Драмиона - это возможно (гет)

Премьер-министр маггловского правительства Великобритании видел коллегу из мира магии второй раз в жизни. В прошлый раз с ним пришли знакомиться, и бедолага внезапно обнаружил, что к достигнутой им высокой должности бонусом прилагается секретарь-волшебник Кингсли Бруствер, его магический телохранитель и немножко шпион в пользу собственного ведомства, а также доступ к магической медицине, что несколько компенсировало неудобства взаимодействия с магическим миром.

Но сейчас ситуация была серьезнее некуда. Что уж там натворили маги, он понятия не имел, но политический резонанс от бьющего в небо неизвестного источника энергии, между делом сбившего метеорит на территорию русских, взбудоражил весь мир. Из правительства магглов Британии лишь он один знал, что это дело рук волшебников. И сейчас нервно вышагивал по кабинету, справедливо ожидая объяснений от коллеги из магического мира, а также подсказки, как выйти сухим из воды посреди этого ада.

Каково же было удивление премьер-министра, когда вслед за министром магии Корнелиусом Фаджем из камина вышел мальчик примерно тринадцати лет в очках, с растрепанной гривой темных волос и шрамом в виде молнии на лбу.

Мальчик смотрел так серьезно и оценивающе, что министру магглов стало не по себе.

"Сейчас выяснится, что это юное создание — самый главный их чародей" — от этой мысли стало еще неуютнее, наверно потому, что она реально могла оказаться правдой.

— Здравствуйте, уважаемый коллега, — приветствовал его Фадж. Маггловский министр умел видеть людей насквозь и с первой встречи определил его, как обычного чиновника, не блистающего особыми талантами, кроме слабого магического дара в сравнении с тем же Кингсли, — позвольте представить вам нашу знаменитость Гарри Поттера.

Премьер-министру показалось, что от этих слов мальчик готов был поморщиться, но с удивительным для его возраста самообладанием сохранил невозмутимый вид, подошел к министру и уверенно пожал его руку.

— Рад познакомиться, — произнес он веско, что слабо вязалось с его еще детским голоском, но почему-то воспринималось серьезно. — Давайте приступим к делу. Какова ситуация на данный момент?

Хозяин предложил им присесть в кресла вокруг его огромного стола. Гарри Поттер предпочел место спиной к свету, и это был явно неслучайный выбор. Неожиданно для себя, премьер-министр Британии счел за лучшее четко, по-военному доложить обстановку этому юному полководцу из мира магии. Фадж порой вставлял неуместные фразы. А Гарри слушал внимательно, задавая наводящие вопросы, проявляя недюжинную эрудицию и выдавая столь зрелые суждения, что в какой-то момент министр не выдержал.

— Сколько вам лет, мистер Поттер?

— Сколько дадите? — одарив министра цепким взглядом деловито спросил юный маг.

— Не могу определить. На вид двенадцать-тринадцать, но... — запнулся тот.

— Никогда не встречались с юными гениями? — сочувственно кивнул Гарри. — А ведь их не так уж мало в мире: Ричард Фейнман, Нильс Бор... Пусть вам не довелось пообщаться с ними лично, когда они были в моем возрасте, но есть же их книги.

— Господа! — вмешался Фадж. — Вы случайно не забыли, что у нас кризис?

— Да, — опомнился министр. — Пора звать мистера Бруствера.

Он наклонился к коммутатору, набрал несколько цифр.

— Кингсли, зайдите, пожалуйста. И захватите новые сводки.

— Еще кофе попросите принести, — вставил Гарри Поттер.

Министр бросил на него внимательный взгляд, лишь теперь заметив его утомленный вид, несмотря на раннее утро, но удержался от вопросов, просто выполнив просьбу.

Вскоре в кабинет вошел темнокожий высокий лысый мужчина со стопкой бумаг в руках. На вид ему было около тридцати лет.

— Доброе утро, господа, — поприветствовал он министров и тут заметил Гарри.

Впервые премьер-министр видел такую искреннюю радость на лице помощника. Кингсли положил бумаги на стол начальника, и направился прямиком к юному магу.

— Гарри, как я счастлив видеть тебя, парень, — с чувством произнес обычно сдержанный Бруствер и горячо пожал руку Поттера, чем потряс до глубины души обоих министров, — Кому пришла в голову гениальная идея, притащить тебя сюда?

— Скримджеру. Насколько все плохо, Кингсли? — улыбаясь соратнику по Ордену Феникса, ответил на рукопожатие Гарри.

— Паршиво. Но с такой тяжелой артиллерией, как ты, мы справимся. Теперь я спокоен.

— Выкладывай.

Вскоре кабинет министра напоминал штаб армии. Секретарши непрерывно носили кофе, курьеры прибывали с депешами и уносились во внешний мир выполнять задания. Юный гений фонтанировал идеями, Бруствер, почти не обсуждая, сразу претворял их в жизнь, а оба министра пили кофе в уголке, чувствуя себя бесполезной мебелью.

С того конца стола, где расположились Гарри и Кингсли, периодически доносилось:

— В онкологическом хосписе Хелен Хаус в Оксфорде одновременно исцелились двадцать человек с безнадежными диагнозами, — читал Бруствер очередное донесение.

— Есть ли какие-то новые перспективные разработки методов борьбы с раком? — быстро спрашивал Поттер.

— Что-то было, сейчас гляну в картотеке.

Через некоторое время.

— Нашел. Научный центр Оксфорда некоторое время назад объявил об испытаниях какого-то нового подхода к лечению этой болезни.

— Внушите им ложную память, что они испытывали его на пациентах хосписа с согласия пациентов, а этим людям, что они давали согласие, и подделайте бумаги. Потом объявите, что новое чудесное средство действует только на людей определенного генного типа, но еще недостаточно изучено и не может быть принято к повсеместному распространению.

Выслушав совет, Бруствер вызывал очередного своего помощника из мира магии или мира магглов, инструктировал его, отправлял на задание, а потом читал следующее донесение. Это продолжалось уже несколько часов, как вдруг:

— Ты что-то плохо выглядишь, дружище, словно не спал прошлую ночь, — сказал Кингсли, заметив, что Гарри пьет слишком много кофе.

На этой фразе оба министра встрепенулись и поглядели на своего юного спасителя.

— Ты удивительно догадлив, капитан Очевидность, я вторые сутки на ногах, — устало усмехнулся Поттер.

— Ты ведь об этом давно мечтал, да? — хитро прищурившись, протянул Бруствер.

— Еще летом, — тем же тоном поддержал игру юный волшебник, давая этим понять, что осознает двусмысленность их беседы. — Но нельзя получить все и сразу.

— Даже тебе? — картинно удивился его собеседник.

— Конечно, ведь она должна была созреть, — невозмутимо продолжал пинг-понг Гарри.

От этих слов у министров глаза полезли на лоб.

— Ну, и как оно? Ты счастлив? — подмигнул Бруствер.

— Замечательно. Сперва мы немножечко полетали...

— Как птички летают? — понимающе улыбаясь, спросил Кингсли.

— Ага, потом отменно позажигали, а после встретили рассвет, — ухмыльнулся Поттер.

— Может, тебе организовать тихий час? У нас тут есть комнатка с диванчиком.

— Не стоит. Давай, сначала здесь закончим, и я смогу с чистой совестью отправиться в свои апартаменты в замке.

— Тогда я могу восстановить твои магические силы, если нужно.

— А они почти не затронуты, — удивился Гарри.

И тут же понял, что только что выдал себя и Гермиону. Не так уж много существует могущественных заклинаний, способных вызвать светопреставление вроде того, что они устроили ночью, но не приводящих к истощению магической энергии. Кроме Патронуса он сам таких больше не знал.

— Хм, — только и сказал Кингсли.

Лицо Корнелиуса приняло задумчивое выражение, а министр магглов воспользовался прибытием очередного курьера с донесением и тихонько спросил его.

— Неужели у вашего гения уже есть девушка в таком юном возрасте?

— Понятия не имею. Сам в шоке, — подозрительно натурально развел руками тот. Гарри краем уха слышал их разговор и переглянулся с Кингсли. Он не знал, догадался ли Фадж об истинной подоплеке их беседы, но поднимать эту тему не собирался. Кингсли, конечно, все понял правильно, но это устраивало юношу — Брустверу придется без его помощи дальше разруливать ситуацию, лишняя информация ему не помешает. А главное, Кингсли дал понять, что во всем поддерживает их с Гермионой, несмотря на кучу хлопот, которые свалились на его голову по их милости.