, если ты твердо решил Перстень мне не отдавать… а у нас теперь есть, так сказать, запасной вариант… то на черта мне и дальше с тобой возиться? Копчик! — Он повелительно кивнул одному из кожаных парней. — Давай заканчивать этот балаган… В прорубь его, живо!

— Стойте! — Лицо Антиплаща, и без того не радующее глаз свежестью красок, стало совершенно серым: видимо, такого поворота дел он не ожидал. — Я… отдам тебе Перстень, Спарки... если в обмен ты обещаешь сохранить мне жизнь.

— В самом деле? Припекло, значит? Заюлил, как червяк на сковородке? Ну-ну. — Спарки смотрел с нескрываемым презрением. «И вот с этакой мразью я вынужден иметь дела!» — было выразительно написано у него на лице. — Ну и где он, этот твой Перстень, э?

— Тут… недалеко. Я закопал его в сугробе на берегу озера.

— Правда? А какого дьявола, собственно, я должен тебе верить?

— Ты, конечно, можешь мне и не верить, — хрипло сказал Антиплащ. — Но что тебе мешает самому убедиться в моих словах? Послать к озеру одного из твоих… барбосов?

— И ты готов показать мне тайник?

— Я… — Антиплащ быстро облизнул губы. — Да, готов.

— Вот оно что… — Спарки долго молчал. Молчание это было тяжелое и зловещее, нависшее над головой, будто готовая вот-вот рухнуть бетонная плита; видимо, коротышке требовалось время, чтобы поразмыслить над сделанным предложением и взвесить все «за» и «против». Доверять Антиплащу у него оснований не было… но и абсолютно не верить — тоже; в конце концов, Антиплащ был сейчас не в том положении, чтобы ставить свои условия. — Ладно. — Хитро поглядывая на Антиплаща, Спарки провел по губам пухлым волосатым пальцем. — В конце концов, много времени это не займет… Копчик, Кекс, возьмите этого придурка под белы рученьки и отыщите тайник. Только будьте осторожны, держите его на пушке — он хоть и еле на ногах стоит, а бдительности терять все же не следует. И вот еще что. — Он поманил пальцем одного из своих парней и что-то шепнул ему на ухо. — Понял, Кекс? Тогда вперёд!.. А мы с Гастоном пока покараулим девчонку…