Гарри Поттер и Обитель Бессмертия (джен)

Впервые в жизни Гарри, возвращение в Пристанище нельзя было назвать приятным. Билл, Рон и Гермиона, прибывшие раньше, успели рассказать, чем все закончилось. Так что, выбираясь из камина, Гарри был встречен траурным духом сожаления, прочно отпечатанным на всех лицах.

– Я до сих пор поверить не могу, – призналась Джинни. – Как это можно допустить?!

– Тебе легко говорить. Тебя там не было, – бросил Рон.

Так ребята переговаривались весь день, впрочем, это было как будто уже неважно. Миссис Уизли и Билл негласно дали почувствовать, что теперь Уизенгамот, хорошо или плохо он прошел, остался в прошлом, а на первое место вышла подготовка к предстоящей свадьбе. Гарри, конечно, тоже принял в этом участие, склеивая с Роном китайские фонарики, в то время как девочки с миссис Уизли учинили смотр посуды.

Точно так же вместе со всеми он ждал возвращения с работы мистера Уизли, который обещал ему разузнать подоплеку приговора и принести слухи из Министерства. Однако это было вялое ожидание, лишенное былого рвения.

Мистер Уизли задержался, потому что должен был еще заскочить в Косой переулок и подтвердить заказ на вино для свадьбы. С его появлением миссис Уизли незамедлительно объявила, что пора к столу.

– Знаете, я побывал в нескольких отделах, – заговорил хозяин, когда все тарелки наполнились едой, – и, в общем, как я и ожидал, никто Малфоям особенно не верит.

– А Вы говорили с теми друзьями, которые их пригласили? – спросил Гарри.

Мистер Уизли помотал головой.

– Нет, от этих личностей ничего особо не добиться. Я бы не сказал, что они все с Малфоями заодно, но такая публика в моем присутствии и рот не раскроет. Например, мисс Блумсберри, конечно, не полезет в Упивающиеся смертью, но тоже считает, что чистокровным, вроде нее, должны быть все двери открыты. А этот ее братец…

– Понятно, – кивнула Гермиона. – Скажите, сэр, я так поняла, на заседании решали, можно ли позволить Малфою вернуться в школу. Могли ему запретить, или это тоже так, для приличия?

Отец Рона укоризненно покачал головой и смял в руке салфетку.

– Это не просто для приличия, милая, – произнес он с мягкой горечью.

Гермиона потупилась. Гарри до сих пор не задумывался, что мистер Уизли тоже работает всю жизнь в Министерстве, и, пусть оно не всегда воздавало ему по заслугам, чувствовать пренебрежение и к своей работе тоже ему было обидно.

– Простите, сэр, – сказала Гермиона.

– Ничего страшного, – успокоил ее мистер Уизли. – Я понимаю, вы хотите немедленных результатов, и у вас действительно может создаться впечатление, что Министерство ничего не делает. Но на самом деле то, что сегодня случилось, гораздо полезнее, чем вам кажется, – дабы подкрепить значительность своих слов, мистер Уизли направил вилку в потолок. – Я бы сказал, то, что Драко Малфоя привлекли к суду, на данном этапе уже хорошо.

– А ведь папа прав, – убежденно подхватил Билл. – Вы понимаете, пошли слухи, с ним никто не станет иметь дела. Да не переживай ты так, Гарри, выше нос!

– Если бы я знал, что все так будет, – поморщился Гарри.

– Ты не мог этого знать, – сказала Гермиона. – Никто не мог.

И тем не менее атмосфера за столом была далека от смирнея. Гарри старался не смотреть в сторону Джинни; ему казалось, что она, даже себе в том не признаваясь, теперь презирает его, Гарри, за то, что он был там и позволил Малфою выскользнуть сухим из воды.

– Я так рассчитывал, что Драко даст показания против Снейпа, – выдал он свое заветное разочарование.

– Да уж! Что ни говори, папа, а если Уизенгамот и его оправдает, нет прощения Министерству, – сказал Рон. – Этот гад заслужил самый строгий приговор только за то, что издевался над учениками не-слизеринцами и заставлял нас учить свои кошмарные зелья.

– Ладно, в зельях он знает толк, – скривился Билл, – но тем для нас хуже.

Мистер Уизли примирительно поднял руку ладонью вверх.

– В этом вы можете быть уверены, – сказал он. – Снейпа все сейчас стараются найти. Но, боюсь, это примерно то же самое, что найти Сами – Знаете – Кого.

«Волдеморта», – хотел поправить Гарри и сам не понял, почему в последнюю секунду прикусил язык. То, что Уизли, подобно всем другим колдовским семьям, боятся называть главного врага по имени, казалось ему сейчас такой раздражающей глупостью. Скажи он сейчас «Волдеморт», наверняка застынут в суеверном ужасе.

– Да, по логике, он должен оставаться при своем повелителе, если не хочет, чтобы его поймали, – решила Гермиона.

Мысль, что последние годы Снейп держался «Хогвартса» якобы потому, что это – единственное по-настоящему надежное место, чтобы прятаться от Воллдеморта, наконец, позволила возмущению Гарри проявиться.

– Должны же быть способы найти Снейпа! – воскликнул он. – Пусть у него нет ни приличных друзей, ни родственников… Есть? – спохватился он, заметив, как переглянулись мистер и миссис Уизли. Ответил ему отец Рона.

– Понимаешь, Гарри, авроры тоже начали поиски таким путем и выяснили, что его мать до сих пор жива, – сообщил он.

– А раньше этого нельзя было сделать? – с претензией спросила Гермиона, опередив Гарри.

– Да как-то не было надобности, – виновато откликнулся мистер Уизли. – Все считали, что ее давно нет в живых, и вообще последние двадцать лет эта почтенная старушка вела маггловский образ жизни, даже не колдовала. В общем, когда ее хватились, оказалось, что она уехала.

Миссис Уизли взмахнула палочкой, чтобы зажечь еще несколько свечей. Гарри подумал, что лучше бы она этого не делала, потому что так растерянность на лицах друзей проступила еще четче.

– Но тогда тем проще проследить… – начала было Гермиона.

– Как?! – оборвал ее Гарри. Это был не вопрос, а единственный способ выразить разочарование. По виду мистера Уизли он уже понял, что и этот след оборван.

– Незадолго до убийства Дамблдора, – все же взялся пояснять хозяин дома, – а точнее за две недели до этого она покинула Англию. Отбыла, что называется, в неизвестном направлении через Ла-Манш.

– Это только доказывает, что Снейп все спланировал, – высказался Рон.

– Не обязательно, – вздохнул мистер Уизли. – В Министерстве считают, что Упивающиеся смертью могли ее похитить, чтобы оказывать давление на Северуса Снейпа. Мы так и не выяснили, где она может находиться, а они всегда хорошо умели заметать следы.

– Тогда профессору Снейпу можно посочувствовать, – назидательно добавила миссис Уизли. Гарри посетила неприятная мысль, что она готова была поверить во что угодно, лишь бы не считать, что ее детей учил убийца.

Гарри же не склонен был принимать эту версию. Тем более, он знал, что Снейпа никто не заставлял ничего делать, и вообще он сделал грязную работу за Драко. Но за столом уже говорили о свадьбе, о том, какие фонарики повесить в саду, и Гарри, хоть и не без внутренней борьбы, оставил все как есть. Он понимал, что не может постоянно заставлять окружающих возвращаться к интересующей его теме, тем более что все это было крайне болезненно.

Зато в комнате Рона разбор слушания вовсе не казался неуместным. Они долго разговаривали в темноте, и Гарри был благодарен другу уже за то, что Рон разделяет его чувства.

– Как он нас прокатил с этой Меткой! – возмущался Рон. – Думаю, отец взял на заметку этих колдунов, которые соврали. Даже если они не Упивающиеся смертью, все равно люди явно ненадежные.

– Это точно. У них ни капли порядочности. После того, как Малфой провел в замок целую толпу… Слушай, а почему Фреда и Джорджа в таком случае не позвали? Они могли подтвердить, что продали сумеречный порошок! – Гарри даже приподнялся на локте, хотя его безудержно клонило в сон.

– Да потому и не позвали, что они Малфою ничего не продавали. Чуть не забыл тебе сказать! Я тут узнал у Фреда и Джорджа, каким образом к Малфою мог попасть порошок из их магазина, – вздохнул Рон. – Об этом еще никто не знает, ни Гермиона, ни Джинни, никто.

Гарри в темноте вопрошающе воззрился на него, и, словно почувствовав его взгляд, Рон вздохнул еще тяжелее.

– Пусть лучше они сами тебе расскажут, – заявил он.

Долго ждать Гарри не пришлось. Близнецы пожаловали во второй половине дня «специально для того, чтобы увидеться с Гарри», после того как Гарри и Рон убили первую половину, устанавливая о дворе и в саду наколдованные мистером Уизли столы и скамеечки.

– Папа еще навес готовит на случай дождя, – сообщил Рон, пока они работали. – Так что нам все равно придется еще и фонарики эти дурацкие развешивать, зажигать, а потом еще и следить, чтобы ничего не сгорело. Какое мое счастье, что только Биллу вздумалось по традиции жениться в родительском доме!

– А мне интересно посмотреть на свадьбу волшебников, – признался Гарри. – Хоть что-то в жизни хорошее увижу.

– Не унывай, Гарри! – попросил Рон. – А в этих магических торжествах больше возни, чем удовольствия, поверь мне.

Близнецы, вероятно, тоже так считали, поскольку подробный рассказ их матери о приготовлениях заставил ребят лишь досадливо поморщиться. Зато они презентовали миссис Уизли большую корзину цветов и торт.

– Это чтобы меньше возиться с выпечкой, – пояснил Джордж. – Хотя бы сегодня. Ради нас, мам, не затрудняйся.

Приступить к обсуждению интересующей Гарри темы удалось, конечно, не сразу. Миссис Уизли, соскучившись по сыновьям, выспрашивала близнецов об их жизни и делах и тогда, когда настала пора готовить ужин, так что ребята буквально сбежали от нее наверх.

В старой комнате близнецов временно, до свадьбы жил Билл, и Джордж, не удержавшись, заглянул туда, с тоской вздохнул и выскочил почти сразу же.

– Мерлин! Неужели когда-то нам с тобой здесь хватало места? – обратился он к Фреду. – Теперь мне одному тут места мало!

Впрочем, всем удалось поместиться в комнате Рона, и тогда Фред, глядя прямо на Гарри, объявил:

– Ты не представляешь, какую пакость нам Министерство подсунуло.

– Обязало сдавать товар бесплатно, а по дороге он теряется? – предположил Гарри.

– Сплюнь! – потребовал Джордж, замахиваясь, делая вид, что хочет дать ему подзатыльник. – Министерство пока платит, и неплохо. Зато теперь там работает не кто иной, как Монтегю. Ну, тот слизеринец, который полгода провалялся в больничном крыле после того, как пытался снять с нас баллы.

– Невероятно. Монтегю же учился отвратительно! – во всяком случае, Гарри всегда так казалось, выяснять это точно ему было как-то без надобности. Он вопрошающе поглядел на Гермиону, однако она пожала плечами, не в силах объяснить существующий казус.

– Ты забыл, что он не смог сдать экзамены на ТРИТОН «по недосмотру школьной администрации», – Фред явно передразнивал кого-то. – Его родители собирались поднять скандал, и у школы были бы неприятности. В общем, ему каким-то образом нарисовали приличные оценки. Сейчас война, кто за этим следит! Засунули его, значит, в департамент по колдовским играм и спорту. И вот он теперь гордо контролирует торговлю опасными розыгрышами!

– Вот и приходится нам его терпеть, – добавил Фред. – Только с тех пор, как он стал наведываться на наши склады, заметь, всегда в то время, когда мы в магазине, оттуда стал пропадать товар. Я бы не заметил, но, когда получил письмо от Рона насчет того, что Малфой воспользовался нашим порошком, проверил.

– Он таскал мелкими партиями, сразу ничего не докажешь, – сокрушенно объявил Джордж. – И, кстати, я нашел еще кое-что.

Гарри терпеливо ждал, когда близнецы сами нарушат паузу.

– Я тщательно осмотрел наш склад. И, знаете, разглядел такие маленькие, своеобразные трещинки на полу, – продолжил Джордж. – Такие возникают на том месте, где применяется портшлюс. Так что, возможно, он при себе ничего не выносит, а прямо на месте пересылает.

– Вы жаловались? – воскликнула Гермиона.

Близнецы синхронно помотали головами.

– Кому? Ему на него же? – усмехнулся Джордж. – Или, может, еще спросить, есть ли у него хоть капля порядочности? Я не такой оптимист, как ты, Гермиона. Хвала Мерлину, последнее время он не появляется. Между прочим, если бы у нас склад был в новом здании, там вообще бы не осталось никаких следов! Я, представь, хотел его еще разок проклясть, чтобы наверняка, да сдуру поделился этой идеей с отцом. Как он рассердился! Якобы убийство человека будет на моей совести, – он потряс головой, прогоняя наваждение.

– Добрые у нас родители. Нет, старик прав, конечно, – сказал Фред, – Но все-таки паршиво это.

Выразив искренне возмущение, Гарри получил возможность также узнать, что, по мнению близнецов, все это означает.

– Монтегю сам не способен разобраться, что именно понадобится этим гадам, – не сомневался Джордж. – Точно говорю, им руководит кое-кто поумнее.

– Думаешь, он вступил в ряды Упивающихся смертью? – не без страха уточнил Рон.

– Вряд ли, – презрительно фыркнул Джордж. – Скорее всего, его наняли через подставное лицо, или он оказывает услугу какому-нибудь приятелю по колледжу, тому же Малфою. А знаете, что? Надо бы нам с тобой, Фред, потолковать с Мундугусом! Он же может краем уха что услышать?

Придумав сами себе такое поручение, близнецы отнюдь не показались Гарри довольными собой. Казалось, они сами не очень-то верят в успех своего замысла. Зная, как не любят ребята проигрывать, Гарри сочувствовал им и злился вместе с ними. Он понимал, что враг оказался гораздо хитрее, изворотливее, а его методы – тоньше и неуловимее, но, тем не менее, Гарри тоже готов был пытаться, даже без гарантии выигрыша.

Тут на лестнице заскрипели тяжелые пружинистые шаги, и заглянувший Билл объявил, что всех ждут внизу, поскольку мистер Уизли вернулся с работы. Пришлось закругляться. После ужина Фред и Джордж покинули Пристанище, а миссис Уизли, подумав, сказала, что на сегодня вроде бы все сделано.

– Пойдемте-ка с глаз долой, – шепотом посоветовал Рон, – пока она еще чего-нибудь не придумала!

Гарри с ребятами вышел на крыльцо и по привычке поглядел в сторону сада. Там носился Живоглот, и до Гарри донеслось недовольное бурчание Рона, что, значит, завтра снова надо выгонять гномов. Жара спала, солнце еще не закатилось, но Гарри казалось, что все это как будто не для него. Раньше он любил такие вечера в Пристанще, само время после ужина, любил находиться рядом с друзьями, и теперь то, что он не может по-прежнему наслаждаться всем этим, удручало.

– Гарри, – сказала Гермиона, – хватит уже. Прекрати переживать!

– Как я не подумал, что все может так повернуться! – теперь, когда это случилось, собственная недальновидность казалась Гарри верхом глупости. – Нет, Малфой все великолепно рассчитал! И не придерешься! Его жалели ведьмы-заседатели, а его мать произвела впечатление на колдунов.

Сочувственные взгляды друзей, казалось, только усугубляют разочарование. Гарри уселся на нижнюю ступеньку и уставился в пол, чтобы этого не видеть.

– А я-то надеялся, что Малфоя отправят в Азкабан, и это станет лучшим подарком ко дню рождения Гарри! – сказал Рон.

– Рон! – с упреком воскликнула Гермиона. – Разве можно радоваться таким вещам! Малфой, конечно, такая дрянь, но как тебе не стыдно ему уподобляться?!

В глубине души Гарри полностью соглашался с Роном. И ему совершенно не было стыдно. Как ни странно, поняв, что уж этого неприятного чувства он лишен, и, в отличие от Малфоя, ему нечего стыдиться, Гарри слегка воспрянул духом. Но он не хотел сейчас ссориться с Гермионой, и потому поспешил переключить ее внимание на другое.

– Во всяком случае, теперь мы с ним встретимся, – зловеще изрек он. – Если он не в Азкабане, тем проще!

– Только без глупостей! – вскинулась Гермиона. – А то ты с ним уже дрался, и в результате «Гриффиндор», помнится, лишился половины квиддичной команды.

С трудом удерживая самообладание, Гарри подумал, что напоминать сейчас о прочих победах Малфоя со стороны Гермионы, по меньшей мере, бестактно.

– Зато и ему мало не показалось! – ответила ей Джинни. – И вообще, ты что предлагаешь?

Гермиона скрестила руки на груди и прогулочным шагом двинулась прочь. Гарри наблюдал, как она, отойдя совсем недалеко, развернулась и в той же манере двинулась обратно.

– Я много думала о том, чем мы будем заниматься в этом году, – наконец, сказала она.

– Как что? Мы же уже договорились! Будем искать хоркруксы, – ответил ей Рон.

– Где?!

Беспощадный в своей неизбежности логичный вопрос застал Гарри совершенно врасплох. Нет, он, конечно, раньше думал, куда направится вместо «Хогвартса». Но воображение обычно рисовало его уже с искомой вещью в руке, а места были привычны для любого колдуна: ну, там, платформа 9 и ¾, «Три метлы». Сейчас же он остро почувствовал, что все это не годится. А Рон повернулся к нему с вопросом в глазах.

– Дамблдор тебе что говорил на этот счет? – спросил он.

Гарри пожал плечами и нахмурился; казалось он снова попадает в такую же ситуацию, как на слушании.

– Вот! Ты не знаешь, где найти хотя бы один хоркрукс. Я уже молчу о том, как его оттуда достать, – добавила, видя его реакцию, Гермиона. – Даже при огромном везении…

– Я все равно не отступлюсь, – резко оборвал ее Гарри.

– Ты думаешь, я стану просить тебя об этом? – Гермиона остановилась прямо напротив него; Гарри видел свою тень у нее на ботинках. Он чувствовал молчаливую поддержку Джинни и Рона, но сам уже был не столь уверен, и это его раздражало. Он заставил себя поднять голову и встретиться взглядом с Гермионой. Она здорово напомнила ему профессора МакГонагол: сжимая губы и гневно раздувая ноздри, подруга все же была преисполнена решимости донести до него нечто такое, чего он сам, увы, все никак не уразумел. – Просто я понимаю, что бесполезно действовать вслепую! Вот куда ты пойдешь?

– Надо пойти в лавку «Борджин и Беркс», – сердито выпалил Гарри и ухватился за эту мысль. – Да, это то, что надо!

– Да? А тебя туда пустят? – спросила, садясь перед ним на корточки, Гермиона. – По-моему, сейчас, после твоих показаний, лавку Борджина держат под надзором, там все оцеплено аврорами, и тебе даже витрину разглядывать не дадут.

Несколько секунд прошли в молчании. В доме ухнула сова.

– Она права, Гарри, – заговорил Рон. – Чтобы с такими вещами работать, надо специальное разрешение.

– Для начала надо получить образование, – добавила Гермиона и подытожила: – У нас нет плана для охоты на хоркруксы, и, если хотите знать мое мнение, куда лучше и разумнее вернуться в школу вместе со всеми.

– И следить за Драко, – подхватил Рон. – Вот уж он рано или поздно выведет нас на своего хозяина!

Гарри пожал плечами и нахмурился, поймав выжидающий взгляд Гермионы.

– Вообще, Гермиона, я еще не согласился возвращаться в школу! – напомнил он. – Столько ждать, возможно, год…

– Ждать нам в любом случае придется, – беспощадно логично заметила Гермиона; в тот момент Гарри почти ненавидел подругу за здравомыслие. – Какой смысл действовать вслепую? Ведь ты не станешь отрицать, что у нас почти нет информации.

– Думаешь, потом ее будет больше? – усомнился Гарри.

– В «Хогвартсе» у нас больше шансов, – упрямо заявила Гермиона. – Ну, скажи, куда ты пойдешь?! Будешь прятаться в здании Министерства?

– А что, это мысль, – солидно кивнул Рон. – У отца там кабинет.

Гарри покачал головой. Он бывал в этом кабинете и не сомневался, что, если они с Роном там поселятся, спать им придется по очереди ввиду отсутствия места, и больше никто там работать не сможет. Впрочем, с тех пор мистера Уизли повысили, и, возможно, дали ему другой кабинет, но в любом случае в его планы не входило мешать отцу Рона на работе.

– Нет, от Министерства мы ничего не добьемся. Тут я вынужден с тобой согласиться, Гермиона, с ними можно иметь дело, только имея на руках диплом волшебника. Но все равно хоркруксы нельзя упускать из виду. Я имею в виду, как цель, – уточнил он, заметив, что Гермиона, похоже, опять собралась с ним спорить.

– Не забудьте, – веско произнесла Джинни, – что остается еще Малфой. В «Хогвартсе».

Выражение «сыпать соль на рану» после ее слов сразу стало для Гарри ощутимо понятным. Любой министерский чиновник вроде Перси по этому поводу непременно сказал бы что-нибудь вроде: «В жизни иногда приходится отступать». Все существо Гарри противилось такому благоразумию. Его невероятно злило, что Малфою удалось избежать наказания, и даже через сто лет он не согласился бы оставить дело так.

– А помнишь, – сказал он Рону, – на первом курсе мы строили всякие планы, как сделать так, чтоб его исключили?

– Жаль, тогда же не воплотили, – вздохнул Рон, – интересно, как он собирается смотреть тебе в глаза?

– Нагло, как всегда, – не сомневался Гарри.

Джинни кивнула, и от этого Гарри стало еще тяжелее. В Пристанище он, сам не всегда отдавая себе в этом отчет, избегал ее. Она не возражала. Но иногда, как сейчас, находиться вместе было неизбежно, и тогда они делали вид, что все нормально, так и должно быть.

Наступившую тишину разрядила Гермиона, с излишней горячностью предложив сменить тему.

– Я не думаю, что ему стоит придавать такое уж значение, – сказала она. – Хотя вы, может быть, правы. Эта победа должна поселить в нем чувство уверенности и вседозволенности.

– Хочешь сказать, он еще больше обнаглеет? – кисло спросил Роню

– Наверное, да, – согласилась Гермиона. – Но, с другой стороны, он утратит бдительность.

Гарри подумал о том, что Малфой, возможно, и выдаст себя, зато Снейпа так и не выдал. И тут, наконец, ему стало понятно, что еще, помимо ненависти и горечи поражения, так жжет его. Он чувствовал себя уязвленным, потому что его в конечном итоге обошли слизеринцы, которых он как само собой разумеется считал тупыми и ставил себя выше. Узнав однажды, что и его могли распределить в «Слизерин», Гарри поначалу испугался, а теперь воспринимал это как оскорбление. Этот колледж был вроде наказания и позора для всей школы, как со Снейпом в качестве наставника, так, несомненно, и без него. Гарри еще не успел подумать о том, что Слагхорн поручился за Малфоя, согласившись приглядывать за ним. К этому старому колдуну он относился, в целом, неплохо, хотя и не радовался его мании создавать себе фаворитов, в число которых имел несчастье попасть сразу.

– Как вы думаете, Слагхорн им случайно подыграл? – спросил Гарри друзей.

Скоро он пожалел об этом, потому что по этому поводу у Рона с Гермионой разделились мнения, и они, как обычно, начали спорить. Гермиона полагала, что Слагхорн с ними не договаривался, «просто не мог не сыграть в благородство на публике», сказала она. А Рон был убежден, что никакому слизеринцу нельзя верить до конца.

В последующие дни, впрочем, они общались вполне мирно. И это неудивительно, потому что все были по уши заняты. Особенно хлопотала, конечно, миссис Уизли.

– Гарри, дорогой, и ты, Гермиона, – извинялась она, – мне так неудобно, что приходится привлекать к этому и вас также!

В ответ они оба заверяли ее, что им нисколько не трудно. Гарри нравилось работать на свежем воздухе, к тому же ему было приятно думать, что даже в такое непростое время люди находят время для личной жизни. Порой ему становилось жаль, что сам он утратил Джинни, причем по собственной воле отказался от нее. Становилось грустно, когда он ловил себя на мысли, что сейчас они могли бы быть вместе, улучать минуты и убегать в сад, чтобы просто гулять вдвоем, взявшись за руки.

За два дня до великого события Билл ушел из дома поздно. Он, как объяснила миссис Уизли отпросился с работы, чтобы встретить Флер и ее родственников.

– Они остановятся в «Дырявом котле», – сказала она. – Мерлин, мадам Делакур будет здесь завтра! Она желает лично заняться приготовлением мяса.

Кажется, это не очень ей нравилось, и, когда Джинни заметила, что миссис Уизли так придется меньше возиться, та хмуро попросила ребят выйти в сад и заняться навесом. По ее мнению, погода могла испортиться, а на то, чтобы заняться этим потом, могло не хватить времени.

Ребята обогнули дом и отправились в дальний угол сада. Установить навес, вопреки опасениям Гарри, оказалось не трудно, учитывая, что Рон уже мог колдовать, сколько угодно. Он не стремился показать это при всяком случае, и Гарри ценил его такт.

– Скоро и ты сможешь колдовать, – напомнил Рон, пока Гарри с девочками разворачивали полотнище. Оно было непонятного грязно-белого цвета, и поначалу Гарри удивился.

– Глупости. Его заколдуют, и он будет звездное небо показывать, – объяснил Рон.

Наблюдая, как друг колдует, Гарри не заметил, что рядом оказалась Джинни.

– Ты знаешь, – заговорила она, – что приедет и сестренка Флер, Габриэль?

– Та маленькая девочка? – припомнил Гарри. – Ну, наверное, ведь Флер ее сестра.

Однако поза Джинни, выражение ее лица, весь ее облик источали проблему.

– Не такая уж она маленькая. И – Флер говорила, она тебя вспоминает постоянно. Как ты спас ей жизнь, и какой ты храбрый, и все такое прочее, – добавила она.

Встретившись взглядом с хмурой Джинни, Гарри почувствовал, что краснеет, причем не столько от смущения, сколько от раздражения, ведь он, наконец, понял ее. Солнце скрылось; он механически отметил, что Рон вроде бы установил навес.

– Как ты можешь так думать? – упрекнул он.

– А она, может, и думает, – прошипела Джинни, не обращая внимания, что ее окликнула Гермиона. – И она частично вейла!

Гарри взглядом попросил ее не глупить. В этот момент из кухни донесся голос миссис Уизли, зовущий ребят в дом.

– И что ей понадобилось? – удивился Рон, неохотно отталкиваясь спиной от дерева, к которому успел прислониться. – Неужели обед так быстро приготовился?

Однако, первое ощущение Гарри, что дело тут вовсе не в обеде, оправдалось. Когда он, щурясь, вошел в помещение после яркого уличного солнца, на кухне, помимо хозяйки дома, обнаружились Кингсли, Хестия Джонс, Люпин и Тонкс.

– Это к вам, – сказала ему миссис Уизли, настороженно косясь на визитеров.

– Да, – обменявшись взглядами с остальными, подтвердил Кингсли. – Мы слышали, Гарри, ты решаешь, что делать дальше.

Как Гарри, так и Рон с подозрением покосились на Гермиону. Заметив это, она насупилась и, скрестив руки на груди, помотала подбородком. Зато Джинни покраснела, и чем сильнее она пыталась скрыть это, тем быстрее Гарри убедился, что проговорилась именно она.

– Я даже думать не хочу, дорогой, что ты не пойдешь на последний курс в «Хогвартс»! – воскликнула, укоризненно хмурясь, миссис Уизли. – Это же просто ни на что не похоже! Что же ты будешь делать?

Под перекрестным огнем прокурорских взглядов членов Ордена Гарри начал сердиться. Он легко представлял, каково бы ему сейчас было, если бы он все-таки решил не возвращаться и искать хоркруксы. С одной стороны, все в нем протестовало против того, чтобы оправдываться, как маленькому, с другой – он не представлял, как без этого обойтись.

– Мы уже подумали об этом, – вмешалась Гермиона. – И решили, что в школе сможем сделать больше, чем вне ее.

– Это правильно, – одобрил Кингсли. – Имейте в виду, что в этом году там будет полно работы. И вы сможете вполне реально принести пользу Ордену.

Это слово прозвучало, как своего рода пусковой сигнал. И Гарри, хотя его и устраивало, что внимание переключилось с него на дело, не удержался.

– А что происходит в Ордене без Дамблдора? – спросил он.

Члены Ордена переглянулись, словно призывая друг друга к благоразумию и притом искренне сожалея, что приходится помалкивать. Тонкс и вовсе не смотрела в сторону Гарри.

– Мы не можем рассказать тебе всего, Гарри, но поверь, мы работаем, – твердо произнес Кингсли.

– И чего вы от нас хотите? – ядовито, не скрывая, что недоволен, осведомился Гарри.

Казалось, авроры только этого и ждали. «Что же, хоть какое-то задание», – говорил взгляд Гермионы, так что Гарри, невольно смягчаясь, приготовился внимать и запоминать

– Прежде всего, прислушивайтесь к тому, что говорят окружающие, – вздохнув, мягко произнесла Хестия. – Дети могут проговориться о том, что происходит в их семьях, а ведь для нас выяснить это бывает практически невозможно. Любую подозрительную информацию постарайтесь передать нам как можно раньше.

– Каким образом? – спросила Гермиона.

Хестия кивнула Люпину. Тот запустил руку во внутренний карман, и в следующую секунду на столе оказался небольшой пакет.

– С помощью этого, – сказал Люпин. – Это сигнальные зеркала. Они работают очень надежно.

Гарри постарался не встречаться с ним глазами. Однажды он уже получил такое зеркало. Это было последнее, что подарил ему Сириус, и Гарри до сих пор не мог простить себе того, что не воспользовался им вовремя.

Если остальные и заметили, что он помрачнел, то никто не подал вида. Кингсли снова взял инициативу и продолжал в деловом тоне:

– Кроме того, мы готовы рассмотреть любую инициативу, исходящую от вас. Я лично не сомневаюсь, что вы не будете сидеть сложа руки, и в сложившихся обстоятельствах не считаю разумным запрещать что-либо. Да, все-таки вы почти взрослые, – добавил он чуть громче после того, как миссис Уизли, колдующая над кастрюлями, неодобрительно пробормотала по поводу его разрешения.

И, хотя настроение Гарри особо не улучшилось, он признал, что со стороны Ордена это уже – кое-что.

– Я тут подумал, – заговорил Рон, – что надо бы возобновить встречи Дамблдоровой Армии.

В принципе, Гарри тоже об этом думал. Но каждый раз, планируя привлечь еще людей, он вспоминал Сириуса, Дамблдора и других, кого даже не знал, которые уже погибли. Ему не хотелось умножать жертвы, и пусть Гарри понимал, что это не зависит от него, все же сопротивлялся тому, чтоб ему помогали.

– Или сами управимся, – ворчливо буркнул он, стреляя глазами сначала в Рона, потом в Гермиону.

Но Тонкс поддержала Рона.

– Да, очень важно, чтобы уже в школе люди понимали, что правильно, – сказала она. – Ну и тех, кто свернул не туда, тоже можно выявить, как уже сказал Кингсли. Учтите, если вы в замке что-то будете обсуждать, сначала убедитесь, что рядом нет ненадежных ушей. Даже в гостиной вашего колледжа не все достаточно надежны.

– Мы всю жизнь обсуждаем там важные дела и ни разу не попались, – обиженно заявил Рон и тут же увял под прокурорским взглядом матери, подошедшей объявить, что «еще пять минут – и все готово».

– Это, пожалуй, стоящее предостережение, – согласилась Гермиона и поблагодарила Тонкс.

Между тем миссис Уизли с помощью Джинни начала собирать на стол, и гости прервали обсуждение, поскольку само собой предполагалось, что оно продолжится за едой. Но вдруг, к недоумению Гарри и огорчению хозяйки, Люпин начал собираться, отказываясь от приглашения.

– В самом деле, мне надо идти, – мямлил он под аккомпанемент уговоров всей компании.

– Ты что, без обеда собираешься остаться? Подождут твои дела, – убеждали товарищи из Ордена.

В итоге Люпин все же согласился, хоть и не смог скрыть ни досады оттого, что не удалось улизнуть, ни смущения. «Как жаль, что он так беден, наверное, думает, что нам его жалко», – подумал Гарри, поймав сочувственный взгляд миссис Уизли, направленный на оборотня. Гарри помнил, как необычно для него было хорошее отношение Уизли после того, к чему он привык в доме тетки; хотя, помнится, ему вовсе не было так уж неловко, и его гордость не была уязвлена тем, что каждые каникулы случалось гостить в семье Рона. С другой стороны, Люпин был взрослым и, очевидно, считал свою особенность поводом для жалости со стороны окружающих. Краем глаза наблюдая за тем, как напряженно улыбается Люпин Нимфадоре, накладывая для нее жаркое, Гарри вспомнил, что стараниями одной известной министерской чиновницы оборотням почти не оставили шансов получить работу.

– Я надеюсь, Амбридж больше не собирается совать свои грязные руки в нашу школу? – спросил он.

– Вот этого мы не можем обещать, – серьезно произнес Кингсли. – Имейте в виду, мы сами еще не знаем, каким будет «Хогвартс» в этом году. До сих пор не решено, кого поставить директором, а каждая новая метла метет по-новому.

Проникнувшись оптимистичным сравнением директора с метлой, собравшиеся взрослые маги глубокомысленно закивали.

– Не волнуйтесь, эта мерзкая тетка не рвется обратно, – прожевав, сказала Тонкс ребятам.

Гарри это немного успокоило. С самого первого дня школа стала для него домом, и ему никак не могло быть безразлично, кто начнет заправлять в этом доме. В определенном смысле, он понимал даже привязанность к «Хогвартсу» Волдеморта в школьные годы, когда тот звался еще Томом Реддлем и не желал уезжать оттуда в каникулы.

«Хогвартс» был особенным местом для каждого, кому довелось там поучиться. Гарри вспомнились слова Малфоя в ночь смерти Дамблдора, о том, что он никогда не привел бы оборотня-убийцу туда, где живут его товарищи.

Оглядываясь назад, Гарри поражался: неужели время так быстро пролетело, и он идет уже на последний курс! Да, в огромном замке возле озера и леса он каждый год рисковал жизнью, попадал в разные ситуации, и при этом успевал еще учиться. Столько всего он сегодня знает и умеет, а все благодаря «Хогвартсу»! Сравнивая себя до школы и теперь, гриффиндорец даже затруднялся проводить параллели, настолько он стал другим человеком.

Там Гарри научился дружбе и доверию, он узнал свои способности, у него появилось самоуважение, основанное на приобретенной опытным путем уверенности в том, что он может за себя постоять. Если бы ни «Хогвартс», он никогда не познакомился бы ни с Роном, ни с Гермионой, ни с… Джинни.

Ему уже лучше удавалось контролировать себя, но его взгляд все еще то и дело возвращался к ней. Девушка как раз расспрашивала Тонкс, правда ли, что попасть в авроры можно и обходными путями. Расспрашивала с набитым ртом, заметил Гарри и отвернулся, тем более что Нимфадора откровенно растерялась, чем привлекла внимание миссис Уизли к чавканью Джинни, а Гарри не любил наблюдать неловкие ситуации.

– Вы можете гордиться собой, – заметил Люпин ему, Рону и Гермионе.

Да, это было так. Гарри подумал, что для него впечатления ранних лет и влияние семьи Дарсли могли бы стать роковыми, и точно стал бы он маггловским неудачником, если бы ни письмо из «Хогвартса».

– Надеюсь, новый директор будет хотя бы достойным магом, – сурово произнес Гарри, не стесняясь давая понять собеседникам, что второго Дамблдора, конечно, нет и быть не может.

– Достойных много, мало таких, кто справится, – ответила Хестия Джонс. – Лично я, между прочим, не рискнула бы взяться за это дело ни за какую зарплату. Дети – это сама по себе такая ответственность, и ждать от них можно чего угодно, а в такое вот время, нет, проще все-таки преступников ловить. Я-то знаю, у меня своих двое.

– Согласна, – кивнула Тонкс. – Молли, Вы – настоящая героиня.

– Да, это непросто, – не без гордости согласилась миссис Уизли.

– А преподавателя на должность защиты подобрали? – поинтересовалась Гермиона.

Гарри, чьи мысли все еще были заняты судьбоносной ролью «Хогвартса» в его жизни, вскинулся и вопросительно поглядел на авроров – сам он тоже очень хотел знать ответ.

– Нет. Никто не хочет ее занимать, – ответил Кингсли.

Насколько Гарри удалось понять, именно он занимал самую высокую должность среди авроров, вступивших в Орден феникса, и потому, весьма вероятно, информация, которой он располагал, заслуживала доверия. И в данном случае она была далеко не оптимистична.

– Волдеморт умно придумал! Какой только ерунде нас не учили на этих уроках, и это именно теперь, когда мы должны быть во всеоружии! Неужели нельзя снять проклятье с этой должности? – возмутился Гарри. Его немного утешило, что при произнесении им имени «Волдеморт» никто, даже Рон, особо не дергался; юноша даже подумал, что членов Ордена сам Дамблдор приучал не бояться имени Темного лорда, и если так, то он частично в этом преуспел.

– Не только вас, но и тех, кто хочет перейти на его сторону, – напомнила Хестия.

Гарри снисходительно фыркнул.

– Мерлина ради! – отмахнулся он. – Как будто они из другого источника не научатся, дома под прикрытием колдовства родителей! Я своими ушами слышал, что тетушка Беллатрикс научила Драко Малфоя окклуменции.

Гарри не рассчитывал удивить собравшихся, и потому сильно удивился сам, когда авроры, Люпин и миссис Уизли переполошившись, принялись вскакивать один за другим и едва не опрокинули стол.

– Что же ты не сказал! – возопила Хестия, заламывая руки.

Гарри вопросительно поглядел на Гермиону; ее ошарашенность постепенно сменялась зажатостью и, глядя на виноватое выражение лица подруги, Гарри припомнил, что рассказывал и ей, и Рону тот подслушанный разговор Драко и Снейпа, о котором сам вспомнил только сейчас.

– Ну конечно, мы его не раскололи, – мрачно проворчал Кингсли. – Кстати, он, должно быть, хорошо владеет этим искусством. Сказал бы ты, Гарри, это Уизенгамоту, нам бы разрешили сразу признавалиум.

– Как? Разве вы не применили? – возмутился Гарри. – Министр же на заседании сказал…

По тому, как вздохнула Хестия, ему в очередной раз стало ясно, что он многого не знает.

– Стандартное средство извлечения правды – это легалименция, – объяснила она. – Признавалиум применяют в тех случаях, когда доказано, что она по каким-то причинам не срабатывает.

– А сейчас что, нельзя? – обалдело спросил Рон.

– Поздно, его оправдали, – ответил Люпин. – Надо ждать, пока он снова не попадется, чтобы его можно было привлечь. И вообще, какой толк сейчас говорить об этом.

– Ну да, теперь скажут, что я это выдумал, – мрачно изрек Гарри. Он целиком вернулся в то концентрированное состояние после оглашения приговора Малфоя, когда он чувствовал себя беспомощным болваном. Впрочем, нет, сейчас он уже не мог так сильно на себя разозлиться, хотя бы, чтоб не огорчать миссис Уизли. Но от этого было не лучше.

– Насчет защиты. Неужели никак нельзя снять проклятье с этой должности? – преувеличенно возмутилась Гермиона.

– Чтоб его снять, надо знать, каким образом оно вообще налагалось, – усмехнулась Тонкс. – Поверь, и мы, и сам Дамблдор при жизни пытались в этом разобраться.

– В общем-то, да, – согласилась Гермиона. – Проклинают предмет, или уж напрямую живой объект. Я и сама ума не приложу, ну как можно проклясть должность?

– А что такое? – заинтересовался Рон.

– Ты разве не читал книги по истории магии? – поразилась Гермиона.

«Она неисправима», – подумал Гарри. И не то чтобы это ему в принципе не нравилось, нет, это было здорово, но слушать, как кто-то умничает, когда ему только что дали понять, какого он свалял дурака, было, в общем, неприятно.

– Нет, не читал. Кто ее читает, эту историю? Шучу, мама, я же сдал экзамен, – поспешно поправил себя Рон и, обвиняющее зыркнув исподлобья на Гермиону, довольно кисло попросил: – Ну, говори, что там.

– Там описываются сказки и суеверия, что якобы можно проклясть не предмет, а процесс, – ответила она, в свою очередь, не скрывая недовольства Роном. – Широко известна эта легенда, когда один парень отверг любовь ведьмы и женился на другой девушке, так ведьма за это наложила проклятье на их семейную жизнь. Во многих странах встречаются варианты, мне Виктор рассказывал… – она запнулась, а когда заговорила, к ней вернулась прежняя деловитость. – Но это исключено. Ни бизнес, ни любовь, ни дружба сами по себе проклятию не поддаются. Есть средства сделать отдельного человека, например, неудачливым на какое-то время, блоки ему поставить, но это все можно обнаружить и снять.

– С этой должностью основательно поработали, – мрачно кивнул Кингсли.

– Вы забываете, что я занимал эту должность, – скромно заметил Люпин, выбирая на столе, что бы еще себе взять. – И ничего особенного в тот год не чувствовал.

– Кстати, ты вообще дешево отделался по сравнению с другими, – с уважением произнесла Хестия, а Нимфадора с гордостью улыбнулась и сжала локоть Люпина.

И в этот раз тоже заговорили о свадьбе. Гарри не слушал; он устал от этих разговоров, тем более он был в числе тех, кому еще предстояло похлопотать. Он очнулся от своих мыслей, когда гости засобирались. Авроры выразили намерение аппарировать.

– Будет лучше, если мы не будем светиться вместе, – сказал Кингсли. – Не исключаю, что Отделу магических путей сообщения дан негласный приказ следить, кто откуда прибывает.

– Тогда и я тоже не полезу в камин, – решил Люпин.

Ребята вышли проводить их и молча смотрели, как Хестия, Кингсли, Люпин и Тонкс один за другим исчезают. Гарри это казалось настоящим волшебством: хлопок – и на месте, где только что стоял человек, никого.

– Как здорово, когда дома бывают гости, – мечтательно протянул Рон.

– Да, – сказал Гарри.

– Мне лучше уже оттого, что мы, несмотря ни на что, возвращаемся в школу, – улыбнулась ему Джинни.

Гарри попытался улыбнуться в ответ, но, похоже, у него это не очень получилось. На самом деле он предпочел бы отправиться за хоркруксами, пусть даже в никуда. Он не озвучил это потому, что заранее знал, как отнесутся к этому Гермиона, миссис Уизли, члены Ордена. И все же последние дни, после того, как он, пожелав спокойной ночи Рону, ложился в постель, юноша давал волю отчаянным мечтаниям.

Вот он держит в руках диадему Равенкло… или кружку Хуффльпуфф… отрубает голову Нагини. Каждый раз он с непроизвольным, необоримым содроганием вспоминал, что соприкосновение с хоркруксом наверняка заставит его почувствовать ужасные вещи. Гарри думал также и о том, что такие мысли перед сном могут сделать его мозг уязвимым для вторжения Волдеморта. И все же гриффиндорец так и не смог отказаться от подобного времяпровождения. Пусть это сложно было назвать развлечением, но Гарри казалось, это важно.

Кроме того, проводя почти все время с занятыми руками и свободной головой, он стал задумываться и еще кое о чем. То, что знала о профессоре Снейпе тетя Петуния, взволновало Гарри больше, чем он поначалу понял. Она, правда, не утверждала ничего определенного, но Гарри ничуть не сомневался в том, что Снейп на все способен. Однако парень всерьез начал мучиться, когда ему так и не удалось отмахнуться от вопроса: «Но если Снейп еще в молодости отравил маггловскую девушку, то как же Дамблдор этого не понял? Ведь в те годы Снейп вряд ли так уж хорошо умел прятать свои мысли». В любом случае, теперь Гарри считал его еще более опасным, чем до сих пор, и, дождавшись, когда миссис Уизли позовет Джинни убрать со стола, решился поделиться информацией с друзьями.

Реакция Гермионы вполне предсказуемо его разочаровала.

– Не хочу спорить с тобой, Гарри, но, по-моему, ты нафантазировал, – сказала она.

– Вот не хочешь, так и не спорь с Гарри! Снейп того не стоит, – беспечно заметил Рон. К рассказу Гарри он отнесся с большим интересом, хотя в душу рассказчика закралось неприятное подозрение, что это не более, чем праздное любопытство. Многие ученики хотели бы узнать о юношеских годах самого кошмарного профессора «Хогвартса», и Рон не был исключением.

Гермиона в ответ на его слова с осуждением покачала пышноволосой головой.

– Он, безусловно, неприятный тип, но ведь несколько раз спасал Гарри, – напомнила она. – Даже учитывая то, как он относился к семье твоей мамы, Гарри…

– Да уж, сентиментальный убийца, – фыркнул Гарри, которого посетила мысль крайне неприятная: ему совсем не хотелось быть обязанным Снейпу жизнью. И если то, что профессор пришел за ним в Визжащую хижину, как выяснилось, было Гарри совсем не нужно, то заколдованная Квиреллом метла на первом курсе наверняка сбросила бы его на землю. Под влиянием времени воспоминание, как он пытается удержаться на ней, померкло, но даже сейчас гриффиндорец догадывался, что, если бы Снейп не применил контрзаклятья, дело могло кончиться трагично.

– Кто сентиментальный?! Мы говорим про одного и того же Северуса Снейпа? – с недоумением переспросил Рон. – Хотя, интересно было бы послушать про него от Малфоя. К слизеринцам этот гад Снейп всегда относился по-человечески, а ведь они – тролли еще те.

– Вряд ли это свойство можно отнести к его достоинствам, – холодно заметил Гарри. Он не пожалел, пожалуй, что рассказал друзьям о семье своей мамы. Ему доставляло необъяснимое удовольствие думать, что, в отличие от Малфоя и многих других слизеринцев, знаменитому Гарри Поттеру не стыдно запросто рассказывать о своих далеко не аристократических родственниках.

– Я все же думаю, что тебе с ними было бы здорово, – предположил Рон. – Жаль, что вы так и не познакомились.