Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

Министр заговорил прямо на ходу, как только мы покинули Большой зал. Вначале он двумя фразами отогнал четырёх увязавшихся за нами громил, заявив что-то вроде того, что охрана сейчас не нужна, потому как, мол, кто же сможет причинить ему вред в стенах Хогвартса, да ещё когда рядом сам Гарри Поттер?! Громилы вначале остановились, отпуская нас шагов на двадцать, но потом всё-таки двинулись следом. Но Фарш уже потерял к ним интерес и теперь обратился ко мне, засыпая словами, некоторые из которых меня даже слегка ошарашили:

— Ты не представляешь, Гарри, как я рад, что ты выкарабкался и теперь снова в строю! Всё-таки драконья оспа — очень серьёзная болезнь. Ты сейчас в порядке? Как же нам тебя не хватало! Ты точно полностью здоров? Недомоганий не чувствуешь? А то ведь знаешь, как бывает… Надеюсь, что мои пожелания о скорейшем выздоровлении доходили до тебя?

— Да, всё в порядке, Ваше превосходительство. Спасибо, — мне только что и оставалось, как вежливо кивать в ответ. А про себя подумал: «Ага, значит, Гарри Поттер переболел драконьей оспой. А когда? Раз в конце весны он выступал на митинге, о чём писали в газетах, то остаётся только лето. Ладно, примем к сведению».

— Гарри, Гарри! Ну какое превосходительство?! Мы ведь давно договорились: для тебя я просто Аммелиус, — застрекотал Фарш, одарив меня лучезарной улыбкой. В точности такой, какой улыбался студентам, произнося недавнюю речь. Что-что, а вот «лучиться» у него здорово получалось.

— Ты ведь, наверное, помнишь наш последний разговор?

И какой же разговор я должен помнить? Наверняка, это было что-то важное. Но как сейчас отмазываться? Только одним способом.

— Честно говоря, смутно, Аммелиус. Наверное, это последствия болезни, — ну а что я ещё мог придумать?

— Ах, ну да, ну да, — он проникновенно посмотрел мне в глаза и сочувственно закивал. — Ну, ничего, я напомню тебе. Пойдём.

Он снова подхватил меня под руку, увлекая дальше по коридору. А по пути начал напоминать:

— Ты ведь знаешь, Гарри, мы с тобой многим похожи. У нас обоих было безрадостное детство: ты рос у магглов — да-да, я в курсе этой истории — которые тебя не жаловали, а я — на задворках Лютного. Это тоже, видишь ли, совсем не сахар. Ну а потом был Хогвартс и эти чистокровные ублюдки, для которых в радость унижать всех, кто ниже их по социальному статусу. И я так скажу тебе, Гарри: теперь их время кончилось! Всё! Пришла пора изменить общество, указать зажравшимся снобам их место и заставить платить за все бесчинства, что они безнаказанно творили целыми столетиями! Вместе мы изменим этот мир, Гарри. Ты, я и другие угнетённые. Мы построим общество, где все будут равны, независимо от происхождения или от размеров счёта в Гринготтсе. Скоро не будет никаких родовых привилегий, не останется богатых, никто не сможет занимать важные посты только потому, что родился в благородной семье. Тьфу! «Благородные». Ненавижу это слово!

Министр в сердцах плюнул прямо на пол, а я подумал о том, что, кажется, где-то подобные речи уже слышал… О, вспомнил! Лет десять назад, когда ещё был маленьким. С экрана телевизора. Там, в нашем мире. Точно!

«Нет, ну как он всё-таки красиво заливает! Всеобщее равенство, мир без богатых…» Если б я не знал, что на самом деле нужно Фаршу, то, глядишь, и поверил бы. А «кремлёвский мечтатель» продолжал вдохновлённо вещать:

— Наш мир застоялся, Гарри. Маги покрылись плесенью. Мы безнадёжно отстали от магглов. Нужна перестройка, обновление. Кому, как не нам, делать это? Мы с тобой, Грейнджер и другие такие же. Вместе мы справимся!

«Ха! Ну вот и дошли до Грейнджер. А я-то всё думаю, когда ты о ней заговоришь?»

— А при чём здесь Гермиона? — я постарался изобразить удивление.

— Ну как же! Ведь она магглорождённая. А значит, тоже, в понимании аристократов, человек второго сорта. Но их мнение теперь ничего не значит. Нас больше, Гарри. После этой войны народ не доверяет чистокровкам, иначе Кингсли не проиграл бы выборы. Пришло наше время, друг мой.

О как! Выходит, что Кингсли Бруствера, одного из лидеров противостояния Волдеморту, подвело его чистокровное происхождение? И поэтому он не смог стать министром. А Фарш, значит, вылез из грязи в князи только на популярных лозунгах и пустой болтовне. А теперь он обеспечивает себе будущее и жаждет стать главой новой элиты, загнобив прошлую, чтобы творить тот же беспредел, только уже для своей выгоды? Круто.

Ну а мне-то как себя с ним вести? Сделать вид, что я наивный и повёлся на красивые речи? Пожалуй, не стоит: ведь уже начал изображать из себя циничного жмота (ну тогда, на встрече с Дамблдором), и если сейчас изменюсь, то это вызовет подозрение. Значит, роль жадного негодяя буду отыгрывать до конца.

— Кажется, ты хотел сделать мне какое-то предложение, Аммелиус? — я попытался перевести разговор в «деловое» русло.

— Ну конечно, Гарри! А вот, кстати, мы и пришли, — он толкнул дверь какого-то кабинета и отступил, пропуская меня вперёд. Ну надо же, какая честь!

* * *

Богато убранная комната освещалась только пламенем свечей, которых, впрочем, здесь находилось так много, что никакой темноты или полумрака не было и в помине. Впереди, ближе ко входу, облокотившись о каминный портал, стоял Дамблдор. В глубине, возле большого стола, маячили две фигуры: Гавейн Робартс и ещё один незнакомый. А ещё здесь был этот чёртов Ролли. Вот же бл…ь!... С вальяжным видом этот расфуфыренный франт дымил простой маггловсой сигарой, непринуждённо развалившись в огромном кресле и вытянув ноги к камину.

— Вот, Гарри, — сладким голоском затянул министр, — здесь собрались самые надёжные, самые проверенные люди. Узкий круг, так сказать. Разреши тебе представить… С директором Дамблдором ты, конечно же, знаком. А это — глава Департамента магического правопорядка мистер Робартс…

«Ого! Значит, главный мракоборец пошёл на повышение. Это же за какие, интересно, заслуги?» — я про себя усмехнулся.

… — Мистер Дженкинс, мой старший помощник, — продолжил Фарш знакомить меня с присутствующими. — Ну а сэр Роланд представляет интересы…

— Ролли, — встрепенулся хлыщ, перебивая министра. — Можно просто Ролли. Меня все здесь так называют.

«Ух ты, да он ещё и сэр! Ну точно, попал я в самое что ни на есть высшее общество. Хах!»

— Полагаю, что стоит, не теряя времени, сразу перейти к делу, — Фарш живо кивнул головой. — Мистер Дженкинс, озвучьте мистеру Поттеру наше предложение.

— Как угодно Вашему превосходительству, — проскрипел старший помощник, и его голос показался мне смутно знакомым. А уж не он ли тогда в подземелье вел переговоры со Снейпом? Ну, когда они за Ваську торговались?

— Итак, мистер Поттер, — начал Дженкинс, — ввиду Ваших исключительных заслуг перед всем магическим сообществом Британии и, бесспорно, выдающихся личных качеств, Вам предлагается занять должность помощника министра магии с жалованием в размере двухсот пятидесяти галеонов…

«Хм. Двести пятьдесят галеонов в месяц? Неплохо, конечно, но за Гермиону как-то маловато, пожалуй».

— Триста, — будто угадав мои мысли, вставил министр.

Дженкинс кивнул:

— Триста галеонов в неделю… К выполнению обязанностей Вы сможете приступить после окончания школы и сдачи выпускных экзаменов. Разумеется, жалование Вам будет выплачиваться сразу же после принятия этого предложения. То есть с сегодняшнего дня.

«Ого! А вот это уже похоже на деловой разговор. Триста в неделю. Это значит не меньше тысячи в месяц. А сколько это будет в фунтах? — я, ради смеха, начал быстро пересчитывать. — Если курс, как в каноне, один к пяти, то пять тысяч. Неплохо. А если на рубли перевести? Да ещё до конца учёбы Поттеру будут платить просто так, за красивые глазки. Хм. Нормальная взятка. А что? Может, действительно продать Ваську?»

Я хохотнул про себя. Само собой, друга я не уступлю ни за какие прелести жизни. Да и Гермиону тоже, хоть и не знаком с ней пока. Или уже знаком, беря в расчет нашу совместную прогулку в Васькиных мозгах? Да это и не важно. Сейчас нужно думать о другом: как лучше играть, чтобы все приняли меня за наглого и циничного подонка.

— Ну и ещё одно, мистер Поттер, — продолжил старший помощник министра. — Мы надеемся на Ваше содействие в переговорах с мисс Грейнджер, которой также намерены предложить должность в Министерстве магии.

«Вот-вот, давай-давай, ближе к делу! Что же вы для Гермионы придумали?» — ну, то есть, что они придумали для Гермионы, я уже знал, но вот под каким благовидным предлогом всё это выдадут? Стало даже интересно.

— И что же для Гермионы?

— Ей предлагается работа в секретариате Министерства. Пока на небольшой должности, но с возможностью роста. Приступить к своим обязанностям она должна будет в ближайшие дни.

— Вот как? Даже не закончив школу? — значит, Поттер сможет работать только после выпуска, а Грейнджер — прямо сейчас. Что ж, понятно: министр не намерен терять время.

— Мы обсудили этот момент с директором Дамблдором, — бородатый хрен кивнул, подтверждая слова Дженкинса, — и он согласен предоставить для мисс Грейнджер возможность обучаться по заочной форме.

«Как они лихо всё рассчитали. И ведь выглядит так логично и безобидно! Ну прям комар носу не подточит», — я снова про себя усмехнулся.

— А для меня нельзя… тоже по заочной форме?

— Увы, Гарри, — закачал головой Дамбик, изобразив глубокое огорчение. — К сожалению, магия Хогвартса позволяет применять подобный способ обучения лишь для одного студента в год. И то крайне неохотно.

«Ах, ну да. Магия… Как хорошо, что есть магия, на которую можно всё списать и которой всегда можно прикрыться. Браво, профессор!»

— Это всё, что от меня требуется? Поговорить с Гермионой?

— Да, — развёл руками Дженкинс. — Ну и, конечно же, соблюсти все полагающиеся формальности.

Тут я почему-то насторожился:

— Что Вы имеете в виду?

— Обычный министерский регламент. Ничего такого. Правда, недавно в него были внесены некоторые дополнения…

— Можно подробнее?

— Разумеется. Насчёт дополнений… В частности, теперь для замещения должности маг должен быть свободен от любых обязательств, клятв и непреложных обетов перед кем бы то ни было. То есть быть полностью независимым. Такое решение принял Визенгамот всего несколько дней назад. На наш взгляд, это совершенно излишняя мера, но… Вероятно, судьям везде мерещится коррупционная составляющая, — с тяжёлым вздохом старший помощник министра развёл руками.

«Вот как, и здесь подстраховались», — я был уверен, что этот новый закон принят только ради нашего случая. Специально для Гермионы, чтобы освободить её от условий на деле несуществующего (но им-то это неизвестно!) вассального договора со мной, чтоб тем самым сделать пригодной для участия в ритуале донорства. И все присутствующие это знают, лишь вслух не говорят! Что ж, раз так, то, похоже, пришло время покончить с дипломатией и показать этим политикам всю уродскую сущность Избранного.

— Ну что же, это весьма щедрое предложение, министр. И, конечно, я считаю его полностью заслуженным, — я пошловато улыбнулся, обращаясь теперь только к Фаршу. — Но как насчёт должности старшего помощника? Кстати, а какое у него жалование?

Кажется, от этих слов все пришли в ступор. Министр изменился в лице и побагровел. Но ничего не произнёс, лишь снова кивнул Дженкинсу. А что такого? Мы ведь торгуемся. Мне надо было, чтоб это поняли все.

— Девятьсот пятьдесят, — скрипя зубами, выдавил из себя старший помощник. Ну, ещё бы ему не злиться! Ведь я только что на его место посягнул. Ха-ха!

— Тысяча для круглого счёта! А ещё я бы хотел получить сумму за год вперёд единовременной выплатой. Намерен, знаете ли, приобрести кое-какую недвижимость. Усадьбу какую-нибудь или дом.

Министр всё багровел и багровел. «А чего ты ожидал, чудик? Думал, что Мальчик-Который-Навалял-Волдеморту поведётся на дешёвые лозунги, как все идиоты, что за тебя проголосовали?»

— М-мы могли бы подыскать что-нибудь из конфискованного у Пожирателей… По остаточной стоимости, — нетвёрдо произнёс Дженкинс, виновато взглянув на Фарша. Тот снова кивнул.

— Отлично! Тогда меня вполне бы устроил Малфой-мэнор, — нагло заявил я и изобразил самую ехидную и противную улыбку, какую только смог.

«Вот так вам, гады! А то ишь, вздумали поиметь Гермиону за три копейки. Не на того напали!» Я торжествующе оглядел всех присутствующих. Дженкинс смотрел на меня с нескрываемой ненавистью. Робартс почти не проявлял эмоций, лишь иногда, впрочем, как мне показалось, иронично ухмылялся в усы. Дамблдор смотрел в сторону отрешённым взглядом. Министр злился — это было видно — но молчал. Ещё бы! Да он сейчас готов пообещать за Грейнджер что угодно. Ну а после, конечно же, постарается избавиться от меня. Тоже как угодно. Но это меня сейчас не волновало: от него самого я надеялся избавиться раньше.

А потом я взглянул на Ролли… И вдруг понял, что мне пришёл пи…ц. И что вся моя игра в негодяя полетела коту под хвост… Теперь этот непонятный тип не выглядел ни идиотом, ни клоуном, каким предстал в моём понимании раньше, после своих выходок в зале. Он был полностью сосредоточен — даже стал казаться старше — и внимательно слушал весь разговор, не отрывая от меня взгляд. Вот только увидев этот взгляд, я осознал главное: он не верит ни одному моему слову! Нет, никаких эмоций его лицо не выражало, но я понял… и показалось, что сейчас он должен встать, подойти ко мне и сказать что-нибудь типа: «Мистер Поттер, может, уже хватит нам лапшу на уши вешать? Ведь и так ясно, что ты ни за какие плюшки не уступишь Гермиону. А поэтому… Империо!» Ну или что-то в этом роде. Или даже Авада Кедавра. Или просто перо в бок. Не заморачиваясь с магией. Стало страшно. Пересохло в горле. Ладони стали липкими, а по спине потёк холодный пот… Но Ролли не двигался с места, продолжая всё так же молча сверлить меня взглядом.

Из таких раздумий, а говоря по правде, из состояния, близкого к отчаянию, меня вывела фраза Фарша. И нужно было доигрывать роль, наплевав на все страхи и риск быть разоблачённым, потому что министр, наконец, произнёс слова, ради которых я и затеял весь этот фарс:

— Твои условия выполнимы, Гарри, если это даёт гарантию того, что Грейнджер примет наше предложение.

Вот и приехали. Я на финишной прямой? Так-то да. И всё бы хорошо, если бы не чёртов Ролли. Но отступать нельзя. Будь что будет. И, ожидая ежесекундного разоблачения, я всё-таки заговорил.

— Со своей стороны, Аммелиус, я приложу для этого все усилия. Но дело в том, что в наших отношениях с Гермионой существует один момент, о котором ты должен знать. Настолько деликатный, что я не могу обсуждать его даже в узком кругу, — я многозначительно оглядел присутствующих. Плевать на всё! Отступать некуда.

Повисла пауза. Министр напрягся. Казалось, что он в замешательстве и не знает, что делать. «Он что, боится остаться со мной наедине? — внезапно посетила догадка. — Думает, что я применю к нему магию? Одурачу или возьму под контроль?» Фарш только суетливо вертел головой, оглядываясь на своих сторонников, как будто ожидая их помощи или совета. Все молчали. Это длилось минуты две, пока вдруг Ролли резким движением не вскочил с кресла и не сделал нескольких шагов в мою сторону. Ну всё. Конец. Сейчас вскроется мой блеф. А что будет потом, лишь богу известно. Ну, или Мерлину. Он ведь тут, кажется, в заместителях Всевышнего ходит?

Под пристальным взглядом сэра «Кто ж-Ты-Блядь-Такой?!» захотелось зажмуриться. А особенно когда он заговорил:

— Что же, Ваше превосходительство, мистер Поттер кажется мне весьма разумным молодым человеком, с которым можно вести дела. Рад, что мы не ошиблись в выборе. Думаю, вам действительно есть что обсудить в приватной беседе.

— Вы действительно так считаете, Роланд? — Фарш поднял на него глаза и сглотнул.

— Несомненно, — тот потрепал его по плечу и быстро зашагал в сторону двери. Остальные потянулись следом.

Что это сейчас было??!

* * *

Почти дикий страх и волнение от того, что меня вот-вот разоблачат, отчего наш план в одночасье рухнет, стали постепенно угасать, сходя на нет, как только мы остались в комнате одни. Теперь нужно было воплотить последнюю часть задуманного. Фарш первым начал диалог:

— И о чём Вы хотели поговорить, мистер Поттер?

Я слегка расслабился, когда понял: он меня всё ещё боится.

— Не стоит так официально, Аммелиус. Мы ведь всё-таки друзья, и я на самом деле хочу тебе помочь. А то, что я хотел сказать… Ведь ты, наверняка, осведомлён об особенностях наших отношений с Гермионой. А также, вероятно, и о том, что между нами заключён магический договор, который придётся расторгнуть, поскольку я намерен принять твоё предложение о работе в министерстве. Вот только тут возникает сложность, — я посмотрел ему в глаза, стараясь выглядеть как можно более убедительным. Переиграть я уже не боялся: теперь стало совершенно очевидно, что министр не самый умный и прозорливый маг, не самый смелый и не рискует принимать серьёзные решения без одобрения своих советников. Сейчас такое положение надо было изменить.

— Расторгнуть наш контракт с Гермионой возможно лишь по взаимному согласию. А значит, она должна захотеть этого так же, как захотел я. И деньги тут не помогут.

— И что ты предлагаешь?

— Тебе придётся заменить меня, Аммелиус. Во всех отношениях.

— На что ты намекаешь? — он с подозрением уставился на меня.

— Да я и не намекаю, вообще-то. Будем рассуждать, как взрослые люди. Тебе ведь известно, что влечёт женщину к мужчине? Просто дай Гермионе то, что ей требуется. Заслужи её расположение. Стань её любовником. Зная запросы Грейнджер, скажу наверняка, что это будет не так уж сложно.

— Ты хочешь убедить меня, что самоотверженная и преданная мисс Грейнджер запросто откажется от любимого старого друга, — Фарш сделал жест в мою сторону, — ради немолодого и малознакомого… меня?

— О! — я притворно закатил глаза. — Смею тебя уверить, что эта девушка совсем не так бескорыстна, какой желает казаться. Главное, что ей нужно — это гарантии её благополучия в мире, где такими, как она — магглорождёнными — часто помыкают. И тут её можно понять, согласись. А твоё положение, твой статус гарантируют защиту и поддержку намного лучше, чем статус Поттера. И Гермиона достаточно умна, чтоб это понимать.

Фарш молчал, видимо, хорошенько обдумывая услышанное. Я же был уверен, что сейчас не сказал ничего лишнего и надавил именно на нужную кнопку. Он хрен бы поверил мне, начни я заливаться соловьём о какой-нибудь великой любви или безумной страсти. А так всё коротко и по-деловому. На понятном ему языке. Сделка как сделка. Такой поворот дела не должен вызвать у него сомнений. Ну, это я так думаю.

— Ладно, — наконец изрёк министр. — Если то, о чём ты сообщил, верно, то я готов попробовать. Когда всё можно будет сделать?

— Да прямо сейчас.

* * *

На вид фуршет в Большом зале сменился банкетом. Оркестр всё ещё пиликал в углу, некоторые пары танцевали, а оставшаяся публика расположилась за столиками и тупо бухала. Ну, может, не тупо. А может, и не бухала. А точнее — кто как. Большая же часть народа исчезла. Исчезла старуха со своими соседками-клушами, почти все студенты (исключая гриффиндорцев) и даже кое-кто из министерских. Джинни и Васемона томились от безделья за дальним столиком.

— Как вам без нас скучалось, девушки? — я постарался казаться беззаботным.

— Одиннадцать букетов, двадцать два комплимента, шесть приглашений на ужин и восемь на танец, — отрапортовала Джинни.

— И четыре непристойных предложения, — добавила «Гермиона» и вдруг сделала вид, что крайне возмущена подобным отношением. — Министр, вот уж не думала, что в Вашем ведомстве служат такие невежи. Вы их что, в Лютном набираете?

Услыхав это, я чуть не заржал. Во Бетти даёт! Если бы она только знала, как не далека от истины. Ха!

Фарш стушевался, но «Гермиона» уже скромно улыбалась ему, указывая глазами на место рядом с собой. Ну а я подсел к Джинни…

— А они даже не совсем плохо смотрятся, — рыжая указала на танцующую пару. В центре зала министр с «Гермионой» покачивались под медляк. Но мне было как-то не до них, потому что я вдруг начал прокручивать в мозгах недавнюю встречу и снова заволновался. А точно ли я нигде не прокололся?

— Как прошло? — заметив мою напряжённость, Джинни тоже встревожилась. — Ты в порядке? На тебе лица нет.

— Нормально. Дай воды, — я старался взять себя в руки, но тут вспомнил взгляд Ролли, когда он будто читал мои мысли, и меня заколотило… Стакан в руке затрясся, норовя выпасть, чтоб привлечь внимание окружающих.

— Успокойся. Всё хорошо, — Уизли взяла мою ладонь в две руки и принялась нежно поглаживать. Сразу стало уютно. Так, как если б я был напуганным ребёнком, которого утешает всемогущая мама. Волнение отступило. Я успокоился.

— Водка есть?

— Есть виски.

— Давай.

Танец закончился, и наши компаньоны вернулись за столик.

— Мы вот о чём подумали, — вкрадчиво произнесла «Гермиона». — Здесь становится скучно. Поэтому мы решили продолжить вечер в другом месте. Вы с нами? Идёмте, там правда здорово!

Фарш уже не робел, а, напротив, выглядел вполне уверенно, то и дело бросая на спутницу игривые взгляды. Это хорошо: Бетти всё-таки смогла его расслабить. Молодец, девочка!

— Ну конечно же, мы пойдём. Правда, Гарри? — И Джинни одарила меня самой замечательной улыбкой.

Я тоже улыбнулся в ответ:

— Заметьте, не я это предложил…