Ataashi (гет)

Копыта Сумрака увязали в снегу и слякоти, преодолевая холм с ощутимым трудом и натужным ржанием. Пурга застала нас ближе к вечеру, и, когда свинцовая, низкая туча обрушилась на Имперский тракт тоннами липкого, тяжёлого снега, вокруг стало совсем темно. Подпирая задние ноги коня своей медвежьей формой, я со всей силой толкала животное, чьи копыта соскальзывали на каждом шаге, а ветер беспощадно бросал в нас острые хлопья снега, леденеющие с каждым часом понижения температуры к ночи. На побережье, где влажность Недремлющего Моря завивала волосы и оседала тяжестью в лёгких, к концу зимы стало ещё более невыносимо, чем во Внутренних Землях. С утра светило солнце и даже грело, однако ветер и неизбежно падающая к концу дня температура замораживали растаявшие лужи, наваливая ещё снега на коварную скользкую подложку.

Время для путешествия в Орлей мы выбрали не самое лучшее, так ещё и Реваса умудрилась подцепить Скверну в моё отсутствие во время одной из засад порождений тьмы, и после её смерти передвигалась я вновь на своих четырёх, не изменяя оборотничеству. Однако уйти на север, где зима почти не ощущалась, следовало как можно скорее. Морриган всю жизнь провела на болоте, на самом юге, где холода особенно суровы, и её желание насладиться морскими просторами и тёплым песочком я полностью разделяла. По крайней мере, этой зимой.

До Халамширала ещё десять дней благодаря передвижению на лошади и полюбившегося мне оборота то в птицу, то в зверя. Половину пути мы уже преодолели, однако близость гор и виднеющийся Морозный хребет задерживали облака, и погода здесь была особенно гадкой. Настолько же гадким оказался и крупный порт Джейдер, останавливаться в котором не было никакого смысла. Наплыв беженцев после Мора, чума и голод это лишь малая часть всех «прелестей» войны. Город мы обошли, только цена оказалась высока. Буря загнала нас в лес, где ветер терялся за стволами деревьев, но ночёвки выдались тревожными и долгими. Если бы не сущность духа, я бы валилась с ног от недосыпа, пока сторожила Морриган от диких зверей и редких бандитов, прочёсывающих Имперский тракт на наличие беженцев с юга.

Только на подходе к Халамширалу, скрывающимся в низине за холмами, где ветер и буря затихли, мы смогли остановиться в цивилизации со всеми удобствами. Город, бывший столицей эльфов лет семьсот назад, ярко выделялся маревом уличного освещения и разбросанными огоньками имений аристократов Орлея на фоне синих холмов. Именно здесь, в Зимнем дворце, сейчас отдыхала императрица Селина, как и каждую зиму до этого, поэтому в городе царил особенный переполох.

Результатом пары лестных комментариев и лёгкого блефа о кунари-охраннице удалось по конской цене снять номер в местной гостинице и отмыться от пота, пыли и холода в просторной ванной. А ещё подстричь мою косу до лопаток, что я сделала в тайне от Морриган, просто изменив оболочке «параметры». Позже буду отращивать волосы, якобы естественным путём, поэтому вопросов даже не возникло, чего это я вдруг решила заняться собой. Меня бы в платье нарядили, если бы мой характер был чуточку покладистее, а так обошлось только какой-то странной маской из огурцов на лицо.

Вот людям делать-то нечего.

Восстановившись после перехода с Востока на Запад, мы более не стали задерживаться в городе, полном эльфов, у которых здесь имелось целое общество, не замечаемое аристократией. Сделали вид, что в упор не слышим перешёптываний на скудном эльфийском, и пополнили сумки необходимой для похода мелочёвкой, без которой две женщины жить не смогут. После неспешного прохода по магазинам и социализацией Морриган в условиях светского общества, ведьма повела нас прочь из города.

Где-то южнее от Халамширала находилась бесконечная тундра Священных Равнин, Диртаварен,⁽¹⁾ куда мы обязательно прогуляемся, потому как два мага, помешанных на изучении древностей, не могли не посетить эпицентр погибшей эльфийской культуры, некогда здесь обитавшей.

Исследование руин, заброшенных храмов и статуй затягивало. Даже до конечной точки назначения мы сходили с пути, едва замечали признаки катакомб или одиноко стоящую статую Фен’Харела, которые просто так посреди нигде не ставили, а значит, что где-то неподалёку находилось здание или памятник. Стоило мне во сне наткнуться на духов, бродящих около мест, хранящих в себе историю тысячелетий, как я тянула Морриган в нужные развалины, где мы жили следующие несколько дней, пока не успокоимся и не обсудим каждую находку. Сопоставление фресок с историей и богами неизбежно приводило к порождению тысячи и одному предположению у ведьмы, которая терпеть не могла неопределённость и готова была вломиться в библиотеку Вал Руайо, но докопаться до правды. Перевод надписей на табличках, стёртых временем и погодой, особенно затягивал ведьму, которая наличие у меня блокнота заметила сразу после Остагара. Не знала она только, умела ли я писать, на что последовало молниеносное «нет», и ныне я, изображая немощность и необразованность бывшего раба-мага, записывала за ней тонны текста в её личную книжку, которая пухла день ото дня. Благодаря Митал, я смогла освоить эльфийский язык, но это древний эльфийский, что б его, поэтому чем старше была табличка, тем проще оказывалось её расшифровать, но стоило встретить, например, надписи от ста до трёхсот лет, как слова путались, менялись и теряли своё значение вовсе.

Должно быть наоборот.

Но Тень, как и её обитатели, и сами шиворот-навыворот, поэтому и мой блокнот вскоре грозился лопнуть по шву, пополняясь исписанной и изрисованной бумагой разного качества по мере продолжения нашего путешествия.

Проводить время с Морриган оказалось гораздо проще, когда у нас вновь нашлась общая тема. Моё обучение закончилось, но началась своеобразная экспедиция в Долы, и пропасть напряжения между нами пополнилась мостками взаимопонимания. Как обычно, забота о провианте и лагере легла на мои плечи, поэтому будни вернулись к привычному кочевому образу жизни и лагерям в укромных местах дикого Тедаса.

И мне это нравилось.

Нравились бескрайние просторы Священных равнин, свист ветра в ушах, мягкость травы под босыми ногами и шелест листвы древних деревьев Арборской глуши над головой. Нравился запах подступающей весны, яркие краски цветущих полей и огромное небо тундры. Очень часто я принимала форму беркута и просто летала без цели, ловя потоки воздуха и рассматривая окрестности с высоты птичьего полёта. Чистый воздух, влажность облаков — самая обычная природа после гниения Скверны, смрада смерти и металла крови погружала меня в состояние опьянения. Никаких боёв, никакой опасности и засад, ни политических интриг, ни вечной спешки, ни-че-го.

Лишь спокойствие, безмятежность и блаженство от отдыха в кристально-чистой реке, на галечном берегу которой расположились руины развалившейся в ничто старой купальни. Не передать словами, насколько сильно я расслабилась, просто наслаждаясь дарами этого мира. И пускай в паре километров на востоке раскинули свои паруса аравели долийского клана, прямо рядом с древним кладбищем эльфов, их присутствие наоборот поспособствовало путешествию. Хотя кунари — а для всего Тедаса я была не тал-васготом и не потомком косситов, а именно кунари — их порядком нервировал. Ко мне не лезли и внимание старались не обращать, однако торговались охотно, обменивая посуду и одежду на травы и яд с паутиной огромных пауков, которые водились в местных руинах в неимоверном количестве.

И, как выяснилось опытным путём, пауки действительно не трогали нас, стоило притащить им пару тушек снуфлеров, поэтому не всегда исследование развалин сопровождалось зачисткой гнёзд арахнидов-переростков. Не то чтобы это останавливало нас от получения с них необходимых для ядов ингредиентов, когда финансы особенно поджимали.

Сладкой яркой весной, когда снег наконец сошёл с сочной травы Священных равнин, а солнце всё чаще проглядывало через облака, и началось наше с Морриган полноценное путешествие по Тедасу.

— Когда я говорила про тёплый песок и яркое солнце, я не имела в виду палящую пустыню! — ворчала на моей спине Морриган.

Прикладывая наколдованную сосульку то к шее, то ко лбу, то вовсе засовывая её под майку, прямо к чёрному лифу на завязках, ведьма мстительно осыпала меня мелкими ледышками по шее, и то, что я её до сих пор не сбросила, это лишь результат моей безмятежности. Ну, и форма варгеста позволяла светлым чешуйкам отражать жару Западного Предела, поэтому холодная вода, стекающая между пластинками, была приятна, сколько бы много Морриган не вредничала. Ехала она с ветерком, пока я резвым галопом преодолевала бескрайнюю пустыню до ближайшего поселения, и не ей жаловаться.

Поселения, правда, как раз было не видать, лишь бесконечные волны рыжего песка, странного вида кактусы и одинокие оазисы, чудом не пересохшие. К ночи, когда на небе ярко светили обе Луны, а звёзды мерцали, будто живые, мы уж думали, что потерялись, даже несмотря на наличие карты, однако небесные светила нам не соврали, потому как мы встретили ориентир, отмеченный на карте в добрых пяти километрах от нужного нам места. Свернули мы не туда, но всё не так уж и плохо. Вместо палаток кочевников, которые должны в это время года находиться где-то близ Нахашинских Топей, нам предстали высокие, вытянутые, словно сталагмиты, скалы, поросшие высохшими деревьями.

Структура естественная, вроде даже как обжитая, потому как под песком виднелись кости животных и примятые кусты, а на камне — царапины от когтей.

— Это не кусты, — будто прочитав мои мысли протянула Морриган, указав на небольшое углубление между двумя возвышенностями примерно в пяти метрах от земли.

Две вершины находились очень близко друг к другу, и в ямке с ветками, которые я и приняла за куст, находилось чьё-то гнездо. Очень большое, но, судя по отсутствию шерсти или перьев вокруг, как и следов на песке, давно заброшенное.

— Кто бы мог тут жить? — Морриган спешилась и подошла ближе к необычной скале. — Орёл, возможно? Нет, — протянула она задумчиво, проведя пальцем по подбородку, — низко для них. Для птицы гнездо слишком большое, а варгесты водоёмы любят.

Ведьма обернулась на меня, но я уже стряхнула форму и, одёргивая купленную ещё в Халамширале тунику, подошла к Морриган. Темнота абсолютно не мешала, потому как две Луны мистически-ярко освещали пустыню, однако ведьма всё равно зажгла светляк и подвесила его у плеча.

— Что там, залезь и посмотри, — не терпящим отказа тоном произнесла она небрежно и, поставив руки на бока, замерла в ожидании.

— Слушаюсь и повинуюсь, — протянула я, шутя.

Возможно, это было слишком даже для Морриган, но и говорить «нет» не хотелось. Мне самой любопытно, кто мог обитать в подобном месте, где на многие километры вокруг ни растений, ни воды, поэтому в гнездо я полезла фактически по собственной воле. Приказ Морриган просто совпал с моими намерениями.

Обратившись беркутом, я взлетела к гнезду и по приземлению в просторной берлоге скинула заклинание за ненадобностью. Обилие песка и иссохшие ветви говорили о том, что гнездо заброшено едва ли не столетие назад, однако под слоями рыжей пыли что-то было. Присев на колени и ловя краем взгляда притоптывающую в нетерпении Морриган, без брезгливости смахнула песок с чего-то округлого и довольно крупного. Гнездо само по себе оказалось достаточно большим, чтобы в него поместилась целая лошадь, и мысли обращались разве что к драконам и вивернам, потому как размеры убежища меня сильно смущали. Я не знала ни единого животного или птицы, которое вило бы настолько огромные гнёзда.

Когда вместо песка рука вдруг нащупала что-то холодное и гладкое, я по началу предположила, что это чей-то череп. Если местная тварь питалась людьми, было бы не удивительно. Однако чем меньше песка становилось, ссыпаясь за край потрёпанного погодой и временем гнезда, тем больше я не верила в то, что видела.

Яйца. Размером со страусовые, нет, больше. Даже для дракона это слишком, потому как драконицы не вьют гнёзда, а выжигают себе местность для тепла и комфорта, да и на таких одиноко стоящих скалах не живут.

— Ну, что там? — крикнула мне Морриган, поторапливая.

Намереваясь забрать находку для изучения, я уже потянула руки, однако стоило моему пальцу коснуться одного из яиц, как меня обдало знакомым ощущением.

Магия Времени.

Застывшие в веках плоды, окаменелые, но всё ещё способные вернуться обратно. Яйца могли вылупиться, если расплести узел сложнейшего заклинания и обратить их окаменение вспять. Кто это сделал? Зачем? Как давно? Чьё это гнездо? Намеренно это было сделано или это парадокс Завесы, которая в пустынях особенно тонка без присмотра храмовников и магов? Вопросы копились в геометрической прогрессии, а сущность духа едва из штанов от счастья не выпрыгивала.

Давно ведь хотелось потрогать магию Времени без риска навредить себе. Ещё когда в том странном измерении за элувианом с монстрами боролась, уже понимала, что любая тема, касающаяся чего-то непривычного, всегда интересна. Особенно Время.

— Ты не поверишь! — едва не выпав из гнезда, перегнулась я через край, глядя на ведьму широко распахнутыми глазами.

За разгадкой неожиданно подвернувшейся тайны, не менее интересной, чем расшифровка эльфийских табличек и свитков, мы даже позабыли, что искали племя кочевников. Ночлег устроили здесь же, обустроившись с запада от скалы, чтобы утреннее солнце не побеспокоило нас, и укрепили палатку со всех сторон от возможной песчаной бури. Сна не было ни в одном глазу, да и прохлада ночи после жары придала сил, поэтому энтузиазм в нас только копился.

Феномен мы изучали в четыре руки и две головы, и лишь количество яиц останавливало нас от необдуманных поступков. Всего три. Три попытки, за которые нам предстояло не только снять петлю, но и выяснить, кто же вылупится из таких гигантов.

Если вылупится.

Сначала мы подошли к делу с теоретической точки зрения, перебрав все знания о магии Времени. Оказалось ничтожно мало, практически — ничего. Тогда решили путём расчётов плетения предположить, что случится, если просто развеять заклинание, но был большой риск, что тогда яйцо останется в том положении, в котором оно сейчас, и тогда стухшее содержимое уже точно не восстановить.

Мозговой штурм длился до самого утра, и когда солнце обогнуло скалу, нагрев нашу палатку, перегруженная Морриган слегла от усталости и жары в беспокойный сон, позабыв даже наколдовать льда, чтобы не перегреться.

Но я не спала. Духу ведь просто незачем. Создав ледяной купол, обеспечивший прохладу бестолковой ведьме с тёмными волосами, которые только чудом не притянули солнечный удар, я думала. И думала столь активно, что села, скрестив ноги, и отправилась бродить в дрёме по окрестностям, выискивая местных духов, чтобы поспрашивать у них, видели ли они что-нибудь, что могло здесь случиться.

И тут-то я и поняла, что ни одного духа здесь не водилось.

Только на месте гнезда погибло полуразумное существо в агонии и ярости, породив виспа, который и натворил здесь бед. Кости этого самого существа погребены под песком внизу, когда безвольная туша упала с высоты, и хоть Тень не могла подсказать, чей именно висп остался в логове, но скелет можно раскопать и осмотреть. Этим я и занялась, нехотя выползая из охлаждённой палатки на жаркое солнце Западного Предела. Вновь пришлось марать руки и раскапывать приличную яму в вечно осыпающемся рыжем песке, вот только уже через несколько минут фронт работ резко сократился. Рука наткнулась на большой череп, а пальцы нащупали вместо клыков — клюв, полный коротких, но острых зубов. Вновь не веря в то, что обнаружила, решила получше расчистить скелет, и чем больше костей мне открывалось, тем труднее было сдерживать эмоции.

Там, где у птицы должна была заканчиваться спина с слишком широкой грудной клеткой, шло продолжение позвоночника и вторая пара лап, а из лопаток торчали кости огромных крыльев. Мозг отказывался анализировать поступающую информацию и умудрился, похоже, перегреться.

Грифон. Это чёртов грифон! И яйца, получается, принадлежали грифону!

По самые локти испачкавшись в рыжей пыли, я однако не чувствовала ни дискомфорта, ни забившиеся под когти песчинки, ни жара солнца на тёмных концах рогов, только вцепилась в волосы, с пустым взглядом смотря на останки вымершего прекрасного животного. Это же получается, что если снять заклинание, то мы сможем восстановить давно потерянный вид!

К сожалению, имелась одна проблема. После экспериментов со Скверной, когда грифоны заражались ею в боях и умирали, однажды решили провести на них Посвящение. Да только грифоны становились настолько сильными, насколько свирепыми и агрессивными, что вскоре бешенство перешло воздушным путём на всех грифонов Серых Стражей, и их пришлось убить всех до единого.

Если эти яйца заражены той самой мерзостью, что скосила их сородичей, то вывести её сможет только малефикар. Смею надеяться, что Морриган знает хотя бы парочку фокусов чисто из природного любопытства, потому как без помощника нам придётся туго, а подходить к каждому прохожему магу и спрашивать «Извините, вы случайно не малефикар?» это малость странно даже для кунари.

Узнавать, как влияет использование магии Крови на духа, я не собиралась. Очевидно, что ничего хорошего.

К слову, о том, как мы вообще умудрились наткнуться на эту диковинку. Я так понимала, что порою дух сам находил теневые аномалии, и мы не просто немного не туда свернули, ведь двигались-то мы по карте, а я целенаправленно, но незаметно для себя увела нас к ближайшему источнику магии. Так же у нас получалось находить богатые на древних духов руины, на которые «повезло» натыкаться гораздо чаще, даже когда я намеренно не искала их.

Пока непонятно, хорошо это или плохо, что я даже не замечала за собой подобного магнетизма к магии, однако в данный момент это скорее плюс, чем минус. Где ещё можно найти яйца вымершего вида? Полагаю, что исключительно в Андерфелсе, до которого добираться около шести месяцев — в лучшем случае. Потому осталось только разобраться с заклинанием Времени и виспом, что беспрерывно кружил вокруг кладки, и задачу мы решим. Вероятно, всё взаимосвязано, да только тут и с магией Времени вот так сходу не разберёшься.

Изучение Тедаса обещало преподнести ещё много подобных сюрпризов, всё глубже погружая меня в когда-то непривычный и неприятный мир, позволив взглянуть на него под совершенно новым углом. Если уже сейчас мне достались яйца грифонов, то что же могло ждать в будущем?

1) эльфийский «обещание»

Вернуться к тексту