Долгий побег из Равен Брукс (джен)

— Ещё минтку… Ща встфаю, — пробормотал Квентин сквозь сонную негу. Бабушка уже который раз будила его, касаясь спины и плеча, но он никак не мог заставить себя подняться, продолжая плавать в неком сонливо-туманном состоянии, когда вроде как спишь и не спишь одновременно.

Выходить из такого состояния не хотелось, поэтому журналист разрешил себя в кои-то веки просто отдохнуть. Крепче вжавшись во что-то тёплое и дышащее рядом, мужчина продолжил спать, временами поскуливая и вздрагивая во сне.

* * *

Питерсон поморщился, сквозь сон слыша какие-то странные звуки. Мия и Аарон опять пытаются разбудить его, чтобы пожаловаться друг на друга? Да, признаться, иногда Питерсон засыпал так крепко, что не слышал ссор детей, столь частых в последнее время. Может, сдать их в частную школу? Там профессиональные психологи, им бы помогли. Да и свободного времени на шалости и ссоры было бы меньше…

Питерсон мысленно припомнил все знакомые ему частные учебные заведения, но ничего утного на ум не шло. Разве что Стайтен Холд, но он был, во-первых, далёким, а во-вторых, дорогим.

«Значит, надо встать и узнать, в чём дело», — подумал Питерсон, но для начала решил начать с малого.

— Что слчилось? — невнятно поинтересовался он, не размыкая глаз.

Ответом ему послужил лёгкий пинок куда-то в область коленки. Квентину снился беспокойный сон, заменивший мысли о бабушке и родном доме. Мужчине виделось, как безумные сектанты распознали в его словах ложь, попытались забрать Питерсонов, но ему удалось уехать. А потом начался вообще какой-то боевик-трындец. За беглецами гонялась вся местная полиция, которую возглавил так не понравившийся Квентину глава местных журналистов — Клив. Когда казалось, что цель близка и они точно спасутся… Всё внезапно оборвалось. Их поймали или нет? Квентин не знал, так как перед глазами стоял туман. После оглушительного шума погони тишина, царившая в этом месте, просто оглушала и неистово давила на уши.

«Где я? Я умер?» — спросил себя Квентин, но не услышал собственного голоса. Это открытие ещё сильнее испугало и так напуганного мужчину.

«Что со мной? Где Аарон?! Теодор?! На помощь! Хей!» — чувствуя, как ускоряется дыхание от подступавшей паники, мысленно вопрошал себя журналист, медленно пятясь, пока вдруг не оборвался куда-то вниз.

— НЕТ! — Собственный голос в ушах резанул слух, вынуждая дёрнуться и схватиться за первый попавшийся под руки предмет. Чтобы удержаться. Чтобы спастись и… Вместе бухнуться вниз, больно ударившись копчиком, но к счастью не умерев.

* * *

Питерсон не успел среагировать, когда Квентин, явно видя что-то во сне, задёргался и схватил его за ворот. Тушка журналиста оказалась намного тяжелей, чем планировалось, и поэтому, когда Квентин таки упал, добравшись до края кровати, Питерсона по инерции утащило за ним следом. К счастью, Аарон спал по другую сторону, свернувшись в комок под одеялом, и его падение не затронуло.

Питерсон выставил вперёд руки, чтобы не раздавить журналиста при падении. Он сдавленно зашипел, когда коленки столкнулись с жёстким полом, и сразу же открыл глаза. Ожидаемо, никаких Мии с Аароном и в помине не было. Ещё пару мгновений, моргая, Питерсон осознавал сей факт, как и тот, что он находился в абсолютно незнакомом месте.

— Где я? — Питерсон приподнялся на руках, настороженно оглядывая всё вокруг. — Как я сюда попал?..

«Неловко как», — мысленно укорил себя Квентин за то, что во время кошмара не просто упал на пол, но ещё и свалил с кровати мистера Питерсона. Было бы намного хуже, если бы на его месте был Аарон. Мальчик мог не только испугаться, но и полечиться.

Неуверенно-смущенно улыбнувшись, журналист сжался под чужим сильным телом, робко, но вместе с тем преданно глядя ему в глаза, и тихонько пояснил:

— Мы в городе.

Питерсон моргнул и перевёл взгляд на бледную моську Квентина.

— Зачем мы в городе? — нахмурился он. Мысли в голове смялись в полный сумбур, и он не мог понять, что из всего этого было сном, а что — реальностью.

— Мы… — Квентин скользнул бездумным взглядом по комнате, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться и вспомнить. — Мы… Сбежали из музея!.. — вспомнил мужчина и вдруг замер, всё осознав. — Мистер Питерсон!.. — произнёс он через какое-то время сиплым, дрожащим голосом. — Мы… мы… Сделали это!..

От охватившего сознание волнения Квентину стало вмиг больно дышать, а на глазах выступили слезы облегчения. Ведь им удалось! Удалось! В происходящее верилось с трудом, но… Они находились в городе, а значит, это всё происходило в реальности! О чём свидетельствовала и боль в ушибленном копчике.

Питерсон замер, даже дышать перестал.

— Не… — прошептал он потерянно, глядя в никуда, в точку над правым плечом Квентина. — Это невозможно… Мы не могли… вот так просто…

Да, воспоминания услужливо подтолкнули в его голове одно, связанное с прошедшим днём. Если оно правда, то… У них получилось. Они сбежали. Их никто не поймал.

Но Питерсон был в таком шоке, что никак не мог поверить в это.

— Это… невероятно! Но… как?! — прижав ладони к щекам и смаргивая подступающие слезы, спросил сам себя Квентин. Как журналист, он видел многое в этом мире, но такая удача ещё никогда к нему не приходила. Ведь они просто, мать вашу, уехали! Уехали! Спаслись. Оставили хранителей леса с носом!

Не удержавшись, Квентин прижался к мужчине напротив и уже увереннее прошептал ему куда-то в плечо:

— Мистер П-питерсон, в-вы с Аароном… в без-зопасности!

— В безопасности… — Питерсон медленно сел, зажав меж коленей бёдра Квентина, и бездумно уставился на чернеющее едва прояснившейся зарёй небо. — В безопасности… — повторил он, будто смакуя непривычное слово. — В безопасности… — сказал он более уверенно и, опомнившись, вопросительно глянул на Квентина. — Ты уверен в этом, лис? — требовательно-просяще уточнил он.

— Да, — уверенно прошептал Квентин и добавил уже громче, лихорадочно сияя влажными глазами: — Да! Мы в городе! Мы уехали из Равен Брукса!

— Не может быть… — Питерсон перевёл на Квентина невидящий взгляд. — Мы это сделали… — Он, глубоко выдохнув, растёр ладонями лихорадочно горящие щёки. Взгляд его прояснился. Утопив щёки Квентина в ладонях, он приблизился к его лицу, будто хотел поцеловать, и сдавленно прошептал: — Мы сбежали! Представляешь! МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО, КВЕНТИН!

— Да! Мы это сделали! Ура! — радостно пискнул в ответ журналист и дёрнул руками, будто бы хотел отзеркалить жест Теодора, но в последний момент передумал и просто мягко обхватил его за ладони.

Постепенно мерзкое ощущение, оставшееся после ночного кошмара, сходило на нет, и Квентин почувствовал себя по-настоящему невероятно счастливым. От переполнявшего его лёгкого чувства мужчина засмеялся. Не нервно, как недавно, а искренне и заразительно.

— Мы… так… быстро… Они… Они даже не поняли! — сбивчиво произнёс он, не в силах остановиться.

— П… Подожди… Поймут ещё… — Питерсон радостно дышал, но умом понимал, что максимум, что им удалось сделать — это на время скрыться от врага.

Да, здесь у них было более выигрышное укрытие, хотя бы потому, что оно не контролировалось хранителями, но этот город был слишком близко к Равен Бруксу. Здесь хранители всё ещё имели хоть какую-то власть.

— Это будет потом!.. Мы тогда уж точно что-нибудь придумаем! — горячо заверил Квентин. Да, умом он понимал, что хранители наверняка уже поняли, что Питерсонов нет, и кинулись их искать. Но всё равно не терял оптимизма. В жизни и так много грустных моментов, зачем тратить счастливые на ерунду?

— Да… Да, Квентин, ты прав… — Питерсон перевёл взгляд на безмятежно спящего Аарона и слегка усмехнулся. — Знаешь… Я бы чего-нибудь поел, — негромко признался он, глядя, с какой заботой сын выставил из-под одеяла голову Фрика, чтобы пёс «не задохнулся».

«Мистер Питерсон сказал, что ПОЕЛ бы? ОН САМ ВЫЗВАЛСЯ?! ВИ-И-И!» — сначала удивился, а потом и, мысленно взвизгнув, поразился и поумилялся Квентин. На его губах заиграла радостная улыбка, будто бы Теодор не вызвался покушать, а подарил ему самую большую, самую долгожданную вещь на свете.

— Я бы тоже, — тем не менее, чтобы не спугнуть чужую радость, честно признался журналист. — Приготовим завтрак? — мягко поинтересовклся он, поглаживая Теодора по руке.

Питерсон кивнул.

— Только оставим в комнате прослушку, — добавил он, не объясняя своего решения. И так было ясно, для чего это — он переживал за Аарона.

Да, здесь на окнах были решётки, квартира находилась далеко от их замаскированной машины, заставленной другими припаркованными тачками, а хранители явно не могли знать их местоположения, ибо не следили за машиной журналиста, не считая его опасным. Но всё-равно Теодор чувствовал небольшую тревогу на душе.

— Хорошо, — легко согласился Квентин, прекрасно понимая мотивы такого поведения Питерсона. Признаться честно, после произошедшего он и сам стал несколько параноиком.

Покидая комнату, Квентин не удержался и, на мгновение нагнувшись над Аароном, ласково провёл ладонью по его волосам, стараясь едва-едва касаться их, чтобы ненароком не разбудить мальчика.

— Волшебный бульон всё-таки сработал, дружок, — тихо прошептал он и, аккуратно поправив на ребёнке одеяло, вышел на кухню вслед за Теодором. — Яичница? — весело спросил Квентин, только взглянув на имеющуюся в квартире кухню, явно наспех вымытую от предыдущих хозяев.

Впрочем, Квентин не жаловался. Его холостятская кухня выглядела в разы хуже. От очень плотного графика мужчине редко удавалось поддерживать в ней, как, впрочем, и во всей небольшой квартирке-студии, порядок.

Питерсон помощился, разглядывая возникшую перед его глазами комнату. Да, кухня была убитая. Даже в музее, который стал их невольным недолгим домом, всё было куда лучше. Впрочем, им ли выбирать? Скажите спасибо, что вообще хоть что-то есть!

— Э… давай, — осторожно произнёс Питерсон, медленно пройдя по кухне.

Под ногами пробежала пара тараканов, но мужчина почти не обратил на них внимание.

Подойдя к окну, он выглянул сквозь щёлку в шторах и окинул двор придирчивым взглядом. Это был простой двор-колодец, с редкой зеленью, почти опавшей от осени. Стояло ранее утро, и людей нигде не было, а по округе стелился лёгкий туман.

Достав из сумки пару яиц, которые просто чудом сохранились при перевозке, и бутылку молока, Квентин вновь вернулся на кухню. После непродолжительных поисков по обшарпанным ящикам была найдена сковорода и бутылка масла.

Кухня действительно была убита. В этом Квентин окончательно убедился, когда смог зажечь печку только с десятой попытки, немного пошаманив с проводами. Вбив в сковороду все яйца, журналист принялся жарить их, напевая под нос весёлый мотивчик.

Питерсон отодвинулся от окна и порадовался, что шторы были плотными и не пропускали ничего наружу. Единственное, что их могло сейчас выдать — это машина. Наверняка эти твари запомнили тачку, на которой укатил журналист — а ведь на него первого падут подозрения, когда хранители обнаружат пропажу своих пленников. Впрочем… А пусть найдут одну-единственную машину в огромном городе! А потом они, возможно, и вовсе куда-нибудь уедут. Питерсон не собирался надолго оседать в этом городе — слишком опасно. Нужно было увезти Аарона как можно дальше от опасности.

— Если вы не передумали, мы действительно могли бы посетить мою бабушку, — тихо предложил Квентин, слегка приподнимая яйца на сковороде, чтобы проверить их готовность. Глазунья постаралось ответить ему ударом масла в глаза, но эти самые глаза спасли очки.

Питерсон вздрогнул, услышав голос рядом с собой. Да-а, давненько он не впадал в такую задумчивость… Переведя взгляд на Квентина, он задумчиво покрутил ус и уточнил:

— Как далеко живёт твоя бабушка? — Вроде бы журналист упоминал это когда-то, но Питерсон, в стрессе из-за последних дней, абсолютно всё выронил из головы.

— Она живёт… на другом континенте, — слегка замявшись после первых слов, ответил Квентини, вытерев очки футболкой, продолжил готовку. Признаться честно, он переживал, что мистер Питерсон заволнуется и откажется ехать, узнав, НАСКОЛЬКО далеко придётся лететь.

«На другом континенте? Неужели я угадал…» — Питерсон очень подозрительно глянул на Квентина.

Признаться, в один момент он решил, что этот неубиваемый камикадзе — русский. А кому ещё пришло бы в голову лезть во всё это пекло? Но проверить это никак не представлялось возможным. Хотя…

— Лис, а, лис… А какая у тебя фамилия? — подумав, уточнил Питерсон. — Ты даже в своих графоманских статьях указан без фамилии. Стыдишься, что ли?

— Нет, не стыжусь, — Квентин, слегка удивленный неожиданностью вопроса, весело, но вместе с тем и смущенно улыбнулся, пояснив: — Просто она… длинная. И, как мне говорил начальник, людям сложно её воспринимать… А так, Квентин Варвароносиков.

Яичница была готова, поэтому мужчина выключил печку.

Питерсон молча пошевелил губами, пытаясь повторить мудрёную фамилию. Не, слишком сложно. Но она и правда напоминала те самые русские фамилии, которые без стакана не выговоришь. Это Питерсон уяснил ещё в институте, когда учился бок о бок с двумя очень своеобразными русскими парнями.

— Ты русский? — в лоб поинтересовался он, так и не сумев повторить фамилию. Не удивительно, что журналист её на афишировал!

Квентин беззлобно посмеялся. У всех его знакомых была одна и та же реакция. Впрочем, в их подозрениях была доля правды.

— Почти, — бросив на Питерсона робкий взгляд, уклончиво ответил Квентин и принялся расставлять на стол тарелки и ложки. Возникшая пауза вынудила его немного пояснить: — Моя бабушка была русской, но сейчас она живёт не в России. Она живёт в Австралии, где содержит ферму.

— Ох… — выдохнул Питерсон. Вопреки всему, он успокоился больше, услышав правду. Русские казались ему более честными и прямолинейными, чем часто лживоватые американцы.

«Значит, Австралия…» — Питерсон напряг память, вспоминая географические знания. А что, это было далеко. И главное, никто не догадается их там искать!

Вот только…

— Мне кажется, ухаживать за фермой довольно… утомительно. Уверен, что твоя… твоя родственница не будет против лишних людей на своей территории?

— Бабушка говорила мне, что всегда рада гостям. Она не будет против, — спокойно заверил Квентин. Судя по реакции мистера Питерсона, он уже встречался с русскими и был неплохого о них мнения. Этот факт Квентина несказанно обрадовал, ведь у него были определенные сомнения на этот счёт.

Питерсон издал какой-то неопределённый звук и вновь подошёл к окну. От запаха слегка подгорелой яичницы мутило. Ну, точнее, не от запаха — от голода. Впервые за долгое время Питерсон испытывал это редкое чувство.

Какая-то машина подъехала к дому и припарковалась у подъезда. Питерсон моментально насторожился и всмотрелся в стекло, стараясь не высовываться слишком сильно.

Когда из машины вылезла пузатая тётка с мелким ребёнком, Питерсон буквально почувствовал прошедшее по крови облегчение. Тётка же, захлопнув машину, направилась в дом и вскоре исчезла из виду.

— Завтрак готов, — объявил тихо за его спиной Квентин. Он заметил его напряжение, но ничего не сказал по этому поводу. Произошедшие в Равен Бруксе события надолго оставили на всех свои отпечатки.

Питерсон со скрываемой — хоть и не особо успешно — охотой последовал за журналистом за стол. Стул опасно качнулся, но устоял, когда его оседлал могучий мужчина. Питерсон не обратил на это внимание. Да и как так можно, когда перед глазами был вкусный завтрак?

— М-м-м… спасибо, — тихо произнёс Питерсон, в один присест съедая предложенную порцию. Не в его характере благодарить, но Диане бы понравилось. Она всегда говорила, что ему надо быть более снисходительным к людям.

— Пожалуйста, — просиял Квентин, дотирая хлебушком последние остатки еды.

Он был так голоден, что мог бы легко съесть всё это блюдо ещё со сковороды, но сейчас мужчина понимал, что был не один. И это вовсе не огорчало. Да, всякое было между ним и Питерсонами, но вместе с ними одинокий доселе журналист наконец-то перестал ощущать себя по-настоящему счастливым.

— Молока? — предложил Квентин. Пожалуй, он бы мог съесть ещё что-нибудь, ну, или выпить чаю.

— А оно есть? — Признаться, Питерсон не понимал, откуда журналист взял еду, если учесть, что вчера он никуда не отлучался и завалился спать вместе с ними. Неужели хозяин этой убитой квартиры поимел таки остатки совести и оставил тут хоть что-то полезное?

Квентин тут же подорвался с места и поставил на стол три кружки, в две из которых налил молока, тут же сделав пару больших глотков.

— Я захватил остатки еды с музея. Нам они нужны, а вот местные изверги обойдутся, — прокомментировал он, утерев рот рукавом куртки.

Питерсон понимающе осклабился.

— Согласен, — произнёс он, присасываясь к напитку.

Судя по тому, что транслировала прослушка, Аарон всё ещё спал. Для ребёнка всё вот это — побеги, тайны, опасности — конечно, было большим стрессом. Пусть отдохнёт.

— И что будем делать дальше? — когда молоко было выпито, решил перейти на деловое общение Питерсон.

Как бы не хотелось Квентину ещё немного отдохнуть, он понимал, что дело всё ещё было не закончено, и оно, а точнее, преследующие их враги, вряд ли будет долго ждать. Смежив веки, Квентин негромко вздохнул, настраивая себя на активную мыслительную работу и предложил:

— Я схожу в офис, чтобы взять документы на перевод в другое место. А также свяжусь с моим другом из Австралии, чтобы он встретил нас. Вы пока с Аароном отдыхайте, набирайтесь сил, — журналист тепло улыбнулся Теодору. Проговаривание дальнейших действий немного успокоило его, так что он снова приобрёл веру в удачное будущее.

Питерсон покивал. Он всё ещё немного опасался, что кто-то мог отследить их по журналисту, но теперь уже не воспринимал Квентина, как врага.

«Хотя… Откуда знать, что это не спланировано? Он привёз вас в квартиру, но что, если так и было задумано? Типа, вы сидите здесь и никуда не рыпаетесь, а журналюга тем временем докладывает обо всём своим. Как тебе такое, Питерсон, а?» — язвительно заметил внутренний голос, и на лицо Теодора набежала раздражённая тень.

«Цыц! Пошёл вон!» — мысленно шикнул он на голос, и тот, гаденько хихикнув, убежал куда-то внутрь головы.

— Можно настроить рацию, чтобы мы могли переговариваться друг с другом и узнавать новости, пока я отсутствую, — воодушевлённо продолжал Квентин. Из-за рассеянно-мутного от усталости и волнения взгляда не замечая изменений на чужом лице. — Если всё получится, то завтра утром мы будем уже в самолёте. Вам что-то принести из магазина? — Квентин участливо вгляделся в собеседника, пытаясь поймать его взгляд, чтобы определить, какие эмоции тот испытывал в данный момент.

— М-м-м… нет. — Питерсон, вернувшийся из размышлений, покачал головой. — Старайся не принести вороний хвост за собой, — ворчливо добавил он, не удержавшись.

Прослушка доложила, что Аарон проснулся. Зевнул и сел на кровати, явно слишком сонный, чтобы понимать, что и где.

— Хорошо. Тогда не буду долго ждать. Спокойно вздохнём только у бабушки.

Квентину хотелось бы пообщаться с Аароном, но он также понимал, что неплохо бы, чтобы мальчик получил хорошую новость от отца, с которым в последнее время они плохо ладили. Поправив на себе куртку, журналист прихватил рабочую сумку и засобирался к выходу, но в последний момент остановился, быстро приобнял Питерсона и попросив:

— Никуда не уходите, пожалуйста! — направился к двери. По пути, заглядывая одним глазком к сонному Аарону, Квентин едва удержался от того, чтобы не зайти к нему. У них будет целый вечер поговорить…

Питерсон заглянул в комнату и придирчиво осмотрел сына взглядом, ища дефекты. Таковых не нашлось, и Теодор слегка расслабил лопатки.

— Куда Кве уходит? — слегка невнятно после сна тихо произнёс Аарон, потирая глаза кулаками.

Питерсон слегка хмыкнул.

— На работу, вестимо, — произнёс он. — Он же работает ещё.

— А-а-а… — Аарон зевнул. — Кве, возвращайся! — уже более осмысленным голоском пожелал он копошащемуся возле двери журналисту.

— Обязательно! Доброе утро, дружок! — поздоровался Квентин в ответ, всё-таки заглянув в комнату, чтобы подарить тёплую, ободряющую улыбку перед тем, как выскочить за дверь.

И снова вернуться, потому что забыл на столе потрёпанный бумажник с удостоверением.

— Не прячься от меня! — тихо пожурил вещь Квентин и всё-таки покинул квартиру.