Альбус Поттер и Проклятый Договор (джен)

— Кто ты?! — последний отчаянный крик перед падением в пропасть.

— Я — твоя судьба, я — это ты! — его голос притягателен и тягуч, но на последних звуках срывается и шипит.

И этот тихий свист, змеиный шепот понятен Альбусу. В нем мудрость веков, отчаянье битвы, одержимость своей идеей.

Разве это неправильно? Болеть за то, за что борешься, всем сердцем.

Разве неправильно желать своему мира процветания?

Разве неверно управлять своим миром, как единственный, кто обладает для этого достаточной силой?...

Альбус, наконец, проснулся и, тяжело дыша, уставился в светлый проем окна. Его сердце гулко билось в груди, он чувствовал, что этот сон забрал его силы, выпил его энергию, не оставив ничего, кроме давящей пустоты.

— Ал? — Скорпиус, лежавший на кровати Джеймса, встряхнул лохматой со сна головой и сонно завозился, окончательно просыпаясь.

— Все нормально, — ровно ответил Альбус, — уже утро. Просыпайся, соня. Я не хочу начать очередной учебный год с опоздания или какого-нибудь экзотического способа транспортировки до Хогвартса. Поедем поездом, окей? В виде исключения.

Скорпиус весело и искренне рассмеялся, но тревога за Альбуса из его глаз не ушла. Альбус мог обмануть, кого ему вздумается, но не Скорпиуса Малфоя. Старое заклятье Блэков работало и не оставляло никаких иллюзий — с Альбусом что-то не так. Как, впрочем, и с ним, со Скорпиусом. С ним тоже что-то не так. Вероятно, с одним из них, но как разобраться, с кем именно?

— Хозяин Гарри приглашает к завтраку, — посреди комнаты возник домовик Кричер и склонил лопоухую голову в учтивом поклоне.

— Мы идем, — откликнулся Альбус, потягиваясь, — идем. Разбуди Лили.

— Хозяйка Лили уже внизу, — с достоинством ответил Кричер. Но он не был бы старым домовым эльфом Блэков, если бы не начал бурчать, — хозяйка Лили встала совсем рано, Кричер не успел ничего приготовить, то рано встает, то поздно... Кричер не знает, когда точно и потому не успевает порой, хозяева совсем не уважают старого Кричера...

— Уважаем, уважаем, — сказал Альбус, — не переживай, она простит, она же тебя любит.

Домовик сложил неcуразные уши на голове и быстро закивал. Любовь Лили Поттер к нему оспаривать он просто не мог.

Гарри Поттер и правда был уже за столом. Они с Лили пили чай и весело переговаривались. Когда Альбус и Скорпиус спустились к ним, хозяин дома приветливо помахал рукой.

— Глазам своим не верю, — пробормотал Альбус, — отец отправит нас в Хогвартс сам, мы не проспали, нам не надо лететь туда на метле, мотоцикле или чем-нибудь таком... экстравагантном.

— Ну я решил, что с меня хватит. Я отправлю вас сам, ради чего даже отложил все дела. Чтобы не вышло чего... экстравагантного, — Гарри улыбнулся.

— Доброе утро, мистер Поттер, — поздоровался Скорпиус, — рад вас видеть.

— Взаимно, Скорпиус. Как спалось?

— Замечательно, все хорошо, — Скорпиус кивнул Гарри, но от него не укрылось, что цепкий взгляд Главного Аврора уловил его тревогу и теперь анализирует, не связано ли это с его детьми.

Что же, Альбусу самому надо поговорить с отцом по поводу снов. Да и Скорпиусу, наверное, тоже следует не пренебрегать беседой со своим отцом.

После завтрака Гарри сам отвез детей на вокзал и дождался, пока Хогвартс-экспресс скрылся в туманной утренней дымке.

Когда-то они с Джинни вот так же провожали Джеймса и Альбуса, а маленькая Лили жалась к маме, крепко держась за ее руку.

С тех пор прошло уже пять лет. Он никак не мог решиться признаться самому себе: все эти годы он не провожал Альбуса потому, что боялся. Боялся вот этого ощущения заботливой руки под локтем. Джинни словно все еще сжимает его руку, поглаживает, утешая. "Тревоги уйдут, все будет хорошо", — слышит он родной голос, будто наяву.

Сейчас он чувствовал, что у него есть силы прийти на Кингс-Кросс снова. Призрак Джинни за спиной перестал беспокоить унылой тоской, наконец-то он обратился светлым воспоминанием, в котором Гарри отныне мог найти утешение.

— Привет, аврор, — насмешливый голос рядом вырвал Гарри из воспоминаний, он повернулся и открыто улыбнулся Гермионе. Она была одна, без Рона, но Гарри видел, что ее это не тяготит.

— Как дела? — спросил он у нее.

— Да, вроде, ничего, — осторожно ответила она, словно не веря, что он пришел сюда. Гермионе, как никому другому, была известна причина, по которой Гарри последние годы сваливал отправку детей на кого угодно, лишь бы не появляться на вокзале самому.

— Рози и Хьюго, правда, поссорились немного. Но, надеюсь, помирятся, пока доедут.

— А что не поделили? — с интересом спросил Гарри.

— Да у нас же Дина была, — виновато ответила Гермиона, словно была обязана сообщать о всех гостях Гарри, — ну вот и чуть не сошлись во мнениях...

— С кем? — спросил Гарри, чувствуя подвох, — не наводи тень, Уизли, у тебя на лице все написано. Джим виноват, да?

— Ну... немного, — уклончиво ответила Гермиона, — все забудется, я думаю. Быстрее, чем ты думаешь.

— Ладно, — Гарри быстро кивнул и сделал глубокий вздох — утро все же выдалось замечательное!

— Ты загляни ко мне сегодня, ладно? А то мне без тебя никак...

— Что-то случилось? — Гермиона обеспокоенно вскинула голову, заглядывая Гарри в глаза.

— Да не то, чтобы... В общем, да, случилось. Боюсь, один я не справляюсь, — Гарри поморщился, — столько министерских проволочек... Вот и поможешь. Прорваться.

— Хорошо, конечно, — она тихонько сжала его руку, — и не переживай. Джим с Роном уже с утра в магазине. Они определенно влияют друг на друга положительным образом.

— Хотелось бы надеяться, — усмехнулся Гарри.

* * *

В Хогвартсе все было по-прежнему. Хагрид, уже поседевший, но все так же искрящийся жизнелюбием, сопровождал малышей, а Минерва Макгонагалл, все такая же подтянутая, встречала всех своих учеников у лестниц. Портреты бесстрастно взирали на новеньких и приветливо подмигивали старым знакомым. И только Северус Снейп, подчеркнуто строгий, стоял возле стула на своем портрете, сжимая его спинку, и смотрел поверх голов учеников, не обращая на них ни малейшего внимания.

Скорпиус удивился, насколько уютными кажутся ему школьные стены. Он никогда не ловил себя на привязанности именно к Хогвартсу. К людям — да, и это он считал слабостью. А вот к самой школе вроде никогда не испытывал каких-то эмоций. А вот теперь, надо же, оказывается, эти стены заставляют его чувствовать тепло уют, будто вернулся домой.

Однако слизеринский стол и лица его сокурсников расставили все по своим местам. Чарли Нотт холодно кивнул, молчаливо принимая факт, его, Скорпиуса, и Альбуса Поттера присутствия на территории Слизерина, Винсент, напротив, заулыбался, засуетился, чем вызвал на лице Альбуса язвительную усмешку. И правда, Скорпиус и не заметил, как скопировал гримасу друга в ответ: суетливость Гойла была неприятной, тот явно понял, кто сильнее, и с кем лучше иметь хорошие отношения в этом году.

Пробежавшись взглядом по лицам слизеринцев, Скорпиус быстро определил, как себя вести и переглянулся с Альбусом: тот же ничего не анализировал, а задумчиво смотрел на портрет на стене над столом Слизерина.

Этот портрет был известен каждому слизеринцу досконально. До каждой складки зеленой мантии человека на нем. До единой морщины на суровом лице. До каждого драгоценного камня в его перстнях, что унизывали сильные гибкие пальцы, сжимающие медальон на груди.

Салазар Слизерин — один из Основателей. Волшебник, столь же легендарный, сколь и опасный.

Альбус смотрел прямо на него, и в его глазах Скорпиусу почудился отблеск зеленого колдовского огня.

* * *

— Каждое зелье имеет свои специфические особенности, к коим следует отнести запахи, консистенцию, цвет и вкус. Что вы скажите по последней особенности в этом списке, мистер Нотт?

Уж кто не изменился, так это профессор Малфой. Его темная, наглухо застегнутая мантия, аккуратная прическа и холодный взгляд оставались неизменными и столь же впечатляющими, как и раньше. Альбус чувствовал себя на занятии достаточно вольготно, был рад снова видеть профессора — летом они как-то не пересеклись — и счел нужным язвительно прокомментировать невежество Нотта. Шепотом, конечно. Сидящая рядом Роза Уизли укоризненно посмотрела на брата: она не одобряла сарказм в любом его виде.

— Мистер Нотт, вы не в состоянии дать ответ? За лето ваш мозг потерял способность мыслить?

— А она когда-то была? — уже в полный голос спросил Альбус.

— Хм, — сказал профессор, вглядываясь в лицо своего ученика. Осаживать он его не стал — ему импонировала такая развязная уверенность в себе, напоминала о собственных школьных годах. Импонировало, что Альбус, хоть и Поттер, но до глубины души своей — слизеринец.

К тому же здоровая конкуренция еще никогда никому не вредила. Так его в свое время воспитал Снейп, так он уже не первый год воспитывал своих учеников.

— Вы дадите нам ответ, мистер Поттер? — строго спросил он, но в его тоне Альбус чутко уловил одобрение.

— Безусловно, профессор, это элементарно. Вкус можно определять, только если все остальные стадии идентификации пройдены, и зельевар уверен, что перед ним не яд.

— Пять баллов Слизерину за правильный ответ. И минус пять за невежество Нотта.

— Я могу дополнить, профессор? — Роза прилежно подняла руку, ожидая разрешения ответить.

— Можете, Уизли.

— Вкус зелья может сообщить больше, чем его внешнее восприятие. Об этом надо помнить. И убедившись, что зелья не принесет ощутимого вреда в малой дозировке, все-таки попробовать, положившись на вкусовые ощущения.

— Хорошо, мисс Уизли, я добавлю Гриффиндору три балла за ваше всезнайство.

— Что и требовалось доказать, — весело откликнулся Ирбис, сидящий рядом с Розой.

Внезапно на своей парте среди вороха жизненно важных и просто полезных бумаг, Роза заметила записку, которой там быть никак не надлежало. Пляшущие буквы складывались в слова, написанные ровным, острым почерком.

"Надо поговорить, Рыжая. Сегодня в три, в библиотеке".

Роза задумчиво сложила листок и убрала в карман. Она даже не обернулась, чтобы посмотреть на отправителя. Он был уверен в том, что она придет.

Ну, а она точно знает, что Скорпиус Малфой никогда не написал бы просто так.

Поэтому она обязательно придет.

И излишние реверансы в виде томных взглядов, тайных вздохов вовсе ни к чему.

* * *

Гермиона прошла в кабинет Гарри тихонько, почти на цыпочках, и как только массивная дубовая дверь за ней закрылась, расхохоталась в голос.

— Ты чего? — Гарри поднял голову от бумаг на столе и с недоумением уставился на гостью.

— Да не смотри на меня, как на дементора, — отсмеявшись сказала она, — просто эта твоя секретарша... как ее там?...

— Оливия.

— О, точно, она самая. Она так на меня смотрела, будто хотела взглядом наслать Круцио, как минимум.

— И как, — Гарри наконец, улыбнулся, — удалось?

— Кому, ей, что ли? Нет, — довольно улыбнулась Гермиона, — ни за что. Бедняжка. Она же в тебя влюблена.

— Ну и что, — буркнул Гарри, резко покраснев.

— Все, молчу, молчу. Я ей сказала, что для меня у аврора всегда есть время.

— Представляю, как ты это сказала, — фыркнул Гарри и все-таки рассмеялся в ответ, — ладно, спасибо, пусть лучше думает, что у нас с тобой что-то есть...

— А разве нет? Долгая, вымученная годами дружба...

— Прекрати, — Гарри потянулся и открыл окно, впуская осеннюю прохладу в свой кабинет.

— Хорошо, что там у тебя? — вмиг став серьезной, Гермиона привычно уселась на диван в углу кабинета, подогнув ноги.

— У меня пропавший артефакт. Архивные рвут и мечут — требуют вернуть реликвию. Намекают, что опасно.

— Что за реликвия?

— Проклятый договор, — тихо сказал Гарри, наблюдая за реакцией Гермионы. Реакции не последовало — если она и знала что-то о Договоре, то на лице это никак не отразилось.

— Договор пуст, — сказала Гермиона ровно.

— Пуст, — согласился Гарри, — но ведь он может и не быть пустым, правда?

— Допустим. Но кому бы вздумалось красть Договор, от которого уже много веков никакого прока? В последний раз он был заключен много-много веков назад.

— Да вот ведь, — усмехнулся Гарри, — не совсем. Мне нужно добиться разрешения поднять архив Азкабана. Мне нужны договоры прошлых лет. Все. Я хочу найти того, кто охотится за ним сейчас. Проклятые Договоры запрещены. Уже лет сто как.

— Ты хоть знаешь, что это такое?

— Догадываюсь, — уклончиво ответил Гарри.

— Это бессмертие. То, чего многие хотят.

— Да, но цена же высока.

— Ты не представляешь, насколько.

* * *

Улизнуть из башни Гриффиндора незаметно практически невозможно. Если, конечно, ты не обладаешь незаурядным умом, как Роза Уизли.

Отбиться от настырного Ирбиса, который запланировал непременно прогуляться с ней во дворе, тоже не составило труда. Роза сослалась на головную боль и ушла в спальни девочек. Она не знала, зачем делать тайну из похода в библиотеку, но чувствовала, что это правильно.

В женских спальнях все было сложнее. Тут была вездесущая Лили, от которой нельзя было укрыться нигде. Лили брать с собой не хотелось. Причины были не ясны Розе, поэтому она решила положиться на внутренние ощущения.

Но не учла, что любопытство сестренки сильнее пресловутого кошачьего, которое, как известно, губит.

* * *

— Профессор... — Альбус проник сюда тайно, тихо, на цыпочках пройдя в это старое захламленное помещение. Именно здесь висел небольшой портрет Северуса Снейпа. Не такой большой и объемный, как в Большом Зале, но по-своему даже уютный.

Сейчас рамка была пуста. Профессор еще не вернулся.

Однако, спустя минут пять,показался все-таки. Подошел и устроился за столом, нарисованным на картине.

— Здравствуйте, профессор, — Альбус всматривался в нарисованное лицо, будто пытаясь уловить там отблески некогда сильных эмоций. Но Северус Снейп и при жизни не отличался большой эмоциональностью.

— И тебе не хворать, Альбус Северус.

— Я пришел...

— Вот не надо, — профессор несильно стукнул нарисованной ладонью по нарисованному столу, — ты пришел не поздороваться, тем более желать здравия мне в моем положении по меньшей мере глупо, не находишь? Ты пришел за ответами. Причем найти их придется в своей голове. Ты же помнишь, надеюсь, что я всего лишь портрет.

— Не просто портрет, а портрет великого человека, — тихо произнес Альбус, — ваш совет может быть бесценен, профессор. Пусть я и найду его в своей голове, как вы говорите.

— Так с чем пришли, мистер Поттер, — похоже, Снейп чуточку смягчился, осознав свою бесценность.

— Я... Скажите, я мог бы быть предсказателем? — выпалил он на одном дыхании.

— А что есть предпосылки? — заинтересованно спросил Снейп.

— Ну... да. Есть.

Снейп походил по картине. С учетом того, что она была сравнительно невелика, у него получалось по два шага в одну и в другую стороны.

— С чего ты взял? — ворчливо произнес он.

— Мне снятся сны. Настойчиво и постоянно. Это сны... с продолжением. Они касаются разных людей, событий.. Чаще всего, близких людей.

— Любой маг немного предсказатель. Но вот истинных Предсказателей немного. Ты и сам, думаю, знаешь, раз спрашиваешь. Предсказатель появляется приблизительно раз в столетие. Делает предсказание касательно нашего мира и... все. Дар у него пропадает.

— Я знаю, — кивнул Альбус, — и все же... мне надо спасти одного человека. Обязательно.

— Если тебе открыта Истина — спасай. Кто же тебе мешает.

— У меня не получается,— тихо сказал Альбус. — Как только я пытаюсь что-то изменить, действуя в своих снах, все становится только хуже.

— Значит, не спасешь, — ответил Снейп, пожав плечами.

— Нет! — Альбус вскрикнул и прикрыл рот ладонью:еще не хватало, чтобы его здесь застукали староста или преподаватели.

— Если я — Предсказатель, значит могу предотвратить события.

— Нет, Альбус, неправильно. Если ты и вправду — Предсказатель, то не сможешь влиять на исход событий. Так что, возможно, все иначе. Возможно, в тебе дремлет сила, и не исключено, что она заимствованная. Тебе надо искать ее истоки.

— Как спасти человека от смерти?... Скажите. Вы знаете.

Снейп махнул рукой. Потом закрыл лицо.

— Проклятый Договор, — выдавил он, — у меня не хватило сил и времени. Я опоздал. Но есть тот, кто преуспел. Ты найдешь его в замке. Я больше ничего не скажу.

— А я не опоздаю, — сказал Альбус, запоминая название.

Похоже, что ему придется встретиться со смертью лицом к лицу.

Но Альбусу не было страшно.