Долгий побег из Равен Брукс (джен)

Переезд… Знакомство…

Пропажа Аарона и Мии…

Загадки, загадки и загадки…

Красный ключ, подвал…

Смерть Мии…

Аарон…

И открытая дверь…

Всё это помнил Николас Ротт. Казалось — забудь о произошедшем, как о кошмаре! Но мальчик не мог. Не мог забыть влажных глаз друга и его дрожащего шёпота: «Я притягиваю зло». Тогда Ник больше всего на свете хотел спорить с ним, доказать Аарону, что это вовсе не так. Но сковавший всё тело мальчика страх не позволил ему произнести ни слова.

Ник часто вспоминал этот день. Корил себя за то, что был недостаточно смелым, поддался панике и не оказал другу должную поддержку. А ведь если бы поговорил с ним, то, может быть, всё могло быть по-другому…

«Так, что-то вынюхивают», — бормотал про себя Ник, настраивая бинокль и наблюдая за соседским домом из окна своей комнаты.

Да, он обещал родителям больше не следить за Питерсоном. Да, ему сейчас безумно стыдно перед ними, но он не мог по-другому. Не сейчас, когда загадка дома Питерсонов ещё не раскрыта.

«Чего копам нужно?» — мысленно вопрошал себя юный Ротт, настраивая чёткость и пытаясь разглядеть то, что происходило внутри дома. В полиции Нику не поверили, поэтому мальчик сразу же отмёл этот вариант. Неужели весь движ из-за того странного журналиста, врезавшегося в амбар Питерсонов этой ночью? К сожалению, вид из окна не давал мальчику нужного ракурса для понимания произошедшего, но по разговорам родителей он и так всё понял.

К сожалению, после произошедшего юного Ротта посадили под домашний арест. Ну, как арест? Скорее, родители просто переживали, что он опять куда-то пропадёт, и регулярно проверяли его. О ночных похождениях на время пришлось забыть, чтобы усыпить их бдительность. Порой Ник за это чувствовал себя просто мерзко, настоящим предателем, который заслуживает за такие поступки, чтобы его утащили пришельцы.

* * *

Странного журналиста звали Квентин. По недовольным рассказам отца Ники узнал, что тот был его невольным конкурентом и прибыл из города, чтобы писать статьи для местной газеты вместо старого пропавшего журналиста. И, судя по всему, первое, что заинтересовало этого чудного мужчину, было дело семьи Питерсон. Этот факт одновременно обрадовал и напряг Ротта. С одной стороны, мальчик давно размышлял о том, чтобы найти способ рассказать о произошедшем всем, а кто не справится с этим лучше, чем представитель СМИ? Но с другой стороны он переживал, что загадочный Квентин лишь больше усугубит ситуацию. Чтобы понять, что именно двигало журналистом, Ники перешёл в режим слежки.

Отвлечь внимание родителей было довольно несложно. Достаточно было играть роль пай-мальчика, ходить к местному психологу, которому и самому не помешал бы психолог, и стараться как можно больше времени проводить дома. Но… лишь пока родители были дома. Дальше Ники аккуратно по крыше перебирался в домик на дереве и, прихватив свои инструменты, которые когда-то служили играми с друзьями, отправлялся на приключения.

* * *

Журналист был странным. Его шатало сразу по нескольким локациям, одной из которой был дом таксидермиста. Пожалуй, это было единственное место, в которое юный Ротт не осмелился заглянуть, благоразумно дожидаясь, пока Квентин вернётся назад. Также ему пришлось посетить местную пекарню и даже дом мэра. Как сумел понять мальчик, журналист всё это время искал какие-то ключи. К сожалению, в какой-то момент родители вновь заволновались, заметив его передвижения, и Никки пришлось на время заморозить свою детективную деятельность.

Но родители ничего не говорили про то, что он не может смотреть в окна! И вот, как-то раз, разглядывая в окно своей спальни местные пейзажи и пытаясь найти что-то интересное, Ники вновь увидел в окно странного журналиста, который снова отправился к мистеру Отто. Видимо, не хватило приключений на известное место. Заинтересовавшись, юный детектив присел на подоконник и продолжил слежку.

Увиденное его, мягко говоря, удивило. Ибо на этот раз Квентин не искал улики, а просто… воровал?! Сначала при помощи дрона, а затем, когда тот был сбит таксидермистом, и самостоятельно. Естественно, у мужчины ничего не получилось. Он ещё и в заборе застрял, тем самым вызвав у Ника очередной фэйспалм. К счастью, всё обошлось без кровопролития. К несчастью, горе-журналист убежал с места приключения настолько быстро, что ему бы позавидовал любой гепард. Ротт хотел проследить за ним, но не успел — Квентина уже и след поостыл.

Но, несмотря на неудачную слежку, Никки сумел заметить, что мужчина уже в который раз за встречу бежит в одном и том же направлении. Но… куда? На пути журналиста находился только музей. Неужели… Неужели он всё-таки нашёл что, что искал? А что, если Аарон там? Юный Ротт не понаслышке знал, каким может быть Теодор Питерсон. В приступе ярости он мог быть довольно странным и страшным.

* * *

Ник задержал дыхание, во все глаза глядя на сонного друга и пытаясь по взгляду определить, всё ли с ним в порядке. В отличие от того Аарона из подвала, этот мальчик выглядел лучше. Его кожа перестала иметь бледный, безжизненный оттенок, а глаза больше не были красными от пролитых слез. Значит, что перемена места содержания всё-таки оказала на него влияние. Но в любом случае, оставаться Аарону здесь было делом опасным.

Аккуратно протянув ладошку, Ротт слегка коснулся ей плеча друга и, убедившись, что он не просыпается, осторожно потряс. Ник очень надеялся, что Аарон не поднимет крик, привлекая внимание взрослого Питерсона.

* * *

Аарон почувствовал сквозь сон, что его тихонько трясли за плечо. Обычно отец не трогал его, когда он спал. Единственный раз, когда он изменил своим привычкам, был тогда, когда к ним домой нагрянули копы, и отец быстро выводил его к машине. Неужели их снова нашли?

Мальчик резко открыл глаза и непонимающе потряс головой. Вроде бы полицейских сирен и крика из рупора, вынуждающего сдаться без боя, не было слышно. Решили сделать всё по-тихому? Ну, винить их сложно — копы Равен Брукса старались работать тише, не привлекая ничьего внимания.

— И куда мы теперь?.. — зевнув, прошептал он, садясь на кровати.

Взгляд его бесцельно заблуждал по комнате, а потом воззрился на отца и… и Аарон замер, потому что тот, кто стоял перед ним, явно не был Теодором Питерсоном.

— Ники? — охрипшим голосом произнёс он, и холодный пот выступил у него на спине. Это сон или что? Отец же убьёт Ники, если узнает, что он здесь, как пить дать убьёт!

— Аарон! — одними губами прошептал Ник в ответ. Осторожно присев рядом, он внимательно вглядывался в лицо друга, будто пытаясь навсегда запечатлеть его в своей памяти. — Святые пришельцы, приятель, как я рад тебя видеть! — наконец выдохнул он, с трудом удерживаясь от того, чтобы не задушить сидящего рядом человека в объятьях.

Аарон тоже был рад видеть своего верного друга, но эта радость смешивалась с опасениями за его жизнь. Отец не любил младшего Ротта, всегда говорил, что он слишком шебутной и въедливый, как клещ. А уж после недавних событий с подвалом…

— Ник, тебе опасно здесь находиться, — тихо прошептал Аарон, чутко вслушиваясь в звуки за дверью. — Если отец тебя поймает, то тебе не поздоровится!

— Он сейчас в подвале. Что-то делает с гномами, — пояснил Ротт. На мгновение замолчав, он прижал палец к губам и быстро указал взглядом на дверь. — Тот журналист за дверью… — тихо пояснил он, какое-то время помолчав и чутко вслушиваясь в происходящее за дверью. — Аарон, у нас есть шанс сбежать, — наконец снова заговорил он тихим, заговорщеским шёпотом, чувствуя, как от волнения сердце начинает быстро-быстро биться в груди, будто бы заглушая его слова.

Аарон слегка нахмурился, разглядывая едва различимого в потёмках друга.

— Я же уже говорил тебе, что не хочу убегать, — напомнил он, положив руку на чужое плечо. — Меня не держат в заложниках, я… я сам тут, по своей воле. Да, отец иногда жесток, но… он единственный член семьи, который у меня остался. К тому же… — он осёкся, услышав шум за дверью. Итак, кто это мог быть? Отец? Квентин?

Аарон очень надеялся, что второй.

Никки открыл было рот, чтобы что-то ещё сказать, как его отвлёк шум открывающейся двери.

«Журналист!» — панически подумал мальчик, но сделать ничего не успел, так как всё произошло очень быстро. Единственное, что всё-таки удалось юному Ротту, так это резко развернуться к вошедшему и прикрыть друга собой.

К счастью, а может быть, и к сожалению, вошедшим действительно оказался Квентин. Подслеповато щурясь, он вглядывался в темноту комнаты, пока не заметил Ника. Крупно вздрогнув от неожиданности, мужчина растерянно застыл в дверях, не зная, как поступить. С одной стороны, этот мальчик, Николас Ротт, был другом Аарона и вряд ли бы ему навредил, но с другой стороны… Чем, как говорится, чёрт не шутит?

— Аарон? — наконец непонимающе выдавил из себя Квентин, поймав взгляд младшего Питерсона. Как попал Ротт в музей, Квентин не знал, но очень надеялся узнать.

— К-Квентин, пожалуйста! — опасливо косясь за спину журналиста, тихо зашептал Аарон. — Это… это мой друг, Ник! Пропавший ребёнок, помнишь? Он… он никому не желает зла. Просто любопытный. Мы должны помочь ему выйти из музея, а то отец разозлится, если увидит его здесь. Он считает, что Ник не умеет держать секреты в тайне, а ты знаешь, каким он бывает в ярости! Пожалуйста, можно я тихо свожу его к выходу?

— Аарон, — сипло повторил Квентин и, сглотнув, сделал быстрый шаг к двери, чтобы слегка её прикрыть. Прочистив горло, мужчина наконец продолжил свою мысль, несмотря на то, что окликнул Аарона, обращаясь больше к Нику: — Так значит, это ты открыл замок?

Ротт, подозрительно щурясь, напряжённо кивнул. Аарон говорил с этим журналистом так свободно, что мальчик начал сомневаться в своих мыслях по его поводу, но всё равно не спешил с выводами.

— Ага. Спасибо, — рассеянно поблагодарил Квентин и, неуверенно улыбнувшись, вновь перевёл взгляд на Аарона. — Думаю, ты прав. Нужно сделать это как можно быстрее.

— Я знаю, что отец поставил здесь камеру, прежде чем уйти, — быстро зашептал Аарон, вскочив. — То, что его здесь ещё нет, означает только одно — он наконец-то задремал и не смотрит на камеру. А это значит, у нас есть где-то, — он что-то прикинул в уме, — минут десять, пока его голова не упадёт. Он сразу просыпается от этого и первым же делом смотрит на камеры. Давайте, надо спешить! — это он же шёпотом крикнул в коридоре, осторожно пробираясь вниз.

Ник, не колеблясь, выскочил вслед за другом. Перспектива встретиться со старшим Питерсоном пугала его до дрожи в коленях. Но несмотря на то, что маленькое сердце готово было выскочить у него из груди, мальчик готов был защищать друга от любой угрозы, если понадобится.

Квентин тоже не отставал. Проходя мимо гаража, мужчина вдруг услышал резкий всхрап со стороны Питерсона, а затем тишину, нарушаемую лишь звуками тяжёлого дыхания. Звук приближающихся шагов едва ли не ввёрг журналиста в очередной обморок.

— Аарон, быстрее! — шепотом воскликнул он мальчикам, а сам вернулся к гаражу, по пути стягивая с каминной полки кружку со старым, уже давно остывшим кофе.

Аарон выбежал в маленькую прихожую музея.

— Быстрее! — шикнул он на Ника и указал на потолок над столом с домиками. — Там люк, открытый. Залезай мне на плечи, потом на шкаф и беги! Там есть стропила, спустись по ним! Пожалуйста, прошу тебя, никому, НИКОМУ не говори, что мы здесь! Это важно, поверь, Ник!

Ник серьёзно смотрел в глаза друга, но видел там не столько отчаяние, сколько уверенность в своих словах. Наконец он решил довериться его решению. Рассеянно кивнув, мальчик не удержался и заключил Аарона в объятия. Конечно, раньше друзья были не сторонниками такого выражения эмоций, но сейчас Ротту было на это плевать. Он действительно скучал и переживал за своего единственного, лучшего друга и очень не хотел его терять, не смотря ни на что.

— Береги себя, друг! — тихо прошептал он и, забравшись на шкаф, шутливо-нервно добавил: — Надеюсь, всех наших неприятелей всё-таки заберут пришельцы!

Аарон нервно улыбнулся. Объятия Ника согрели его похлеще всего до этого.

— Беги домой, — едва слышно прошептал он, чтобы отец не услышал. — Ещё увидимся. — «Возможно». — Надо спасать Квентина, отец его сейчас убьёт, вот клянусь!

Ник кивнул и, не дожидаясь повторной просьбы, вылез наружу через люк, бросив только напоследок: «Увидимся!»

* * *

Теодор грузно вышел в главный холл музея, настороженно щуря сонные глаза. Он всё-таки не выдержал и задремал. К счастью, он успел проснуться раньше, чем его голова столкнулась с очередным гномом. Сразу же посмотрев на камеру, Питерсон замер, увидев, что кровать Аарона пуста. Он моментально вскочил и, шатаясь, направился узнать, что происходит. Может, всё было хорошо, и Аарон просто пошёл в туалет. Если же нет… Он не хотел об этом задумываться.

— О, утречка, мистер Питерсон! — зевая, поздоровался Квентин, оказавшись на пути мужчины.

— Где мой сын? — резко рявкнул Питерсон, сипло со сна, но вполне себе осознанно. Зелёные колючие глаза сердито вперились в него сверху вниз. Как Питерсон, при своём не особо высоком росте, умудрялся всегда смотреть свысока, история умалчивает. Но подчас злость Теодора была столь высока, что подобного вопроса просто не стояло.

Квентин вздрогнул и машинально втянул голову в плечи. От раздражённого голоса мистера Питерсона он пугался каждый раз, как первый.

— Аарон? — стараясь сделать свой голос как можно более нормальным, уточнил он, тут же пояснив: — Так он… был в… ванной. Недавно проснулся.

Глаза Питерсона, и так не шибко широкие, сузились в две угрожающие щели.

— Если его там не окажется, — прорычал он, цапая Квентина за плечо, пока не жёстко, но крепко, — то я совершу с тобой столько плохих вещей, сколько придёт в голову. А я изобретателен!

— Отец! — Аарон, незаметно забравшийся в тот же люк и пробравшийся через пробитую в плюще щель на второй этаж, свесился с лестницы. — Что ты делаешь?!

Теодор недоверчиво посмотрел на него, продолжая удерживать Квентина на месте.

— Что ты там делаешь? — с нажимом на второе слово уточнил он.

— Я… я был в ванной. Видимо, много молока выпил, — напустив в голос виноватых ноток, пробормотал Аарон, осторожно спускаясь.

Питерсон внимательно смотрел на него, его рука неохотно, но всё же разжалась, позволяя Квентину вырваться. Квентин тут же сделал шаг в сторону, к Аарону, чуть взволнованно глядя на него. Чтобы избежать неловкой паузы, журналист негромко предложил:

— Пойдёмте завтракать? — Вспомнив о кружке в своей руке, он чуть потряс её, как бы добавляя своим словам вес.

Питерсон подозрительно посмотрел на него, перевёл не менее подозрительный взгляд на идеально отыгрывающего непонимание Аарона-плута, и прикусил губу. Он словно догадывался о чём-то, но сам не мог понять, о чём. Гудящая после недолгой дремоты голова тоже не вносила ясности.

— Идёмте! Я уже проголодался, — поспешно добавил Аарон, боясь, что отец вновь начнёт свои расспросы. Он был довольно умным и хитрым, так что стоило его отвлечь на что-то менее опасное.

— Я приготовлю! — объявил Квентин и, ободряюще улыбнувшись Аарону, поспешил на кухню, в душе очень надеясь на то, что он пойдёт за ним следом. Не хотелось бы оставлять мальчика на допрос, хоть даже и с его отцом.

— А… — начал было Питерсон, когда они остались наедине.

— Отец, ты плохо выглядишь, ты что, опять не спал всю ночь? — перебив его, пролепетал Аарон.

Когда Питерсон нахмурился — он ненавидел, когда его перебивали, особенно его дети, которых он всегда учил быть вежливыми, — Аарон решился на самый смелый поступок во всей своей жизни. Ну ладно, за последнее время. Он подошёл и, на миг замерев, решительно обнял отца, утыкаясь лицом ему в живот.

Питерсон застыл. Все слова, которые крутились на его языке, моментально испарились, а красные от недосыпа глаза увлажнились. Отец и сын часто обнимались, но раньше эти объятия заводил именно Теодор, а Аарон лишь поддавался. Глухо выдохнув, Питерсон несмело приобнял сына в ответ и затих, слыша рядом чужое сопящее дыхание. На душе почему-то стало тихо и спокойно, будто внутренний шторм затих.

— Идём завтракать, — прошептал Аарон, и в этот раз Питерсон не стал спорить, покорно следуя за ним на кухню.