Враг (джен)

Спал Тагил неспокойно и чутко. Да и разве выспишься, если под задницей жёсткая ветка вместо постели, а сам вот-вот ожидаешь пули. Парень вздрагивал, просыпался, судорожно цепляясь ободранными пальцами за шершавую древесную кору, и снова засыпал. В полудрёме чудилась ему оскаленная морда пси-пса и капающая с его клыков красная-красная кровь. Олицетворение всего ненавистно-враждебного, смертельно-опасного и до дрожи пугающего. А потом Тагил вдруг услышал это — тихий то ли хрип, то ли стон. Он нарастал, приближался и наконец, закружился воронкой над спящим парнем. Тагил застонал, пытаясь проснуться, но не смог.

Так бывает в ночных кошмарах. Даже если ты понимаешь — всё происходящее всего лишь сон, тебе страшно, страшно до чёртиков. Ты кричишь, широко разевая рот, но глотка выдаёт только едва слышное сипение. И ужас твой от этого только сильнее и продолжает расти, пока ты не вываливаешься из сна с бешено бьющимся сердцем и сбитым дыханием.

Жуткий, хрипящий звук достиг апогея и так ударил в уши, что Тагил проснулся. Вскрикнул, отмахиваясь от невидимого, хрипящего нечто, и конечно немедленно полетел вниз. Удар о землю был оглушающим. Тагил перевернулся набок, подтянул колени к груди и долго корчился, отчаянно пытаясь нормально вдохнуть. Перед глазами багровели звериные потроха, по которым вовсю ползали мухи. Ужасно смердело.

Наконец, удалось восстановить дыхание, Тагил поднялся на четвереньки и отполз, сколько смог, подальше от дерева. Повалился на траву и долго смотрел в небо, удивляясь, какого чёрта он ещё жив. Налетел ветер и принёс с собой мрачно-серую пелену облаков. Солнце скрылось, пошёл реденький дождь. Ничто так гарантированно не приводит в чувство, как непогода. Когда брызжет в лицо холодная влага, а под задницей скапливается лужа, особо не поваляешься. Тагил сел, утёр мокрое лицо и почувствовал себя гораздо лучше.

Пришло время проверить активы. Пистолет с одной запасной обоймой, нож, контейнер с «гирляндой» да напрочь севший ПДА. Тагил впервые вспомнил о друзьях и забеспокоился — как там Бокушок и Дыня, успели уйти, живы ли. Разлёживаться больше не хотелось.

Кряхтя и держась за отбитые бока, Тагил кое-как поднялся и вдруг невольно улыбнулся, подумав, что напоминает сам себе Бокушка. Бедняга старый — как ему, наверное тяжело. Неудивительно, что он так вцепился в эту возможность сорвать куш. Наверняка надеялся после этого уйти на покой. Как всё-таки хорошо, когда есть друзья.

Тагил чуть приоткрыл контейнер и с любопытством заглянул в него. Тогда, ночью он не успел хорошенько разглядеть артефакт, слишком уж был взвинчен происходящим. А ещё раньше в бинокль не было видно деталей. Вблизи «гирлянда» выглядела ещё необычней. Длинный, агатово-чёрный стержень скручивался в небольшие кольца сантиметров двадцать в диаметре. Непроницаемая, гладкая поверхность вдруг вспыхивала приглушённым серым отблеском и так же внезапно гасла. Красивая штуковина.

Тагил захлопнул контейнер и осмотрелся, пытаясь вспомнить намеченный сообща обратный маршрут. Идти собирались мимо НИИ, значит нужно на юг, оставляя место схватки точно за спиной. Не бросив даже прощального взгляда на дерево, Тагил нащупал в кармане несколько болтов и осторожно двинулся вперёд.

Судя по солнцу, уже давно миновал полдень, а значит, следовало поторопиться. После пары часов ходьбы Тагил понял, что сегодня до Свалки в любом случае не успеть. Много времени уходило на игру в прятки. Даже больше, чем на прокладывание пути в обход аномалий. Стоило парню заметить где-нибудь малейшее движение, как он немедленно залегал и прятался, пока снова не становилось тихо и безлюдно. Благо Агропром изобиловал складками местности, и спрятаться не составляло труда.

Валяясь на пузе в ожидании, пока не исчезнет с горизонта группа из семи бандитов, Тагил прикидывал — где бы разместиться на ночлег. К корпусам института в одиночку парень не сунулся бы ни за какие коврижки. Это местечко так часто переходило из рук в руки, что нельзя было с уверенностью ожидать доброй встречи. Вот и группа гопников прочапала как раз в ту сторону. Услышав через некоторое время автоматные очереди, Тагил только утвердился в принятом решении.

Он уже собирался вставать и идти дальше, но повернув голову, замер, а волосы на затылке шевельнулись от ужаса. Прямо на тропе перед ним шагах в десяти находился какой-то человек. Его сгорбленная фигура в чёрном стояла на коленях спиной к парню, не издавая не единого звука. Тагил нащупал пистолет и потянул из кармана, и в этот момент человек повернулся. Парень отпрянул, стараясь не заорать, хотя даже не был уверен — сможет ли. Это было как продолжение ночного кошмара. У странного незнакомца не было лица. Просто чёрный, невнятный овал, на чёрной, невнятной фигуре.

Не выпрямляясь, человек в чёрном начал медленно придвигаться, он словно плыл по воздуху. Странно было видеть такое днём. Ожившая тень, от которой веяло угрозой и смертью. Тагил судорожно дёргал рукоять пистолета, но тот не вытаскивался из кармана, зацепившись за ткань. Тогда парень повернулся бежать, но чёрная фигура непостижимым образом каждый раз оказывалась на его пути. Наконец, удалось высвободить пистолет. Тагил выстрелил три раза в упор, странная тень исчезла, но тут же объявилась справа. Пистолет водило из стороны в сторону в трясущейся от суеверного ужаса руке, парень никак не мог прицелиться.

На железнодорожных путях стояли несколько военных сталкеров и с изумлением наблюдали, как какой-то сумасшедший тычет пистолетом в пустоту. Вояки оглянулись на старшего группы, но командир только пожал плечами. Он знал, как в Зоне сходят с ума. Наблюдал, как отправляются на рассвете гулять с блаженной улыбкой по минному полю. Видел бессильные слёзы в глазах парней, которых уводил с блокпоста контролёр. Сам несколько раз смотрел в чёрное дуло пистолета, когда пьяный до непотребства пытался свети счёты с жизнью, не выдерживая накопившегося стресса. Однако такого командиру военных сталкеров видеть ещё не доводилось.

— Пристрелить? — спросил один из бойцов, снимая с плеча автомат.

Командир помедлил ровно столько, чтобы услышать торопливые очереди, доносившиеся от корпусов НИИ. Мотнул головой.

— Отставить. За мной марш.

Группа послушно потянулась за командиром к широко распахнутым воротам бывшего института. Боец, который хотел пристрелить спятившего сталкера, обернулся к товарищу и тихо сказал:

— Всё равно не жилец. Так хоть не мучился бы.

Товарищ согласно кивнул. Они даже не подозревали, что через десять минут оба погибнут в жестокой перестрелке с группой бандитов, сражаясь за несколько пустых бетонных коробок. А глубокой ночью их командир снова будет заглядывать в пистолетный ствол, и воронёная сталь запотеет от его горячего дыхания с крепким, сивушным запахом.

Тагил лежал лицом вниз и ждал, когда всё закончится. Обойма опустела, а новую он не удержал в трясущихся руках. Тогда парень просто лёг на землю и приготовился к смерти. Мысленно он был уже на той стороне, хоть его тело продолжало жить и отчаянно жаждало продолжить борьбу. Совсем как тогда, четыре месяца назад, в лесу под трупом сталкера с обглоданными ногами.

Ничего не произошло. Тагил ждал, лицо неприятно колола жёсткая трава, от земли несло ржавым железом и ещё чем-то кислым. На территории НИИ надрывались автоматы, кто-то кричал. Тагил медленно поднял голову и осмотрелся. Страшного человека в чёрном не было, и ничего не говорило о его присутствии. Даже следов не осталось.

Дневной свет поблёк, тени стали длиннее — солнце клонилось к закату. Медленно, словно после тяжёлой болезни Тагил поднялся на ноги. Отыскал оброненную обойму и вставил в пистолет, с удовольствием услышав мягкий щелчок. Потом приложил холодный ствол ко лбу. Это было настоящее. Как колючая трава под щекой, как вон та сраная аномалия, как воняющая ржавчиной земля. Но не тень. Тень была мороком, непонятно кем и для какой цели затуманившим его разум. Убрав оружие в карман, Тагил решительно зашагал к смотровой вышке, одиноко торчащей у железнодорожных путей.

Спустя полтора часа Тагил сидел на самой вершине железной конструкции и дрожал от холодного ветра, даже не пытаясь уснуть. Он пялился в темноту, а мысли его несли с собой груз сомнений. Контейнер с «гирляндой» продолжал оттягивать пояс, но радости по этому поводу Тагил больше не испытывал, сколько не старался. Большой мир за Кордоном больше казался таким уж тухлым и унылым, а Зона перестала манить романтикой приключений. Тагил смертельно устал. С этой мыслью голова его тихо склонилась на грудь, а дрожавшее от холода тело немного расслабилось.

Бежали минуты, складываясь в часы. Темнота кутала спящего сталкера в шелковистый кокон. Ветер давно унёсся на север и утащил с собой облака. Луна беспрепятственно изливала на землю тусклый, серебристый свет. Тагил поёжился, приподнял веки и вдруг вскочил, прижавшись спиной к бортику, опоясывавшему смотровую площадку вышки. Глаза парня безумно выпучились, челюсть прыгала. В воздухе чёрте на какой высоте перед ним висела тень. На этот раз в поднятой руке она держала лезвие, с которого медленно капали сгустки тьмы. Они едва заметно парили чёрным, а лезвие тускло отсвечивало в слабом, лунном свете.

— Этого не может быть, — прошептал кто-то за спиной.

Тагил резко обернулся, но никого не увидел.

— Этого просто не может быть, — настаивал невидимка, и голос его казался сталкеру смутно знакомым. — Не может быть. Не может…

Решив, что с него хватит, Тагил бросился к металлической лестнице. Каким-то чудом ничего не сломал, скатившись по ней кубарем, только в кровь ободрал руки и рассёк бровь. Спрыгнув на землю, он задрал голову, чтобы рассмотреть тень, разгадать её намерения, но вдруг… ослеп. Короткая вспышка полоснула по глазам, а после неё окутала плотная темнота. Тагил кружился на месте, хватая вытянутыми руками воздух, всей шкурой ощущая смертельную опасность. Она неминуемо приближалась, и об этом панически вопила каждая клетка его тела.

Взамен внезапной слепоте обострились все остальные ощущения. Уши стали чуткими, как у зверя, и без труда уловили новый звук: короткое, сочное чавканье и тонкий, длинный, едва слышный звон. Чавк… дззынь… И снова чавк… дззынь… И ещё ближе чавк… дззынь…

Чёрная пелена схлынула так же внезапно, как и накатила. Лунный свет показался ярче солнечного, темнота стала совершенно прозрачной. Тагил бросился прочь от вышки, от невидимого голоса, от страшных звуков, от тени. Он не думал об опасностях Зоны. Чёрт, да умереть в аномалии, от клыков мутанта, от пули — спасение. Но только не так.

Ноги ослабели от пережитого ужаса, но Тагил всё равно бежал, потому что знал — оно идёт. Лёгкие горели так, словно он вдыхал не воздух, а пламя. В глотке высохло и нещадно кололо. Железнодорожные пути закачались перед глазами, блеснул на металле лунный блик. Тагил споткнулся о рельсу и упал. Попытался вскочить и снова свалился на землю. Тогда он пополз, хватаясь руками за шпалы, ранясь о заусеницы, набирая полные ладони заноз.

Широкий зев тоннеля распахнулся перед парнем, предлагая укрыть от опасности, и Тагил поспешил воспользоваться приглашением. Вскочив, наконец, на ноги, он быстро миновал освещённый луной участок и схоронился там, где темнота была гуще всего. Прислонившись спиной к стене, Тагил подтянул колени и затравленно посмотрел назад. Там в мертвенном лунном свете одиноко торчала смотровая вышка. Над ней и поблизости было абсолютно пусто и тихо.

Парень чувствовал, что больше не выдержит. Сходить с ума страшно. Терять рассудок, всё, что составляет твою личность — невыносимо. Это даже хуже чем смерть. При одной мысли о таком исходе дыхание сбивалось, а разум затягивала густая кисельная пелена. Во всём мире не осталось ничего, кроме темноты, страха и одиночества.

«Тагил!»

Парень вздрогнул и огляделся, не понимая, кто так настойчиво зовёт его. Темнота в тоннеле колыхалась, словно живая. Это она звала его по имени.

«Сдохни, Тагил!»

Парень прикрыл глаза, ничего более не ощущая, кроме нарастающего безумия. Его разум вибрировал, как туго натянутая струна, и Тагил не знал, что будет, если струна эта вдруг лопнет.

«Сдохни, Тагил!»

Друзья остались одним только приятным воспоминанием. Кругом была враждебная темнота. Проклятая Зона и её злобные твари, охочие до его крови.

«Сдохни! Хватит, нахлебался!»

Жгучая ярость вдруг хлестанула Тагила, заставив взвиться на ноги. Такого бешенства спокойный и покладистый парень ещё никогда не испытывал. Он упивался новым ощущением, как пьяница вином, позволил захлестнуть себя с головы до ног и дал бешенству разрешение управлять всеми своими действиями. Парень выдернул из кармана пистолет, направил в темноту тоннеля и нажал на спусковой крючок.

— А хер тебе! Сука! Не получишь! — на каждый выкрик Тагил посылал темноте пулю в подарок.

Патроны давно закончились, а Тагил всё нажимал и нажимал на спусковой крючок и орал в клубящуюся тьму. Он больше не боялся. Пусть присылает хоть армию теней, просто так они его всё равно не получат. Пусть слепят его, издеваются, грозят сверкающими клинками — больше убегать и прятаться он не намерен. Тагил кричал, пока не охрип. Когда пересохшее горло отказалось воспроизвести ещё хоть один звук, он умолк. Молчала и темнота. Только усмехалась понимающе и снисходительно, как старому знакомцу.

Тагил медленно повернулся к ней спиной и зашагал к выходу из тоннеля. Небо подёрнулось розовыми отблесками зари, звёзды умирали одна за другой. Корпуса НИИ оглашались визгом и рычанием — мутанты пировали там до сих пор. У входа в тоннель лежал маленький бледно-жёлтый «выверт», народившийся за эту беспокойную ночь. А чуть дальше стояли Бокушок и Дыня, бледные, с отвисшими челюстями и смотрели на Тагила как на приведение.

— Мужики, — дрогнувшим голосом сказал им Тагил, — я так задолбался.

И разом из него будто вынули все до единой кости. Тагил свалился на рельсы, скрючился в позу эмбриона и замер. Сколько не тормошили его Бокушок и Дыня, он спал, словно заколдованный.