Крылья: Рождение (джен)

— Ты участвуешь!

Рэд уже успел столкнуться с одной простой истиной: иногда в голову юного тренера приходят такие идеи, которые неизменно самому ему выходят боком, пусть и с явной пользой. Потому сейчас он крайне подозрительно посмотрел на светящуюся от счастья физиономию Цубаки и мрачно поинтересовался:

— В чем это, если не секрет?

— В школьных футбольных соревнованиях, конечно же! А если выиграете — то и на межшколе!

— Да ладно? — Макс скептически изогнул бровь, подкидывая в руках мяч. — А то, что состав команды давно и окончательно утвержден, тебя не заботит?!

— Утвержден, — еще более довольный кивок в ответ, за которым следует небольшое уточнение, — но кое-кто из основного состава сломал руку и участвовать не сможет, а в запасе у них никого достойного, строго говоря, и нету. Именно поэтому я предложил Тренеру твою кандидатуру!

— Предложил? Ты? И тот вот так вот взял и послушал?

— Между прочим, — обиженно насупился Цубаки на явно скептические нотки в голосе друга, — мы с ним довольно часто общаемся, он тоже любит футбол. После международных — каждый раз сидим с ним где-нибудь и обсуждаем матчи, стратегии, игроков…

— Понятно. А мое мнение спросить?!

— А-а, прости, пожалуйста! Тебе звонить было бы слишком долго, да и я, если честно, уверен, что ты не откажешься!

Рэд вздохнул, молча перебросил мяч в руки Цубаки и, повернувшись спиной, начал свою обычную утреннюю пробежку. Как бы его ни раздражало подобное самовольство, ничего он тут поделать не может. Вся обида на тренера, а считать Цубаки таковым он уже привык, исчезала без следа, стоило лишь посмотреть в полные искренней радости глаза. Что касается школьной команды… Были причины, по которым Макс Челленджер некогда отказался от идеи вступить в нее. И придется с этим как-то справляться.

* * *

Первый день весны начался с мелкого колючего снега. Скорее всего он был последним в этом году, но удовольствия от тающих на лице холодных прикосновений было маловато. Так что с самого начала этого по идее значимого дня Рэд был сильно не в духе.

С другой стороны, все это недовольство помогало скрыть другой факт — он был чертовски взволнован. Игра на улице с кем придется пусть и дала ему не самую плохую спортивную форму, впоследствии улучшенную с помощью Цубаки, но не могла дать кое-чего еще, не менее важного — привычку находиться на игровом поле. Да, школьная организация не так уж и далеко ушла от той же уличной, однако все же была ощутимо серьезнее. А самое главное — на трибунах будет куда больше народу, чем несколько случайных прохожих, да дружков из тех, кто играть не захотел или просто не успел.

А еще, теперь у него была самая настоящая форма.

Руки несколько судорожно сжимали лямку спортивной сумки, но парень уже перед самой раздевалкой смог напустить на себя безразличный вид и показаться остальной команде со скучающим выражением на лице и широко зевая. Стоило ему зайти, как оживленные диалоги на миг смолкли, а некоторые из направленных на Макса взглядов оказались отнюдь не самыми доброжелательными.

Ну и пусть.

Рэд не упустил возможности приветливо оскалиться Суо — тому самому парню, чье место он занял в этой игре. Он же и являлся причиной, по которой некогда Макс отказался от идеи заниматься в школе футболом.

Жак Суон — или по-простому Суо — блондин с шикарной внешностью, а заодно и «звезда» этой команды. Впрочем, с последним не поспоришь — парень действительно играть умел и любил, чем и выделялся на фоне всех остальных. Поговаривали, что он когда-то ходил в футбольную школу, а может, даже ходит туда до сих пор.

Их ссора корнями уходит в далекое детство и, как это часто бывает, с тех пор отношение друг к другу не изменилось, хотя оба не помнят даже причины. Глупое упрямое «терпеть его не могу», на котором строится все остальное, неизменно лишь ухудшая отношения между парнями. Приди Рэд в команду — и их общение стало бы и вовсе невыносимым для обоих. А пришел бы он неизменно вторым. Так зачем сражаться за «флажок в песочнице» и тратить свои нервы из-за ненужной ерунды? Вот он и не пошел тогда… Кто же знал, что страсть к футболу за последующие годы никуда не денется и станет лишь сильнее?

Но сейчас все было чуточку иначе. Сам факт того, что Макс пришел «временно заменить», бесил неимоверно уже самого Суо (а еще примерно половину команды), что заставляло Рэда чувствовать себя безусловным победителем.

Главное — лицо не потерять.

Главное — не показать, как он волнуется.

* * *

Громкоговоритель вовсю надрывался, и чуть измененный голос завуча по физкультуре разносился по школе и ее окрестностям, прося всех пришедших как можно быстрее занять свои места, а команды — готовиться к началу матча.

Рэд закончил свою разминку — они играют первыми — и медленно направился к выходу из раздевалки. Все его тело было странно сковано неизвестным до этого чувством. Ноги — будто свинцовые, пробегающую то и дело дрожь казалось невозможным сдержать.

Стоило ему услышать шум толпы на поле, и волна адреналина внутри поднялась с новой силой, захлестнув с головой. Мысли взорвались тысячами сомнений и вопросов:

Справится ли?

Насколько он на самом деле хорош?

Точно справится?!

Еще чего не хватало — облажаться перед всей школой!

Глаза лихорадочно блестели, дрожь теперь была почти явной, а сердце заходилось в бешеном ритме…

Первые шаги по полю, застеленному ради такого случая специальным покрытием.

Первые шаги под сотни глаз.

Окружающий шум теперь заполнил все его существо, сковывая еще больше.

Взгляд бешено прыгал по трибунам до тех пор, пока не встретился с другим — как всегда уверенным и теплым.

Цубаки.

Страх вдруг отступил на второй план. Рэд тряхнул головой и лихорадочная растерянность, столь близкая к панике, сменилась уверенностью.

Все верно.

Цубаки Рю — этот парень в инвалидном кресле, столь беззащитный и столь же светлый, всегда умеющий поддержать… Он уже доказал. Доказал, что может. В одном из разговоров и вовсе раскрыл свою душу, поделившись с Максом заветной мечтой.

Теперь была очередь Рэда доказать, что юный тренер не ошибся, вложив столько сил и надежд в некогда незнакомого человека.

Он изменился как-то мгновенно, забыв о шуме толпы, о прошлых страхах и сомнениях. Что это для него? Его цель куда выше.

Его цель не на этом поле.

Он играет не для этих людей.

Рэд не заметил, но стоило ему выпрямиться, как что-то изменилось и в команде. Смешки за спиной прекратились, а навыки, показанные и доказанные во время нескольких совместных тренировок, уже не подвергались сомнению и подколкам.

Сила есть сила.

Пусть неограненная и многим невидимая, но она всегда сыграет свою роль.

Звучит свисток — и теперь даже это уходит на второй план.

С этим резким звуком мир меняется, разделяясь всего на две важных вещи: на мяч и ворота. Все остальное — лишь препятствия и средства достижения цели.

Игроки и игроки, роли которых просто нужно верно использовать.

Странное видение игры?

Быть может.

Но Рэду и это не важно — он так привык.

Но все же… пока эта стена, разделяющая два разных мира, была не способна закрыть его полностью.

Остался в нем и призрак неуверенности, неуюта от стольких взглядов… Нет-нет, да оглядывался он на своего настоящего тренера, а не того, чьих слов пришлось слушаться, чтобы выйти на это поле.

Шаг переходит в бег.

Свинец расплавляется в адреналине.

Ноги уверенно принимают мяч, безжалостно гоня его вперед, на другую половину поля.

Удар.

Короткий пас.

Рывок вперед — лишь бы не было оффсайда!

Вновь принятый мяч.

Короткий взгляд на трибуны…

* * *

— Гляньте-ка, кто у нас тут!

Надменный голос, манерное растягивание слов и знакомые нотки заставили Цубаки чуть вздрогнуть и обернуться. Эти двое были его одноклассниками, а заодно и основной причиной того, что парень столь редко бывал на занятиях, да и вообще в школе.

— Бедненький наш мальчик! А ничего, что ты пришел сюда сегодня? Не трудно тебе, а? — притворная издевательская забота, от которой уже давно тошнит. — Может, помочь куда повыше забраться?

Рю вздрагивает второй раз, когда чувствует, как чужие руки ложатся на ручки его инвалидного кресла, а сама коляска поворачивается так, что он теперь лицом к лицу со вторым из парней. Они с давних пор издеваются над ним… С давних пор смеются над его бесполезными ногами.

А Цубаки… Он лишь в очередной раз отводит глаза, зная, что ничего не может с этим сделать, и ничего не отвечает, втайне надеясь, что, быть может, хоть сейчас им станет скучно, и они откажутся от старой игрушки.

Зря надеется.

Знает, что снова придется как-то выбираться под смех и подколки, а потом еще и ремонтировать кресло…

— Вы только посмотрите, — звонкий голос выбранного в комментаторы старшеклассника врывается в сознание, на мгновение раскалывая клетку собственной беспомощности, — кажется, новенький еще не освоился на поле! А какой бы был удар!!! Поверить не могу, такой момент упущен! Да уж, вряд ли команда скажет ему спасибо, как и пострадавший зритель! Надеюсь, у него не сломан нос?

Цубаки сначала даже и не понял, что просвистело в нескольких сантиметрах над его головой, с гулким звуком ударяясь в лицо наклонившегося над ним одноклассника.

Мяч.

Парень взвыл, схватившись руками за нос, и его голос был уже далек от тех медово-издевательских ноток, что так ненавидел Рю. Напрасные попытки сдержать текущую по лицу кровь, бешено-напуганный взгляд, ищущий виновника… и нашедший.

— Прости, прости! — Рэд подхватил отскочивший вновь на поле мяч и козырнул парням. — Надеюсь, я не помешал беседе?

Вежливые интонации, «виноватая» улыбка… И кинжальная острота взгляда, что недвусмысленно говорит о том, что в следующий раз по мячу он будет бить куда сильнее. И ни за что не промахнется.

* * *

Макс был зол.

Безумно зол!

Ярость захлестывала все его существо, заставив на время даже забыть об игре.

Как они смеют?! Пусть он и не слышал разговора, но хватило и брошенного мельком взгляда, чтобы понять: юный тренер вовсе не рад компании.

И как смеет он?! Почему не даст отпора, не даст сдачи? Почему отводит глаза, хотя — Макс лично это видел! — они способны застывать непреклонным льдом, производящим весьма ощутимое впечатление. Хотя на последний вопрос Рэд прекрасно знал ответ. И бесился каждый раз, когда видел подобное выражение на лице друга…

Благо такие, как эти два ублюдка, обычно способны читать подобные намеки. Больше они Цубаки не тронут. Здесь и сейчас. Во время игры.

А что будет там и потом… жизнь покажет, как обычно.

К нему уже подбежали остальные из команды, кто-то что-то орал, один даже отвесил тяжелый подзатыльник, подняв в голове неприятный звон. Но Рэд не обратил на это внимание, до тех пор, пока не убедился, что те двое ушли. До тех пор, пока не встретился глазами с Цубаки — удивленными, растерянными, благодарными…

Неужели за него впервые вот так заступились?

Прочитать взгляд самого Макса в этот момент было очень трудно. Порой признаться себе, что за кого-то волновался, что поступил так, как велело сердце, мимолетным чувством направляя удар мимо ворот, очень сложно. Тем более для таких, как Рэд — независимых и гордых.

Но игра продолжалась. Здесь, на поле, нет места сомнениям, раздумьям и переживаниям, так что парень вернулся назад на свое место, мельком глянув на тренерскую скамью: заменят? Но нет, никто не сказал ему и слова. И звучит свисток, вновь разделяя мир на два, словно вычеркивая из головы все лишнее…