Принимая вуаль (гет)

Сила благоволила его семье.

Карл стоял перед окном дворца, недвижно взирая на сад, раскинувшийся внизу. Уже светало, а его не покидали мрачные думы. Шестью уровнями ниже в рассеянных лучах солнца прогуливались послушницы. Тоска была с ними. Высокая, статная, она брела по мощёной дорожке. Но внимание Карла — всё его внимание — приковывал младенец у неё на руках.

Пусть в эти дни мальчишка не мозолил ему глаза, но он по-прежнему не оставлял его мысли.

Карл просто не мог перестать думать о нём.

Как выяснилось, светлые вихры паренька с фермы, впоследствии ставшего Лордом, из видения Тоски принадлежали мальчишке. Она приняла Гая за него самого в детстве, однако это был не он. А их сын.

Сопоставлять видения — затея неблагодарная. Видение Тоски было отчётливей, а его — исчерпывающей.

Возможно ли изменить одно на каком-то промежутке событий? Или оба непременно сбудутся?

Карл не ведал ответов, и это более чем тревожило. Привычный мир висел на волоске, что чрезвычайно досаждало.

Если бы только мальчишка никогда не увидел свет…

Сейчас Карл с большей снисходительностью понимал положение своего отчима. Бедный трудяга-фермер смиренно принял чужого сына, терпел его, на дух не вынося, лишь бы угодить своей жене. А годы спустя судьба посмеялась над ним, умертвив рукой этого самого приёмыша, непрошено свалившегося ему на голову.

Втянет ли колесо истории новое поколение? Станет ли Гай камнем преткновения для своего родителя, коий совсем не желал его появления?

Мальчишка точно заявился сюда, чтобы спутать все карты. Например, сбить с пути отца, спровоцировав его на убийство, дабы Сила в праведном гневе получила предлог отвернуться от своего любимца. Или, например, вбить клин между ним и Тоской, развязать гражданскую войну.

Невозможно предугадать, как сложатся обстоятельства, но одно Карл знал наверняка: от мальчишки жди проблемы.

На этот счёт его терзало очень плохое предчувствие, ведь он сразу ухватил суть происходящего.

Сила испытывала его. Проверяла решимость и требовала воздать ей должное за экстраординарное благословение, дарованное с воскрешением Тоски. Такова была оборотная сторона сделки с божеством. Ибо Сила даёт, и Сила забирает, а порой Сила может возжелать потешиться, дабы напомнить последователю про его место.

Карл давно понял, что временами быть Избранным Силы — значит быть мальчиком для битья.

Отчего сейчас?

От того, что ему позволили заглянуть за занавес. Увидеть и сделать нечто запретное. Познать ещё один секрет Вселенной. Ему приоткрылась завеса тайны творения, но… достоит ли он хранить её? Вот что выпытывала Сила. Вот причина, по которой она терзала его нежеланным ребёнком.

Ныне в его власти было создавать жизнь, как и стародавнее искусство её отнимать. Карл сам стал бессмертным, и он не закрывал глаза на тот факт, что сии свершения больше роднили его с Великой Силой, чем с простыми людьми. Достигнутое уверенно возносило его на вершину полубогов.

Были ли среди джедаев те, кто обладал сравнимым мастерством?

Карл часто думал, есть в Республике его антипод? Существует ли на Светлой стороне практик, живущий одной ногой в материальном мире, а другой — в метафизическом?

Если да, то Карлу хотелось бы повстречаться с ним. Сверить часы, обменяться мнениями. Конечно, в реальности этого никогда не произойдёт. Он и его враждебный двойник-джедай — если таковой существует — будут стремиться уничтожить друг друга. Бесплодное, досадливое расточительство, но что поделать. Конфликт — есть суть противостояния Света и Тьмы. По крайней мере, так было до сей поры.

Ибо Сила вручила ему сына, рождённого женщиной с яркой прожилкой Света. Более того, когда женщина умерла, Сила пошла на беспрецедентный шаг и вернула её. Мать и сын являлись частями единого целого, умозаключил Карл. И вывод заставлял вдумчивей размышлять над намерениями Силы.

Глядя свысока на дитя в саду, Карл гадал, не было ли оно искрой, от которой разгорится новая раса Повелителей Силы, ниспосланных править галактикой?

А он сам — её предполагаемым патриархом?

Безусловно, Карл многому мог бы обучить мальчишку. И если показатель мидихлориан в крови его сына хоть как-то отражал потенциал, то Гай имел все шансы стать настоящим дарованием. Более того, он будет принцем ситхов, взращённым под крепким влиянием Света, ибо хоть Тоске и претили догматы джедаев, она естественным образом воплощала собой их Силу.

Чрезвычайно любопытное получилось бы воспитание…

На мгновение Карл позволил себе погрузиться в фантазию. Семья Тенебре — первая семья Силы… Феноменальный талант, с которым никто не мог сравниться, вкупе с его тысячелетней, ревностно охраняемой мудростью и ресурсами Империи в полном их распоряжении, они будут неудержимы. Вместе они могли низвергнуть Республику и править галактикой как отец и сын. Приобщив Орден джедаев к традиции ситхов, объединив Свет и Тьму заодно, по примеру его сына…

Достижимо ли это?

Допустит ли это Сила?

И что это будет значить для ситхов?

По спине пробежали мурашки, ибо фантазия быстро превратилась в кошмар. Карл ужаснулся тем, к чему могли привести такие идеи.

Окутанная тьмой веков легенда ситхов… Предание о пришествии ситх’ари — абсолютного властителя, избранного Силой, дабы править над всеми. Существо, поистине идеальное в своей мощи, рождённое вершить судьбу как подлинное воплощение Силы.

Его приход знаменует начало конца. Ибо сей человек — сей легендарный герой есть спаситель и есть погибель. Его предназначение — прийти к власти, дабы возглавить ситхов, а затем уничтожить их. Но, уничтожив, он воскресит их из пепла и сделает сильнее, как никогда доселе. Ситх’ари возродит Тьму, отточит её и изменит навеки. Он превратит ситхов в нечто такое, о чём никто прежде не мог помыслить. В этом заключался его гений и его проклятье. Ибо в начале начал ситх’ари есмь смерть.

На протяжении всей истории Тёмные Повелители провозглашали себя ситх’ари. Всякий раз это оказывалось тщеславной самонадеянностью, ибо никто не оправдывал столь высокого титула.

В своё время Карл тоже размышлял, не мог ли он являть собой того пророка судного дня? Ибо массовая казнь, благодаря коей власть перешла к нему, фактически положила конец царству ситхов. Затем Карл вознамерился основать Империю заново, надёжно спрятав её во мраке безвестности.

Увы, чем больше всё менялось, тем больше оставалось неизменным. Культура оказалась на диво стойкой вещью — её корни опутывали крепко.

Спустя почти тысячелетие правления Карл наконец с ясностью осознал, что он вовсе не революционер, каким его поначалу считали. Он был реформатором, бесспорно. Но не был тем, кто способен переделать мир. По большому счёту ему удалось просто восстановить то, что было утрачено, расширив и закрепив достижения.

Из сего следовал остро тревожащий вывод: не могла ли вся цепочка событий быть подстроенной ради его потомка? Мог ли мальчишка быть Избранным? Мог Гай Верадун быть тем самым легендарным ситх’ари?

Ибо если догадка была верна, то Карл готов был мгновенно сгореть от безумной ревности — и страха. Однако мысль в равной степени будоражила возбуждением. Стоило только задуматься об этой безграничной власти…

Тот, кто контролирует Избранного — если его возможно контролировать — будет контролировать всё.

Но это иллюзии. Не бывало досель Тёмного Лорда, коему наследовал сын, брат, ученик или племянник. И причина тому была проста. Владыке Владык пристало обладать инстинктом безжалостного убийцы. Он должен жаждать власти и контроля. А такая жажда не уживалась с игрой второй скрипки. Важен лишь подъём наверх. Ты побеждаешь или погибаешь. Нет промежуточного призвания, не существует компромиссов. А сие значит, что никого невозможно подготовить для такой роли.

Вздрагивая и обливаясь потом, Карл тяжело сглотнул.

Сколько усилий ни прикладывай, он попросту не мог выносить этого мальчишку. Но, Бездна… если он — ситх’ари, то ничто не остановит его на убийственном пути. Дерзкий выскочка свергнет собственного отца и разрушит всё, что тот так бережно выстраивал. Тысяча лет прогресса и стабильности канут в лету, и Карл не сможет этому помешать.

Мысль ужасала и будила ярость. От неё одной Тьма внутри вставала на дыбы, пульс учащался, а ладони зудели от нестерпимого желания метнуть молнии. Даже с такой высоты ему не составило бы труда убить мальчишку прямо в материнских руках.

Искушение было велико, столь велико, что Карл алкал сделать это тотчас!

Но он, стиснув зубы, взял себя в руки и, отвернувшись от окна, пошёл прочь… в который раз.

Когда мальчишка перестал нервировать по ночам, Карл решил, что можно обойтись без жреческих апартаментов. Нужда держаться поближе к обители исчезла, поэтому он переселил Тоску в своё тайное логово во дворце. Там было куда удобнее и безопаснее. К тому же обстановка навевала воспоминания об их прошлых встречах — о времени, когда они жили счастливо, и всё было проще. Карл надеялся однажды вернуть прежнее взаимопонимание. Нынешнее положение вещей оставалось слегка накалённым с обоих сторон.

Недостатком его покоев была их удалённость. Его личная, сверхсекретная, защищённая Силой крепость в небесах располагалась в самом сердце дворцового комплекса. Неудивительно, что, когда Тоска прибыла к нему в первый раз, она запыхалась и ослабла после столь долгой прогулки.

— Снимите это наконец, — выдохнула она и, сдёрнув с головы мешок, упала на ближайший диван. — Мне нужно присесть…

Бедняжка вся раскраснелась. Карл с тревогой отложил датапад, который держал в руках, и направился прямо к ней.

Конвоировавшие её преторианцы явно не понимали, что делать в такой ситуации. Они были новобранцами, как и весь гарнизон дворца. Гвардейцы из ночной смены, которые могли помнить Тоску, как фаворитку Лорду Тенебре, погибли во время мятежа. А всё, что знали нынешние двое, это то, что верховный жрец вызвал к себе матрону, а их задача — доставить её.

Поэтому её бесцеремонно вздёрнули на ноги и посмотрели на него.

— Владыка? Эта заключённая…

— О Сила, уберите руки! — Тоска раздражённо прикрикнула на них и тоже свирепо воззрилась на него. — Два раза нарезать круги — это уже перебор! Они даже не позволили мне взять трость! — прошипела она. — Сказали, что это оружие!

Её негодование только пуще рассердило гвардейцев.

— Послушайте, леди…

— Отойдите, — приказал Карл. — Она не заключённая.

— Нам это известно. Она матрона храма. Но правила есть правила. В этих частях дворца не бывает гостей. Любого приказано рассматривать как угрозу безопасности…

— Это леди Тенебре! — отрывисто сообщил Карл. Выпал удобный момент обозначить новое положение Тоске во дворце. И неплохо начать с персонала.

— Леди… что? — нахмурился старший из двойки.

— Я его жена! — Тоска впервые публично признала это, хоть и с гневом, отчего Карл довольно улыбнулся.

— Вы слышали слова леди, — хмыкнул он. — Это её дом. Ваша работа — не защищать кого-либо от неё, ваша работа — защищать её. Моя госпожа до сих пор восстанавливается после нападения на дворец, в ходе которого пали ваши предшественники, — солгал он. — Передайте своему капитану, что леди Тенебре не представляет угрозы для безопасности. В ту ночь она была подле меня на последнем рубеже обороны Императора. Лорд Вишиэйт доверяет ей, как доверяю я.

Известие оказалось для преторианцев неожиданным. Во взгляде старшего заплескалось откровенное недоумение.

— Но она здесь совсем недавно, Владыка. Она появилась в храме всего несколько недель назад.

— Это не так, — поправил Карл, укрепляя обозначенную ложь. — На исцеление ушли долгие месяцы. Когда предатели атаковали дворец, они не пощадили мою беременную леди. Раны оказались крайне серьёзными.

— А, — смущённо сдвинул брови старший гвардеец, — получается, тот ребёнок в обители…

— Мой сын, — оповестил Карл, чем заработал первую за вечер улыбку от Тоски. — Пойдём же, моя дорогая.

Он протянул ей руки, помогая подняться, но едва Тоска выпрямилась, как буквально повисла на нём. Карл бережно обнял её за талию. Такое проявление внимательности при свидетелях только подтвердило всё, что прозвучало до сего. Лишь супругам — связанным клятвой Лордам и леди дозволялись столь интимные жесты. И Карл нашёл, что ему это нравится. Их первый семейный выход, пусть скромный, зато неоспоримо гласящий о власти.

— Свободны, — кратко махнул Карл. — И в следующий раз обходитесь почтительно с героиней Империи, — он сделал вдох, — Ты в порядке? — шепнул он Тоске на ухо, когда гвардейцы развернулись.

— В порядке. — Её настороженный взгляд проводил стражников. — Всё это звучало прекрасно, но шесть преторианцев видели, как я заказывала свадебное платье. Их наблюдение разнится с твоей историей.

Он пожал плечами.

— Сотру лишнее из их памяти. Для постороннего любопытства мы просто освежаем наши клятвы. — И ухмыльнулся. — Ведь после того, как ты чуть не умерла, мы воспылали желанием подтвердить нашу верность друг другу.

Несмотря на заверения, Тоска истощённой, и Карл помог ей дойти до накрытого к ужину стола.

— Садись и ешь. Это придаст тебе сил.

День ото дня её вид заставлял желать лучшего. Карл, как и она, надеялся на более быстрое выздоровление.

Он занял своё место и взялся рассказывать о том, как прошёл день. Тоска помалкивала, ведь нынче они не говорили о Гае. После решения отправлять его на ночь в обитель, их сын перешёл в разряд запретных тем. Она не заговаривала о нём, а Карл не спрашивал. В основном её рассказы касались девочек, событий в храме и хода подготовки к свадьбе.

И такое положение вещей действовало благоприятно. Инстинкты Карла, жаждущие расправиться с угрозой, какую представлял собой мальчишка, не утихали. И угроза, увы, сохранялась. Её непреложное присутствие напоминало тягу пьяницы напиться вусмерть или наркомана — найти новую дозу спейса. Она таилась в подсознании, шевелясь, когда спонтанная мысль или настроение выталкивали её на поверхность. Карлу приходилось ежечасно бороться со своей природой, дабы подавить инстинкты, запрятать их глубже. Ибо он не смел убить мальчишку. Этот акт навсегда разрушит его отношения с Тоской и заклеймит его в глазах Силы. И тогда он потеряет всё, что так ему дорого — свою возлюбленную и свою власть.

Но всё же… буквальное каждое утро Карл обнаруживал, что ноги сами тянут его к окну в сад. Смотреть на этого ребёнка претило даже издали… но и отвести взгляд он не мог. И посему, пока его одолевали тяжкие думы, одержимость запускала новые и новые цепкие корни.

Тоска, конечно же, обо всём знала. Карл готов был поклясться, что иногда по утрам она поднимала глаза к громаде дворца и видела его. Словно их взгляды каким-то образом могли встретиться с такого расстояния. Словно она чувствовала, что за ней наблюдают. Хотя, с большой долей вероятности, наверняка догадывалась, кто именно.

Ей не нравилось сложившееся положение вещей. Однако, как, и впервые ступив в храм послушницей, Тоска прилагала усилия и подстраивалась под обстоятельства. У неё была любезная натура. Она умела выжать из ситуации максимум. Бывали моменты, когда она могла засмеяться, задать вопрос или вставить что-то забавное, чем принуждала Карла влюбляться в неё пуще прежнего. Даже сейчас, в не самые простые времена, им было хорошо вместе. Никаким невзгодам не удалось потушить их искру.

Ни одна женщина не могла сравниться с Тоской. Она не боялась перечить ему, если вопрос был действительно важен, но и не искала ссоры. Она не относилась к женщинам, которые закатывали истерики ради драмы. И это было хорошо, ведь его драм с лихвой хватало на них обоих.

Тоска обладала статью Императрицы.

Высокая, величественная, она стояла в окружении своих юных подопечных, меркнущих на её фоне. Никто не мог сравниться с ней. С её неповторимой красотой, с её потрясающей фигурой. И с врождённым достоинством, с каким она носила алый плащ послушницы.

Но несмотря на весь её пленительный образ, Карл знал, что истинной притягательностью Тоски была её доброта. Она воистину была голосом совести. Готовая на всё ради тех, кого любит. И неважно, придётся ли пробраться в тронный зал и предложить своё тело храму, или пойти на отчаянную ложь, дабы защитить нарождённое дитя.

Тоска знала свои приоритеты и не стеснялась заявлять о них. Семья была для неё превыше всего. И это должно было завершить его план успехом. Тоска станет тем связующим звеном, которое сплотит их с Гаем перед лицом многих и многих грядущих конфликтов…

Иного не дано.

Ибо если он убьёт мальчишку, заберёт ли тогда Сила Тоску? Каким будет наказание за отступление от сделки жизнь за жизнь?

Карл боялся выискивать ответы на сии вопросы, но… это начинало казаться неизбежным. Ибо его одержимость подпитывала паранойю, которая, в свой черёд, ещё больше питала одержимость. Вскоре во все свободные минуты, когда Карл не был занят работой, он прокручивал в голове сценарий за сценарием, в которых его сын поднимает на восстание всю Империю. Да, он изводил себя этими мыслями, но поделать ничего не мог.

Невозможность остановиться поглощала его силы, и это невозможно было скрыть.

— Ты в порядке? — непременно спрашивала Тоска хотя бы раз за день.

Иногда вопрос заставал его посреди ночи, когда он с криком вскакивал после кошмара, будя их обоих. Иногда за завтраком, когда она замечала его взгляд, устремлённый в пустоту. Иногда, когда у него нечаянно вырывалось:

— Как там… — но он никогда не заканчивал вопрос о юном Гае.

Тоска понимала, в чём дело. И поэтому просто накрывала его руку своей.

— С ним всё хорошо, — шептала она. — У него всё будет хорошо, и у нас. Всё снова наладится. Помни, ты предвидел и такое будущее.

Тоска, разумеется, не знала о том, что сие упомянутое видение было ложью от первого до последнего слова. У Карла не хватило духу признаться в своей выдумке, стоя перед ослабшей возлюбленной в больничной палате.

Но озабоченность мальчишкой не препятствовала замечать переживания Тоски. Она исстрадалась. Отчасти тому виной хлопоты о ребёнке, отчасти расстояния, которые приходилось преодолевать от обители в его покои и обратно. Она вновь начала спать днём, хотя недавно почти завязала с этим. Карл не был слеп и видел очевидный регресс.

В ночь, когда Тоска, смаргивая слёзы, призналась, что боится никогда не стать прежней, он ощутил её затаённое негодование. Это была его вина, о чём они оба знали. Просто Тоска была не из тех, кто стал бы говорить о таком вслух.

Как и в случае с малышом Гаем, тема её смерти тоже находилась под запретом. И к лучшему. Некоторые вещи невозможно исправить банальным «мне жаль». Прощение требовало времени и осознания.

Однако Карл, чувствуя вину за её страдания, хотел помочь. И именно поэтому после ужина отвёл её в свои тайные покои, где сел с ней на диван. Тоска думала, что ему хотелось объятий, но у Карла на уме было кое-что другое.

— Позволь помочь тебе, — прошептал он, глядя, как она откидывается на подушки, и как её ресницы опустились. — Я хочу попробовать исцелить тебя Силой.

Она открыла один глаз.

— А ты можешь?

— Пока не знаю. Хочу попытаться.

— Очередной джедайский фокус?

— Да, — сознался Карл. — Раз Свет сумел оживить тебя, вернее всего, он же и исцелит. — С непривычной для себя робостью он пожал плечами. — Стоит попробовать.

— Баловаться с магией джедаев опасно, — напомнила Тоска.

О, как же его возлюбленная не доверяла Свету, коий воплощала. Это её свойство особенно покоряло, делая её той, кем она была. Карла с самого начало приятно щекотала ярая приверженность, с какой она отстаивала дело ситхов.

— Ну же, — уговаривал он. — Давай попробуем. Мне любопытно.

Она, естественно, отказалась:

— Нет, благодарю.

— То чувство было непередаваемым, — разоткровенничался он, придвинувшись ближе. — Так похоже на… на…

— На что? — нахмурилась она, когда он не смог подобрать слова.

— На тебя. — Карл прижал её к себе, начиная распутывать нити Силы. — Не стану ничего обещать. Возможно, ничего и не получится. Я не всемогущ, — прошептал он свой сокровенный секрет, чем заработал её укоризненный взгляд.

— Возможно, вам, Лорд Вишиэйт, не следует заниматься подобными вещами.

— Вздор. Запретов не существует. Я овладел могуществом Тьмы, — здраво рассудил он, — посему, может статься, пришло время овладеть могуществом Света. Тогда я буду править всем. На месте Республики я бы поостерёгся, — улыбнулся он, — грядёт величайший из мастеров-джедаев… и он — Владыка ситхов.

Тоске села, и складка между её бровей углубилась.

— Карл, ты теряешь веру во Тьму?

Вопрос был серьёзным, но он небрежно отмахнулся.

— Я просто хочу помочь тебе. Мне всё равно, Тьма или Свет станут подспорьем.

В данном деле цель оправдывала средства. Он был согласен на всё, лишь бы помочь ей. В конце концов, ответственность за её теперешнюю слабость лежала только на нём. Ему претило наблюдать, как она ковыляет, точно дряхлая старуха. Карл знал, что она так и не простила его, но полагал, что, если здоровье вернётся к ней, это исправит ситуацию.

— Не позволяй любопытству сбить тебя с пути, — пожурила она с чинной материнской строгостью. — Ты — ситх. Никогда не забывай об этом.

— Конечно, дорогая, — растроганно улыбнулся он. — А теперь, если ты закончила ворчать, я начну.

По плечу ли ему это свершение? Не попробуешь — не узнаешь. После долгих веков практики Тьма льнула ему, как приручённый зверь, но общение со светом сулило опыт совсем иного рода. Однажды это ему удалось — чисто инстинктивно, по наитию. Но мог ли он сделать это целенаправленно? Хм… почему бы и нет?

Карл очистил разум, позволяя сознанию раствориться в Силе. На сей раз он не повелевал её потоком, а ждал и приманивал. И спустя невыносимо долгое мгновение колебаний, оно ответило. Он… Свет.

Умиротворением бальзамом омыло его душу, унося всё печали. Ни боли, ни тревог, ни обид. Ибо Свет не подавлял, но сплачивал. Не осуждал, но прощал. Не ранил, но исцелял.

Он был прекрасен. Милосерден. Искренен.

Запретная джедайская Сила мерцала пред мысленным взором Карла, точно блики солнца на водной глади. Насыщенная, пульсирующая жизнь, мягкая сила и безоговорочное принятие.

Непередаваемое чувство, сравнимое только с любовью. Свет и был любовью. Чего удивляться, что Карл неосознанно передал его Тоске в храме…

Но сейчас Тоска была очень даже жива и нуждалась в его помощи. Поэтому, не имея и базовых врачебных знаний, Карл принялся думать о том, как помочь ей поправиться. Он старался сосредоточиться, насколько получалось. Но это было сложной работой. Раньше ему нечасто требовалась подобного рода концентрация. Разум быстро заполоняли неистовые мысли…

Получилось?

Очнувшись, Карл испугался, что его потуги оказались слишком неумелыми, дабы возыметь хоть какой-то эффект.

— Как ты себя чувствуешь? — тут же спросил он.

Тоска коснулась висков и удивлённо заморгала.

— Лучше, — опустив руки спустя миг, она потрясённо взглянула на него. — Намного лучше.

— Сработало… Это сработало! Ха! Ну что скажете, джедаи? — довольно прокудахтал Карл, впечатлённый не меньше. — Подумать только…

И тогда его посетила другая мысль: что, если это и есть причина, по которой Сила отправила ему Тоску?

Вдруг целью их встречи был не только потомок, но и Свет? Свет — то, что привлекло его в ней изначально, что вернуло её и помогало сейчас.

Карл испытывал невиданный доселе интерес к возможностям, что открывала сила джедаев. Ведь среди ситхов он был единственным, кто непредвзято относился к знаниям врага. И справедливости ради единственным, у кого не будет из-за этого проблем. Кто вправе покарать его?

— Сработало… — смущённо кивнула Тоска. Хватало взгляда, чтобы отметить румянец на её щеках и заблестевшие глаза. Она казалась значительно бодрее, чем несколькими минутами ранее. И свежесть её облика очаровывала. — Даже не знаю, что сказать…

Слова были не нужны. Согретый Светом, исполненный любви и жаждущий примирения, Карл знал чего хотел.

— Поцелуй меня, — хрипло пробормотал он. И, не дожидаясь ответа, сам впился в её губы.

Он желал её тела, её преданности и отчаянно истосковался по её любви. Прошло много месяцев с тех пор, как они делили постель. Карлу не терпелось возобновить их страсть. Конечно, их связывал не только секс, но тем не менее это был важный аспект. И, честно говоря, им не помешали бы любые точки соприкосновения со счастливыми временами.

Зарывшись руками в её волосы, он вытащил шпильки, давая её золотым локонам рассыпаться по плечам. Следом потянулся к молнии на платье, обнажая её грудь.

— Давай сделаем это, — со стоном взмолился он, уткнувшись в её шею. — Я хочу тебя. Я так сильно тебя хочу.

Его внезапный порыв слегка застал Тоску врасплох. С момента её возвращения их совместная жизнь больше походила на соседство по дому. Но Карл относился к этому, как к временной неурядице.

— Даже не знаю… — выдохнула Тоска.

Это смутило его. Карл отстранился.

— Тебе всё ещё плохо?

Неужто, это были женские штучки? Или… его снова отвергли…

В сузившихся глазах Карла вспыхнуло недоброе подозрение.

— Нет, всё нормально. Просто… возможно, нам следует дождаться церемонии, — ответила она. — Ну, сам понимаешь… нашей брачной ночи.

— Как-то поздновато для этого, — ухмыльнулся он. В обители спал их сын. Все положенные клятвы были давным-давно исполнены, хоть и не скреплены официально. К чему сейчас ненужная щепетильность? Но Карл не пошёл на конфронтацию, милостиво подыграв ей: — Когда тебе доставят платье?

— Я получила его утром.

Великолепно.

— Тогда ты выходишь за меня завтра, — решил он. — А сегодня мы приступим к медовому месяцу. Идём, — он встал с дивана и предложил ей руку.

Добравшись до постели, они сделают то, что естественно для любой четы.

Тоска послушно встала, но на её лице читалось волнение.

— Я не хочу опять забеременеть…

— Этого не случится, — развеял страхи Карл, потянув её за собой.

— Но как ты можешь быть уверен? — возмутилась она. — Не упоминая о том, что этого не должно было случиться в принципе.

— Не случится. Сила получила то, что хотела — дитя здесь. А теперь, — выразительно продолжил он, — сними платье, госпожа моя.

Терзаясь сомнениями, Тоска кивнула. Вдруг её лицо вспыхнуло, и она прошептала с мучительной застенчивостью:

— Будь нежен, Карл, пожалуйста! Это первый раз после того, как родился Гай и…

Её слова, объяснившие причину её неохоты, стёрли ребячество с его лица.

Карл ласково коснулся её щеки.

— Разумеется. Я больше никогда не причиню тебе боли.

Он говорил от чистого сердца, хоть и видел — она ему не верит. Наверное, сказывалось то, что потребовал отправить Гая в обитель. Досадливое последствие импульсивного убийства в тронном зале.

Вот почему секс был им необходим. Им пора воссоединиться, как любящей паре. Вспомнить о днях, когда всё было чудесно. А заодно немного сбавить напряжение перед завтрашней церемонией.

Вскоре, обнажённые, они упали на постель. Карл погрузил лицо в её восхитительную грудь, такую мягкую и пышную. Такую соблазнительную. Такую сладостную. Такую женственную. И вознёс хвалу Силе за эту женщину. Хотя у него возникло искушение сразу перейти к главному, он одёрнул себя, не позволяя спешить.

— Расслабься. Доверься мне, — твердил он, рассеивая её упорство.

Сегодня ей не придётся утруждаться, поскольку Карл был полон решимости сделать эту ночь особенно приятной для неё.

Прелюдия не требовала обременительных усилий. Кроме того, с прелестями Тоски всегда было отрадно знакомиться заново. Ему давно хотелось приласкать нежную кожу на внутренней поверхности её пышных бёдер, изгиб талии и тёплые местечки под грудью.

Карл дал волю рукам, не забывая касаться губами там, где только что прошлись его пальцы. Он подтачивал её недоверие, брал измором, пытаясь разжечь в ней лишь ему подвластный огонь, обещавший стать о каким подспорьем для его самолюбия…

Ведь Тоска хотела этого. Она хотела его. Любой бы понял, увидев, как она запрокинула голову и разомкнула бёдра. Приглашая его.

И своевременно. Слишком долго пришлось ждать этого момента.

Карл приподнялся и взял её руку, помещая на свою распалённую плоть.

— Направь меня, — горячо зашептал он.

Тоска будет вести, а он — лелеять её горячо, чувственно, как и дал слово. Его возлюбленная была драгоценным даром Силы, и он всегда будет любить её до безумия.

Наконец-то меч оказался в заждавшихся его ножнах. Тоска и не вздрогнула. Она была такой тёплой, плотной и мокрой, как запомнилось по счастливым временам. Огонь удовольствия, крайне необходимый сейчас. Но Карл не позволял себе без оглядки броситься к нему, действуя выверенно, каждое мгновение думая только о ней. Но вскоре она сама с энтузиазмом шевельнулась, требуя поторопиться.

— Ты уверена? — обеспокоился он.

— Да-а-а!.. — раздался её недовольный ответ.

Карл хохотнул и с ухмылкой и страстью приступил к исполнению её пожелания.

— Любой каприз, моя госпожа.

Он стремился к обоюдному наслаждению. Её нутро сжимало его как надо — идеально. Ему не терпелось погрузиться в сладкое беспамятство не меньше, чем ей. И всё к этому и шло, если бы она ни заголосила в самый трепетный момент:

— Вытащи! Вытащи, пока не поздно!

Карл недоумённо сдвинул брови.

Вытащить? Да за кого она его принимает? За соседского паренька, наспех завалившего подружку за спиной её отца? В этом не было смысла! Кроме того, им обоим было умопомрачительно хорошо, что бешено приближало их к финишной черте!

— Т-ш-ш… — успокоил её Карл, невзирая на продолжающиеся протесты. — Если ты вдруг опять схлопочешь беременность, на сей раз мы просто избавимся от неё.

Если конкретней, они сделают то, что должны были сделать изначально. И проблем не будет… и не было бы.

— Но, Карл…

— Тише… — Своими опасками она портила весь настрой, поэтому он заткнул её поцелуем.

И вот, наконец-то, наконец он почти достиг пика и жадно ускорил темп. Считанные мгновения, и он получит своё! О да! Карл в эйфории застонал, дорвавшись до желаемого, и, Бездна, на этой вершине было великолепно! Тоска была великолепна, трепещуще сжимаясь и дрожа на его члене. Ни к чему даже спрашивать, хорошо ли ей, всё и так очевидно.

Карл рухнул вниз и скатился с неё, распластавшись подле в его необъятной постели под звёздами. Как в старые добрые времена. Он приобнял её и ободряюще прижал к себе.

— В следующий раз, когда мы займёмся любовью, ты будешь моей леди в полном смысле слова.

Спустя день она окончательно будет принадлежать ему одному.

Тоска промолчала. Чувствовалось, что она не в лучшем расположении духа… но Карл знал, что это пройдёт. Предстоящий брак будет настоящим во всех смыслах. И Карл не собирался лихорадочно выдёргивать из неё член, потому что она тряслась, что Сила пошлёт им ещё одного отпрыска! Если и когда это случится, они решат этот вопрос. А до тех пор будут наслаждаться друг другом в полной мере. Медовый месяц, мечтательно рассчитывал он, растянется на века…

Но выждав неуютно долгую паузу подзатянувшегося молчания, Карл приподнялся на локте и посмотрел на неё сверху вниз.

— Ты чего, — удивился он, убирая волосы с её лица. — Я ведь не сделал тебе больно?

— Нет, — вздохнула Тоска. — Просто…

— Скажи.

Она настороженно перевела на него взгляд, точно оценивая, насколько дозволено открыться. И, видя её поведение, он всполошился не на шутку:

— Скажи мне, — подбадривая, он сплёл их пальцы и крепко сжал её руку. — Ты можешь делиться со мной чем угодно. Ты помнишь об этом?

Ложь между ними более недопустима. Отныне она навсегда в прошлом.

Тоска кивнула и, опустив взгляд, тихо произнесла:

— Иногда меня тревожит, что мы только и делаем, что причиняем друг другу боль… Карл, возможно, следует оставить это просто романом. Возможно, ему не стоит длиться вечно.

Она шла на попятную, он ясно это видел. Но как — после такого-то великолепного примирительного секса? Раздосадованный, Карл решил разыграть козырную карту — использовать своё главное преимущество, давящее прямиком на её материнскую совесть:

— Мальчику нужна полная семья.

— А будет ли у него отец? — многозначительно переадресовала она вопрос. — Что ты намерен делать, когда он станет слишком взрослым, чтобы сидеть запертым в обители? Если он угроза для тебя сейчас, кем ты сочтёшь его позже, когда он вырастет?

Да, это был краеугольный камень всех проблем.

Мысль о том, во что мог превратиться мальчишка, вгоняла Карла в пот. Это была, по сути, главная причина, по которой он никогда не выпустит Тоску с мальчишкой из поля зрения. Но ради душевного равновесия возлюбленной Карл напустил на себя благородный вид, дабы развеять её сомнения:

— Лучший шанс для всех нас — держаться вместе. Стоять плечом к плечу перед лицом необратимых перемен, что принесёт наш мальчик. — Карл откинулся на подушки и глубоко вздохнул. — Поверь, будущее тревожит меня не меньше, чем тебя… если не больше. Сдаётся мне, Сила испытывает меня Гаем. Он — цена, которую я выплачиваю за то, что получил тебя обратно.

— Мне не нравится, когда ты так говоришь. Будто он обуза, павшая на плечи. Гай — это дар Силы, он…

— Думаю, никто не будет отрицать, что он не такой, как остальные твои дети, — сварливо отозвался Карл. Если бы все проблемы сводились к тому, как заставить его спать ночью… — Но я люблю тебя. И приму это дитя, дабы сохранить тебя.

Святая истина, как и то, что он никогда не желал видеть своего потомка. Но теперь требовалось приложить все усилия, чтобы взять обстоятельства под контроль пред лицом всечасно крепнущих страхов.

Не дождавшись от неё машинального «Я тоже тебя люблю», Карл предпочёл свернуть с этой темы:

— Завтра я намерен повторить фокус с исцелением. Впереди нас ждёт важный вечер, и я предпочёл бы, чтобы ты не жаловалась на самочувствие.

— О, не отказалась бы, — кивнула она. — Что бы ты ни сделал, это и правда помогло.

— Хорошо. Значит, будем продолжать, пока ты полностью не поправишься, — определившись с этим, Карл поднял вопрос, который давно хотел обсудить: — После завтрашней церемонии состоится второй ритуал.

— Какой ещё ритуал?

— Я собираюсь заморозить тебя во времени. Сделать тебя бессмертной, такой же — улыбнулся он, — как я.

Тоска резко села, выпрямившись на постели, и встревоженно повернулась к нему.

— В этом нет необходимости.

— Есть. У меня как раз припасена группа осуждённых. Украду их Силу и передам её тебе.

— Как на проскрипции? — ахнула она, переменившись в лице.

— Да. В общих чертах.

Тоска свернула глазами.

— Я не хочу, чтобы ты убивал людей ради моего бессмертия.

— Это преступники, ожидающие казни. Они умрут так или иначе. Я всего лишь исполню их справедливый приговор в твоих интересах.

— Карл, — предупреждающе произнесла она, явно готовясь артачиться, как всегда, — я этого не хочу. Я не хочу быть бессмертной.

Она боялась, и он это чувствовал. Посему заговорил, тоже медленно сев:

— Я настаиваю. Мне как-то не хочется, чтобы ты состарилась у меня на глазах и умерла.

Он дерзнул рискнуть слишком многим, поэтому резонно собирался выжать все выгоды из своей сделки с Силой.

— Так уж заведено, что супружеские пары стареют вместе, и это нормально, — растерянно пробормотала она.

— Но не мы. В нас нет ничего заурядного, — с гордостью возразил он и, наклонившись, мягко коснулся её губ. — Завтра ночью ты станешь моей навеки. Я всегда буду с тобой, — поклялся он, — а ты со мной.

Она вздрогнула.

— Не думаю, что хочу этого.

— Не бойся, — дал совет Карл. — Это защитит тебя. Когда-нибудь вспыхнет новый мятеж. — И, мрачно подумал он, по всему вероятию, с мальчишкой из обители во главе. — Ритуал даст гарантию, что в следующий раз ты будешь вне опасности.

— Разве ты не в силах защитить меня сам? — спросила она с надеждой.

— Ритуал защитит тебя ото всех, — повторил он. — Включая меня.

Однажды он уже убил её. Станется ли с него сделать это снова в пылу испепеляющей ярости?..

Карл жил в страхе перед таким исходом. С маячащим недалече мальчишкой ему не дано избежать множества конфликтов в будущем. Посему несмотря на всё своё могущество, осознавая собственную человеческую слабость, Карл желал убедиться, что защитит Тоску от себя самого. Ибо ей, несомненно, выпадет не раз встать между ним и Гаем. И это будет чрезвычайно опасная позиция.

Его мутило при одной мысли о её смерти. Вот почему подача предложения вышла такой несуразной. Язык заплетался, делая речь слишком беспечной, не доводя всю серьёзность ситуации.

— Подумай об этом вот с какой стороны: когда я снова впаду в гнев, то в следующий раз уже не смогу тебя убить.

Тоска опешила.

— И это твой лучший аргумент? — Она закачала головой, в её взгляде мелькнула паника. — Карл, я не уверена, что мне это нужно... Я не уверена, хочу ли вообще что-либо из этого…

— Тише, — мягко одёрнул он. — Ты мыслишь в дурном ключе. Я хочу видеть тебя равной мне. Видеть тебя рядом, дабы ты влияла на меня, как того желает Сила. И для этого ты должна стать бессмертной, как я. Тоска, это лишит меня власти над тобой. Сделает нас воистину равными.

Вдумывалась ли она, сколь великий дар он опускал к её ногам? Карл не поднёс бы его никому другому. Ибо лишь ей он доверял, её одну любил и отказывался верить в будущее, в котором нет её.

— Так, мы будем править вместе, любовь моя, — это обещание само по себе дорогого стоило. После её смерти он был раздавлен и впредь не желал ещё раз переживать невыносимую боль от такой потери.

Внимательно выслушав его доводы, Тоска надолго замолчала, а после сглотнула и кивнула, не преминув ввернуть своё условие:

— Тогда я хочу, чтобы ты сделал бессмертным и Гая.

Уже бежал и спотыкался. Карл готов был терпеть мальчишку ровно столько, сколько это необходимо. Отродье обойдётся естественным циклом жизни, истратит его и довольно. Хотелось верить, что это не затянется. Но сие обсуждение следовало отложить на потом, дабы избежать ссоры сейчас.

— Мы вернёмся к этому вопросу, когда придёт время. Ныне Гай всего лишь младенец. Слишком рано думать о бессмертии.

Тоску ощутимо потряхивало, что, вероятно, побудило её к откровенности:

— Я беспокоюсь не за себя, а за Гая. Твоё видение…

— Знаю, — он вздохнул. — Я тоже тревожусь.

— Стало легче, когда он спит в обители?

Карл не ответил. Ибо, если честно, ответом было вполне недвусмысленное «нет».

— Так стало?

— На данный момент этого достаточно, — нехотя выдавил он. — Послушай, брак — нешуточный прыжок веры для нас обоих. Но убеждён, это только к лучшему. Я хочу сделать тебя счастливой, — добавил с предельной категоричностью, — и ручаюсь, мы будем счастливы вместе.

Карл шёл на это ради себя, ради неё и ради Империи. Он непоколебимо верил, что в долгосрочной перспективе их брак сыграет всем на руку. Это единство — вот чего желает Сила, сомнений не осталось. Им просто нужно пройти начальный этап адаптации.

— Стань моей женой и будь со мной навеки, моя госпожа, — упрашивал он. — И вместе мы воспитаем достойного сына.

Карл не ведал более романтичного оборота, в который можно облечь сложившееся положение вещей.

Чувствовала ли она его искренность? Ибо Карл был феноменально открыт. Сейчас более, чем когда-либо, он пытался поступить правильно в крайне сложных обстоятельствах.

— Я сделаю всё, мне подвластное, чтобы ты была счастлива, — поклялся он, — но я не могу обещать, что всё будет идеально.

Язык не повернулся бы назвать идеальным хоть что-то в его невероятной жизни.

— Идеальных браков не существует, — спокойно кивнула она. — Но мне не нужно совершенство.

— Хорошо, поскольку я не совершенен и никогда не буду таковым. Ты видела худшее во мне. Позволь показать тебе лучшее.

Их встреча, их чувства… они были гораздо большим, нежели обман и смерть. Нет, глупым оплошностям не позволено взять верх над ними.

Тоска медленно кивнула, её лицо словно смягчилось.

— Тогда ладно. Я согласна.

— Ты пройдёшь оба ритуала? — предусмотрительно уточнил он. — И свадьбу, и бессмертие?

Побледневшая, она всё же выдохнула:

— Да.

И отвага в её взгляде напомнила о той ночи, когда она отказалась бежать от мятежников. Тоска осталась с ним тогда, как осталась с ним сейчас.

Карл не сдержал улыбки и сделал облегчённый выдох, не успев заметить, как затаил дыхание.

Она тоже слабо улыбнулась, после чего она зевнула и растянулась рядом с ним.

— Скажи мне, что всё будет хорошо… что всё снова будет хорошо, как ты и предвидел в Силе…

Вкладывая в свои слова как можно больше веры и спокойствия, Карл солгал:

— Мы будем счастливы. Обязательно. Сама увидишь в своё время.

Умиротворённая, она расслабленно обмякла и вскорости уснула.

Пока она отходила ко сну, довольный Карл чувствовал, как после душевного подъёма согревающая эйфория Света понемногу отступает. Вслед за смелой попыткой исцеления и послевкусием близости, его резко погрузило во Тьму. Похоже, заигрывание со Светлой стороной всё-таки нарушило его ментальное равновесие — по странной иронии запретная сила джедаев сделала его ещё большим ситхом. Подобно маятнику, качающемуся то в одну, то в другую сторону, Карл оказался поглощён Тьмой более, чем когда-либо. Словно резким щелчком кнута сама вселенная выбила почву у него из-под ног.

Пребывая в слегка расшатанных чувствах, он не мог сомкнуть глаз. Час был ранний, и Карл, стараясь не потревожить свою спящую невесту, которой был необходим сон, неслышно натянул одежду и отправился в сад.

Сад был единственным местом, где у него всегда прояснялась голова. Ощущение Силы, рассеявшейся среди буйной природы, успокаивало. Неведомым образом именно здесь Сила приближалась к недостижимому равновесию превыше, чем где-либо. И Карл рассудил, что ему не помешает вкусить хоть глоток этой отрешённой стабильности.

Но когда он ступил в свой укрытый сумерками сад, то немедля ощутил, что здесь ему не найти уединения.

Поскольку здесь бы он.

И действительно, поодаль, среди цветущей зелени возле арки храма, под фонарём стояла послушница в красном плаще. Её тонкие руки баюкали малыша Гая, чья непомерная, пугающая аура Сила простиралась далеко вокруг.

Карл скрипнул зубами. Потенциал мальчишки был неоспорим. Что вновь подтверждало очевидные основания для тревоги, такие же естественные, как тяга, с которой его как магнитом повлекло к этой паре.

Точно охотник, что подкрадывается к жертве, он двинулся к ним. Волк в овечьей шкуре. Знакомое лицо, ставшее маской для хладнокровного убийцы.

Карл давно усвоил, что Лорд Тенебре использовал чужие зоны комфорта куда искусней, чем когда-либо было дано Дарту Вишиэйту. Обман служил весьма эффективным средством манипулирования людьми.

— Владыка Тенебре!..

Девушка перепугалась, когда он внезапно появился из темноты, и взволнованно пискнула, словно ужаснувшись быть застигнутой врасплох там, где ей не положено находиться:

— Добрый вечер!

Карл благодушно улыбнулся.

— Добрый вечер, леди…

— Флавия, — услужливо подсказала она.

— Да, — он снова улыбнулся. — Леди Флавия, конечно.

Она приподняла свою ношу, показывая ему ребёнка. Мальчишка был во дворце скорее заложником, чем сыном, однако послушнице неоткуда было знать нюансы.

— Он почти заснул, — объяснила Флавия громким извиняющимся шёпотом. — Бедняжка. Вертелся всю ночь. Мне подумалось, что сад, быть может, поможет ему успокоиться.

Карл кивнул и шагнул ближе. Его взгляд прикипел к посапывающему младенцу, уютно устроившемуся у на руках послушницы. Карла тянуло к этому ребёнку в той же мере, в какой отталкивало. Необъяснимое ощущение притяжения и отвращение. Безусловно, Сила приложила к этому руку. Сейчас он как никогда чутко чувствовал её вихри и дуновения, пришедшие в действие. Да, сей момент предвещал перемены. Выбор судьбы. Распутье.

Ничего не подозревающая девушка улыбнулась, нежно взглянув на спящего малыша, и поправила ему одеяльце.

— Мне кажется, ему здесь нравится. Сад его успокаивает. Наверное, это всё стрёкот сверчков.

— Это Сила. Он чувствует Силу, которая множится здесь.

Каков отец, таков и сын.

— Вы хотите подержать его? — предложила она.

Хотел ли он? Отрывистое «да» слетело с губ, прежде чем он успел остановиться. Девушка доверчиво подошла ближе и передала ему мальчика. И вот, всего лишь второй раз в жизни, Карл взял на руки могущественного сына, коего породил.

Этот мальчишка — ситх’ари?..

Гай был на диво лёгким и хрупким. Спокойным, сонным. Но передача с рук на руки расшевелила его, и он открыл глаза.

Взглянув прямо на отца, малыш улыбнулся.

Карл не понимал, что с этим делать. Но момент был краток, улетучившись спустя мгновение. Глаза ребёнка вновь закрылись, прежде чем Карл сподобился среагировать.

Так мальчишка — ситх’ари? Если догадка верна, то вот он, его шанс. Карл мог покончить с угрозой прямо сейчас.

Он мог размозжить ему голову, бросив на камни садовой дорожки.

Он мог швырнуть его Силой о стены, ограждавшие сад.

Он мог растоптать его, втоптав в грязь за воротами храма.

Всё могло закончиться в сей же миг. Сейчас. Карл мог дать выход ярости, поддаться убийственному порыву и совершить непоправимую глупость, что разрушит всё. Тогда искушению придёт конец, а неопределённость исчезнет. Мальчишка будет мёртв, Сила покарает его, а Тоска покинет. Это станет истинной эпитомией саморазрушения. Паранойя и страх поглотят его без остатка.

И тогда, ведал Карл, победителей не будет.

Посему усилием воли он отверг подвернувшуюся возможность. Он бы не правил почти тысячу лет, если бы действовал безрассудно. И определённо не собирался начинать сейчас. Империя и Тоска верили, что он поступит правильно. Явит самоконтроль. Однако по мере того, как благие намерения противостояли страху за будущее, Карл не мог не признать, что ситуация патовая. Это следовало изменить до того, как его рука поднимается на что-то необдуманное, о чём он будет вовек сожалеть.

В голове всплыло видение Тоски о светловолосом пареньке с фермы, и решение пришло само собой.

— Я отнесу его обратно к его матери, — прохрипел Карл почтительно замершей послушнице. — Она тоскует без него по ночам. Можешь идти спать.

— Да, Владыка, — само собой, простодушно послушалась она.

— Спасибо за столь похвальную заботу о моём сыне.

— Конечно, Владыка, — покраснела юная Флавия. — Он чудесный малыш. Мы все очень любим его, мой Лорд, — разоткровенничалась она и поспешила в обитель, как было велено.

Карл зашагал во дворец.

— Найти мне Лорда Азамина, — приказал он первому попавшемуся слуге.

У него имелось деликатное задание для единственного человека в Империи, кому он доверял. Стратегии держать Гая в заложниках пришёл конец. Карл осознал, насколько ошибался, уверовав, что лучшим выходом будет держать ребёнка поблизости. Эта тактика доказала свою опрометчивость, а посему он отошлёт сына в безопасное место.

Он сделает это сегодняшней ночь, прежде чем успеет передумать, и прежде чем проснётся Тоска. Ибо больше никогда Карл не желал столкнуться с искушением убить того, кого любит.

Он трижды совершал эту ошибку.

И не питал доверия к себе, дабы не повторить её в четвёртый раз.