Между разумом и сердцем (гет)

Девушка кашлянула и вышла на улицу. У стены стоял Дмитрий, а под ногами лежало пять окурков. Покачав головой, девушка осторожно коснулась его напряжённой и волосатой руки. Он вздрогнул и мотнул головой.

— Скоро приедет Надежда Викторовна. Её выгнали из больницы, а я ничего сделать не могу. Можно, конечно, превысить полномочия, но это нарушение. Сидеть просто так из-за того, что там работают дебилы, я не хочу. Но, судя по всему, сесть придётся. Жень, — голос Дмитрия дрогнул, — я боюсь завтрашнего разговора. Этот ублюдок с моего телефона отправил Алёне, матери и начальнику запись с камеры, где я... но я не угрожал ему, я просто сидел на лавочке. Но ведь они мне не поверят, я действительно вёл себя неадекватно. Но... — Дмитрий достал ещё одну сигарету и сунул в рот, но девушка ее забрала, покачав головой. — Я виноват, что втянул тебя в это. Это всё только моя вина, и мне отвечать за всё. Если ты хочешь уехать, то я пойму.

— Дмитрий Витальевич, бросьте это, — строго сказала девушка, — вы ни в чём не виноваты. К тому же Мортис найден, и можно его допросить. У нас впереди вся ночь. Мы вытрясем из него всё, что он знает. Вы просто сильно устали. Идите домой, вам хотя бы часик нужно поспать.

— Я не могу тебя одну оставить с ним, — покачал головой Дмитрий.

— Когда мы были в этом домике, я ударилась головой о балку и потеряла сознание. Он перетащил меня на лежанку, сходил сюда и взял нашатырь и немного бинтов. Если бы он был опасен, то я не уверена, что он бы стал так поступать. Как думаете?

Дмитрий пожал плечами и прикрыл глаза. Из помещения послышались стоны, и девушка отправилась туда, а мужчина посмотрел на хмурое небо и поднял воротник куртки. Снова зазвонил телефон, и это была Алёна. С ней он не хотел разговаривать, но ответил. Жена сухо сказала, что ей нужен молокоотсос, и она может попросить это привезти Никиту. Он трезвый и адекватный. Мужчина не успел ничего ответить, как она отключилась. Хотелось разбить этот чёртов телефон. Хотелось встать где-то в лесу и закричать. Хотелось напиться, потерять контроль над собой. Но это он уже сделал, и теперь весь посёлок и, судя по всему не только посёлок, но и город, будет знать о том, что Гончаров Дмитрий Витальевич валялся в луже и нарушал общественный порядок. Боже, как же стыдно. Если бы была доска позора, то первое место было отдано ему. И даже не Ваське, для которого такое поведение иногда могло быть нормой. Стыдно.

Вернувшаяся Женя сказала, что пациента сильно лихорадит и его нужно перевести куда-то в тепло. Дмитрий помассировал виски пальцами и попросил девушку сходить к нему домой и отправить сюда Пашу. Когда Женя ушла, Дмитрий вошёл в помещение и посмотрел на пациента. Видя, как мужчина дрожит, он отстегнул наручник и отвёл в тёплый кабинет Надежды Викторовны.

— Мне Женя сказала, что ты помог ей, когда она треснулась головой о балку. Почему ты не сбежал? У тебя была возможность убежать.

— Она... помогла мне. Я не хотел умирать, но все равно это неизбежно, да? Я не хочу в тюрьму.

— Почему ты сбежал отсюда?

— Я... не знаю. Эта врач... она погибла?

— В твоих интересах сотрудничать со следствием.

— Вчера мы с Анастасией повесили камеру. Запись идет на карту. — Мортис обречённо вздохнул и посмотрел на мужчину. — Меня отправят в тюрьму?

Дмитрий покачал головой и протёр руками лицо. То, что была камера, на которую могла вестись запись, как-то меняло положение дел. Это является доказательством причастности Мортиса к убийству жены, и тогда младшему Грею не поздоровится. Доказательная база еще достаточно хрупкая, и нужно как-то разбираться с этим. Нужно быть начеку, вероятно Мортис просто пытается ввести Дмитрия в заблуждение. Он не знал, чего ожидать от этого человека, но сейчас Мортис не был опасен. Бинт напитался кровью, тело блестело от пота, чувствовалась крупная дрожь. Дмитрий встал со стула и помог Мортису лечь. Укрыл его одеялом и прикрыл глаза.

— Можно мне попить? — в тишине тихий голос Мортиса показался очень неожиданным, непривычным и громким, и Дмитрий открыл глаза. Прошло всего пятнадцать минут, и он зевнул.

Сходив за водой, он напоил мужчину. Мортис поперхнулся и стал кашлять. Судя по влажному кашлю и вязкой мокроте, он все-таки заболел, что не казалось чем-то странным, учитывая время года. Кашель был сильный, дыхание перехватывало, начались спазмы. Дмитрий вспомнил, как один раз болел пневмонией, и у него был похожий кашель, и вздохнул. Тогда он лёг в больницу, ему оказали помощь, назначили лечение, а сейчас нет ни больницы, ни лечения. Но может быть Надежда Викторовна что-то придумает. Если надо будет, позвонит в скорую помощь. А пока нужно справляться своими силами. Дмитрий помог Мортису сесть, наклонил его корпус вперёд и стал стучать по спине, между лопаток. Кашель стал интенсивнее, и вскоре Мортис выплюнул жёлто-зелёный сгусток вязкой жидкости. Дмитрий полотенцем убрал его и протёр рот мужчины. Когда дышать стало легче и спазмы прекратились, он снова попросил воды. Дмитрий уложил его на диван и укрыл одеялом. Когда пострадавший заснул, мужчина вышел из тёплого кабинета. Это было единственное в медблоке место, оставшееся тёплым. Утром можно вызвать оконщиков, они поменяют окно, и всё будет хорошо. Впрочем, это сейчас Дмитрия волновало меньше всего.

Позвонила Женя и сказала, что Павлу стало плохо, он заснул в комнате, а у Вики сильно болит животик. Мужчина выругался и попросил девушку присмотреть за этим идиотом и дочкой. Убрал телефон в карман куртки и чиркнул колёсиком зажигалки. Глядя на огонёк, он помассировал виски пальцами руки и постарался успокоиться. Голова болела и кружилась, состояние было отвратительное. За день его уже несколько раз избили, и сейчас больше всего хотелось тишины и спокойствия. Сейчас это было, и нужно анализировать всю полученную информацию. Завтра нужно предоставить отчёт начальству, и он должен разобраться во всём. Если камеры действительно есть и показывали всё, что происходило в доме в момент убийства жены Роберта, то их необходимо достать. А еще было непонятно, почему Мортис душил Роберта левой рукой. Левой рукой...

Дмитрий зажмурился и постарался вспомнить расположение трупных пятен на шее Кристины. Что-то не сходилось.

Послышался кашель, стоны, грохот и звон разбившейся кружки. Шаги, и к нему вышел Мортис. Он был очень бледным, с побледневшими губами, тело сильно дрожало от холода и жара, и мужчина шатался. Гончаров вопросительно посмотрел на него.

— Ты душил их? Как ты это делал, покажи на мне.

— Не боитесь, Гончаров, что я убью вас? — внимательно посмотрел на него Мортис. В глазах холод, сталь. Никакого страха и боли, которые были несколько минут назад.

— Как ты душил Кристину?

Рука Мортиса потянулась к шее Дмитрия, и через мгновение он почувствовал, что дышать стало трудно. Голова закружилась. Мортис отпустил руку, почувствовав, что жертва может потерять сознание.

— Почему ты пользуешься левой рукой? — Спросил Дмитрий, отдышавшись.

— Я левша. Я всегда всё делаю левой рукой, — простонал Мортис, поморщившись от боли. Бинт снова пропитался кровью.

— Её душили правой рукой, — Дмитрий покачал головой и прикрыл глаза. — Это абсолютно ничего не доказывает.

Мортис ничего не ответил, только пожал плечами. Дмитрий сделал очередную глубокую затяжку и посмотрел на обвиняемого. Положение рук ничего не доказывало, и Мортис просто мог блефовать и делать вид, что ничего не понимает. Но ведь брата он тоже душил левой рукой, и Евгению. А какой рукой он душил Кристину, какой рукой тянулся к Валентине Петровне за несколько дней до её убийства понять уже невозможно. Он как будто вводит следствие в заблуждение. Возможно, он действительно запугал Кирилла, и тот рассказал какие-то ужасы. Надежда Викторовна уже в почтенном возрасте, получила серьёзную травму головы и могла что-то перепутать. Может быть, он пугал её, и она говорила эту ересь. Роберт сделал многое для посёлка, его ценят и уважают. Никто не поверит, что это он был виноват в этих убийствах. А запись с камеры видеонаблюдения, если она ещё есть, может дать ответы на вопрос, кто был виновен в смерти Анастасии. Нужно как-то вытащить её.

Мортис пошатнулся и закашлялся. Согнулся и выплюнул зелёный сгусток мокроты. Ему было больно и плохо, лёгкие будто разрывались от боли при кашле, дыхание было тяжёлое. Воздух выходил со свистом, и Дмитрий отправил его обратно, спросив, почему он встал. Мортис захотел попить, но не удержал кружку, и она разбилась. Полицейский убрал осколки и напоил пострадавшего водой. Температура зашкаливала, и Дмитрий размешал в чашке горячей воды пакетик колдрекса и сел на стул рядом с пациентом.

— Я не могу понять одного — почему всё это начало происходить после твоего приезда сюда? Двадцать лет мы жили спокойно и не знали таких ужасов. Почему именно сейчас и именно наш посёлок?

— Я не знаю, — Мортис допил лекарство и посмотрел на Дмитрия. Тот уложил его на диван и укрыл одеялом. — Спасибо...

Слышать от опасного преступника слова благодарности, было непривычно и как-то странно, и Дмитрий, посидев с ним немного, снова вышел на улицу. Вытащил телефон и посмотрел на часы. Девять вечера. Осталось двенадцать часов до разговора с начальством. Сердце снова болезненно сжалось, голова заболела, но он постарался взять себя в руки. Написал сообщение Алёне, что любит её. Сообщение было прочитано почти сразу, но осталось без ответа. Выругавшись, он написал сообщение Никите с просьбой прийти в медблок. Закурил очередную сигарету.

— Вы что-то хотели, Дмитрий Витальевич? — пришедший Никита не скрывал презрения к этому человеку.

— Ты ведь разбираешься в камерах? — спросил Дмитрий и получил усмешку и кивок. — Если запись с камеры происходит на карту, то можно как-то вытащить записи, не имея на руках карту?

— Вам это зачем? — нахмурился Никита.

— Что он тебе пообещал? — устало спросил Дмитрий.

— Ничего. Он просто сказал, чтобы я хорошенько подумал, если вы попросите меня о помощи. Я не буду вам помогать. Вы укрываете опасного убийцу и хотите запятнать честь Роберта Даниловича. Он мне рассказал о том, что произошло в лесу. Вы не захотели помогать ему, когда его душил этот отморозок. Чего он вообще сюда приехал? Чем ему помешала Кристина? Нет, я не буду вам помогать.

— Ты смотрел записи с камер? — спросил Дмитрий, помассировав переносицу и протерев глаза. Голова гудела.

— Нет. Мне это не нужно.

— Никит, — Дмитрий почувствовал, как начинает сдаваться, — ты не хочешь понять, что случилось с Кристиной, Эмилией и Валентиной Петртвной?

— Почему вы не верите, что это сделал этот ненормальный? — Никита повысил голос.

— Мне нужно разобраться в этом. Я не хочу, чтобы пострадали невинные люди...

— Вы скажите об этом её матери, Дмитрий Витальевич, или парню Эмилии. Они не верят вам. Они хотят, чтобы этот ублюдок сел в тюрьму, а лучше чтобы сел на электрический стул.

— Ты трогал записи с камер? — спросил Дмитрий, внимательно глядя на него.

— Роберт Данилович попросил меня вытащить эту запись и сказал, что отправит её вам. Я её подрезал и удалил всё ненужное.

— Ты удалил? — упавшим голосом спросил Дмитрий. Всё пропало. Это конец.

— Вам Роберт Данилович должен был отправить файл, — пожал плечами парень.

— Странно, — Дмитрий не нашел в своём телефоне никаких новых сообщений. Даже от Алёны.

Дмитрий пересчитал сигареты в пачке и убрал обратно в карман. Курить хотелось невыносимо, а еще хотелось спать, кричать, сдохнуть. Но ничего из этого делать нельзя. Сейчас как никогда надо быть собранным, но недавние возлияния и события не позволяют собраться и анализировать. А может быть это из-за спокойного образа жизни, который он вёл двадцать лет. Здесь никогда ничего не случалось, и никто просто не был к этому готов. И Дмитрий тоже не был готов. Было очень обидно, что все его считают виноватым, но он обиду запрятал глубоко, прекрасно понимая, что сам во многом виноват. К сожалению, в выбранной им профессии есть много минусов. Вся ситема трещит по швам, и действительно честных и правильных полицейских осталось мало, и к ним тоже нет доверия. Лучше считать полицейского дармоедом, который просто сидит на шее у простых людей, чем попробовать оказать содействие. Дмитрий и без Мортиса сталкивался с таким отношением. Не все и не всегда были довольны его работой. Самым недовольным человеком был Роберт Данилович Грей, который постоянно искал какие-то причины, чтобы его унизить или пожаловаться. Сейчас причин пожаловаться и унизить было достаточно. И сломать жизнь.

Никита смотрел на Дмитрия. С одной стороны, парню было его жаль, но с другой он хотел работать на новой должности и быть счастливым. Хотя смерть Кристины, странная, ужасная, выбила его из колеи. Похороны, поминки, тяжесть на сердце и в душе. Он не успел сказать ей, что любит её, он прогнал её в последнюю их встречу, не выслушал и не защитил. До этого он терял лишь однажды, и сейчас появляются вспышки неприятных воспоминаний, связанных с событиями двенадцатилетней давности. Убитые горем бабушка и дедушка, орущий в коляске двухмесячный братик, и он, стоящий около надгробного камня и совершенно не понимающий что делать. Ему надо было повзрослеть, но он не смог перебороть себя.

— Если это всё, Дмитрий Витальевич, то я пойду. Я не хочу возвращаться к этому разговору.

— Постой, — Дмитрий всё-таки закурил и сделал затяжку. — А откуда Роберт знает о камере видеонаблюдения?

— Ну, он... — Никита замялся, — он сказал, что только что приходил к себе домой и увидел камеру. Сорвал её и попросил меня прийти к нему в кабинет на заводе.

— Спасибо, — Дмитрий тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

Никита направился по дороге в сторону своего дома. На душе было что-то непонятное. Правильно ли он поступил? Только полчаса назад Роберт Данилович говорил, что прощает ему тот удар, возвращает на работу и со следующего года повысит в должности. Теперь Никита будет заместителем директора, а это означает, что будет больше денег, и Кирилл сможет наконец-то съездить к морю, о котором всегда мечтает. И бабушке с дедом нужен санаторный отдых. Без повышения по службе это невозможно, ведь ещё нужно платить за учёбу, а на неё уходит большая часть зарплаты. Да и братику нужно купить одежду и обувь. Машинку стиральную тоже надо купить. Нет, он не хочет, чтобы у Роберта Даниловича были какие-то проблемы.

Почему Роберт Данилович не отправил запись с камеры видеонаблюдения Дмитрию, хотя обещал это сделать? Забыл? Нет, начальник никогда ничего не забывает. Что-то в этой записи было опасное? Нужно ли разбираться в этом или просто надо забыть и продолжить жить спокойной жизнью?

— Иногда в мусорке можно найти много чего интересного, — сказал Никита, а потом ушёл.