Драмиона - это возможно (гет)

Драко Малфой — наследник одной из влиятельнейших семей Магической Британии, циничный и жестокий аристократ, воспитанный Пожирателем смерти, с младенчества приученный манипулировать людьми и презирать всех, кто ниже его по происхождению.

Гермиона Джин Грейнджер — магглорожденная, воспитана магглами, она и подобные ей в среде чистокровных волшебников низведены почти до уровня животных.

Может ли между ними вспыхнуть настоящая любовь?

Шутки в сторону! Во вселенной Роулинг — это полный бред, антинаучная фантастика. Много вы видели Золушек в реальной жизни? Все ли у них так хорошо, как они пытаются показать? А ведь между Драко и Гермионой пропасть куда больше, чем у Золушки и принца, даже больше, чем у Ромео и Джульеты. Максимум, что возможно между Малфоем и Грейнджер — это отношения палача и жертвы.

«Он — Драко Малфой! Его отец — Пожиратель cмерти, родители всех его друзей — Нотта, Крэбба, Гойла, — все, буквально все, кто его окружают, — Пожиратели cмерти, понимаешь? Они все презирают маглорождённых, они хотят, чтобы все такие как ты умерли, они думают, что вы можете сгодиться только на то, что быть принесёнными в жертву в ужасных Тёмных ритуалах! Драко — следующий лорд Малфой, его с рождения учили ненавидеть тебя и с рождения учили врать!» — это цитата из книги Элиезера Юдковского. Он сотворил мир, параллельный миру Роулинг, но более правильный, яркий и логичный, притом ничуть не умаляя достоинств канона. Именно он создал предпосылки для этого продолжения его книги. Но даже их не хватило, и пришлось придумать немало дополнительных факторов, позволивших Драко и Гермионе быть вместе.

Я заклинаю вас не открывать продолжение, если вы не прочитали полностью «Гарри Поттер и методы рационального мышления» Э. Юдковского. Вы ничего не поймете, несмотря на многочисленные спойлеры. Это уже доказано на примере моих бета-тестеров. Те, кто прочитал, давали здравые оценки и рекомендации, а те, кто не в теме, пребывали в состоянии шока. И канон Роулинг не помог ничем, ибо это совсем другая история. Отличие ведь не только в том, что Петуния выходит замуж за Майкла Верреса, а не за Вернона Дурсля. Слишком много важных событий происходит в первый год обучения Гарри Поттера в Хогвардсе по версии Э. Юдковского, чтобы их можно было пересказать, да и незачем. «Если нужно объяснять, то ничего не нужно объяснять» (с) — Зиннаида Гиппиус.

Прочитать книгу «Гарри Поттер и методы рационального мышления» Э. Юдковского — это словно пройти марафонскую дистанцию, но оно того стоит. Я уже молчу о том, чтобы поймать все пасхалочки. Это так же круто, как получить Нобелевскую премию.

Продолжение самого знаменитого фанфика по вселенной Гарри Поттера родилось под впечатлением книги Э. Юдковского. К слову, это вторая вещь, по которой я пишу фанфик. Сподвигнуть меня на такое вдохновение способны только самые невероятные и чудесные истории. Но если свой первый фанфик я не выкладывала и не буду, то этой вещью готова поделиться. Приятного чтения.

Гермиона Джин Грейнджер скормила кошелю-скрытню учебники, выскочила из класса зельеварения и стремительной походкой Сверкающей Принцессы Единорогов понеслась по коридорам Хогвартса. Ее каштановая грива волос пышным облаком летела следом, едва успевая за юной хозяйкой. Девушка хотела оказаться в своей комнате до прибытия Верховного Чародея Визенгамота, директора Школы Чародейства и Колдовства и ее лучшего друга Гарри Джеймса Поттера-Верреса-Эванса.

На эти должности были назначены исполняющие обязанности на время обучения Гарри в Хогвардсе, но он старался вникать в работу и держать руку на пульсе. О его званиях был осведомлен весьма узкий круг лиц, в который она поначалу не входила. Но Гермиона всегда отличалась умом и сообразительностью, поэтому о многом догадалась сама.

* * *

— Мистер Поттер, мне видится несколько нестыковок в вашем статусе, — Гермиона шутливо приветствовала серьезного юного мага двенадцати лет, в очках, с всклокоченным гнездом темных волос на голове и знаменитым шрамом в виде молнии на лбу.

Стоял жаркий июль. Девушка загорала в шортах и майке на веранде их апартаментов на верхних этажах Хогвартса, дожидаясь его возвращения с важного совещания.

— Например? — уточнил Гарри, усаживаясь рядом с нею на подушки и безмятежно улыбаясь, несмотря на усталый вид, впрочем, это теперь был его вариант нормы.

— Во-первых, директрисой Хогвартса назначена Макгонагалл, но по каждому чиху она советуется с вами, с виду обычным учеником Хогвартса. Утренние летучки, вечерние совещания, регулярные обсуждения. Немного странно, не правда ли?

— Дальше.

— Что дальше? — сбилась Гермиона.

— Слово нестыковки вы использовали во множественном числе, мисс Грейнджер, — педантично пояснил Мальчик-Который-Выжил, по-прежнему улыбаясь.

— Хорошо. Во-вторых, Верховная Чародейка Визенгамота — мадам Боунс, но создается впечатление, что она у вас в подчинении. Вы даете ей указания и даже позволяете себе делать замечания. Я живу здесь и вижу многое, как вы не стараетесь это скрыть.

— Это все? — с невозмутимым видом спросил Гарри, но в глубине глаз его плясали чертики, она давно научилась их различать.

— Ну, еще по мелочи. Собственные апартаменты, кабинет, подключенный к каминной сети, гостевые комнаты, где могут жить ваши друзья, вроде моей скромной персоны, возможность не посещать занятия. Как-то много даже для героя, победившего Сами-Знаете-Кого, при том что все считают героиней меня.

— И какой вы делаете вывод, мисс Грейнджер? — широко улыбнулся Поттер, позволив забавным чертикам в глазах вырваться на волю.

— Дамблдор оставил тебе более широкие полномочия, чем ты стараешься показать, — тоже улыбнулась Гермиона, устав от шутливо-официального тона.

— Значит, так, мой милый Шерлок Холмс. Сделаем вид, что ты ничего не говорила, а я ничего не слышал. Когда ты обучишься искусству окклюменции, мы вернемся к этой теме, если она еще будет тебе интересна, — резюмировал Гарри.

* * *

Вскоре Гермиона прошла курс оклюменции с мистером Бестером и освоила эту науку даже быстрее, чем когда-то Гарри. А после он посвятил ее во все тонкости своего статуса.

— Не кажется ли тебе, что не я одна могу заметить эти несоответствия?

— Возможно, — спокойно ответил ее друг. — Но я не считаю это поводом отказываться от положенных привилегий и снимать с себя доверенные мне полномочия, пусть сейчас их исполняют другие люди, а я только контролирую.

В дальнейшем оказалось, что люди и не вникали в эту тему, стараясь не лезть в дела дуэта Поттер-Грейнджер. Ведь они были Мальчик-Который-Выжил и Девочка-Которая-Ожила — по определению опасные и непонятные. Кто-то даже всерьез считал, что они тайно помолвлены. Свадьбы в Магической Британии играли после семнадцатилетия. А помолвка, официальная или тайная, могла состояться после сдачи С.О.В. наследником Благородного Дома, даже если его будущая вторая половинка не перешагнула этот порог.

В свои тринадцать лет Гермиона думала о замужестве лишь теоретически, хотя роль спутницы героя больше не вызывала у нее отторжения. Грозные события прошлой весны сильно изменили ее мнение о героях-женщинах. Она больше не рвалась на эту роль. Ей было комфортно и удобно рядом с Гарри. А его вполне устраивала их дружба. Ее комната находилась внутри его апартаментов, но это означало лишь частое общение и защиту. Разговоры о более серьезных отношениях они оставили на отдаленное будущее.

На летние каникулы оба не уехали к семьям, напротив, родные приезжали в гости. Родителям Гермионы стерли память о трагедии, случившейся с дочерью. А родителям Гарри оставили, по его настоянию. Она была согласна, что нельзя оставлять родным такую боль и ужас в памяти, но не могла быть теперь вполне откровенной с родной мамой. А родители Гарри стали лучше понимать его, и девочка чувствовала себя с ними свободно.

Пока Шизоглаз Хмури строил клинику на окраине Хогсмида, родных маглорожденных волшебников лечили в Больнице Святого Мунго. Родители Гарри и Гермионы первыми испробовали силу Философского камня. Гарри добрался до учебника по зельеварению Лили Эванс и понял, как она добилась улучшения внешности сестры. Побочным эффектом зелья стала бездетность пары Эванс-Веррес. В итоге проблему удалось решить с помощью камня. И теперь Петуния ждала ребенка.

Летом Гарри взялся наводить порядок в хозяйстве Хогвартса. Директриса Макгонагал только за голову хваталась, но часть нововведений реально облегчила ей жизнь.

Пришлось им заняться и наймом персонала. На должности профессора зельеварения и декана Слизерина, взамен уехавшего из страны Северуса Снейпа, директриса позвала Горация Слизнорта, который учил когда-то самого Темного Лорда. На переговоры они ездили вместе с Гарри. Гораций знал, что Волдеморта в очередной раз победили, но до дрожи боялся его нового возвращения. Однако Гарри Поттер сумел его заинтересовать.

* * *

— Я правильно понимаю, молодой человек, что Сами-Знаете-Кого в этот раз снова победили вы, а не эта девочка?

— Без комментариев.

— А вы можете гарантировать, что он больше не вернется?

— Я могу гарантировать, что в Хогвартсе есть силы, способные с ним справиться.

— В прошлой войне погибло много сторонников Дамблдора. Как вы сумели завершить новую войну бескровно для вашей стороны?

— Я привык бороться за тех, кто считает меня своим другом и кого считаю другом я. Обычно у меня это получается.

— Быть вашим другом, похоже, выгодно. И все же здесь кроется какая-то тайна.

— Вы любите тайны? В Хогвартсе их полно. Но, сидя дома, много не разгадаешь.

— Про чудеса Хогвартса наслышан, их было немало и в период моей работы там.

— Говорят, у вас уникальное чутье на будущих знаменитостей. В Хогвартсе подрастает новое поколение. Среди них могут оказаться весьма перспективные ученики.

— Хм. Вы занятный молодой человек. Пожалуй, рискну согласиться на предложение. Не знаю, как другие студенты, но за вами точно интересно понаблюдать.

* * *

Труднее всего было найти профессора защиты от темных сил. Гарри решил спросить у бывшей главы Департамента Магического Правопорядка мадам Боунс, нет ли в ее старом штате авроров, собирающихся на пенсию. Директриса восприняла эту идею скептически: Амелия редко делилась людьми, да и с детьми работать аврорам неинтересно. Однако пришел положительный ответ: однорукий аврор Бари уходил на пенсию после столетней службы, но нуждался в деньгах на лечение жены и готов поработать в Хогвартсе. Гермиону удивил в этот момент подозрительный взгляд Макгонагалл, брошенный на Гарри, но тот воспринял новость с невозмутимым видом.

* * *

В бывшем кабинете Дамблдора все изменилось с приходом Минервы Макгонагалл. Исчезли предметы, издававшие какофонию звуков — новая директриса их куда-то убрала. Пропали насест Фоукса и трон Дамблдора. Воцарился порядок и уют, стало больше света. Большой стол Минерва трансфигурировала в маленький круглый столик. За ним в удобных креслах сейчас сидели двое: она и темноволосый двенадцатилетний юный маг в очках с растрепанной прической и шрамом в виде молнии на лбу. У него был слишком серьезный для его возраста вид. Они ждали нового профессора защиты от темных искусств. Он должен был прибыть через каминную сеть.

На эту встречу Гарри вовсе не рвался, но отказываться было нельзя, иначе подозрения Минервы усилились бы. Может, новость о его участии в организации побега мисс Блэк уже и не вызовет шока у директрисы, но раскрывать ее не слишком хотелось.

Наконец, в камине закружился вихрь дымолетного порошка и появился профессор Бари. Как и полагается аврору, вид он имел настороженный, палочку держал наготове, чем до жути напоминал Шизоглаза Хмури, только набор конечностей был иной, и знаменитого глаза не хватало. Заметив Гарри, он застыл, как вкопанный, а юноша напрягся.

— Приветствую, уважаемая директриса Макгонагалл, — опомнился Бари. — Скажите, это нормально, что у мальца взгляд хладнокровного убийцы? Я такой только у Пожирателей смерти видел. — При этих словах Гарри расслабился, аврор никак не связывает его личность с Азкабаном, а значит Беллатриса сработала на совесть.

— Как ни странно, профессор Бари, но это нормально, — задумчиво ответила Минерва с отчетливо различимым шотландским акцентом. — Мальчику довелось-таки кое-кого убить. Не скажу, что я это одобряла, но выбор был невелик.

— Так все-таки это он опять Темного Лорда угробил?

— Я не буду обсуждать эту тему и вам не советую. Если вы немного подумаете, то поймете все политические последствия таких разговоров, — строго ответила директриса.

— Можно мне, наконец, приветствовать вас, профессор? — вступил в беседу Гарри, поднимаясь и протягивая аврору руку. — Я, конечно, почти привык, но иногда надоедает изображать экспонат в музее.

Бари кочевряжиться не стал, а ответил крепким рукопожатием.

— Я слышал, парень, что ты самого Шизоглаза сумел вырубить. Хоть это ты можешь подтвердить?

— При моих скромных возможностях тогда, мне это стоило пяти жизней, — усмехнулся Гарри. — Сейчас я действовал бы намного увереннее.

— Занимаешься дополнительно?

— Обязательно. И хотел бы вас попросить вести факультативные и основные занятия для всех курсов, не глядя на министерские нормы, ориентируясь только на уровень учеников. Если тянут заклинания на два-три курса выше, то даете, не стесняясь, лады? Материальную сторону сейчас обсудим, в обиде не останетесь. Я намерен занять вас на все время, которое вы можете нам выделить.

Бари с удивлением глянул на Макгонагалл, а та только руками развела, подтверждая, что она здесь именно статист.

— Выходит, не врут люди, рассказывая, что ты даже в Визенгамоте порядки наводишь?

— Без комментариев. Приступим?

* * *

Профессор Бари учил и дуэльному искусству, и приемам авроров. Говорили, что он сумел выйти победителем из схватки с двумя Пожирателями смерти одновременно, правда, потерял руку. Но и одной рукой он управлялся мастерски.

Почти все ученики записались к нему на факультативные курсы. И с основных, и с дополнительных занятий они выходили взмыленные. Бывший аврор сразу задал для них предельно возможный темп, и на каждом уроке они обогащались хотя бы одним новым атакующим или оборонительным заклинанием. Он не давал поблажек никому, иногда ученики падали на его уроках от магического истощения. Но никто не жаловался, Бари любили, как и Квиррелла, хотя последнего многие боялись. Конечно, они скучали по битвам армий, но новый формат занятий тоже был очень интересен.

* * *

Первого урока по Защите от темных искусств Гарри ждал с нетерпением. Он помнил битву аврора Бари с самим Темным Лордом. Зная теперь, кем был Квиринус Квиррелл, Гарри не переставал восхищаться стойкостью старого воина. Он задал вопрос Амелии наудачу. Тогда в Азкабане ему показалось, что этому аврору давно пора на пенсию по старости, но что-то держит его на такой опасной работе. Юноша хотел убедиться, что со стариком все в порядке и помочь ему, чем сможет. А заодно подарить Хогвартсу еще один год с весьма компетентным профессором защиты. И все звезды сошлись.

В просторном классе Гарри обнаружил площадку, огороженную наподобие ринга, вокруг нее столпились ученики всех факультетов второго курса. По совету Гарри, Бари не стал прерывать традицию, введенную Квирреллом, объединив всех учеников параллели.

Аврор появился точно ко времени и сразу взошел на ринг. В представлениях он уже не нуждался — Бари понравился многим, произнеся самую короткую в истории Хогвартса речь. Когда директриса Макгонагалл объявила о его назначении на торжественном ужине в честь начала года, Бари встал, оглядел зал, сказал: «Сработаемся!» — кивнул и спокойно уселся обратно на место.

— Приветствую вас, мои ученики. Пора посмотреть, на что вы способны. Начну я, пожалуй, с самого интересного для меня противника. К барьеру, мистер Поттер.

— К вашим услугам, профессор Бари! — откликнулся Гарри, поднявшись на возвышение.

— Прежде чем начнем, хочу предупредить. Нельзя использовать непростительные проклятия, темную магию и любые заклинания, способные привести к смерти.

— Я знаю дуэльные правила, профессор.

— Тогда, старт!

Это было впечатляюще. Даже Невилл наблюдал, открыв рот, даром что занимался вместе с Гарри у мистера Диггори. Но такой скорости от друга не ожидал.

«Надо будет тоже на лето в Хогвартсе остаться, иначе совсем от Гарри отстану!», — думал Невилл, восхищенно отмечая неожиданные ходы генерала Хаоса.

Росчерки линий от ударов сверкали словно молнии. Заклинания щита Протего сливались со Ступпефай и иными атакующими заклятьями, сменяясь как в калейдоскопе. Половину из того, что использовал Гарри, почти никто из присутствующих не знал.

Поначалу профессор сосредоточился на обороне, чтоб в пылу сражения не навредить юноше, но Гарри пробивал даже его щиты, правда на их месте тут же возникали резервные. Спустя пару минут бешеных атак Поттера, Бари попробовал нанести Гарри неожиданный ответный удар, но тот отбил его настолько легко, словно был легилиментом и знал о нем заранее. Далее профессор уже не стеснялся атаковать ученика, но Гарри все равно умудрялся ловко уходить от его ударов или отбивать их.

Странное дело, ни одно заклятье не достигало стоящих за ограждением зрителей, видимо площадка была огорожена щитами, а не просто веревками.

Пять минут сражения при взятом темпе утомили Гарри так, словно прошло несколько часов, но и аврору с трудом удавалось сдерживать натиск, а атаки он проводил уже всерьез. И ни один из противников пока не мог достать другого. Лицо Бари приобретало все более удивленное выражение. Внезапно профессор остановил битву.

— Довольно! — скомандовал он и Гарри послушно остановился. — Ты себя выжал почти до предела, парень, — мягко укорил он. — Но не сдался. И даже вынудил меня вести настоящий бой. Молодец! Однако не стоит доводить до обморока. Да и мне еще с другими надо поработать. Садись на скамью у стены, там сладости для поддержания сил.

Гарри кивнул и переместился в место отдыха.

— Следующий, мистер Лонгботтом.

Дафна Гринграсс наблюдала за боем Поттера почти бесстрастно. Конечно, его умение поражало, но ожидать от него меньшего ниже его достоинства. Ведь все знали, что Гарри Поттер может добиться чего угодно, просто щелкнув пальцами. К тому же он не был героем ее романа и давно закрепился в сознании, как парень ее подруги Гермионы Грейнджер. Дафна лишь отмечала интересные приемы, признавая находчивость генерала Хаоса. Но когда профессор объявил выход Невилла, сердечко мисс Гринграсс забилось сильнее.

Мистер Лонгботтом слегка растерялся, услышав свое имя, но потом подумал: «Какого черта! Я тоже могу кое-что показать!» И расправил плечи. Эта дуэль была скромнее, но Невилл тоже успел за прошлый год разработать свои методы ведения боя и придумать неожиданные ходы в использовании известных заклинаний.

Серо-зеленые глаза Дафны неотрывно смотрели на него, а в ее голове крутилось: «Ты будешь моим, Невилл Лонгботтом. Я на пушечный выстрел к тебе никого не подпущу». Девушку огорчала его нечувствительность к ее заигрываниям, но Леди Гринграсс растила из нее наследницу Древнейшего Дома и сумела научить терпению и упорству. После дня рождения Дафны, где среди прочих однокурсников присутствовал Невилл, Леди Гринграсс подтвердила дочери, что он является приемлемым кандидатом на роль ее мужа, так как равен ей по статусу и чистокровности, но посоветовала не торопиться.

Этот бой тоже впечатлил старика.

— Признаться, я не поверил мистеру Поттеру, что многие из вас освоили заклинания на два курса выше. Но вижу, что он не преувеличивал. Отдыхай, Невилл Лонгботтом. Августа может гордиться внуком. Мистер Малфой, готовьтесь к бою.

Драко Малфой нервничал, выходя после первых двух бойцов. От Поттера еще можно было ожидать такого мастерства, но и Лонгботтом не сильно уступал. Конечно, Малфои всегда имели в запасе кое-какие сюрпризы, но конек Драко — нестандартные ходы, неспешные интриги. В таком безумном ритме он не любил работать, хотя в битвах армий случалось всякое. Эта дуэль была иного толка, Драко перемещался скользящей походкой и делал внезапные резкие выпады, на мгновение снимая щит, словно атакующая змея. Заклинания его также были не по возрасту. Закончив бой, Бари озадаченно произнес:

— Фирменный стиль Малфоев, конечно, впечатляет, но здесь не только он. Я словно ошибся классом. Кто же вас учил в прошлом году?

— Дэвид Монро, — выкрикнул чей-то голос.

— А! Ну да, заметно. Тут есть хоть кто-то уровня второго курса?

Нехотя подняли руки больше половины слизеринцев, пара-тройка пуффендуйцев и меньше десятка когтевранцев, которые не участвовали в битвах армий.

— Давайте проверим вас.

Конечно, разница была заметна.

В течение пары-тройки занятий профессор протестировал всех и разделил на три категории: уровни второго, третьего и четвертого курса. В последнюю группу попали три генерала армий, их офицеры, всадники и некоторые солдаты, а также девочки из ЖОПРПГ. Внезапно именно последняя группа оказалась самой многочисленной.

В дальнейшем класс был разделен на три зоны, и каждой группе давалась отдельная программа. Спарринги и работы в тройках проводились параллельно-последовательно внутри групп с перерывами на отдых. Больше всего площадок для битв было отведено для уровня четвертого курса — четыре. В то время, как уровень второго курса довольствовался одной, а уровень третьего курса двумя.

Время от времени кто-то повышал мастерство и переходил на уровень выше. Ближе к середине учебного года в группе второго курса осталось меньше половины учеников, а в классе Защиты появилась четвертая зона с одной площадкой, и первыми, кто достиг уровня пятого курса, были Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Драко Малфой.

* * *

Все профессора за лето прошли лечение с помощью Философского камня. На полное омоложение пошла только Сибилла Треллони, остальные не стали менять внешность, чтоб не терять авторитет. Лишь одному учителю не мог помочь камень, ибо он уже находился в потустороннем мире. Но желание Гарри нанять другого профессора истории Магической Британии не встретило понимания. Минерва объяснила ему, что призрак профессора Бинса всегда является в класс, где ученики ждут урок истории Магической Британии. И два учителя в одном классе — это явный перебор. После этого аргумента Гарри сдался.

Лорд Поттер часто посещал заседания Визенгамота, а иногда беседовал с Верховной Чародейкой в своем кабинете. Гермиона слышала, как Гарри требовал перевести узников Азкабана в другие тюрьмы, а Амелия возражала, что их негде разместить. И дементоры разлетятся, посчитав сделку с людьми расторгнутой. Мадам Боунс предлагала построить тюрьму, типа Нуменгарда, где сидел Гриндевальд. Без дементоров, но со всеми мерами для исключения побега преступников. Но это долгий путь, а медлить нельзя — в Азкабане уже было найдено несколько невиновных, сидевших вместо Пожирателей смерти.

Одно только дело Питера Петтигрю наделало немало шума. Верховная Чародейка сама вынесла на суд Визенгамота вопрос о компенсации Питеру от дома Блэков за то, что Сириус подставил его вместо себя. Дебаты шли целую неделю, ведь этот случай потом стал прецедентным. Гарри уже отчаялся, но Регуллус, младший брат Сириуса и нынешний глава Древнейшего Дома, внезапно согласился на выплату немыслимой суммы в пятьсот тысяч галеонов. Питер стал богатым человеком, но не умел больше радоваться жизни.

При упоминании Азкабана Гермиона всегда вздрагивала. Став окклюментом, она узнала от Гарри, что миссия по уничтожению этого Ада может стать ее подвигом. Но даже мысли о дементорах вымораживали ее до костей. Наверно, она не будет их бояться, когда сумеет вызвать истинную форму Патронуса, но пока ничего не выходило. И ее радовало, что планы Гарри отодвигались сами собой, хоть этически это было и неправильно.

Не забросил Гарри и науку. Гермиона теперь ассистировала ему значительно охотнее. В прошлом году она не понимала, куда Гарри так спешит в своих исследованиях, теперь же ей было неловко за свою беспечность. В каком кошмаре им всем пришлось бы жить, если бы Мальчик-Который-Выжил не работал, как проклятый, весь год, готовясь к схватке с самым страшным Темным Лордом за всю историю Магической Британии.

Редкое свободное время Гарри уделял Гермионе. Он держал ее в курсе своих дел и советовался с нею. Иногда они гуляли по окрестностям. И все было бы чудесно, если бы не дети Пожирателей смерти, погибших в схватке с Темным лордом. Они тоже не уехали на лето из Хогвартса, так как у них не осталось родных. На общем совете они пришли к выводу, что их отцов убил вовсе не Темный Лорд, а Гарри или Гермиона, и решили мстить.

Хулиганы были со старших курсов. Ровесников, Грегори Гойла и Винсента Крэбба, дружков Малфоя, забрали их матери. Малфой тоже уехал домой с матерью, которую Дамблдор десять лет назад лишил памяти и спрятал среди маглов, заявив, что убил ее в назидание Пожирателям смерти, а Гарри сразу же вернул Драко, когда наткнулся в записях директора на данные о ее местонахождении. А Теодор Нотт не стал предавать Гарри.

Выпускники прошлого года, против которых боролись девочки из ЖОПРПГ, вроде Роберта III Джагсона, Райли и Рэнди Руквудов, покинули Хогвартс. Как совершеннолетние главы своих домов, они теперь донимали Гарри на заседаниях Визенгамота. Но даже летом не менее десяти хулиганов устраивали засады на ребят в коридорах Хогвартса.

Гарри всегда был нацелен на победу, но после схватки с Темным Лордом в нем появилась какая-то безжалостность. Стычки всегда заканчивались быстро и неожиданно. В итоге хулиганы попадали на попечение мадам Помфри, и даже она с трудом справлялась с результатами творческого подхода Великого и Ужасного Гарри Поттера.

* * *

Юноша и девушка шли по тропинке вдоль пруда к не-запретному лесу. Увлеченно о чем-то споря они не заметили, как оказались в лесу. Чутье заставило их остановиться, но было поздно. Со всех сторон из-за деревьев выходили их враги. Обычно они нападали по двое-трое, но сегодня здесь были все, оставшиеся на лето в замке. Взгляд юного мага стал ледяным, он выхватил палочку и произнес: «Протего», его прикрыло синеватое мерцание. Его спутница тоже выставила щит самого высокого доступного ей уровня.

— Брусок, — скомандовал юноша своему кошелю-скрытню, и в его руке очутился серебристый прямоугольник.

Десять серебряных пуль полетели с дикой скоростью и раздробили кости на руках, держащих палочки. Эти пули не могли остановить щиты, а серебро не давало оборотням и метаморфомагам регенерировать. Трое семикурсников перекинули палочки в здоровые руки, но пули летят быстро, и здоровых рук у них не осталось. Безпалочковой магией никто из врагов не обладал. Но один громила с ревом кинулся на юношу, надеясь сшибить его своим весом, и сразу рухнул с раздробленными коленями. Даже для мага это серьезные травмы, и парень потерял сознание. Желающих геройствовать больше не нашлось.

— Так! Вы четверо взяли раненого здоровыми руками, — раздался высокий холодный голос, — и понесли к мадам Помфри. Остальные за ними.

Трудно было поверить, что так может говорить мальчик двенадцати лет. Даже те, кто скептически относился к слухам, теперь подозревали о переселении души Темного Лорда в Гарри Поттера. Только убедившись, что группа противников вошла в замок, Гарри опустил Старшую непобедимую палочку, и убрал оставшуюся часть бруска в кошель.

Удача способствует подготовленному уму. Стреляющее заклинание он нашел в книге по дуэльному мастерству и долго тренировался, пока не стал попадать в десятку, как заправский ковбой. Но для использования этого метода нужно было иметь при себе запас пуль. Это не очень удобно, когда нужно справиться с десятком противников. Однако частичная трансфигурация решила эту проблему.

— Знаешь, я очень боюсь тебя в эти моменты, — дрожащим голосом произнесла Гермиона. — Словно это опять не ты. Словно твоя темная сторона снова тобою овладела.

— Я же не ради удовольствия это делаю, — уже нормальным голосом, но глухо ответил Гарри. — Так они будут больше бояться. Конечно, они наказаны жестоко, но по заслугам. Впрочем, мадам Помфри умеет лечить такие травмы.

«А не становимся ли мы темными?» — с опаской спросил внутренний пуффендуец.

«Не говори глупостей, — одернул его когтевранец. — Мы по-прежнему защищаем тех, кто нам дорог. Стоит расслабиться, и может произойти повторение трагедии».

* * *

— Мистер Поттер, разрешите проверить вашу палочку.

— Могу я поинтересоваться для чего?

— Десять учеников попали в покои миссис Помфри с пулевыми ранениями рук и ног.

— Можете не проверять, это моя работа.

— Объяснитесь.

— Это дети Пожирателей смерти. Они уверены, что их отцов убил я, и жаждут мести.

— Они напали на вас? Но защитные чары Хогвартса не сообщали о нарушениях.

— Это было в не-запретном лесу. Они не применяли непростительных проклятий, поэтому я не собираюсь предавать случай огласке. Думаю, они достаточно наказаны.

— Вынуждена напомнить, что вам нельзя рисковать. От вас слишком многое зависит. А если это оставить так, то они продолжат свои попытки.

— И снова будут наказаны. Пока они не применяют ничего запрещенного, мне нечего им предъявить, и я способен с ними справиться. Минерва, в Визенгамоте я взаимодействую с людьми, которым эти дети в подметки не годятся. Если я буду поднимать шум из-за таких мелочей, то какую репутацию я приобрету?

— Ну, как скажете, мистер Поттер, — сдалась директриса Макгонагалл.

* * *

После того, как каждый побывал на больничной койке, хулиганы не рисковали нападать на Гарри, но по-прежнему охотились на Гермиону. Поэтому она не выходила из своей комнаты, если Поттер не мог ее сопровождать. Одиночество ее не тяготило, ведь с нею всегда были книги. К началу учебного года она выучила наизусть все учебники второго и третьего курса и прочитала массу книг, рекомендованных ей Гарри.

В конце лета они с Гарри сдали С.О.В, правда, результат был посредственный. Но совершеннолетним признали только Поттера, и он официально стал главой своего Дома. Просто идея с Благородным Домом Грейнджер провалилась. Большинство Древнейших Домов не согласилось признать грязнокровку ровней.

* * *

— Привет. У меня плохие новости. — сказал Мальчик-Который-Выжил, плюхаясь на подушки рядом с нею.

Как обычно, она ждала его возвращения на веранде апартаментов. Было уже поздно, все небо усыпали звезды. Устроив уютное гнездышко из подушек, она лежала и выискивала знакомые созвездия. Гарри Поттер выглядел жутко усталым и расстроенным.

— Наверно, мне суждено время от времени чувствовать себя полным идиотом, когда я пытаюсь что-то сделать для тебя. Я думал, что рождение Благородного Дома Грейнджер — дело почти решенное, ведь от Визенгамота после гибели Пожирателей Смерти остались жалкие ошметки, но я не учел, что у них были жены и дети.

— Полный разгром? — сочувственно спросила она.

— Ну, не полный, но разве это важно? Все равно ничего не вышло. Извини. Мне надо было сначала добиться победы, а потом говорить с тобой на эту тему.

Гермиона, конечно, расстроилась, но вовсе не потому, что ей не удалось стать наследницей Благородного Дома. Неужели она создала у Гарри такое впечатление о себе, что он постоянно чувствует себя виноватым? Словно боится, что эта неудача заставит ее хуже к нему относиться. Как бы помягче дать ему понять, что она вовсе не такая стерва. И его дружба для нее важнее, чем все Благородные Дома вместе взятые.

— Гарри, ты столько сделал и продолжаешь делать для меня, что мне никогда в жизни не отдать этот долг. Я даже рада, что Визенгамот отказал в существовании Благородному Дому Грейнджер. Я не буду тяготиться, что обязана тебе еще и этим.

— Но я хотел обеспечить наилучшие стартовые условия для будущей героини.

— Гарри, я пока не готова к тому, чего ты от меня хочешь. Не знаю, как решить твои загадки, а заглянуть в подсказки не могу. Каждый раз, как я решаюсь достать твое письмо и прочитать его, рождается чувство неправильности. Наверно, еще не время.

Мальчик-Который-Выжил серьезно и задумчиво смотрел на нее. Она узнала этот взгляд — именно так он теперь реагировал на ее советы. Сейчас он просчитает вероятности, потом начнет задавать уточняющие вопросы, а после примет единственно правильное решение, с учетом ее мнения и новой услышанной информации.

Прошлый год был весьма напряженным для Гарри. Почти в одиночку он тащил на себе груз подготовки к битве с Темным Лордом и не мог поделиться с нею переживаниями, а она не понимала его и слишком много от него требовала. Он разрывался между попытками обеспечить свой тыл союзниками, защитить их от жуткой опасности, изобрести методы борьбы с ней, и жить обычной жизнью ученика Хогвартса. За многие эпизоды прошлого года ей было неловко, и оправдывало ее только то, что она ничего не знала. Зато теперь ее не переставало радовать взаимопонимание, сложившееся между ними.

— Это похоже на фальшь, которую ты чувствовала перед произнесением заклинания Патронуса? — после паузы спросил Гарри.

— Близко, но не то. Скорее это… словно не сделать шаг вперед и в следующее мгновение наблюдать автомобиль, проносящийся мимо на огромной скорости, который тебя чуть не сбил.

— Знаешь, похожее чувство у меня было, когда я решил не объяснять Дамблдору и Квирреллу, как вызывать форму истинного Патронуса. Я вдруг осознал, что каждый сам должен дойти до понимания этой тайны. Но почему-то меня ничто не остановило, когда я писал тебе то письмо.

— Может, это потому, что ты писал его мне, чувствуя, что моя собственная интуиция меня остановит?

— Я совершенно точно не думал об этом в таком ключе.

— Похоже, это что-то на уровне подсознания, оно предупреждает нас о какой-то опасности, — Гермиона достала письмо Гарри из своего кошеля-скрытня. — Я думаю, его нужно уничтожить, Гарри. Если я не разгадаю эту тайну сама, значит, мне опасно ее знать, понимаешь?

— Ты права, — Гарри взял у нее письмо, достал Старшую Бузинную Палочку, сделал нужные движения и произнес, — Люмос Максима! — на конце палочки сверкнуло пламя, юноша поджег им письмо, поднялся и положил горящий конверт на мраморный пол. Дождавшись, когда письмо сгорит полностью, Гарри растер пепел, чтобы ничего невозможно было восстановить, и очистил пол веранды с помощью «Скорджифай».

Только тогда Девочка-Которая-Ожила вздохнула с облегчением.

— Спасибо. Мне стало легче. Оно давило на меня.

— Я думаю, тебе суждено освоить чары истинного Патронуса самостоятельно, — уверенно резюмировал Гарри, — Это письмо было моей ошибкой, оно только тормозило тебя. Диву даюсь, сколько таких нелепостей я совершил за прошлый год.

— Не наговаривай на себя, на твоем месте любой другой бы вообще сошел с ума, — вскинулась Гермиона.

— А ты уверена, что этого со мной не случилось? — сверкнул он улыбкой.

— У тебя есть подозрения? — поддержала она игру.

Как хорошо заканчивался этот вечер. Все снова стало нормально между ними. И она избавилась сразу от двух вещей, которые ее нервировали — от письма с тайной Патронуса и от своего возможного Благородного Дома.

* * *

Гермиона не захотела перескакивать на четвертый курс после экзамена С.О.В. Все же со сверстниками учиться привычнее, а базовые знания и практика — важные вещи, и допускать в них пробелы нельзя. К тому же до многих заклинаний надо окрепнуть и дорасти. Ей удалось убедить Гарри в своей правоте, и он согласился не бежать впереди паровоза. Только выбил себе и ей привилегию выбирать предметы для изучения и пропускать занятия в связи с загруженностью другой работой.

В сентябре ситуация с хулиганами ухудшилась. В Хогвартс вернулись те, кто провел лето в семьях. Два месяца они копили обиду и охотно присоединились к остальным детям приспешников Темного Лорда. Этих Гарри тоже быстро и эффективно привел в чувство, но Гермиона уже не могла сидеть в своей комнате, ожидая его. Ей надо было ходить на занятия, а Гарри уроки пропускал часто. Тогда Гермиона использовала подаренную им Мантию невидимости и проскальзывала мимо ожидающих ее в засаде хулиганов. Неприятно было видеть среди них однокурсников Гойла и Крэбба, ведь они дрались плечом к плечу в битвах Квиррелла в прошлом году.

Правда, Малфоя среди хулиганов она не заметила ни разу. Он вообще вел себя странно. Гермиона увидела его впервые в этом году перед дверьми Большой Залы, когда шла на торжественный обед в честь начала учебного года. Приложив руку к сердцу и учтиво склонив голову, Драко произнес:

— Рад видеть вас в добром здравии, мисс Грейнджер, — и жестом предложил ей пройти в залу, а сам задержался, чтобы не смущать никого их совместным появлением.

Ее всегда поражала его манера двигаться с аристократическим достоинством, говорить сдержанно и веско. Когда директриса Макгонагалл наградила ее 150 баллами для Когтеврана за победу над Темным Лордом, Гарри, пришедший на обед позже, пошутил, что она достигла уровня ловца снитча в квидиче, а Драко открыто аплодировал ей, хотя за столом Слизерина помимо него хлопала только пара-тройка человек.

На занятиях по защите от темных искусств профессор Бари не раз ставил ее в спарринг с Малфоем. Драко всегда дрался всерьез, и ее тоже захватывал бой с равным противником, но она не чувствовала с его стороны ненависти или неуважения. Только азарт в пылу битвы, и охотно отвечала ему тем же.

Погрузившись с головой в воспоминания, Гермиона шла к себе в комнату. Путь от подземелий Слизерина, где проходил урок зельеварения, до апартаментов Гарри был неблизкий. Сегодня Гарри участвовал в заседании Визенгамота, где решался вопрос с проектом новой тюрьмы, и она спешила узнать новости.

Вдруг ей показалось, что за нею кто-то следует, только тогда она сообразила, что забыла надеть Мантию невидимости. Девушка резко затормозила, но по инерции уже вылетела за поворот и попала в засаду.

Ее поджидали трое хулиганов: Крэбб, Гойл и какой-то семикурсник. Не раздумывая, Гермиона выхватила палочку и начала двигаться в дуэльном режиме, крикнула Ступпефай трижды и выставила щит. Крэбба удалось вырубить сразу, он неповоротлив. А прыткий Гойл резко увернулся и крикнул Протего, он серьезный противник. И еще старшекурсник. Сегодня она удостоилась даже Авады Кедавры, правда с меткостью у парня плохо, от удара она ушла легко. Но хулиганов оставалось двое, и ей с трудом удавалось уклоняться от летящих в нее с бешеной скоростью заклятий. Безумная схватка длилась недолго, в какой-то момент Гермиона начала уставать и не успела увернуться от незнакомого ей проклятия семикурсника, легко пробившего ее щит. Правое плечо обожгло болью, уже падая, она вдруг увидела темный силуэт, закрывший ее от нападавших, и потеряла сознание.

* * *

Ей снился первый в жизни эротический сон. Ее целовал в губы прекрасный принц. Она не видела его лица, но почему-то решила, что это Гарри Поттер. По правилам эротических снов на поцелуи нужно отвечать, и она раскрыла губы. Рядом кто-то судорожно вздохнул. Она привыкла жить одна в отдельной комнате и от осознания чужого присутствия резко распахнула глаза. И тут же отпрянула, выхватив палочку.

— Малфой! — пискнула Гермиона.

Юношу по инерции качнуло в ее сторону, но он тут же выпрямился, отодвинулся и отвернулся. У него был очень грустный и беззащитный вид. Уже готовое Ступпефай замерло у нее на устах, так и не сорвавшись.

— Прошу прощения, мисс Грейнджер. — глухо заговорил Драко. — Я отчаялся привести вас в чувство. Иннервейт не действовал. Поэтому я решил воспользоваться методом, который вы применили когда-то к Гарри Поттеру.

— Я думала, что Гарри — моя истинная любовь, — растерянно пролепетала она.

— А Драко Малфой не может быть вашей истинной любовью. — с горечью тихо резюмировал он, повернувшись к ней.

Гермиона огляделась и обнаружила, что лежит на кровати в комнате Малфоя, судя по серебристым змеям, которыми были декорированы предметы интерьера. Драко сидит на той же кровати очень близко от нее, но стараясь не касаться.

— Как я сюда попала? — требовательно спросила девушка, не опуская палочки.

— Я левитировал вас с места схватки. Вы ранены каким-то неизвестным мне заклятьем. Надо было срочно остановить кровь, а моя комната совсем рядом, и в ней есть аптечка. Я не видел другого выхода. Я не мог позволить вам снова умереть, — он говорил ровным голосом, опустив голову, но постоянно останавливался, словно ему тяжело дышать. Может, он тоже ранен? На последней фразе он посмотрел ей прямо в глаза, и ее поразило, сколько боли в этом взгляде. — Кстати, осторожнее, не сбейте повязку. Я не очень опытный целитель, к тому же обрабатывал рану и накладывал повязку в спешке.

Только тут до нее дошло, что мешает свободным движениям в районе правого плеча. Что же это было за заклятие, если с ее уникальной регенерацией рана так долго не затягивается? Впрочем, сейчас она не ощущала боли, очевидно повязка с обезболивающим эффектом. Лицо Гермионы залилось краской, как только она сообразила, что Малфой ее раздевал. Это смутило ее настолько, что она совсем потеряла голову.

— Почему вы помогли мне? Вы же тоже должны винить меня в смерти своего отца! — выпалила она и сжалась, как от удара, от ожегшего ее взгляда Драко.

— Палочка у вас в руках. Если считаете меня врагом, стреляйте сразу Смертельным проклятием, — тихо проговорил он.

— Вы же знаете, что я неспособна на это, — пролепетала она, опуская палочку.

— И как я могу винить вас в убийстве отца, если вы патологически не способны на убийство? — задал он риторический вопрос. — Я много думал на эту тему, и знаете, кого я виню в смерти отца?

Она просто молчала, не в силах вымолвить ни слова, но ему этого и не требовалось, ему хотелось выговориться.

— Я виню в этой трагедии Люциуса Малфоя, — с горечью произнес Драко. — Конечно, сам смертельный удар могли нанести двое: Темный Лорд или Гарри Поттер.

Девушка открыла рот, чтобы опровергнуть его слова, но Драко жестом остановил ее.

— Нет-нет, не возражайте, ложь вам не к лицу. Без Гарри в той схватке не обошлось, я уверен. Вы же в курсе, что Гарри преподавал мне науку магглов в прошлом году?

Тогда она этого, конечно, не знала, но за лето Гарри ей все рассказал и объяснил.

— К середине года я отринул свои наивные мечты догнать и обогнать его. — продолжал Драко. — Я понял, что пока копаюсь в азах, Гарри взлетает в стратосферу, причем не только в науке, но и в магии. Малфои всегда умели чувствовать, когда их номер второй, благодаря чему никогда не опускались ниже второй строчки политического Олимпа. Как только я осознал, что Гарри обещает стать сильнейшим магом в истории Магической Британии, до меня дошло, что прямо сейчас он отчаянно к чему-то готовится.

При этих словах Гермиона вздрогнула — она вспомнила, как ее удивило внезапное смирение Драко после появления Гарри с Фоуксом на плече. К сожалению, она не могла похвастать такой проницательностью, что и привело ее к печальным последствиям.

— Я не знал о возможном возвращении Темного Лорда. — рассказывал юноша. — Как и отец, скорее всего. Но я понял, что отца надо спасать. Просто почувствовал. Я убеждал, умолял, даже угрожал, и все-таки вынудил его заключить союз с Гарри. Мы тогда сняли с вас все обвинения, списали долг и вернули Гарри все его деньги. Я успокоился, думая, что отвел от отца беду. Потому и вопрошаю сейчас небеса: за что ты меня предал, отец? Зачем отправился на эту встречу? — Драко почти прокричал эти слова, а потом сник, на глазах его появились слезы, он сердито смахнул их и продолжил почти шепотом. — Ведь были Пожиратели смерти, которые смогли сопротивляться зову метки и избежали гибели.

— Он боялся за вас, — тихо произнесла Гермиона, ей захотелось обнять его и утешить. — Он знал, что такое Темный Лорд, но не знал, что такое Гарри Поттер.

Драко странно посмотрел на нее и продолжил.

— Поначалу мои мысли шли по тому же руслу, что и у моих бывших приспешников. Я подозревал Гарри в убийстве отца, и сердце мое пылало жаждой мести. Но Гарри научил меня мыслить рационально, и со временем я стал сомневаться в своей первой реакции. После долгих размышлений я принял четкую и выверенную позицию. Мне было бы горько узнать, что отец пал от руки Гарри. Я реально привязался к нему. Он непредсказуемый, невозможный, невыносимый, но он стал мне другом. И даже убийство отца я могу, если не простить ему, то понять. Я пытался представить, как могла пройти схватка между Гарри и Сами-Знаете-Кем. Теперь уже ясно, что вас убил именно Темный Лорд. Наверно, его целью было сделать ваш крестраж, чтобы получить рычаг влияния на Гарри.

— Что сделать, простите? — отреагировала Гермиона на незнакомое слово.

— Маги испокон веков стремились к бессмертию и изобрели крестражи — предметы, хранящие копии души. При создании крестража должно погибнуть мыслящее существо, поэтому метод относят к черной магии. Гарри убил тогда тролля, он подходит под описание такого существа. Получив крестраж, Темный Лорд обманом выманил Гарри на кладбище и предложил сделку: ваше оживление взамен на его оживление. Конечно, Гарри согласился. Вернув силу, Сами-Знаете-Кто явно не собирался оставлять Гарри в живых. Не знаю, какие планы у него были в отношении вас, но Гарри не мог позволить им воплотиться в жизнь. Вот и вышло, что мальчик одиннадцати лет вынужден был принять бой против нескольких десятков Пожирателей смерти во главе с самым страшным Темным Лордом в истории.

Гермиона слушала, затаив дыхание. Драко так близко описывал события, словно был очевидцем. Очень похоже на картину, что представлялась ей самой по информации из разных источников, в том числе от Гарри Поттера. Хотя он не рассказал ей всего, поэтому она не могла гарантированно ни опровергнуть, ни подтвердить догадки Драко.

— Конечно, в такой ситуации Гарри было не до моего отца. Он и не мог знать, что отец среди его врагов. Они же являлись на зов метки в масках и отзывались на выдуманные Сами-Знаете-Кем имена. Я все же отчаянно надеюсь, что не Гарри, а сам Темный лорд расправился с Пожирателями смерти, ведь они предали его. И такие случаи уже бывали раньше, при этом сторонников у него не убывало. Возможно, мисс Грейнджер, вы и знаете правду, но я не стану вас спрашивать, в конце концов, мне лучше ее не знать.

— Драко, но вам ведь вернули маму. Разве это не счастье?

Взгляд Драко потеплел. Он теперь неотрывно смотрел на Гермиону.

— Маму. Да, вернули. И это чудо, но счастливым мне быть не суждено. Ведь я люблю прекрасную девушку, но никогда не смогу жениться на ней. Когда я держал ее за руку над бездной и никак не хотел отпускать, даже зная, что ей ничего не угрожает, я еще не понимал, почему не могу заставить себя отпустить ее руку. Во мне были слишком сильны предрассудки. Хотя Гарри уже успел преподать мне начала генетики, и я знал, что никакая она не грязнокровка, в ней генов магии больше, чем во мне.

При упоминании бездны Гермиона вскрикнула и прикрыла рот здоровой рукой.

— Я также ничего не понимал, когда подал ей руку на обеде, где над ней решили поиздеваться семикурсники Слизерина. Я оправдал свой порыв возможностью улучшить репутацию факультета и не копался в истинных причинах поступка. Только когда моей возлюбленной внушили желание убить меня, я начал догадываться о своих чувствах. Потому что такой боли и горечи я не испытывал никогда в жизни. И окончательно я все понял только, когда ее убили, — при этих словах Драко мягко взял ее руку и поцеловал.

Его отец создал образ Малфоя, как совершенной и безжалостной машины убийства, которая не внушала Гермионе ничего, кроме ужаса. Но этот Малфой больше напоминал благородного рыцаря на белом коне в сверкающих доспехах, спасающего прекрасную деву из огня. Хотелось броситься к нему в объятия и жить счастливо до конца дней.

— Когда ее не стало, я не находил себе места, — снова заговорил юноша. — Я должен был что-то делать или сошел бы с ума. Я обратился к Дафне Гринграсс, Невилу Лонгботтому и другим детям из Благородных Домов, чьи родные входили в Попечительский совет Школы, и мы объявили бой злым силам, которые убивают учеников Хогвартса. После этого было организовано патрулирование коридоров. С этого года, конечно, все заглохло. Но я стараюсь следовать за моей воскресшей любовью, оберегая ее. Лишь бы она была жива, пусть и нет надежды на то, что мы будем вместе.

Поцелуй Драко ожег руку, а продолжая свой рассказ он все не отпускал ее, ей было приятно его прикосновение, и в то же время она никак не могла усмирить дрожь.

— А вы не можете ошибаться в своих чувствах? В нашем возрасте многие принимают за любовь что-то другое, — пролепетала она.

— Хм, вряд ли, — Драко задумался, пытаясь сформулировать мысль. — Мое воспитание было несколько нестандартным, да и кроме него есть факторы, подтверждающие верность моих выводов. Возможно, когда-нибудь я решусь вам о них рассказать, но пока не могу — это болезненная тема.

— А если вам ответят взаимностью? — прошептала Гермиона.

— Беллатриса Блэк — сестра моей матери. Среди родни у нас найдется еще несколько довольно милых экземпляров поборников чистоты крови, — грустно произнес Малфой. — Вы считаете, им можно преподать генетику? К тому же у меня есть соперник, которому моя возлюбленная отдает предпочтение.

Точно, Беллатриса Блэк еще на свободе! И вполне может скрываться у сестры в Малфой Манор, об этом Гермиона совсем забыла. Узнав о чувствах Драко, она поняла, что ее тоже тянет к нему, но перспективы общения с его семьей откровенно пугали. Да и сам Драко воспитан Пожирателем смерти. Вот уж точно нестандартное воспитание.

В голове зазвучал голос Дафны Гринграсс:

«Если кто-то ведёт себя мило по отношению к тебе, это ещё не означает, что он твой друг! Он — Драко Малфой! Его отец — Пожиратель смерти, родители всех его друзей — Нотта, Крэбба, Гойла, — все, буквально все, кто его окружают, — Пожиратели смерти, понимаешь? Они все презирают магглорождённых, они хотят, чтобы все такие как ты умерли, они думают, что вы можете сгодиться только на то, что быть принесёнными в жертву в ужасных Тёмных ритуалах! Драко — следующий лорд Малфой, его с рождения учили ненавидеть тебя и с рождения учили врать!»

Но и тогда, и сейчас в Гермионе поднималось жгучее желание верить ему — это нельзя было объяснить никакими рациональными доводами, скорее интуиция, шестое чувство.

— Я… я могу чем-то помочь? — выдавила она.

— Боюсь, что нет… Однако, скоро закончится действие обезболивающей повязки, — опомнился Драко, с сожалением отпуская ее руку. — Надо доставить вас к мадам Помфри. Но в коридорах нас могут караулить. У вас есть идеи, как пробраться туда незаметно?

Гермиона чуть не заплакала, когда он отпустил ее руку, у нее возникло ощущение падения в пропасть, будто она снова оказалась на крыше Хогвартса. Но он был прав, и ей пришлось собирать свои растрепанные мысли в какой-то более-менее ровный строй.

Перед нею встала новая дилемма: можно ли доверять Драко настолько, чтобы раскрыть ему тайну истинной Мантии невидимости, легендарного Дара Смерти, древнейшего артефакта невиданной магической силы, способного спрятать даже от самой Смерти? Сердце подсказывало, что она может ему довериться. В конце концов сам Гарри выбрал его своим другом и провел с ним такую титаническую работу, что Драко стал его искренним союзником.

— Давайте я попробую встать, надо понять, смогу ли я туда дойти, — деловито предложила она все еще дрожащим голосом, стараясь скрыть сумятицу в мыслях и чувствах. — Боюсь, левитировать меня весь путь будет весьма неудобно.

Она осторожно сползла с кровати, и чуть не упала от слабости, поднявшись на ноги, но Драко был наготове и бережно подхватил ее, стараясь не задеть рану. Его близость вогнала ее в краску еще больше. И хотя Малфой изображал невозмутимый вид, чтобы не смущать ее, она чувствовала, что ему это тоже дается с трудом.

— Мантия! — едва усмирив дрожь в голосе, скомандовала Гермиона своему кошелю-скрытню, и в ее руке оказалась мягкая бархатистая ткань. Она вытянула Мантию невидимости, и юноша помог ей накинуть ее на них двоих. При этом Драко с изумлением наблюдал за ее действиями, а при ее словах его озарила догадка. — Спрячь нас от врагов, подаренная мне Мантия!

— У меня была мантия-невидимка, но я не разговаривал с нею, — медленно промолвил он, снова посмотрев ей прямо в глаза, — Значит, истинная Мантия невидимости существует! Я думал, что это сказки. Вам ее подарил Гарри, верно? — спросил он, в ответ она просто кивнула. — А я-то все гадал, как ему удается исчезать в самых немыслимых ситуациях! Я должен дать клятву, что никому о ней не скажу?

— Да, Драко, вы все правильно поняли, — тихо ответила она. — И уже догадываетесь, что я верю каждому вашему слову, иначе не стала бы раскрывать такую тайну.

— Я клянусь всем, что мне дорого, что никогда и никому не раскрою тайну истинной Мантии невидимости, никогда не предам вашего доверия! — серьезно и торжественно произнес он.

— Спасибо, — проговорила Гермиона, она чувствовала, что он говорит серьезно и искренне, и была благодарна за это, вдруг при неловком движении она ощутила резкую боль в плече, и Драко мгновенно понял это.

— Вингардиум Левиоса! — произнес он, взмахнув палочкой, которая мгновенно оказалась в его руке, и ей сразу стало легче держаться на ногах.

— Подождите, Драко! — опомнилась она. — Еще один вопрос. Как же вы теперь? Вас же видели Гойл и этот семикурсник.

— Я использовал Обливиэйт. Обеспечение мер безопасности — это рефлекс, вбитый с детства, — юноша впервые улыбнулся. Какая милая у него улыбка! Она и не помнила, видела ли она ее когда-нибудь раньше. — Не волнуйтесь за меня, Гермиона. А вот вам срочно нужна помощь. Сильно болит?

Гермиона храбро помотала головой, хотя боль уже чувствовалась явственно. Драко решительно двинулся к выходу, увлекая ее за собой. Открыл дверь комнаты, осторожно выглянул. Сторонний наблюдатель увидел бы только, как сама собой открылась и закрылась дверь. Ребят надежно скрывала Мантия невидимости.

Без приключений они добрались до покоев мадам Помфри. Всю дорогу Драко левитировал Гермиону. Только у дверей лечебницы она сообразила, что не продумала, как Драко вернется обратно, ведь Мантию ему отдать она не могла. Но он сам решил этот вопрос. Сделав незнакомые ей пока движения палочкой и произнеся заклинание невидимости, он выбрался из-под Мантии и шепнул ей, чтобы она стучала в дверь. Она и не знала, что он уже освоил такое сложное заклинание, к тому же параллельно он продолжал ее левитировать. Точно доведет дело до полного истощения магических сил. Но ей было уже не до него, плечо болело все сильнее, она сняла Мантию, скормила ее кошелю-скрытню и постучала в дверь.

Мадам Помфри открыла как всегда мгновенно, словно ждала прямо за дверью, и сразу подхватила Гермиону. Драко перестал ее левитировать, чтобы не выдавать себя, и она чуть не упала от резко навалившейся слабости.

* * *

Уже на больничной койке после изрядной дозы лечебных процедур и добродушного ворчания мадам Помфри, Гермиона вспомнила о Гарри. Надо ему сообщить, где она. Но стоило ей о нем подумать, как он появился на пороге лечебницы. Мадам Помфри строго предупредила его, что Гермионе нужен покой, и на визит у него не больше получаса.

Гарри привычно принялся произносить охранные заклинания общим количеством не меньше десятка — все, что он успел освоить из подсмотренных у профессора Квиррелла.

— Как ты узнал, где я? — спросила девушка, когда он закончил.

— Ты как? — садясь на кровать рядом с ней, задал вопрос юноша. Они произнесли свои реплики одновременно и рассмеялись.

— Я чувствую себя довольно сносно. Мадам Помфри обещает отпустить меня уже завтра. Она сказала, что разрывное заклинание, которое против меня применили, заживает не меньше недели, но мои способности к регенерации просто удивительны.

— А мне Драко прислал своего Патронуса и сообщил об инциденте, и где тебя искать.

Гермиона уже знала, что Драко умеет вызывать Патронуса, его научил Гарри, и ее мучило чувство неполноценности, потому что она пока не могла похвастать этим умением. Выходит, Драко подумал и о Гарри. На душе ее стало теплее.

— Ты можешь сказать, кто на тебя напал? — спросил меж тем Гарри.

— Какой-то незнакомый семикурсник, — замялась девушка, выдавать Гойла и Крэбба ей почему-то не хотелось. — Это странно, но я раньше не видела его.

— Драко тебя спас?

— Да, ты был прав! Драко очень хороший! Гарри, он любит меня! — она произнесла это так легко и запнулась, заметив, как вдруг посерьезнело лицо ее друга.

— А ты? — ровным голосом спросил юноша.

— А я не знаю. Он тронул мое сердце. Он страдает, потому что никогда не сможет представить меня своей родне, как невесту. Ведь я грязнокровка. Хотя Драко уверен, что это не так. Он по-своему понял теорию крови, но не знает, как доказать свою убежденность. А мне хорошо с тобой, но и он мне теперь очень симпатичен.

— Давай рассмотрим вопрос чисто теоретически. Если у меня получится доказать твою чистокровность в Визенгамоте с такой убедительностью, что его родня будет вынуждена признать тебя приемлемым вариантом для роли его жены, ты была бы с ним счастлива?

— Гарри, мне всего тринадцать. Я только что сделала открытие, что Драко не такой плохой человек, каким я его раньше считала. А ты хочешь, чтобы я загадывала на всю жизнь? К тому же я нужна тебе. Разве нет?

— Ты мне нужна даже больше, чем можешь себе представить, — очень серьезно проговорил Гарри. — Пришло время раскрыть еще одну тайну. Помнишь, я объяснял, что у героев чаще всего выбор из плохого варианта и из совсем паршивого? Я уже упоминал, что в день схватки с Темным Лордом мне пришлось дать Нерушимый обет. Теперь по любым действиям, способным коснуться судьбы мира и планеты, я обязан советоваться с тобой. Именно для этой цели Волдеморт оживил тебя. Он надеялся меня уничтожить, но на случай очередной неудачи, связал Нерушимым обетом.

— Именно поэтому ты держишь меня в курсе всех своих дел? — это было немного обидно, она-то думала, что Гарри ценит ее ум, но вспомнив, каково ему пришлось в тот вечер, она одернула себя.

— Именно потому, что я всегда ценил твой ум и советы, Темный Лорд и выбрал тебя в качестве самого верного моего друга, которого я обязан держать в курсе всех своих важных дел. К сожалению, это и стало причиной твоей гибели.

Это звучало лучше и одновременно хуже. Выходит, она должна всегда быть при Гарри. Нерушимый обет приведет его к смерти, если он не будет его соблюдать. Она не могла так поступить с ним. А как же Драко? Словно услышав ее мысли, несмотря на барьер окклюмента, он продолжил.

— Я давал обет, считая, что мы поженимся в будущем и всегда будем рядом. Но я желаю тебе счастья. Если ты полюбишь Драко и выйдешь за него замуж, мы же останемся друзьями. Только надо будет как-то наладить возможность мне советоваться с тобой. Как ты относишься к работе профессора Хогвартса после окончания школы?

— Я еще не думала об этом, — растерянно промолвила девушка. Гарри был непредсказуем, как всегда. — Но как же ты? Неужели готов отпустить меня к Драко?

— Гермиона, ты мой друг. Мне всегда интересно с тобой. Я морально готовил себя к роли твоего мужа, но неволить тебя не собираюсь. Я же могу оставаться твоим загадочным юным волшебником, если вы с Драко станете парой. И хотя профессор Квиррелл считал, что Малфоям верить нельзя, я уже тогда знал, что он неправ. Однако твоя работа в Хогвартсе для меня весьма желательна. И Драко мог бы стать профессором, пока не удастся добиться для него чего-то другого. Моя смерть в случае несоблюдения Нерушимого обета может привести к катастрофе. Это еще одна тайна, но я пока не могу раскрыть ее даже тебе.

— Чего-то другого? — ухватилась Гермиона за интересную новость.

— У меня есть на него планы, но пока говорить о них рано.

— Ты в нем настолько уверен, что готовишь какие-то совместные проекты?

— А у тебя есть основания сомневаться в его искренности?

— Не знаю. Во время беседы я верила ему безоговорочно. Думаю, он был откровенен со мной. Но верно ли он оценивает свои чувства? Ты же читал мне лекцию, что у юношей нашего возраста нет нужных гормонов, чтобы испытывать взрослые чувства к девушкам.

— Вот ты, о чем, — задумался Гарри. — Драко не совсем типичный наш сверстник. Он рос без матери, а его отец — Пожиратель смерти из высшего сословия. У магглов тоже в семьях аристократов воспитание детей разительно отличается от семей обычных людей. Люциус растил из сына свое подобие, а ты же помнишь, каким чудовищем он был. Поначалу Драко шокировал даже меня. И хотя он сильно изменился с тех пор, скорее всего, он понимает, о чем говорит. Советую тебе быть предельно осторожной с ним. Десять раз подумать, прежде чем давать ему хоть какой-то намек на надежду.

— Совет немного запоздал, Гарри, — Гермиона покраснела. — Драко поцеловал меня, и мне это понравилось. Боюсь, он уже понимает, что я не осталась к нему равнодушной.

— Драко тебя поцеловал?! — не часто можно было наблюдать зрелище настолько ошарашенного Гарри Поттера. — Люди, куда вы так спешите?! — он патетически воздел очи горе. — Тебе тринадцать, нам с Драко по двенадцать. Может, ты и родить хочешь через год?

— Ну, нет. Это как-то не входило в мои планы, — смутилась девушка, не она была инициатором этого поцелуя и выдала себя не нарочно, но ее рациональный друг, похоже, не способен сейчас услышать ее резонные доводы.

— Дай мне год хотя бы, — он явно был расстроен. — Ведь нужно провести расследование по твоему генеалогическому древу, закончить эксперименты с кровью и найти ген магии.

— Как это поможет доказать мою чистокровность? — вскинулась она, чтобы хоть как-то восстановить статус-кво. — Фиаско с моим Благородным Домом показало, что Древнейшие Дома вообще не вникают в аргументы, которые их не устраивают.

— Посмотрим. — задумчиво произнес Гарри. — В науке сплошь и рядом происходит, когда исследуют одно, а натыкаются на всякие побочные идеи. И эти идеи оказываются ценнее изначальной цели исследования. Главное, не сдаваться и продолжать работу.

— Пойми, Гарри, отношения не стоят на месте. Боюсь, взять паузу на год не получится, — расстроенно возразила Гермиона. — Мы все же больше, чем друзья. Ты столько сделал для меня. Ну неужели, ты готов безучастно наблюдать, как Драко уводит у тебя девушку? Ты же толкаешь меня в его объятия, не давая выбора.

— Разве обязательно выбирать прямо сейчас? — возмутился Поттер. — Какой выбор я могу дать, если во мне не проснулось чувство? И появится ли оно вообще? Многие ученые игнорировали эту сторону жизни. При этом у них даже были жены, но они настолько погружались в науку, что супруги выполняли при них роль нянек. Я надеюсь, что не отношусь к этой категории, но пока не чувствую тяги и к роли героя-любовника.

— А роль няньки как-то не прельщает меня. Пожалуйста, учти это.

— Ох! Я прошу только сбавить темп, помнить об ответственности. Не могу поверить, что приходится говорить такие банальности, словно я твой отец! — с досадой закончил он.

И тут Гермиона рассмеялась.

— Только не говори, что ты просто испытывала меня! — неуверенно улыбнулся юноша.

— Нет, Гарри. Но ты действительно чем-то напомнил мне отца. Я попробую быть очень осторожной. Обещаю! — произнесла она серьезно.

— Спасибо. И еще… — он словно не мог решиться что-то сказать. — Драко хороший человек, он пересмотрел взгляды на жизнь, отбросил предрассудки и искренне стремится к Свету. Но всегда помни, кем он был до нашей встречи. Ломка у него шла тяжело. Не могу рассказать — я поклялся хранить эту тайну. Но хочу тебя предупредить — разочарование он переживает непросто… он может быть опасен. Пожалуйста, не теряй голову.

— Хорошо, — задумчиво кивнула девушка.

Занятно. Что же там произошло? Гарри не склонен преувеличивать опасность, скорее наоборот. Да и Драко напоминал о своих корнях. Решение войти в его семью обречет ее на пожизненный смертельный аттракцион. Она мало знала о Нарциссе Малфой, но ее девичья фамилия Блэк. «Быть Блэком все равно, что быть членом королевской семьи» — гласит книга о чистокровных семьях Магической Британии. Как бы Нарцисса не оказалась второй Боной Сфорца. Гермиона поежилась. В доме такой свекрови даже яблоки не стоит есть.

Хотя миссис Малфой десять лет жила среди магглов, и вроде вполне мирно. Девушка знала, в какой ярости был Гарри, когда выяснил, что от Драко скрывали маму. Тут она вспомнила, что еще хотела сообщить ему.

— Кстати, Драко очень близко предположил, что произошло в день гибели его отца. И готов пусть не простить, но понять, если его отца убила твоя рука. Такое вообще возможно? Я думала, что Пожирателей смерти убил профессор Квиррелл или сам Темный Лорд. Драко обещал не выпытывать у меня правду, если я ее знаю. Для тебя эта информация важна?

Лицо Гарри ничего не выражало, но ей показалось, что он напрягся. Немного помедлив, он просто кивнул. На этом моменте их прервали, мадам Помфри сообщила, что время визита давно вышло.

Около полуночи того же дня в пустом классе недалеко от подземелий Слизерина сидел бледный светловолосый юноша и ждал человека, которого должен был считать заклятым врагом, но почему-то не мог. Его Патронус — змея, сотканная из лунного света, вернулся с информацией о времени и месте встречи. Пришлось ему снова становиться невидимкой и добираться до названного класса. Он сильно устал и был магически истощен после бурных событий этого вечера, а впереди предстоял тяжелый разговор.

Наконец, дверь тихонько скрипнула и в проходе появилась темная фигура.

— Привет! — буднично произнес Самый Страшный Человек из ныне живущих на планете Земля и плюхнулся на ближайший стул.

— Привет. Зачем ты меня вызвал?

— Поблагодарить за спасение лучшего друга и поговорить.

— Ее спасение — мое личное дело, а не одолжение тебе.

— Если бы это был посторонний для меня человек, то это дело касалось бы только тебя, но в данном случае одно не исключает другое.

— Ты считаешь ее своей собственностью? У вас уже что-то было?

— Нет, я просто желаю ей счастья. И нет, ничего не было. Иначе мы бы уже объявили о помолвке. Я хочу быть абсолютно уверен, что она будет счастлива, если выберет тебя. И не позволю, чтобы на нее оказывалось давление, чтобы ею манипулировали.

— И как ты собираешься этого добиться? Как мне доказать, что мои чувства искренни?

— Я не уступлю ее тебе просто так. Я приложу все усилия, чтобы она выбрала меня. Но если ты сумеешь доказать, что с тобой ей будет лучше, что ты способен защитить ее, в том числе от своей родни, я приму поражение и даже приложу все силы, чтобы помочь вам доказать ее чистокровность. Ты знаешь, что это в моих силах.

— Значит, поединок?

— Да, поединок. Но оружием будет служить язык любви. Повторяй за мной! Я, Драко Малфой, обещаю не применять к Гермионе Джин Грейнджер никаких психологических, физических или магических манипуляций, не наносить какой-либо вред ни ей, ни моему сопернику Гарри Джеймсу Поттеру-Эвансу-Верессу, пока она не сделает однозначный и окончательный выбор. Ее выбор должен быть свободным и по зову сердца.

Драко послушно повторил. Его устраивал этот вариант развития событий. Теперь он мог действовать. В способности Гарри решить проблемы с его родней он верил. Мать говорила, что Поттер вертит Визенгамотом как ручной конторой. А в вопросах любви… Сегодня ему показалось, что он может завоевать сердце Гермионы. Правда, у Поттера была фора. Будто прочитав его мысли, Гарри, после произнесения своей части клятвы, спросил.

— Наверно, надо уравновесить шансы? Все-таки Гермиона живет в пределах моих апартаментов, и на уроках мы в одном классе. Давай возобновим занятия, Драко. Но теперь будем заниматься вместе с Гермионой. Ты будешь чаще ее видеть, а мне не придется выделять дополнительное время, оно сейчас сильно ограничено. Тебя это устроит?

Во рту у Драко пересохло, и он просто кивнул. Это была манипуляция, но Драко скучал по занятиям. Он ни за что не признался бы в этом Гарри, а теперь все можно выдать за одолжение. Еще и заниматься с Гермионой. Сплошной выигрыш. На Гарри невозможно долго злиться. С его патологическим чувством справедливости и неистребимым желанием делиться знаниями он мог обезоружить кого угодно.

— Поскольку я не могу пользоваться Патронусом для передачи сообщений, придется попросить Гермиону приводить тебя на занятия под Мантией невидимости. Точное время указать не могу, у меня очень загруженный график, но рассчитывай не реже двух раз в неделю. Старайся выполнять домашние задания днем, чтобы освобождать вечер.

Гарри сегодня работает Санта Клаусом? Он сам-то понимает, какие раздает подарки? Еще и Гермиона его приводить будет. Драко взбодрился еще больше и снова кивнул.

— А конспирации я тебя учить не буду. Тут ты сам можешь давать уроки. Гермиона должна четко понимать, кто из нас инициатор поступков или знаков внимания, направленных на завоевание ее любви, но никто больше не должен догадываться о нашем поединке. Максимум пусть списывают на меня, я тут в меньшей опасности, чем ты.

Это Драко тоже устраивало. Пока не время ему раскрывать себя. Не хватало еще лишиться политического влияния и возможности защищать Гермиону, используя эффект неожиданности, как получилось сегодня. Он опять кивнул.

— И насчет домашней работы — тебе нужно больше времени. Я потребую у директрисы для тебя кое-что. Завтра в перерыве между занятиями она тебя вызовет. Не удивляйся и не медли, сразу отправляйся к ней. Она все объяснит.

Это еще что за новости? Драко представления не имел, о чем говорит Гарри, поэтому просто молчал.

— Драко, ты как воды в рот набрал. Тебя не зацепило в схватке?

— Нет, не зацепило, — прочистив горло, ответил Малфой.

— Кстати, почему ты не носишь аптечку с собой? Может случиться так, что помощь понадобится тебе самому, или не будет времени левитировать пострадавшего до комнаты.

— Как-то не приходило в голову, да и класть мне ее некуда.

— Я задолжал тебе подарок на день рождения. Ты позволишь подарить тебе кошель-скрытень вроде того, что есть у меня и у Гермионы?

— Я способен сам купить такую вещь, — высокомерно заявил Драко, включая образ наследника Древнейшего Дома, о котором в присутствии Поттера забывал все чаще.

— Но мне будет приятно подарить тебе ее, и я могу организовать покупку уже завтра.

Драко колебался. Он не хотел быть в долгу у Поттера. Однако события прошлого года показали, что Мальчик-Который-Выжил чаще всего имеет веские основания для спешки. Если бы он торопился еще больше, возможно, они успели бы спасти Люциуса Малфоя от участи, к которой отец сам себя приговорил, не доверяя собственному сыну.

— Есть серьезные причины так спешить? — все же решил уточнить он.

— Они всегда есть, Драко. Я не хочу больше никому давать ни единого шанса забрать у меня друзей. Я не хочу больше чувствовать вину за то, что не все предусмотрел. А если я перестрахуюсь — не страшно, опыт подсказывает, что это вообще не имеет значения.

Мысли Драко растекались, он чувствовал себя на грани истощения сил.

«Ладно, в долгу я не останусь, мой друг-соперник, что-нибудь придумаю в качестве ответного дара».

— Пожалуй, я соглашусь, — смирился он.

— С тобой точно все хорошо? Ты выглядишь усталым.

— Просто сегодня был тяжелый день. А возражений у меня нет, условия устраивают.

— Бывают дни и потяжелее, поверь мне. Ну, хорошо. Тогда расстанемся на этом.

* * *

Дафна Гринграсс в гостиной Слизерина делала домашнюю работу по трансфигурации. Вдруг дверь распахнулась, чуть не слетев с петель, и в комнату ввалились Грегори Гойл и Винсент Крэбб. Вид у обоих был помятый и раздраженный, словно… словно они только что участвовали в драке, и им здорово досталось.

Дафна встревожилась. Эти двое с лета недобро поглядывали на Гермиону Грейнджер, считая ее виновницей гибели их отцов. Если они устроили засаду на Солнечного генерала… Девушка начала закипать от ярости, переживая за подругу.

Они с Гермионой теперь редко общались, но та сумела дать понять, что считает Дафну подругой, как прежде, просто сейчас хочет уединения. После воскрешения мисс Грейнджер избегала общества, ограничив общение одним Гарри Поттером, в апартаментах которого жила. Друзья могли видеть ее только на уроках и в Большой зале, и то не всегда. Эльфы часто подавали еду Гермионе и Гарри в апартаменты Поттера. А сданные летом экзамены С.О.В. позволяли им пропускать любые занятия.

Возможно, неловкости в отношениях добавляло и то, что все отвернулись от Гермионы в прошлом году, посчитав ее виновной в покушении на Драко Малфоя. Как тактичный человек, она никого не укоряла. Но те, кто заблуждался, сами чувствовали свою вину. А Девочка-Которая-Ожила не хотела утруждать их этими мучениями. Дафне часто хотелось заверить Гермиону, что она не сомневалась в ней никогда, и каждый раз она чувствовала, что момент неподходящий, должно пройти время.

Многие считали, что эти двое уже помолвлены. Хотя Гермиону совершеннолетней не признали, Гарри им являлся, как глава Благородного Дома, и мог сделать ей предложение. Однако Дафна сомневалась, что дело зашло так далеко. Она сама пыталась окрутить Невилла Лонгботтома, но это был невинный флирт и пока без значимых успехов. Скорее всего Гарри и Гермиона просто друзья, но им надоели досужие сплетни, и они сократили возможность их обсуждения, перестав давать информацию во внешний мир.

Но если на Гермиону нападают хулиганы, дело обретает совсем иной оборот. Они должны ее защитить. Нельзя допустить новой трагедии. Похоже, Малфой был прав, когда предлагал на заседании клуба Серебряных Слизеринцев патрулировать коридоры. И Теодор Нотт говорил о летних стычках Гарри Поттера с детьми погибших Пожирателей Смерти. Ему даже предлагали присоединиться к хулиганам, уверяя, что его отца, якобы, убил Гарри Поттер. Но Теодор из Хаоса не предал своего генерала. Он ни секунды не сомневался, что убийство его отца — дело рук Темного Лорда.

Крэбб и Гойл раньше тоже были Серебряными Слизеринцами, но после лета не посещают заседания, или Малфой перестал их приглашать. Они так и не смогли вызвать полноценного телесного Патронуса, вроде змеи Драко, львицы Дафны или пантеры Падмы Патилл — единственной неслизеринки, принятой Малфоем в клуб. У Грегори получался лишь слабый намек на искры, а неуклюжий Винсент не мог правильно сделать жесты палочкой. А возможно Драко подозревает, что они охотятся за Гарри и Гермионой вместе с другими детьми Пожирателей Смерти.

Сам Драко вел себя таинственно, вечно где-то пропадая. Как и Гермиона, он первым выбегал с уроков и исчезал, будто освоил дезиллюминационные чары, доступные лишь с четвертого курса. На заседания клуба он являлся заранее, уходил позже всех, и выследить его не удавалось. Дафна не знала, чем он занимается, но почему-то верила, что он не имеет отношения к хулиганам. Скорее сотрудничает с Поттером, следуя договору их Благородных Домов, заключенному после гибели Гермионы и повергшему в изумление Хогвартс.

«Но ведь Темный Лорд повержен! Он организовал нападение тролля на Гермиону и ее покушение на Драко! Значит, месть Малфоя и Поттера свершилась! Или Волдеморт опять может вернуться? — такие мысли пугали. — Может, спросить об этом Гарри?»

Как и многие в Магической Британии, Дафна сомневалась, что Темного Лорда убила Девочка-Которая-Ожила. Всем было ясно, что без Поттера там не обошлось.

«А если Драко помогает Гарри готовиться к новому пришествию? Или они просто пытаются усмирить детей Пожирателей Смерти, подчищая последствия выигранной битвы. Ведь Драко точно понимает, что его отец пал жертвой Волдеморта, иначе не смог бы вызвать Патронуса. А его бывшие друзья ищут виноватых среди живых» — эта мысль была более конструктивна, и тут Дафна могла помочь.

Однако, судя по их поведению, Гойл и Крэбб проиграли сегодня. Вид у обоих хмурый и озадаченный. И хотя Дафна не могла слышать их разговор с Панси Паркинссон из-за наложенного заклинания Квиетус, она чувствовала, что они жалуются.

Гордость за подругу поднялась в душе девочки. Значит, Гермиона сумела справиться с обоими в одиночку. Жаль, что нельзя пойти пообщаться с нею. Настало время после отбоя, а настоящим Леди из Древнейших Домов не пристало шляться по замку ночами. Да и в апартаменты Поттера она не рискнет явиться без приглашения.

Вдруг из спальни девушек выскочила Миллисента Булстроуд и уже хотела сделать объявление, но увидев Гойла и Крэбба, закрыла рот. Видимо, вспомнила, что с ней хотели сделать в прошлом году слизеринцы-старшекурсники из-за ее длинного языка. Тогда ее с трудом защитил Драко Малфой, использовав все свое политическое влияние и всю доступную ему магию. Миллисента круто развернулась и направилась к Дафне.

— Квиетус, — произнесла она, взмахнув палочкой и усаживаясь на подлокотник кресла, где сидела мисс Гринграсс. — Сегодня Гермиона Грейнджер попала в засаду. Ее устроили Гойл, Крэбб и какой-то старшекурсник, — торопливо зашептала Булстроуд, склонившись к уху Дафны. — Кто-то помог ей справиться с хулиганами, но она ранена и сейчас находится на попечении мадам Помфри.

У Дафны возникло желание бежать в покои целительницы, но она умела соображать здраво. Мадам Помфри не пустит ее к Гермионе посреди ночи, да и та наверняка уже спит.

— Насколько тяжелое ранение? — спросила юная Леди Гринграсс.

— Мадам Помфри обещает отпустить ее уже завтра. Значит, не сильно, — рассудительно ответила Миллисента.

— Спасибо, — поблагодарила Дафна. — Не говори пока никому, — посоветовала она, потом осознала бессмысленность совета, когда дело касается Миллисенты, и добавила, — по крайней мере при Гойле, Крэббе и Паркинсон, — кивнула она в сторону троицы.

— Понимаю, — согласилась мисс Булстроуд и отправилась к Трейси Дэвис и Теодору Нотту, которые делали задание по трансфигурации в другом конце гостиной.

Утром Дафна решила не беспокоить Гермиону в лечебнице, а поймать ее на завтраке.

* * *

Утреннее совещание с Гарри Поттером началось для Минервы Макгонагалл с его неожиданной просьбы.

— Мистер Поттер, я не могу обеспечить Маховиками времени всех детей Хогвартса.

— Я и не прошу всех. Речь о Драко.

— За каждый такой прибор мне приходится отчитываться. Какое обоснование я напишу для Министерства Магии? Зачем мистеру Малфою понадобился Маховик времени?

— Напишите нарушения сна, как у меня. С помощью зелья мадам Помфри я продлил себе сутки до полных тридцати часов. Сегодня я взял у нее нужную дозу того же зелья для Драко. Передайте ему его вместе с Маховиком, пожалуйста, — попросил он, протягивая ей ампулу. — Мне нужно, чтобы у него было больше времени.

— А мисс Грейнджер вы не планируете давать такое же зелье?

— Если она попросит, это будет обеспечено. А пока я не уверен, что она пользуется Маховиком. Похоже, она воспринимает его, как палочку-выручалочку на случай проблем. Возможно, при ее новых особенностях ей и не требуется искусственное увеличение суток.

— Может, он ей и вообще не нужен? — Минерва осеклась под гневным взором юноши. — Ведь Темный Лорд не может больше представлять для нее опасности, — неуверенно закончила она.

— Я хочу исключить любую возможность причинения ей вреда! У нее должен быть способ уйти от беды, когда других путей не останется. Я не позволю повториться трагедии!

— Извините, я не должна была даже поднимать эту тему, — примирительно подняла руки директриса, в душе ругая себя за неосмотрительность, — но мистер Малфой… Вы уверены, что ему можно доверять?

— Да, Минерва. Более, чем когда-либо. Но мне казалось, что и сам Драко сделал немало, чтобы заслужить доверие. Вспомните Образовательный Декрет, озвученный учениками Хогвартса после гибели Гермионы. Ведь его автором был не я, а он.

— Вчера охранные чары Хогвартса сообщили о применении Смертельного проклятья. Я была в тот момент за пределами Школы, поэтому на место происшествия отправился профессор Флитвик. Он замешкался, пока связывался со мной, и обнаружил там только мистера Гойла и мистера Крэбба без сознания в результате Ступефай и со стертой памятью за последние полчаса при помощи Обливиэйт — это заклинания не выше уровня третьего курса, как вы знаете. Мистер Гойл и мистер Крэбб пришли в себя и были отпущены до выяснения обстановки. А мисс Грейнджер вчера попала на попечение мадам Помфри с повреждениями от Разрывного проклятия, доступного ученикам не ниже пятого курса. Как вы это прокомментируете?

— Смертельное и Разрывное проклятья слетели с палочки кого-то из вышеназванных второкурсников? — быстро спросил Гарри.

— Нет, их палочки использовали заклинания не выше четвертого курса. А палочку их друга мистера Малфоя мы не проверяли.

— Проверьте его палочку, когда вызовете для вручения Маховика времени. Результат вас приятно удивит. Но умоляю, не спрашивайте его ни о чем. Он хотел бы оставить свою роль в этом деле в тайне, и имеет на это право. Просто поверьте мне.

— Вы в курсе, что там произошло?

— Мне неизвестно только, кто использовал непростительные проклятья. Похоже, он успел скрыться с места преступления.

— Мистер Малфой спас мисс Грейнджер!? — озарило Минерву, и в великом изумлении она воззрилась на Гарри Поттера.

— Вы обещаете не говорить об этом никому? — серьезно спросил юноша.

— Но нам нужно найти виновного, — беспомощно возразила директриса, а потом воскликнула. — Это просто невероятно! Мистер Малфой выступил против своих друзей в защиту маглорожденной? Неужели вы действительно настолько изменили его?

— Да. Думаю, что могу записать это в копилку своих достижений. А виновного найти довольно сложно. Гермиона не знает, кто на нее напал. Облик был ей незнаком. Значит, он как-то поменял внешность. Я уже использовал тогда все шесть часов дополнительного времени и не мог вернуться к моменту происшествия с помощью Маховика. А кто-то из профессоров пытался сделать эту проверку?

— Дело было вечером, вчера случился небольшой переполох в запретном лесу, и все профессора исчерпали ресурсы Маховиков времени. Поэтому, ответ отрицательный, увы.

— Вы не хотите мне рассказать об этом переполохе?

— Не стоит вашего внимания, мистер Поттер.

— Хорошо. Но надо ввести дежурства, чтобы у кого-то из профессоров ближе к вечеру оставалась возможность вернуться во времени. А теперь правду можно выяснить, или допросив Грегори и Винсента под Веритасерумом, или проверив палочки всех учеников пятого курса и выше. Возможно ли это?

— Боюсь, нет. На допрос не даст добро Попечительский совет. А проверка палочек вызовет возмущение слишком многих благородных семей.

— Гермиона вообще-то надеется замять эту историю. Она не хочет предъявлять обвинения против Гойла, Крэбба и кого-либо еще. На это есть причины. Но… Понимаете теперь, почему у нее всегда должен быть с собой Маховик времени?

— Да, понимаю. Но как-то надо остановить хулиганов. Летом они нападали на вас, но хотя бы без непростительных проклятий. Теперь на мисс Грейнджер. Что ждать дальше?

— Может, возобновить патрулирование коридоров, предложенное Драко?

— Он готов снова это предложить?

— Нет. Он хочет уйти в тень сейчас. И он мне нужен для других целей. Пока не могу ничего о них сказать, но этот проект очень важен для всего Магического мира.

— Ох! Страшно представить, что вы опять затеяли. Ладно, я подумаю, что можно сделать с проблемой хулиганов. И Маховик времени с зельем мистеру Малфою вручу. И тайну происшествия сохраню. И чего еще изволите? — саркастически закончила Макгонагалл, и ее шотландский акцент явно подчеркивал иронию ситуации.

— Достаточно. Я обожаю вас, Минерва. — Гарри салютовал и ретировался из кабинета.

* * *

Проснувшись утром, Гермиона обнаружила букет белых роз в вазе на столике рядом с ее кроватью. В цветах была карточка с инициалами ГДПЭВ и надписью: «Не хочу тебя терять». Она еле дождалась, пока мадам Помфри снимет повязку, обследует рану, даст ей выпить очередную гадость и закончит процедуры. Наконец, целительница отпустила ее. Схватив вазу с розами, девушка помчалась к апартаментам Гарри, но не нашла его там, он уже ушел на совещание к директрисе. Она поставила вазу на туалетный столик в своей комнате, спрятала записку в кошель-скрытень, и отправилась на завтрак.

Выглядывая Гарри, девушка села на первое попавшееся место за столом Когтеврана и с изумлением обнаружила перед собой пирожное из нежного крема и бисквита в виде алой розы, которую обвивала зеленая змейка. Ни у кого больше такой красоты не было. Гермиона украдкой глянула на стол Слизерина и поймала осторожный взгляд Драко. Он держал палочку, будто играясь ею. И странное дело, никто в Большой зале не замечал, что ей преподнесли сюрприз. Что за заклинание может так рассеивать внимание окружающих? И где он взял лакомство? Неужели ходил на поклон к эльфам? Пирожное было вкусным, а мысли в голове бурлили, как шампанское. Драко ждал, пока она наслаждалась подарком, а потом встал и ушел с завтрака, не оглядываясь.

И сразу к ней подсела Падма Паттил, словно Гермиона только появилась, и спросила о ее самочувствии. Гермиону это удивило, но ее мысли были заняты другим, и она заверила подругу, что с ней все хорошо. Когда с тем же вопросом подошла Дафна Гринграсс, Гермиона повторила ответ в точности. Но на этом чудеса не закончились — о ее здоровье справлялись Трейси Дэвис, Ханна Абботт, Лаванда Браун и еще несколько человек. Причем подходили по одному, соблюдая секретность. Девушка поняла, что они в курсе вчерашней стычки. Но она привыкла не делиться информацией и всем отвечала односложно.

С Гарри она пересеклась лишь на занятиях, но он принял загадочный вид и сделал ей знак молчать. По пути на урок травологии они отстали от группы студентов. Было начало ноября. В этом году рано выпал снег, но на улице было хмуро. Она ушла вперед и не сразу заметила, что Гарри замешкался. Вдруг прямо над ней засверкал фейерверк огненных искр. Это было так красиво и мило. Она засмеялась от счастья, обернулась и увидела, как Гарри сосредоточенно водит Старшей палочкой, старательно повторяя только что выученное заклинание. Закончив, он посмотрел на нее, смущенно улыбнулся и снова приложил палец к губам. Группу учеников им пришлось догонять бегом.

В последнее время Гарри стал обгонять Гермиону по ряду предметов. Ему лучше давалось зельеварение, по трансфигурации и боевой магии он ушел в отрыв, и даже на уроках заклинаний был лучшим, если присутствовал в классе. Но она теперь спокойно относилась к его успеху, понимая, что он достигает всего упорным трудом, умудряясь еще тянуть бремя нагрузки на должности негласного директора Хогвартса и активного Лорда Визенгамота. К тому же Гарри запрещал профессорам премировать его, поэтому баллы для Когтеврана по-прежнему зарабатывала она. Но Гермиона не тешила себя иллюзиями, прекрасно понимая, что ей все труднее дотянуться до него.

Ее удивляло, как он все успевает даже при использовании Маховика времени. Девушка пробовала применять его, но ей не понравилось — ухудшалось самочувствие, сбивался режим дня. Зелье для увеличения суток она боялась принимать, оправдывая себя тем, что ей хватает хорошей памяти и четкой координации движений, позволяющей произносить заклинания и делать взмахи палочкой сразу правильно. А соревноваться с Гарри она больше не хотела. Их соперничество переросло в дружбу, а теперь, похоже, добавилась еще и романтика, и это нравилось ей гораздо больше.

Последним уроком шла история Магической Британии. Гарри не посещал ее — в это время начинались заседания Визенгамота. Когда его не было рядом, она быстро собирала учебники и выскакивала в коридор первой, чтобы найти укромный уголок и незаметно надеть Мантию невидимости. В этот раз она заскочила в нишу за памятником какому-то рыцарю, сказала кошелю: «Мантия», уже начала накидывать ее, но вдруг услышала, как кто-то невидимый прошептал: «Квиетус», и нырнул под Мантию вместе с ней, в следующее мгновение девушка обнаружила рядом с собой Драко, снявшего заклинание невидимости. Ее рука автоматически потянулась к палочке, но юноша поймал ее и поцеловал.

— Прошу прощения, Гермиона, я напугал вас, — тихо произнес он.

Ее лицо залила краска, а сердце забилось так отчаянно, словно хотело вырваться из груди. Мимо шли люди, но Мантия бережно скрывала ребят от посторонних глаз.

— Вы рисковали. Я могла оглушить вас от неожиданности, — прошептала она.

— Я верил в вашу интуицию, — улыбнулся Драко. — Можно я провожу вас?

— Да. Что происходит? — спросила она, робко улыбаясь.

— Я люблю вас, но и он тоже. Выбор за вами.

Ого! Рыцарский турнир за благосклонность прекрасной дамы! Ей это по душе. И это точно идея Гарри. Она не будет спешить. Она и не сможет сделать выбор быстро. Оба лучше, оба герои. Этот учебный год обещает быть чудесным. Глаза ее засияли.

— Вам тоже понравилась эта идея? — спросила она, и Драко просто кивнул. — Кстати, вы должны сейчас только выходить с урока травологии. Как вы оказались рядом с классом трансфигурации так быстро?

— Гарри попросил для меня Маховик времени у директрисы Макгонагалл. Я сделал один оборот и получил целый час на то, чтобы сообразить, в каком месте ждать вас после занятия, — пояснил юноша.

— Добро пожаловать в клуб посвященных, — отозвалась Гермиона.

— Я уже догадался, что у вас он тоже есть, но только с этого года, иначе вы смогли бы уйти от тролля… — Драко запнулся.

— Темный Лорд тогда испортил все мои магические предметы, но Маховика среди них не было — вы верно догадались. И я была горда собой, когда до меня дошло, что Гарри соревновался со мной в учебе, имея лишние шесть часов времени в сутки.

— Теперь понятно, как он мог быть одновременно на матче по квидичу, и участвовать в схватке с Сами-Знаете-Кем. И другие события прошлого года получили объяснение.

— Ну, не все. Гарри Поттер полон сюрпризов, — улыбнулась девушка.

— Это точно. Есть ли у меня шанс победить его?

— Я подумаю, — уклончиво ответила Гермиона.

Девушка и юноша шли по коридорам замка Хогвартс под истинной Мантией невидимости и даже шагов их не было слышно, ведь Сверкающая Принцесса Единорогов ступала легко, словно парила над землей, а ее спутника с детства учили бесшумной походке прирожденного убийцы. Но он отрекся от Тьмы, выбрав Свет, и Свет окутывал его серебристым сиянием, а он улыбался своей милой улыбкой идущей рядом девушке. На пути Тьмы не было места счастью, его родители и другие Пожиратели смерти разменяли жизнь в погоне за химерой. А у него теперь есть надежда.

* * *

В гостиной Когтеврана в тот вечер не умолкали споры. Вести о стычке и ранении Гермионы, достигли всех в Хогвартсе. Мисс Грейнджер обошла этот вопрос молчанием. Но по опыту прошлого года было известно, что в ее стиле замалчивать неприятности, а потом цепочка событий может опять привести к какой-нибудь трагедии.

Но мнения разделились. Одни выступали за то, чтобы вернуться к мерам, принятым в рамках Образовательного Декрета. Другие считали, что прежде надо поговорить с самой мисс Грейнджер. Может, она совсем не обрадуется, что они лезут в ее дела. Ведь они с Гарри Поттером почти семейная пара, а он в состоянии решить любые проблемы.

— И все-таки я считаю, что надо патрулировать коридоры, — горячился Майкл Корнер.

— Важнее охранять Солнечного генерала, — возражал Энтони Голдштейн.

— Как ты будешь ее охранять? Она исчезает сразу после занятий, словно испаряется, так что за ней не уследишь!

— А ты пробовал?

— Представь себе, пробовал! — в запале выкрикнул Майкл и осекся, сильно покраснев, но не сдался. — Да, пробовал! Я хотел оградить ее от неприятностей!

Кое-кто из младших прыснул при этих словах, но тут же получил по уху от старших.

— Давайте, я сначала с ней поговорю, — предложила Падма Паттил.

— Ты уже пыталась это сделать сегодня за завтраком, — заметила Лайза Турпин.

— Многие пытались, спотыкаясь друг о друга, но она не была готова к разговору, — возразила Падма.

— И что мешает нам сторожить коридоры? — Снова завел свою пластинку Майкл. — Это и остальным поможет. Надо искоренять проблему хулиганов.

— Как ты предлагаешь это организовать? — спросил старшекурсник Роджер Девис.

— В прошлом году организацией занимались Сьюзен Боунс, Дафна Гринграсс, Невилл Лонгботтом, Теодор Нотт и Драко Малфой, — напомнил Майкл. — Если мы примем решение, то можно будет сообщить им о нашей готовности. Я подозреваю, что разговоры, подобные этому, сейчас идут в гостиной каждого факультета.

Тут дверь открылась и вошла Дафна Гринграсс, она давно научилась автоматом отвечать на загадки портрета на двери гостиной Когтеврана, ее это почти не задерживало.

— Падма, можно тебя на минутку, — найдя подругу взглядом, спросила Дафна.

— Прошу прощения, — извинилась Падма, и выскочила с Дафной за дверь.

* * *

Время было не позднее, и по коридорам ходить пока не возбранялось. Юные ведьмы нырнули в ближайший свободный класс и принялись наводить чары безопасности и тишины. Обе видели, как это делал Драко на собраниях Серебряных Слизеринцев, и сочли не лишним научиться.

— Я сейчас была у апартаментов Поттера, — закончив с чарами, но почему-то все равно шепотом сообщила Дафна. — Хотела поговорить с Гермионой.

— Ну, и? Не томи, — нетерпеливо попросила Падма.

— Тсс! — зашипела Дафна. — Лучше не повышать голоса, нас все еще могут подслушать, — и тихо начала рассказ. — Я не сумела поймать ее после занятий и ждала у входа в апартаменты Гарри под своей новой мантией-невидимкой. Половину книги успела прочитать. Не знаю, где ее носило. Но в какой-то момент дверь открылась, некоторое время держалась открытой и закрылась. Словно она тоже была под мантией-невидимкой, вроде той, что была у Поттера. Но, похоже, ее кто-то провожал, тоже невидимый. Не просто так дверь держалась открытой, понимаешь? Она с кем-то прощалась.

— Да, — зачарованно кивнула Падма, — Гермиона изменяет Поттеру?

— Не исключено.

— Интересно с кем?

— Ты с ума сошла! — ахнула Дафна. — Пытаясь это выяснить, мы можем спутать ей все карты. К тому же Миллисента уверяет, что Гермионе помогли во вчерашней схватке, но никто не знает, кто это был, даже профессора. Если у ее поклонника хватает могущества, чтобы скрыть свою личность от профессоров, то нам просто опасно лезть в это дело.

— Говорят, среди нападавших были Гойл и Крэбб. Это правда? — спросила Падма.

— У меня те же данные. Во вчерашней схватке участвовал еще какой-то старшекурсник, но никто его не знает.

— А если этот таинственный поклонник сам и устроил нападение, чтобы войти к ней в доверие? А потом мы опять будем ее оплакивать? — с тревогой предположила Падма.

— И что делать?

— Майкл Корнер настаивает на патрулировании коридоров, как в прошлом году. Теперь я склонна с ним согласиться. Давай поговорим с Драко на следующем заседании клуба, — задумчиво проговорила Падма.

— Он пока не сообщал, когда оно будет. Пропадает где-то вечно, — развела руками Дафна. — Я его вне занятий почти не вижу.

— А он не может быть тем самым поклонником? — насторожилась Падма.

— Думаешь, вынашивает месть за своего отца? — задумалась Дафна.

— Почему нет? Он же все-таки Малфой. Просто делает это более хитро, чем его приспешники.

— Он бы не смог вызвать Патронуса, если бы у него была такая же черная душа, как у его папаши. Не думаю я, что Драко мог такое устроить.

— И все-таки я не стала бы отбрасывать эту версию. Смерть близких многое меняет в людях. Он сумел научиться чарам Патронуса, когда шел к Свету, но гибель отца могла вернуть его в объятия Тьмы.

— Даже для Малфоя это какой-то слишком уж хитроумный план. Да и Гермиона не такая наивная, чтобы поверить неискренним ухаживаниям. К тому же Драко по-прежнему может использовать чары Патронуса. Ты же видела, Падма.

— Он сам говорил, что эти чары сложнее, чем кажутся. Может, есть какой-то секрет. Думаю, стоит к нему присмотреться.

— Ты же была его заместителем в армии. Разве он способен на такую подлость?

— Ну, мы нередко строили не вполне этичные планы. Это была игра, и мы хотели победить. Но не переходили на личности, даже пытаясь переиграть Поттера. Сейчас же Драко может быть беспощаден, считая, что мстит за отца. А со Сьюзен ты уже говорила?

— Нет, сначала к тебе побежала. Пойдем к ней прямо сейчас! — предложила Дафна.

— Только можно под твоей мантией? Скоро отбой, уже опасно ходить по коридорам.

Дафна достала из изящной дамской сумочки новенькую мантию-невидимку, которая пока не потеряла ни капли магии и скрывала от глаз вполне надежно, накинула на них с Падмой, и они побежали к гостиной Пуффендуя.

Сьюзен Боунс отнеслась к рассказу подруг очень серьезно, согласилась, что Малфой полного доверия не заслуживает, и обещала поговорить с бабушкой насчет организации патрулирования коридоров. На этом они разошлись по своим гостиным.

* * *

Гарри вернулся поздно. Она давно простилась с Драко, проводившим ее до порога, и изнывала от любопытства. Драко не рассказал ей подробностей о турнире, посоветовав обратиться к Гарри. Вид у того был усталый, но на губах сверкала такая задорная мальчишеская улыбка, что она рассмеялась.

— Ну, давай же, рассказывай, герой, что ты такое задумал?

Он уселся рядом и глубоко вздохнул.

— Ты же сама уже догадалась!

— Все так неожиданно, что я поверить не могу.

— На этом варианте сошлись все звезды. Для начала я вернул Драко — мы возобновим занятия с ним. Я боялся, что он вернется на сторону Тьмы после гибели отца. Когда узнал, что он сохранил возможность вызывать Патронуса, радости моей не было предела. Как-нибудь вечером я попрошу тебя сходить за ним под Мантией невидимости. Вы будете заниматься вместе. К тому же турнир может тянуться годами, тренировать наше магическое мастерство и приносить тебе немало приятных моментов. Я получу необходимую мне паузу. А Драко научится защищать тебя, что пригодится в дальнейшем общении с его родней. И ценить он будет тебя тем сильнее, чем больше усилий ему придется приложить в этой битве. Вроде все перечислил, — и он снова радостно улыбнулся.

— То есть ты это делаешь не для себя, а для него?

— Упс! Не все перечислил, видимо, сильно устал. И для себя тоже. Как там говорилось? Что имеем — не храним, а потерявши — плачем. Я думал, что у меня все время мира. Наши отношения будут гармонично развиваться, и в итоге мы поженимся. Вторжение соперника в эту схему никак не укладывалось. Я понял, что не хочу тебя терять. Может, мне удастся выиграть. По крайней мере, я собираюсь приложить максимум усилий.

Этот год обещал стать чудесным, но одна мысль не давала ей покоя.

— Гарри, наверно, это неправильно, когда девушке нравятся сразу два парня и одинаково сильно?

— О, не беспокойся, это пройдет. Со временем ты поймешь, что я лучше и мы поженимся, — с ироничной самоуверенностью ответил он.

Она рассмеялась. Вот еще плюс Гарри, у него потрясающее чувство юмора, и она может обсуждать с ним, что угодно, будучи уверена, что он ее поймет всегда.

— Но что тогда станет с Драко? Он вернется на Темную сторону?

— К тому времени он станет мудрее и поймет, что Темная сторона не приносит счастья. Слушай, я дико устал. В Визенгамоте сегодня была бойня. Я пойду спать, ладно?

— Конечно. Только скажи, что-то решилось?

— Пока, нет. Кивают друг на друга. Тюрьму, где содержится Гриндевальд, построил он сам. Волшебники измельчали. Нет того, кто обладает такими могучими знаниями.

— Только ты.

— Да, — юноша странно посмотрел на нее. — Похоже, придется самому ехать учиться у Геллерта и строить. Но я пробил решение, что в Азкабане оставят только убийц, остальных уже переводят, куда удается. И дело каждого пересмотрят на предмет ошибки.

На этом он оставил ее.

* * *

Проснувшись на следующее утро, она обнаружила в изголовье кровати маленький букетик фиалок. Цветы были живые, не трансфигурированные. И откуда Гарри их берет поздней осенью? Еще тепличные розы можно достать в Хогсмиде, но фиалки! Спросить у него снова не вышло, он рано убегал на совещания к директрисе Макгонагалл.

Гермиона проспала и опаздывала на завтрак. Когда она подошла к Большой зале, из ее дверей уже выходил Драко. Словно невзначай он коснулся ее руки, проходя мимо, и она обнаружила в ней сердечко из льда, которое таяло у нее в руке, превращаясь в литеру «Д». И снова никто ничего не видел, пока чистая вода не стекла с ее руки, не оставив ни следа.

Когда Гермиона шла на урок заклинаний, прямиком на нее из-за угла вылетела Шейла Керроу с явным намерением размазать девушку по стене. Гермиона уже не успевала уклониться, ведь семикурсница была крупной особой. Вдруг за два шага до нее Шейла споткнулась, словно ей поставили подножку и рухнула. Магл лишился бы чувств при таком падении, но ведьма сидела на полу и терла место ушиба. Тут следом за слизеринкой из-за поворота вышел Драко. Увидев Шейлу, он галантно подал ей руку и помог подняться, говоря что-то про осторожность. А Гермиона ретировалась, заметив, как Драко подмигнул ей. Судя по всему, он невидимкой подставил подножку, нырнул за угол, снял невидимость и вышел обратно, словно всю дорогу шел за Шейлой, а не рядом с Гермионой. Она часто ощущала его присутствие рядом, если ее не сопровождал Гарри.

Так и пошло дальше. Девушка получала знаки внимания и защиту постоянно, и ни один из ее рыцарей не уступал другому ни в креативности, ни в благородстве.

Они снова собрались в пустом классе перед отбоем. Их лица скрыты серебристыми капюшонами сияющих мантий. Привычный зеленый шар освещает комнату, отбрасывая на предметы жуткое мертвенное свечение.

— Вам слово мисс Сверкающая, — произнес мистер Председатель.

— Ученики Хогвартса снова подвергаются нападениям. Наша задача — защитить их во славу Салазара Слизерина.

— Какие факты вы предъявите в качестве доказательств?

— Передаю слово мисс Рассудительной.

— Вчера напали на Девочку-Которая-Ожила, — с военной четкостью доложила та. — Известно, что она оказалась на попечении мадам Помфри из-за серьезного ранения.

— Откуда это известно? Мисс Грейнджер сообщала профессорам? — холодно уточнил мистер Председатель.

— Я не собираюсь раскрывать свои источники информации, — отрезала мисс Рассудительная. — Вроде Гермиона не поднимала эту тему. Но директрисе об этом обязана была доложить мадам Помфри.

— Выходит, мисс Грейнджер довольно быстро поправилась, — бесстрастно отметил мистер Председатель. — Не было заметных перерывов в ее появлении на публике, и она выглядит вполне здоровой. Значит, инцидент несерьезный и уже исчерпан.

— В прошлом году тоже начиналось с малого! — вспыльчиво встряла в беседу новая участница.

— Соглашусь с мисс Темной, — раздался еще один юный спокойный голос. — Нельзя игнорировать даже несерьезные эпизоды, иначе они снова перерастут в сущий кошмар. Услышав эту новость от мисс Рассудительной, я посчитала нужным на нее отреагировать.

— Мы с приглашенной сюда на этот вечер мисс Двойной проявили инициативу и связались с Департаментом Магического Правопорядка, — пояснила мисс Сверкающая.

— И что ответили в ДМП? — ровным голосом спросил мистер Председатель.

— Они пришлют авроров уже завтра для патрулирования коридоров. Но на этом они считают нужным остановиться.

— Почему?

— Внезапно, против других мер, предусмотренных Образовательным Декретом, выступил Мальчик-Который-Выжил.

— Хм. И как он аргументировал протест? — поинтересовался мистер Председатель.

— Он не видит в них смысла. Ведь Темный Лорд уничтожен. Да и не сильно эти меры помогли против него. Он легко тогда заманил нас в ловушку, — пояснила мисс Двойная.

— Но неужели мы согласимся с этим и ничего не предпримем? — впервые вступил в диалог мистер Решительный.

— Я задаюсь тем же вопросом, — пылко поддержала его мисс Темная, — репутации факультета Слизерин пойдет на пользу, если мы будем противодействовать хулиганам...

— По этому пути шло печально известное ЖОПРПГ, и он привел к полной чертовщине, — жестко оборвал ее мистер Председатель. — В итоге Темный Лорд убил мисс Грейнджер.

— Вы думаете, что ЖОПРПГ повинно в гибели Гермионы? — ахнула мисс Двойная.

— Отчасти, да, — менторским тоном ответил мистер Председатель. — Темный Лорд и так мог избрать ее своей жертвой из-за дружбы с Гарри Поттером. Но подвиги в рамках деятельности ЖОПРПГ выдвинули ее в кандидаты номер один. И жестокость убийства была обусловлена высшей мерой его раздражения.

— Вы считаете, что мы мешали ему? — раздуваясь от гордости, спросила мисс Темная.

— Это тоже не исключено. Но вы довели ситуацию до такого абсурда, что Сами-Знаете-Кто инсценировал попытку убийства, а потом и устроил убийство, не слишком повышая планку ужасных событий. Вы подготовили ему плацдарм. Человеческая психика весьма адаптивна. Когда впервые видишь жуткую сцену, она пугает сильно. А потом привыкаешь. Никто из семикурсников не отозвался на просьбу Гарри Поттера, так как они были уверены в способности мисс Грейнджер справиться с троллем, ведь с хулиганами она справлялась... — мистер Председатель закашлялся, словно у него внезапно пересохло в горле.

— Значит, нам надо защищать Гермиону! — воскликнула мисс Темная.

— Как вы себе это представляете? — откашлявшись, спросил мистер Председатель. — Образовательный Декрет запрещает любые стычки в коридорах неважно с какой целью. ЖОПРПГ расформировали, потому что нельзя нагнетать и раскачивать ситуацию. Я склонен согласиться с ДМП и Гарри Поттером. Патрулирование коридоров — достаточная мера. И тем же аврорам не понравится, если мы будем болтаться у них под ногами.

— Но что-то надо делать! — возразил мистер Решительный.

— Для начала стоит поговорить с мисс Грейнджер, хочется ли ей самой предавать огласке незначительную для нее стычку и снова выставлять свою фигуру на всеобщее обозрение. У меня создалось впечатление, что нынче она не стремится к публичности.

* * *

В этот раз Малфой закрыл заседание клуба Серебряных Слизеринцев еще до отбоя. Теодор Нотт и Трейси Девис ушли, поджав губы, недовольные отказом большинства членов клуба от активных действий. Остальных ему удалось убедить в рациональности своей позиции. Дафна Гринграсс пошла провожать Сьюзен Боунс, приглашенную лишь на этот вечер, и Падму Паттил. Им нужно было попасть в гостиные Пуффендуя и Когтеврана. Мантия-невидимка Дафны, конечно, не скроет девочек от авроров, но от глаз учеников пока прячет отлично. Теперь придется сворачивать собрания раньше, чтобы все успевали добраться в свои комнаты до отбоя. Проблемы с аврорами Драко не нужны.

Когда Малфой остался один в классе, он произнес: "Гоменум Ревелио", чтобы убедиться в отсутствии кого-либо под чарами невидимости, но никого не обнаружил. Он пока был не силен в этом заклинании, но из членов клуба никто и не мог тягаться с ним. Далее он произнес: "Квиетус", и тут же увидел руку Гарри Поттера, которая махнула ему прямо с воздуха из самого дальнего угла класса.

— До отбоя десять минут, — произнес голос Гарри Поттера. — Мы еще успеваем уйти на час назад во времени, чтобы спокойно поговорить в каком-нибудь другом классе.

— Мы же столкнемся с нами из прошлого в этой аудитории.

— Это не страшно. Я проверял.

Драко подошел к висящей в воздухе руке и нырнул под самую совершенную Мантию невидимости, когда-либо созданную магами. Гарри одолжил ее у Гермионы, когда Драко прислал Патронуса с приглашением незримо поприсутствовать на заседании клуба Серебряных Слизеринцев. У Гарри оставалось два оборота Маховика времени, и он счел разумным потратить их на это мероприятие. Драко в этот день тоже не израсходовал два часа, поэтому мог составить Гарри компанию.

Драко продел руку в цепочку на шее Гарри, тот повернул висевший на ней Маховик на один оборот, и они перенеслись на час назад. До заседания клуба оставалось десять минут. Ребята, скрытые под Мантией, тихо обошли Драко из прошлого, при этом Гарри кивнул кому-то незримому в углу класса. Драко заметил это, но не сразу понял, что Поттер кивнул самому себе из прошлого. Они уже выскользнули за дверь, когда до Малфоя это дошло. Похоже, Гарри досконально изучил истинную Мантию невидимости, прежде чем подарить ее Гермионе, и уже общался сам с собой, прыгая назад во времени. Он способен видеть сам себя сквозь Мантию. Невероятно! Интересно, а их с Гермионой он тоже может увидеть под Мантией своих предков? Придется теперь учитывать такую вероятность.

* * *

В пустом классе недалеко от подземелий Слизерина в почти полной темноте сидели двое в темных мантиях без знаков отличий.

— Тебе все лучше удается убеждать людей в своей точке зрения, Драко, — похвалил друга Поттер. — Из тебя выйдет отличный политик.

— Брось, Гарри, — поморщился тот. — С Теодором и Трейси ничего не вышло. Да и с аврорами шутки плохи. Они могут проникать взором сквозь чары невидимости. Даже моя мантия-невидимка не помогла бы. Впрочем, ее все равно испортил Темный Лорд.

— Ну, пока ты с Гермионой, они тебе не страшны, ее Мантия скроет от любого аврора.

— Но не от тебя? Ты способен видеть сквозь нее нас с Гермионой, как видел себя?

— Ух ты! Мне это в голову не приходило! — восхитился Гарри. — Спасибо за совет.

— Только посмей... — начал Драко и осекся, заметив, что его соперник смеется.

— Драко, перестань! — весело возмутился Гарри. — Я слышал, что люди от любви теряют голову, но не настолько же. Я мазохист что-ли, наблюдать за вами?

— Точно нет? — решил поддержать шуточный тон Драко, надо было делать хорошую мину при плохой игре. — А то от тебя можно чего угодно ожидать.

— Так только кажется, — хмыкнул Гарри.

— А если серьезно — что мне делать с Трейси и Теодором?

— Я придумаю что-нибудь, — задумчиво ответил Мальчик-Который-Выжил.

— Прежде чем предпринимать в отношении них действия, сообщи мне, в чем их суть. Твои инициативы бывают несколько экзотичны, а то и фатальны. Это все-таки мои люди, и я несу за них ответственность.

— Значит, выпад против ЖОПРПГ был камнем в мой огород?

— Отчасти да. Вы с профессором Квирреллом тогда явно перестарались со своей инсталляцией. Трейси до сих пор считает себя Темной Леди.

— Насчет участия профессора Квиррелла ты сам догадался или слухи ходят?

— Сам, — покачал головой Драко. — Поначалу я считал, что тебе помог Дамблдор. Но после воскрешения и гибели Темного Лорда, а также возвращения моей матери, многое пришлось переосмыслить. Слишком Темный получился ритуал — Дамблдор на такое не был способен. А вот Девид Монро — выходец из Слизерина, вполне мог это все изобразить.

— Ты уже не считаешь Дамблдора плохим человеком?

— Я пока не определился. Все-же маму он у меня похитил на долгие десять лет. Но все остальное, что ему приписывают сторонники чистоты крови, теперь выглядит нелепо.

— Я уверен, что и сестру свою он не убивал, слишком он ее любил, — осторожно произнес Гарри. — И с Гриндевальдом откладывал битву не просто так. Видимо, была причина, но мы так мало о нем знаем.

Тут Драко словно обухом по голове ударило. Он вспомнил...

— Прости, совсем забыл, ведь твоя мама погибла всерьез, в отличие от моей, и я действительно сожалею о ее гибели. Я обещал это признать, но тогда все неверно понимал и дал обещание под твоим давлением. А теперь чувствую это искренне.

— Спасибо, Драко, — голос Гарри дрогнул. — Знай, что те же чувства я испытываю в отношении твоего отца.

У Драко возникло желание задать прямой вопрос, но что-то сдержало его, он словно почувствовал, что еще не время для таких откровений.

— А насчет ЖОПРПГ ты верно понял, — продолжал Гарри. — У Темного Лорда был выбор: Гермиона, ты или, в меньшей степени, Невилл. Я виню себя, что не видел опасности для Гермионы в ЖОПРПГ, но он все равно кого-то из вас бы убил.

— То есть Гермиона по сути спасла меня от гибели, создав ЖОПРПГ? — дошло до Драко, удар от осознания был зубодробительной силы.

— Похоже на то. Как ты и сказал, она выдвинула свою кандидатуру на первую строчку.

— Выходит, Темного Лорда в этот раз снова поверг ты, а не она? — уточнил Малфой.

— Давай пока оставим эту тему, Драко, — устало отмахнулся Гарри. — И так много проблем с разными домыслами. Придет время, и я честно отвечу на этот вопрос. Лучше скажи, для чего на самом деле ты вызвал меня сегодня?

— Хотел посоветоваться, — неуверенно начал Драко. — Прав ли я, отговаривая своих Серебряных Слизеринцев от активных действий по защите Гермионы?

— Однозначно прав, — сразу ответил Гарри. — Ответь честно самому себе, достаточно ли они компетентны, чтобы защитить ее от всех опасностей, которые ей могут угрожать?

— Конечно, не от всех. Но чем больше людей будет задействовано, тем больше шанс, что она не погибнет, разве нет?

— А если она все-таки погибнет, ты будешь винить себя, что доверил ее защиту обычным людям, расслабился и не сделал для ее спасения все, что мог.

— Ты винил себя в ее гибели! — догадался Драко, его слова прозвучали, как утверждение, а не как вопрос.

— Конечно, — Гарри вздохнул. — Так и работает ответственность. Я перебирал способы, которыми мог ее спасти, свои ошибки, и главным просчетом до сих пор считаю, что обращался за помощью к обычным людям, вместо того, чтобы действовать самому. К тому же может пострадать кто-то из твоих людей. И ты никогда не простишь себе, что дал им добро на опасные действия.

— Но тогда ее защита ложится на нас с тобой.

— И в чем проблема? Раньше я переживал за нее, когда дела вынуждали меня покинуть Хогвартс. Но теперь я спокоен, потому что рядом с нею ты.

— Ты настолько мне доверяешь?

— Если я ошибаюсь в тебе, значит, я вообще ничего не понимаю в людях. Но я все-таки надеюсь, что это не так. Верю, что научил тебя играть со мною с открытым забралом.

— Теперь, пожалуй, да, но ты же знаешь, что далеко не всегда было так, — осторожно напомнил Малфой.

— Знаю, Драко. Но ты один из немногих людей, кто понимает, что Мальчик-Который-Выжил — это не про славу, счастье и удачу, а про тяжкий труд, опасность и персональный ад. На кого же мне тогда положиться, если не на тебя?

Драко по-новому взглянул на своего друга-соперника, и словно пелена спала с его глаз. Он увидел тени под глазами, заметные даже сквозь очки, усталый, сосредоточенный, слишком взрослый взгляд, словно Поттер держится на одной силе воли, заторможенность в движениях.

"Он вообще отдыхает когда-нибудь?" — подумал Малфой.

— Значит, продолжаем наш турнир? — спросил он вслух, решив скорее закончить встречу, чтобы у Гарри появилась возможность отправиться спать.

— Да, Драко, зачем прерывать состязание, которое по душе всем троим? А с аврорами и твоими ретивыми Серебряными Слизеринцами придумаем что-нибудь.

В последнее время они нечасто видели его, и теперь поразились осунувшемуся виду. Конечно, сейчас время около полуночи, и за день все устали, но то, что осталось от Мальчика-Который-Выжил, появившееся перед ними, когда он скинул мантию-невидимку показалось им изможденным до безобразия. Они получили от него записку пару часов назад, принесла ее девочка со Слизерина — явно курьер, и после отбоя ждали его в пустом классе, ближайшем к жилому блоку Грифиндора.

— Краше в гроб кладут, — приветствовал Гарри один из близнецов Уизли.

— Может, взять над ним шефство? — подхватил другой.

— Укладывать вовремя баиньки, — снова первый.

— И следить, чтобы кушал хорошо.

— Вас тогда придется переселять ко мне, — вяло откликнулся Гарри, усаживаясь на стул лицом к спинке и опираясь подбородком на сложенные домиком руки. — И через месяц мы все трое будем напоминать тень отца Гамлета.

— Никогда о таком не слышал, — заявил, кажется, Фред.

— Призраки вне Хогвартса? — уточнил вроде бы Джордж.

— Что-то вроде. Ребята, давайте опустим обычные подколы, и я быстро сообщу, о чем хотел вас попросить. Я реально устал.

Братья синхронно кивнули, приняв серьезный вид.

— О нападении на Гермиону уже слышали?

Снова двойной кивок в ответ — это радовало, нечасто близнецы так охотно шли навстречу, видно, его вид их серьезно обеспокоил.

— Нападавших было трое, — коротко, по-военному, стал вводить их в курс дела Поттер. — Двое известны — они со второго курса и не интересуют, а третий — загадка. Гермиона его не узнала, сказала только, что старшекурсник. Видимо, он изменил внешность. Возможно, метаморфомаг или трансфигурация. Оборотное зелье вряд-ли, ибо неясно, где он взял ингредиенты для приготовления снадобья, которые все под контролем, и такой образец внешности. Никаких посторонних лиц в Хогвартс не проникало. Вы можете осторожно узнать, кто это был? Только не выдавая себя и меня.

— Попробуем, — неуверенно проговорил, вроде, Джордж, переглядываясь с братом.

— Эту тему вчера вечером мусолили у нас в гостиной, однако личности нападавших никого не интересовали, — сообщил, вроде, Фред.

— Утром объявят о патрулировании коридоров аврорами, — продолжил Джордж.

— Но есть идея, у кого поспрашивать, — задумчиво произнес Фред.

На этом они завершили встречу. Договорившись о связи, если будет информация, они попрощались с Гарри, и он исчез. Близнецы остались в классе.

— И какая у тебя идея? — без особой надежды спросил Джордж.

— Без вариантов, придется просить Анжелину поспрашивать в Слизерине.

Не сговариваясь, оба считали, что искомый негодяй — слизеринец, а у Анжелины Джонсон, охотника команды Грифиндора по квидичу, умницы и просто красавицы, были подруги со Слизерина. Они сражались плечом к плечу в военных играх Квиррелла в прошлом году. Поскольку других идей не было и не предвиделось, братья отправились спать, решив начать расследование с утра.

* * *

На следующее утро в Большую Залу снова явились авроры, вызванные Сьюзен Боунс. Она вместе с Дафной Гринграсс, Драко Малфоем и Невиллом Лонгботтомом объявили о патрулировании коридоров в связи с новыми случаями нападения на учеников. Но другие меры в рамках Образовательного Декрета были признаны преждевременными.

* * *

Перед занятием по Магической истории, которое шло вторым в этот день, к Гермионе подошла Падма Патилл, задала какой-то ничего не значащий вопрос и незаметно передала записку. Улучшив минутку, Гермиона прочла: "Ждем тебя в пустом классе справа от класса трансфигурации после этого занятия. П, С и Д".

Следующим шел урок транфигурации. Его, как прежде, вела директриса Макгонагалл. Ей хватало на это времени благодаря Гарри, который взял на себя немалую часть работы директора. Поттер, правда, уверял, что это Минерва избавила Школу от проблем по поиску нового профессора трансфигурации, согласившись вести занятия, несмотря на возросшую нагрузку. Кто из них ближе к правде в этих реверансах Гермиону не интересовало, она просто была счастлива учиться трансфигурации у своего любимого профессора.

В перерыве между занятиями девушка забежала в пустой класс, указанный в записке, где ее уже ждали Падма Патилл, Сьюзен Боунс и Дафна Гринграсс.

— Ну, наконец-то, неуловимая ты наша, — протянула Сьюзен.

— А должна быть уловимой? — улыбнулась Девочка-Которая-Ожила, она была так счастлива, что ничто не могло сейчас омрачить ее настроение.

— Весь Хогвартс судачит о твоем самочувствии после стычки с хулиганами, а по тебе и не скажешь, что она была, — заметила Дафна.

— А откуда поступила информация, что она была? — поинтересовалась Гермиона.

— Будешь утверждать, что ничего не было? — уточнила Падма.

— Ничего не собираюсь утверждать, — рассмеялась мисс Грейнджер.

— Ну, это уже издевательство какое-то. Мы о ней беспокоимся. Авроров вызвали, а ей хоть бы что, — возмутилась Сьюзен. — Что происходит, Гермиона?

— Девочки, простите, пока ничего не могу рассказать. Но не переживайте, у меня сейчас все так хорошо, как никогда, — умоляюще сложив руки, заверила их та.

— Ты часом не хлебнула любовного зелья? — подозрительно спросила Дафна.

— Нет. Ничего такого не было.

— Вы помолвлены с Поттером? — решилась на предположение Падма.

— Если в моей жизни произойдут подобные изменения, я не премину о них объявить во всеуслышание, — чопорно, немного копируя шотландский акцент директрисы, ответила Гермиона, а чертики в ее глазах показывали, что она по-прежнему смеется.

— Ты ему изменяешь? — бросилась в омут с головой Дафна.

Тут Гермиона не выдержала и расхохоталась. Ее смех звучал колокольчиком. И все три ее подруги невольно заулыбались.

— Позвольте сохранить интригу! — отсмеявшись, взмолилась Девочка-Которая-Ожила. — Я сообщу, когда все определится. Неужели вы правда подумали, что я способна обманывать Гарри? Нет, все совсем не так, и для меня все складывается чудесно.

— Мы хотели тебя защищать, — растерянно выдавила Сьюзен.

— Ну, раньше это имело смысл — мне не понравилось умирать, — резко посерьезнела Гермиона. — Но сейчас будет только помехой.

— Ты уверена? А потом опять окажется, что ты под Ложной памятью или Конфундусом?

— Я уверена. И Гарри Поттер в курсе моих дел. И директриса Макгонагалл тоже, — четко отрапортовала Солнечный генерал.

— А если мы спросим у Поттера? — испытующе глядя на Гермиону, спросила Падма.

— Да, спрашивайте! — отмахнулась та. — Однако, я хотела бы увидеть его реакцию на вопрос: не изменяю ли я ему, — доверительно сообщила девушка и снова рассмеялась.

— Гермиона, я давно хотела сказать... прости, что открыто не поддержала тебя после того процесса с Малфоем, — запинаясь, произнесла Дафна. — Я должна была сразу сказать, что никогда не сомневалась в тебе... в общем, прости.

— Мы присоединяемся к извинениям Дафны, — твердо добавила Сьюзен, а Падма кивнула, подтверждая слова подруги.

— Ну, что вы, — смутилась Гермиона. — Я в вас тоже не сомневалась. Но Сами-Знаете-Кто недаром считается самым ужасным Темным Лордом в истории. Он так все рассчитал, что ни у кого и шанса не было изменить мой путь. Давайте, не будем об этом. Не хочу даже вспоминать прошлый год. А сейчас у меня все замечательно.

— Давай, мы порадуемся за тебя тогда, когда будет понятно, что именно у тебя замечательно, — предложила Сьюзен. — А пока пусть в Хогвартсе дежурят авроры.

— Я не против, — легко согласилась Гермиона. — А теперь нам пора на занятия.

* * *

Затеянное Гарри расследование провалилось. Близнецам не удалось выяснить, кто применил непростительные проклятия против Гермионы. Мисс Джонсон сообщила, что это могли быть Шейла Керроу, Этан Джагсон, Сара Джагсон, Эдриан Пьюси, Люциан Боул и еще десяток студентов старших курсов. Все они вернулись в свои комнаты почти к отбою. У части из них отцы были Пожирателями Смерти и погибли прошлым летом. Но ни одна улика не указывала на кого-то одного. Поттер поблагодарил братьев Уизли и решил пока оставить этот вопрос, рассудив, что хулиган непременно еще себя проявит.

В один из дней Гарри вернулся пораньше и попросил Гермиону сходить за Драко.

Итак, Хогвартс снова патрулируют авроры по инициативе учеников из-за нападения на нее. Но Гермиона оставалась незримой под Мантией невидимости даже для авроров.

Девушка шла к подземельям Слизерина и думала, как ей осуществить свою миссию. Наверно, стоит постучать в дверь, не снимая Мантии. Если Драко один, то поймет, кто это, посторонится, и она прошмыгнет к нему в комнату. А если у него гости, он тоже все поймет и постарается поскорее выпроводить их, пока она ждет невидимкой в коридоре.

Но ей повезло — когда она подошла, из его комнаты как раз выходил Гойл. Драко с аристократическим достоинством придерживал дверь, пока гость не соизволит удалиться.

— Зря вы к нам не присоединяетесь, мистер Малфой, старшие товарищи смеют делать предположения, что вы просто трус, — говорил в это время Грегори.

— Я просто умнее, — спокойно ответил Драко. — К чему мне охотиться за девчонкой, которая вообще ни при чем?

— Она там была и уничтожила Темного Лорда, значит, и наших отцов убила.

— Грегори, у тебя же есть мозги, — поморщился Драко. — Хоть она и считалась лучшей ученицей на тот момент, она была первогодкой. Если Сам-Знаешь-Кто и пал от ее руки, то это вышло случайно, как когда-то с Поттером. А уж справиться с всеми Пожирателями смерти она даже мечтать не могла. Или твой отец был настолько слаб?

— Не смейте так говорить о моем отце!

— Это ты принижаешь его достоинство, допуская, что такого сильного волшебника могла победить девчонка двенадцати лет.

— Она в этом замешана, и я убью ее!

Гермиона под Мантией невидимости уже тихонько обошла Гойла, и стояла у стены рядом с входом в комнату Драко, собираясь проскочить внутрь. Но при этих словах Грегори чуть не выдала себя, едва подавив испуганный вздох. К счастью, обошлось — никто из юношей даже ухом не повел, и девушка проскользнула в комнату.

— Она просто подруга Поттера, и Сам-Знаешь-Кто убил ее, чтобы шантажировать его, обещая ее воскрешение.

— Вы думаете, что наших отцов убил Поттер?

— Мой отец примкнул к Темному Лорду, чувствуя за ним силу. Сомневаюсь, что Поттер победил всех Пожирателей Смерти, он тоже слишком мал для этого. Наших отцов, Грегори, убил Волдеморт за то, что они отреклись от него. Но подозреваю, что именно Поттер как-то одолел Сам-Знаешь-Кого, а значит, сила сейчас за ним. Я не могу быть глупее отца.

— Вы хотите перейти на сторону Поттера?

— Я пока наблюдаю, но это кажется разумнее, чем охотиться за какой-то девчонкой. Хотя гонять второгодок, конечно, проще, чем научиться думать, — высокомерно добавил Драко. — Род Малфоев всегда держался на вершине политического Олимпа, и я собираюсь на нем оставаться. Ты со мной или с этими идиотами?

Гойл заметно занервничал.

— Поттер против поборников чистоты крови. Вы что собираетесь предать дело своего отца? Может, вы и жениться хотите на грязнокровке?

— Я собираюсь найти свой путь, достойный Древнейшего Дома Малфоев. Мне нужны будут союзники. Подумай об этом, Грегори Гойл. Не ошибись с выбором стороны.

— Не хочу даже слышать эти бредни! Магия исчезнет, если мы примем в наши ряды магглорожденных. А ваш путь ведет именно туда, мистер Малфой! — резко выкрикнул Гойл и сердито удалился.

Драко печально смотрел ему вслед. Потом плотно закрыл дверь и стал произносить привычный набор заклинаний для обеспечения безопасности. Их было меньше десяти — все что он успел освоить, но и это было выше возможностей ученика второго курса.

— Любовь моя, ты здесь, или мне почудилось? — тихонько позвал он.

Гермиона молча сбросила Мантию. Он кинулся к ней и вдруг заметил, что она плачет.

— Тебя расстроили слова Гойла? — прошептал он, останавливаясь.

— Они никогда меня не примут. — тихонько всхлипнула она.

— Если ты станешь миссис Малфой, они заткнутся и отстанут.

— Тогда можешь пострадать ты.

— Я люблю тебя! — он бережно взял ее руку и прижал к своей груди. — Я все преодолею, лишь бы ты была со мной! Я докажу, что ты просто приемыш.

— Но это не так, Драко! — удивленно возразила она.

— Почему ты в этом уверена? — растерялся юноша. — Ложная память — простое решение. Твои приемные родители считают, что ты их дочь, а реальные родители погибли.

— Можно обмануть память, но нельзя обмануть гены. Гарри уже носился с этой идеей, ведь у магглов есть технология, способная определять родство. Мы сдали кровь, и пришло подтверждение — мои родители мне родные.

— Но как же получилась ты? — в отчаянии спросил Драко.

— Гены могут передаваться через поколение. Магглы говорят в таком случае: "на детях природа отдохнула". Гарри хочет поговорить с мамой. Ее мать умерла при родах, и больше о ней я ничего не знаю. Возможно, она была ведьмой, а мама сквиб, и ей не хватило одного гена, чтобы стать магом. Может, у отца в роду тоже были волшебники, и от него я получила недостающий ген. Но эту линию доказать труднее. Понимаешь, Драко? Все непросто.

— Гарри уже работает над этим?

— Да. Но это работа многих месяцев или даже лет. И выйдет ли у него вообще? Нам остается только мечтать, что у него все получится.

— Ты все-таки готова пойти на риск быть со мной, если поймешь, что я твоя любовь?

— Пока не знаю, так много преград, — прошептала она, опустив голову, потом вздохнула и произнесла заготовленную фразу. — Я пришла, чтобы пригласить тебя на занятие. Пойдем, нас ждет Гарри.

* * *

Гарри читал книгу по генетике, когда они вошли. С первого взгляда на Гермиону он понял, что она плакала.

— Мне стоит интересоваться, что случилось? — уточнил он, поднимаясь.

— Все хорошо, Гарри. Просто Драко рискует потерять из-за меня всех друзей, и мне от этого печально.

— Гойл? — понимающе кивнул Гарри, переведя взгляд на Драко.

— Да. Грегори еще можно переубедить, он имеет мозги. Но нужны аргументы. У тебя есть мысли, как доказать чистокровность Гермионы? — спросил Драко, кивая на книгу в руке Гарри, о генетике он уже был достаточно наслышан.

— Есть. Я надеюсь на примере Гермионы донести до магического мира мысль, что магглорожденные ничем не отличаются от чистокровных, ведь даже в Древнейших Домах нередко рождаются сквибы. Если это получится, то в вашей фракции в Визенгамоте просто исчезнет смысл. Но это не быстро, и мне нужна твоя помощь, Драко.

— Я готов. Только объясняй, пожалуйста, смысл своих исследований, чтобы я понимал, что именно мы делаем.

— Я стараюсь делать так всегда, ты же знаешь. Пойдемте, я покажу вам свою новую...

— Тайную комнату? — хмыкнул Драко.

— Угадал! — весело откликнулся Гарри. — Я оборудовал себе лабораторию.

В кабинете Гарри появился проход в новое помещение, Гермиона его еще не видела. Хогвартс охотно перестраивался под нового хозяина. В светлой и длинной комнате почему-то не было окон. У стен стояли столы, заставленные приборами и техникой. Девушка узнала компьютер, микроскоп и центрифугу, остальное было незнакомо.

— Гарри, компьютер? — в изумлении воскликнула она. — Да и все остальное? Как ты их подключил? Разве можно протянуть кабель в Хогвартс?

— На крыше замка установлены солнечные панели, от них идет электричество. Еще у меня есть мощные аккумуляторы на случай недостатка генерации энергии. Со временем думаю установить на крышу еще и тарелку спутниковой связи.

— Это все маггловские артефакты? — с интересом разглядывая приборы, спросил Драко. — А что они делают?

— Микроскоп увеличивает в тысячи раз. Сортировщик клеток выделяет их из образца. Анализатор генетического кода — тут само название говорит за себя, — перечислил Гарри.

— А компьютер многозадачная машина, — продолжила Гермиона. — На нем можно печатать тексты, вычислять, читать, смотреть видео. А если подключиться к мировой сети, то можно связаться с любой точкой мира и получить информацию.

— Такие машины стоят и в космических центрах, — пояснил Гарри. — На них вычисляются параметры и строятся модели ракет для покорения космоса. С помощью компьютеров была спроектирована и построена ракета, добравшаяся до Луны.

— Гарри, ты сам его собрал? — уточнила девушка.

— В системный блок не лазил, хотя думаю усилить его мощность со временем, а монитор, принтер, клавиатуру подсоединить — дело не хитрое.

— Что это значит? — уточнил Драко.

— Компьютер, как зелье, состоит из многих компонентов, и надо хорошо понимать, как их между собой соединять, — объяснила Гермиона. — Если одна из частей выйдет из строя, ее надо заменить. Увы, это часто случается с маггловской техникой. Многие отправляют в ремонт весь системный блок, вот этот, — она показала на черный ящик под столом.

— Но нам это не грозит, ведь я сам могу поменять детали и в компьютере, и в других приборах, — закончил Гарри. — Я собрал здесь все для генетических экспериментов.

— Ты все-таки решил выделить ген магии? — восхитилась Гермиона.

— Да. Отправляя образцы вашей крови в лабораторию, я не мог им объяснить, что искать. Они лишь подтвердили, что ты родом из Британии, и твои родители тебе родные. С помощью этой техники я надеюсь сравнить кровь магглорожденных, магглов, чистокровных и сквибов. Магглы пока не умеют корректировать гены у еще не рожденных детей, но клонирование клеток уже освоено. Если я обнаружу ген магии, то можно будет добавлять недостающие гены сквибам, клонируя их.

— Тогда сквибов больше не будет? — ошарашенно спросил Драко, это звучало так же круто, как полет на Луну.

— Да, Драко. Но для этого нужно найти ген магии. Ты готов выделить капельку крови?

— Готов. Нужен нож или что?

— Нет, только не нож. Гермиона, ты сможешь взять у нас с Драко кровь?

— Конечно. Мои родители все-таки медики. Они кое-чему меня обучили, пока я еще не знала, что стану ведьмой, — улыбнулась девушка.

— Тогда шприцы, спирт, вата, перчатки в верхнем ящике стола под микроскопом. Халаты в шкафу у двери. Давайте в них облачимся, чтобы обеспечить стерильность.

Когда все было готово, Гарри закатал рукав халата на правой руке. Немного волнуясь, Гермиона нащупала вену, продезинфицировала и сделала прокол ровно на ту глубину, что требовалась. Набрав в шприц кровь, она вынула его из вены, приложила вату к ранке и забинтовала. Со стороны все выглядело просто, но Гарри знал, что это талант Гермионы чувствовать верность движений. Благодаря ему она осваивала заклинания быстрее всех.

— Драко, твоя очередь, — освобождая место, позвал Гарри. — Не бойся, магглы проходят через эту процедуру довольно часто.

— Я и не боюсь, — ровным голосом ответил Драко, садясь перед Гермионой и закатывая рукав. Она в точности повторила все манипуляции, но уже увереннее и спокойнее.

— Все параметры образцов крови Гермионы, ее родителей и моих родителей уже внесены в базу данных компьютера, — сообщил Гарри, забирая ампулы с литерами "П" и "М", подготовленные Гермионой, — Вроде бы полный набор из всех групп исследований.

— И что теперь? — спросил Драко.

— Теперь я прогоню эти образцы через приборы, введу полученные результаты в программу на компьютере и буду анализировать данные.

— Это много времени займет?

— Возможно, годы. Пойми, Драко, генов миллиарды. Какие-то из них известны и классифицированы — их можно не рассматривать, но в разы больше неизвестных науке, и в этом океане выловить золотую рыбку магии будет непросто.

— Значит, это длинный путь, — разочарованно протянул Драко. — Есть ли идеи покороче?

— Да, есть, — невесело усмехнулся Гарри, странно посмотрев на друга. — Но эта идея поможет лишь Гермионе, и то не точно, а не всем магглорожденным.

— Меня остальные и не интересуют, — фыркнул Драко. — Не тяни, выкладывай.

— В Министерстве Магии есть Зал Картотеки, где фиксируются все рожденные в семьях волшебников. Роберта Грейнджер говорит, что ее мать-волшебница умерла сразу после ее рождения. Было это во время войны Гриндевальда.

— Ты успел поговорить с мамой, Гарри? — встрепенулась Гермиона.

— Да, мы с директрисой заскочили к ним вчера. Они просили передать тебе привет.

— Спасибо. Кстати, имя мамы могло быть изменено, а дата рождения, возможно, чуть смещена. Не исключаю, что дедушка пытался ее спрятать от мира Магической Британии.

— Ценное уточнение. Думаю, стоит взять запас на полгода вперед и назад от дня ее рождения, выписать всех рожденных детей-сквибов женского пола, проверить, не умерли ли в тот же год их матери. Тогда выборка может сузиться до допустимой.

— И тогда мы узнаем к какой семье волшебников относится Гермиона! — резюмировал Драко с воодушевлением.

— Да, дальше можно взять образцы крови у предполагаемых родственников, таковые наверняка есть, и попробовать доказать родство. А если нет, то придумать другой путь.

— У тебя есть доступ в этот зал? — Драко уже рвался в бой.

— Я завтра поговорю на эту тему с мадам Боунс. Думаю, сумею организовать. Вы готовы порыться в картотеке? Я не смогу составить вам компанию.

Драко с Гермионой переглянулись и кивнули.

— Только мне лучше бы не светиться, — задумчиво проговорил Драко.

— Ты сможешь нас туда провести, Гарри? — спросила Гермиона. — Мы спрячем Драко под Мантией невидимости.

— Нет, — покачал головой Гарри. — Мадам Боунс придется предупредить. Пройти под Мантией получится, но охранные чары не дадут читать таблички. Я сам объясню Амелии ситуацию. Давайте, на сегодня закончим. Гермиона, отведи Драко, а то скоро отбой.

Девушка кивнула, и они отправились назад к комнате Драко, невидимые для авроров.

— И все же вы сошли с ума, мистер Поттер! Разве можно доверять Малфою?

Гарри устало вздохнул, этот спор шел уже битый час. Когда же мадам Боунс научится доверять хотя бы Гарри Поттеру? Впрочем, она и Дамблдору не слишком доверяла.

— Что Драко может натворить в картотеке, защищенной охранными чарами?

— Мне придется снять часть заклинаний для него и мисс Грейнджер, чтобы они могли коснуться табличек и прочесть их. К мисс Грейнджер у меня вопросов нет, но Малфой...

— Его мать — член Визенгамота. Она имеет доступ в этот зал?

— Она также должна его запрашивать. Информация, хранящаяся в зале слишком важна. А сильный маг может изменить что-то значимое.

— Второкурсник Хогвартса уже считается сильным магом? — удивился Гарри.

— Неизвестно, как повлияет его присутствие на хранилище данных. Оно может вызвать сбой, или он сам намеренно может нарушить его работу.

— Какую работу древнего зала, созданного Мерлином, Драко способен нарушить?

— Зал зачарован, — терпеливо объяснила старая ведьма. — Когда рождается или умирает маг, либо сквиб в семье магов, то появляется золотая или серебряная табличка, или в уже имеющейся происходят изменения. Я не исключаю, что этот процесс можно нарушить.

— А когда в семье магглов рождается ребенок с таким же набором генов, как у сквиба, это не фиксируется? — заинтересовался Гарри.

— Что, простите?

— Понятно, проехали, — протянул юноша, кляня про себя невежество волшебников. — А Гермиона ничего не может нарушить?

— После известных событий у меня меньше подозрений о ее злонамеренности.

— А в вашем присутствии они могут собрать информацию? — спросил Гарри.

— В моем могут. Но мое время дорого. Вам это действительно необходимо?

— Да. Я вам больше скажу, это необходимо всему волшебному миру.

— Миссис Малфой знает, что ее сын будет работать с мисс Грейнджер в этом зале?

— Нет, он прибудет под мантией-невидимкой. И пока хотелось бы сохранить в тайне его участие в этом деле от всех, даже от миссис Малфой.

— Час от часу не легче. Хотя, так его не надо будет регистрировать в отделе учета посещений ДМП.

— А у них нет доступа к данным охранных чар?

— Я сниму те чары, которые могут его выдать, и проведу их через свою каминную сеть из вашего кабинета. А какова конечная цель их поисков?

— Они попробуют найти родных Гермионы, больше пока ничего не могу сказать.

— А они могут там быть? Хм. Страшно представить, что вы замыслили.

— А мне страшно, если не получится то, что я задумал.

Мадам Боунс странно посмотрела на него. Она все-таки научилась относиться к его словам с уважением, хотя все равно уточнила.

— Вы это сейчас серьезно?

— Более чем.

— Хорошо, мистер Поттер. Завтра после обеда я в вашем распоряжении.

* * *

Гермиона Грейнджер и Драко Малфой ждали в кабинете Гарри Поттера появления Верховной Чародейки Амелии Боунс. Гарри давал им последние наставления:

— Гермиона, помимо задачи по поиску твоей мамы, сделай для меня еще одну вещь.

— Да, Гарри.

— Посчитай, сколько всего детей рождено за год сто лет назад и за прошлый год.

— Хорошо. Я примерно догадываюсь, зачем это. Но хотелось бы услышать от тебя. Ты дашь пояснения?

— Пока нет. Драко прячься под Мантию. Амелия сейчас прибудет.

Гермиона передала Драко Мантию невидимости.

— Не дарю, а одалживаю тебя, подаренная мне Мантия, моему другу Драко Малфою, укрывай его от ненужных взглядов, — произнесла она.

Драко бережно принял Мантию.

— Она тебе поет? — полюбопытствовала Гермиона.

— Ничего не слышу, — развел руками Драко и скрылся под Мантией.

— Странно, — протянула девушка, ловя задумчивый взгляд Гарри.

Но тут появилась грозная ведьма мадам Боунс, и они последовали за ней.

* * *

Стеллажи с миллионами золотых и серебряных табличек занимали весь зал и стояли рядами, как в библиотеке. В торце каждого ряда были указаны расположенные в нем года, а на стеллажах среди табличек находились разделители с номерами годов из указанных в торце. Мадам Боунс объяснила, что сортировка идет по годам рождения. Золотые таблички — это маги, а серебряные — сквибы. На каждой табличке указаны имя, дата рождения и смерти, если она уже случилась, новорожденного, а также имена его родителей-магов и их даты рождения и смерти, если они уже случились.

Амелия присела на стул у входа, а ребята сразу приступили к работе. Драко двигался от даты за полгода до рождения матери Гермионы, а она от даты через полгода после рождения Роберты. Они брали серебряные таблички и выписывали девочек, чьи матери скончались в скором времени. Тогда шла война Гриндевальда, и их оказалось немало. Всего за тот год в Магической Британии родилось около семисот младенцев, среди них где-то десять процентов были сквибы, и больше трети из них лишились родителей.

Всего через полчаса работы Гермиона остановилась и позвала Драко. Она нашла маму — ее имя и дата рождения не были изменены. Но Роберта в девичестве носила маггловскую фамилию отца — Смит, а здесь значилась под фамилией матери Пруэт. Ее мать Миранда Пруэт действительно скончалась через три месяца после родов. Драко, увидев имя бабушки Гермионы, едва сдержал изумленный возглас.

— Это была сильная ведьма, Гермиона. Если я не ошибаюсь, то ее род идет от младшей линии Перевеллов.

— Перевеллов? — обалдела Гермиона, — Как у Гарри? Так мы с ним родня?

— Ну, очень дальняя родня. К тому же я могу что-то путать.

Следующие полчаса они бегали между рядами разыскивая предков Гермионы, пока не добрались до Мэри Перевелл, младшей сестры Иоланты Перевелл, прародительницы Гарри Поттера. Отличительной чертой младшей ветви Перевеллов было то, что в их линии рождались одни девочки. В каких только семьях они не оказывались, здесь были и Уизли, и Блэки, и Макмилланы, но никогда не сочетались они браком с наследниками и главами Благородных Домов. В итоге Миранда Пруэт вообще вышла замуж за маггла.

— Так вот почему Мантия пела мне так же, как когда-то пела Гарри, — прошептала девушка, — я тоже имею на нее право.

Потрясенная открытием Гермиона чуть не забыла про дополнительную просьбу Гарри. Они уже хотели идти к мадам Боунс, чтобы отправиться в Хогвартс, но девушка вспомнила и кинулась к ряду столетней давности, Драко поспешил за ней.

Пересчет карточек показал около двух тысяч новорождённых магов и сквибов за год в Магической Британии сто лет назад против четырехсот за прошлый год. Разница почти в пять раз! Гермиона с Драко ошеломленно переглянулись и решили обсудить это с Гарри.

* * *

— Гарри, неужели магия все-таки уходит из этого мира? — встревоженно спросил Драко, когда они все рассказали Мальчику-Который-Выжил.

— Не магия уходит, а волшебники не фиксируют часть генофонда. Скажем, какой-нибудь маг влюбляется в девушку-маггла, но не женится на ней. У нее рождается ребенок-сквиб, но он не получает таблички в картотеке, хотя имеет тот же набор генов, что и мама Гермионы. Я спросил у Амелии и понял — им это даже в голову не приходит. Я уже молчу о следующих поколениях. Если в них не рождаются волшебники, то ничего не отслеживается, а гены-то продолжают передаваться.

— И что делать? — беспомощно прошептал Драко.

— Как-то регистрировать всех, — развел руками Гарри. — Мне надо подумать.

— А чистокровность Гермионы мы теперь сможем доказать?

— Попробуем. Возьмем кровь у близнецов Уизли и Эрни Макмиллана. Поможешь, Гермиона?

Девочка задумчиво кивнула, она была загадочно рассеянной.

— Еще я сверю ее родство с собой, и с тобой, Драко. Пусть и дальнее родство, но какой-то процент будет. Только как это потом донести до Визенгамота? Они и слов-то таких не знают. А магия позволяет сопоставить личность сквиба с соответствующей табличкой?

— Не знаю. Наверно. — Драко отчаянно соображал. — Если чары зафиксировали рождение Роберты, то и подтвердить ее личность должны уметь.

— Я уточню у Амелии. Остается вопрос, как доказать, что ребенок сквиба получил недостающий ген и стал чистокровным волшебником. Без этого Древнейший Дом Пруэтов вряд ли признает Гермиону.

— Этот путь тоже несовершенен? — расстроился Драко.

— Так часто бывает. Первый путь долгий, но он дает то, что может заинтересовать мир волшебников. За возможность исключить в своих семьях появление сквибов, они признают магглорожденных. А второй путь быстрый, но касается только Гермионы. И теперь стоит задача заставить Визенгамот признать результаты ваших изысканий.

— А ты продолжаешь искать ген магии, Гарри? — спросила Гермиона.

— Конечно. Это нужно сделать обязательно. Но генов слишком много, я и так уже не вылезаю из лаборатории, а продвинулся совсем чуть-чуть.

— Мы можем помочь?

— Думаю, да.

Гарри нарисовал схему распределения генов в образцах, как он ее видел, и любое свободное время они проводили в лаборатории, давая ему отдохнуть и скрупулезно сверяя данные. В дальнем родстве Гермионы с названными семьями Гарри убедился с помощью своих приборов, но это доказательство нельзя было использовать в Визенгамоте. Мадам Боунс сообщила, что чары зала отметили Гермиону, как дочь Роберты Пруэт, когда она держала карточку своей матери в руках. Но по закону она не могла считаться чистокровной и даже заявить права на принадлежность к Дому Пруэтов, ведь ее отец и дед были магглами. Оставался только первый путь, и они упорно по нему следовали.

В первый раз после битвы с Темным Лордом Гарри решился подойти к зеркалу Еиналеж в свой день рождения 31 июля 1992 года. Тогда первым, кого он увидел в зеркале, оказался Квиринус Квиррелл. Но профессор защиты не говорил ни слова, просто стоял и смотрел на Гарри с проницательной усмешкой. Именно таким он запомнился юноше.

— Он молчит, значит, он мертв, Гарри, — раздался из зеркала голос Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора, и Гарри увидел его в кресле за спиной Квиррелла.

— Да, мертв, — ровным голосом ответил Мальчик-Который-Выжил, но сердце его обливалось кровью. — Его убил Волдеморт. Здравствуйте, директор.

— Здравствуй, Гарри. Если ты пришел в надежде на подсказку, как вытащить меня отсюда, то напрасно. Я и сам не знаю, как. Но я рад тебя видеть. Раз ты здесь, значит, Темный Лорд повержен.

— Да, повержен, — так же односложно ответил Гарри. — Я надеялся узнать у вас побольше про зеркало.

— Мне мало о нем известно, но что знаю, расскажу. Кстати, с днем рождения, Гарри. Тебе сегодня исполнилось двенадцать.

— Спасибо. Официально двенадцать, а сколько набежало за счет использования Маховика времени, я и сам уже сбился со счета.

— Не хочешь увидеть своих родителей, Лили и Джеймса Поттеров?

Гарри покачал головой.

— Это зеркало отражает наши желания, верно?

— Да, мой мальчик. И ты увидел в нем Квиринуса Квиррелла. Значит, это было твое самое сильное желание?

— Да, а еще я хотел увидеть вас, чтобы попросить прощения.

— Не стоит. Ты все сделал правильно. Это я, старый дурак, влез, куда не надо. Я давно догадался, что именно Квиррелл стал твоим учителем, значит его ты должен был одолеть согласно пророчеству. А я все думал про себя и не признал в Квиринусе Тома Реддла. Вместо помощи тебе я только все испортил и попал в ловушку.

— Вот и я попал в его ловушку.

— Но сумел с ним справиться. А его крестраж ты нашел?

— Все сложнее, — покачал головой Гарри, — их больше ста семи штук.

Дамблдор потерял дар речи, достал платок из кармана и протер лоб.

— Впечатляет! — наконец, сумел выдавить он. — И как же ты решил задачу?

— Не оставил почти ничего от его личности, попросту стер ему память.

— Умно. Шизоглаз в курсе?

— И он, и Амелия, и Минерва, — кивнул юноша.

— Хорошо. Это приемлемо.

— Вот и Шизоглаз так же сказал.

— А Гермиону ты не хочешь увидеть? — сменил тему Дамблдор.

— Ее я вижу каждый день.

— Она среди живых? — снова поразился старый директор. — Но как?

— Ее оживил Темный Лорд в обмен на свое оживление. Она была приманкой в той ловушке, в которую я попал.

— Он успел сделать ее крестраж?

— Да. Он очень спешил к месту схватки с троллем, прожигая путь проклятым пламенем.

— Тогда тем более тебе не в чем себя винить.

— Расскажите о зеркале, — попросил Гарри. — Мне все-таки хочется вас вытащить.

В тот день Дамблдор немногое сумел сообщить, и почти все Гарри либо знал, либо догадывался. Потом он не раз еще приходил к зеркалу, смотрел на Квиринуса Квиррелла, советовался с Дамблдором по разным вопросам и рассказывал ему новости, все больше проникаясь симпатией к старику. Но разгадать загадку зеркала пока не получалось.

Сегодня Гарри решил поговорить с директором насчет тюрьмы для заключенных в Азкабане Пожирателей смерти. Остальных заключенных почти всех уже либо расселили, либо выпустили. Но тема с новой тюрьмой так и не двигалась с места. — Знаешь, Гарри, я ничего тебе не скажу. Это то, о чем ты должен догадаться сам. Просто езжай в Нурменгард, навести Геллерта, и все поймешь.

Нурменгард оказался маленькой тюрьмой с единственным узником — Геллертом Гриндевальдом. Принцип ее постройки был известен лишь самому Гринди и Дамблдору. Но последний не захотел раскрывать тайну. Вообще-то никому не позволялось посещать Геллерта, однако Гарри это посоветовал сам Дамблдор, и у юноши не было выбора.

Обычно тюрьмы, где содержались маги, не удостоившиеся сомнительной чести попасть в Азкабан, защищались заклинаниями апатии, сна и сильными запорными чарами. У воров и мошенников отбирались палочки. Но из них то и дело случались побеги. Многие преступники пользовались беспалочковой магией, оказывались анимагами малой формы, метаморфомагами и так далее. Злостных убийц и Пожирателей смерти содержать в таких тюрьмах не представлялось возможным, они все были сильными волшебниками.

А Нурменгард долгие годы удерживал одного из самых страшных Темных Лордов в истории, и Гарри собирался раскрыть тайну, что позволяло это делать.

В этой тюрьме не оказалось сильной охраны из авроров, как в Азкабане. Им открыл дверь простой привратник, возрастом не младше Дамлдора. Директриса Макгонагалл нервничала, и при разговоре со стариком ее шотландский акцент был ярко выражен. Гарри пожелал побеседовать с привратником, и тот пригласил их в свою служебную каморку. Он отчаянно скучал и обрадовался возможности разнообразить дежурство. На посту его сменяли два сына, тоже в почтенном возрасте. Тайны Нурменгарда он не знал, пускать к Гриндевальду сначала не хотел. Но узнав о совете самого Дамбдора, привратник согласился.

Геллерт производил впечатление умирающего. Когда они вошли, держа палочки наготове, он даже не шелохнулся, лежа на своем топчане. Потом очень медленно сел и выжидающе уставился на них, будто не верил в их реальность.

— Геллерт Гриндевальд, — прочистив горло произнес Гарри, — Меня зовут Гарри Поттер, я специализируюсь на устранении Темных Волшебников. И хочу знать, что удерживает в этих стенах самого могущественного мага прошлого столетия?

— И что я получу за открытие этой тайны? — проскрежетал древний старческий голос, с трудом вспоминая навыки речи.

— Я сохраню вам жизнь, — буднично сообщил Гарри. — Она уже оплачена вашими преступлениями, и моя рука не дрогнет, как не дрогнула при уничтожении Волдеморта.

— Так ты — Мальчик-Который-Выжил?

— Вы слышали обо мне? Откуда?

— Привратники иногда поднимаются поболтать, здесь скучно, — он говорил через силу, словно превозмогая боль.

— Так каков Ваш ответ?

— Ты когтевранец?

Юноша кивнул.

— Я загадаю загадку, — Геллерт задумался, формулируя. — Когда волшебник не может колдовать, но все помнит, может говорить и двигаться, хоть и с трудом?

— На грани магического истощения? Заклинание Империус? — сразу выдал Гарри, его аналитические способности с каждым пережитым кризисом ускорялись. Минерва только ахнула, так быстро мыслить она не научится даже за тысячу лет.

— Парень, ты легилимент?

— Проницательность часто путают с легилименцией.

— Это фраза Альбуса. Ты достойный его ученик. В награду даю еще подсказку. Эта тюрьма построена мною с помощью трансфигурации.

— Поддерживая трансфигурацию вы истощаете силы почти до нуля, — озарило Гарри. — Но Империус, наложенный Дамблдором не дает вам остановиться.

— Если я остановлюсь, то сразу умру. Альбус все предусмотрел.

— Еще и Нерушимый обет?

— Откуда ты слова-то такие знаешь, малец? Нет, меня добьет Империус.

— И лучше такое существование, чем смерть?

— У Темных Лордов это в быту, — пожал плечами Гриндевальд.

— Я-то вас прекрасно понимаю, хоть и не планирую облегчать вашу участь. А вот Дамблдор был другого мнения. С трудом мне удалось отвернуть его от смерти.

— Он винит себя в смерти сестры. Между нами была стычка, она бросилась его защищать и погибла.

— Он ее случайно убил?

— Никто из нас так и не понял, кто ее убил.

— Спасибо, Геллерт. Вы открыли даже две тайны. Могу я что-то сделать для вас?

— Освобождать меня ты, конечно, не станешь. Но если будешь иногда навещать старика, я могу еще какие-нибудь тайны вспомнить. Здесь невыносимо скучно.

— И в какой области вы готовы поделиться со мной знаниями?

— У тебя Бузинная Старшая палочка, малец. Значит, Дамблдор повержен?

— Повержен, но не убит, как и вы когда-то. А я победил его противника.

— Ты знаешь о Дарах Смерти?

— Боюсь, вы мало можете сообщить мне об устройствах, созданных людьми, прямым потомком коих я являюсь. Я знаю, для чего создавались эти инструменты. А вот вы явно заблуждаетесь по поводу истинной цели их создания. Что-то еще?

Минерва старалась не дышать все время разговора, а тут она просто забыла, как это делается. Зачем Гарри дает ему такую информацию?

— Точно, ты же Поттер! У тебя должна быть Мантия невидимости.

— Если мне придет в голову, о чем еще я могу с вами побеседовать, — проигнорировал Гарри реплику Гриндевальда, — то я вас навещу.

— В тебе тоже есть темное начало, парень. Не думаешь стать Темным Лордом?

— Я не люблю скучать, — отрезал Гарри, поворачиваясь к выходу.

— Ты общаешься с Альбусом? — остановил юношу Геллерт.

— Да.

— Передай ему, — вздохнул старик, — я много думал о жизни, о своих стремлениях, и пришел к выводу, что был неправ.

Гарри серьезно посмотрел в глаза старика и кивнул.

Минерву не оставляло чувство, что откровенность Гарри доведет его до беды. Хотя пока беды, в которые он попадал, фатально заканчивались для его врагов. Геллерт стал мудрее с годами и не будет рисковать жизнью. Они с Гарри друг друга хорошо просчитали. В отличие от нее. Видно, судьба у нее такая, быть статистом при сильных волшебниках.

— Вы ведь знаете, мистер Поттер, что нельзя забирать последних узников из Азкабана? — спросила она на обратном пути. — Дементоры разлетятся и примутся тиранить людей.

— Да, мы уже обсуждали это с мадам Боунс, — уныло отозвался Гарри. — Договорились ждать, когда можно будет их уничтожить. Надеюсь, это произойдет скоро, и нам нужно быть готовыми к этому моменту.

Рианна Фелторн не вернулась в свою семью после окончания школы. Она с большим удовольствием осталась бы в Хогвартсе, но никто не стал ей этого предлагать. Т.Р.И.Т.О.Н. она сдала посредственно, никакими особыми талантами не блистала, значит, на роль профессора никак не тянула. А другими вакансиями Хогвартс не изобиловал.

Но уезжать далеко от Школы было выше ее сил. Она чувствовала, что забыла что-то важное в этом месте. Найденный в подземельях Слизерина рубин о девяти гранях она хранила как зеницу ока, надеясь, что он еще сыграет роль в ее судьбе.

Она сняла крошечную комнатку, зато с отдельным входом, в цокольном этаже здания в Хогсмиде. С фасадной стороны этого дома располагался магазин сладостей. В него она устроилась работать продавщицей.

Однажды поздно вечером в ненастный ноябрьский день, она услышала стук в дверь. На пороге стоял человек, о котором она грезила все годы обучения в Хогвартсе.

— Прошу прощения, мисс Фелторн, за столь позднее вторжение после долгой разлуки, — сказал он своим бесстрастным низким голосом. — Но я должен был сначала найти свое место в жизни, прежде чем рискнуть постучаться в вашу дверь.

Она молча притянула его к себе, дверь захлопнулась и скрыла от посторонних глаз все, что произошло между этими взрослыми людьми той ночью. Наутро Рианна Фелторн уволилась с работы, разорвала договор аренды комнаты, собрала скромные пожитки и аппарировала в неизвестном направлении.

У Гарри Поттера случился прорыв в занятиях по зельеварению, когда он добрался до учебника своей матери за пятый курс "Зельеварение: промежуточная ступень" за авторством Либатиуса Бораджа, полученного от Дамблдора при их первой встрече. Лили Эванс была хорошим зельеваром и на полях учебника писала, как лучше применять рецепты. Северус Снейп и Дамблдор тоже добавили туда свои заметки. А Гарри применил творческий подход и теперь обгонял на уроках даже Гермиону. К счастью, она спокойно реагировала на его победы, но приготовив зелье первым, он всегда взглядом просил у нее прощения.

Профессор Слизнорт нравился юноше меньше, чем Северус Снейп, который стал для Гарри другом. Гораций заметно заискивал перед Мальчиком-Который-Выжил, а тому это было не по душе. К счастью, шансов игнорировать профессоров у Гарри было более, чем достаточно. Он редко попадал на занятия из-за активной политической деятельности, после уроков быстро уходил, а от всех отработок был навечно освобожден.

В тот период своей работы в Хогвартсе, когда в Школе учился Том Реддл, профессор Слизнорт организовал Клуб Слизней и устраивал приемы и чаепития для членов клуба. Слизнорт любил собирать таланты и делал это тщательно, не торопясь. Получить от него приглашение в Клуб считалось привилегией. На первом занятии по зельеварению в этом году он объявил, что хочет возобновить традицию. Гарри знал, что перед Рождеством Гораций собирается устроить первый прием. Профессор согласовал этот вопрос с Гарри и Минервой, и они были приглашены сразу. Оба попытались отказаться, у Макгонагалл получилось, у Поттера нет.

— Нет, Гораций. Вы же знаете, я не люблю подобные мероприятия и не одобряю присутствие на них профессоров. Между ними и студентами должна быть дистанция. Для вас же лучше, если я не узнаю, кто нарушает школьный распорядок, — заявила директриса безапелляционным тоном, и Слизнорт не решился настаивать.

А Гарри допустил заминку, обдумывая, не станет ли прием полезным с политической точки зрения, и это было воспринято, как согласие.

На занятие сегодня Гарри не рвался, но других дел не предвиделось, и юноша решил не потакать своей лени, ибо принципиально не считал нужным ей потакать. К тому же, ему хотелось видеть Гермиону, а она уже убежала на завтрак, когда он закончил совещание с Макгонагалл. И он отправился в подземелье Слизерина в надежде, что выпадет случай устроить девушке еще один приятный сюрприз.

В аудитории собрались почти все ученики второго курса факультетов Когтевран и Пуффендуй, когда Гарри уверенно вошел и сел за стол рядом с Гермионой. Словно специально для него, там осталось местечко. Она мило улыбнулась ему, приветствуя, и он подумал, что у них сейчас все просто замечательно.

— Здравствуйте, мои гениальные ученики! — выдал профессор Слизнорт привычную фразу, входя в класс почти сразу за Гарри.

Те, кто не успел сесть на место, зашуршали и задвигали стульями, торопясь устроиться и подготовиться к уроку. Разговоры утихли, но вовсе не из боязни, как было со Снейпом. Профессор Слизнорт многим нравился, его уроки были интересны. И немало учеников, не лишенных тщеславия, мечтало попасть к нему на Рождественский прием.

— Сегодня мы готовим уменьшающее зелье, — продолжал профессор, он взмахнул палочкой и на столах появились ровные кучки ингредиентов, — напоминаю, приглашение на прием получит тот, кто покажет самые впечатляющие результаты до Рождества. Прошло полтора месяца с начала года, и лидеры уже заметны. У остальных есть месяц, чтобы подтянуться. А нынче я объявляю новый конкурс! — произнес он торжественно.

Профессор достал из кармана флакон с золотистой светящейся жидкостью и поднял его повыше, чтобы все могли его разглядеть.

— Я держу удачу в своей руке — Феликс Фелицис! Рецепт этого зелья изобрел Зигмунт Бадж. Обычно его начинают изучать на шестом курсе, хотя оно есть в учебнике пятого. Но мало кому удается изготовить его даже на седьмом. А если что-то сделать неверно, это может привести даже к смерти. В этом сосуде зелье приготовлено идеально правильно. Если выпить его полностью, то удача будет сопутствовать вам в течение двенадцати часов. Флакон может перейти в руки кого-то из вас, если вы не совершите ни единой ошибки в приготовлении зелий в течение полугода, начиная с этого занятия.

Глаза учеников загорелись, а Гарри с тревогой поймал взгляд Гермионы, но она тут же отвела взор. Черт бы побрал этого Слизнорта! Не хватало еще снова начать соперничать из-за такой ерунды. А так хорошо все было! Лучше бы он пропустил сегодня занятие. Как теперь донести до девушки, что он не претендует на подобную удачу? И как назло он сейчас обгоняет ее по всем показателям на уроках зельеварения. Гарри поднял руку.

— Я слушаю вас, мистер Поттер, — тут же откликнулся Гораций.

— А если часть занятий будет пропущена?

— Это не повлияет на результат. Всем известна ваша загруженность. Главное, чтобы не было ошибок в тех зельях, которые вы приготовите.

— Вам не кажется это несправедливым по отношению ко всем остальным? — в голосе Гарри появился холод, а его однокурсники, знакомые с этим явлением, стали с опаской переглядываться, кое-кто уже высматривал себе место под столом.

— Жизнь вообще несправедлива. А удача редкий дар, который достается тому, кто его достоин, — провозгласил профессор.

"Угу, точнее тому, кто выгоден лично тебе, старый пройдоха, и сдается мне, что этим человеком ты постараешься сделать меня. Неужели ты действительно не догадываешься, что я вижу тебя насквозь?" — подумал про себя Гарри, еще раз чертыхнувшись.

— А в случае, если ошибок не будет у двух и более учеников? Какие ваши действия? — еще холоднее уточнил юноша, от чего насторожился уже и сам профессор.

— Я выберу победителя на свое усмотрение, — остро глянул на него Гораций. — Вы мне кое-кого напомнили сейчас, Гарри Поттер, но это я вам расскажу потом, если пожелаете.

— "Шах и мат. Знаем мы, кого ему напомнили. Он же учил Тома Реддла, когда тот был в нашем возрасте. Очевидно, самоотвод он тоже не даст взять, да и смотреться это будет, как позерство", — расстроился его внутренний пуффендуец.

— "Может, убрать подальше учебник Лили Эванс и учиться, как все, без подсказок?" — предложил грифиндорец.

— "Ага. Может, забраться обратно на деревья и перестать пользоваться благами цивилизации?" — ехидно осадил его слизеринец.

— "Наверно, я соглашусь со слизеринцем. От Мальчика-Который-Выжил все ждут победы. Если мы сейчас понасажаем ошибок, то скажут, что мы сделали это нарочно. К тому же подсказки матери помогают нам лучше понять смысл работы, что ускоряет освоение предмета. Грех этим не пользоваться", — поддержал его когтевранец.

— "Но что же тогда делать?" — взмолился пуффендуец.

— "Надо устроить такую победу, чтобы у профессора не нашлось другого выбора, кроме как отдать флакон Гермионе", — задумчиво ответил когтевранец.

— "Как это?" — удивился грифиндорец.

— "Есть одна идея! Но надо обдумать", — проговорил когтевранец.

— Спасибо, профессор. У меня не осталось вопросов, — ровно ответил Гарри, он теперь знал, как поступить, а вокруг него уже слышались облегченные вздохи.

Излишне говорить, что уменьшающее зелье он приготовил быстрее всех и без ошибок. Как обычно, взглядом он попросил прощения у Гермионы, а та сделала вид, что его победа ее ничуть не задела. Возможно, это даже правда, и он напрасно накручивает себя, но ему было не по себе от мысли, что он нечестно выиграл у нее, используя подсказки Лили Эванс. Хотя Гермиона сильно изменилась. Соперничество с ним в прошлом году привело ее к гибели. Она сделала выводы и больше не стремилась обойти его. Но удача ей не помешает, и он сделает все, чтобы флакон с Феликс Фелицис достался ей.

В середине ноября Шизоглаз Хмури прислал Гарри приглашение приехать в новую клинику на окраине Хогсмида, построенную по заданию юноши. Хогсмид располагался в пределах защитных чар Хогвартса, поэтому Минерва отпустила туда Гарри с Гермионой без сопровождения взрослых. Чтобы не идти пешком, они решили прокатиться в карете.

Гарри с Гермионой не покидали летом Хогвартс, их не было на платформе девять и три четверти вокзала Кингс-Кросс и в магическом экспрессе. В последние дни августа они сдавали С.О.В., потом им нанесли поражение на заседании Визенгамота, не признав Дом Грейнджер. Гарри не попал даже на Церемонию распределения. Лишь на торжественном ужине он отметил появление новых лиц. Но почти все они были пока незнакомы, кроме ретивого магглорожденного паренька, подлетевшего к нему, чтобы сделать фото на маггловский фотоаппарат. Кажется, его зовут Колин Криви, и его младший брат тоже маг. В семье магглов оба ребенка — волшебники. Для магического мира это редкость.

— Гарри Поттер, вы мой кумир с тех пор, как я услышал о вас, — тараторил Колин, настраивая фотоаппарат. — Я мечтал вместе с вами бороться против Темного Лорда, готов был погибнуть за вас.

Гарри мог бы рассказать этому малышу, что кумиром не может быть хладнокровный убийца, мог поведать о цене войны, о потерях, но он смотрел на него и вспоминал Дамблдора, пожалуй, сжечь курицу — наилучшее решение в данном случае.

— Не мечтай о смерти, парень. В ней нет ни романтики, ни чести, ни смысла, — наконец, произнес он. — Мечтай о победе. Лишь она имеет значение. А побед на твой век хватит.

На этом он оставил мальчика, чувствуя себя старой и мудрой черепахой, у которой триста лет жизни за плечами. Впрочем, судя по контрасту их лиц на получившемся фото из автоматического фотоаппарата, именно так и было. Колин выглядел ребенок, как ребенок, а Гарри даже на снимке получился слишком взрослым.

Глядя на первокурсников, Гарри испытывал странные чувства. Он уже избавил их от непереносимого ужаса, а они этого даже не понимают. Весь прошлый год беда витала в воздухе, происходили тревожные события, чувствовались отголоски надвигающейся бури, хотя мало кто понимал ее источник. А этим детям ничего не угрожает, по крайней мере он позаботится, чтобы так было. И они не знают, какая пропасть между ними и учениками, целый год жившими в преддверии кошмара, а потом осознавшими его, когда Гарри уничтожил Темного Лорда. Взрослыми детей делают взрослые ситуации, и второкурсники старше первокурсников не на один год, а на целую вечность, имя которой Волдеморт.

Гарри немного завидовал этим малышам, получившим шанс подольше оставаться детьми, и в то же время тревожился — а действительно ли ему удалось оградить их от опасностей, которые угрожали старшим курсам в прошлом году? Теперь он лучше понимал Дамблдора и сочувствовал ему. Непросто нести такой груз ответственности за юные жизни.

Погруженный в раздумья Гарри подходил к карете. Непривычно тихая Гермиона шла чуть впереди. Вдруг она встала, как вкопанная, с изумленным выражением на лице. Гарри не видел ничего, что могло ее поразить. Как обычно, карета запряжена парой фестралов. Их кормит мясом светловолосая первокурсница с сережками в виде редисок в ушах. Гарри уже видел ее раньше за столом Когтеврана, когда попадал в Большую Залу, иногда встречал в коридорах. Она всегда была одна и странно одета, то носки разноцветные, то свитер вырви-глаз. Но не она же удивила Гермиону, которая тоже не раз видела ее.

— В чем дело? — тихо спросил он свою спутницу.

— Гарри, ты ничего странного не замечаешь? — осторожно спросила она, махнув рукой в сторону кареты-девочки-фестралов.

— "Загадка, достойная гения, что из этих трех вещей может смутить Гермиону?" — саркастически провозгласил его внутренний слизеринец.

— "Вспомни, когда ты сам первый раз увидел фестралов, какая у тебя была реакция?" — не выдержал грифиндорец.

— Не бойтесь их, Гермиона Джин Грейнджер, это фестралы — они милые, — не оборачиваясь успокоила его подругу девочка-первокурсница, протягивая скелету лошади с крыльями очередной кусок мяса, который та осторожно приняла зубами. — Их видят только те, кто видел и осознал смерть. Вы потеряли кого-то из близких недавно?

— Н... нет, — заикаясь, ответила Гермиона. — Но довелось кое-в-чем поучаствовать. А откуда вы знаете меня?

— Кто же не знает Девочку-Которая-Ожила и Мальчика-Который-Выжил? Правда, смешно? — спросила спокойным, будто сонным голосом девочка, но не рассмеялась.

— А как зовут вас? — спросил Гарри, чтобы разрядить обстановку, потому что Гермиона потеряла дар речи от странности происходящего.

— Полумна. Полумна Лавгуд, — представилась девочка. — Вы собирались на мне жениться, Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес.

— "Точно! Это та сумасшедшая девчонка, из-за которой мы расплескали Прыский чай на платформе девять и три четверти", — сообразил его внутренний слизеринец.

— "Откуда она может знать о решении на ней жениться, если не присутствовала при нашем разговоре с Драко?" — запаниковал пуффендуец.

— Вы дочь издателя "Придиры", насколько я понимаю? — спокойно уточнил Гарри.

— И вам снятся сны, которые ваш папенька печатает в своей газете? — немного сварливо спросила Гермиона, и от ее тона Гарри опешил больше, чем от слов Полумны.

— "Гермиона ревнует нас к этому бедному ребенку, выжившему из ума?" — изумился его внутренний когтевранец.

— Да, я часто вижу яркие сны, — мечтательно ответило эфирное создание, никак не реагируя на тон Гермионы. — Папенька считает, что они пророческие.

— А почему вы видите фестралов в таком юном возрасте? — поинтересовался Гарри.

— Мне исполнилось девять лет, когда мама умерла у меня на глазах. Ее смерть была ужасной, иногда мне снятся кошмары, — девочка помолчала. — Вы ведь тоже потеряли родителей, Гарри Поттер, но вам был всего год. Неужели вы что-то помните?

— Мне напомнили, — коротко ответил юноша.

— Разве это можно напомнить?

— Как выяснилось, можно.

— Вы собирались сейчас куда-то поехать? — махнула Полумна в сторону кареты.

Гарри осторожно кивнул.

— А можно мне с вами?

— Нет, — резко отрезала Гермиона, схватила Гарри за руку и потащила к карете.

— У нас нет разрешения на ваш выезд, — уже забираясь в карету, Гарри постарался смягчить резкость своей спутницы.

— Не переживайте, Гарри Поттер, я на вас не в обиде, — безмятежно ответила девочка.

Карета тронулась, Гарри сел рядом с Гермионой и изумленно взглянул на нее.

— Что на тебя нашло, Гермиона? Это же просто несчастное дитя.

— Не знаю. Она реально сумасшедшая. Я чувствую себя не в своей тарелке в ее присутствии, — нервно ответила его подруга. — Словно на чаепитии у Безумного Шляпника. Ты не ощущаешь ничего подобного?

— Ну, есть странности. Но что ты хочешь от малышки, наблюдавшей ужасную смерть матери? Это мы — закаленные бойцы, прошедшие сотни битв, с сердцами, испещренными шрамами. Нам кажется непонятным, как от такой малости можно сойти с ума.

— Гарри, прекрати паясничать, — смутилась Гермиона. — Мне уже стыдно. Я правда вела себя, как последняя стерва?

— Скорее ты вела себя нетипично для образа, с которым я привык тебя ассоциировать. Для меня ты самая добрая девушка на свете. Неужели черствеешь?

— А может, ревную? — кокетливо спросила она.

— Брось. Разве она может с тобой конкурировать? — возразил он, — Я ни на кого тебя не променяю, если ты согласишься остаться со мной.

* * *

Поездка была приятной во всех отношениях, жаль, что короткой. Они шутили и болтали на отвлеченные темы. Казалось, инцидент исчерпан.

У ворот клиники их ждал испещренный шрамами одноногий человек с огромным вращающимся глазом и с палочкой наготове.

— Не подходи, пока не скажешь, откуда я взял средства на постройку этой больницы? — грозно выкрикнул он.

— Я вынул их из кошеля-скрытня, — невозмутимо ответил Гарри. — Расслабься, Аластор, это я, Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес, а со мной Гермиона Джин Грейнджер. Ты прислал мне сову и назначил сегодня в полдень осмотр новой клиники.

Гермиона с изумлением глядела на этого странного типа, а он не прекращал целиться в них палочкой. Неужели это и есть знаменитый Шизоглаз Хмури? Он бывал на совещаниях в Хогвартсе, но только в кабинете директрисы, и она его ни разу не видела. С еще большим изумлением Гермиона слушала их диалог с Гарри.

— Никакой градус паранойи не может быть достаточным! — провозгласил человек нечто, смахивающее на его девиз, и задал следующий вопрос. — Мисс Грейнджер, кто из профессоров приехал к вашим родителям, чтобы пригласить вас на учебу в Хогвартс?

— Профессор Макгонагалл, — словно отвечая урок, выпалила девушка. — Тогда она была профессором, — пояснила она.

— Какая девичья фамилия вашей бабушки?

— Пруэт, — выдала Гермиона и тут же опомнилась. — А вы откуда это знаете? Мадам Боунс сказала? — подозрительно спросила она.

— А я этого и не знал, — широко улыбнулся человек в шрамах. — Просто видел вас с Ами в Министерстве у Зала Картотеки. И предположил, что вы кого-то там искали. Но все равно спасибо за информацию. О Миранде Пруэт ходили легенды — сильная была ведьма.

— А с чего вы решили, что речь именно о Миранде Пруэт?

— Она вышла замуж за маггла, погибла во время войны Гринди, но известно, что у нее был ребенок-сквиб. Остальные Пруэты не подходят.

— Но я могла назвать фамилию бабушки по папиной линии.

— Нет, потому что ваши мысли сейчас крутятся вокруг предмета ваших поисков.

Девушка задумалась. Хмури рассуждал логично, а у нее тоже, видимо, начинается паранойя. С кем поведешься, от того и наберешься.

— Аластор, теперь моя очередь, — не остался в долгу Гарри. — В каком виде я выдал тебе средства на постройку клиники?

— В виде бруска, тяжелого бруска.

— Для чего я просил построить больницу?

— Для того, чтобы вылечить и омолодить как можно больше людей, в том числе и родителей магглорожденных учеников. У тебя все?

— Пожалуй, да. Ты сам-то не хочешь омолодиться?

— Ну, уж нет. Не доверяю я твоей науке, да и облик свой привычнее.

Шизоглаз Хмури, наконец, опустил палочку, но не убрал. Гарри подошел и от души пожал свободную руку бывшего аврора. Гермиона просто вежливо кивнула, опасаясь приближаться к странному человеку. Сегодня был какой-то день ненормальных встреч.

— Хорошо, ребята. Пойдемте, я покажу, что мне удалось тут натворить.

Здание больницы возводилось маггловским способом почти без участия магии, хотя сжатые сроки намекали на нее, и внутренние помещения больше, чем казались снаружи. Гарри все понравилось: просторные палаты и операционные, система безопасности круче, чем в Форте Нокс. Водопада воров лишь не хватало — гоблины не стали делиться секретом. Но охранных чар, чар обнаружения, разнаваждения и прочих было море. Это вдобавок к охранным чарам Хогвартса, которые здесь тоже действовали. Мистер Поттер был доволен, а мисс Грейнджер сыта по горло, но мистер Хмури зачем-то потащил ребят в подвал.

Оказалось, что раньше тут была развалюха, в народе прозванная Визжащей хижиной. А ценность ее в подземном ходе, по нему можно дойти до Хогвартса. Аластор показал вход в туннель в подвале клиники. Проход был таким узким, что Шизоглазу пришлось идти, согнувшись вдвое, но Гарри с Гермионой могли пройти, пригнув головы. А выход из туннеля под Гремучей Ивой во дворе Школы. Прямо у ее корней торчит приметный сук, надо повернуть его на манер рычага, и волшебное дерево успокоится на время. Со стороны замка найти его трудно, если не знать, где искать, ведь Гремучая Ива беснуется. И если Гарри хочет в дальнейшем безопасно доставлять в клинику один тайный артефакт, то ему стоит вернуться в Хогвартс по туннелю.

Юноша с девушкой переглянулись и синхронно пожали плечами.

— А как повернуть рычаг со стороны замка, если Гремучая Ива беснуется и не пускает к нему? — поинтересовался Гарри.

— Можно использовать левитацию. Есть ее дергающая версия. Завтра я к тебе прибуду за дальнейшими инструкциями и покажу. А сегодня советую опробовать этот путь. Вашу карету я отправлю обратно порожняком.

— Вы только подождите здесь некоторое время, необходимое нам, чтобы вернуться, если ничего не выйдет, ладно? — попросила Гермиона.

Хмури кивнул, и они спустились в проход. Гарри произнес: "Люмос", стало светлее, и ребята направились в сторону замка. Путь был не слишком длинным, но неудобным. Через четверть часа ходьбы с опущенной головой начала затекать шея.

— Если я буду пользоваться этой дорогой, ее надо расширить. Еще чуть подрасту и придется двигаться на четвереньках, — проворчал Гарри.

— Это стоило сделать еще при строительстве больницы, — эхом отозвалась Гермиона.

— Ты что! Аластор такой параноик, что никаким рабочим не скажет даже, сколько будет дважды два, не то, что тайну древнего туннеля, — усмехнулся Гарри. — Придется мне самому поработать тут при помощи частичной трансфигурации.

— Не засыпь его ненароком. Может, еще пригодится.

— Наоборот, думаю его укрепить. А то идешь и не знаешь, чего ждать.

— А вообще мистеру Хмури можно доверять? — Гермионе не давала покоя мысль, что она выдала постороннему человеку тайну их исследований.

— Да, не беспокойся. Дамблдор верит ему больше, чем себе. И я имел возможность убедиться, что он не предаст.

— Он такой подозрительный.

— В магических войнах иначе нельзя. Хмури всех проверяет на оборотное зелье и никогда не выпускает палочку из рук. Это его не раз спасало в прошлом.

— Ты берешь с него пример?

— Стараюсь. Но не всегда получается. Темному Лорду легко удалось заманить меня в ловушку. Если бы я был таким же параноиком, как Аластор, он бы не подловил меня.

— Зачем ты потащил меня в эту больницу? Чтобы познакомить с ним?

— И это тоже. На Шизоглаза можно положиться в случае серьезных проблем. Но я думал сегодня обсудить еще кое-что. Я хотел бы, чтобы ты подключилась к работе клиники. В тебе неплохие задатки медика. И после учебы в Хогвартсе ты сможешь выбрать, работать тебе профессором и учить детей или стать доктором. И тот, и другой вариант позволит тебе жить в Хогвартсе, а нам общаться, даже если ты выберешь Драко.

— Ты изобретаешь для меня варианты выбора?

— Можно перефразирую? Я пытаюсь найти интересные перспективы, чтобы ты делала выбор не под давлением обстоятельств, а по велению сердца. Я не хочу, чтобы ты осталась со мной из жалости и занималась делом, которое тебя раздражает, просто потому, что Темный Лорд выбрал тебя моим доверенным лицом.

— Звучит заманчиво, — подумав, ответила девушка.

Трудно было оценить расстояние. Поездка показалась им короткой, но под землей путь выходил еще короче, учитывая, что они шли пешком. Чуть больше получаса ходьбы не могли соответствовать четверти часа поездки, как бы медленно не плелись фестралы. Или могли? Гермиона никак не могла сообразить.

Впереди показалась небольшая дыра в земле, через нее виднелся кусочек неба, но его хаотично заслоняло что-то темное. Это бесновалась Гремучая Ива. Гарри полез к выходу первым, выглянул из дыры и заметил неестественно торчащий сук. Юноша дотянулся до рычага и повернул его. Ива мгновенно затихла, и ребята выбрались во двор Хогвартса. Когда они отошли от дерева на безопасное расстояние, оно снова принялось бесноваться, а сук принял изначальное положение. Повезло, что поздней осенью здесь было безлюдно. Но внутренний скептик Гарри не преминул заметить, что тайный проход в хорошую погоду очень быстро может стать явным, если им пользоваться без Мантии невидимости.

* * *

На следующий день Шизоглаз появился в кабинете Гарри одновременно с Минервой и Майклом Верресом. Отец Гарри выглядел бодро, но не изменился внешне. Он отказался от омоложения, позволив только излечить болезни. Профессор Веррес шутил, что его не узнают студенты, если он помолодеет. То же решение принял доктор Лео Грейнджер, отец Гермионы. А вот их жены прошли полный курс лечения Философским камнем.

После соблюдения обычных для Хмури формальностей, Гарри вытащил из кошеля очередной брусок золота и протянул ему.

— Аластор, обменяй это в Гринготсе на маггловские деньги. Папа, а вот оборудование, которое нужно для больницы, — вручил он список отцу. — Ты сможешь закупить его?

— Ого! Солидно! — присвистнул Майкл. — В прошлый раз ты был скромнее, Гарри. Частному лицу непросто организовать такую закупку.

— Аластор, у нас есть каналы, по которым мы можем что-то покупать у магглов?

— Надо спросить у Амелии. Ребятки из ДМП тайно взаимодействуют с магглами, — подумал и добавил. — Хм. А еще лучше, я обращусь напрямую к Кингсли Брустверу.

Гарри уже пересекался с Бруствером и знал, что тот обеспечивает связь Министерства магии с маггловским правительством, и его миссия предельно секретна. Кингсли — высокий невозмутимый чернокожий мужчина нравился юноше. Он обладал хорошим чувством юмора, был верным и преданным соратником Дамблдора и состоял в Ордене Феникса.

— Действуй, Аластор. Папа, мистер Хмури даст контакт.

— Я свяжусь с вами, Майкл, когда все выясню и превращу золото в наличность, — пообещал Шизоглаз и исчез в камине, унося брусок.

— Папа, подбери пока все необходимое. О доставке позаботится Шизоглаз.

— Хорошо, Гарри. Ты как?

— Нормально, пап. Теперь нормально.

— Точно? У тебя утомленный вид. Я могу еще что-то для тебя сделать?

— Если понадобится, ты же знаешь, я сразу обращусь. Как мама?

— Замечательно, она передавала тебе привет.

— Передай ей тоже. Я постараюсь к вам вырваться, как только смогу, — немного виновато проговорил Гарри. — Но у меня теперь график не менее напряженный, чем у тебя. Если не хуже. Директриса Макгонагалл, вы доставите папу домой?

— Да, мистер Поттер.

— Папа, не забудь список, — напомнил юноша, пожимая руку Майклу.

Когда они испарились в камине, подняв вихрь дымолетного порошка, в кабинет вошла Гермиона.

— Я не хотела мешать, — сказала она. — Твой отец прав — ты выглядишь усталым.

— Не обращай внимания. Я полночи искал самые новейшие образцы медицинского оборудования. И думаю, не перестарался ли я? Теперь надо разбираться с ними самому, а потом учить докторов, да еще придумать, как все это совместить с магией.

— Могу помочь, у тебя есть копия списка?

— Конечно, — Гарри достал из ящика стола стопку бумаг. — И даже статьи из медицинских журналов. Как только поступит оборудование, сразу пойдут собеседования. Я хочу, чтобы состав персонала был смешанный. Нужно как-то донести информацию до родителей магглорожденных учеников. Может, среди них есть медики.

— Надо дать объявления в газеты Магической Британии, а магглам отправлять сов. Я попрошу у директрисы список магглорожденных и полукровок и займусь этим, — с энтузиазмом откликнулась Гермиона.

— А твои родители не хотят поработать?

— Я отправлю им сову. Папа вряд ли, а мама может согласиться, — после паузы, она произнесла, словно пробуя на вкус. — Больница имени Гарри Поттера. Знаешь, звучит. Мне понравилось это предложение директрисы Макгонагалл.

— Да ну вас. Лучше Клиника имени Гермионы Грейнджер.

— Нет-нет, это будет неправильная клиника. Я отказываюсь в такой работать. А вот в больнице твоего имени подумываю.

— Тогда я согласен, — устало сдался Гарри.

* * *

В доме Грейнджеров произошла первая за много лет размолвка. Они получили от дочери приглашение на работу в Больницу имени Гарри Поттера. Лео отверг предложение сразу, а Роберте захотелось его принять. И теперь разговор шел на повышенных тонах.

— Ты мне нужна в моей клинике. Где я найду замену? — возмущался мистер Грейнджер.

— Меня в твоей клинике может заменить любая выпускница медицинского колледжа. А тут я смогу часто видеться с дочкой. Ты же знаешь, как я за нее переживаю. Мне часто снятся кошмары, что эта жуткая Макгонагалл сообщает нам о гибели Гермионы. Я не могу упустить шанс быть рядом с дочерью! — пыталась утихомирить его Роберта.

— Вечно тебе снятся всякие бредни! Только там нужны не медики, а медтехники. Специалисты по МРТ, УЗИ, рентгенологи и так далее. Ты здесь каким боком?

— В университете я получила высший балл за курс по медицинскому оборудованию. Там нет ничего сложного, Лео, ты же знаешь. Если с этим оборудованием собираются работать всякие маги-целители, первый раз в жизни увидевшие нашу технику, то нам стыдно с нею не справиться.

— Не поздно ты собралась менять профиль?

— Меня слегка омолодили, и энергии прибавилось. Не хочешь пройти полный курс все-таки? Это сильно меняет отношение к жизни.

— Угу. И облегчает предательство..., — вырвалось у Лео, он не успел остановить свой длинный язык и испуганно прикрыл рот рукой.

— ЧТО? Какое еще предательство? — возмущенно зашипела Роберта. — В университете я шла по всем предметам лучше тебя. И согласилась на роль твоего ассистента ради семьи, хотя могла построить свою карьеру. И ты смеешь говорить о предательстве?

— Прости, я не хотел тебя обидеть! — вскричал мистер Грейнджер. — Я просто в шоке! Я не готов к переменам, вот и несу чушь. Но я беспокоюсь за тебя, дорогая. Например, как ты будешь добираться до работы? Или ты меня бросишь и переберешься жить к Герми?

— Она же написала, что средство доставки на работу будет выдано. У них есть способы мгновенного перемещения. А на собеседование меня доставит директриса Макгонагалл.

— А зачем тогда они возят учеников на поезде?

— В замок Хогвартс нельзя аппарировать, но больница не в замке, а в ближайшем к нему поселке. Туда вполне можно переместиться.

— Когда же ты будешь видеть Герми?

— Она будет работать в больнице во второй половине дня. Она уже регулярно туда ходит, там недалеко пешком от замка.

— Она же еще маленькая, чтобы работать, и собиралась стать ведьмой.

— Она у нас очень умная и станет отличным врачом. Я же говорила, у нее твои гены! — подсластила Роберта мужу пилюлю.

— А как ты дашь ответ?

— Гермиона завтра пришлет еще одну сову.

* * *

Вскоре Гарри принялся расширять проход к клинике.

Средняя высота туннеля составляла метр и тридцать сантиметров. Гарри почти дорос до полутора метров. Значит, высоту потолка нужно сделать не меньше. На этот год ему хватит, а потом он углубит проход. Методом частичной трансфигурации он превращал участки грунта в форме усеченной пирамиды в сплошную металлическую балку шириной в десять и высотой в пять сантиметров. Высота пирамиды — тридцать сантиметров, основание — метр, а верхушка — десять сантиметров по ширине балки. К каждому готовому участку балки Гарри прикладывал принесенный в проход Философский камень, делая его трансфигурацию постоянной.

Работа двигалась медленно. За три часа он прошел двести метров. И его силы стали иссякать. А проход не меньше двух километров. Но с этим делом никто не мог ему помочь.

Теперь Гарри чаще просил друзей заменить его за компьютером, и Гермиона с Драко охотно соглашались, а сам возвращался к подземным работам. За пару недель он сумел пройти весь туннель.

* * *

— Пенелопа Клируотер, вы были старостой Когтеврана, подавали большие надежды по административной линии. Почему решили податься в целители?

— Я пробовала работать в других областях, даже в Министерстве, но неинтересно.

— Эта больница будет обслуживать в том числе и магглов. Сможете ли вы относиться к ним равнозначно с другими пациентами?

— Да, вполне. У меня нет предрассудков на эту тему. Вы же знаете это, Гарри Поттер.

— Вам предстоит обучиться работе с маггловскими артефактами. Поэтому с большой долей вероятности вашим начальником также может оказаться маггл. Сумеете ли вы принять подчиненное положение по отношению к нему?

— Да, без проблем. Это даже логично, ведь мне предстоит учиться новому, а для магглов это привычная работа.

— Не совсем. Маггловская техника сложная. Не каждый маггл с нею справится.

— А вы?

— Я способен справиться с чем угодно. Вы же знаете это, Пенелопа Клируотер. Но я нетипичен, как для мира волшебников, так и для мира магглов.

— Значит, мне не о чем беспокоиться. С любой проблемой, которая поставит в тупик даже моего начальника-маггла, мы сможем обратиться к вам.

— Я не всегда свободен, чтобы примчаться на помощь, Пенелопа. Вам часто придется импровизировать. Готовы ли вы к этому?

— Это даже интереснее. Да, я готова.

Гарри сделал пометку в базе данных, и отправил мисс Клируотер к ее будущей начальнице Роберте Грейнджер. На сегодня с него хватит. Он провел не меньше сотни собеседований за пару недель и вымотался до предела. Пенелопу было приятно видеть, она всегда производила впечатление человека, на которого можно положиться. Но сколько было других претендентов на вакансии. Начиная от явных докторов Менгеле во плоти до непроходимых идиотов. Конечно, Гарри умел говорить "нет" подобным соискателям, но все равно на них приходилось тратить драгоценное время.

Набор персонала шел рекордными темпами. Больница уже работала в полную силу. От пациентов-магглов не было отбоя, для них здесь открылись небывалые возможности. Но и многие маги, доверявшие Мальчику-Который-Выжил, обращались за помощью. И когда в тупик вставали целители-волшебники, приходили на помощь маггловские врачи.

Гарри редко попадал на занятия последний месяц. Сначала он работал в подземном туннеле, настраивал технику, набирал и обучал людей. Потом то и дело происходили сбои оборудования, попавшего в неумелые руки, и масса других дел требовала внимания основателя больницы. На обустройство быта и обслуживание техники в итоге нашли людей. Но лечение при помощи Философского камня, Гарри не мог доверить никому. Он бывал на уроках защиты, заклинаний и зельеварения, остальные предметы отрабатывал сам по конспектам Гермионы, используя Маховик Времени на все шесть оборотов. И еще приходилось посещать заседания Визенгамота.

Гермиона ходила в больницу каждый день после занятий. Она заставала Гарри уже смертельно усталым, он явно все больше сокращал время сна. Ей приходилось почти силком отправлять его в замок отдыхать. Она стала реже пересекаться с Драко, зато часто виделась с мамой. Лишь теперь, работая вместе, они по-настоящему сблизились. Роберта не переставала изумляться энциклопедическим знаниям и ловкости дочери, выручавшим ее в отсутствии опыта. Гермиона быстро все схватывала, и вскоре превосходила умением и сноровкой даже медиков с профильным образованием.

Тайну Философского камня Гарри не раскрыл даже Гермионе, но при операциях с ним она часто ассистировала. Что это за артефакт девушка знала, но что именно он делает, нужно было понять самой. И, как с Патронусом, на нее, как назло, нападал ступор. Поэтому она принимала, как данность, получаемые результаты, не вдаваясь в подробности.

Поначалу операции с Философским камнем были экспериментального толка, но с течением времени спектр его применения расширился настолько, что пришлось ввести очередь на его использование, и вскоре она растянулась на месяцы. Всю подготовительную работу выполняли целители, Поттер только закреплял результат, но и это занимало немало времени из-за большого количества операций. Гермиона голову сломала, как наладить работу, чтобы хоть немного освободить Гарри, но он завязал на себя столько процессов и в Школе, и клинике, и в Визенгамоте, что пока это было нереально. Оставалось надеяться, что его нагрузка спадет со временем, когда работа больницы войдет в рутинное русло.

Приближалось Рождество, и Драко пригласил Гермиону на праздничный ужин в Манор Малфой, сообщив, что с мамой он этот вопрос согласовал. Девушка растерялась — она не могла забыть о его опасной родне, и вежливо ответила, что юным леди не пристало ходить к джентльменам в гости в одиночку. А родители-магглы ее сопровождать не смогут. Но если Драко не против пригласить также Гарри, то она подумает.

Драко согласился — это было честно, и отправил матери сову с вопросом насчет Гарри. С Лордом Поттером Нарцисса часто пересекалась в Визенгамоте, хотя о Гермионе слышала от сына намного чаще. Конечно, она согласилась.

Вечером Драко отправил Патронуса к Гарри с приглашением. Тот подозрительно воодушевился, но внес новую корректировку. Так как им с Гермионой без охраны нельзя покидать пределы Хогвартса, то придется обсудить их планы с директрисой Макгонагалл. Готова ли мама Драко принять и ее, если Минерва будет настаивать на их сопровождении? К Леди Малфой снова полетела сова и вернулась с одобрением.

К директрисе они отправились втроем. Она приняла приглашение в штыки, и у них с Гарри состоялся нелегкий разговор. Юноше удалось сломить ее сопротивление, но и речи не было, что она отпустит их одних. Она подумывала, не взять ли с собой и Шизоглаза, но тут воспротивился Драко, напомнив, что у матери не слишком приятные воспоминания об этом авроре, и не стоит праздник превращать в боевую вылазку.

* * *

Но прежде чем оказаться в Манор Малфой на Рождество, троице пришлось пережить еще одно испытание — прием у Горация Слизнорта. Конечно, они обречены были оказаться в списке гостей. У профессора тонкое чутье на людей успешных в будущем, а хватка, как у бульдога. Даже Драко не сумел отвертеться от приглашения.

Гораций намекнул, что неприлично приходить на прием одному. Гарри с Гермионой были признанной парой, а Драко пришлось решать проблему поиска спутницы. Гермиона посоветовала пригласить Дафну Гринграсс, и он счел это хорошим выходом. С их курса присутствовали еще Блейз Забини и Миллисента Булстроуд. Из преподавателей явилась лишь Сибилла Трелони, юная и прекрасная, благодаря целебным свойствам Философского камня. Правда, ума он ей не прибавил, иначе бы не явилась, ведь директриса на завтраке предупредила профессоров, что не одобряет их участие в подобных вечеринках.

Апартаменты Слизнорта были магически увеличены. По периметру зала стояли фуршетные столы, в центре танцевальная площадка, в торце обеспечивала музыкальный аккомпанемент популярная в магическом мире группа Ведуньи, ее солист Мирон Вогтейл когда-то учился у Горация зельеварению и подавал надежды, по словам профессора, но успеха достиг на эстрадной сцене. Около столов толпились гости, уплетали воздушные пирожные магазина "Сладкое королевство" из Хогсмида и вели неспешные беседы под заклинанием Квиетус.

При появлении Гарри и Гермионы, профессор Слизнорт, бодрый и жизнерадостный, поспешил им навстречу в компании с невысоким упитанным человечком, за которым хвостом следовал высокий, бледный и худой мужчина средних лет.

— Добрый вечер, мистер Поттер, мисс Грейнджер, — бравурным тоном приветствовал Гораций ребят, пожимая руку Гарри, целуя руку Гермионы, от чего та чуть не поморщилась, но все же сдержалась. — Счастлив видеть вас на моем скромном празднике. Угощайтесь и развлекайтесь. А также позвольте познакомить вас с главной звездой вечера. Это мой давний ученик известный писатель Элдред Уорпл.

— Приятно познакомиться, — Гарри пожал руку Элдреду, отметив, что ученик выглядит старше учителя, и цепко глянул на мужчину за его спиной, которого пока не представили.

— Взаимно, Гарри Поттер! Невероятно — сам Гарри Поттер! Не я, а вы — главная звезда вечера! — с воодушевлением залопотал толстячок, тряся руку Гарри и не замечая Гермиону, чему та была искренне рада. — Кстати, мне так понравился цветущий вид профессора! А можно мне тоже провести подобную процедуру и скинуть пару десятков лет?

— Присылайте сову в клинику, и вас запишут на прием, — кивнул юноша.

— О! Вы будете в восторге от общения друг с другом! — продолжил Слизнорт, переждав этот обмен любезностями. — Конечно, Гарри Поттер выдающаяся личность, но и ты, Элдред, не скромничай. Я никогда не забуду твои объяснительные по поводу опозданий на занятия! Это было блестяще! Зачитаешься! Уже тогда я понял, что ты далеко пойдешь. Однако, вынужден вас оставить, чтобы приветствовать юных наследников Древнейших Домов Малфоев и Гринграсс.

Гораций кинулся к новым гостям, а Уорпл вцепился в Гарри, словно клещ, и стал вещать о мечте написать книгу о Мальчике-Который-Выжил, потом вспомнил про своего друга Сангвини, неотлучно державшегося рядом с ним, и представил его, как вампира. Снова забыл о нем и принялся расписывать свой будущий шедевр.

— Представляете, Гарри Поттер, какой успех будет у моей книги! — восклицал писатель. — Я опишу страшную ночь в Годриковой лощине. Там будут битвы, гонки на метлах...

— Битвы? — пискнула Гермиона. — Простите, кого с кем?

— Ну, как же — Джеймс и Лили Поттеры против Темного Лорда! Спешите прочитать! Только в книге Эдреда Уорпла! Вся правда о Мальчике-Который-Выжил! Из уст самого героя! Его тяжелое детство после гибели родителей, проведенное в чулане злобной тетки, под грубую брань ее невыносимого мужа...

— А про чулан вы откуда услышали? — вклинился в этот словесный ураган Гарри.

— О, это авторский вымысел. Читателю нужна драма.

— А давайте без чулана, чтобы читатель не отвлекался, — предложил Гарри. — Тогда битва будет смотреться ярче. Представьте себе, Лили Поттер улетает от Сами-Знаете-Кого на метле, унося сына, а тот отстреливается от Темного Лорда, защищая мать.

— Не слишком ли фантастично? — засомневался Элдред. — Малышу чуть больше года от роду, у него и палочки еще нет.

— Нет-нет, абсолютно нормально, — очень серьезным тоном заверил его юноша. — Спонтанная магия. Ему и палочка не нужна.

— У вас действительно были подобные эпизоды? — оживился толстячок.

— Ну, в годовалом возрасте я себя не помню, конечно. Но директриса Макгонагалл считает, что я потому и выжил после Смертельного проклятья, что сам страшнее Темного Лорда. Так что авторский вымысел здесь более, чем уместен.

Гермиона чуть отклонилась назад, скрывшись за Гарри, чтобы Элдред не заметил, что она едва сдерживает смех. А тот, похоже, принимал сказанное Гарри за чистую монету.

— О, спасибо вам, Гарри Поттер! Значит, здесь я могу дать волю фантазии. Я пришлю вам готовую книгу на рецензию. Вы не против?

— Но сперва, наверно, нужно будет ознакомить с нею профессора Слизнорта?

— Конечно. Он всегда первым читает мои произведения. И все-таки про чулан очень хотелось бы упомянуть.

— Тогда лучше не чулан, а подвал с крысами, малыш будет с ними сражаться. Ведь мой от... отчим, — быстро поправился Гарри, чуть себя не выдав, и слегка сжал локоть Гермионы, чтобы та не рассмеялась, — профессор биохимии, это вроде зельеварения, но еще страшнее. Биохимики проводят жуткие опыты на крысах, отчего получаются мутанты. Представьте себе крысу ростом с волка! Обязательно опишите эпизод боя с такой тварью в книге, и пусть мне будет пять лет. Нужно пощекотать нервы читателям.

— Вам нравятся боевики, молодой человек? — подозрительно спросил писатель.

— Конечно, а кому они не нравятся? — очень убедительно удивился Гарри. — Вы же пишете для массового читателя, вот и добавьте драйва. А то чулан — это как-то уныло, так вы до самоубийства героя доведете. Кому интересно читать про забитую жертву? Герой должен быть победителем! Пусть он голыми руками душит крыс размером с теленка.

— Ну, ладно, если вы так считаете... — задумался Элдред.

— Прошу нас извинить, подошли наши знакомые, мы хотели бы их поприветствовать, — воспользовался Гарри его замешательством и откланялся.

Блестяще отделавшись от надоедливого писателя, Гарри с Гермионой спаслись в компании Седрика Диггори и Чжоу Чанг, которых уже успел поприветствовать Слизнорт, но еще не навязал им в собеседники никого из своих гостей. Не то, чтобы Гермиона дружила с Чжоу, но та была неглупа и предпочла послушать веселый рассказ про то, как Гарри обвел вокруг пальца чванливого зануду, чем общаться с этим самым занудой.

А вот Драко повезло меньше. Миллисента Бурстроуд вцепилась в Дафну и потащила ее знакомиться с вампиром Сангвини. "Высоким, худощавым и интересным" — по словам Миллисенты. И Малфой с Блейзом Забини были вынуждены составить им компанию.

Вечеринка набирала обороты. Далеко не все напитки были безобидны. Едва удалось замять инцидент, когда перебравший лишнего Кормак Маклаген, оставив свою даму Мариэтту Эджком, принялся приставать к Гермионе. Гарри пришлось подключить темную сторону, чтобы утихомирить смутьяна. До применения палочек, к счастью, не дошло.

После этого Гарри с Гермионой решили, что с них хватит, пора уходить, но надо было выручить Драко. Седрик Диггори согласился сыграть роль курьера и передал мисс Гринграсс записку, в которой ее просили выйти из залы. Она извинилась перед собеседниками, и они с Драко сбежали от вампира, уже весьма заинтересованно поглядывавшего на девушек, напрочь забыв про своего спутника Элдреда, пока тот отошел выпить рюмочку и уложить в голове поток информации, полученной от самого Мальчика-Который-Выжил.

Впрочем, уже выходя из апартаментов Слизнорта, они заметили, что Блейз Забини тоже сумел воспользоваться ситуацией и удрать от Сангвини, утащив разочарованную Миллисенту за собой. Все же не зря он был четверным агентом в военных играх Квиррелла — быстро соображать умел. Правда, мисс Булстроуд в отместку не дала ему совсем уйти с вечеринки и потащила на танцпол. А вампир вернулся к своему приятелю.

С мероприятия компания Гарри ушла по-английски, не прощаясь, иначе Гораций не позволил бы им сбежать. Они некоторое время постояли в коридоре, со смехом обмениваясь впечатлениями, а потом разошлись в разные стороны. Седрик с Чжоу к жилому отсеку факультета Пуффендуй, Дафна с Драко к своим комнатам в подземельях Слизерина, а Гарри с Гермионой к себе в апартаменты на верхний ярус Хогвартса.

* * *

Но даже прибыв в Манор Малфой, ребята никак не могли отойти от ужасной вечеринки у Слизнорта, рассказывали, как сбежали с нее, и клялись, что ноги их больше не будет на подобных мероприятиях.

Тем временем миссис Малфой устроила прием по высшему разряду. Замок утопал в еловых ветках, шарах, гирляндах и других рождественских украшениях. Домовые эльфы наготовили много вкусностей. Драко, излучая аристократический лоск, развлекал гостей светской беседой, а после ужина потащил всех на экскурсию, показывая чудеса замка.

Гарри с Нарциссой отстали от остальных, беседуя о делах Визенгамота. А Драко гордо показывал свой родовой замок и рассказывал его историю. Директриса Макгонагалл с интересом оглядывалась, она была здесь впервые. Они вошли в большую залу в готическом стиле с колоннами и фресками на потолке и стенах. Гермиона прошла вперед, разглядывая мрачные изображения старых битв.

Вдруг из-за колонны выскочила безумная ведьма с гривой черных волос, схватила девушку единственной рукой, вырвала из ее мантии палочку и приставила к ее горлу.

— Никому не двигаться, — зашипела она. — Наконец, племянничку удалось привести грязнокровку прямо мне в руки! Я убью ее за то, что она посмела вмешаться в планы моего господина! — хрипло прорычала она и дико захохотала.

— Тетя Белла, отпустите ее, — испуганно закричал Драко.

Минерва выхватила палочку и направила ее на свой самый страшный кошмар.

Гарри с миссис Малфой неспешно подходили к зале. Но когда послышались крики и жуткий хохот, они рванули вперед.

— Беллатриса, как ты здесь оказалась? — осторожно спросила Нарцисса с дрожью в голосе, первой вбегая в залу.

— Молчи, предательница, ты принимаешь в своем доме врагов Темного Лорда! — завизжала самая жуткая колдунья Магической Британии.

Вдруг в зале похолодало до абсолютного нуля и зазвучал леденящий душу голос, которого давно не слышали эти стены.

— Моя дорогая Белла, я снова вижу тебя. Отпусти девчонку, с ней разберемся позже.

— Мой Лорд, ты выжил! — взвыла ведьма и, отшвырнув Гермиону к Драко, упала на колени перед юным магом, которого все раньше знали под именем Гарри Поттер.

Драко поймал Гермиону, прижал к себе, и теперь они, окаменев от ужаса, смотрели на Темного Лорда, воплотившегося в их друге.

— Прошу всех присутствующих оставить нас одних. — звучал жуткий голос, и сердца людей сжимались в смертной тоске. — Я надеюсь найти вас всех в гостиной после нашего разговора с моей дорогой Беллой. Не советую разочаровывать меня.

Упрашивать никого не пришлось. Минерва с Нарциссой схватили испуганных ребят и ретировались из залы.

— Мой Лорд, твоя недостойная слуга решила, что потеряла тебя окончательно, — выла Белатрисса, стелясь перед юношей по холодному каменному полу.

— Моя дорогая Белла, меня невозможно убить, — Гарри подпустил раздражения в голос, пытаясь скрыть дрожь, усилием воли ему приходилось заставлять себя твердо стоять на месте, не отступая от ведьмы, хотя она уже почти касалась его коленей. — Пора бы тебе это усвоить.

— Я по-прежнему нужна тебе, мой Лорд? Ты давно не давал знать о себе. И я решила сбежать от той знахарки, на которую ты меня оставил.

— Надеюсь, она жива? — Гарри вспомнил жизнерадостную ведьму на берегу моря, и сердце его замерло от ужаса. — Мне еще пригодятся ее услуги, моя дорогая Белла.

— Конечно, мой господин. Ты же приказал не причинять ей вреда, когда забирал мою руку. Я не осмелилась бы ослушаться тебя. Только стерла ей память о себе и тебе, — Гарри тихонько выдохнул при этих словах. — Ты по-прежнему используешь облик того ребенка?

— Я работаю под прикрытием личности мальчишки после неудачи с воплощением. Ты посмела раскрыть меня сегодня, — юноша добавил гнева в голос, и на лице женщины отразился ужас, она уже почти визжала.

— Прости меня, мой Господин! Мучай меня, пытай! Позволь заработать твою благосклонность. Я могу убить всех свидетелей!

— Этого делать нельзя, я сам лишу их памяти. А ты нужна мне для другой цели, дорогая Белла. Есть ли в Манор Малфой Омут Памяти? Я хочу глянуть твои воспоминания. Меня не оставляет ощущение, что я что-то упускаю. Поэтому потерпел неудачу при воплощении.

— Я все забыла, мой лорд, — взвыла несчастная. — Дементоры все высосали.

— Этого ты не могла забыть. Я вложил в твою память то, что не интересует пожирателей жизни. Ты даже не знала об этом. Так есть ли Омут Памяти здесь?

— Нет, мой господин.

— Тогда мне придется протащить тебя в замок Хогвартс, моя дорогая Белла, чтобы иметь возможность просмотреть все, что мне необходимо.

— Как ты сможешь это сделать?

— Что за глупые вопросы? — ледяной голос Гарри теперь звучал недовольно, словно он разочарован в ее уме. — Для меня нет ничего невозможного, ты же знаешь. Но мне придется тебя усыпить. Ты готова?

— Я готова умереть ради тебя, мой лорд.

— Тогда, Сомниум.

Беллатриса почти валялась в его ногах, поэтому падать ей было недалеко.

Гарри выдохнул, его колотила дрожь. Усмирив дыхание, он начал трансфигурацию. Ему пришло в голову, что Белле нужно оставить одежду, чтобы не создавать неловких ситуаций при отмене чар, как было с Гермионой. Механику процесса он понимал благодаря знаниям о частичной трансфигурации, но увеличивался объем работы. А ее надо проводить предельно быстро, иначе Нарцисса или Минерва успеют вызвать помощь. Увеличивать количество свидетелей совсем не хотелось, но сил у него было немного.

Конечно, он уже трансфигурировал Темного Лорда, но и тогда довел себя до почти полного истощения магических сил. А сейчас ему нужно поддерживать трансфигурацию на еще паре колец, украшавших его пальцы, и ни одну нельзя снять.

А еще надо проверить, давно ли он продлевал срок трансфигурации на кольце с изумрудом. Это самое важное после трансфигурации Беллатрисы. На это должно хватить сил, просто обязано. А если будет полное истощение? Темный Лорд может вырваться. Стала подступать паника. В горле у Гарри защипало. Отставить! Гарри добавил холода в свои вены. Сейчас нет времени на слезы, нельзя позволить себе расслабиться. Волдеморт лишен памяти, к тому же Амелия с Шизоглазом поставили на кольцо дополнительные охранные заклинания. Все будет хорошо.

* * *

Они выскочили из большой залы и опрометью кинулись по длинному коридору в гостиную. Когда все оказались внутри, Нарцисса произнесла запирающее заклинание и высокие обитые сверкающим металлом двери захлопнулись. А хозяйка дома и директриса Макгонагалл приняли боевые стойки и направили палочки на дверь.

Драко всю дорогу почти нес Гермиону, она дрожала, а ее зрачки были расширены от ужаса. Влетев в гостиную, он усадил ее на ближайшую кушетку и обнял. Но когда двери захлопнулись, она закричала:

— Нельзя! Там же Гарри! Это же Гарри! Неужели вы не понимаете? Это Гарри! Она убьет его! — Гермиона горько заплакала.

— Это Темный Лорд, девочка. Он бывал в Малфой Манор. Высокий тембр голоса мальчика не мешает его узнать, — глухо произнесла миссис Малфой, ее глаза тоже были расширены от жуткого страха. — Я хорошо помню этот голос, его холод и интонации.

— И я! — мрачно подтвердила Минерва.

— Нет! Гарри имитирует его голос! — Гермиону трясло от рыданий. Драко прижимал ее к себе в тщетной попытке успокоить. — Директриса Макгонагалл, его надо спасти!

— Имитация могла обмануть нас, но не Беллатрису, — жестко отрезала Нарцисса.

— Я уже видела такое, это его темная сторона! Пустите меня к нему, пожалуйста, — прошептала девушка ослабевшим голосом.

— Что значит темная сторона? — резко спросила миссис Малфой, но ей не ответили.

Минерва быстро подошла к Гермионе и опустилась перед ней на колени, их лица оказались на одном уровне. Глаза пожилой ведьмы были полны тревоги.

— Мисс Грейнджер, поверьте, туда сейчас нельзя. Если это Гарри, мы будем ему только помехой. Мистер Поттер сильнейший волшебник Магической Британии. То, что может он, я не могу даже понять, сколько бы он мне не объяснял. Он сильнее Темного Лорда и с Беллатрисой Блэк справится. А если это Сами-Знаете-Кто, то мы пропали, — беспомощно закончила пожилая ведьма.

— Гарри Поттер сильнее вас? — ошарашенно уточнила мама Драко.

Директриса Макгонагалл кивнула.

— Так, может, Сами-Знаете-Кто давно овладел мальчишкой?

— Нет, мама, мы хорошо знаем Гарри, — подал голос Драко. — Темный Лорд никогда не использовал науку магглов, а Гарри силен потому, что совмещает науку и магию.

— Может, стоит вызвать помощь? — предложила Минерва.

— Кто с ним может справиться? — скептически спросила Нарцисса.

— Шизоглаз, Амелия Боунс, Августа... — начала перечислять Макгонагалл.

— Чушь! — оборвала ее хозяйка дома. — И вы это знаете не хуже меня.

— Если объединим усилия, то...

— Ничего это не даст!

Нарцисса и Минерва умолкли, выдохшись. Минуты тянулись бесконечно. Нервы были напряжены до предела. В доме стояла гробовая тишина. Домовые эльфы куда-то попрятались. И совершенно непонятно, что происходило в зале с колоннами. Они боялись даже думать об этом.

— Кто-то идет! — вдруг сказал Драко.

В дверь гостиной слабо постучали.

— Это Гарри, откройте, — раздался тихий голос.

Гермиона умоляюще глянула на Нарциссу и кинулась к двери. Нарцисса растерянно посмотрела на Минерву, но та кивнула, и миссис Малфой произнесла отпирающее заклинание. Девушка распахнула дверь, поддержала падающего Гарри, довела его до кушетки, усадила и устроилась рядом, обнимая.

— Минерва, — голос Гарри опустился до шепота. Его била дрожь, Гермиона чувствовала это и прижималась к нему, пытаясь согреть. — Помогите. Мне нельзя терять сознание.

Директриса Макгонагалл произнесла несколько заклинаний, дающих силы при магическом истощении. Вид у нее был жутко встревоженный. Очевидно, она знала, почему ему нельзя терять сознание. На лицо юноши стали возвращаться краски.

Драко впервые видел, как Гарри обнимает Гермиону, и его грызла ревность. Кинув на него взгляд, Гарри почувствовал это и мягко отстранил от себя девушку, многозначительно посмотрев ей в глаза.

— Спасибо, мне уже лучше, — тихо сказал он, и Гермиона кивнула ему с пониманием. Драко осознал смысл этой пантомимы, но все никак не мог успокоиться.

— Именно поэтому я и не хотела вас сюда пускать, мистер Поттер, — с укором произнесла Минерва, закончив с заклинаниями. — Я боялась, что она здесь появится.

— Именно поэтому я сюда и рвался, — слегка окрепшим голосом ответил Гарри. — Я надеялся, что она здесь появится. Она мне нужна.

— Зачем? — удивленно спросила Гермиона.

— А вот этого я не могу сказать.

— Объясни, что за чертовщина происходит? — выкрикнул Драко.

— Я и сам не во всем до конца разобрался. Но готов ответить на ваши вопросы, — уже почти ровным голосом сказал Гарри Поттер.

— Кто убил моего отца? — голос Драко срывался.

— Люциус Малфой пал от руки Темного Лорда.

— А говорили, что Пожирателей смерти убил профессор Квиррелл или Девид Монро, — тихо произнесла Гермиона.

— К моему большому сожалению, это не так, — вопрос: "Почему, профессор Квиррелл, почему?", по-прежнему болью отзывался в душе юноши, но он не стал ничего пояснять.

— Это ты Темный Лорд, Гарри? — резко спросил Драко.

— Нет, и не собираюсь им становиться, — спокойно ответил тот.

— Почему же Беллатриса приняла тебя за него, и вела себя так, словно вы уже с нею встречались? — в отчаянии выдавил Малфой.

— Потому что я вытащил ее из Азкабана, как верно догадался твой отец.

— Ты?! Это был ты?! — вскричали уже все.

— Но зачем? — Гермиона смотрела на него с ужасом.

— Без нее Темный лорд не мог воплотиться, ведь для этого нужна рука верного слуги, кровь врага и кости предка, а без воплощения я не мог его победить. Фоукс понял меня — я выполнял свое предназначение.

Наступила оглушающая тишина.

— Вы действительно заключили сделку: оживление Гермионы на оживление Темного лорда? — растерянно спросил Драко.

— Да, — просто ответил Поттер.

— А откуда он взял кости предков и все остальное для Гермионы?

— В этом не было нужды, ведь я похитил ее тело, — смущенно пояснил Гарри.

Гермиона и Минерва пораженно уставились на него, а Драко растерялся.

— Откуда у тебя берется такой холод в голосе, как у Сам-Знаешь-Кого? — снова ринулся в бой юный Малфой.

— Вечером 31 октября 1981 года в Годриковой лощине Волдеморт убил моих родителей, но вовсе не пытался убить меня, он хотел сделать живого человека своим крестражем. И эта попытка стоила ему потери тела. Однако его задумка все же удалась — отпечаток его души поселился в моей душе.

Минерва смотрела на Гарри во все глаза, Амелия Боунс и Альбус Дамблдор делали очень близкие предположения, но это объяснение было единственно правильным. Нарцисса тоже была мрачно задумчива.

— Это и есть твоя темная сторона? — выпалила Гермиона.

— Да. Однако, у крестражей есть ограничение, они могут овладеть только душой того, кто принимает их добровольно или слишком слаб, чтобы сопротивляться. Волдеморт ошибся, думая, что с душой младенца легко справится. В итоге я полностью контролирую свою темную сторону, и даже прибегаю к ее помощи иногда. Был единственный момент, когда я чуть не потерял себя — при первой встрече с дементором. Тогда меня спасла Гермиона, — он нежно коснулся руки сидящей рядом девушки.

— Поэтому тебе нельзя терять сознание? — робко спросила Гермиона.

Гарри просто кивнул.

— Как же он вернулся? — после долгой паузы подала голос Нарцисса.

— У него не один крестраж, к сожалению. А слабых или тщеславных людей немало.

— Значит, он снова может повторить этот трюк?

— Пока я жив, не может. Я же сказал, что победил его. Как я это сделал, не могу сказать, это знание слишком опасно. Но при любом варианте, я снова смогу его победить, я просто знаю, как. А он так и не понял, как проиграл.

Это было не совсем верное утверждение, но Гарри счел, что сейчас важнее успокоить своих союзников, а проблемы решать по мере поступления.

— Где сейчас моя сестра? — внезапно спросила Нарцисса.

— Она вас больше не побеспокоит, — Гарри смотрел ей прямо в глаза, стараясь не думать о кольце из платины с дымчатым топазом на пальце, хотя барьер окклюмента он привык поддерживать всегда. Но если миссис Малфой и была легилиментом, попыток проникнуть в его мысли он не ощущал.

— А за сына я могу быть спокойна? — однако мать Драко была проницательна, или это материнская так интуиция проявилась, но юноша отвел взгляд.

— Драко — мой друг! — усилием воли он заставил себя снова смотреть на нее в упор. — Я сумел победить Темного Лорда, не потеряв никого из тех, кто считал себя моим другом. Я не буду утверждать, что вашему сыну не угрожает опасность. Тем, кто рядом со мной, она всегда угрожает. Но я приложу все усилия, чтобы защитить близких мне людей. Я всегда стараюсь так делать.

— Вам было страшно? — сдалась Нарцисса, решив сменить тему.

— Скорее трудно. Противник не уступал мне интеллектом, а вот опытом превосходил. И уже на следующий день я узнал, что он сумел выбить у меня еще одну фигуру.

— В смысле? — Нарцисса только знакомилась с Гарри и принцип его мышления был ей внове, а вот Драко уже догадывался, что сейчас услышит.

— Наше противостояние напоминало шахматную партию. Был момент, когда он лишил меня сразу двух друзей, Драко и Гермионы. Их я сумел вернуть, а утром после схватки выяснил, что потерял Люциуса, в роковую минуту он принял неверное решение, и его вернуть я не в силах...

— Если бы ты знал, что отец находится среди твоих врагов, — перебил Драко, — ты мог бы его спасти?

— Я думал об этом долгими ночами, просыпаясь от кошмаров и лежа без сна, — серьезно ответил Гарри. — Но и сейчас я не вижу ни малейшего шанса на его спасение. Мне едва хватило сил. Были моменты, когда я терял надежду. Люциус мог остаться в живых только в одном случае — если бы не явился на зов. Я ругаю себя последними словами, что не сумел донести до него мысль, что не проиграю этот бой, не имею права проиграть, никогда не оставлю вас без защиты.

— И я не сумел объяснить это отцу, — печально произнес Драко.

— Вы считали моего мужа своим союзником? — опомнилась Нарцисса.

— Я же объяснял тебе, мама! — возмутился Драко.

— Мы пришли к соглашению по многим ключевым вопросам стратегического значения и подписали договор. Мне нужен был Люциус, мне его сейчас не хватает. Это еще одна причина, почему я здесь. Мне нужна ваша поддержка в Визенгамоте.

— Вы же понимаете, мистер Поттер, если я открыто встану на вашу сторону, то потеряю влияние на фракцию поборников чистоты крови. Без Люциуса мне и теперь нелегко.

— Но если Древнейший Дом Малфоев будет иногда придерживаться нейтралитета, то я легче смогу пробить нужные мне решения. Кстати, подпись вашего мужа под договором ведь должна обязывать и вас его соблюдать?

— Мне надо будет с ним ознакомиться подробнее, — задумчиво произнесла Нарцисса, — я не все бумаги еще разобрала и изучила. И вообще, зачем вы нам все это рассказали? Вы собираетесь лишить нас памяти?

— А что вы узнали сегодня? — спокойно поинтересовался Гарри.

— Что у вас есть темная сторона.

— Это известно всему Хогвартсу.

— Что вы вытащили Беллатриссу из Азкабана.

— Вы не станете сообщать это аврорам, иначе они заинтересуются, что она делала в вашем замке. К тому же Дамблдор об этом знал. Меня тогда реально похитил Сами-Знаете-Кто. Мне пришлось ему помогать.

— Темный Лорд не умел вызывать Патронуса! — в величайшем изумлении воскликнула Нарцисса. — Как же вы защитились от дементоров?

— Я просто сказал им "Бу!", — усмехнулся Гарри.

— Вы издеваетесь?

— Нет, мы это видели с Гермионой, и весь Визенгамот видел, — подтвердила Минерва. — Я же говорю, что даже понять не могу, как он делает некоторые вещи.

— Миссис Малфой, если вас это успокоит, то и Дамблдор не мог этого понять, — медленно и веско проговорил Гарри. — И я не могу никому это объяснить. До понимания этой тайны каждый должен дойти сам.

— Еще мы узнали, что это вы победили Темного Лорда, а не эта девочка, — задумчиво продолжила Нарцисса.

— А вы представьте, что будет, если это достоверно подтвердится для членов вашей фракции? Многие и так догадываются, конечно. Но не предпринимают никаких действий, не будучи уверенными в ситуации. Вы хотите новой войны? Хотите вынудить меня убивать? Я не хочу смертей, но я не Дамблдор — поражения я не допущу. Моя рука не дрогнула, когда я уничтожил Темного Лорда. Нарцисса, я хочу мира, но готов к войне. Готовы ли вы к ней? И ради чего? Я предлагаю вам союз. Я хочу сделать Драко министром со временем, — на этих словах юноши, Гермиона встрепенулась и изумленно поглядела на него, но он спокойно продолжал, — и с его помощью проводить мирные реформы, которые улучшат жизнь. Неужели, это вам не по душе?

— Вы действительно хотите уничтожить Азкабан?

— Да, я был там, и большая часть моих кошмаров оттуда. Это место не должно существовать.

— Но дементоры разлетятся по всему миру.

— Не успеют. Я знаю, как с этим справиться.

— Их невозможно уничтожить!

— Иногда у меня получается невозможное.

И снова на него были устремлены пораженные взгляды.

— Я больше ничего не скажу. Слишком опасно, — продолжил Поттер в полной тишине. — Я не тороплю вас, миссис Малфой, но очень надеюсь на положительный ответ.

— Вы способны уничтожить дементора? — наконец, обрела голос Нарцисса.

— Я расту и развиваюсь, со временем я буду способен добраться до звезд, а сейчас я закончу разговор, — Гарри поднялся, его слегка качнуло, но он быстро взял себя в руки. — Это действительно опасно. Жду вашего решения. Нам пора. Драко, миссис Малфой, спасибо за гостеприимство, — он кивнул им и направился к каминной сети. Гермиона с Минервой тоже встали. Драко взял Гермиону за руку, но девушка была вялой и усталой от потрясений этого вечера и только робко улыбнулась ему. А директриса перед входом в камин тихо уточнила у Гарри, кивнув на новое платиновое кольцо с дымчатым топазом на его пальце:

— Вы собираетесь тащить это в Хогвартс, мистер Поттер?

— А соседнее вас меньше смущает? — язвительно, но чуть слышно откликнулся он, кивая на кольцо с изумрудом.

— Соседнее вы не планируете оживлять.

— Пока не планирую оба, но новое меня пугает меньше, чем старое.

* * *

В гостиной огромного замка остались двое: светловолосый юноша и его мать.

— Мама, а почему мы присоединились к Темному Лорду?

— Потому что за ним была сила.

— Но ведь он убивал и пытал даже собственных сторонников, не говоря о том, что весь остальной мир он утопил в крови.

— Вот поэтому лучше было быть его союзниками, а не противниками.

— А Гарри победил его. Значит, теперь сила за ним. Почему же мы не присоединяемся к нему? Тем более он бережет и защищает своих сторонников.

— Потому Лорд Поттер и не воспринимается, как сила, которую нужно бояться. А еще он против поборников чистоты крови.

— Мама, ты же жила среди магглов, разве они не люди?

— Люди. Но не маги.

— Но и в их семьях рождаются волшебники. Откуда в них берется магия?

— Не знаю. Почему тебя интересует эта тема? Из-за этой девочки?

— Да, мама. Она не грязнокровка, я теперь это точно знаю и почти уверен, что магглорожденных вообще не существует. У них у всех есть волшебники среди предков.

— Ты сможешь мне объяснить все это подробнее, Драко?

— А ты готова поменять свою точку зрения? Или отбросишь мои аргументы, словно бред, если они тебе не понравятся, не подойдут политически и все такое?

— Я видела, как ты смотрел на эту девочку, как испугался за нее и ревновал, когда она кинулась помогать Гарри. Я знаю, как выглядит любовь, и готова помочь своему сыну. Тем более у тебя есть соперник, и помощь тебе нужна. Но твои аргументы должны быть убедительны. Если ты не сумеешь доказать свою правоту мне, тем более нам не удастся доказать ее нашему кругу. А без этого ее не примут, от нас отвернутся. И плакала твоя политическая карьера. А этого я допустить не могу.

И Драко все рассказал матери: о первых экспериментах в науке о крови, когда они с Гарри испугались, что магия уходит из мира, о генетических исследованиях, способных исключить появление сквибов в семьях магов, о Пруэтах и Перевеллах — предках Гермионы, о том, что зная родословную Гермионы, доказать ее чистокровность в Визенгамоте нельзя. Чем дольше он говорил, тем задумчивее становилась Нарцисса. Наконец, он закончил.

— Драко, вы с Гарри упускаете один момент в своих рассуждениях. Магглов около семи миллиардов. А волшебников от силы пара миллионов во всем мире. Если маги продолжат с ними скрещиваться, то магия просто рассеется среди них. И вероятность рождения волшебника среди магглов будет стремиться к нулю.

Нарцисса нашла единственный аргумент, который они не учли. Драко помрачнел.

— Надо будет сказать об этом Гарри, — пораженно произнес он. — Возможно, это он перейдет на сторону поборников чистоты крови, когда до него дойдет эта мысль.

— Несмотря на соперничество, вы с Гарри друзья?

— Еще год назад я бы ответил нет, но сейчас склоняюсь к да. Гарри патологически справедлив, и я ему действительно нужен. Он даже готов уступить мне Гермиону, если она выберет меня. Он на многое открыл мне глаза, и я всегда могу рассчитывать на его поддержку. И он умеет слушать, мама. Он умен и силен в магии, но не кичится этим. У него неистребимое желание учить и помогать, — немного подумав Драко решился задать давно мучивший его вопрос. — Мама, а правда магглы летали на Луну?

— Насколько я могу судить, никто из них в этом не сомневается, — задумчиво глядя на сына, ответила Нарцисса. — Кроме того, их беспилотные аппараты достигали Венеры, Марса и других планет Солнечной системы и даже садились на них, а два таких аппарата сейчас летят в далеком космосе к другим звездам. В стратосфере же по орбите Земли движется космическая станция, где постоянно живут и работают ученые, периодически сменяя друг друга. И я слышала, что магглы готовят миссию на Марс, собираются создать там базу.

— И все это без малейшей капельки магии, — тихо произнес юноша.

— Поэтому ты стал союзником Гарри Поттера?

— Он открыл передо мною неизведанный мир, и я захотел узнать о нем побольше. И этот мир манит меня все сильнее, чем больше я его узнаю.

— Понимаю. Я подумаю, можно ли помочь твоей даме сердца. Насчет союза с Домом Поттеров пока ничего не скажу. Пусть Гарри сам еще разберется в ситуации. Если у него получится решить проблему со сквибами, то у нас появится тема для серьезной беседы. Этим можно заинтересовать чистокровные семьи, и я не буду ничем рисковать. Но пока ничего этого нет, я не могу ставить под сомнение репутацию нашей семьи.

— Спасибо, мама.

* * *

По прибытии в Хогвартс Гарри отвел Гермиону в ее комнату. После пережитого шока ей требовался отдых. А сам с восстановленными Минервой силами кинулся в лабораторию, тщательно закрыл дверь заклинанием Алахоморра и произнес пароль: "Цена Феникса", открывающий вход в помещение, доставшееся ему в наследство от Дамблдора. Хогвартс перенес Зал Памяти в апартаменты Гарри сразу, как они были созданы, а теперь вход в него переместился в недавно появившуюся лабораторию.

Гарри шел между рядами колдографий и сломанных палочек и думал, как реальность отличается от ожиданий. Дамблдор полагал, что за время борьбы Гарри с Волдемортом Зал пополнится множеством памятных знаков. Но появилось только три, и два из них ныли в душе незаживающими ранами: Квиринус Квиррелл — любимый учитель, несмотря ни на что, и Люциус Малфой — тяжелая потеря и неизбывное чувство вины. Третья колдография попала в Зал потому, что Уолден Макнейр бросил вызов Темному Лорду в тот вечер, когда Гарри сумел победить. Он не был знаком Гарри, но погиб, пытаясь ему помочь.

В то время, как Дамблдор терял своих людей сотнями, Гарри потерял троих. При этом Дамблдор — светлый волшебник, неспособный на убийство, а Поттер — убийца, но он покарал убийц многих, чьи колдографии появились здесь при Дамблдоре. И кто прав?

Гарри шел по узкой тропе меж разрушенных жизней и прерванных грез, взорванных миров и погасших светил, по дороге боли и скорби. Шел и понимал, что не сможет привести сюда Беллатрису Блэк, не имеет права допускать убийцу в храм памяти ее жертв.

Но Омут Памяти был здесь, и юноша не знал, можно ли перемещать его отсюда куда-нибудь. Оставлять Беллу без присмотра нельзя. А ее воспоминания о Темном Лорде не поместятся в фиал вроде тех, что стоят у колдографий. Нужен сосуд побольше и не один. Перенести все данные необходимо за одну попытку, опасно откладывать на вторую. Беллатриса была безумна еще до встречи с Волдемортом — это он сам признал. Нельзя давать ей даже шанса усомниться в Гарри и обхитрить его.

Еще надо подумать, как составить задание Беллатрисе, какие воспоминания нужны. В одной книге Гарри читал про жестокого властителя, создавшего себе живой диктофон. В мозг верного офицера был вживлен чип памяти, и он записывал каждый шаг своего патрона. Под конец своей жизни этот офицер признал, что девяносто процентов записей включали миллионы приемов пищи, омовений, просмотра глупых видео и тому подобное, и лишь в десяти процентах можно было найти крохи ценной информации.

Наверняка, и среди общения Беллы с Темным Лордом содержится много мусора и моментов, мерзких и неприятных для Гарри. Но как понять, куда и как именно Волдеморт заложил информацию, переданную ему Василиском?

Ладно, он сделает это когда-нибудь потом. Сейчас он устал и не готов к такой сложной операции. Важнее найти ген магии, а Беллатриса от него никуда не денется.

— "Это и будет нашей официальной причиной для бездействия?" — саркастически поинтересовался его внутренний слизеринец.

— "Эй, ты на что намекаешь?" — вскинулся грифиндорец.

— "Не кажется ли вам, что такое дело не стоит откладывать на потом? Оно может настать слишком поздно?" — пояснил слизеринец.

— "И что же случится, по-твоему?" — спросил когтевранец.

— "Директриса в курсе, что это за кольцо. Она может его забрать".

— "Почему же сразу не забрала? — парировал когтевранец. — Не нагнетай. Она тоже не горит желанием сталкиваться с Беллатрисой. И нам пока рано".

— "Да, мало ли кому это колечко приглянется..." — упорно гнул свое слизеринец.

— "Ну, это уже перебор! — возмутился грифиндорец. — У нас его забрать не каждый решится, все же мы успели заработать кое-какую репутацию!"

— "Ладно, ладно, — сдался слизеринец, — но я вас предупредил".

Чтобы не терять время попусту, Гарри решил сделать тайник в стене за чашей Омута памяти. С помощью частичной трансфигурации и левитации он вынул из стены большой камень, вырезал из него выдвижной ящик и задвинул его в стену. Фасадная часть ящика, будучи частью изначального камня, идеально слилась со стеной. Из вырезанных остатков камня Гарри соорудил небольшой столик и поставил его рядом с чашей. На этом он счёл подготовку к операции на данном этапе достаточной.

Рождественские каникулы закончились, и коридоры Школы наполнились учениками.

Он снова ждал ее невидимкой там, где она собиралась спрятаться под один из Даров Смерти, шепнул Квиетус и нырнул с нею под Мантию. Она привыкла к его маневрам и даже ждала их, но всегда вздрагивала от его касаний и присутствия рядом. Оставаться друзьями с ним не выходило. Смесь обезоруживающей искренности и сдержанной чувственности с острым ощущением опасности от осознания, кто он такой, не давало шанса на ровные отношения. Она всецело доверяла Гарри, хотя уже успела погибнуть из-за него, а вот Драко опасалась, хотя он так старался завоевать ее любовь и доверие. И одновременно ее тянуло к нему, как магнитом. В Большой зале, в классе Защиты и в коридорах Хогвартса она буквально кожей чувствовала его появление, и ей едва хватало сил, чтобы не выдать себя.

— Прости меня, я испугалась за Гарри, — прошептала она.

— Извини за жуткую выходку моей тетки, — произнес он, целуя ее руку. — Я чуть не умер от ужаса, когда она схватила тебя. Никогда ни за кого так не боялся. Я хочу защитить тебя от всего мира. Иногда мне снится, что тебя снова нет, и я просыпаюсь в холодном поту.

Ей были приятны эти речи, но вдруг Драко встрепенулся, что-то вспомнив.

— Мне надо срочно поговорить с Гарри, — серьезно сказал он. — Мама навела меня на кошмарную мысль. Он должен ее услышать.

— Сегодня он здесь, опять работает в лаборатории, — встревожилась Гермиона. — Пойдем к нему прямо сейчас.

Они вновь шли под Мантией, держась за руки, и Драко любовался своей спутницей.

— Знаешь, когда я понял, что ты самая красивая девушка во вселенной? — спросил он, и сам ответил. — Когда ты победила меня в битве. Я не мог не восхищаться тобой, как бы ни сердился. Словно Темная Леди древности, ты была воинственна и прекрасна в гневе.

— Драко, не смущай меня, ты же давно понял, что это была не совсем я. Темный Лорд признался Гарри, что ему пришлось сделать не меньше десятка подходов, чтобы сломить мою волю и навязать мне ложную память.

— Но на уроках Защиты ты иногда напоминаешь ту амазонку, — возразил он, улыбаясь.

— Чувствую себя, словно Скарлетт О"Хара, — зарделась она.

— Кто это? — задал Драко уже привычный вопрос.

Путь до апартаментов Гарри не близкий, и такие диалоги происходили между ними постоянно. Гермиона делилась с Драко впечатлениями от любимых книг, а он оказался благодарным слушателем. Ему раньше не попадались маггловские произведения, и теперь он читал все, что девушка могла раздобыть через маму или в библиотеке Гарри, куда он разрешал им заглядывать. Гермиона рекомендовала книги о приключениях, а Гарри — фантастику. И Драко помимо научных книг по физике, астрономии, генетике, изучаемых в рамках занятий у Гарри, открыл мир увлекательной литературы магглов. А Гермиона с Гарри были рады дарить ему новые для него и любимые для них миры.

Друг с другом у них такой номер не проходил. Почти все, что читала Гермиона, читал и Гарри. Нередко бывало, что она начинала цитату, а он продолжал, и наоборот. Все их беседы сводились к обсуждению экспериментов, вопросов по работе клиники, Хогвартса, Визенгамота, по уничтожению Азкабана и так далее. Он часто давал ей научные труды, а она была лишена даже такой радости. Крайне редко находились книги, упущенные Гарри, и тогда у Гермионы наступал праздник. Но это произошло от силы пару-тройку раз за все их знакомство.

Поэтому она любила говорить с Драко о книгах. Когда он дочитывал очередную вещь, они обсуждали ее. И Драко выдавал интересные рецензии. Например, принца Гамлета он назвал картонным персонажем. Всех аристократов учат манипулировать людьми с детства, а Гамлет не сумел распознать стандартную манипуляцию со стороны тени его отца.

Шерлок Холмс понравился юноше. Он даже рассказал Гермионе, как проводил расследование ее гибели. Обычно он мало и дозировано говорил о себе, боясь испугать ее. А тут воодушевился, увидев сходство приемов Холмса с методами детективов из его любимых пьес. Но, узнав, что герой выдуманный, Драко расстроился. Впрочем, у него была та же реакция, что у Гермионы и у многих других людей, о чем она сразу поведала Драко. Очень уж живой герой получился у Конан Дойля.

Книга профессора Толкиена надолго захватила его, и они часто возвращались к этой истории в беседах. Драко видел множество параллелей с реальным миром Магической Британии. Он даже допустил, что Толкиен был волшебником. Правда, описание эльфов смущало, оно никак не соответствовало облику домовых эльфов. Но не исключено, что это вопрос терминологии, и эльфы во "Властелине колец" — это волшебники, а люди — магглы.

Обычно на тему очередного произведения наводила какая-то ситуация, ассоциация или случайная фраза, как сегодня.

— Это героиня книги американки Маргарет Митчелл, — пояснила Гермиона. — Там судьбы выдуманных персонажей вплетены в реальные события. Но версия истории необычная.

— Чем же?

— Ты же знаешь, что обычно историю пишут победители? А там версия событий с точки зрения побежденных. Причем в США книга популярна и среди победителей. Они даже сняли по ней фильм. Надо найти его в записи и посмотреть на компьютере Гарри.

— Он опять будет ругаться, что мы используем технику не по назначению, — хмыкнул Драко. Гермиона как-то решила показать ему фильм "Римские каникулы", пока Гарри отдыхал, а тот неожиданно пришел посреди фильма.

— Спрошу у него как-нибудь, когда настроение будет хорошим, — улыбнулась она. — А маму попрошу принести для тебя книгу из домашней библиотеки.

— Значит, эта Скарлетт амазонка?

— Нет, но у нее сильный характер. Она идет напролом через невзгоды и не сдается. Не все мне в ней нравится, но ее стойкость, целеустремленность, отвага восхищают.

— В тебе все это тоже есть! — воскликнул Драко.

— Я больше не стремлюсь быть героиней, — покачала головой девушка. — Попытка ею стать стоила мне жизни.

— Ты права, не надо, — опомнился он, нежно сжимая ее руку.

* * *

Когда они вошли, Гарри сидел за компьютером, скрупулезно выверяя данные. Вид у него был усталый, круги под глазами намекали на недели беспрерывной работы.

— Что-нибудь обнаружил? — сочувственно поинтересовалась Гермиона.

— Только исключил еще пару сотен вариантов, — уныло откликнулся он.

— Гарри, можешь отвлечься? — спросил Драко.

— Валяй, все равно я уже выдохся.

Драко пересказал предположение Нарциссы, что магия рассеивается и растворяется среди миллиардов магглов.

— Я уже понял это, — кивнул Гарри. — Процесс надо остановить, иначе маги вымрут, как мамонты. Волшебники транжирят свой генофонд почем зря. Тиранят магглорожденных, выгоняя их к магглам, выкидывают из семей сквибов. Поэтому я и ищу ген магии, не смыкая глаз. Стоит исключить появление на свет сквибов, и падение в бездну замедлится.

— Ты думаешь, что политика чистокровных ведет к катастрофе?

— Конечно. Вместо единства ради спасения магического мира, они ведут бесконечные войны, теряя целые линии генов. Преследуют возможных союзников, когда надо решать общие проблемы. Если удастся остановить распри, можно будет придумать, как вернуть рассеянные среди магглов гены и увеличить численность волшебников. Как стимулировать рождаемость. Методики давно есть. Просто маги этим никогда не занимались.

— Ты заглядываешь так далеко, еще не имея инструмента, чтобы сделать первый шаг.

— Я сутки напролет бьюсь над этой задачей. Ты сам мне помогал и знаешь, как это трудно. Но я верю — решение найдется. И нам придется вынудить Визенгамот его принять. Иначе нас просто не останется, а этого я допустить не могу. И просчитывать на десятки шагов вперед нужно, чтобы видеть перспективу, или сломаешься уже на первом же шаге.

— Давай подменю? — предложила Гермиона. — А то на тебя смотреть уже страшно.

— Да, спасибо. Мне надо отдохнуть.

— Иди спать, Гарри, — посоветовал Драко. — А мы продолжим. Я понял тебя теперь.

Сменяя друг друга, они сидели до полуночи, сверяя образцы, пытаясь найти схему, начерченную Гарри. Повезло в итоге Драко. У него уже слипались глаза, и поначалу он не поверил самому себе, но все сходилось: почти равное количество единиц гена у Гарри, Гермионы, Эрни, Фреда, Джорджа и самого Драко, чуть меньше у Роберты и Петунии (насчет нее Гарри допускал, что она может быть сквибом), буквально пара единиц у Лео Грейнджера, и внезапно одна единица у Майкла Вересса.

— Гермиона! — тихонько позвал Драко напряженным голосом.

Девушка дремала в кресле-качалке, накрывшись пледом. Почувствовав его волнение, она поспешно подскочила к компьютеру.

— Надо будить Гарри, — сверив данные, решила она и умчалась за ним.

Поттер, взъерошенный после сна еще больше, чем обычно, влетел в лабораторию, словно вихрь, и кинулся проверять находку Драко. Он открывал бесконечные таблицы с классифицированными данными, сверял близкие значения, найденные ранее им самим, и улыбка все шире расползалась по его лицу.

— Драко — ты гений! Этот ген будет носить имя Малфоя! Надо будет проверить еще при практическом применении, но похоже ты совершил прорыв! — юноша вскочил и горячо пожал руку друга.

— Брось, Гарри, это целиком твоя заслуга, — запротестовал Драко, но втайне чувствовал себя польщенным.

Так вот как выглядят победы в науке! Он не совершал подвигов, не участвовал в битвах, не использовал магию, просто сидел и занимался скучной работой. Но он знал уже достаточно, чтобы понимать значение открытия, переоценить его было сложно.

— Э, нет. В научном мире такое происходит часто. Идея, что искать, приходит одному, а конечный результат получает другой. Так что не отвертишься, — весело сообщил Гарри, он нутром чуял, что Драко не ошибся.

— И что теперь? — спросил Малфой.

— Теперь я возьму кровь нерожденного ребенка у какой-нибудь пациентки — сквиба или маггла, но ожидающей ребенка от волшебника...

— У тебя уже есть кто-то на примете? — заинтересовался Драко.

— Найдется, — уверенно заявил Гарри. — На ловца и зверь бежит. Проверю образец, и если он сквиб, то увеличу количество единиц гена магии в крови, клонирую клетки и...

— Разве клонирование поможет увеличить этот параметр? — засомневалась Гермиона.

— Нет. Но я хочу применить метод, с помощью которого Темный Лорд оживил тебя. Добавить пару единиц генов все-таки проще, мне кажется.

— И об этом методе ты тоже не можешь говорить. — констатировал Драко.

— Увы, не могу. Для многих тайн еще не настало время, — спокойно подтвердил Гарри.

— И что будет после, если твоя идея сработает?

— А после я попрошу помощи у твоей мамы, Драко. Большая часть людей инертна, убедить их в чем-либо трудно, а нам нельзя проиграть. Придется говорить с каждым по-отдельности, прежде чем выносить на голосование в Визенгамоте назревшие вопросы.

— Ты хочешь провести беседы со всеми Лордами и Леди Визенгамота?

— Надеюсь, миссис Малфой посоветует, с кем стоит беседовать. Она здравомыслящий человек, и наверняка среди чистокровных она такая не одна. Нам теперь есть, что им предложить, и есть общая проблема, требующая решения. Убедив большинство еще до заседания, мы сократим себе массу проблем.

— Ты специально подстроил, чтобы ген нашел я? — червь сомнения грыз душу Драко, и он решился задать этот вопрос.

— Что?! — изумленно уставился на него Гарри. — Хм, Драко, иногда ты вводишь меня в ступор. Если ты увлекся конспирологией, то подумай вот о чем: я бы дал Гермионе другое поручение, если бы планировал подобное. Нет, дружище, это твоя находка. Я добрался бы до нее со временем, но меня радует, что ты ускорил процесс. Можно действовать дальше.

— Прости, почему-то я вечно жду от тебя подвоха, — смутился Драко, облегченно вздохнув. — Но время позднее, мне пора.

— Гермиона, проводи Драко, ладно? А я теперь не усну, к тому же отдохнул немного.

Девушка кивнула, и они направились к выходу из апартаментов Гарри.

— Куда ты так спешишь, Драко? — смущенно спросила Гермиона, пока они шли по коридорам под Мантией невидимости к комнате Малфоя.

— Пока тебя считают грязнокровкой, я не могу быть спокоен, — ответил юноша. — Я хотел бы открыто защищать тебя весом своего имени и политического влияния.

— Ты хочешь заявить на меня права? Сделать предложение уже сейчас? — ахнула она.

— Пока ты не примешь решение, я не нарушу данного Гарри обещания не оказывать на тебя давления. Но изменить отношение к магглорожденным, если их признает Визенгамот, будет проще, чем сейчас, когда чистокровные вас даже за людей не считают.

— Драко, Гарри погибнет, если не сможет со мной периодически советоваться, — тихо сообщила Гермиона. — Это цена, которую он заплатил за победу над Темным Лордом. Я не могу так с ним поступить.

— Нерушимый обет? — пораженно спросил юноша. — Значит, он лукавит, когда говорит, что у тебя есть выбор?

— Не лукавит. Он готов уступить любимую девушку, если она так решит, но не друга. Сможем ли мы обеспечить наше с ним частое общение? Я могла бы стать профессором Хогвартса или работать в больнице, а ты преподавать и даже получить должность декана Слизерина, если хочешь. Не думаю, что профессор Слизнорт продержится в Школе слишком долго. А когда вы с Гарри сумеете добиться для тебя другого поста, мы все равно можем остаться жить в замке. Прошу тебя, подумай об этом.

— Ты хочешь быть со мной?

— Да, нет, не знаю, — поникла девушка. — Все так сложно.

— Я подумаю. Все можно решить. Теперь я в это верю.

Миссис Смит получила приглашение в больницу имени Гарри Поттера еще в декабре, но на прием пришла только после Рождества. Она была на восьмом месяце беременности и на грани нервного срыва. Миссис Смит являлась магглом. Ее муж-волшебник, жесткий и надменный человек, в целом неплохо к ней относился. Он очень радовался рождению их первенца-волшебника Захарии, но его брата-погодка Лео сразу невзлюбил. После у них родилось еще двое дочерей, Кейт и Лина, к ним отец относился безразлично.

Трагедия произошла в августе этого года, когда Лео не пришло письмо из Хогвартса. Мистер Смит был в бешенстве и пообещал выкинуть жену из дома, если она родит еще одного сквиба. А она уже носила под сердцем ребенка, да и дочери пока не проявляли спонтанной магии и вполне могли оказаться сквибами.

Но самое страшное случилось в ноябре. Ее мальчик, ее младший сынок Лео пропал, и миссис Смит боялась, что муж что-то сделал с ним. Она всюду искала его, объехала с визитами всю маггловскую родню, надеясь, что сын у них, но нигде его не нашла. Горе стало влиять на здоровье, и она пришла к Гарри Поттеру молить о спасении своего малыша.

Мальчик-Который-Выжил поразил ее — она не ожидала, что сверстник ее сына может выглядеть настолько взрослым и усталым, но его речи вернули ей надежду.

— Миссис Смит, — осторожно произнес он, выслушав ее историю. — Я могу определить, кем является малыш, которого вы носите под сердцем — магом или сквибом, и даже могу превратить сквиба в мага, если успею сделать кое-какие манипуляции до его рождения. Но это чисто экспериментальный метод. Этого никто никогда еще не делал. Готовы ли вы пойти на риск, что ничего не выйдет?

— Если у меня родится сквиб, то ему не жить, как и мне, и, боюсь, моим дочерям. Мы все отправимся за Лео, — миссис Смит заплакала.

— Давайте, сначала определим, кого вы ждете. Вы бываете в маггловских клиниках?

— Я постоянно наблюдаюсь в одной клинике магглов. Ведь ходить в больницу святого Мунго мне запрещает муж. Он не хочет лишний раз афишировать, что его жена — маггл. Я и сюда пришла тайком от него, используя порт-ключ, который вы мне прислали.

— Прекрасно. Тогда запишитесь в маггловской клинике на инвазивную пренатальную диагностику плода. Сообщите мне время, которое вам назначат. Я пойду туда с вами под мантией-невидимкой, чтобы получить ампулу с кровью вашего ребенка и исследовать ее.

Миссис Смит была согласна на все, она обещала снова явиться в больницу Гарри Поттера и сообщить время исследования.

Конечно, Гарри установил в своей клинике много маггловского оборудования, но такие передовые методы, как инвазивная пренатальная диагностика, были еще не освоены целителями, и даже врачи-магглы в его больнице их не практиковали. Поэтому он решил воспользоваться маггловской клиникой. Гарри одолжил на время у Гермионы свой подарок — Мантию невидимости, и, хотя уже считался совершеннолетним, запросил официальное разрешение у мадам Боунс на использование Обливиэйт на магглах.

Невидимкой Гарри проник в кабинет, где у миссис Смит брали образец крови плода. В момент, когда врач наполнил ампулу кровью, но еще не успел вынуть шприц из прокола, на него нашло чувство мгновенной дезориентации. Ампулы с содержимым не оказалось там, где он ее оставил. Но он уже не помнил, что она была. Взяв другую ампулу, он снова наполнил ее и вынул шприц. Его пациентка поняла, что произошло, но промолчала.

Как и опасалась миссис Смит, ее малыш должен был родиться сквибом. Методом частичной трансфигурации Гарри увеличил число участков ДНК, отвечающих за магию, закрепил результат с помощью Философского камня и запустил процесс клонирования клеток. А за неделю до рождения ребенка, он решился ввести ему обновленные клетки.

Устроив миссис Смит в своей больнице, юноша по подземному ходу отправился в Хогвартс, чтобы забрать из лаборатории все клетки малыша и Философский камень.

Как обычно, ассистировать на операции готовилась Гермиона. Она прочитала уйму медицинских журналов и ознакомилась с видео по теме пренатальной инвазивной диагностики. Когда Гарри появился в больнице, девушка была уже на месте. Она позаботилась, чтобы им приготовили операционную с необходимым оборудованием. Совершив ряд ритуальных действий, подобно всем врачам перед любой операцией, Гарри начал эксперимент. Он тоже изучил тонны литературы и просмотрел научные фильмы о том, как брать образцы тканей у плода, плюс видел, как эту процедуру проводили миссис Смит. Юноша рассудил, что ввести клонированные клетки можно тем же путем, каким их брали. Проведя операцию и вынув шприц, он приложил Философский камень к месту прокола примерно на пять минут.

В феврале в Зале Картотеки появилась золотая табличка с именем Симеона Смита. Поскольку мистер Смит никогда не стал бы запрашивать туда доступ, не желая привлекать к себе внимания, а миссис Смит не имела такого права, Гарри лично проверил табличку Симеона и обрадовал миссис Смит. Еще он сообщил ей, что на серебряной табличке ее сына Лео нет даты смерти, значит, мальчик жив. Но ее младшая дочь Лина, к сожалению, тоже сквиб. Зато старшая Кейт — ведьма. Женщина поблагодарила юношу, заверив, что спрячет Лину у родни ближе к ее одиннадцатилетию, а также попробует найти в бумагах мужа хоть какой-нибудь намек, куда он отправил Лео.

* * *

Петуния Эванс-Веррес ждала появления на свет сына, которого они с Майклом решили назвать Артуром, в конце марта. Несмотря на поздний возраст матери, в котором уже есть риски при рождении первенца у магглов, ни ей, ни малышу ничего не грозило. Об этом позаботился ее приемный и искренне любимый сын Гарри. Однако в конце января он внезапно появился в доме родителей. Директриса Макгонагалл, доставив Гарри, сразу откланялась, пообещав забрать его вечером.

Сын попросил Петунию провести инвазивную пренатальную диагностику плода. Она почувствовала, что это нужно Гарри и согласилась. В маггловскую клинику они поехали все вместе. Как и в случае с миссис Смит, юноша воспользовался Мантией невидимости и заклинанием Обливиэйт и добыл образец крови брата.

Дома после клиники Гарри обещал, что все объяснит, когда проведет исследование добытого образца. Большего Петуния с Майклом от него не добились. После гибели Гермионы, ее воскрешения и победы Гарри над Темным Лордом, родители многое переосмыслили и стали воспринимать сына, как взрослого. Ну, почти. Петунии было жаль, что обстоятельства жизни вынудили Гарри так быстро повзрослеть, но уважать его мнение и право на собственные решения они с Майклом все же научились.

Убедившись, что Артур должен родиться сквибом, Гарри по уже известной схеме трансфигурировал ДНК и запустил клетки на клонирование. Аппарат позволял клонировать одновременно несколько образцов. Клетки Симеона Смита Гарри в ближайшее время собирался пересаживать миссис Смит. И на очереди было еще несколько желающих на эту процедуру. У них образцы крови юноша планировал брать уже самостоятельно. Он не хотел начинать этот опыт с матери, боясь излишнего эмоционального фона. Даже введение клеток брату за него будет делать Гермиона, как они договорились. И в дальнейшем эти манипуляции она согласилась взять на себя.

Клетки Артура Гарри клонировал на пару недель дольше, чем клетки Симеона. Все-таки мистер Смит был волшебником, а Петуния сквибом, и Гарри хотел подстраховаться и получить побольше материала. Снова за неделю до срока он решился на операцию.

Появившись дома, Гарри разъяснил родителям значение своих намерений, и во что это выльется для них. Майкл с Петунией поначалу растерялись от перспективы, что их младший сын тоже может стать магом. Но Петуния в детстве мечтала быть ведьмой, как ее сестра Лили. Она решила, что нельзя лишать своего ребенка такой возможности, и Майкл ее поддержал, чем весьма удивил Гарри. Юноша думал, что после известных событий ему предстоит нелегкий разговор.

Через неделю родился Артур Майкл Веррес-Эванс, а в картотеке волшебников в Министерстве Магии засияла новая золотая табличка с его именем и данными.

В пустом классе недалеко от подземелий Слизерина Гарри Поттер ждал своего приспешника. Лесат Лестрейндж прислал ему записку нынче утром, назначив встречу недалеко от класса зельеварения, где у Гарри было последнее на сегодня занятие. И хотя до заседания Визенгамота оставался час, на часть урока трансфигурации он идти не собирался, поэтому мог выделить время на разговор с сыном Беллатрисы Блэк.

Однако, Лесат что-то задерживался, и Гарри начал волноваться. Юноша подозревал, о чем пойдет речь, и пытался выстроить в голове линию поведения, а также обеспечить приватность беседы, произнося заклинания тишины и безопасности.

Наконец, Лесат торопливо вошел в класс, и сразу опустился перед Гарри на колено.

— Простите, мой Лорд, профессор Флитвик задержал меня после занятия.

— Ничего. И я не твой Лорд, прекрати называть меня так. Давай присядем.

Гарри показал пример, усевшись на ближайший стул, и Лесат послушно устроился на краешке соседнего.

— Что ты хотел обсудить? — спросил Поттер.

— Мать пропала, за три месяца она не прислала ни одной весточки.

— А как часто и каким образом она давала о себе знать раньше? — поинтересовался Гарри, внутренне напрягаясь. Именно этого он и боялся: Белла наладила связь с сыном, и нужно как-то обосновать ему ее исчезновение.

— Через месяц после побега из Азкабана, примерно раз в месяц ко мне стали прилетать совы с краткой запиской, по которой только я мог понять, от кого она. Совы менялись, думаю, мама брала их напрокат.

— Записки получал только ты?

— Да, дед не получал, отец тем более. Мать поздравила меня с Рождеством, а после две записки не пришли в срок. Я решил поговорить с дедом и узнал, что мама была у него в декабре, а потом исчезла, но предупредила, что будет скрываться у друзей и родных.

— Так чего же ты беспокоишься? Раньше она была так далеко, что ее местоположение трудно было проследить по пути совы.

— А теперь она где-то рядом и боится себя выдать? — продолжил Лесат.

Гарри кивнул и невольно бросил взгляд на кольцо с дымчатым топазом.

— А вы ничего не знаете о том, где она теперь?

— Ты же понимаешь, что я тебе отвечу?

— Понимаю, — сник сын Беллатрисы. — Но хотя бы намекните — она жива, я могу быть за нее спокоен? — взмолился он.

— Я думаю, что ты можешь быть спокоен, — твердо ответил Гарри.

— Спасибо. Я вам верю, — Лесат умолк, но Гарри чувствовал, что разговор еще не завершен, да и у него самого была тема для беседы.

— Что-то еще? — уточнил Поттер.

— Да, — тихо ответил юноша. — Дед сказал, что у мамы нет руки, вы об этом знаете?

— Я читал, что для ритуала оживления нужна рука верного слуги, — терпеливо пояснил Гарри. — Ты должен был это знать.

— Она его так сильно любит, что сама позволила забрать руку? — с болью в голосе спросил Лестрейндж.

— Скорее всего, да, но здесь я могу только предполагать. Пойми, чтобы спасти твою маму, недостаточно вытащить ее из тюрьмы, — сочувственно произнес Поттер. — Такие недуги, как внушенная ей любовь, непросто вылечить. Даже руку вернуть реальнее.

— Вы сможете это сделать?

— Вернуть руку смогу точно, второе не обещаю, хотя пытаться буду.

— Даже, если не получится, я все равно благодарен вам по гроб. А если вы еще и отцу поможете, уничтожив Азкабан, как обещали на заседании Визенгамота, то можете просить у меня, о чем угодно, я все сделаю, не жалея жизни.

— Азкабан будет уничтожен — я поклялся в этом и не отступлю. Вопрос во времени — великие деяния быстро не делаются. А просьба у меня к тебе действительно есть. Я собираюсь провести через Визенгамот несколько законопроектов, которые помогут увеличить население Магической Британии, и хотел бы, чтобы Дом Лестрейнджей отдал за них свой голос.

— Можете рассказать мне подробнее, что это за проекты, чтобы я передал деду? — с готовностью откликнулся Лесат.

Гарри перечислил заранее продуманные инициативы, и коротко объяснил, какую проблему решает каждая из них. Его приспешник внимательно слушал.

— Я верно понимаю, что отношение поборников чистоты крови к магглам вредит всему магическому сообществу? — уточнил он.

— Скорее отношение к магглорожденным и сквибам. А магглы представляют для волшебников реальную опасность, их слишком много, и они достигли невероятного могущества. Опасаться их нужно, но бороться с ними бесполезно — нельзя вычерпать море ложкой. С магглами придется сотрудничать. В идеале волшебникам нужно научиться управлять ими, чтобы не дать им шанса уничтожить планету.

— Уничтожить планету? — как эхо, удивленно повторил Лесат.

— Почти полвека назад магглы изобрели ядерную бомбу. Два города в Японии, Хиросима и Нагасаки, были стерты с лица Земли двумя такими бомбами, сброшенными самолетами США. Сейчас у магглов подобных бомб столько, что у планеты нет ни одного шанса выжить, если они все будут приведены в действие одновременно.

Лестрейндж смотрел на юного волшебника с таким ужасом, что Гарри подумал, не перестарался ли он.

— Ты понимаешь теперь, почему нам нельзя терять людей? Чем больше нас будет, тем выше шансы спасти этот мир.

— Да, мой Лорд. Я поговорю с дедом, думаю, что смогу его убедить.

На этом Гарри покинул приспешника, отправившись к директрисе Макгонагалл, которая обычно сопровождала его в Министерство Магии.

Заседание Визенгамота в этот день было скучным. Пара вопросов, предложенных к рассмотрению, быстро закрыли в виду их полной бредовости. Гарри даже пожалел, что потратил на это время, хотя обычно считал свое присутствие в древнем зале необходимым. Лордам и Леди полезно свыкнуться с мыслью, что Гарри Поттер отныне и навсегда является частью политической жизни Магической Британии.

Однако на заседании появился потомственный создатель волшебных палочек Гаррик Олливандер. Он бывал здесь нечасто, но повышение таможенных пошлин на ввоз редкой древесины, вынесенное на голосование министром Фаджем, ощутимо затрагивало интересы мастера волшебных палочек. К счастью, эта мера была признана спорной и отклонена. Доля рынка редкой древесины не столь велика, чтобы пополнить казну, а на бизнес мистера Олливандера этот законопроект повлиял бы негативно.

После заседания он сам подошел к Гарри. Этот седовласый, сухощавый старик в обращении был сдержан, деликатен и даже робок.

— Добрый вечер, мистер Поттер, — негромко приветствовал он юношу, протягивая руку, и тот охотно ответил рукопожатием.

— Здравствуйте, мистер Олливандер. Позвольте поздравить вас с успехом вашего дела. Не понимаю, зачем эта инициатива вообще была представлена. В масштабах страны выгода минимальна, а для бедных семей повышение цен на палочки — катастрофа, они и так с трудом собирают детей в школу.

— Спасибо. Я рад, что разум восторжествовал. Еще хотел поблагодарить вас за идею с подарочными сертификатами. Помимо близнецов Уизли уже многие воспользовались этой услугой. Небогатые родители дарят их детям на одиннадцатилетие, а оно бывает задолго до поступления в Хогвартс, и так разделяют траты на две части, что уже проще потянуть.

— В мире магглов такие методы продаж используются давно. А вам большое спасибо за поддержку моих предложений в дни, когда вы бываете на заседаниях Визенгамота.

— О, не благодарите! Я ведь полукровка и всегда поддерживал фракцию Дамблдора, к которой вы относитесь. К тому же ваши проекты не вызывают у меня отторжения, а ваша репутация — сомнений.

— В ближайшее время я хочу вынести на обсуждение ряд законопроектов, полезных для всего магического мира. Я могу рассчитывать на ваш голос?

— Думаю, да. Вы можете их сформулировать?

— Не здесь, — Гарри незаметно показал глазами на группу поборников чистоты крови во главе с излишне крикливым Робертом III Джагсоном, проходивших мимо них.

— Понимаю, — понизил голос его собеседник. — Буду рад видеть вас в моем магазине, лучше вечером перед закрытием, — предложил Олливандер, и на этом они раскланялись.

Вскоре Гарри Поттер в сопровождении своей вечной дуэньи Минервы Макгонагалл воспользовался приглашением мастера волшебных палочек. В процессе долгой беседы юноша обрисовал Олливандеру свои намерения и убедился в лояльности старика.

К концу марта Гарри сумел убедить директрису в безопасности его встречи с миссис Малфой тет-а-тет. Обычно он не возражал против присутствия Минервы на переговорах, хотя понимал, что она отрывается от важных дел, охраняя его. Но тут он был уверен, что Нарциссе невыгодно вредить ему, и она будет свободнее чувствовать себя с ним наедине, а им нужно придумать план, как вынудить Визенгамот проголосовать за законопроекты Гарри Поттера и осознать их в достаточной мере, чтобы принять, как данность.

Драко договорился с матерью о прибытии Гарри Поттера в Малфой Манор. В письме он осторожно сообщил ей об их успехах. Драко умел давать информацию так, чтобы перехваченное письмо ничего не открыло противникам.

В назначенный день вслед за директрисой Гарри вышел из камина в Манор Малфой. Он держал в руках свернутые трубочкой большие листы странного пергамента.

— Я надеюсь, миссис Малфой, мне не придется жалеть о том доверии, что я вам оказываю, оставляя с вами Гарри Поттера, — сурово произнесла Макгонагалл.

— Бросьте, Минерва. Мой сын четко дал мне понять, что Гарри его друг. Я никогда не предам доверия своего ребенка.

— Хорошо. Я вернусь за мистером Поттером вечером, — сообщила Минерва и исчезла в камине, подняв вихрь дымолетного порошка.

Они находились в той же гостиной, где Нарцисса принимала их в прошлый раз.

— Что же, мистер Поттер, давайте приступим, — вздохнула она. — Насколько я поняла, вам удалась ваша задумка?

— Она удалась вашему сыну, — невозмутимо встретив удивленный взгляд миссис Малфой, сообщил юноша. — Конечно, я объяснял и ему, и Гермионе, что надо искать, но повезло именно Драко. Я не в обиде, поверьте, ведь работа перешла на новый уровень, и я успел сделать волшебником своего только что родившегося брата.

— Примите поздравления. Вы уверены, что он стал магом благодаря вашим усилиям?

— Да, я брал образцы его тканей еще до рождения и убедился, что он должен был родиться сквибом. Вы же знаете, что наука магглов это позволяет.

— Я жила среди магглов, словно во сне, — покачала головой Нарцисса. — Мне многое представлялось сказками. Только познакомившись с вами, я поняла, что это реальность. Беда в том, что большинство волшебников точно так же, как я когда-то, не воспринимают мир магглов всерьез. Как им доказать, что вашего брата сделали магом именно вы?

— Целители Больницы Святого Мунго, работающие теперь в моей клинике, в курсе всех исследований и могут свидетельствовать о проведенной операции. Я собираюсь сделать презентацию для Лордов и Леди Визенгамота, но уверен, что они не станут ее смотреть, если не подготовить их заранее. Вы можете помочь мне в этом деле?

— Вы хотите, чтобы я организовала вам встречи с наиболее адекватными из них?

— С кем-то стоит встретиться мне, а кто-то быстрее поймет все из ваших уст.

Юноша зашуршал пергаментами, расправляя два листа на столе. На каждом был начерчен круг, разделенный на секции по числу членов Визенгамота. В секциях указаны имена Лордов и Леди Благородных Домов. После схватки Гарри с Волдемортом лишь у тридцати двух Домов остались совершеннолетние представители для защиты интересов. Среди членов центрального органа власти Магической Британии оказалось немало Пожирателей смерти. Места погибших Лордов заняли Леди или юные наследники. В левой половине круга на листах были расположены поборники чистоты крови, а в правой — их противники. Нарцисса с интересом рассматривала эти заготовки.

— В одной книге я прочитал о таком способе подготовки к важным голосованиям, — объяснил Гарри, вручая миссис Малфой красный и зеленый карандаши, такие же остались в его руке. — Я прошу вас закрасить красным цветом секции листа, где вписаны имена моих непримиримых противников, а зеленым отметить гарантированных союзников, а в ком неуверенны или кого можно переубедить, оставьте без цвета. То же самое я сделаю на своем листе. Дальше мы их сложим и поймем, кого можно перетянуть на нашу сторону.

— Хорошо, — ответила Нарцисса, изучая схему.

— Прежде чем приступим, давайте я озвучу свои тезисы для предстоящего заседания. Итак, вы абсолютно правы — маги вымирают, так как их гены рассеиваются среди магглов. Надо остановить этот процесс, иначе волшебники просто исчезнут. Я вижу четыре пути. Первый: исключить рождение сквибов в семьях магов, для этого надо ввести обязательное обследование ведьм и сквибов, ожидающих прибавления в семействе. Второй: признать магглорожденных чистокровными, ведь они имеют тот же набор генов, и у всех в роду есть волшебники, а отвергая их, маги сокращают генофонд.

— По этому пункту готовьтесь к вопросу о доказательствах, — подняв руку, прервала его Нарцисса. — Они не поверят в набор непонятных для них генов.

— Это можно доказать на примере Гермионы — она ведет свой род от Перевелов, как и я. Но в любом случае я предложу голосование пакетом. Нельзя будет одно принять, другое отвергнуть. Итак, третий путь: поменять чары в Зале картотеки, чтобы он фиксировал не только сквибов, рожденных в семьях волшебников, но и магглорожденных сквибов. Мадам Боунс обещала подумать, как это сделать. И четвертый: признание Гермионы относящейся к Дому Пруэтов, так как ее мать, урожденная Пруэт.

— Вы обсуждали этот вопрос с самим семейством Пруэт?

— Пока нет. Но это стоит у меня в планах.

— Имеет смысл говорить либо с главой Дома Игнотиусом Пруэтом — он стар, но вроде в своем уме, даже был пару раз на заседаниях Визенгамота за этот год, или с Молли Уизли, его племянницей. Остальные члены семейства ничем не помогут. Племянники Игнотиуса убиты Пожирателями смерти десять лет назад, их родители после этого умерли, а его сестра Мюриэль явно сумасшедшая.

— Спасибо за совет. А теперь, будьте любезны, — Гарри кивнул в сторону пергамента.

Работа не заняла много времени, и на обоих листах красные и зеленые области примерно совпали. Зеленых было мало — менее десяти, но и количество красных сильно уменьшилось по сравнению с тем, что было на заседании по делу Гермионы и Драко. Среди колеблющихся также было около десяти домов.

— Вы отметили Дом Пруэтов зеленым, думаете, на них можно гарантированно рассчитывать? — спросил Гарри, внимательно разглядывая лист, заполненный Нарциссой.

— Если вы убедите Игнотиуса, то он вам поможет. Если не явится сам на заседание, то делегирует полномочия Молли.

— И с министром Фаджем тоже имеет смысл говорить? — уточнил Гарри.

— Корнелиус производит впечатление полнейшего болвана, но он не злой человек. Аргумент об уменьшении налоговой базы за счет вымирания магов на него подействует. Он сам на это жаловался. Но к сожалению, он легко поддается чужому влиянию. Сейчас в тесном контакте с ним работает Долорес Амбридж. Она тупа, невежественна и жестока. Если ее изолировать от Фаджа, то можно перетянуть министра на вашу сторону.

— Хорошо. Я подумаю, но оставлю его напоследок. Вы оставили без цвета свой сектор. На что я могу рассчитывать?

— Минимум нейтралитет. Но если переговоры с другими Лордами и Леди пойдут в благоприятном для вас ключе, то Дом Малфоев отдаст за вас голос.

— Дома Крэббов и Гойлов вы тоже не закрасили, их представляют матери Винсента и Грегори. Мне кажется с ними лучше говорить вам. Или я ошибаюсь?

— Пожалуй, вы правы. Вам к ним лучше не соваться. Возьму их на себя, но обещать ничего не могу, они убеждены, что вы — убийца их мужей. Я не отметила их красным, в отличие от Джагсонов, Розье и так далее, потому что надеюсь переубедить Линду Гойл — она разумный человек. С Маргретт Крэбб сложнее, но есть одна задумка... В любом случае попытаться стоит.

— Спасибо. Я вижу, вы оставили нейтральным также и Дом Гринграсс. Дафну я хорошо знаю, а что представляют собой ее родители?

— Раньше они выступали на стороне чистокровных, но методы Темного Лорда вызвали их возмущение. Я могу ошибаться, мои данные десятилетней давности, но думаю, что они наиболее вероятные ваши сторонники из колеблющихся. Еще можно рассматривать Дома Булстроуд, Фоули и Макмиллан. Пожалуй, я попробую сама с ними со всеми поговорить. Олливандера вы уже закрасили зеленым. Вы уверены?

— Да, я общался с создателем моей палочки. Он согласен поддержать нас, — рассеянно ответил Гарри, двигаясь дальше по пергаменту. — А Майкл Макнейр? Вы не отметили его сектор цветом, но отец Майкла был Пожирателем Смерти и тоже погиб от руки Темного Лорда в тот вечер. Вы считаете, на Майкла можно рассчитывать?

— Вроде бы Макнейр убит раньше других Пожирателей Смерти. Есть предположение, что он восстал против Темного Лорда. Говорят, незадолго до этих событий он высказывал прилюдно идеи, противоречащие политике Волдеморта. Майкл об этом знает, он молод, но не глуп. Однако, вы же присутствовали там. Это правда?

— Правда. Он даже призывал к бунту остальных. Но мне нужно было услышать ваше мнение. Я не могу раскрывать факт своего присутствия там. Если отец Майкла выступал против Темного Лорда и раньше, то мой визит в Дом Макнейров не вызовет подозрений.

— Вы не могли помочь мистеру Макнейру?

— Нет, Нарцисса, — устало ответил юноша. — У меня и палочки в руках не было, вообще ничего не было, даже одежды. Когда Темный Лорд вернул мне палочку для финального поединка, было уже поздно.

— А зачем ему понадобился этот поединок?

— Было пророчество, что он должен состояться. Волдеморт очень серьезно относился к пророчествам. Только это меня и спасло.

Миссис Малфой смотрела на него с ужасом.

— Но, получив палочку, вы его победили. Значит, вы действительно сильнее его.

— Он обещал вечно мучить моих родных и друзей, и Драко в том числе, — объяснил Гарри. — Мне было, кого защищать, а он никогда не знал ни любви, ни дружбы, даже от сторонников своих избавился, надеясь набрать новых среди их детей. Наверно, поэтому моя жажда победы оказалась сильнее.

"Ух, ты! Как лихо мы соврамши!" — отметил его внутренний грифиндорец.

"Да, заткнись ты! — шикнул на него слизеринец. — от правды никому легче не станет, в этом мы уже убедились на примере Драко. Нарциссе придется сейчас отстаивать наши позиции, которые принесут пользу ее сыну. Чем больше она будет убеждена в своей правоте, тем лучшего эффекта мы все достигнем. Цель оправдывает средства, а борьба предстоит нелегкая".

— Вы относитесь к Драко с какой-то отеческой заботой.

— Ох, только не надо меня идеализировать, — закатил глаза Гарри. — Когда мы впервые встретились, я подумал, что он может стать хорошим другом. Но потом узнал, с кем мне предстоит сразиться, и вынужден был манипулировать им, чтобы скорее превратить в союзника, и с его помощью перетащить на свою сторону Люциуса. Я торопился, не зная, сколько у меня времени до часа Икс, и жестко ломал его убеждения. Боюсь, я принес ему много разочарований. А Драко ведь умен, он нередко ловил меня на манипуляциях. И это лишь его заслуга, что он сумел пересмотреть свои взгляды и простить меня.

— Конечно, он простил вам все, когда узнал правду о Темном Лорде.

— Я не мог открыть тайну раньше, поэтому благодарен, что он не отвернулся от меня.

— И даже готовы уступить ему любимую девушку?

— Только если она выберет его. Мне будет очень тяжело, но я не стану ее неволить.

Нарцисса молча кивнула и вернулась к пергаментам, вдруг она заметила одно несовпадение. Дом Лестрейнджей был закрашен зеленым на листе Гарри, а она определила его в красную зону.

— А насчет Лестрейнджей вы не ошиблись случайно? — осторожно спросила она.

— Нет. И от вас это скрывать нет смысла. Лесат обещал мне поддержку своего Дома. Он догадался, что его мать освободил я, и намерен убедить деда отдать за меня голос. Я успел удостовериться, что этот юноша умеет держать слово. И еще я собираюсь разрушить Азкабан. Правда, это не означает освобождения его отца — он будет переведен в другую тюрьму, но для Лесата это будет серьезная услуга с моей стороны, и он это понимает.

— Я бы сказала — это ваша самая серьезная победа, если бы не знала о том, что вы одолели Темного Лорда. Когда Лестрейнджи проголосуют за вас, не только Дом Малфоев присоединится, но и другие могут переметнуться.

— Можно ли устроить так, чтобы голосование началось с них?

— Поговорите с мадам Боунс, она может что-нибудь придумать. А с Регулусом Блэком вы тоже хотите попробовать договориться? Он у вас не закрашен.

— Да. Он достойно повел себя в истории с Питером Петтигрю. Думаю, диалог с ним возможен. Вы сумеете организовать эту встречу?

— Попробую, хотя мы редко общались после появления Темного Лорда. Одно время он был его сторонником, а потом что-то произошло, и Регулус пропал. Ходили слухи, что Сами-Знаете-Кто казнил его за измену. Вернулся он почти одновременно со мной. Словно тоже был лишен памяти и очнулся, когда вы второй раз победили Темного Лорда. И теперь он не слишком охотно идет на контакт.

— Может, он что-то узнал про крестражи и где-то скрывался, понимая, что в прошлый раз Темный Лорд не погиб, — предположил Гарри.

— Но как он понял, что теперь Сами-Знаете-Кто уничтожен полностью?

— Не знаю. Но мне еще больше хочется с ним пообщаться.

— Я поняла. Приложу все усилия, чтобы помочь вам в этом.

— Сколько времени вам понадобится на уговоры Леди и Лордов, которых вы взялись убедить, и на организацию встреч для меня.

— Не могу сказать точно. Давайте, я буду через Драко сообщать вам, чего удалось добиться и приглашать к себе, чтобы отправиться на очередные переговоры.

— Видимо, не стоит пока даже заикаться на тему заседания. Думаю, что объявлю дату мадам Боунс, когда мы перетянем на свою сторону большинство членов Визенгамота.

Нарцисса кивнула. В этот момент в камине появилась Минерва и Гарри откланялся.

Однажды, возвращаясь после рабочего дня в больнице, Гарри наткнулся в фойе первого этажа замка на Полумну Лавгуд. Девочка стояла перед большой лестницей и озадаченно изучала огромную люстру, висящую под потолком.

— Добрый вечер, мисс Лавгуд. Интересуетесь местными достопримечательностями? — светским тоном поинтересовался Гарри.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — отстраненно ответила Полумна. — Действительно, эта люстра очень красива. Но одно ее украшение особенно ценно для меня. Видите, там в центре рыжее пятнышко?

Гарри внимательно вгляделся в сверкание хрусталя и заметил яркое вкрапление кислотного оранжевого цвета, оно заметно выбивалось из общей логики дизайна люстры и холла в целом.

— Что это? — поинтересовался Мальчик-Который-Выжил.

— Это мой носок, — спокойно ответило эфирное создание.

— И что он там делает? — озадаченно спросил Гарри.

— Вероятно, кто-то посчитал это смешным, — рассудительно пояснила когтевранка. — У меня часто пропадают вещи. И потом я нахожу их в весьма неожиданных местах.

— И давно это происходит? — внутри Гарри начало леденеть, и он с трудом заставил себя говорить мягче, не хватало еще напугать это дитя проявлением его темной стороны.

Она говорила так безмятежно, но у Гарри было хорошее воображение. Издеваться над слабыми в коридорах теперь нелегко из-за авроров. И некто решил развлечься, пряча вещи безобидной странной девочки с первого курса. Надо поговорить с близнецами Уизли. Возможно, они сумеют выяснить, кто занимается подобной мерзостью.

— О! Чуть ли не с первого дня! — беззаботно откликнулась Полумна. — Но все вещи потом обнаруживаются. Правда, их порой непросто достать, как сейчас. Я уже пробовала Вингардиум Левиоса. Ничего не вышло. Похоже, носок прицепился к чему-то.

— Я могу его выдернуть, — задумчиво предложил Гарри. — Но как бы он не порвался.

— Не волнуйтесь, дергайте, — успокоила его девочка.

Гарри идеально отточил дергающее заклинание, показанное ему Шизоглазом. Оно не сильно отличалось от Вингардиум Левиоса — чуть иначе лежат пальцы на палочке, и резче взмах. Но одно дело дергать корявый сук Гремучей Ивы, другое — мягкую ткань носка. Гарри решил, что нужно смягчить движение. Вот бы Гермиону сюда, она бы сразу поняла, как это лучше сделать. Но тут он вспомнил, что его подруга недолюбливает Полумну, и счел, что лучше действовать самому. Он покружил под люстрой, выбирая удобную позицию, сложил пальцы на палочке, произнес: "Вингардиум Левиоса", и дернул рукой вверх, но не резко. Носок взмыл в воздух и упал в руки Полумне, а Гарри вздохнул с облегчением.

— Спасибо вам большое, мистер Поттер, — серьезно глядя на него поблагодарила она. — Вы меня выручили. А что это за странная позиция пальцев на палочке? Нас иначе учили заклинанию Вингардиум Левиоса.

— Это его дергающая версия. После следует характерный взмах. — пояснил Гарри, и вдруг, неожиданно для самого себя, предложил. — Если хотите, я могу научить вас этой вариации заклинания. Тем более, она вам нужна.

— Правда, можете? — заинтересовалась Полумна, но сразу спохватилась. — Но вы, наверно, очень заняты. И вид у вас усталый.

— В данный момент я свободен. А выгляжу я так всегда. Давайте пройдем в какой-нибудь пустой класс, и я дам вам урок.

Девочка кивнула, и Гарри направился в сторону башни Когтеврана, чтобы успеть проводить ее до отбоя, если занятие затянется. Полумна следовала за ним спокойно и молча. Это было непривычно. С Гермионой они всегда говорили на ходу под заклинанием Квиетус. Но дискомфорта не вызывало, наоборот, спутница не мешала ему думать.

Гарри знал, что на восьмом этаже Хогвартса рядом с большой лестницей есть уютная комната со старинными шкафами и креслами. Гарри с Гермионой как-то прятались в ней от хулиганов, устроивших на них облаву. Причем они не заметили ее, когда проходили мимо первый раз. Они шли открыто, но услышав шорох за поворотом, догадались о засаде и нырнули под Мантию, решив вернуться и выбрать другой путь. Проходя мимо комнаты второй раз, они снова не видели двери. Но с другой стороны их тоже преследовали враги, ребята оказались у комнатки в третий раз, и дверь появилась. Быстро спрятавшись, они повернули на один оборот Маховик времени и ушли с опасного места еще до засады.

Тогда Гарри решил, что комната зачарована, ведь в первые два прохода двери не было. Он мог поклясться, чем угодно. И потом, не раз минуя это место, он ее тоже не видел. Как-то он провел эксперимент, три раза пройдя мимо, но дверь так и не появилась. Видимо, комната работала лишь в случае нужды. У юноши родилось в голове название — Выручай-комната. Теперь именно ее он решил избрать местом занятия.

Убедившись, что рядом с ними никого нет, Гарри прошел по коридору туда-обратно три раза, вызвав у Полумны безмолвную заинтересованность. К счастью, потайная дверь появилась, а то он попал бы впросак. В этот раз обстановка в комнате отличалась. Старинные шкафы стояли, как прежде, и на их выступы легко цеплялся многострадальный носок, но кресла исчезли, будто комната готовилась специально к их уроку.

Юноша пару раз показал позицию пальцев и финальный рывок. Полумна послушно повторяла за ним. Она оказалась понятливой ученицей. Но когда Гарри решил подправить ей руку и коснулся ее пальцев, он вдруг смутился ни с того, ни с сего. Что это с ним? Сразу вспомнились слова Гермионы: "Я чувствую себя при ней, словно не в своей тарелке".

В целом занятие шло успешно. Они закрепили результат, повторив многократно полет носка. Гарри уже хотел завершить урок, как вдруг в очередной раз выдернутый из недоступного места носок приземлился прямо на голову Полумны.

— Хорошо, что это не яблоко, — смущенно улыбнулась девочка, — совсем не больно.

— Почему именно яблоко? — замер Гарри.

— Ну, законы Ньютона уже изобретены, а получить напрасно яблоком по голове не слишком приятно.

— Вы знаете о Ньютоне? — изумился Поттер.

— Да, довелось ознакомиться с азами физики.

— Что же вас сподвигло углубиться в этот маггловский предмет?

— Должна же я знать хоть что-то из области интересов будущего мужа.

— Откуда у вас такая уверенность, что нас когда-нибудь свяжут узы брака? — у Гарри голова пошла кругом.

— Мой папенька печатает в своем журнале правдивые новости. Просто он специально подает информацию в юмористическом ключе, и все считают ее странной шуткой.

— Где же он их находит?

— Ну, например, бродит невидимкой среди первокурсников на платформе девять и три четверти вокзала Кингс-Кросс, — простодушно пояснила Полумна. — Ведь первокурсники еще не умеют определять невидимок.

— Разве это не противозаконно? — холодно поинтересовался Гарри, он уже понял, что их с Драко банально подслушали, и все его субличности возмущенно орали о подлости, а его внутренний Критик ехидно интересовался, о чем он вообще думал, спокойно ведя такие беседы посреди людного вокзала.

— Нет, конечно. Все без исключения сотрудники периодических изданий либо анимаги малых форм, либо метаморфомаги, либо пользуются мантиями-невидимками или заклинанием прозрачности.

— "Так. Стоп. Отбрасываем обиды — она права, — вмешался внутренний когтевранец. — Это же мир волшебников, где даже не слышали о законодательстве в области прав человека, защите личного пространства и так далее".

— "К тому же мы давно подозревали, что Питер Петтигрю на самом деле умеет превращаться в крысу", — поддержал его пуффендуец.

— "Придется учесть этот фактор на будущее, раз уж мы не подумали об этом раньше", — заметил внутренний Критик.

— Когда папенька услышал ваше обещание жениться на мне, — как ни в чем не бывало продолжала девочка, — мы решили купить в маггловском магазине какую-нибудь научную книгу, но не очень сложную, чтобы я сумела понять.

— И часто вашему папе приходилось раньше бывать в книжных магазинах магглов? — заинтересовался Мальчик-Который-Выжил.

— Ни разу. Но мы очень тщательно подготовились к этой операции. Во-первых, папа обменял в Гринготсе нужную сумму маггловских денег.

— Какую, если не секрет? — история, похоже, обещала быть захватывающей.

— Пять фунтов.

— А с чего вы решили, что этого достаточно? — уточнил Гарри.

— Мы не очень богаты, и это все, что мы могли себе тогда позволить. Но ее хватило. Еще папа раздобыл маггловскую одежду: красный плащ, напоминающий праздничную мантию волшебников, синюю обтягивающую сорочку, синие узкие брюки, красный ремень, синюю шапочку и черную маску на верхнюю часть лица.

— Откуда он узнал, что это стандартная маггловская одежда? — с огромным трудом Гарри заставил свой голос звучать ровно. Сдерживать смех, представляя, как мистер Лавгуд появляется в книжном магазине в образе Капитана Америка было непросто.

— Он видел мужчину в таком виде на плакате в маггловской части вокзала Кингс-Кросс. Но все равно в магазине все на него почему-то странно смотрели. Наверно, он вел себя не как магглы. Однако папенька сумел отыскать шкаф с надписью: "Научная литература". Цены его неприятно поразили. Но он нашел учебник для начинающих по физике за пять фунтов, купил его и не прогадал. В чем-то более сложном мы бы с ним не разобрались. А тут хоть что-то было понятно. Хотя и странно осознавать, как ограниченна для магглов свобода действий. Много законов природы, которые они неспособны обойти, в то время, как маги делают это, не задумываясь и даже не зная о них.

— Несмотря на ограничения, они умеют то, что недоступно волшебникам, — резонно возразил Гарри, его уже не тянуло на смех, напротив, в нем просыпалось уважение к этой странной девочке и ее забавному папе, которые самостоятельно озадачились вопросами изучения маггловской науки и даже сумели продвинуться хоть как-то в этом направлении, ведь никому больше из волшебников это даже в голову не приходило.

— Вы рассказывали мистеру Малфою о полете на Луну. Он правда был осуществлен в реальности? — спросила Полумна.

— Да, это действительно было, и на этом магглы не остановились. Работа по освоению космоса продолжается. Если вас заинтересовала наука, я могу дать вам почитать более серьезные книги по физике, — неожиданно для себя предложил юноша.

— Звучит заманчиво. Мне хотелось бы почитать что-то по вашей рекомендации. Только пойму ли я более сложную книгу, если даже учебник для начинающих не вполне разобрала? — неуверенно поинтересовалась девочка.

— В следующем году я планирую вводить в Хогвартсе курс физики, как обязательный предмет для изучения. И сейчас разрабатываю программу для этого курса.

— А как на ваши намерения реагируют администрация Школы и Попечительский совет? Неужели они не против таких чисто маггловских дисциплин?

— Я постараюсь добиться нужного решения. Но я не знаю, как эта программа будет осваиваться магами, которые о физике ничего не слышали. Буду признателен, если вы согласитесь мне помочь, выступив тестовой ученицей, — Гарри слышал свой голос и сам не понимал, зачем ему этот эксперимент, но предложение озвучено и отступать поздно.

— Конечно, с радостью.

— Тогда в ближайшее время я сообщу, когда и где смогу провести с вами занятие.

— Хорошо, жду с нетерпением.

До отбоя оставалось меньше часа, и Гарри отвел девочку в башню Когтеврана. Она помахала ему рукой, быстро ответила на вопрос портрета и юркнула в гостиную. Можно было забыть о сегодняшнем внеплановом занятии и вернуться к повседневным заботам, ведь их не счесть у Мальчика-Который-Выжил. Но что-то неуловимо изменилось — Полумна поселилась в его мыслях, как девочка-загадка, и не собиралась сдавать позиции.

— Вы что-нибудь слышали о новой забаве хулиганов, когда они воруют вещи первокурсников и кидают их в недоступные места? — спросил Гарри. Сегодня он был без Мантии, но выбрал для встречи безлюдный тупик на верхних ярусах Хогвартса. Перед приходом близнецов Уизли он произнес все чары безопасности, которые были ему доступны — уже пятнадцать из тех, что он подсмотрел у профессора Квиррелла. Два последних заклинания он произносил по бумажке.

— Мы видели, как эта чудная Лавгуд ищет свои вещи, — ответил то ли Фред, то ли Джордж, Гарри так и не научился их различать.

— Но кто их прячет неизвестно, — продолжил второй братец.

— Прошу впредь не называть ее чудной, — с нажимом произнес Гарри. — И буду весьма признателен, если вы сумеете выяснить, кто стоит за этими мерзкими шалостями. С Гермионой тоже все начиналось относительно безобидно. Нельзя допустить, чтобы снова кто-то серьезно пострадал.

— Наверняка, опять слизеринцы балуются, — предположил коллективный разум близнецов Уизли устами одного из них.

— Может, обратиться к Малфою? — задался вопросом другой.

— Он вроде ратовал в прошлом году за объединение усилий всех факультетов, — согласился с ним первый.

— Против вселенского зла, убивающего учеников Хогвартса, — продолжил второй.

— Хотя после гибели папаши он что-то затих, — засомневался первый.

— Возможно, тоже присоединился к хулиганам?

После столь длинной совместной речи братья выдохлись и уставились на Гарри Поттера, ожидая его реакции. А тот тяжело вздохнул и принялся за неблагодарное занятие — объяснять прописные истины обычным людям.

— С мистером Малфоем я поговорю. Но мне достоверно известно, что он не имеет никакого отношения к хулиганам. Поэтому вряд ли сможет нам помочь. Попробуйте проследить за мисс Лавгуд. Вероятно, обнаружится кто-то, наблюдающий за ее реакцией на исчезновение вещей.

— Она же когтевранка, — возразил один из близнецов.

— У нас нет доступа в помещения Когтеврана, — добавил другой.

— А вещи исчезают в жилых комнатах чаще всего.

— Выходит, это не слизеринцы.

— Ничего не выходит, — оборвал Гарри этот поток сознания, стараясь сохранять ровный голос. — У вас же есть среди подруг и друзей когтевранцы?

Оба близнеца синхронно кивнули.

— Значит, и у слизеринцев тоже есть оттуда знакомые и доступ в комнаты Когтеврана. Попросите своих подруг помочь в расследовании. Я тоже обращусь к однокурсницам, но боюсь, это дело рук старшекурсников, как было в прошлом году. Поможете?

Братья снова кивнули. Гарри посчитал эту тему закрытой и перешел к другому вопросу, который ему необходимо было решить.

— Еще мне очень нужно поговорить с вашей мамой. Сумеете организовать встречу?

— Ты хочешь, чтобы она прибыла в Хогвартс? — уточнил первый близнец.

— Или сам отправишься к нам домой? — спросил второй.

— И кто тебя будет сопровождать? — поинтересовался первый.

— Ведь одного тебя не пустят, — пояснил второй.

Манера близнецов продолжать друг за другом фразы выбивала из колеи всякого, кто был с ними знаком недавно, но Гарри уже научился выжидать, пока они закончат свой двойной монолог и только потом отвечать разом.

— Если она сможет явиться сюда, будет замечательно. Ведь она сейчас не слишком занята, так как ваша младшая сестра Джинни учится в Хогвартсе на первом курсе. Но если ей это неудобно, то меня может доставить к вам домой директриса Макгонагалл.

— Мы отправим маман сову, — снова завели пластинку братья.

— Директрису лишний раз занимать не очень правильно.

— Хотя в ее отсутствие можно будет устроить какой-нибудь розыгрыш, — на этой фразе близнецы многозначительно переглянулись.

— Но маман скорее всего тоже не захочет отвлекать Макгонагалл.

— А что за тема разговора? — спросил, вроде бы, Джордж.

— Нам же надо будет что-то пояснить маман, — пояснил, вероятно, Фред.

— Скажите ей, что это по делам Визенгамота. Очень важно для нашей фракции.

— Ого! Неужели твои исследования дали результат? — восхитился Джордж.

— И мы оторвали от сердца по капельке крови не напрасно? — поддержал брата Фред.

— Между прочим, это стоило нам целой ночи волнений, — пожаловался Джордж.

— Мы буквально боялись умереть! — продолжил паясничать Фред.

— Вы все еще сомневаетесь в моих способностях? Вроде бы должны были выучить, что Мальчик-Который-Выжил не бросает слов на ветер и может сделать все, что угодно, просто щелкнув пальцами, — шутливо оборвал Гарри их упражнения в остроумии.

— Познакомившись с тобой поближе, уже не скажешь, что тебе все дается легко.

— Но всех своих целей ты достигаешь рано или поздно.

— Думаю, ради такого маман примчится сюда на крыльях.

— Сегодня же вечером дадим тебе ее ответ.

На этом Гарри распрощался с близнецами Уизли, которых ничуть не смущала роль его приспешников, ибо именно такие отношения сложились между ними сами собой. Братья даже гордились, что Гарри Поттер часто нуждается в их помощи. Он это чувствовал, но все-же пытался их как-то отблагодарить, ведь от оплаты своих услуг они отказывались. Иногда у него получалось. Например, они выбрали новые палочки в магазине Олливандера. Гарри договорился с ним об этой покупке по совету профессора Квиррелла. А на ближайший день рождения он планировал подарить близнецам по кошелю-скрытню. Для него, для Драко и для Гермионы эта вещь стала незаменимой. Гарри уже считался постоянным покупателем магазина, продающего эти кошели.

Миссис Уизли прибыла в Хогвартс на следующее утро. Ее семья всегда была верна фракции Дамблдора, состояла в Ордене Феникса и старалась поддерживать Мальчика-Который-Выжил. От сыновей Молли узнала, что Гарри занимается исследованиями крови, чтобы доказать чистокровность магглорожденных. Ее муж Артур всегда интересовался достижениями магглов в науке и технике. От него она слышала невероятные истории. Поэтому вера в успех Гарри не покидала ее. Услышав о прорыве в его изысканиях, и что ему надо с ней поговорить, она не медлила ни минуты, отменив все ближайшие планы.

Гарри ждал миссис Уизли в кабинете директрисы Макгонагалл. Он уже не страдал детским переизбытком энергии. Взрослый образ жизни научил его экономить силы. Он жестко придерживался графика, выделяя на сон не меньше десяти часов в сутки. Только вот при сутках в тридцать часов, ему отчаянно не хватало времени, чтобы восстановиться. А увеличить время сна не получалось из-за огромного объема взятых на себя обязанностей. Поэтому сейчас он расслабленно сидел в кресле, потягивая кофе, без которого уже не мог обходиться, и пытаясь изгнать из сознания остатки сна. Никаких тайн от Минервы в этой беседе не ожидалось, и приглашать Молли в его апартаменты не имело смысла.

— Это правда, мистер Поттер? — вместо приветствия воскликнула румяная, невысокая, и пухленькая ведьма среднего возраста в мантии цвета бордо, появившись из камина в облаке дымолетного порошка. — Вы сможете теперь доказать чистокровность бедной мисс Грейнджер и остальных магглорожденных?

— Здравствуйте, миссис Уизли, — ровным голосом поприветствовал ее Гарри и указал на приготовленное для нее кресло, — присаживайтесь, пожалуйста. Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, нам нужно многое обсудить.

В Министерстве Магии Гарри часто пересекался с Артуром Уизли, но его жена там не появлялась. По делам Ордена Феникса у него бывали лишь Шизоглаз, Амелия, Крауч и Кингсли Бруствер. Поэтому Гарри не знал миссис Уизли, но директриса утверждала, что ей можно доверять. Минерва убедила его рассказать Молли все, что касается его изысканий и намерений на предстоящем заседании Визенгамота по вопросам крови.

— Ой, простите, добрый день, — смутилась миссис Уизли, усаживаясь в кресло. — Рассказ моих сорванцов так взволновал меня, что я забыла обо всем на свете.

— Ничего. Для начала расскажите, что вы знаете о моих исследованиях?

— Сыновья сказали, что вы взяли у них по капельке крови, чтобы найти родство между ними и мисс Грейнджер. И таким образом объяснить, что все маги друг другу родня.

— Интересная интерпретация, — слегка обалдел Гарри от этакой версии, он несколько иначе объяснял свою идею близнецам, — но она близка к истине. Гермиона и правда ваша родственница. И даже не слишком дальняя. Вы слышали о Миранде Пруэт?

— Конечно, это моя тетка. Она погибла в период войны Гриндевальда.

— Это бабушка Гермионы. Зал Картотеки подтвердил их родство.

— Ох, она моя племянница! Я знала, что она нам не чужая! И Рон всегда отзывался о ней с восхищением. А как мальчики убивались, когда не успели ее спасти! Бедная моя девочка! Что ей пришлось пережить!

— Но признать ее чистокровной на этом основании не выйдет, — спокойно продолжил Гарри, переждав эмоциональные всплески милейшей миссис Уизли, он уже понял, что с данным семейством это была лучшая тактика беседы. — Поэтому я пошел дальше. Вы слышали о генетике?

— Это какая-то маггловская наука. Артур упоминал...

— Да, у каждого человека есть набор генов с данными о его характерных особенностях. О цвете волос, глаз, кожи, о талантах, болезнях и так далее. Среди миллиардов этих частиц есть и ген магии. Немалая доля таких частиц классифицирована, но ген магии не мог быть ранее выделен, ведь магглы не знали о магии, а волшебники — о генетике. Я пока понятно рассказываю? — опомнился Гарри, почувствовав, что его собеседница слегка заскучала.

— Да, — встрепенулась миссис Уизли. — Так вы нашли этот... эту частицу?

— Ну, строго говоря, нашел не я, а один из моих помощников, но по моей идее и схеме. Вы понимаете, что это значит?

— У кого он есть, тот волшебник. Правильно?

— Не совсем. У кого он в достаточном количестве — тот маг, у кого его мало — тот сквиб, у кого его нет — тот маггл. Но я могу добавить еще не родившемуся сквибу недостающее количество этих генов, и он родится магом.

— Что?! — миссис Уизли сидела, как громом пораженная, она взглянула на Минерву, словно спрашивая, не спит ли она, но та лишь усмехнулась, впрочем, в ее взгляде была гордость за ученика, пусть она и не имела отношения к его открытию, и это убедило Молли, что она слышит правду. — Вы можете избавить нас от опасности рождения сквибов?

— Да. Я уже сделал магом своего брата Артура Эванса-Верреса, — со спокойным достоинством сообщил Гарри.

— Мальчик мой! — в полнейшем благоговении произнесла Молли, — вы совершили величайший прорыв в магии со времен Мерлина!

— Скромно надеюсь, что это скорее прорыв в науке. Но, увы, сообщить о нем я не смогу ни на одном научном симпозиуме в мире магглов из-за Статута Секретности.

— Тогда не будем об этом говорить, чтобы вы не расстраивались. Тем более, что в мире волшебников это открытие сумеют оценить по достоинству.

— Я на это надеюсь, так как с его помощью рассчитываю провести через Визенгамот ряд законопроектов.

И Гарри перечислил ей четыре вопроса, которые хотел вынести на голосование. Миссис Уизли попросила записать их на пергаменте. Когда Гарри это сделал, она некоторое время задумчиво перечитывала его записи.

— Не уверена, — наконец, произнесла Молли, — что возможность избавиться от сквибов перевесит для поборников чистоты крови необходимость признать всех магглорожденных чистокровными. Вы уже считали свои голоса?

— Да, но об этом позже, — Гарри еще не решил, показывать ли ей схемы, начерченные вместе с Нарциссой. — А принятие Гермионы в Дом Пруэтов их не смутит?

— Думаю, с этим проще. Я поговорю с дядей Игнотиусом, наверняка он согласится признать свою внучатую племянницу, и Визенгамот его поддержит.

— Когда мы пытались создать Дом Грейнджер, нас не поддержали.

— Благородные Дома не любят конкуренции, а тут ее не будет. Решение отдадут на откуп главе Дома Пруэтов. А он будет рад принять Гермиону, ведь у него почти никого не осталось, только я и тетушка Мюриэль.

— А за остальные инициативы он сможет проголосовать?

— Вы хотите пустить все единым блоком? — наконец, поняла миссис Уизли.

— Да, ведь все эти меры служат одной цели — предотвратить исчезновение магии. Сто лет назад в Магической Британии родилось в пять раз больше детей, чем в прошлом году. Из-за политики чистокровных магглорожденные и сквибы уходят к магглам, которых больше в несколько тысяч раз, и магия рассеивается. Магов скоро вообще не останется.

— Поборники чистоты крови — жуткие снобы. Вы им ничего не докажете. Хотя метод превращения сквибов в магов даже их заинтересует. Пожалуй, вы правы — надо запускать все вместе. Но если не хватит голосов, будет очень обидно.

— Поэтому я веду сейчас подготовительную часть, — спокойно пояснил Гарри.

— Дайте догадаюсь — вы хотите еще до голосования перетянуть на свою сторону большинство членов Визенгамота в личных беседах? — оживилась Молли.

— Верно. Разве не так делается большая политика?

— Вам, наверно, не раз уже говорили, что вы слишком взрослый для своего возраста?

— Много раз. Вы поможете?

— Конечно. Давайте обрисуем мои задачи более конкретно.

— Вы сможете убедить дядю? Или мне стоит поговорить с ним самому?

— Думаю, смогу. Он часто поддерживал сторонников Дамблдора и жестко критиковал чистокровных. Не исключено, что он вообще доверит голосование мне. Последнее время он сильно сдал, а это заседание обещает быть долгим. Так что вам не стоит тратить время. Можете рассчитывать на голос Дома Пруэтов.

— Кстати, о здоровье Лорда Пруэта. Уговорите его пройти курс омоложения в моей клинике, пока не поздно. И вас с мужем я буду рад подлечить. Минерва не даст соврать — жить становится веселее, а внешность менять вовсе не обязательно, если не хотите.

Директриса Макгонагалл кивком подтвердила слова Поттера.

— Спасибо за приглашение. Мы подумаем. И я постараюсь уговорить дядю, нам нельзя его терять. Что еще я могу для вас сделать?

Гарри все-таки достал схемы. Миссис Уизли долго их изучала, задавала уточняющие вопросы. Нередко Гарри отказывал ей в комментариях, ссылаясь на секретность. Молли не обижалась, она не любила лезть в чужие дела и прекрасно понимала, что ей и так оказывают необычайное доверие, дозировано давая необходимую информацию.

— Вы провели колоссальную работу, мой мальчик. Из всех колеблющихся помочь я могу лишь с Леди Гринграсс. Она милая девочка и давно начала склоняться к Свету. Ей жутко не нравилось, что творил в стране Темный Лорд. А после рождения Дафны и Астории она не рисковала заводить детей, поэтому ваше открытие ее заинтересует, а остальные вопросы не вызовут возражений, ведь они решаются тем же самым открытием.

— Вы общаетесь с нею?

— Не слишком часто, но ее дом для меня открыт. Дафна в прошлом году приглашала на свой день рождения Рона, Невилла, Эрни, Трейси, Сьюзен, Падму и еще несколько ребят. Конечно, я сопровождала сына, и мы мило пообщались с Леди Гринграсс.

— "Хм. Интересно. А нас не приглашали", — отметил внутренний слизеринец Гарри.

— "Как Дафна могла нас пригласить, если у нее день рождения 31 августа, а мы в это время были в Хогвартсе?" — ядовито поинтересовался когтевранец.

— "Ну, Драко как-то сумел позвать нас на Рождество", — парировал слизеринец.

— "И сколько переговоров потребовалось, чтобы этот визит состоялся? И сколько условий пришлось выполнить?" — вкрадчиво уточнил когтевранец.

— "Ладно, убедил. К тому же там свои интересы — Дафна давно поглядывает на Невилла, а Рон с Эрни просто шли ему в компанию", — сдался слизеринец.

— "Кстати, обратите внимание. Все названные ученики чистокровные, но никого из фракции поборников чистоты крови", — заметил когтевранец.

— "Может, Молли просто не стала их называть?" — предположил грифиндорец.

— "Скорее, это Леди Гринграсс не желала видеть детей Пожирателей Смерти после того, как мы лишили жизни и разоблачили их отцов", — угрюмо возразил пуффендуец.

— "Н-да, звучит не очень красиво, но ее можно понять. Пожиратели Смерти сами поставили своих детей в такое положение. Теперь их дети изгои, и их не хочет видеть на своем празднике семья, не замаравшая себя меткой Темного Лорда", — резонно рассудил когтевранец.

— Хорошо. Дайте знать, что выйдет по итогам всех переговоров. Если кого-то не удастся убедить, постарайтесь организовать нашу с ним встречу.

— Думаю, я справлюсь, Гарри. Еще я хотела поблагодарить вас за моих близнецов, они стали намного ответственней после знакомства с вами.

— Это вам спасибо за сыновей, их помощь невозможно переоценить, — внезапно у Гарри запершило в горле. — В случае с троллем они единственные откликнулись на мой призыв, — краем глаза юноша заметил, что лицо Минервы исказилось, словно от боли, и принялся ругать себя за решение вести эту беседу при ней.

— Я надеюсь так будет и впредь. Ведь помогая вам, они становятся лучше.

На этом Молли откланялась и исчезла в камине, а Гарри повернулся к директрисе, судорожно пытаясь придумать, как исправить причиненный ущерб.

— Мистер Поттер, не пытайтесь в каждой ситуации искать свою вину, — словно прочитав его мысли, грустно произнесла Минерва со своим характерным шотландским акцентом. — Ваша лекция была уместна, и я многое из нее почерпнула.

— Но вы сами чувствуете себя виноватой, хотя это я оказался неправ, недооценив интеллект Волдеморта и налепив ошибок в разы больше, чем вы.

— Вы тогда сказали: "Единственный человек, на действия и решения которого я могу повлиять — это я сам, значит, только я и несу за все ответственность". Ведь так?

— Мысль передана верно, — признал Гарри.

— Но это относится ко мне в той же мере, что и к вам.

— В конечном итоге Гермиона жива, вы многое изменили в своей методике работы. Не стоит казнить себя из-за ошибок прошлого, нужно смотреть в будущее.

— Их все-таки нужно учитывать, — спокойно возразила Минерва. — Но оставим эту тему. Лучше ответьте: как вам Молли?

— Вы считаете, она справится? — немного помедлив, спросил юноша.

— Несомненно, — уверенно ответила директриса. — Обратите внимание, миссис Уизли взяла на себя только тех, в ком не сомневалась. Она очень ответственный человек, поэтому даже не рассматривала тех, с кем у нее нет взаимопонимания.

— Значит, надо остановить Нарциссу, пока она не вышла на контакт с Леди Гринграсс.

— Зачем? Если Леди Гринграсс увидит, что ваши идеи пришлись по душе сторонникам обеих противоборствующих фракций, это вызовет у нее больший интерес.

— Но Нарциссе будет неприятно, что Леди Гринграсс уже в курсе. Я все-таки отправлю ей сову, — решил Гарри. — Она взяла на себя столь многих, что помощь ей не помешает.

— Вы ей прямо сообщите о Молли?

— Конечно, честность здесь лучшее орудие. К тому же она сама рекомендовала обратиться к миссис Уизли по поводу Дома Пруэтов.

— Ну, как считаете нужным. Кстати, мистер Поттер, а вы заметили, что и миссис Уизли, и миссис Малфой сразу делали акцент на практическом применении вашего открытия? Их не интересует, как вы это делаете, им важно, что вы в принципе способны избавить магов от рождения сквибов. Думаю, в вашей презентации нужно использовать этот эффект.

Гарри задумчиво кивнул.

Несмотря на занятость, Гарри не забыл о Полумне. Вскоре он сумел выкроить лишний час в графике и пригласил ее на занятие. Проводить урок в его апартаментах было неудобно из-за Гермионы, и он решил снова воспользоваться Выручай-комнатой.

Гарри успел освоить дезилюминационные чары, но Полумне они были не по силам. Поэтому он одолжил у Гермионы Мантию невидимости, благо был уже вечер, и она никуда не собиралась. А ему не хотелось случайно открыть врагам тайну Выручай-комнаты.

Он назначил Полумне встречу в темном тупике, недалеко от башни Когтеврана. Когда она появилась, Гарри на мгновение раскрыл Мантию. Девочка спокойно шагнула к нему и взяла его под руку, чтобы он мог спрятать и ее. Гарри вздрогнул от ее прикосновения, снова удивленно гадая, что с ним творится.

— Квиетус! — ровным голосом произнес юноша, укрывая их Мантией. — Добрый вечер, мисс Лавгуд. Пойдемте в ту комнату, где мы проводили занятие в прошлый раз.

— Хорошо. А эта мантия спрячет нас от авроров? Ведь скоро отбой.

— У нас есть минимум час. Надеюсь, успеем, — Гарри решил пока не открывать ей тайну.

— Минимум? Разве? — слегка удивленно уточнила девочка.

— Доверьтесь мне. Все будет хорошо.

Полумна кивнула, и они пошли на восьмой этаж. Юноша не был уверен, что комната зафиксирует его под Мантией, и три раза проходя мимо двери, он раскрывал Мантию, но так, что их было не видно со стороны. И дверь появилась. Теперь Выручай-комната выглядела, как обычный класс с партами и стульями, только шкафы остались те же.

Полумна принесла учебник по физике автора Смита, неизвестного Гарри, купленный ее папенькой. Юноша бегло просмотрел его, отметив, что материал подан понятно, раскрыто множество разных тем. А он принес книгу Эпстайна "Думай, как физик". Гарри уже давал читать ее Малфою и Квирреллу и знал, что для магов она изложена доступно. Используя учебник Полумны, Гарри разбирал с ней тему за темой, проверяя, что она поняла, и объясняя непонятное. Иногда он зачитывал объяснения из книги Эпстайна. Дело двигалось споро. Конечно, Драко и Квиринусу легче было освоить физику из-за более логического склада ума, но Полумна успела ознакомиться с предметом самостоятельно, и сейчас задавала вполне адекватные вопросы и успешно решала задачи. Гарри понравилось с нею работать. В отличие от Драко, она не подзуживала его и не строила против него козни, а была спокойна, внимательна и хорошо усваивала материал.

В этот раз Гарри уместил занятие в час, решив, что на первый раз достаточно, поэтому тайны Мантии невидимости и Маховика времени раскрывать не пришлось. Но в дальнейшем они встречались не реже раза в неделю, и мисс Лавгуд была посвящена во многие тайны Мальчика-Который-Выжил.

На веранде верхнего яруса Хогвартса сидели девушка и юноша. Уютно устроившись среди разбросанных подушек, они вели неспешную беседу.

— С понедельника профессор Бари начнет учить нас чарам Патронуса, — буднично сообщил Гарри.

— Ох. Как я боялась этого момента. Ты думаешь, у меня, наконец, получится?

— Никто не знает, кроме тебя. Но я надеюсь на твою победу. Ты прошла большой путь, и способна сделать те же выводы, что и я.

— Ты и дементора собираешься вызывать?

— Обязательно. Любой удачный опыт надо повторять. А для меня в конечном итоге все решилось именно в тот день.

— А кто будет его контролировать вместо Дамблдора?

— Я, конечно, — удивился ее вопросу юноша.

— Ты же не можешь раскрыть всем форму истинного Патронуса.

— Я могу воздействовать на дементоров и без него.

— Не понимаю. Почему никакие счастливые воспоминания не работали? А прямо перед произнесением заклинания я чувствовала фальшь?

— Что ты видела, когда смотрела на дементора?

— Ничего я не видела! Видимо, сильно боялась, и глаза отказывали.

— Я спрашивал у Невилла, Дамблдора, Энтони и многих других, что они наблюдали в клетке. Все говорили про мертвого неприятного человека в разной степени мерзости. А я вот тоже не видел ничего, пока не догадался, что перед ними появляется то, чего ждет их разум, а не то, что есть на самом деле.

— Мне не стоит спрашивать, что ты увидел в итоге?

— Это и есть ответ. Попробуй разгадать сама.

— Грифиндор называл дементоров "ранами мира", — вспомнила девушка.

— Если дверь Когтеврана спросит: "Что кроется внутри дементора?" Как ты ответишь?

— Может, страх?

— А если так: Что настолько ужасно, что твой разум отказывается это видеть?

— Н-да, страх уже не очень подходит.

— Чем пугал тебя дементор?

— Что все мои близкие умрут, и это мой главный страх. Он буквально обессиливает меня, и счастливые мысли испаряются. Не знаю я пока, Гарри, как с этим бороться.

— Не торопись, подумай, — он понимал, что Гермиона близка к разгадке, но у него есть звезды и будущее человечества, чтобы поднять себя на бой, а ей еще нужно найти свой путь для этой битвы.

* * *

Профессор Бари объявил явку по желанию на занятие, где он будет учить чарам Патронуса. Пришли почти все ученики второго курса. Конечно, не явились дети погибших Пожирателей Смерти. Драко Малфой хотел оставить в тайне свое знание этих чар, а остальные категорически не желали учиться им. Из них присутствовал только Теодор Нотт. Не пришли также Энтони Голдштейн, Падма Паттилл, Дин Томас и другие студенты, кто уже имел в своем арсенале это заклинание, ведь профессор Бари не просил их о помощи однокурсникам.

Гарри Поттер присутствовал, но даже не пытался вызвать Патронуса. Только подходил к другим ученикам и подправлял им положение руки. Реакция на его советы была разной. Многие помнили, что он не смог вызвать Патронуса в присутствии дементора год назад, с ним тогда случилось несчастье, а спас его поцелуй Гермионы. Но другие припоминали, что писали газеты о заседании Визенгамота по делу Грейнджер и Малфоя, и охотно выполняли рекомендации. Среди них были бойцы армии Хаоса, неплохо изучившие своего генерала. Им он что-то шептал на ухо перед произнесением заклинания.

Благодаря его советам они быстро добивались побед. Симус Финниган ранее выдавал светящуюся дымку, а послушавшись Гарри, вызвал телесного Патронуса лису. Рон Уизли вместо сверкающих искр продемонстрировал терьера, а Эрни Макмилан — кабана. Даже Трейси Девис сотворила пеликана, хоть и считала себя Темной Леди. Дафна Гринграсс привычно вызвала львицу, не желая скрывать свое умение, в отличие от Драко.

Наблюдавший за Гарри профессор Бари вскоре подозвал юношу к себе.

— Вы поправляете ребятам положение руки. Разве это более правильно? И откуда вы знаете, что это так? — тихо спросил он.

— Сам не знаю, но мне показалось, что так лучше. И посмотрите на результат.

— Да, результат заметен, надо взять на вооружение. А что вы говорите своим друзьям? — поинтересовался профессор.

— Я их хорошо изучил за время совместной учебы и подсказываю воспоминания, которые могут сработать, по моему мнению.

— Они и правда работают. А сами не хотите вызвать Патронуса? — уточнил Бари.

— Я же предупреждал вас, профессор, что это исключено.

— Простите, забыл. А почему вы не помогаете мисс Грейнджер?

— Интуиция подсказывает, — осторожно ответил Гарри, — что я не лучший помощник в ее случае. Не спрашивайте почему, это на уровне подсознания.

— Хорошо, мистер Поттер. Спасибо за помощь.

Гарри пошел к очередному ученику, незаметно наблюдая за Гермионой. У нее снова ничего не выходило, и она все больше мрачнела, но его это радовало. Она шла по его пути. Животную форму ей не вызвать, она слишком умна для этого. А истинного Патронуса она сумеет сотворить лишь в присутствии дементора. И Гарри верил, что у нее все получится.

Она попробовала счастливые воспоминания о Гарри и Драко, о турнире за ее сердце, но снова чувствовала фальшь прямо перед произнесением заклинания. И не понимала, что может быть еще счастливее, что может сработать, если не действует даже это.

На каждом занятии по изучению чар Патронуса история повторялась. Один за другим ученики их курса осваивали это заклинание, а Гермиона терпела поражение. Вечерами Гарри успокаивал ее и загадывал новые загадки. Она чувствовала, что истина где-то рядом, но на ее мозг словно был наложен какой-то блок, не позволяющий решить задачу.

Однажды она проговорилась о своих неудачах Драко. Он предложил помощь, но Гермиона вдруг поняла, что ей нельзя принимать ее. Его рецепт победы в изучении этих чар уведет ее в сторону. У нее свой путь, она не понимала пока какой, но другой.

* * *

Наступило утро теплого весеннего дня в середине апреля. Утро, когда в Хогвартс доставили дементора. Вокруг замка уже зеленела травка и распустились цветы, а деревья щеголяли молоденькой листвой. Но стоило дементору приблизиться к границам замка, как все словно омертвело, стало заметно холоднее, поднялся какой-то ядовитый туман.

Как только исчадие тьмы проникло в пределы защитных чар Школы, Драко потерял покой. Он не хотел появляться перед дементором. В прошлом году ему даже в голову не приходило приближаться к месту дислокации этой твари. Но он знал, что Гермиона пойдет туда обязательно. Когда он спросил, стоит ли ей испытывать силы после всего пережитого, девушка глянула на него столь красноречиво, что все вопросы отпали. И теперь Драко не мог не пойти. Его немного лихорадило, но он все равно невидимкой пробрался к не-запретному лесу и остался на расстоянии от клетки, где его не могли засечь чары обнаружения авроров, но откуда было видно происходящее.

Так же, как год назад, дементора привезли в клетке из титана три аврора: Комодо, Бутнару и Горянов. Сейчас перед ней расхаживали орангутанг Комодо и пантера Бутнару, а Горянов отдыхал. Чуть ближе к дементору сидел сияющий волк мадам Боунс, а еще ближе к клетке стоял Гарри Поттер без всякой защиты. Его поза говорила о готовности вызвать Патронуса, но темная тень и так испуганно вжималась в дальний край клетки. Профессора Бари и Флитвик встали в стороне, готовые прийти на помощь в случае проблем.

Когда очередной ученик подходил к клетке, авроры и Верховная Чародейка гасили Патронусов, а Гарри просто делал два шага назад. Желающих испытать себя в этот раз было немного. Все учащиеся с других курсов уже сделали попытки и вернулись в замок. Многие ученики их курса давно освоили эти чары, а кое-кто просто испугался и не пришел. Дело быстро двигалось к финалу. Тем временем Гермиона сидела в сторонке и ждала. Ее попытку Гарри отодвинул в самый конец. Когда все остальные прошли испытание, профессора Бари и Флитвик повели их в замок. Драко видел, что Гермиона встала и отправилась к клетке, и, словно во сне, двинулся к ней под чарами невидимости.

Она боялась, но не могла отступить. Теперь она была Девочкой-Которая-Ожила и не имела права не сделать попытку. Гермиона подошла к клетке, встала в первую позу для заклинания и кивнула Гарри. Авроры и мадам Боунс погасили Патронусов, однако она не чувствовала никакой угрозы, пока Гарри не отошел от клетки.

"Как он это делает? — возник в ее голове вопрос. — Его защита без Патронуса мощнее, чем от Патронусов авроров".

Но тут на нее обрушилась вся сила ярости дементора, наконец, получившего жертву. Она стала думать о своей любви, вспомнила поцелуй Драко в ее сне, его улыбку. И тут же отшатнулась, когда ей показали мертвого Драко, убитого ею. Ее душа взвыла от черной тоски, и в ней начала разгораться ярость.

"Ты угрожаешь мне смертью моей любви, тварь? — вступила девушка в безмолвный поединок. — Может, ты и Гарри Поттера умертвишь?"

Внезапно фигура под плащом смутилась. Это взбодрило ее, страх испарился, словно его никогда и не было, теперь ею двигал гнев.

"Что кишка тонка? Так вот о чем говорил Гарри! Теперь я знаю, кто ты! Я увидела твою истинную сущность, Смерть! Я люблю, и моя любовь не приемлет смерти. Я рождена, чтобы давать жизнь, и я буду защищать жизнь. Я не позволю тебе забрать моих родных и друзей, моего любимого и моих будущих детей"

Вдруг она почувствовала руку, опустившуюся на ее плечо, и интуитивно поняла, что это Драко. Его рука дрожала, будто он едва держался на ногах, но мужественно продолжал поддерживать возлюбленную. И в ней поднялась мощная волна благодарности и любви, способная снести любого дементора с ее пути. Она сделала нужные движения палочкой.

"Я люблю и готова бороться за свою любовь даже с самой Смертью. Я сделаю все, чтобы искоренить смерть навеки. Ты бросила мне вызов, тварь, но я готова к бою, и не успокоюсь теперь, пока не уничтожу все тени смерти, что встанут на моем пути! Умри же, гадина!" — она сделала последний взмах палочкой и направила ее прямо на дементора.

— ЭКСПЕРТО ПАТРОНУМ! — прозвучал звонкий, как колокольчик, голос.

Перед Гермионой появилась сверкающая солнечным светом, ослепительно яркая, прекрасная девушка. Она горела, как феникс, даже глаза волшебников не могли выдержать такого сияния. И авроры, и Амелия прикрыли лица руками. Лишь Гарри смотрел на нее через светящегося Патронуса, и в его глазах она читала гордость за ее победу.

Внезапно Гермиона ощутила, как рука Драко слетела с ее плеча, и за спиной раздался звук падающего тела. Ее Патронус сразу погас, она резко обернулась и кинулась к юноше, дезиллюминационные чары которого отменились после потери сознания. Она пощупала пульс, устроила его голову у себя на коленях, чтобы ему было легче дышать, и вздохнула с облегчением. Все указывало на магическое истощение, усиленное воздействием дементора. Стараясь не потревожить Драко, она обернулась, чтобы сообщить об этом Гарри, и вдруг осознала, что все взрослые застыли и изумленно смотрят на нее, и только Гарри улыбается и показывает ей на клетку дементора.

"Что еще стряслось? Они ведут себя так, словно... Я УНИЧТОЖИЛА ДЕМЕНТОРА?"

В клетке лежал пустой плащ. Нет, не так. В КЛЕТКЕ ЛЕЖАЛ ПУСТОЙ ПЛАЩ!!!

— Мисс Грейнджер, вы хорошо себя чувствуете? — робко спросила грозная ведьма Амелия Боунс. Это настолько выбивалось из шаблона, что Гермионе стало смешно.

— В обморок падать точно не планирую, — весело ответила девушка.

В этот момент снова раздался стук падающих тел.

— Спасибо, Амелия, — хмыкнул Гарри, глядя на упавших авроров. — Все повторилось в точности, как год назад. Интересно, а как Дамблдор объяснил исчезновение дементора?

— Никак, — отрезала мадам Боунс уже нормальным голосом. — Он просто заявил, что потерял его. Но Альбуса все считали сумасшедшим, и это сошло ему с рук, а мне что прикажете делать? Как отчитываться перед Министерством?

— Скажите им, что я его съел, — усмехнулся Гарри Поттер. — Это предлагал профессор Квиррелл, когда Дамблдор задавался тем же вопросом. Но в версию Квиррелла никто бы тогда не поверил, а в мою версию после известных событий поверят уже все. Так что у вас преимущество, Амелия.

Мадам Боунс наградила Гарри гневным взглядом, который его ничуть не взволновал. Улыбка Чеширского Кота прочно поселилась на физиономии юноши.

— Может, объясните, мисс Грейнджер, как вы это сделали, черт возьми?

— Один мой хороший друг всегда говорил, — загадочно улыбаясь, ответила девушка грозной ведьме, — что до понимания этого секрета каждый должен дойти сам.

— Это то, о чем вы предупреждали, мистер Поттер? И вы тоже так можете?

— И я тоже ничего не открыл Дамблдору. — откликнулся тот. — Надеюсь, вы позаботитесь о чарах забвения для этих господ? — кивнул Гарри в сторону авроров. — И восстановите, пожалуйста, силы Драко, когда сотрете ему память. Но учтите — важно, чтобы он помнил все вплоть до появления истинной формы Патронуса. Поможете, Амелия?

— Да, мистер Поттер, — вздохнула мадам Боунс и воскликнула, — Это поразительно! Наследник Малфоев жертвует собой ради магглорожденной. И давно он так себя ведет?

— Вы не поверили, что я изменил его? Право, это уже несерьезно. Научитесь, наконец, доверять мне, Амелия, — шутливо возмутился Гарри Поттер.

— Вы говорили на три четверти. А это уже смахивает на сто процентов.

— С тех пор прошел почти год.

— Ясно. Теперь помолчите. Обливиэйт, — произнесла она, направив палочку на Драко, неразборчиво пробормотала еще какие-то заклинания, но вдруг озадаченно остановилась, — Странно, он не настолько истощен, чтобы падать в обморок. Это скорее похоже на воздействие дементора. Но по договору они не имеют права мучить людей, которые не обозначены для них, как жертвы.

— Возможно, эта тварь почувствовала, что ей конец, и попробовала дотянуться хоть до кого-то, — предположил Гарри.

— Похоже на то, — задумчиво откликнулась старая ведьма и произнесла. — Иннервейт.

Драко открыл глаза и обнаружил, что его голова покоится на коленях Гермионы, а рядом стоят Гарри и мадам Боунс. Девушка закрывала для него обзор, но он чувствовал, что дементора рядом нет, не было жуткого давления и ужаса. Это было непонятно.

— Ты сможешь сам идти, Драко? — спросил Гарри.

— Попробую, — юноша был бледен и говорил еле слышно.

Верховная Чародейка произнесла еще несколько заклинаний, и у Драко прибыло сил.

— Вам лучше, мистер Малфой? — спросила она.

— Да, мадам Боунс, спасибо, — кивнул тот. — Вы умеете хранить секреты?

— А вы? — усмехнулась грозная ведьма.

— Это будет равноценный обмен? — уточнил Драко.

— Более чем.

— Тогда не вижу проблем.

— Я обещаю никому не говорить, что вы здесь были, а вы никогда не упомянете, что сегодня здесь видели, или скоро увидите, — произнесла Амелия.

— Обещаю.

Гарри протянул руку и помог ему подняться. Драко сразу заметил авроров, лежащих без сознания, и пустой изодранный плащ в титановой клетке.

— Ты? — спросил он Гарри, кивая в ту сторону, где больше не было дементора.

— Нет, Гермиона, — коротко ответил тот.

Драко удивленно глянул на свою любимую — девушка выглядела смущенной.

— Ты очень помог мне, Драко. Без тебя я бы не справилась.

Гермиона достала Мантию невидимости из своего кошеля-скрытня, произнесла стандартную просьбу, спрятать Драко от врагов, и накинула ее на юношу. Амелия догадалась, что это за Мантия, еще когда они ходили в Зал Картотеки, и никак не отреагировала. После этого ребята побрели к замку, а старая ведьма, возмущенно ворча, принялась наводить порядок в вверенном ей хозяйстве.

Пару дней спустя Гермиона с Гарри вместе возвращались в Хогвартс из больницы через тайный ход. Когда Поттер расширил его, ходить здесь стало комфортно. На входе Гарри привычно произнес: "Люмос", но заклинание не давало много света и не помогло сейчас девушке. Ее не отпускали мысли о дементорах и клятве, которую она дала в пылу сражения с тенью смерти. Гарри Поттер мечтал уничтожить Азкабан, и она понимала теперь, что обязана помочь ему.

— Гарри, расскажи, что ты видел в Азкабане?

Юноша шел чуть впереди, но при этих словах вздрогнул и резко развернулся. В его взгляде отразились боль, страдание, надежда и что-то еще.

— Ты выбрала правильный антураж для этой беседы, — тихо ответил он. — Представь себе такой же коридор, но со множеством дверей. Ты идешь, а за каждой дверью страдает человек, кто-то кричит, кто-то зовет на помощь, кто-то молит о прощении, из раза в раз повторяя одни и те же слова. Например, Я НЕ ХОТЕЛА. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УМИРАЙ! Я НЕ ХОТЕЛА. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УМИРАЙ!

Эту фразу Гарри произнес, копируя голос несчастной, которую он слышал, и Гермионе стало не по себе. Столько горечи было в этих словах, столько трагедии в тоне. В глазах юноши блеснули слезы. Он переживал заново свой самый страшный кошмар.

— Или вот еще: Я ЗАБЫЛА ВСЕ! Я ЗАБЫЛА ДАЖЕ ИМЕНА СВОИХ ДЕТЕЙ!

— Как ты там выжил? Как не сошел с ума? — прошептала девушка.

— Пару раз я срывался и усиливал свет Патронуса с риском отдать все жизненные силы. Тогда крики умолкали. Но я осознавал, что не готов к этой битве, не справлюсь и погибну, если буду продолжать в том же духе. Погибну и не выполню миссию, ради которой прибыл в это жуткое место. Я приглушал сияние Патронуса, и сердце мое разрывалось от новых криков: ПОЖАЛУЙСТА, ТОЛЬКО НЕ УХОДИ!

Голос Гарри дрогнул, его начало заметно потряхивать. Хотя он и пытался взять себя в руки, ему не удавалось полностью убрать дрожь из голоса.

— Когда мы вылетели за пределы Азкабана, Беллатриса спросила меня, что это за пушистые белые штуки в небе, и что это за яркий светящийся шар, — по щекам Гарри текли слезы, он судорожно всхлипнул, но снова заговорил. — Она не помнила, как выглядят облака, солнце, небо.

Теперь слезы появились в глазах Гермионы.

— Она напоминала труп женщины, когда я ее увидел, — словно заведенный, говорил Поттер. — Не знаю, как в ней еще теплилась жизнь. И не чувствую ни капли раскаяния, что вытащил ее из этого Ада, сколько бы преступлений она ни совершила. Я чувствую вину, что в этом чистилище до сих пор страдают люди. Это место не должно существовать. Нигде в мире не должно быть подобных мест.

— Гарри, я тоже поклялась, что уничтожу всех дементоров, когда эта тварь стала угрожать мне смертью моих близких.

— Ты можешь, — уверенно кивнул он. — Если захочешь этого очень сильно. Но обещай мне, что возьмешь меня с собой. Потому что сам я, без твоей помощи, уже не смогу туда попасть. Но отчаянно хочу участвовать в этой битве.

— Ты опять говоришь загадками, как и полагается моему таинственному юному волшебнику, — сквозь слезы улыбнулась девушка. — Видимо, на это есть причины?

— Как всегда. — Она видела, что его буквально колотит от жутких воспоминаний, и не знала, как помочь. — Я поклялся вернуться и испепелить этот гнойник, иначе не сумел бы завершить миссию, вытащить Беллу и победить Темного Лорда.

Они еще долго стояли в коридоре. Наконец, Гарри сумел вернуть себе душевное равновесие, точнее загнать свои кошмары в дальние уголки души. Когда он пришел в себя, ребята продолжили путь и вернулись в опустевший Хогвартс. За прошедший день почти все ученики уехали домой на Пасхальные каникулы.

Уехал и Драко Малфой к своей маме. Она скучала по сыну, а он хотел поделиться с нею планами, рассказать об успехах, узнать новости о том, как продвигается подготовка к столь важному для него заседанию Визенгамота, и обсудить свои намерения на будущее, если все его надежды сбудутся, и его возлюбленная ответит ему согласием.

* * *

Следующей ночью Гермиона проснулась вся в поту. Ей снился жуткий сон, словно ее заключили в Азкабан, и дементоры высасывают ее счастливые воспоминания. Ей казалось, что она забыла лица родителей, Драко, Гарри, директрисы Макгонагалл. А перед ее взором вечно мелькают сцены жуткого заседания в Визенгамоте, где ее судили без вины.

Девушка дрожащей рукой достала палочку и произнесла: "Скорджифай", освежая себя. Взглянула на часы с подсветкой — подарок Гарри Поттера на ее день рождения. Было четыре часа утра. Рано. Но она уже не могла спать, будто что-то звало ее. Гермиона встала, оделась, попросила у кошеля и накинула на себя Мантию невидимости, вышла из своей комнаты и апартаментов Гарри и пошла, куда глаза глядят. Получалось наверх.

Она шла и вспоминала фразы, услышанные ею от Гарри Поттера:

"Я НЕ ХОТЕЛА. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УМИРАЙ!"

"Она напоминала труп женщины".

"Я ЗАБЫЛА ДАЖЕ ИМЕНА СВОИХ ДЕТЕЙ!"

"Я усиливал свет Патронуса с риском отдать все жизненные силы".

"Я чувствую вину, что в этом чистилище до сих пор страдают люди".

"Я поклялся испепелить этот гнойник, иначе не сумел бы завершить миссию".

"Она не помнила, как выглядят облака, солнце, небо".

"ПОЖАЛУЙСТА, ТОЛЬКО НЕ УХОДИ!"

Гермиона Джин Грейнджер когда-то решила стать героиней, и у нее даже получилось сделать немало добрых дел. Но героем считается только тот, кто совершил нереальный по человеческим меркам подвиг. Девушка чувствовала, что время для ее подвига настало. Она созрела и морально, и физически, и магически. Она уже понимала, что ее ведет сама судьба, и сейчас что-то должно произойти.

"Я уничтожу вас, тени смерти. Я не дам вам даже шанса нанести вред моим близким, моей любви, моему будущему и будущему всего мира. Я объявляю тебе войну, Смерть. Ты больше не сможешь прикоснуться ни к чему, что мне дорого. Я уничтожу саму память о тебе!"

И снова в памяти всплыли слова Гарри:

"Ты можешь. Если захочешь этого очень сильно".

Через некоторое время она обнаружила себя поднимающейся на башню Когтеврана. Именно здесь Гарри Поттер упустил своего феникса, но девушка об этом не знала. Подойдя к парапету, она взглянула на восток, край неба начинал светлеть, и на востоке сверкнула какая-то яркая вспышка. Потом она вспыхнула ближе, будто отблеск молнии огненного цвета. Но небосвод был чист, сгущающихся туч не видно. Вдруг воздух разрезал птичий крик. Вскоре она разглядела приближающуюся птицу, похожую на пылающий костер.

"Феникс! Фоукс? — удивленно подумала Гермиона. — Но Фоукс же исчез вместе с Дамблдором! — и вдруг пришло понимание. — Нет! Не Фоукс! Это другой феникс! Мой феникс! — и родилось имя. — Тебя зовут Фаэтон!"

* * *

Гарри Поттер не мог уснуть в эту ночь. Он чувствовал приближение долгожданного события. Его прекрасная юная героиня созрела для подвига, и он хотел в нем участвовать. Это была бы его миссия, если бы ему не напророчили другую сразу после рождения.

Юноша читал книгу в своем кабинете, который ближе всего расположен к комнате Гермионы. Впервые в жизни он не мог сосредоточиться на тексте. Вдруг скрипнула дверь. Гарри осторожно выглянул. Дверь комнаты его подруги сама собой открылась и закрылась. Но ее Мантия невидимости когда-то принадлежала ему. Он пожелал видеть новую владелицу, и древнейший артефакт не счел нужным скрывать ее от бывшего хозяина.

Гарри поспешно отправился за девушкой. Она шла уверенно, не оглядываясь, словно не возражала, чтобы он следовал за нею, но скорее всего и не думала об этом. Ее мысли были настроены на другое. Гарри знал, что она вызывает себя на бой, и ее феникс уже летит к ней. Он не должен их упустить. Поднимаясь за Гермионой на башню Когтеврана, юноша услышал крик феникса и помчался наверх изо всех сил.

— Ты отнесешь меня в Азкабан? — спросила девушка у феникса, стоя у края парапета.

Птица утвердительно крикнула.

— Не забудь меня! — вдруг раздался за ее спиной крик Гарри Поттера.

Он выскочил на верхнюю площадку башни, подлетел к Гермионе и обнял ее, она прижалась к нему, и над ними парил феникс Фаэтон. А на площадке на ярус ниже стояла пожилая ведьма, вжавшись в стену, чтобы дети не видели ее, и тихо плакала, то ли прощаясь с ними навеки, то ли моля высшие силы принести им удачу.

На востоке алело небо, обещая новый день и новые свершения.

* * *

Храни ее любовь моя,

И пусть сегодня с ней не я,

Ты к ней скорей лети-лети,

От теней смерти защити.

Взошло солнце и наступило Пасхальное воскресенье 18 апреля 1993 года. Юноша и девушка, обнявшись, крепко ухватились за лапы огненной птицы, вспыхнули на башне Когтеврана, и в следующий миг оказались прямо перед ямой дементоров в Азкабане.

Контраст чувств и эмоций был столь велик, что Гермиона вмиг позабыла все, что позволило ей вызвать Патронуса всего пару дней назад и получить сегодня своего феникса. Она стояла оглушенная и опустошенная, и черная тоска затягивала ее в могилу. Ей словно стерли память, она забыла родителей, друзей, свою любовь, и даже книги выветрились из ее головы. Она стремительно теряла надежду. Кажется, она хотела кого-то убить, и за это ее посадили в Азкабан. Вот же стоит Гарри и смотрит на нее растерянно. Он грозился уничтожить Азкабан, если она сюда попадет, но ему это не по силам, здесь слишком много дементоров. Смерть это все, что их здесь ждет.

И Гарри ничем не мог помочь, на него словно надели магические оковы. Он понимал почему: это подвиг Гермионы, если она не справится, то они погибли. Он сможет вмешаться только тогда, когда она победит саму себя. Такова была цена феникса. И он тоже чувствовал отчаяние и жалел, что втянул Гермиону в эту безумную авантюру, хотя сам благоразумно отказался от нее год назад. Даже понимая, откуда идет смертный ужас и меланхолия, он ничего не мог поделать, даже сказать ничего не мог, и его попытки запугать дементоров не приносили успеха, не доходя до цели. Тени смерти были заняты новой жертвой и не обращали на него внимания.

А в роскошном замке одной из древнейших семей Магической Британии в лихорадке метался юный светловолосый наследник рода. Его мать хлопотала над ним со слезами на глазах, но не помогали ни заклинания, ни зелья. В бреду юноша шептал одно лишь имя: "Гермиона", и молил о ее спасении.

Девушка стояла у ямы с дементорами и понимала, что потеряла все и скоро лишится даже жизни. Кого же она хотела убить? За что такая смертная кара? Она вспомнила белоснежные волосы Люциуса — ее лютого врага, ненависть в его стальных глазах, вспомнила крики Лордов и Леди Визенгамота: "В Азкабан, грязнокровку!" Вспомнила удивленно-гневное лицо Драко Малфоя: "У тебя ко мне какие-то претензии, Грейнджер?". И вдруг перед ней запылал живой костер, трепеща крыльями, и издал призывный клич.

"А, Фоукс?" — отстраненно подумала она.

"Нет, не Фоукс! Фаэтон! Мой феникс!" — воспоминания стали возвращаться каскадом.

Вот Драко целует ее во сне, вот она видит его милую улыбку.

Палочка будто сама прыгнула ей в руку и заняла позицию для заклинания Патронуса.

Вот Драко забирается с нею под Мантию невидимости, перехватывает и целует ее руку, рефлекторно метнувшуюся, чтобы выхватить палочку.

Пальцы на этой самой палочке раздвинулись на нужное расстояние.

Вот они идут, держась за руки, и Драко улыбается ей, а свет окутывает его мягким сиянием. Внезапно ей показалось, что любимый снова стоит у нее за спиной, положив руку на ее плечо, как при первой встрече с дементором, которого она уничтожила. Драко никак не мог здесь оказаться, но этот мираж все равно придал ей сил и решимости в борьбе.

"Я женщина! Я рождена, чтобы давать жизнь. Я не позволю тебе, Смерть, забрать моих близких, мою любовь, мое будущее и властвовать над моей судьбой. Не я бросила тебе вызов, но я принимаю бой! Я готова защищать жизнь, покуда во мне есть хоть капля магии и сил! ИСЧЕЗНИ, СМЕРТЬ, НАВЕКИ!"

Она подняла палочку и направила ее в центр ямы с дементорами.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — прозвучал звонкий, юный, полный жизни голос, и тени смерти дрогнули, а перед Гермионой появилась сверкающая прекрасная девушка.

Гермиона вкладывала в ее сияние всю любовь, нежность, все прекрасные чувства, которые наполняли ее последние полгода, а также гнев и ярость, проснувшиеся в ней в ответ на угрозы дементоров. И ее Патронус становился все ярче.

Но дементоры словно почувствовали, что это их последний бой и вскоре девушка уже ощутила, как ее силы уходят под напором тьмы, а ее Патронус бледнеет.

Стали закрадываться сомнения: "Их слишком много! У меня не хватит сил!"

"Ты, никчемное создание, смеешь бросать нам вызов?" — мерзкие, леденящие кровь голоса звучали прямо в ее голове.

"Ты даже тролля не смогла победить! Полюбуйся, как ты выглядела, неудачница!" — перед ее внутренним взором появилось мертвое изуродованное тело, залитое кровью и с обрубками вместо ног, в нем с трудом можно было узнать Гермиону Грейнджер.

"Ах, вы твари! — возмущение придало ей сил, и она снова ринулась в бой в этом безмолвном диалоге. — Но от одного из вас я сумела избавить многострадальную Землю, справлюсь и с остальными".

"Ты подло напала на скованного чужими Патронусами одиночку" — презрительно шипели безликие твари.

"Здесь мы хозяева, и всех тебе не одолеть" — в их тоне уже слышалось зловещее торжество, а она теряла надежду.

"Мне поможет Гарри Поттер! — в отчаянии она сделала еще одну попытку.

"Он заблокирован. Это твоя миссия. У него ничего не выйдет, пока ты не сдохнешь" — они открыто потешались над нею.

"Потом мы убьем его. Он не сумел уничтожить нас в прошлый раз. Не сможет и сейчас. Нас слишком много" — от жуткого шелестящего смеха замирало сердце, а Патронус бледнел на глазах.

"А после мы разорвем контракт с обманувшими нас магами и будем мучить тех, кто тебе дорог" — в шипении слов слышался гнев и предвкушение.

"Малфоя уже сжирает лихорадка, он доступен нам через тебя, он гниет заживо, его уже не спасти" — перед ее мысленным взором появилась картина, от которой кровь застыла в ее жилах, на кровати метался в агонии светловолосый юноша, на лбу его блестела испарина, пряди волос слиплись, дыхание было тяжелым и сиплым.

"Это блеф!" — из последних сил защищалась Гермиона. — "Он далеко, вы не можете до него дотянуться".

"Ты сама уже понимаешь, что это правда, мы можем достать, кого и где угодно, к тому же его мать хлопочет рядом с ним, но он все равно умрет", — и девушка увидела встревоженную Нарциссу у постели больного, от последних слов созданий тьмы и видений черная тоска затмила разум, слезы потекли по ее щекам, а Патронус стал опасно мигать, рискуя совсем погаснуть.

Но что-то продолжало держать ее на поверхности, не давая утонуть в море отчаяния. Словно спасительный круг, она чувствовала на плече руку возлюбленного, и отталкивала дурные мысли, не позволяла себе потерять надежду и поверить мрачным картинам, которые подсовывали в ее сознали тени смерти.

* * *

Даже спустя годы аврор Сяогуан Ли — для друзей просто Майк, не сумел бы забыть утро Пасхального воскресенья 18 апреля 1993 года, и не мог не проводить параллелей с другим похожим днем, когда из тюрьмы сбежала Беллатриса Блэк.

Как и тогда, тройка авроров сидела в Командном центре на верхних этажах Азкабана и резалась в драконий покер, а другая тройка набиралась сил в комнате отдыха. Только вместо однорукого Бари, ставшего профессором защиты от темных искусств в Хогвартсе, с ними дежурила стажер Нимфадора Тонкс, ученица самого Шизоглаза Хмури.

Шла пять тысяч семьсот девяностая партия. Ли снова везло, у него на руках уже был флеш-стрит. А если в закрытых картах попадется Великан любой масти, он сможет поменять масть. Ведь сейчас апрель, и он сидит лицом к огромному окну, перед которым бродят три Патронуса. Тогда у него будет миддл-флеш-стрит. Кроме того, сегодня суббота, четыре часа утра. Игроков трое, как всегда. Значит, его шестерка еще почти час будет оставаться дикой. Если партия успеет закончиться до пяти, то у него будет лонг-флеш-стрит, который является одним из трех самых редких и дорогих раскладов в драконьем покере.

Вдруг Сяогуан увидел, как его Патронус Серебристый Барсук уткнулся носом в самый низ окна в направлении адской ямы с дементорами. И за ним сразу последовали муравьед МакКаскера и заяц Тонкс. После памятного дня год назад, Майк навсегда запомнил, что делать в таком случае, а недавно их заново проинструктировал на этот счет новый директор ДМП Руфус Скримджер. МакКаскер по лицу коллеги понял, что опять произошло что-то серьезное и резко развернулся, доставая зеркало, а Майк уже метнулся к коммуникатору, вызвал Министерство и лихорадочно докладывал обстановку.

Закончив доклад, Сяогуан обернулся и обнаружил Тонкс и МакКаскера у окна рядом с Патронусами. Ли подошел и обомлел: на краю ямы с дементорами стояла ослепительная сияющая девушка. И Майк немедленно осознал несовершенство своего Патронуса, он сразу понял, что перед ним истинная форма Патронуса, хотя никто никогда его не видел.

— "Или наблюдатели были вовремя лишены памяти" — тревожно предположил его внутренний голос.

Он также четко осознал, что никогда не сможет вызвать истинного Патронуса, не имея ни малейшего представления, какая счастливая мысль способна создать такое чудо.

— Гермиона Грейнджер! Ох, подруженька моя бедная! — прошептала Нимфадора, и Сяогуан заметил слезы на ее глазах.

И тут же сам почувствовал, как влага наполняет веки, потому что увидел Девочку-Которая-Ожила. Юная ведьма отважно и решительно противостояла сотням дементоров, а они воинственно кружили вокруг нее и ее невероятного Патронуса, создавая воронку инферно. Судя по всему, они не собирались сдаваться без боя. Хватит ли сил у такой малышки, чтобы одолеть их всех?

— О Мерлин! — воскликнул он. — Мы должны ей помочь!

— Не получится, — прохрипел МакКаскер. — Над нею кружит феникс. Это ее подвиг, а мы заблокированы.

Вены на его шее вздулись, он явно знал, о чем говорил, так как уже пробовал. Майк тоже сделал попытку колдовать, но единственное, что ему было доступно — это Патронус.

— Но она же уже совершила подвиг, уничтожив Темного Лорда! — выпалил Ли.

— Это просто означает, что тот подвиг совершила не она, — проговорил рядом с ним спокойный густой бас Шизоглаза Хмури.

Все три аврора подпрыгнули от неожиданности.

— Аластор, как вы здесь оказались? — обрела дар речи Нимфадора.

— Я предвидел это! — торжественно выдал Шизоглаз. — И думаю, для этой девочки будет сделано исключение. Впервые в истории магического мира в ее подвиг разрешено будет вмешаться.

— Нам? — чувствуя себя глупо, спросил Ли.

— Нет. Тому парню, кто в реальности одолел Темного Лорда, — Хмури указал на еще одну фигурку у адской ямы, и Майк, наконец, заметил Мальчика-Который-Выжил.

"Так значит это правда!" — мысли Ли понеслись вскачь, он и раньше подозревал, что без Гарри Поттера в битве с Темным Лордом не обошлось, а тут все встало на свои места.

— "Ага. А потом тебе сотрут память, и будешь ты опять уверен в обратном" — ехидно осадил его внутренний голос.

— Почему же он просто стоит? — спросил он вслух.

— Еще не время. Но феникс не принес бы его сюда, если бы ему не была отведена какая-то роль в этом действе.

Вокруг них начала собираться толпа. Тройки авроров прибывали одна за другой. И каждый новоприбывший сразу вызывал Патронуса, словно не мог иначе.

— Почему вы в этом уверены, Аластор? — тихо спросила Тонкс.

— С тех пор, как Гарри Поттер победил в поединке самого Шизоглаза Хмури... — громко поведал тот, от чего ахнули все, в том числе и те, кто что-то слышал об этом, но не верил, — Я ничему не удивлюсь. Даже если он весь мир перевернет.

— Ее Патронус мигает, надо что-то делать! — завопил Ли.

— Смотрите на Поттера! — тут же прокричала Нимфадора.

* * *

Когда Гермиона справилась с собой и вызвала истинную форму Патронуса, Гарри вздохнул с облегчением. Поначалу ему казалось, что она в одиночку решит задачу, так ярко сияла ее богиня, сотканная из солнечного света. Но вскоре силы стали покидать девушку. В прошлое посещение Азкабана дементоры не смели противодействовать Патронусу Гарри. Может, осознали, что это конец их истории? Тени смерти кружили вокруг Гермионы на почтительном расстоянии, и сила ее Патронуса рассеивалась, не задевая их. Похоже, они вели ментальную битву и побеждали в ней — Патронус девушки стремительно терял яркость.

"Мы так и будем стоять и пялиться на нее, ничего не предпринимая?" — возмутился его внутренний грифиндорец.

"Это уже несколько смахивает на предательство. Разве мы не помогать ей сюда прилетели?" — согласился с ним пуффендуец.

"Я тоже голосую за активные действия. Магический блок невмешательства в подвиг героя с нас вроде бы уже снят, значит, наше участие не является нежелательным", — заметил когтевранец.

"Ее Патронус уже мерцает!" — в панике заорал пуффендуец.

И Гарри решился.

"Земля среди звезд. Млечный путь, словно путь времени среди миров и галактик".

"Мы будем жить вечно, ибо рождены для великих свершений".

"И мы достигнем невиданных высот, мы покорим вселенную! Так требуют дети детей детей, и так тому и быть!"

"В будущем тебе нет места, СМЕРТЬ! СГИНЬ НАВЕКИ!"

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Рядом с девушкой Патронусом встал пылающий светом звезд юноша. Гермиона резко обернулась к Гарри. Ее Патронус снова ослепительно засверкал. В ее глазах блестели слезы, волосы взвились огненным нимбом, она была прекрасна, чиста и невинна. Его потянуло к ней словно магнитом. Он обнял и поцеловал ее. Внезапно он заметил, что Патронусы в точности повторили их движения, заметил в последний миг, так как в следующее мгновение от их слившихся в поцелуе Патронусов в небо рванул столб нестерпимого белого света и безумной силы.

На следующий день стало известно, что на Землю упал метеорит, сбитый с орбиты потоком мощного излучения энергии, исходящей из неизвестного источника. Метеорит рухнул на территорию русских.

На следующий день русские предъявили ноту протеста в связи с тем, что британцы производят несанкционированные испытания нового неведомого оружия.

На следующий день министр магии Фадж и премьер-министр маггловской Британии долгие часы ломали голову, что ответить русским. Пока не выяснилось, что метеорит упал в безлюдной местности. Несмотря на солидную воронку, пострадавших нет. А ударной волной от его падения снесло стену женской бани в ближайшем селе. После чего русские разразились целым каскадом искрометных шуток на тему того, что британцы сумели воссоздать в реальности куртуазный анекдот. Инцидент был почти исчерпан. Официальные власти Британии предпочли обойти эту тему молчанием, изобразив оскорбленный вид.

На следующий день все газеты магического мира словно с цепи сорвались, высказывая версии появления нереального, даже по меркам волшебников, источника магии. Многие вспоминали угрозы Гарри Поттера на уже вошедшем в историю заседании Визенгамота и считали его главным действующим лицом новой сенсации.

На следующий день все разведки мира принялись выведывать секрет источника энергии такой силы. И пришлось приложить немало усилий, чтобы замять эту историю, восстановив Статут Секретности. Но все это было потом.

А сейчас дементоры не только в Азкабане, но и по всему миру сгорали, как свечки.

А сейчас все волшебники мира, потенциально способные вызвать Патронуса, нестерпимо захотели это сделать, и теперь сотни тысяч Патронусов обращали свой взор в сторону Азкабана, откуда неслись потоки фотонов, словно взорвалась сверхновая.

А сейчас Драко Малфой на глазах изумленной Нарциссы встал с постели, где только что умирал, и отработанным движением вызвал Патронуса, который также смотрел в сторону Азкабана. Ее сын выглядел почти здоровым, и, хотя по его лицу текли слезы, из глаз лился неведомый свет, а перед ним сверкала прекрасная змея, символ их Дома.

А сейчас все узники Азкабана, которые когда-либо в нем находились, разом вспомнили все светлые моменты в жизни, и рыдали, радуясь освобождению от нестерпимого гнета и раскаиваясь в содеянных преступлениях.

А сейчас набившиеся в Командный Центр Азкабана авроры с восторгом, ужасом и слезами на глазах наблюдали величайшее проявление могущественной магии планеты, которую разбудили двое юных волшебников.

А сейчас Верховная Чародейка Амелия Боунс спешно собирала своих людей в Министерстве Магии и отправляла в Азкабан, потому что произошло событие, которого она ожидала с того момента, как потеряла дементора. Нет! С того момента, как Мальчик-Который-Выжил заявил ей, что это событие обязательно произойдет.

А сейчас по всему миру исцелились сотни тысяч смертельно больных людей, в ком была хоть капелька магии, способная откликнуться на воздействие чар Патронуса, которые оплели своими нитями весь земной шар.

А сейчас каждый человек на планете Земля стал чуточку счастливее. Влюбленные внезапно бросались друг другу в объятия, даже если они были в ссоре, самоубийцы отменяли свои идиотские планы, дети прекращали плакать, а их измученные матери вздыхали с облегчением.

А сейчас гены магии получили такой заряд энергии, что теперь обладали свойством притягиваться, и сотни тысяч молодых людей, в жилах которых текла кровь атлантов, решили сменить место жительства, неосознанно стремясь встретить свои половинки и пополнить своими детьми ряды волшебников.

А сейчас двое юных волшебников слились в поцелуе, потому что интуитивно чувствовали, что именно это действо поддерживает ту силу, что они выпустили, и чем дольше она будет действовать, тем большую победу они одержат.

Внезапно Гарри отстранился и едва слышно произнес:

— Нерушимый обет. Дальше нельзя. Планета в опасности.

— Да, ты прав, — выдохнула Гермиона.

Они синхронно погасили своих Патронусов, и столб света исчез мгновенно вслед за ними, и огляделись.

Над ними парил Фаэтон.

Все авроры Департамента Магического Правопорядка были здесь, видимо, прибыли по зову, который невозможно не услышать, все они вышли из здания, стояли и смотрели на ребят. В глазах этих суровых воинов тоже блестели слезы. Они гасили своих Патронусов вслед за Гарри и Гермионой.

Мадам Боунс уже отдавала аврорам распоряжение взять под Империус заключенных, и они один за другим исчезали на нижних ярусах, где еще оставалось значительное количество заполненных камер. Пожиратели Смерти и другие убийцы приходили в себя и могли сбежать, надо было торопиться занять их работой по примеру Гриндевальда. Гарри давно обсудил с Амелией этот сценарий. Правда, они не ожидали подобного масштаба. И размер бедствия до конца пока никто не осознавал.

Наконец, к ребятам подошли мадам Боунс и мистер Хмури. По их щекам тоже проходили дорожки от слез, но они стремительно приходили в себя.

— Что это было? — почти нормальным голосом спросила Амелия.

— Не думаю, что вам стоит это объяснять, — загадочно ответил Гарри. — Такие тайны должны оставаться среди тех, кто раскрыл их сам, так как они понимают им цену. А вам нужна совсем другая информация, например, что в мире больше нет дементоров.

— Во всем мире? Ты в этом уверен, парень? — уточнил Шизоглаз.

— Я это чувствую, — уверенно кивнул Мальчик-Который-Выжил. — Мы в начале пути, но этот этап уже позади.

— Как я вижу, вы уже не сомневаетесь в истинности наших личностей, мистер Хмури, — с улыбкой заметила Гермиона.

— Какие сомнения, мисс Грейнджер, — проворчал тот, вращая своим жутким глазом. — Кроме вас двоих такое шоу больше никому не по силам.

— Подкинули вы нам проблем. Нужно срочно дать магическим сообществам других стран рекомендации, как заменить дементоров в тюрьмах для опасных преступников. Статут Секретности трещит по швам. Мои авроры, конечно, давали Нерушимый обет не раскрывать сведений о событиях, происходящих в стенах Азкабана, но ваше шоу звезд вышло за все рамки. Боюсь, этот столб света видели слишком многие и волшебники, и магглы. Министерство кипело, как растревоженный улей, когда я оттуда уходила.

— Я сейчас провожу Гермиону до Хогвартса и прибуду к вам на подмогу.

— Стоит ли мешаться под ногами? — хмыкнул Аластор Хмури.

— Да, — спокойно ответил юный маг. — Я лучше понимаю в маггловской психологии и политике. И вроде бы уже доказал, что умею быть полезным. Статут Секретности мы восстановим, магические сообщества обо всем оповестим.

— А знаете, мистер Поттер, на этот раз я не возражаю. Вы заварили кашу, вам ее и расхлебывать, — оскалилась старая ведьма. Гарри отсалютовал мадам Боунс и мистеру Хмури, потом крепко обнял Гермиону, они схватились за лапы феникса Фаэтона и вспыхнули ярким пламенем, чтобы сгореть в почти опустевшем Азкабане и воскреснуть заново на башне Когтеврана, откуда был начат путь Гермионы к подвигу.

Во всем мире волшебники гасили своих Патронусов.

Свет от сотканной из лунного света змеи Драко потух, юноша повернулся к матери и, зная, что она поймет его, кинулся к ней в объятия и разрыдался. Два года притворства словно рухнули с его плеч, а напряжение моральных сил вылилось рекой слез.

Нарцисса не успела понянчить сына, пока он был малышом. Ее похитили почти сразу после его рождения. И теперь ее сердце таяло от нежности. Она знала, что это возможно последний раз, когда он позволяет себе побыть ребенком. И это величайший акт доверия с его стороны.

Она давно поняла, что ее мальчику не подходит роль Лорда Малфоя в понимании ее Люциусом и с учетом репутации их Древнейшего дома. Пока был жив отец, Драко играл эту роль из любви к нему. Гарри Поттер почувствовал разлом в душе друга и увидел шанс спасти его. Но никто не перетянул бы Драко к Свету, если бы в нем жила лишь Тьма. И им повезло, что Поттер уничтожил Темного Лорда. Если бы тот вернул силу и власть, то выжег бы Свет из души Драко, как сделал это с Беллатрисой.

Нарцисса помнила сестру ребенком. Это была тихая девочка с комплексом отличницы — лучшая ученица Хогвартса. Однако Темный Лорд нашел в душе Беллы Тьму и убил в ней все хорошее. К несчастью, и Люциус Малфой стал Пожирателем Смерти, не желая терять положение в обществе и не видя угрозы для себя и своей семьи. В итоге он мертв. История не имеет сослагательного наклонения, и Нарцисса гнала прочь мысли: удержала бы она мужа дома, если бы была рядом в тот вечер. Все уже свершилось. Да и кто мог ожидать, что Темный Лорд столь ужасен, что убьет даже своих сторонников, а юный Поттер победит и защитит своих друзей. Оставалось благодарить судьбу, что Драко на правильной стороне истории, а ее только лишили памяти, так как Дамблдор не способен на убийство.

При первой встрече с мисс Грейнджер, Нарциссе показалось, что она похожа на Беллу в юности. Но изучив отчеты попечительского совета, она узнала, что Гермиона буквально соткана из Света и отнюдь не тихая. Она весь год защищала Свет с палочкой в руке, чем вызвала раздражение Темного Лорда. Он даже убил ее, но сделал крестраж. В его стиле использовать ее воскрешение, как рычаг давления на главного врага — Гарри Поттера.

Тогда Нарцисса забеспокоилась, сумеет ли любовь Гермионы пережить столкновение с темной стороной Драко, ведь рос он в среде чистокровных, и многое может смутить магглорожденную волшебницу. Но наблюдая за сыном, она видела, что он выкорчевывает из своей души ростки Тьмы, словно заботливый садовник. Сейчас от Драко, воспитанного Люциусом, не осталось почти ничего, кроме навыков, которые и светлому магу не помеха. И ее мальчику все труднее возмещать отсутствие темного начала актерской игрой.

Миссис Малфой не знала, что сегодня произошло, но видно опять не обошлось без Гарри Поттера. После исчезновения Дамблдора все потрясения в обществе списывались на Мальчика-Который-Выжил. И не зря — он менял мир и всех населяющих его людей: магов, сквибов, магглов... Он верил, что меняет их к лучшему. Нарцисса понимала, что снова идет шахматная партия. Но среди живых остался один реальный игрок, все остальные — его фигуры. А противник — структура высшего порядка, и что она из себя представляет, Нарцисса даже не догадывалась, но чувствовала — важно помогать Гарри Поттеру изо всех сил.

Сын уже был взрослым, почти с нее ростом. Она прижимала его к себе и шептала ласковые слова, пока мысли в ее голове летели, как ураган, и, наконец, Драко затих.

— Я люблю ее, мама, — чуть слышно произнес он. — Когда ей плохо, я физически чувствую ее боль. Когда она счастлива, я на вершине блаженства.

— Вы еще совсем дети, — печально возразила Нарцисса.

— И она успела один раз погибнуть. Я боюсь потерять ее снова. Если Гермиона выберет меня, я не стану упускать шанс. Сколько бы ни было отмерено ей времени жизни, я хочу быть рядом с ней каждую минуту. Ты поддержишь меня?

— А если ваша любовь перегорит, словно факел, так же быстро, как вспыхнула?

— Тогда я хочу насладиться этим кратким мигом в полной мере, — твердо ответил Драко. — Но я не верю, что это произойдет быстро. Между нами есть какая-то связь. Ты пришлешь мне фамильное кольцо Дома Малфоев?

— Ты хочешь сделать ей официальное предложение? — ахнула Нарцисса.

— Да. Я хочу взять Гермиону под защиту нашего Дома.

— Драко, это просто опасно. Пока ее не признают чистокровной, я отказываюсь это обсуждать. И пока ты не достигнешь совершеннолетия, никакой помолвки быть не может.

— Я обещаю, что объявлю о помолвке только после победы на заседании Визенгамота, где Гермиона будет признана чистокровной и по праву займет свое место в Благородном Доме Пруэтов. И, конечно, сначала я сдам С.О.В., а потом уже сделаю предложение.

— Но ты уже этим летом способен достойно сдать этот экзамен. А тебе будет только тринадцать лет. Слишком рано думать о таких вещах.

— Все равно свадьба состоится после семнадцатилетия. Но помолвка уже сейчас поможет мне оградить Гермиону от покушений на ее жизнь.

— А если она ничего не решит? А только усугубит проблему?

— Ты считаешь, что влияние нашего Дома так ослабло? Но если это так, то нужны решительные действия для его восстановления и новые союзы. Умственные способности детей соратников отца по фракции вызывают у меня сомнения.

— Не переобщался ли ты с Гарри Поттером, сын?

— Возможно. Но с ним всегда интересно общаться, в отличие от...

— Он подтягивает интеллект друзей к своему уровню. Тебе нужно делать так же. Давно ты говорил с Гойлом или Крэббом?

— Неоднократно пытался — непробиваемые стены, зацикленность и прочие проблемы.

— Подумай, часто ли то же самое чувствовал мистер Поттер в отношении тебя? Сдавался ли он когда-нибудь?

— Ты ставишь мне его в пример? — изумился Драко. — Не могу поверить!

— Ты сам его ставишь себе в пример и даже осознаешь это, дорогой. И это правильно. Попробуй рассуждать с холодной головой, как он. Тебе нельзя спешить.

— Я не могу не спешить. Возможно, я слишком рано созрел, но это уже случилось. Я не переживу, если снова потеряю ее. Позволь мне заявить на нее права, если она скажет "да".

— А если это все-таки окажется игрой, вдруг ты ошибаешься в оценке своих чувств?

— То, что сегодня со мною было, похоже на игру?

— Нет, но лихорадку могла вызвать какая-то болезнь... — растерялась Нарцисса.

— Эта болезнь проявляется не впервые, а всякий раз, как Гермиона оказывается рядом с дементором. Я не верю в подобные совпадения.

— Ты уверен, что сегодня это случилось?

— Да. Я не пророк, но знаю, что утром ты прочтешь об этом в газетах.

— Хорошо. Я пришлю фамильное кольцо Малфоев, если ты попросишь. Но заклинаю отнестись к нему со всей серьезностью. Ты же помнишь, какие чары заложены в кольце?

— Да, конечно. Поэтому я не сделаю предложения, пока не буду уверен, что Гермиона искренне отвечает мне взаимностью.

— Не только в этом дело. Я взялась помочь тебе доказать ее чистокровность, потому что в Древнейшем Доме Блэков, откуда я веду род, выжигали с фамильного древа тех, кто посмел связать судьбу с магглорожденными, например, мою сестру Андромеду. Я не хочу, чтобы выжгли тебя. Но даже не это главное. Мы не знаем, как к магглорожденной отнесется магия кольца, ведь его создатель славился предвзятостью в вопросах крови. Вдруг оно отвергнет ее? Тогда ты не отмоешься от позора. Ради своей репутации не гони ты так.

— Это предрассудки чистокровных. Они поставили магглорожденных на ступеньку ниже себя, чтобы самоутверждаться за их счет. А магия кольца должна учитывать свойства крови, ведь они едины для всех волшебников. Уверен, что оно ее примет. Но твоя мысль мне ясна. Я постараюсь быть осмотрительнее, мама. И не торопить события.

На башне ребят встречала Минерва Макгонагалл. Смеясь и плача, они бросились к ней в объятия, и она плакала вместе с ними, а над ними сверкал, соперничая с солнцем, феникс Фаэтон. Потом Гарри попросил Минерву доставить его в Министерство, когда он проводит Гермиону в ее комнату. Директриса поспешила к себе в кабинет, чтобы доделать какие-то дела, а Фаэтон куда-то скрылся, но Гермиона знала, что он просто стал незримым.

— Гарри, разве мы сделали плохо, уничтожив дементоров? — спросила девушка, пока они шли к его апартаментам под Мантией невидимости и заклинанием Квиетус.

— С чего ты взяла?

— Ну, мадам Боунс была недовольна. Мы доставили кучу хлопот многим людям.

— Хм, меня не заботят трудности чиновников с тех пор, как я убедился в их равнодушии и цинизме. Они собирались отправить невинную девочку в Азкабан. Стоит ли жалеть, что им приходится в кои-то веки рьяно выполнять свои обязанности? Нет уж уволь.

— Зачем же тогда ты стремишься им на помощь?

— Нерушимый обет второй раз блокирует меня из-за нарушения Статута Секретности, значит, важно его восстановить. Ну, и любопытно узнать, что мы еще натворили, — Гарри улыбнулся. — Может, нам есть чем гордиться и помимо уничтожения дементоров. А еще это интересная задача, и я реально лучше знаю, как разрулить проблемы с магглами.

— Звучит убедительно, — она помедлила, на что-то решаясь. — Гарри, я поняла, почему в истории мало женщин-героинь. Когда мы пробуем играть эту роль, все заканчивается встречей с каким-нибудь троллем. Спасибо, что помог мне. Без тебя я бы снова погибла.

— Но без тебя вообще ничего бы не получилось, — серьезно глядя на нее, возразил Гарри. — Теперь я могу тебе это сказать: я упустил своего феникса.

— Что? — растерялась Гермиона.

— Дамблдор потом объяснил мне, что никто не должен влиять на выбор героя, и он не вмешивался, когда ко мне прилетел феникс. Я тогда вытащил Белатриссу из Азкабана и горел желанием уничтожить его. Но я знал, что мне суждено сразиться с Темным Лордом, и этот подвиг был в приоритете. Я попросил феникса прилететь позже.

— Я читала, что они прилетают один раз в жизни, — сочувственно прошептала девушка.

— Мой идиотизм оправдывает только то, что я этого не знал, — кивнул Гарри. — Но теперь я уверен, что все к лучшему. Я бы не справился и погиб, и некому было бы защитить мир от Темного Лорда. Уничтожение дементоров — это был твой подвиг, а я обязан был стать твоим помощником. Все вышло так, как и должно было.

— Это еще одна причина, почему ты стремился воскресить меня?

— Да. Только в тебе я видел потенциал для вызова истинной формы Патронуса, и верил, что к тебе непременно прилетит феникс. Я ошибся только в сроках. Мне казалось, что получится зажечь в тебе огонь яростной ненависти к дементорам еще летом.

— Гибель сильно занизила мою самооценку. Должно было пройти время, залечиться душевные раны, чтобы я снова смогла отправиться на битву.

— Не сразу, но до меня это дошло, и я не торопил тебя, — пожал плечами юноша.

— А как ты ощутил, что тебя останавливает Нерушимый обет?

Они уже вошли в апартаменты. И можно было говорить без Квиетуса, но Гарри не стал его снимать. Они сбросили Мантию невидимости, и Гермиона убрала ее в свой кошель.

— Сегодня я впервые захотел тебя поцеловать. Думаю, это было навязано извне, нас вела магия. Мы запустили какой-то древний механизм, заложенный еще создателями магической программы Земли. Я предполагал, что должно быть дальше, и вдруг понял, что этим действом мы можем буквально погасить звезды. Это то, чего боялся Темный Лорд, ради чего он заставил меня дать Нерушимый обет. А ты тоже ощутила это влечение?

— Да, с тобой впервые, — глаза ее стали огромные, как блюдца.

— А с Драко?

— Я не хотела говорить, но..., — Гермиона покраснела, она знала, что Гарри способен говорить о таких вещах отстраненно, с ним можно и нужно об этом говорить, ведь ему важно уловить самую суть, но как бы снова не убежать от столь откровенной беседы, удерживал лишь страх опять встретить тролля. — Между нами искрит с тех пор, как Драко поцеловал меня осенью. Может, гормоны играют, этому можно сопротивляться. Драко ведет себя корректно, и я держу дистанцию.

— Подожди, так тот поцелуй был единственным? Прости, что спрашиваю, но...

— Не извиняйся, это я не сумела до тебя донести, что тогда произошло. Драко пытался привести меня в чувство, он боялся, что я снова умираю, и попробовал способ, которым я вернула тебя после встречи с дементором. Только я все равно постоянно ощущаю себя с ним, как на вулкане, и чувствую, что он тоже сдерживает себя.

— Странно, я давно использую Маховик времени, и сейчас мне уже больше тринадцати лет, а он лишь подходит к этой границе. По идее я должен был раньше него созреть для любви. Видимо, сегодня на нас действовала древняя магия. А любишь ты все-таки Драко.

— Или наоборот, к нему я испытываю только физическое влечение, а ты — моя истинная любовь. Иначе, как у нас получилось запустить такой мощный поток энергии? Давай, не будем делать поспешных выводов. Я не готова пока принять решение.

— Извини, я хочу кое-что проверить. Можно тебя поцеловать? — внезапно спросил он.

Гермиона совсем растерялась от его непредсказуемости, а Гарри принял молчание за согласие и поцеловал ее. Но это действо сильно отличалось от происходившего в Азкабане и от испытанного ею с Драко. Любое прикосновение Малфоя походило на огненный вихрь, в котором она сгорала дотла, а потом возрождалась, словно феникс. А этот поцелуй Гарри был искусством касаний, нежным и ласковым, но не вызывал никаких эмоций, словно ее целовал брат. Спустя несколько мгновений он отстранился и произнес:

— Моя темная сторона сейчас закрылась от меня дверью из титана с кучей засовов и амбарных замков, да еще и забаррикадировалась. Я при всем желании не смог бы ее вызвать, и смогу ли теперь когда-нибудь — непонятно. Такое тепло по телу разлилось. По-моему, она обижена и грозится уйти к другому.

Гермиона немного нервно рассмеялась. Даже в такой ситуации Гарри находит место для юмора, что немаловажно для разрядки обстановки, когда ситуация патовая.

— Вот только никакого влечения я больше не ощущаю, — резюмировал он. — Возможно, мой организм еще не созрел. Давай пока считать то, что произошло в Азкабане, погрешностью эксперимента, вызванного внешними обстоятельствами, ладно?

Она задумчиво пожала плечами. Ибо что тут скажешь?

— Тебе надо отдохнуть сейчас, а я попробую разрулить проблемы в Министерстве, — Гарри кивнул ей и выскочил за дверь.

А Гермиона вошла в свою комнату и обнаружила феникса, выбравшего насестом спинку в изголовье ее кровати. У нее мелькнула мысль, что надо попросить домовых эльфов оборудовать для Фаэтона нормальный насест у нее в комнате.

— Ты останешься со мной навсегда? — спросила она.

Птица утвердительно крикнула.

— Можно тебя попросить, не показываться пока никому, кроме Гарри Поттера, Драко Малфоя и директрисы Макгонагалл, за исключением экстренных случаев? И откликайся, пожалуйста, на зов Гарри, если он тебя позовет, мне кажется это важным.

Феникс снова согласно прокричал. Девушка выдохнула с облегчением, ее природная скромность не позволяла расхаживать всюду с фениксом на плече. Так естественно, как у Дамблдора, у нее бы этого не получилось. И ее устраивало, что птица могла становиться невидимой и находиться в этой комнате большую часть времени.

Она прилегла на кровать, но мысли не отпускали ее. Для нее было ясно, как день, что именно проверял Гарри, когда поцеловал ее второй раз за время их знакомства и за сегодняшний день. И, видимо, третьего раза не будет, ибо смысла нет.

"Выходит, Мальчик-Который-Выжил — не ее истинная любовь. Судьба свела их ради выполнения предназначения — уничтожения дементоров в Азкабане и во всем мире. А Драко любит ее обычной земной любовью. Но почему это столь рано проявилось? Они еще так юны. А если это просто игра, и она скоро им наскучит?"

Вдруг ее прошиб холодный пот, она вспомнила, что ей показывали дементоры.

"А вдруг это правда? И Драко погиб? Нет! — твердо решила она, успокаиваясь. — Это был блеф! Они никак не могли дотянуться до него". Она не заметила, как заснула, сказалось утомление от потрясений длинного утра, ведь почти весь груз битвы она вынесла на себе. Ее не тревожили кошмары. В отличие от Гарри Поттера, ей не довелось услышать жуткие крики узников в коридорах Азкабана, а дементоров удалось сокрушить. И феникс не собирался ее покидать, в отличие от Фоукса, подарившего Гарри всего одну ночь отдыха от грядущей расплаты. Она видела приятные сны в радостных и ярких тонах, как и полагается девушкам ее возраста.

Тройки авроров брали на себя по одному узнику. Ли, МакКаскеру и Тонкс достался Рудольфус Лестрейндж. Когда они ворвались в его камеру, он стоял на коленях и плакал, повторяя: "Я помню, Лесат, я помню, сынок". Проклятие Империус не требовало такой ненависти, как Авада Кедавра, хоть и считалось непростительным. К тому же Ли выполнял свою работу, так что проблем у молодого аврора не возникло. Он наложил проклятие, Рудольфус сразу затих, поднялся и послушно сел на двухместную метлу за Майком, на второй метле уже сидели МакКаскер и Тонкс. Сяогуан приковал узника к метле, и они понеслись прочь из Азкабана, и без дементоров внушавшего ужас.

Когда они вылетели на открытое пространство, Лестрейндж сдавленно вскрикнул: "Небо!", и затрясся от рыданий. МакКаскер с Тонкс приблизились к нему, и Нимфадора тревожно спросила: "Нужна помощь?" Узник помотал головой. Вскоре они достигли точки, где не действовали охранные чары Азкабана и аппарировали. Места для постройки тюрем выделили в разных городках страны, чтобы заключенные не могли объединиться. По жребию Рудольфусу выпала Годрикова Лощина. На окраине селения лежала груда камней, подготовленная для стройки. Из них Лестрейндж начал трансфигурировать фундамент и стены своей будущей обители на долгие годы.

К вечеру был закончен первый этаж тюрьмы с тремя комнатами, но предполагался, как минимум, второй. Тройка авроров выбрала себе одну из комнат, в другой разместили узника, а третью определили, как комнату отдыха. Рудольфус трансфигурировал для своих тюремщиков кровати, столы и стулья, а для себя топчан. К вечеру работа замедлилась, когда Лестрейндж почти достиг магического истощения, дальше мог последовать обморок и разрушение уже построенного, но даже во сне Империус заставлял его работать.

Авроры дежурили по двое, пока третий отдыхал. Первой хотели отправить спать Тонкс, но она взмолилась, что не уснет сейчас. МакКаскер пожал плечами и отправился в комнату отдыха. А Сяогуан воспользовался случаем и спросил Нимфадору:

— Ты же знаешь Девочку-Которая-Ожила. Что она за человек?

— Очень умная, очень честная, очень храбрая. Настоящая героиня! — с гордостью за подругу ответила Тонкс.

— Она же совсем маленькая. И такая отвага..., — запнулся Ли.

— Меня это и в прошлом году поражало. Она ведь объявила войну хулиганам.

— Я слышал, что она погибла, но потом ожила.

— Да. Я так и не поняла, как это случилось, но уверена, что ей помог Гарри Поттер.

— Он тоже герой. Ты же слышала, что Темный Лорд пал от его руки.

— Меня смущает, что они вели себя, как взрослые. Это странно даже для Гарри, хотя он необычный парень, а для Гермионы удивительно, — задумчиво отметила Нимфадора.

— Хочешь сказать, что увиденное нами для этих двоих нетипично?

— Ни по каким параметрам. То, что мы наблюдали, выбивается за все возможные и невозможные рамки. Как думаешь, Майк, нас лишат памяти?

— Конечно. Мы слишком много узнали, а главное — видели форму истинного Патронуса. Никто раньше не упоминал о нем, значит, эта тайна оберегается очень тщательно.

— Есть ли способы сохранить воспоминания?

— Я таких не знаю и не советую пытаться. Эти ребята разбудили какую-то неведомую силу. И лучше ничего не знать о ней.

На следующий день к ним прибыла мадам Боунс. Ее сопровождал Шизоглаз Хмури. Им приказали выпить по три капли веритасерума — сыворотки правды. А потом Верховная Чародейка беседовала с каждым аврором с глазу на глаз. Во время разговора Майк признался, что написал на пергаменте слово "человек", и охотно отдал это свидетельство мадам Боунс, когда она попросила об этом. После этой беседы Сяогуан Ли помнил столб белого пламени за окном командного центра Азкабана, но что его вызвало, понять не мог. Он подозревал об участии Гарри Поттера в битве с Темным Лордом и в деле гибели дементоров, но никаких доказательств обнаружить не мог. Вскоре их сменила другая тройка авроров. А когда тюрьма была достроена до уровня, требующего всех магических сил узника для поддержания трансфигурации, авроров заменили привратники из числа местных жителей, как в тюрьме Гриндевальда. Авроры теперь появлялись здесь для ревизии или сопровождения посетителей.

В Министерстве Магии безраздельно царила паника.

"Волдеморт бы порадовался, он любил создавать такую атмосферу среди обычных людей" — отстраненно подумал Гарри, пока они с Минервой шли по коридорам к помещению, занимаемому Департаментом Магического Правопорядка, в обязанности которого входило, в том числе, обеспечение Статута Секретности.

На какие только меры не шли маги, чтобы большинство магглов даже не подозревало о существовании мира волшебников. И заклинание Обливиэйт было не единственным их инструментом. Но сейчас эта тайна была под самой большой угрозой, чем когда-либо.

В огромной светлой комнате набилось значительное количество людей, сновали туда-сюда посыльные, влетали и вылетали совы. За большим столом восседал нынешний глава ДМП Руфус Скримджер, обликом напоминающий льва с густой рыжей гривой. Перед ним в гостевом кресле удобно расположилась его бывшая начальница Амелия Боунс. Она была обманчиво расслаблена, в то время как Скримджер метал громы и молнии.

— После выходки этого мальчишки мы на грани раскрытия! — бушевал он. — В одной из маггловских клиник со смертного одра встали пятеро умирающих. И они вполне здоровы. В другой больнице проснулся пациент после семи лет, проведенных в коме, в таком бодром состоянии, что сумел сбежать и прихватить с собой симпатичную медсестру, вроде бы по взаимному согласию.

— Может, это она его похитила? — усмехнулась Амелия.

— Значит, было ради чего похищать! — отрезал Руфус.

— Объявите об ошибке в диагнозах, подправьте медицинские карты и сотрите память тем, кто задает лишние вопросы, — звонко вмешался Гарри, услыхавший громоподобный голос главы ДМП еще из коридора.

— Ты пришел учить нас нашей работе, парень? — гневно воскликнул Руфус. — Это уже делается. Но сколько еще таких случаев. Всех не заткнешь, они уже подозревают.

— Подключите церковь. Пусть раскручивают тему Пасхального воскресенья.

— Мысль здравая. Но она не тебе первому пришла в голову. Что-то еще придумаешь?

— Конечно. Есть масса сообществ, верящих в НЛО — неопознанные летающие объекты. Пусть они заметят множество летающих тарелок и других артефактов.

— Руфус, это мысль! — оживилась Амелия. — Упавший в России метеорит можно объяснить именно этим.

— А мы сбили метеорит? — уточнил Гарри, улыбаясь.

— Ага, парень. Развлекаешься ты не по мелочи. Русские уже стоят на ушах. Британское Правительство магглов получило от них официальную ноту протеста. А к Фаджу обратились из Великого Устюга.

— Что конкретно русские предъявляют?

— Магглы — испытания нового оружия. А маги не столько обеспокоены раскрытием Секретного Статута — русские никогда его не придерживались, а очень хитро трактовали. Их главный волшебник Дед Мороз считается героем сказок, живущим в реальности, и колдует вполне открыто. И знаменитая Темная Леди Баба-Яга никогда не скрывала волшебной сущности, ей и Запрет Мерлина не указ. Но теперь нечисть, противостоявшая Деду Морозу, внезапно испарилась, и русские маги не знают, как это подать магглам. И что им ответить?

— У русских тоже дементоры охраняли заключенных волшебников?

— А шут их знает. У них довольно закрытая страна. Но исчезновение дементоров по всему миру сейчас создаст кучу проблем.

— Насчет русских надо подумать. По поводу дементоров — магическим сообществам уже даны рекомендации, как строить тюрьмы по примеру Гриндевальда?

— Мы этим занимались все утро, — проворчал Скримдж. — Они все в шоке.

— Еще надо создать "белый шум", — продолжал Гарри. — Пусть возникнет финансовый кризис, нефть подешевеет, начнутся волнения в странах по периметру границы с русскими. Тогда их магглам будет не до метеорита, чудо-оружия и пропавшей нечисти.

— Белый шум? — заинтересовалась Амелия. — Я правильно понимаю, что это множество событий, заставляющих обывателя забыть то, что нам нужно заставить его забыть?

— Да. В эту копилку добавьте липовые новости, светские сплетни, можно устроить крупный политический скандал, пусть маггловское правительство примет какой-нибудь идиотский закон, против которого начнутся протесты в Британии и в других странах. Нужно, чтобы магглам было чем заняться, вместо поисков истины. Пусть новые информационные поводы быстро заслоняют от них то, что произошло этой ночью.

— Могут пострадать люди.

— Не так сильно, как в случае раскрытия правды о магическом сообществе.

— А с разведкой магглов что делать? Они уверены, что в Британии испытывали оружие невиданной силы, — сердито сообщил Скримджер.

— Уводить в сторону. Подбрасывать дезинформацию. Можно дать просочиться якобы правдивой информации о сорванном эксперименте. Дело сделано, дементоров больше нет, в привлечении подобных сил уже нет нужды. А если инцидент не повторится, то они вынуждены будут поверить, что попытка создания нового оружия провалилась.

— Легко у тебя все выходит, парень.

— Боюсь, вы не можете даже представить те задачи, что стоят передо мной. Поэтому ваша работа не кажется мне непосильной. Я не говорю, что это легко. Я утверждаю, что это более реально, чем многие мои проекты, которые находятся на разных стадиях развития.

Скримджер остро глянул Гарри в глаза и кивнул. В этот момент их прервали, пришел клерк с каким-то длинным списком.

— Мистер Скримджер, сегодня допущено неправомерное использование заклинаний Патронуса несовершеннолетними студентами Хогвартса за его пределами.

— Вы рехнулись, мистер Олдертон? — опешил Руфус. — Весь мир этим утром вызывал Патронусов. Что я должен делать с этими детьми? Сколько их?

— Около четырехсот пятидесяти человек.

— Почти две трети Хогвартса! Ого, сколько учеников освоило это заклинание!

— И среди них есть весьма интересные личности, — продолжил клерк. — Например, Драко Малфой, Теодор Нотт, Дафна Гринграсс, Грегори Гойл.

— Малфой? Да, вы шутите!

— Нет, не шутит, — вмешался Гарри, самодовольно улыбаясь.

— Ваша работа, Поттер?

— Вы так говорите, как будто это плохо, — Гарри откровенно развлекался.

— Вот вы и занимайтесь этим списком, — Скримджер вырвал пергамент у клерка и вручил его Гарри. — Баллы хоть снимите с них для приличия. Слышите, Минерва?

— И не подумаю, — чопорно ответила директриса Макгонагалл с подчеркнутым шотландским акцентом, но Гарри видел чертиков, которые резвились у нее в глазах.

— Мистер Олдертон, сообщите коллегам, что вопрос передан администрации Хогвартса, — сказал Руфус клерку, и тот ретировался, а глава ДМП уже вполне дружелюбно обратился к Гарри. — Не хочешь съездить с Фаджем к премьер-министру магглов, парень?

— Значит, я был прав, что с правительствами магглов Статус Секретности вообще не действует? — быстро спросил юноша.

— В курсе только сам министр, и в тексте Статута это указано, как исключение. А как бы мы справлялись с кризисами, подобными этому, если бы не действовали сообща?

— Осмелюсь также предположить, что в правительстве магглов много сквибов и даже волшебников.

— Встречаются. Ты к чему клонишь, малец?

— Меня удивляет, как при таком подходе вы потакали поборникам чистоты крови! — почти выкрикнул Гарри. — Вы прекрасно видели и знали, что магглы такие же люди, в чем-то уступают, а в чем-то даже превосходят волшебников.

— Тебе же известно, насколько хитроумным был Темный Лорд, — отвел взгляд Руфус.

— Его десять лет не было, а Малфои и Джагсоны по-прежнему правили бал, вместо того, чтобы сидеть в тюрьме.

— Остынь, Гарри, ты оседлал своего любимого конька, — вмешалась мадам Боунс. — Где не хватало хитроумия, Пожиратели Смерти компенсировали влиянием и деньгами. Коллективный противник порой опаснее, чем гениальный одиночка. Ты ведь это знаешь.

— Не только знаю, но и действую. Под лежачий камень вода не течет.

— Давай решать проблемы по мере поступления, парень, — угрюмо, но все же миролюбиво предложил Скримджер. — Ты поедешь к министру магглов?

— Для начала мне нужно поговорить с министром Фаджем. И желательно отослать куда-нибудь эту как-ее-там.

— Амбридж? — понимающе уточнила мадам Боунс.

Гарри кивнул. Он подумал, что в Магической Британии многое удалось изменить. Год назад ему пришлось пришпилить дементора к потолку, чтобы к нему отнеслись серьезно. А теперь они ругаются, ворчат, но готовы даже уступить инициативу.

— Придумаем что-нибудь, — пообещал Скримджер, постукивая пальцами по столу.

— Может, отправить ее на инспекцию в Азкабан? — предложила Амелия.

— Хорошая идея! — оживился Руфус. — Сейчас организуем.

Вскоре Гарри Поттер и Руфус Скримджер оказались в кабинете министра магии Корнелиуса Освальда Фаджа, а мадам Боунс отправилась с Долорес Амбридж в Азкабан. Амелии удалось убедить Фаджа, что нужно проверить обстановку на месте происшествия, прежде чем идти к министру магглов. Корнелиус в Азкабан совсем не рвался и попросил свою помощницу быть его глазами. Он заверил ее, что ему больше не на кого положиться. И Амбридж, исполненная чувством долга, полетела выполнять указание.

Минерву Макгонагалл Гарри уговорил вернуться в Хогвартс, ведь там тоже следовало разрулить последствия необычайных событий, привести в чувство учеников. На самом деле юноша надеялся, что директриса хоть немного отдохнет. Руфус Скримджер поклялся вернуть мистера Поттера в Школу сразу после совещания у министра магглов. Минерву это не успокоило, но она не стала спорить, как всегда, когда Гарри брал инициативу на себя.

Корнелиус Фадж, невысокий энергичный мужчина средних лет, не полный, но плотной комплекции, встретил Гарри очень радушно.

— О, мистер Поттер. Наконец, я имею честь видеть нашу легенду, — бравурно пропел он, пожимая руку юноши, и обернулся к Скримджеру. — Спасибо, Руфус, можете оставить нас одних. Я позову вас, когда мы закончим.

Скримджер не ожидал, что его выдворят, но ничем не выдал себя, кивнул и вышел. А Гарри смотрел на министра оценивающе, пытаясь выработать линию поведения.

— Здравствуйте, господин министр. Легенда часто бывает на заседаниях Визенгамота, — вежливо напомнил он.

— Разве это можно сравнить с личной встречей? Хотя впечатляет, впечатляет.

— Мистер Фадж...

— Можно просто Корнелиус, — быстро вставил тот.

— Хорошо, — легко согласился юноша. — Корнелиус, прежде чем мы приступим к обсуждению недавнего инцидента...

— К которому вы приложили руку, как я слышал, — снова встрял министр.

— Не отрицаю, — ровно ответил Гарри, которого начала раздражать манера перебивать его, однако нельзя было показывать вида. — Но есть тема поважнее. Что вы скажете о падении рождаемости в Магической Британии?

— Ого! Вы бьете в самое больное место, мистер Поттер...

— Можно просто Гарри, — не остался в долгу юноша.

— Да, Гарри, демографический фактор катастрофически влияет на сборы налогов, из-за чего у нас падает уровень жизни. Это тема моего давнего доклада. Вы о нем слышали?

— Не довелось, — покачал головой мистер Поттер. — И каковы результаты? Удалось что-то сделать для улучшения ситуации?

— Что же тут сделаешь? Не заставишь же наших леди следовать примеру миссис Уизли? — на этой фразе Фардж заржал, словно это была отличная шутка.

— У меня есть предложения получше, — дождавшись, пока министр отсмеется и вежливо улыбаясь, ответил Гарри.

— Что же выкладывайте. Это интересно, а вы давно известны, как курица, несущая золотые яйца.

— Представьте себе мир без опасности рождения сквибов, — выложил Гарри главный козырь, сумев проигнорировать реплику Корнелиуса.

— Это было бы прекрасно. Неужели вы способны такое организовать?

— Да, я уже сумел превратить в волшебника своего младшего брата.

— У вас есть доказательства вашего вмешательства в этот процесс? — министр почуял самое слабое место и ткнул в него.

— И доказательства, и свидетели. Но сам процесс — это смешение магии и науки магглов. Вы готовы выслушать и понять объяснение?

— Нет-нет, не грузите меня этими маггловскими штучками, — замахал руками Корнелиус. — Достаточно свидетелей. Кто они?

— Врачи моей клиники, где я проводил операцию.

— И они тоже понимают процесс?

— Да, некоторые понимают, — немного неуверенно произнес юноша.

— Хорошо. Что требуется, чтобы сделать такие операции повсеместными?

— Законодательная основа. Необходимо обязать всех леди в положении проходить обследование в моей клинике.

— Надеюсь, анонимно?

— Естественно. Я смогу определить, кому из них требуется мое вмешательство, и пригласить их на повторный прием. Тоже анонимно, конечно. Но я хочу предложить еще несколько мер по улучшению демографического фактора в стране.

— Основательный подход. Решение должно быть комплексным? Так ведь? — подмигнул Корнелиус, потирая руки, похоже он уже мнил себя спасителем нации, что Гарри в целом устраивало. — И что же еще за меры?

— Я думаю, для вас не секрет, что сто лет назад в семьях Магической Британии родилось в пять раз больше младенцев, чем в прошлом году?

— Не секрет.

— Так вот причиной этого является рассеивание магии среди магглов.

— Вы переходите на сторону чистокровных, мистер Поттер? — поразился министр.

— Не совсем. Я хочу объединить всех. Магглы представляют для волшебников реальную опасность. Их семь миллиардов, а нас пару миллионов на Земле. Когда маги скрещиваются с магглами, частички магии, содержащиеся в нашей крови, рассеиваются среди них. Рождаются сквибы, в них тоже есть магические частицы. Их мало, чтобы сквиб родился магом, но они могут проявиться в их детях. Однако, семьи магов избавляются от сквибов, и те уходят к магглам, унося с собой частицы магии. Надо остановить этот процесс.

— Вы же исключите возможность рождения сквибов, — нетерпеливо возразил Фадж.

— Только в семьях волшебников, а ведь есть маги, не регистрирующие браки с магглами и сквибами, есть сквибы, способные произвести на свет мага и сквиба. Магглорожденные хоть учитываются, а сквибы остаются за бортом. Нужно закрепить законодательно, чтобы Зал Картотеки регистрировал не только детей, но и внуков волшебников. Тогда мы сможем посылать приглашения в мою клинику сквибам, ожидающим пополнения в семействе.

— Их вы тоже сможете превращать в магов? — задумчиво поинтересовался министр.

— Да. Вы представляете, как это увеличит население Магической Британии?

— Это интересное предложение, но оно может вызвать протест в семьях чистокровных.

— Многие из них любят своих детей-сквибов, несмотря ни на что. И не против будут получить внуков-магов.

— Что ж, хорошо. Вы еще не закончили?

— Нет. Я хотел бы предложить четыре позиции единым пакетом, чтобы добиться максимального эффекта.

— Пока вы назвали две, — напомнил министр.

— Третьей мерой я считаю необходимым признать магглорожденных чистокровными. Позвольте объяснить мою мысль, — остановил Гарри готового возражать Фаджа. — Политика чистокровных вынуждает магглорожденных уходить к магглам, и мы теряем частички магии и людей. При помощи науки магглов я выснил, что в магглорожденных столько же частиц магии, сколько и в чистокровных. И у всех магглорожденных есть предки-маги.

— У вас есть примеры? — быстро спросил министр.

— Да. Гермиона Грейнджер. В Зале Картотеки мы нашли ее мать — сквиба Роберту Пруэт. А ее бабушка — Миранда Пруэт.

— Фью! — присвистнул Фадж. — Теперь ясно, как эта девочка смогла победить Темного Лорда. Ее бабка проиграла только Гриндевальду, и то ему с трудом далась победа.

— И сегодняшний инцидент тоже устроила Гермиона, я был только на подхвате, — невинно вставил Гарри.

— Неужели? — удивился министр.

— Клянусь, — серьезно заверил его юноша. — Вы понимаете теперь, кого мы теряем, когда плохо относимся к магглорожденным?

— Пожалуй, вы правы, но это вызовет протест поборников чистоты крови.

— Возможность избавиться от опасности рождения сквиба не пересилит?

— Не уверен. Но, видимо, стоит попробовать. Ваши предложения сработают, главное, суметь их провести, — задумчиво проговорил Фадж. — И какое же четвертое?

— Признать Гермиону принадлежащей Благородному Дому Пруэт.

— С Игнатиусом уже обсудили?

— Да, с ним говорила миссис Уизли. Он не против, тем более, что чары Зала Картотеки признали Гермиону, как внучку Миранды Пруэт.

— Вы хотите дальше использовать это как прецедент для поиска родственников других магглорожденных? — предположил Корнелиус.

— Вы удивительно проницательны, господин министр, — улыбнулся Гарри.

— Работа такая, — проворчал тот, принимая озабоченный вид, но было заметно, что он польщен комплиментом. — Я правильно понимаю, что это позволит выявить скрытых сквибов в родословной магглорожденных, вроде вашей тети? Петунии, кажется?

— Корнелиус, с вами приятно беседовать, вы ловите смыслы просто на лету, — Гарри торопился закрепить успех. — Это будет еще один источник, откуда мы сможем черпать наших будущих граждан.

— Ваши предложения принесут пользу, я это понимаю, но люди в массе своей инертны. А фракция чистокровных погрязла в предрассудках. Столь прогрессивные идеи им нелегко будет протолкнуть. Как вы собираетесь убедить большинство голосовать за ваши меры?

— Беседовать. Точно также, как с вами.

— Вы собираетесь поговорить так с каждым? — удивился министр.

— Некоторых уже удалось перетянуть на мою сторону, но позвольте пока не открывать карты. Не уверен, что поддержка всех, с кем я наладил диалог, гарантирована.

— Понимаю. Что ж, вижу вы основательно подошли к реализации своей программы.

— Я могу рассчитывать на ваш голос? — осторожно поинтересовался Гарри.

— Думаю, да.

— Есть еще просьба...

— Не слишком ли много для одного раза? — пошутил Фадж.

— Нет-нет, в самый раз, — усмехнулся юноша. — Я хотел только попросить, чтобы вы не говорили пока ничего миссис Амбридж. С нею я побеседую отдельно. Да и вообще никому.

— К каждому члену Визенгамота свой подход? Не так ли, мистер Поттер?

— И снова вы поняли все правильно, Корнелиус, — склонил голову Гарри. — Надеюсь, вы не испортите мне игру?

— Нет. Хоть и чешется язык поделиться такими интересными новостями, но я сдержусь. Здесь и мой интерес. Вы же это понимаете.

— Я безумно рад, что министром магии в Британии является компетентный политик, искренне радеющий о благе страны, — с серьезным видом проговорил Гарри, не давая даже шанса усмотреть в его словах насмешку, Фаджа нужно крепко привязать к озвученному им решению. — Благодаря вашей проницательности, с моими вопросами мы закончили.

— Давайте теперь позовем Скримджера и придумаем, как разрулить кризис, созданный вашей магглорожденной подругой мисс Грейнджер, — предложил Корнелиус, переключаясь на новую тему, и Гарри оставалось только надеяться, что он действительно поймал министра на крючок, и тот не сорвется.

Далее последовало рабочее совещание, где Фадж умудрился почти не мешаться, пока Гарри и Руфус обсуждали конструктивные меры противодействия кризису, которые можно предложить министру магглов.

Премьер-министр маггловского правительства Великобритании видел коллегу из мира магии второй раз в жизни. В прошлый раз с ним пришли знакомиться, и бедолага внезапно обнаружил, что к достигнутой им высокой должности бонусом прилагается секретарь-волшебник Кингсли Бруствер, его магический телохранитель и немножко шпион в пользу собственного ведомства, а также доступ к магической медицине, что несколько компенсировало неудобства взаимодействия с магическим миром.

Но сейчас ситуация была серьезнее некуда. Что уж там натворили маги, он понятия не имел, но политический резонанс от бьющего в небо неизвестного источника энергии, между делом сбившего метеорит на территорию русских, взбудоражил весь мир. Из правительства магглов Британии лишь он один знал, что это дело рук волшебников. И сейчас нервно вышагивал по кабинету, справедливо ожидая объяснений от коллеги из магического мира, а также подсказки, как выйти сухим из воды посреди этого ада.

Каково же было удивление премьер-министра, когда вслед за министром магии Корнелиусом Фаджем из камина вышел мальчик примерно тринадцати лет в очках, с растрепанной гривой темных волос и шрамом в виде молнии на лбу.

Мальчик смотрел так серьезно и оценивающе, что министру магглов стало не по себе.

"Сейчас выяснится, что это юное создание — самый главный их чародей" — от этой мысли стало еще неуютнее, наверно потому, что она реально могла оказаться правдой.

— Здравствуйте, уважаемый коллега, — приветствовал его Фадж. Маггловский министр умел видеть людей насквозь и с первой встречи определил его, как обычного чиновника, не блистающего особыми талантами, кроме слабого магического дара в сравнении с тем же Кингсли, — позвольте представить вам нашу знаменитость Гарри Поттера.

Премьер-министру показалось, что от этих слов мальчик готов был поморщиться, но с удивительным для его возраста самообладанием сохранил невозмутимый вид, подошел к министру и уверенно пожал его руку.

— Рад познакомиться, — произнес он веско, что слабо вязалось с его еще детским голоском, но почему-то воспринималось серьезно. — Давайте приступим к делу. Какова ситуация на данный момент?

Хозяин предложил им присесть в кресла вокруг его огромного стола. Гарри Поттер предпочел место спиной к свету, и это был явно неслучайный выбор. Неожиданно для себя, премьер-министр Британии счел за лучшее четко, по-военному доложить обстановку этому юному полководцу из мира магии. Фадж порой вставлял неуместные фразы. А Гарри слушал внимательно, задавая наводящие вопросы, проявляя недюжинную эрудицию и выдавая столь зрелые суждения, что в какой-то момент министр не выдержал.

— Сколько вам лет, мистер Поттер?

— Сколько дадите? — одарив министра цепким взглядом деловито спросил юный маг.

— Не могу определить. На вид двенадцать-тринадцать, но... — запнулся тот.

— Никогда не встречались с юными гениями? — сочувственно кивнул Гарри. — А ведь их не так уж мало в мире: Ричард Фейнман, Нильс Бор... Пусть вам не довелось пообщаться с ними лично, когда они были в моем возрасте, но есть же их книги.

— Господа! — вмешался Фадж. — Вы случайно не забыли, что у нас кризис?

— Да, — опомнился министр. — Пора звать мистера Бруствера.

Он наклонился к коммутатору, набрал несколько цифр.

— Кингсли, зайдите, пожалуйста. И захватите новые сводки.

— Еще кофе попросите принести, — вставил Гарри Поттер.

Министр бросил на него внимательный взгляд, лишь теперь заметив его утомленный вид, несмотря на раннее утро, но удержался от вопросов, просто выполнив просьбу.

Вскоре в кабинет вошел темнокожий высокий лысый мужчина со стопкой бумаг в руках. На вид ему было около тридцати лет.

— Доброе утро, господа, — поприветствовал он министров и тут заметил Гарри.

Впервые премьер-министр видел такую искреннюю радость на лице помощника. Кингсли положил бумаги на стол начальника, и направился прямиком к юному магу.

— Гарри, как я счастлив видеть тебя, парень, — с чувством произнес обычно сдержанный Бруствер и горячо пожал руку Поттера, чем потряс до глубины души обоих министров, — Кому пришла в голову гениальная идея, притащить тебя сюда?

— Скримджеру. Насколько все плохо, Кингсли? — улыбаясь соратнику по Ордену Феникса, ответил на рукопожатие Гарри.

— Паршиво. Но с такой тяжелой артиллерией, как ты, мы справимся. Теперь я спокоен.

— Выкладывай.

Вскоре кабинет министра напоминал штаб армии. Секретарши непрерывно носили кофе, курьеры прибывали с депешами и уносились во внешний мир выполнять задания. Юный гений фонтанировал идеями, Бруствер, почти не обсуждая, сразу претворял их в жизнь, а оба министра пили кофе в уголке, чувствуя себя бесполезной мебелью.

С того конца стола, где расположились Гарри и Кингсли, периодически доносилось:

— В онкологическом хосписе Хелен Хаус в Оксфорде одновременно исцелились двадцать человек с безнадежными диагнозами, — читал Бруствер очередное донесение.

— Есть ли какие-то новые перспективные разработки методов борьбы с раком? — быстро спрашивал Поттер.

— Что-то было, сейчас гляну в картотеке.

Через некоторое время.

— Нашел. Научный центр Оксфорда некоторое время назад объявил об испытаниях какого-то нового подхода к лечению этой болезни.

— Внушите им ложную память, что они испытывали его на пациентах хосписа с согласия пациентов, а этим людям, что они давали согласие, и подделайте бумаги. Потом объявите, что новое чудесное средство действует только на людей определенного генного типа, но еще недостаточно изучено и не может быть принято к повсеместному распространению.

Выслушав совет, Бруствер вызывал очередного своего помощника из мира магии или мира магглов, инструктировал его, отправлял на задание, а потом читал следующее донесение. Это продолжалось уже несколько часов, как вдруг:

— Ты что-то плохо выглядишь, дружище, словно не спал прошлую ночь, — сказал Кингсли, заметив, что Гарри пьет слишком много кофе.

На этой фразе оба министра встрепенулись и поглядели на своего юного спасителя.

— Ты удивительно догадлив, капитан Очевидность, я вторые сутки на ногах, — устало усмехнулся Поттер.

— Ты ведь об этом давно мечтал, да? — хитро прищурившись, протянул Бруствер.

— Еще летом, — тем же тоном поддержал игру юный волшебник, давая этим понять, что осознает двусмысленность их беседы. — Но нельзя получить все и сразу.

— Даже тебе? — картинно удивился его собеседник.

— Конечно, ведь она должна была созреть, — невозмутимо продолжал пинг-понг Гарри.

От этих слов у министров глаза полезли на лоб.

— Ну, и как оно? Ты счастлив? — подмигнул Бруствер.

— Замечательно. Сперва мы немножечко полетали...

— Как птички летают? — понимающе улыбаясь, спросил Кингсли.

— Ага, потом отменно позажигали, а после встретили рассвет, — ухмыльнулся Поттер.

— Может, тебе организовать тихий час? У нас тут есть комнатка с диванчиком.

— Не стоит. Давай, сначала здесь закончим, и я смогу с чистой совестью отправиться в свои апартаменты в замке.

— Тогда я могу восстановить твои магические силы, если нужно.

— А они почти не затронуты, — удивился Гарри.

И тут же понял, что только что выдал себя и Гермиону. Не так уж много существует могущественных заклинаний, способных вызвать светопреставление вроде того, что они устроили ночью, но не приводящих к истощению магической энергии. Кроме Патронуса он сам таких больше не знал.

— Хм, — только и сказал Кингсли.

Лицо Корнелиуса приняло задумчивое выражение, а министр магглов воспользовался прибытием очередного курьера с донесением и тихонько спросил его.

— Неужели у вашего гения уже есть девушка в таком юном возрасте?

— Понятия не имею. Сам в шоке, — подозрительно натурально развел руками тот. Гарри краем уха слышал их разговор и переглянулся с Кингсли. Он не знал, догадался ли Фадж об истинной подоплеке их беседы, но поднимать эту тему не собирался. Кингсли, конечно, все понял правильно, но это устраивало юношу — Брустверу придется без его помощи дальше разруливать ситуацию, лишняя информация ему не помешает. А главное, Кингсли дал понять, что во всем поддерживает их с Гермионой, несмотря на кучу хлопот, которые свалились на его голову по их милости.

Гермиона сладко проспала весь день и следующую ночь, поднявшись только для того, чтобы съесть ужин, принесенный заботливыми эльфами. Она была морально истощена и не сопротивлялась мудрому организму, восстанавливая силы.

А Гарри весь день провел на переговорах. Поздно вечером он без сил возвращался в свои апартаменты, мечтая рухнуть в постель и забыться на несколько часов, но перед дверью к нему кинулся какой-то старшекурсник в мантии с накинутым капюшоном. Юноша так устал, что даже не дернулся за палочкой.

— Надо было возвращаться через мой камин, — пробормотал Гарри. — А гори оно все синим пламенем! — Но тут он узнал преклонившего перед ним колено Лесата Лестрейнджа.

— Квиетус, — произнес сын Беллатрисы Блэк. — Вы снова выполнили свою клятву, мой Лорд, — горячо зашептал он. — Вы уничтожили Азкабан и избавили моего отца от мучений.

— Ты опять приписываешь мне чужие заслуги, — вяло отмахнулся Гарри. — В любом случае твой отец будет сидеть в другой тюрьме.

— Где угодно лучше, чем во власти дементоров.

— Их больше нет нигде, — вырвалось у Гарри, от утомления не сдержал длинный язык.

— О, Мерлин! Невероятно, — в благоговении прошептал Лесат. — Вы величайший волшебник за всю историю вселенной. Я навеки ваш слуга, мой повелитель.

— Мне нужно только, чтобы Дом Лестренджей поддержал мои законопроекты.

— Когда они будут представлены на рассмотрение Визенгамота?

— Теперь скоро. Я сообщу.

— Вы можете рассчитывать на голос Древнейшего Дома Лестренджей. Я уже говорил с дедом. Он склонялся к решению встать на вашу сторону еще до Пасхального воскресенья из-за разногласий с молодым Лордом Джагсоном. Теперь же нет никаких сомнений.

— Хорошо, давай на этом пока остановимся, мне нужен отдых, — произнес Гарри заплетающимся языком.

До Лесата только теперь дошло, что его Лорд еле держится на ногах. Лестрейндж поспешно кивнул и исчез, а 'величайший волшебник' поплелся в свою комнату.

Но и ночь не принесла покоя. Ему приснился сон, реалистичный настолько, словно все происходило наяву: к нему в комнату вошла Лили Поттер во плоти.

— Мама? — удивился юноша.

— Сынок, что ты натворил?

— Ты об уничтожении дементоров?

— И это тоже. Но страшнее другое — ты разбудил древнюю магию планеты, оставленную нашими предками еще до Мерлина. Никто не знает, какие последствия могут быть у этого явления. А вдруг ты послал кому-то сигнал, значения которого сам не понимаешь?

— Ну, просто кто-то теперь знает, что на Земле появились силы, способные дать отпор Смерти, — устало пожал плечами Гарри.

— Хватит ли у тебя сил, чтобы дать отпор тому, чем могут ответить космос и природа на твою выходку? Готов ли ты предоставить людям возможность эвакуироваться на другие планеты, если что-то произойдет с Землей? Гарри, пойми, смерть — это просто механизм контроля за численностью населения, естественный ограничитель. Если люди перестанут умирать сейчас, когда еще не изобретен способ добраться до звезд, не найден другой дом в космосе, планета не выдержит перенаселения...

— Кто ты на самом деле? Ты явилась в облике моей погибшей матери и защищаешь Смерть? Лили Поттер не стала бы так говорить.

— Я приму облик любого, кому ты готов доверять, — ответила гостья, превращаясь в профессора Квиррелла, — а на самом деле я твое подсознание и пытаюсь докричаться до тебя. Ты создал так много субличностей внутри себя и сам не знаешь, кому из них верить. — Квиррелл на мгновение задумался. — Нет, все-таки образ учителя вызывает у тебя слишком много боли, а Джеймса ты не примешь всерьез, — произнесла она, превращаясь обратно в Лили. — Но ведь ты сам уже задаешься этими вопросами, не осознавая этого.

— Значит, вовсе не Нерушимый обет остановил меня, когда я хотел нарушить Статут Секретности и допустить всех магглов к медицине волшебников?

— И Нерушимый обет, и собственное подсознание. Оно же не позволило тебе открыть Дамблдору тайну чар истинного Патронуса. Ты уже догадался, что Грифиндор умел его вызывать, но неужели ты думаешь, что смелый, но не слишком осторожный Годрик сам додумался никому не открывать секрет? И хранил его, не позволив обстоятельствам раскрыть тайну? В то время, как твоего Патронуса уже видели Дамблдор, Квиррелл и близнецы Уизли. А Патронуса Гермионы — Амелия Боунс. Это, не считая авроров, наблюдавших ваше светопреставление в Азкабане. Ты точно в это веришь?

— Значит, Грифиндор действительно не умел вызывать Патронуса?

— Возможно, умел. Но был менее сдержан, чем ты, и раскрыл тайну Ровене Когтевран. Из-за этого включились какие-то охранные чары Земли и отняли у него знание, а заодно и у Ровены. Понимаешь, чем вы с Гермионой сейчас рискуете?

— Но я никому не раскрывал тайны! — воскликнул Гарри. — Мы с Гермионой уничтожили письмо, а потом она обо всем догадалась сама!

— Поэтому защитные чары не включились, но ты ей подсказывал, а это жульничество. В любой момент с кем-то из вас может случиться несчастье. И вам нельзя быть вместе, Гарри. Если вы станете парой, кто-то из вас может погибнуть. Ты и сам это уже понимаешь.

— Скорее всего этого и не произойдет. Она все больше влюбляется в Драко.

— Вот и отпусти ее. Нужно сделать так, чтобы их союз перерос детскую влюбленность и превратился в настоящее чувство и крепкий брак.

— Я не могу ее совсем отпустить — меня убьет Нерушимый обет.

— Это проблема. Темный Лорд допустил ошибку, выбрав ее твоим доверенным лицом. Похоже, именно от вашей пары исходит опасность уничтожения планеты. Ведь погасить звезды можно, просто уничтожив Землю вместе с людьми, способными их наблюдать.

— Как же быть?

— Надо создать условия, чтобы Драко и Гермиона ценили друг друга все больше. Нельзя допустить, чтобы их любовь сгорела слишком быстро.

— Именно это я делал весь год, соревнуясь с Драко, чтобы победа не далась ему легко.

— Разве ты объявил турнир именно с этой целью?

— Да, это была одна из целей, и вполне осознанная. Я даже озвучил ее Гермионе.

— Возможно, это еще одна причина, почему вас до сих пор не наказали. Но можешь ли ты с уверенностью утверждать, что не любишь Гермиону?

— Она по-прежнему мой друг, я ценю ее и боюсь потерять, но физического влечения между нами нет, — осторожно ответил Гарри. — Случай в Азкабане я не учитываю. Там были несвойственные мне эмоции, навязанные внешним фактором — древней магией, которую мы запустили. После возвращения я проверил себя и убедился, что мы просто друзья.

— Это хорошо, но мало. Если есть смотрящие за планетой, они могут предпринять меры просто на всякий случай.

— Ты думаешь, что действительно были какие-то условные атланты, подарившие части людей ген магии, а потом улетевшие к звездам?

— Я могу только предполагать. Я всего лишь твое подсознание, но исключать этот вариант я бы не стала. Так как в этом случае наверняка есть какое-то скрытое наблюдение за планетой, или функция контроля заложена в охранных чарах Земли.

— Но уничтожение дементоров не отменило смерть, как явление, оно лишь убрало с планеты средство для пыток, которое этически никак не может быть оправдано.

— Боюсь, это не будет считаться смягчающим обстоятельством для высших сил, контролирующих планету. Дементоры были созданы с какой-то целью, и уничтожив их, ты заявил о потенциальной опасности для других инструментов, оставленных предками.

— Думаю, я и правда могу быть опасен для разума, создавшего такую мерзость, как дементоры, и считающего их допустимым инструментом для своих целей. С какой стати я обязан мириться с бесчеловечными методами чуждого сознания? Я готов воспринимать логичные аргументы вроде перенаселения Земли, ведь здесь я могу что-то изменить и исправить. Но и тут возникают вопросы. Перенаселение планеты за счет магглов — реальная угроза, но волшебники-то наоборот вымирают и весьма заметно. Значит, дементоры — давно изживший себя инструмент, так как использовались именно против магов.

— Однако, их продолжали держать на Земле. Значит, это было нужно.

— Нужно для чего? Может, наоборот, о Земле давно забыли, и дементоров надо было уничтожить еще во времена создателей Хогвартса? В любом случае, я не считаю правильным терпеть явно враждебные действия, которые не поддаются никакой логике.

— И ты готов подвергнуть неведомой опасности себя и Гермиону?

— Темный Лорд тоже был скрытой угрозой, но я нашел способ с нею справиться.

— С трудом нашел.

— Значит, и тут найду. К тому же дементоры уже уничтожены — это в прошлом. Как защитить Гермиону и себя в будущем, я подумаю. Конечно, спасибо за предупреждение, но я не готов капитулировать перед Смертью при первой же опасности.

Когда Гарри проснулся, он помнил свой сон во всех деталях, что бывало с ним нечасто.

"Уж не сама ли Смерть приходила к нам в облике Лили Поттер?" — с опаской поинтересовался его внутренний пуффендуец.

"Не неси чушь, — одернул его слизеринец. — Скорее всего это действительно наше подсознание, ведь отголоски этих мыслей мы слышали и раньше".

"Просто не было времени остановиться и обдумать их," — согласился когтевранец.

В пасхальные каникулы Сара и Этан Джагсоны отправились за покупками. В их семье сложилось разделение полномочий: Роберт досаждал Поттеру на заседаниях Визенгамота, а его брат и сестра пытались устранить его физически в Хогвартсе или хотя бы нанести ему сокрушительный удар, уничтожив его ручную грязнокровку. И сегодня они планировали прикупить против Поттера какое-нибудь оружие.

Древнейший Дом Джагсонов веками спорил с Домами Малфоев и Блэков за лидирующее положение в Магической Британии. И когда основные противники пришли в упадок, терпеть на пьедестале такого выскочку, как Поттер, Джагсоны не собирались, не говоря уже о мести за убитого отца. Члены этого семейства всегда отличались жестокостью, цинизмом, высокомерием, а их капитал позволял им не обращать на внимания на законы и нормы морали. К Темному Лорду они присоединились потехи ради, им по душе были его методы, и они почуяли в нем родственную душу, хотя и презирали его не меньше, чем Пожирателей смерти. Детей Джагсоны воспитывали по своему образу и подобию. Роберт, Этан и Сара выросли испорченными, избалованными и злобными тварями. Они ничем не гнушались для достижения цели.

В Лютном переулке было не столь многолюдно, как в Косом переулке. Брат и сестра купили себе мантии-невидимки в магазине "Волшебные принадлежности", взамен совсем уже ничего не скрывающих старых — Этан как-то чуть не попался аврорам, когда сидел в засаде, ожидая Поттера и Грейнджер. Также они побывали в "Лавке Коффина", "Спини Серпент", "У Кобба и Уэбба", "У Морибанда" и даже зашли в "Лавку древностей".

Они перебрали множество магических артефактов: там были и кольца, стреляющие огнем, и ядовитые украшения, и зачарованная одежда, и проклятые камни и так далее, но продавцы честно предупреждали, что охранные чары Хогвартса и Министерства магии не пропустят эти предметы. В итоге Сара приобрела перуанский порошок мгновенной тьмы, пользу которого давно оценила, с его помощью прячась от профессоров, и они прикупили кое-чего в магазине "Яды и отравы Шайверетча".

Оставалась лавка "Горбина и Беркеса", Джагсоны надеялись найти в ней что-нибудь интересное и не прогадали. Еще от входа Этан заметил Руку Славы — темный артефакт, в который вставляется зажженная свеча, ее свет виден лишь тому, кто держит Руку Славы, но он будет светить в любой тьме. Стоила она баснословно дорого, но Джагсоны могли себе позволить не считать деньги, а вещь показалась им полезной.

Вдруг в глубине магазина Сара заметила знакомый шкаф. Однажды Грейнджер и Поттер таинственным образом испарились из устроенной на них облавы. А полгода спустя мальчишка случайно раскрыл для своих врагов одну из самых полезных тайн Хогвартса — Выручай-комнату. В тот день Сара под мантией-невидимкой следила за искавшей свои вещи полоумной Лавгуд. На помощь девчонке внезапно пришел Поттер и обещал научить ее заклинанию, которым снял с люстры ее носок. Он повел Лавгуд именно туда, где они прятались с Грейнджер. С тех пор Сара не раз пользовалась Выручай-комнатой, скрываясь от авроров, профессоров и даже от вездесущих Уизли.

И вот брат-близнец шкафа из Выручай-комнаты стоял сейчас перед нею в лавке "Горбина и Беркеса". Хозяин лавки не мог толком объяснить предназначение этой мебели, говорил только о ее необычайной древности. Сара не рискнула при нем проверять догадку о свойствах шкафа, она решила исследовать сперва его копию из Выручай-комнаты. Оплатив покупки, Джагсоны вернулись домой с не очень богатым уловом полезных артефактов, но с начавшим прорисовываться планом будущих действий.

"Ежедневный Пророк":

"МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ ПЕРЕВЫПОЛНИЛ ОБЕЩАНИЕ!"

"ВЕЛИКИЙ УСТЮГ ЗАДАЕТ НЕУДОБНЫЕ ВОПРОСЫ"

"СТАТУТ СЕКРЕТНОСТИ ПОД УГРОЗОЙ"

"ШКОЛЬНИКИ РАЗРУШИЛИ ПЕНИТЕНЦИАРНУЮ СИСТЕМУ МАГИЧЕСКОГО МИРА"

"Придира":

"ПОТТЕР И ГРЕЙНДЖЕР ПОЖЕНИЛИСЬ!"

"ГАРРИ ПОТТЕР СЪЕЛ ВСЕХ ДЕМЕНТОРОВ"

"Волшебный Вестник Торонто":

"В МИРЕ НЕ ОСТАЛОСЬ НИ ОДНОГО ДЕМЕНТОРА"

"ДА ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ!? КУДА ТЕПЕРЬ ПРЕСТУПНИКОВ ДЕВАТЬ?"

"Новозеландские Ежедневные Чародейские Известия":

"КРУТО БРИТЫ ОТОЖГЛИ!"

"НАДЕНЬТЕ УЖЕ КТО-НИБУДЬ НАМОРДНИК НА ГАРРИ ПОТТЕРА, ИНАЧЕ ОН ПОГАСИТ ДАЖЕ ЗВЕЗДЫ"

"Американский маг":

"ЧТО ЭТИ БРИТАНЦЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЮТ!?"

* * *

Пасхальные каникулы закончились. Ученики вернулись в Хогвартс. Жизнь потекла своим чередом. Но что-то неуловимо изменилось. Стали звонче и веселее голоса детей. Стало меньше стычек с хулиганами в коридорах Школы Чародейства и Колдовства. Стало больше разговоров о любви, кокетства от девушек и знаков внимания от юношей.

Большая зала гудела от разговоров и смеха вернувшихся детей, они порхали от стола к столу, обмениваясь новостями. Часто звучали имена Гарри и Гермионы. В том, что Поттер приложил руку к пасхальному чуду, никто не сомневался. Но в газетах писали, что ему составила компанию Грейнджер, и это всех почему-то удивляло. К тому же, многие сумели вызвать Патронуса, хотя ранее у них ничего не выходило. Невилл Лонгботтом сотворил огромного льва. Дафне Гринграсс принесла весть Миллисента, и юная Леди Благородного Дома увидела в этом очередной знак, что им суждено быть вместе, ведь ее Патронус — львица. Девушка сразу принялась строить планы, как уговорить Малфоя принять в клуб Серебряных слизеринцев еще одного неслизеринца, помимо Падмы Паттилл.

Только стол Слизерина был тих и насторожен. Никто из тех, кто внезапно освоил чары Патронуса на заре Пасхального воскресенья, не смел признаться в этом. Грегори уныло ковырял свое мясо, стараясь не встречаться глазами с Крэббом, а тот не понимал, что так раздражает приятеля. Ведь сам Винсент, далекий от чувствительности к высшим сферам, спокойно храпел в то утро, и ничто не потревожило его сон.

Драко Малфой, не вполне оправившийся от лихорадки и бледный, механически пережевывал пищу, глядя невидящими глазами в тарелку. Он не замечал косых взглядов слизеринцев, не слышал, как они шепотом гадали, что с ним случилось. Все его мысли крутились вокруг Гермионы. Она опаздывала на завтрак, и он боялся, что она пострадала в Азкабане.

Вдруг все взоры обратились к входу в зал. Там появилась мисс Грейнджер и уставилась прямо на Малфоя с непередаваемым выражением на лице. Драко не удержался и тоже посмотрел на нее, на мгновение их взгляды встретились, но оба тут же отвели их. И девушка торопливо прошла к столу Когтеврана.

Как только Гермиона уселась, директриса Макгонагалл постучала по серебряному кубку, призывая к тишине, и все взоры обратились к ней.

— Администрации Хогвартса стало известно, что ряд учеников в эти каникулы допустил неправомерное использование палочек, — строго начала она.

По столам прошел шорох, словно сотни детей втянули воздух и испуганно замерли.

— Но в связи с беспрецедентными событиями, произошедшими утром Пасхального воскресенья, профессорский состав решил никак не реагировать на эти нарушения, — закончила она и улыбнулась.

В ответ раздался всеобщий вздох облегчения и грянули аплодисменты.

— Однако, — снова постучав по бокалу и добившись тишины, продолжила Минерва, — мы обязаны премировать учеников факультета Когтевран Гермиону Грейнджер и Гарри Поттера за невероятный по человеческим меркам подвиг. Когтеврану присуждается двести баллов за истребление дементоров вышеназванными учениками.

Снова раздались овации, но поначалу слегка затих стол Пуффендуя. Лидировавший в общем зачете факультет рисковал потерять кубок школы из-за такого щедрого награждения. Однако пуффендуйцы были дружными и справедливыми ребятами, и под конец они уже аплодировали наравне со всеми столами, кроме Слизерина, откуда раздавались лишь отдельные хлопки. А за столом Когтеврана все поздравляли Гермиону, так как Гарри пока не появился, и она стала пунцовой от смущения.

— Это правда, что в мире вообще больше нет дементоров? — перекрикивая овации, спросил светловолосый крошечный первокурсник Колин Криви.

— Да, это подтвержденный факт, — по-прежнему улыбаясь, ответила директриса.

— УРА! УРА! УРА! — грянуло со всех столов, в этот раз даже от стола Слизерина.

* * *

— Кто-то еще сомневается, что Поттер и Грейнджер могли убить наших отцов? — чуть слышно прозвучал вопрос Сары Джагсон за столом Слизерина, когда стихли крики "УРА!". От ее тона фонило даже не ядом, а радиацией, хотя она и не знала, что это такое.

— А Темный Лорд, конечно, не мог их убить! — язвительно откликнулся чудом ее услышавший Теодор Нотт.

Драко порадовался, что его серебряный слизеринец опередил председателя своего клуба, иначе он выдал бы себя, сам произнеся эту реплику.

— Я не вижу ни одной причины, зачем их гибель могла понадобиться Темному Лорду, — отрезала Сара. — А вот польза для Поттера видна невооруженным взглядом.

— Много ты знаешь о выгодах Темного Лорда. Небось спала и видела, как занять место мисс Блэк! — неосторожно выпалил Теодор, и Драко понял, что его надо срочно спасать.

— Не увлекайтесь, мистер Нотт, — небрежно растягивая слова и многозначительно глядя на Теодора, произнес Малфой. — Сара — благоразумная Леди, и никогда не стала бы даже мечтать перейти дорогу моей неотразимой тетушке. Она ведь пока жива.

Теодор Нотт дураком не был, он и так понял, что сболтнул лишнего, поэтому ничего не ответил, а взял тарелку, демонстративно пересел на другой конец стола и принялся скорее доедать свой завтрак. Сара тоже не решилась вступать в перепалку с Теодором после вмешательства Малфоя, а лишь проводила его взглядом и подозрительно глянула на Драко, пытаясь сообразить, не являются ли его слова угрозой. Но он смотрел на нее спокойно и невозмутимо, так что ей ничего не оставалось, как свернуть диалог.

А Драко отставил тарелку, не доев больше половины завтрака, и вышел из Большой залы, силой воли удерживая себя от поспешности.

— Что это с Малфоем? — озвучила общий вопрос Гестия Кэрроу.

— Не знаю, но вид у него — краше в гроб кладут, словно его опять пытались убить, — отозвалась ее сестра-близняшка Флора.

— И Грейнджер глянула так, словно не ожидала увидеть его живым, — отметила Сара.

— Может, устроила на него очередное покушение? — заинтересовался ее брат Этан.

— И что с того? Опять нам наплетут про ложную память, — хмуро буркнул Грегори Гойл.

— Может, теперь Малфой присоединится к нам? — выразил надежду Винсент Крэбб.

— Ну, ты и наивный! У него же свой путь, — спародировал Гойл интонации Драко.

— Да, и зачем нам нужен этот трус? — протянул Этан Джагсон.

— Все-таки он наследник Древнейшего Дома, — пожал могучими плечами Крэбб.

Разговор проходил в одном конце стола, в то время как с другой его стороны ту же тему обсуждали Дафна Гринграсс, Трейси Девис и Теодор Нотт.

— Я давно говорил, что Малфой косо смотрит на Солнечного генерала, — прошипел Теодор. — Может, он пытался ей навредить?

— Судя по виду, он получил такой отпор, что нескоро решится на очередную попытку, — с гордостью за подругу ответила Дафна.

— А если решится, мы ей поможем, — угрожающе заявила Трейси, — Правда, Тедди?

— Да, надо попробовать ее выследить, — не испытывая уверенности, кивнул Теодор.

— Уже не раз пытались, — скептически усмехнулась Дафна, — Похоже, она сама не хочет, чтобы за нею следили, и вполне способна справиться со своими проблемами.

На этом разговор затух, и, как всегда, каждый остался при своем мнении.

Драко с Гермионой снова встретились под Мантией невидимости и заклинанием Квиетус после занятий. Но сегодня она сама кинулась к нему в объятия со слезами на глазах. Он чувствовал себя неважно, не вполне оправившись от лихорадки, и на мгновение замер, потом обнял ее, зарывшись лицом в ее мягкие волосы.

— Живой! — всхлипнула девушка. — Они показали мне, как ты мечешься в горячке, они уверяли, что ты умираешь.

Ясно, как день, он осознал, какие мысли помогли ей вызвать истинного Патронуса: она думала о нем, боялась за него. И ее чувства были настолько сильны, что позволили ей победить. Он так устал от притворства, от подлости слизеринцев, среди которых вынужден был казаться своим. Но сейчас прижимал к себе прекрасное, трепетное и любящее его создание, и душа его отдыхала, а сердце замирало от счастья.

Он знал, что истинный Патронус может уничтожать дементоров, с тех пор, как увидел пустой плащ в титановой клетке. И понимал, что Гарри тоже способен на такие фокусы, а дементор, прибывший в Хогвартс год назад, также не вернулся в Азкабан. Поэтому эти твари так боялись Поттера и позволили ему похитить Беллатрису. Внезапно его озарило.

— Значит, из-за одной лишь угрозы моей жизни ты испепелила всех дементоров в мире? Хм, да ты страшная женщина, любимая, — с ласковой иронией протянул он.

Гермиона подняла голову и недоверчиво глянула ему в глаза, но шутка достигла цели, и девушка рассмеялась, уткнувшись лбом в его плечо.

— Мне помог Гарри, — смущенно улыбнулась она, снова поднимая на него взгляд.

— Я чувствовал, что он собирается выполнить свое обещание и уничтожить Азкабан, — поморщился Драко. — Но зачем он привлек к этому безумному рейду тебя?

— Это был мой подвиг! — с тихой гордостью произнесла она. — Но он хотел участвовать в битве, и я взяла его с собой.

— Значит, у тебя теперь есть феникс? — изумленно посмотрел на нее Драко.

— Да, Фаэтон сейчас в моей комнате. Я просила его никому не показываться. Все-таки я не настолько ненормальная, чтобы всюду с ним ходить, как Дамблдор.

— Во вкусе тебе не откажешь, дорогая. Обычно ведьмы, выбирая питомцев, заводят себе сов или котов, а ты сразу замахнулась на феникса, — снова пошутил юноша.

— Да, у меня высокие запросы, — не осталась в долгу Гермиона, но потом произнесла серьезно. — Знаешь, в момент отчаяния мне показалось, что ты снова стоишь рядом и положил руку на мое плечо, и это мне помогло.

— Я молил небеса о помощи тебе, готов был отдать жизнь за тебя! — пылко воскликнул он, прижимая ее к себе и чувствуя биение ее сердца.

— Как ты понял, что я там? — удивленно спросила она.

— Мне плохо, когда дементоры рядом с тобой, — признался Драко. — Это началось во время того заседания Визенгамота год назад, но тогда я еще не понимал, что со мною.

— Поэтому ты пришел на мою встречу с дементором в не-запретном лесу?

— Да, я почувствовал его сразу, как он миновал защитные чары Хогвартса, мне стало тревожно за тебя, и я уже не мог не пойти.

— Значит, тот ужас, что они показывали мне, был правдой?

— Да, со стороны это, наверно, выглядело кошмарно. Но сейчас мне лучше, все страхи позади. И ты рядом — живая, любимая...

Их губы приблизились и слились. Это получилось так естественно, словно не могло быть иначе. Она замерла в его объятиях, и лишь уста ее жили. А он забылся, впервые чувствуя, как в нем разгорается пожар. Вдруг она вырвалась.

— Подожди, — чуть не плача, прошептала она, — Мне не... нам нельзя так спешить.

— Прости, — опомнился он, тяжело дыша. — Я хочу... большего и уже знаю, что это значит. Но ты права, я слишком увлекся. Обещаю, что это не повторится до нашей свадьбы. Надеюсь, ей суждено быть. Пойдем, я провожу тебя.

— Откуда ты знаешь, что это значит? — растерянно спросила Гермиона.

— Не забывай, в какой семье я рос, — вздохнул он, взяв ее за руку и двинувшись по коридору. — Если какие-то навыки развивать, то они проявятся раньше времени.

— Не понимаю, расскажи, — попросила она.

— Мне было около года, когда забрали маму. Отец считал ее погибшей, а пуританством он ничуть не страдал. С тех пор в замке всегда жили девушки. Перед одиннадцатилетием я случайно увидел через щель в двери часть нескромной вечеринки с их участием. Отец почему-то не сразу засек меня. А когда это случилось, я испугался наказания за то, что гуляю по ночам, но вместо этого отец подарил мне... — Драко запнулся, — нанял учительницу.

— Учительницу? Как можно научить тому, к чему еще не готов организм? — Гермиона была в шоке, она помнила объяснения Гарри на эту тему и чувствовала себя в его шкуре.

— Думаю, отец поставил ей задачу объяснить мне, что увиденное на самом деле не так ужасно, как мне могло показаться, но в итоге она стала скорее не учителем, а товарищем по обычным детским играм, которого мне так не хватало, ведь я рос один.

— Но как твой отец допустил нарушение приватности? Он забыл о чарах безопасности? Нас уже сейчас учат этим заклинаниям...

— Думаю, что тогда сработала моя спонтанная магия — она рано проявилась у меня и была достаточно сильной. Я прорвался сквозь его заслоны, чего он явно не ожидал.

— И где сейчас эта... учительница? — немного нервно спросила Гермиона.

— Не знаю. После гибели отца нас с мамой в замке встречали лишь домовые эльфы. В бумагах отца мы нашли контракт с моей няней, благовоспитанной ведьмой из хорошей, но бедной семьи. Она заменяла мне мать до пяти лет. Потом отец ее уволил и нанял мне учителей по фехтованию, грамоте, арифметике, истории и другим наукам. Их контракты также были в наличии. Но ни одного документа, связанного с девушками, не нашлось.

— Возможно, в доме есть тайник.

— Наверно. Я не разочаровал тебя?

— Ты прошел с тех пор большой путь. И я полюбила тебя таким, каким ты стал.

— Ты впервые это сказала, любовь моя, — произнес он, останавливаясь и целуя ее руку.

* * *

Проводив Гермиону, Драко пошел прогуляться по верхним этажам, где его не могли потревожить авроры. Он только что чуть все не испортил, но в итоге победил. Конечно, он открыл Гермионе далеко не все, иначе испугал бы еще больше. Но ей нужно знать, в какой круг она входит. Он был в шоке от увиденного через щель в двери, хоть и мечтал тогда стать Пожирателем смерти. Теперь Драко понимал, что те девушки не работали по контракту, это были наложницы, наверно сквибы. Семьи чистокровных стыдились детей-сквибов. Но не все волшебники в детстве проявляют спонтанную магию, поэтому от сквибов старались избавиться, если они не получали письмо из Хогвартса. Влиятельные семьи продавали их в другие страны, связав покупателя преступными действиями во избежание шантажа.

Мирико была из Азии, судя по восточной внешности. Она жила в замке несколько лет, но ее возраста он не знал. Хрупкая и маленькая, она походила на его ровесницу и стала скорее не учителем, а товарищем по играм, которого ему не хватало. Драко понимал, что участь его игрушки — лучшая для нее в Малфой Манор. Перед отъездом в Хогвартс он просил отца не трогать ее. Он рисковал — в их кругу не понимали милосердия. Но Люциус трактовал просьбу сына по-своему — обещал не ломать его игрушку и сдержал слово. На Рождество Драко нашел ее довольной жизнью, но встретил равнодушно. Гормоны еще не проснулись, а в результате общения с Гарри понимание мира рушилось, и ломка была болезненной. Мирико все поняла правильно, и они снова играли в разные детские игры.

Когда Люциус забрал сына домой после попытки его убийства, Драко и сердился на Гермиону, и боялся, что отец может сделать с нею. Еще он тревожился за отца, не понимая почему. Снова Мирико вела себя, как друг. Да и не было между ними ничего иного. Таких чувств, как к Гермионе, он не испытывал к своей игрушке никогда. Но именно Мирико была рядом, когда у него началась лихорадка, и старалась ему помочь. Она не знала магии, и в ход шли методы магглов: холодные примочки, обильное питье. А в это время Лорд Малфой пытался отправить мисс Грейнджер в Азкабан, над нею нависал дементор, и ей было плохо до жути. Год спустя Драко так же метался в горячке, пока Гермиона с Гарри уничтожали дементоров в Азкабане. Параллель между событиями была очевидна. Похоже, у них с Гермионой кармическая связь. Год назад у него тоже зародилось такое подозрение и сильно его напугало. Но ее гибель все изменила, все стало пусто и напрасно. Словно жизнь закончилась, даже не начавшись. Он не находил себе места, а нужно было играть роль наследника Древнейшего Дома, сына Пожирателя смерти.

Пожалуй, лишь Гарри знал настоящего Драко, ему довелось наблюдать все стадии переосмысления ценностей, которые прошел его друг. Гарри прощал ему многое, раз за разом заставляя сделать шажок к Свету, шокировал, манипулировал, торопясь изменить Драко, чтобы тот успел стать его союзником. Теперь Драко понимал для чего, но тогда был реально обижен, думая, что Гарри просто использует его, не считаясь с его чувствами.

В разговоре с отцом Гарри очень помог Драко. Они работали в паре впервые, и Драко это понравилось. Гарри позволил ему разыграть карту оскорбленного отпрыска богатой семьи, он ловил даже слабые намеки и подавал нужные реплики, словно они готовились. Гарри уже тогда заработал авторитет и серьезным отношением к Драко повышал его статус. Когда аргументы заканчивались у Малфоя, на помощь приходил Поттер. И все получилось — Люциус подписал договор. Драко решил, что защитил отца от неведомой угрозы.

Теперь он мог вернуться в Хогвартс и бродить по знакомым коридорам, где еще недавно можно было встретить ее.

В Школе Драко развил бурную деятельность. Момент вызова Патронуса при Дафне Гринграсс останется в его памяти навечно. Ему еще никого не удавалось так поразить и было приятно открыть правду о своей светлой стороне. Потом они с ребятами корпели над Образовательным Декретом Хогвартса. Гарри устранился от этого дела сразу, заявив, что иначе все спишут на него, и ограничился только заявлением их Благородных Домов. По сути текст Декрета сочинили Драко, Дафна и Сьюзен. Их родные пришли в ужас от инициативы детей, ведь этим взрослым никогда ранее не доводилось работать сообща, но дети были непреклонны и довели дело до конца.

Настал миг триумфа. Драко стал острием вызова злым силам, брошенного учениками Хогвартса, и гордился этим. Но потом пошли серые будни, вернулась тоска. Он старался развеять ее, создав клуб Серебряных Слизеринцев и расследуя дело о гибели Гермионы, но ночами часто лежал без сна, терзаясь мрачными мыслями. И было что-то еще, нарастала тревога. Драко ощущал угрозу, но не ожидал, что его ждет еще одна горькая утрата.

Поначалу он возненавидел Поттера, ослепленный горем от потери отца и считая его убийцей. Но уроки Гарри не пропали даром. Драко был неглуп и весь год учился мыслить рационально. Он еще в середине первого курса понял, что стократ хуже быть врагом Поттера, чем его другом. Люциус Малфой когда-то присоединился к Темному Лорду по тем же соображениям. Но отец выбрал сторону Тьмы и в результате погиб, а Драко — сторону Света и лелеял надежду, что Свет его не подведет. Сделав свой выбор, он не сворачивал с пути и все больше проникался идеями Гарри и даже симпатией к нему. Поразмыслив, он изменил мнение о событиях лета 1992 года.

Когда же он увидел Гермиону в Хогвартсе в первый учебный день, его сердце забилось с новой силой. Он утвердился в мысли, что находится на правильной стороне истории. Правда, преград между ними было немало, но тем сильнее его тянуло к ней.

Проводив Драко на вокзал Кингс-Кросс и посадив на поезд до Хогвартса, Нарцисса вернулась в Малфой Манор, быстро просмотрела утренние газеты и, убедившись в правоте сына насчет дементоров и Гермионы Грейнджер, принялась штудировать библиотеку мужа. Ей не давало покоя умение Драко вызывать Патронуса.

С одной стороны, в их среде эти чары были весьма непопулярны, считалось зазорным изучать их, и у нее не было знакомых слизеринцев, кто бы имел их в своем арсенале. С другой стороны, Нарцисса была начитанной ведьмой и с детства знала, что Салазар Слизерин владел чарами Патронуса. Она помнила, как выглядела та книга в библиотеке Хогвартса, а в имении Малфоев видела когда-то ее современное издание. Когда она нашла искомое, охранные чары сообщили ей о гостье. Нарцисса решила взять книгу с собой.

В гостиной хозяйку Малфой Манор ждала стройная ведьма примерно ее возраста с очень бледной кожей и пышной гривой каштановых волос — Линда Гойл. У матери Грегори был взволнованный вид. Нарцисса догадалась о причине ее визита и порадовалась, что взяла книгу. Это было то стечение обстоятельств, которого она ждала для беседы с Линдой.

— Здравствуй, дорогая, — приветствовала гостью миссис Малфой. — Что-то случилось? На тебе лица нет.

— Добрый день, милая. Я… Что это за книга? И зачем ты ее принесла? — миссис Гойл спросила совсем не то, что собиралась и голос ее слегка дрогнул.

— «Заклинание Патронуса: волшебники, которые могли и которые не могли».

— Почему тебя вдруг заинтересовала эта тема? — пытаясь придать небрежность голосу, спросила Линда.

— Понимаешь, я всегда знала, что Салазар Слизерин умел вызывать Патронуса…

— Не может быть! — пролепетала гостья.

— Более древняя копия этой книги есть в библиотеке Хогвартса, я читала ее, когда там училась. Смотри, что здесь написано, — Нарцисса ткнула пальцем в нужную строчку.

Линда взволнованно склонилась над книгой и прочла вслух:

— «Леди Пуффендуй и лорд Слизерин без промедления призвали своих Патронусов — огромного разгневанного барсука и яркую серебряную змею». О Мерлин! Но почему тогда слизеринцы отказались от этого умения? — растерянно воскликнула она. — Многие из нас стали Пожирателями Смерти, попали в Азкабан и не могли защититься от дементоров.

— Вот и я задаюсь этим вопросом. Кто ослепил наш разум, заставив отказаться от того, что нам было так необходимо. И знаешь, что мне пришло в голову?

— Это началось при Темном Лорде! — в озарении прошептала мать Грегори. — Он не умел вызывать Патронуса, и убедил нас в том, что это позорное знание.

— А догадываешься для чего?

— Разве была какая-то цель, кроме прикрытия его недостатка? — спросила гостья.

— Да, теперь я уверена. Ты в курсе, что его отец был магглом?

Линда удивленно помотала головой.

— Его дед Марволо Мракс вел свой род от самого Слизерина. Узнав, что дочь Меропа беременна от маггла, он выгнал ее из дома. Любимый тоже бросил ее, и она умерла сразу после рождения Сама-Знаешь-Кого. Он рос в маггловском сиротском приюте, ненавидя всех магглов и магов без разбора, и стремился уничтожить нас. Ведь магглов слишком много, чтобы их можно было ощутимо сократить, а магов вывести под корень очень просто.

— Разве нас так мало?

— Да. И становится все меньше. Помнишь время нашей учебы в Хогвартсе? Сколько учеников было на каждом факультете?

— Примерно по сорок человек, разделенных на два класса.

— А сейчас двадцать пять человек. Численность упала почти вдвое за поколение.

— И что же делать?

— Все давно в курсе, что мой сын плотно общается с Гарри Поттером, — на этой фразе Нарциссы Линда скептически скривилась, но миссис Малфой все же решила идти ва-банк. — Драко осторожно пытается перетянуть его на нашу сторону. И Поттер действительно несколько иначе стал смотреть на ситуацию. Например, сын слышал от него фразу, что магглы опасны для волшебников, и кровь магов рассеивается среди них.

— Как это рассеивается?

— Магглов миллиарды, а нас от силы пару миллионов во всем мире. Когда мы скрещиваемся с ними, то теряем людей.

— Но именно это твердит уже несколько веков подряд фракция поборников чистоты крови! — воскликнула миссис Гойл.

— Представляешь, какого могущественного союзника мой сын почти перетащил на нашу сторону? — вкрадчиво проговорила миссис Малфой.

— Он еще ребенок, хотя… — задумалась Линда.

— Вот именно! Этот ребенок уже нашел решение одной из самых неприятных наших проблем — он придумал, как избавить нас от кошмара рождения сквибов. Драко сказал, что он научился превращать еще не рожденных сквибов в магов.

— Что? — замерла мать Гойла. — Это невозможно.

— А напугать дементора — это возможно?

— Но с чего это заинтересовало тебя? — снова приняв небрежный вид, спросила миссис Гойл. — Ведь Блэки и Малфои настолько чистокровные, что печати ставить некуда…

— Ты не права, к сожалению, — мрачно оборвала ее Нарцисса. — Брат моего деда Марриус Блэк был сквибом, за что его выжгли с семейного древа, но мы-то помним.

— Прости, я не знала, — изображая честный вид, посочувствовала Линда, хотя этот факт был известен многим в их кругу, но говорить о нем считалось неприличным.

— Ничего. А если подумать, то и в поколении наших детей сквибы иногда рождались в чистокровных семьях.

— Ты о старшем сыне Крэббов? Так он необязательно был сквибом, просто умер маленьким и не успел себя проявить.

— Не только. Но это и неважно. Даже минимальный шанс родить сквиба вынуждает нас отказываться от рождения других детей, когда уже есть один, и он точно волшебник.

— Ты хотела еще детей? — глухо спросила гостья.

— Ну, мне в любом случае выбора не оставили. Но если бы меня не похитили, я была бы не прочь подарить Драко братика или сестричку. А ты?

— Ты задела болезненную струну, Нарцисса, — печально произнесла Линда. — И… ты права. Жаль, этот мальчишка не появился со своими идеями, когда это было так нужно.

— Они пригодятся нашим детям и внукам. А то следующим поколениям трудно будет искать себе спутников жизни. Уже наши мальчики не знают, на кого глаз положить. Да и нам еще не поздно. Воспользуемся услугами клиники Поттера по омоложению и начнем все сначала. На тебя и сейчас мужчины заглядываются, а если вернешь былую красоту — все женихи твои, — подбодрила подругу миссис Малфой.

— Только мистера Гойла не вернуть, — мрачно напомнила Линда. — Грегори считает, что наших мужей убил этот ваш Поттер.

— Ты реально веришь в эту чушь? Он мог, наверно, справиться с Темным Лордом. Но, видимо, так же случайно, как в младенчестве. Даже одного Сама-Знаешь-Кого одолеть после всего-то года обучения в Хогвартсе — огромное достижение. Где уж взять силы на почти сорок Пожирателей Смерти? Нет, Линда, наших мужей убил Волдеморт. И он давно хотел их уничтожить, а потом рассчитывал забрать наших детей.

— Но этот мальчик способен творить немыслимые вещи! Газеты пишут, что пасхальное чудо тоже сотворил он…

— Газеты много чего пишут, а чаще выдумывают. Но и тот же пасхальный фейерверк весьма смахивает на случайность. Есть же разница: нежданно-негаданно пробудить какое-то чудо природы или победить в битве сорок сильнейших волшебников?

— Почему ты так уверена в его невиновности?

— А если я скажу, что на это есть основания, ты поверишь или нужны доказательства?

— Нарцисса ты имеешь репутацию человека, который не бросает слов на ветер, но… по всему выходит, что ты предлагаешь перейти на его сторону. А это уже слишком серьезно, чтобы верить на слово.

— Речь не о переходе на чью-либо сторону… — Нарцисса задумалась, как лучше сформулировать. — Хорошо, скажу. Гарри Поттер хочет объединить всех волшебников, и чистокровных, и магглорожденных, чтобы противостоять общему врагу.

— Магглам? Но ведь они ни на что не годны.

— Магглы ни на что не годны? Линда, я прожила среди них десять лет и усвоила — никогда нельзя недооценивать врага. Магглы способны уничтожить весь мир.

— Как это уничтожить? — пролепетала миссис Гойл.

— Просто взорвать, их бомбы в тысячи раз страшнее, чем Проклятый огонь. Мы должны научиться контролировать их, чтобы не дать им пойти на этот самоубийственный шаг! И нам нельзя позволить им поглотить нас всех до единого.

— Но это не доказывает невиновность Поттера, — упрямо возразила мать Грегори.

— А если я скажу, что Люциус поверил ему и заключил с ним договор? Зачем Мальчику-Который-Выжил убивать своего союзника, если он с таким трудом завоевал его?

Линда охнула и прикрыла рот ладонью.

— Это все объясняет, — ошарашенно прошептала она. — Ты можешь показать договор?

— Только подписи, в документе есть информация личного характера, — Нарцисса метнулась к секретеру и достала подготовленный заранее пакет с наложенными на текст скрывающими чарами.

Но Линду убедила сама ее готовность раскрыть такую немыслимую тайну, а увидав подпись Лорда Малфоя рядом с подписью Поттера, она отбросила все сомнения.

— Надеюсь, я могу рассчитывать, что ты сохранишь наш разговор в тайне?

— Даже от Грегори? — пролепетала миссис Гойл.

— Даже от него. Скоро многое станет известно, но пока я не хочу раскрывать карты. Ты же понимаешь, если что-то из нашей беседы всплывет, я больше не смогу тебе доверять.

— Хорошо, Нарцисса, я буду нема, как рыба.

— Скажи, ведь Грегори вызвал Патронуса в воскресенье? — решила добить ее Нарцисса.

— Да, — не стала скрывать Линда, не успев перестроиться на новую тему беседы. — Я потому и пришла.

— Значит, у наших сыновей теперь есть защита и средство связи.

— Так, Драко тоже?

— Да, это была змея, как у Салазара, — с тихой гордостью признала миссис Малфой.

— А у Грегори получился варан, он чем-то смахивал на горгулью с герба нашего рода. Сын очень смутился, когда понял, что я его увидела. И я не знала, что сказать.

— Теперь ты понимаешь, что это неплохо?

— Да… Но откуда они узнали движения палочки?

— Драко, естественно, от Гарри Поттера, а Грегори, наверно, от Драко, — как само собой разумеющееся, объяснила Нарцисса.

— И твой сын согласился у него учиться?

— Как и твой сын у моего. Пойми, чтобы вести свою игру, Драко должен был идти на сближение с Поттером. К тому же Мальчик-Который-Выжил сообщил ему про Слизерина. Тогда Драко начал догадываться, что Темный Лорд был с нами нечестен. Да и практическую пользу от чар Патронуса трудно переоценить. Я всегда завидовала Макгонагалл, которая посылала свою кошку с поручениями, когда и куда угодно.

— Мне тоже это нравилось, — улыбнулась Линда. — Значит, Мальчик-Который-Выжил собирается нас объединить?

— Драко говорил, что он хочет представить на суд Визенгамота четыре законопроекта, направленных на увеличение численности магов в Британии. Среди них — обязательное обследование всех Леди в положении. Если Леди ждет ребенка-мага, Поттер просто скажет ей об этом, а если сквиба, но проведет какой-то ритуал, чтобы превратить его в мага.

— Как это возможно?

— Ой. Не спрашивай. Я сама не понимаю. Но разве это важно? Процедура будет анонимна, никто ничего не узнает. И все проблемы отпадут.

— Что Поттер за это хочет? О чем другие законопроекты?

— Он явно будет преследовать свои цели. Но и нам они полезны, чтобы бороться против магглов. Он хочет признать всех магглорожденных равными чистокровным.

— Это настораживает. Еще возомнят о себе лишнего.

— Да, это же просто формальность! Мы и так позволяем им учиться в Хогвартсе, но все равно умеем показывать свое превосходство. Ничего не изменится, кроме названия.

— Ладно, — неуверенно произнесла миссис Гойл. — Еще что-то?

— Свою подружку Грейнджер собирается приплести к какому-то Благородному Дому, — небрежно усмехнулась Нарцисса, и Линда ответила ей понимающим смешком. — Вроде у нее там родня обнаружилась.

— С этим он давно носится. Хорошо, что не снова Дом ее имени думает создавать, — съязвила Линда, с удовольствием вспоминая одержанную над Поттером победу.

— И еще хочет вернуть сквибов в наши ряды. Их детей тоже можно сделать магами, по его словам, и это увеличит в будущем нашу численность.

— А это как?

— В зале Картотеки будут фиксировать не только детей волшебников, но и внуков. Чтобы их учитывать и вовремя провести нужный ритуал со сквибами в положении.

— Знаешь, — задумчиво проговорила Линда. — В целом никакого вреда нашей фракции в его предложениях я не вижу. Ради избавления от сквибов все это можно потерпеть.

— Согласна. Со временем сквибы совсем исчезнут, и проблема с магглорожденными потихоньку рассосется. Нас станет больше, мы будем омолаживаться, жить дольше и превзойдем магглов по численности. А пока нужно их как-то контролировать. Меня бросает в дрожь от мысли, что это огромное стадо баранов может разрушить нашу планету.

— Ты с Маргретт об этом уже говорила?

— Нет. Я сама только что все это узнала. Ты думаешь, Маргретт сумеет понять что-то в таком деле? Мы-то с тобой умные девочки, а она несколько простовата.

— Даже не знаю, — протянула Линда, польщенная комплиментом от могущественной подруги. — Но избавиться от опасности рождения сквибов мы все мечтаем.

— Пересилит ли эта мечта все остальное? Ведь Поттер — хитрец, он хочет голосовать все единым пакетом, — осторожно поинтересовалась миссис Малфой.

— Да уж, в уме ему не откажешь. А я-то надеялась… — хмыкнула Линда.

— Ну, ты даешь, дорогая! Этому мальчишке палец в рот не клади. С ним надо работать тоньше. Драко почти два года его обрабатывает, — рассмеялась Нарцисса.

— Значит, Драко рассчитывает со временем контролировать Поттера?

— В некоторой степени он и сейчас имеет на него влияние, но в будущем оно расширится. Мой мальчик очень умен.

Они вдвоем продумали, как убедить Маргретт голосовать за Поттера. Видение мира без сквибов заворожило Линду настолько, что Нарцисса не сомневалась в ее поддержке. Когда тактика сражения была разработана, два командира в юбках отправились к третьей подруге. Миссис Крэбб была ошеломлена их напором. Будучи по натуре грубоватой и не слишком большого ума, она не умела вести умные беседы. Мир для нее был черно-белым. И если сама миссис Малфой выступает за Поттера, значит ее мудрая голова уже просчитала плюсы и минусы этого решения. А уж если ее поддерживает хитрая Линда, то вообще никаких вопросов. Поэтому она не стала противиться натиску подруг.

Тем более, Поттер предлагал осуществление самой главной ее мечты. Ведь старший сын-сквиб Крэббов вовсе не умер, а жил неизвестно где. Она любила своего первенца, ее материнское сердце разрывалось от разлуки с ним. И ей подносили решение проблемы на блюдечке с золотой каемочкой. Пусть не сам Энтони, но его дети могли стать магами — это позволило бы вернуть его домой. Она не собиралась упускать такой шанс.

* * *

Решив вопрос с ближайшим окружением, Нарцисса переключилась на тех, с кем имела приятельские или деловые отношения. Она уже знала от Гарри, что с Леди Гринграсс взялась поговорить Молли Уизли, поэтому ограничилась короткой запиской, незаметно вложенной в руку матери Дафны при встрече перед дверьми зала Визенгамота. Записка гласила: «Вы поддерживаете заговор благородных Леди Визенгамота, которые мечтают избавиться от ужаса рождения сквибов с помощью одного юного гения?»

Нарцисса засекла момент, когда Леди Гринграсс воспользовалась горячими дебатами на заседании и украдкой прочитала послание. Она поспешно спрятала записку и подняла на Леди Малфой удивленный взгляд, в ответ та хитро улыбнулась и кивнула со значением. Этого было более, чем достаточно.

С Леди Булстроуд Нарцисса иногда устраивала набеги на модные магазины. Все Булстроуды страдали лишним весом. Компенсируя изъян внешности, мать Миллисенты придерживалась оригинального стиля в одежде, и он ей действительно шел. Кроме того, она умела подбирать наряды другим. Нарцисса решила в двух словах намекнуть Леди Булстроуд об открытии Гарри Поттера во время похода за покупками. Миллисента была единственной наследницей Дома Булстроуд, и миссис Малфой подозревала, что причина малодетности в этом чистокровном семействе та же, что у всех. И Леди Булстроуд будет рада избавить дочь от их общей беды.

С Леди Макмиллан близких отношений у Нарциссы не было, но та очень гордилась своей чистокровностью и водила дружбу с Леди Гринграсс. Нарцисса повторила свой трюк с запиской, только теперь написала: «Сделано величайшее открытие в мире магии, многие Леди Благородных Домов намерены бороться за внедрение его в жизнь. Если хотите узнать подробнее, буду рада принять вас в Малфой Манор, или можете узнать все у Леди Гринграсс или миссис Уизли». Конечно, Леди Макмиллан не рискнула явиться к Нарциссе в гости, но через Гарри Поттера та узнала, что мать Эрни уже на следующий день пообщалась с Леди Гринграсс, а она сообщила об этом Молли Уизли.

Заговор разрастался. Неожиданно для миссис Малфой к ней домой пожаловала мать Юстаса Фоули. Они редко пересекались, но когда-то учились на одном курсе Хогвартса. Только Нарцисса — слизеринка, а Камилла — пуффендуйка. Леди Фоули была бойкой дамой, и услышав от Леди Макмиллан новость об открытии Поттера и об участии в заговоре такой неожиданной фигуры, как Леди Малфой, не побоялась зайти к ней в замок и все разузнать. Семейство Фоули попеременно поддерживало то одну, то другую противоборствующие партии, и объединение их сторонников, точнее сторонниц, порадовало Камиллу. Она решила убедить мужа голосовать за Поттера на предстоящем заседании Визенгамота.

Лорд Блэк согласился на встречу с Гарри Поттером сразу, как только миссис Малфой обратилась к нему, словно ждал приглашения. Гарри заинтересовала его реакция, и даже требование Регулуса о беседе без свидетелей ничуть не смутило. Оставалось убедить Минерву Макгонагалл принять это условие. Переговоры заняли не слишком много времени, ведь они стали привычным делом, и вскоре юноша оказался в резиденции Древнейшего Дома Блэков в Лондоне на площади Гримо, дом двенадцать.

Это здание нельзя было найти ни на одной карте магглов или магов. Отец Регулуса наложил на родовое гнездо все известные ему охранные заклинания. Никто не мог попасть в дом без приглашения хозяина. Прежде чем отправиться туда, директриса запросила дополнительный порт-ключ в это здание, на случай, если хозяин вздумает похитить Гарри и перекрыть ей доступ в свое логово. И Минерва, и Нарцисса были уверены, что Лорд Блэк воспримет это, как оскорбление, но он легко принял условие. Что тоже настораживало, однако у Макгонагалл не осталось причин, чтобы отменить визит.

— Приветствую вас, Регулус, — хмуро проговорила директриса, появляясь из камина в гостиной и делая шаг в сторону, чтобы дать дорогу Гарри, идущему следом за ней.

Хозяин дома восседал в одном из двух резных кресел с мягкой бархатной обивкой перед столиком с витиеватой ножкой в форме змеи. Его обманчиво расслабленный вид заставил Гарри напрячься, но юноша постарался не показать этого Минерве. Разговор с Лордом Блэком слишком нужен ему, чтобы сорвать его из-за беспочвенных подозрений. Убранство комнаты было богатым — бордовые тяжелые портьеры на окнах, хрустальная люстра, коллекция старинных ружей на стенной панели, обитой красным бархатом, камин, облицованный черным мрамором, огромная шкура медведя на полу. Но других кресел в просторном помещении не наблюдалось — здесь явно ждали лишь одного гостя.

— Здравствуйте, директриса Макгонагалл, — Регулус поднялся и кивнул Минерве.

Гарри пересекался с ним ранее на заседаниях Визенгамота, но почти не видел вблизи. Хозяин дома был мужчиной среднего роста и атлетического телосложения, с коротко подстриженными темными волосами. Его лицо украшали усы, но без бородки, как у его брата Сириуса, которого юноша видел на колдографиях при рассмотрении его дела для компенсации морального ущерба Питеру Петтигрю.

— Не буду делать вид, что мне нравится эта ситуация, — сурово продолжила директриса. — Для меня вы слишком неоднозначная фигура, Регулус, чтобы полностью доверять вам. Но мистеру Поттеру нужно побеседовать с вами. Надеюсь, излишне говорить, что я приняла все возможные меры для его безопасности?

— Безусловно, я понимаю это, — сдержанно ответил последний из Блэков. — Смею вас заверить, что у меня и в мыслях не было нанести ему вред.

— Что ж, посмотрим. Если ничего не случится, я вернусь через час, — резюмировала она и обернулась к Гарри. — Мистер Поттер, действуйте, как мы договаривались.

— Само собой, директриса, не беспокойтесь, — откликнулся юноша.

Макгонагалл остро глянула на него и шагнула в камин, а Гарри встретился взглядом с очередным Пожирателем Смерти на его пути.

— Добрый день, мистер Блэк, — сказал он, протягивая руку. — Мне нужно поговорить с вами, но у меня сложилось впечатление, что и у вас есть тема для беседы.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — вздохнул Регулус, пожимая руку Поттера. — Вы верно догадались, присаживайтесь. Поскольку ваша дуэнья дала нам час времени, позвольте мне начать? — попросил он, усаживаясь обратно в кресло.

— Конечно. Мой вопрос можно будет обсудить и в ее присутствии, — ответил Мальчик-Который-Выжил, последовав его примеру.

— Я давно хотел с вами поговорить, но не мог решиться. Однако сердце подсказывает, что вам можно доверить мою тайну. Вы же в курсе, что я — Пожиратель Смерти? — в упор уставившись на юношу, спросил Блэк.

— Слышал, — осторожно отозвался Гарри, гадая, что же этот человек считает тайной, если так легко говорит о столь опасных для него вещах.

— Будучи молодым, я увлекся идеями Темного Лорда и был его горячим поклонником.

— Был? — уточнил Поттер, как обычно схватывая самую суть.

— Да, — цепко глянул на него хозяин дома. — Однажды Сами-Знаете-Кто попросил меня одолжить ему на время нашего домового эльфа для какого-то дела. Я знал, что родители одобряют нашу с братом приверженность Темному Лорду и не будут возражать. А я был счастлив оказать содействие своему кумиру, и предложил ему Кикимера — самого старого и верного слугу.

— Кикимер не вернулся? — предположил Гарри, удивляясь тому, что это могло вызвать протест юноши из чистокровной семьи в то время, как его кумир Темный Лорд со своими приспешниками убивали людей семьями? Или он испытывал сильную привязанность к этому конкретному эльфу?

— Вернулся, но он был в жутком состоянии и его рассказ привел меня в ужас. Вы знаете, что такое крестраж?

— Пришлось ознакомиться с этим явлением, — невозмутимо ответил Гарри, стараясь не дышать, хорошо бы получить информацию, но не сболтнуть лишнего в ответ.

— При каких обстоятельствах, если не секрет?

— Пока секрет, простите, — Гарри твердо встретил пронзительный взгляд Регулуса.

— Что ж, возможно, вы правы, что пока не доверяете мне. Но я все-таки продолжу. Мне кажется, вы способны разрешить мои сомнения.

Юноша решил никак не реагировать на это заявление.

— «Если я что-то в чем-то понимаю, то нам сейчас откроют местоположение одного из крестражей Темного Лорда», — предположил его внутренний слизеринец.

— «И зачем оно нам надо?» — задался вопросом грифиндорец.

— «Решим по ходу дела, а пока радует, что Регулус, похоже, наш», — отметил когтевранец.

— Тогда вам известно, что для создания крестража требуется убийство человека, поэтому ритуал считается темным. При убийстве душа раскалывается надвое, и половину можно поместить в какой-то предмет, он и будет крестражем.

— «Эх, друг, ничего ты не знаешь. Эта версия далека от действительности», — хмыкнул внутренний слизеринец Гарри.

— Мало ли людей убили Пожиратели смерти во главе с Волдемортом? И что стало с их душами? — спросил Гарри, заметив, как вздрогнул Регулус, когда он произнес имя врага.

— Их души тоже исковерканы, но его душа сильнее всех.

— А ваша?

— Я не успел никого убить.

— Чудесно! Как вам это удалось? — удивился Гарри.

— Мне было шестнадцать, и почти сразу после моего вступления в круг Пожирателей Смерти последовали события, о которых сейчас речь. Но прежде скажите, вы слышали, почему Сами-Знаете-Кого нельзя упоминать?

Юноша отрицательно покачал головой. То есть он сам чувствовал еще полтора года назад, что это имя произносить опасно, но истинной причиной как-то не интересовался.

— Темный Лорд наложил на имя проклятье. Местоположение человека, произнёсшего это имя, становилось известно его владельцу в тот же миг.

— Ясно. Учту. Но это уже неактуально.

— Вы уверены?

— Да, — и снова цепкий взгляд Регулуса был встречен юношей спокойно.

— Хм, ладно, тогда по порядку. Кикимер сопровождал Сами-Знаете-Кого в глубокую пещеру с подземным озером, кишащим инферналами. Посреди озера находится островок. На него нельзя аппарировать — там наложены защитные чары, но можно доплыть на лодке. На том островке стоит чаша с зельем. Кикимеру приказано было его выпить. Когда он это сделал, Темный Лорд положил на дно чаши старинный медальон Салазара Слизерина, вновь заполнил чашу зельем, сел в лодку и убрался из пещеры.

— Дайте догадаюсь, а эльфа оставил там, словно ненужную вещь?

— Вы проницательны, — хмуро кивнул мистер Блэк. — Но это еще не все. От ядовитого зелья Кикимеру было больно и плохо, сильно хотелось пить, он хлебнул воды из озера, и оттуда полезли инферналы. Повезло, что Темный Лорд не знал о возможности эльфов аппарировать из почти любых мест.

— Из любых мест? Даже из Азкабана? — поразился Гарри.

— Из Азкабана не могли из-за дементоров, а из Хогвартса могут. Вы не знали этого? — спохватился Регулус и задумчиво продолжил. — Хотя откуда вам. У родителей вашего отца были домовые эльфы, но Юфимия и Флимонт Поттеры скончались от драконьей оспы задолго до того, как вашей семье пришлось пуститься в бега, и Джеймс отпустил эльфов. Возможно, они или их потомки появятся в вашем будущем доме, когда вы его заведете.

— Пока моим домом служит Хогвартс, — пожал плечами юноша.

— Там своя колония эльфов, и чужаков они не жалуют. Но вернусь к рассказу. Кикимер, израненный и еле живой от отравы, все же сумел поведать мне эту историю. Я кипел от негодования из-за предательства своего кумира, и пелена спала с моих глаз. Раз Темный Лорд ничего не знал об эльфах, значит, он не был чистокровным. Я проверил это и выяснил, что он ведет свой род от Слизерина по линии матери, но его отцом был маггл. И все его идеи — это просто красивая обертка для привлечения таких болванов, каким был я.

— Судя по тому, что вы живы, вам хватило ума не раскрывать никому эту тайну, — невозмутимо отметил Гарри.

— Вас не шокирует мой рассказ? — удивился Лорд Блэк.

— Один маггл говорил: «Чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят», — невесело усмехнулся юноша.

— Вот как? У магглов было что-то сходное?

— У магглов было хуже и в больших масштабах, там гибли не сотнями, а миллионами.

— Даже осознать такую цифру не получается, — выдохнул хозяин дома.

— Конечно, ведь волшебников всего-то около пары миллионов на данный момент.

— А магглов сколько? — заинтересовался мистер Блэк.

— Около семи миллиардов.

Регулус присвистнул и задумался.

— Это именно та тема, о которой пришел говорить с вами я, — пояснил Гарри. — Но насколько я понимаю, вы еще не закончили?

— Да, конечно, — очнулся от размышлений хозяин дома. — Я осознал, что Темный Лорд — зло в чистом виде, и принял решение сокрушить его. Связался с Орденом Феникса и стал их тайным шпионом. А еще я решил добыть и уничтожить его крестраж, чтобы не оставить ему шанса снова воплотиться, если мне или кому-то другому удастся его убить.

— Видимо, Кикимер к тому времени поправился? — предположил юноша, стараясь не показать скептицизма, он-то знал, что уже тогда крестражей было несколько.

— Да, эльфы живучие. Я помнил, как выглядит медальон Слизерина, и заказал его точную копию, а Кикимер приготовил зелье на замену. Потом мы с ним отправились в пещеру, забрали крестраж и оставили там подделку, но вместо эльфа зелье выпил я.

— Похвальное самопожертвование! — изумленно произнес Мальчик-Который-Выжил. — Но с какой целью? А если бы оно вас убило?

— Я чувствовал вину перед эльфом, и вторая доза могла оказаться роковой для него, а я не успел бы выбраться из пещеры до прибытия Темного Лорда. Ведь домовики могут аппарировать откуда угодно вместе со спутниками. А я был уверен, что Сами-Знаете-Кто оставил сигнальные чары на случай кражи его драгоценности.

— И что? Оставил? — насмешливо спросил Гарри.

— Вы уже догадались, что нет? — удивился Регулус.

— Я знаком с принципами мышления Темного Лорда и подобных ему людей.

— И почему он этим не озаботился?

— Неужели не понимаете?

— Ну, первое, о чем я подумал, когда он воплотился, что у него был не один крестраж, — Регулус напоминал Драко или Гермиону, отвечающих урок на занятиях Гарри, но мистер Блэк не осознавал этого, или ему нужна была информация, и юноша склонялся к второму.

— Хорошо. А еще?

— Он хотел, чтобы его крестражи попали в чужие руки. Я понял это 31 октября 1981 года. До той поры медальон вызывал лишь раздражение. Но когда Темный Лорд потерял свое тело, крестраж десять лет не давал мне покоя, провоцируя и испытывая. Ведь он может завладеть телом и разумом человека, если тот слаб или желает могущества. Я уже был в бегах на другом конце света…

— Почему вы покинули Британию?

— Попытка уничтожить крестраж ни к чему не привела. Я знал, что Сами-Знаете-Кто убьет меня, если заподозрит, чем я занимался. После нашей миссии Кикимер принес меня на чердак этого дома и ухаживал за мною, пока я болел, но никто не догадывался об этом. Родители и Пожиратели Смерти винили в моей смерти Дамблдора, а в Ордене Феникса — Темного Лорда. Когда я выздоровел, мы с Кикимером бежали из Британии. Десять лет мы прятались в отдаленном уголке света, боясь, что Сами-Знаете-Кто вернется и найдет нас. И вдруг, два года назад я перестал чувствовать давление от медальона.

— Вы догадались, что это значит? — осторожно спросил Гарри.

— Видимо, его крестраж сумел завладеть чьей-то душой, ведь воплотился в своем теле он только год назад.

— Была какая-то разница в ощущениях между состоянием живого Темного Лорда и завладевшего чужим телом? — небрежно спросил юноша.

— Пожалуй, была. При живом зова не было вообще, только раздражение, год назад я снова убедился в этом. Зов крестража пропал, зато активизировалась метка Пожирателя Смерти. А пока он был в чужом теле, едва уловимый зов крестража оставался — обещание могущества на задворках сознания, но без настойчивости.

— Как я понял, зову метки вы успешно сопротивлялись?

— Да. Это я освоил еще до первой его гибели.

— А он мог понять, что вы живы, и найти вас через метку?

— Я боялся этого больше всего, но что-то меня спасло. То ли он не озадачился этой проблемой. То ли действительно решил, что я погиб.

— А сейчас вы чувствуете что-то от крестража?

— Теперь нет ничего, — ответил Регулус, снимая с шеи цепочку с золотым медальоном, украшенным змеей в виде латинской буквы S, и кладя на столик. — Подозреваю, мистер Поттер, что вы снова участвовали в этом деле. Но как Темный Лорд мог быть уничтожен, если его крестраж цел? Это и есть мои основной вопрос, — развел руками мистер Блэк.

— Почему вы вернулись?

— Сошлись события — медальон перестал подавать признаки жизни, и я услышал, что Темный Лорд снова повержен. Сомнения начали терзать меня уже здесь. Есть ли надежда, что он больше не вернется? Можно ли жить спокойно?

— Да. Можно. Он не вернется. Я гарантирую это, — твердо ответил Гарри, глядя Регулусу прямо в глаза.

— Значит, я прав — это снова вы всех спасли?

— А вот этого я не говорил. И вам советую никогда и ни с кем не обсуждать эту тему, — строго осадил его юноша.

— Весь последний год я присматривался к вам. Поначалу даже подозревал, что Темный Лорд захватил вашу душу. Вы слишком взрослый для своего возраста. Но то, что вы делаете для людей — лучшее алиби. Ему бы это никогда в голову не пришло. И теперь я даже не знаю, что о вас думать. Отчего вы не такой, как все дети вашего возраста?

«Знал бы ты больше о нем, ты бы так не говорил, — тихонько вздохнул про себя Гарри. — Ему многое в голову приходило. Но тебе лучше об этом не знать».

— Вы умный человек, и уже не раз сумели избежать гибели. Что вам подсказывает ваша интуиция? Можно ли мне доверять? — медленно спросил юноша.

— Да, можно, — решительно ответил Регулус.

— Тогда неважно, как я получился таким. Судите обо мне по делам.

— Хорошо. Не буду вас больше пытать. Судя по-всему, вы контролируете ситуацию. А доверять мне вовсе не обязаны. Кстати, медальон я вам дарю. Возможно, есть и другие крестражи. Если вы решите найти все и придумаете, как их уничтожить, то начните с этого.

Гарри видел, что мистер Блэк обижен на его закрытость, но не хотел расширять круг посвященных. Если Регулус был шпионом, то должен понимать, что лишняя информация опасна. Пора было переходить к другой теме, но на пути стояло препятствие — надо принять дар. Он осторожно приблизил к крестражу руку, свободную от колец, проверяя резонанс магий. Знакомого беспокойства не ощущалось. Когда он взял медальон, появился укол предупреждения. Значит, крестраж живой, но неактивен, так как Темный Лорд жив. Гарри скормил медальон кошелю-скрытню, в ответ тот явственно недовольно заворчал.

— «Ну, вот мы и получили его — крестраж Темного Лорда!» — принялся паясничать его внутренний слизеринец.

— «Акция! Собери еще минимум сто шесть штук и получишь целого Волдеморта!» — поддержал его грифиндорец.

— «Угу! А за одним из них слетай куда-нибудь в созвездие Альдебарана», — угрюмо буркнул когтевранец.

— «Хватит резвиться, нам надо решить наш вопрос!» — возмутился пуффендуец.

— Благодарю вас, Регулус. Ваше…

Гарри не договорил, потому что за дверью гостиной вдруг раздался жуткий визг, словно завыла корабельная сирена.

— А-А-А! МАГЛОВСКОЕ ОТРОДЬЕ! Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ! ГДЕ ЭТОТ ПРЕДАТЕЛЬ? РЕГУЛУС, ЗАБЕРИ СВОЕГО ВЫРОДКА! И УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕГО ДОМА! ЧТОБЫ НОГИ ТВОЕЙ ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО!

Мистер Блэк вскочил, бросил на Гарри затравленный взгляд и, не сказав ни слова, пулей вылетел из комнаты. А в открытую дверь еще громче неслась визгливая ругань.

* * *

Поттер изумленно смотрел вслед хозяину дома, не зная, как реагировать и что теперь делать, как вдруг к его виску прислонилось холодное дуло пистолета.

— Сиди и не двигайся, Темный Лорд, — прошептал ему на ухо тихий голос с каким-то странным акцентом.

Гарри скашивал глаза, пытаясь рассмотреть, кто стоит у него за спиной, но его противник был скрыт каким-то белым балахоном. Судя по некрупным габаритам, это был эльф или ребенок.

— Мило у вас приветствуют гостей, — осторожно проговорил Гарри.

— Помалкивай, — прошипели из-за спины.

— А кто кричал в коридоре таким дивным голосом? — не сдавался юноша.

— Мегера старая! Я ее портрет сдвинул, — похвастался малыш нормальным голосом, но вспомнил про свою роль и снова зашипел, — А ну заткнись, а то пристрелю!

— А какие боеприпасы у тебя в оружии? — оживился Гарри.

— Резиновые, ой, нет ме-тал-ли-чес-кие, — проговорил ребенок по слогам, при этом непривычный акцент все равно был заметен.

— А у меня есть такой же пистолет, как у Бэтмена, но с пластиковыми пулями. Когда попадаешь, даже больно.

— Ух, ты! Покажешь? А пострелять дашь? — малыш уже стоял перед Гарри, кутаясь в простыню, и забыв обо всем на свете. На вид ему было около семи лет. В руке он держал очень натуральную имитацию пистолета незнакомой марки.

— Конечно, давай дружить, меня зовут Гарри, — предложил юноша, протягивая руку.

— А меня Ваня, — ответил пацаненок, пожимая руку Гарри и делая солидный вид.

— Очень пр… Что? Это же, вроде, русское имя? Откуда?

— У меня мама русская, — спокойно объяснил малыш.

— Круто! А пистолет у тебя прямо настоящий. Покажешь металлические пули?

— Да, смотри. Это ПМ — пистолет Макарова, — пояснил Ваня, ловко выдвинул магазин, и отдал Гарри игрушку, которая реально оказалась железной, в барабане находилось шесть пулек. Конечно, они были из мягкой резины, но расцветкой под металл.

— Тонкая работа. Где же такое чудо делают?

— Вообще-то ручная. Дедушке сделали для меня на работе, — вдруг малыш пискнул. — Ой! Папа сейчас вернется и задаст мне трепку. Он уже идет, я слышу. Ты меня прикроешь?

Крики в коридоре стихли, и за дверью действительно послышались шаги Регулуса, малыш выхватил у Гарри свой пистолет, нырнул за кресло и затих.

— Прошу прощения, мистер Поттер, — смущенно произнес Лорд Блэк, входя в гостиную. — Вы случайно не видели здесь сорванца семи лет?

— Сорванцов не заметил, — честно глядя в глаза хозяину дома, ответил Гарри. — Так у вас есть дети, мистер Блэк?

— Пока один, но недавно решились на второго, жена на восьмом месяце, — с тихой гордостью улыбнулся Регулус.

— Как удачно я зашел! — прошептал юноша в полном восторге.

— Что? — удивился Блэк.

— Судя по крикам в коридоре, ваша жена магглорожденная?

— Она маггл, — смущенно признался Регулус. — Я безумно люблю ее, но вынужден скрывать от всех. А кричал портрет моей матери — Вальпурги Блэк. Отец умер, когда Сириуса посадили в Азкабан, а мать спустя пять лет. Они оба были помешаны на теории чистокровных. Вот и после смерти она не может угомониться и ненавидит Лизу.

— Лиза — маггл? Невероятно! Да еще и… Лиза — это ведь русское имя?

— Да. У вас есть против них какие-то предрассудки? — забеспокоился хозяин дома.

— Нет. Просто недавно забавный инцидент был.

— Это когда метеорит у них упал? — улыбнулся мистер Блэк.

— Да. Что вы слышали об этом? — осторожно поинтересовался Гарри.

— Газеты писали, что это ваших рук дело, не так ли? — хитро щурясь, спросил Регулус.

— Не совсем, но я воздержусь от комментариев, — усмехнулся юноша.

— И еще в мире пропали все дементоры. Тут я почти уверен, что это вы.

— Можете так думать, если хотите, — улыбнулся гость. — А сорванец — маг или сквиб?

— Не знаю. Но спонтанной магии пока не проявлял.

— Ясно. Вы бы хотели, чтобы вас малыш родился магом? — кинулся Гарри в атаку.

— Конечно, что за вопрос! — опешил отец Вани.

— Тогда имею честь пригласить вашу жену в мою больницу на обследование. Желательно на этой неделе, чтобы я успел сделать необходимые приготовления.

— И что нам это даст?

— Если младенец уже маг, то я сообщу вам об этом, а если сквиб, тогда смогу сделать его магом, — торжественно объявил Гарри.

— А меня? А меня можешь сделать магом? — выскочил из-за кресла сорванец Ваня.

Регулус, поначалу замер, но потом резво вскочил и кинулся ловить отпрыска. Когда он изловчился, схватил малыша и собирался отшлепать, за мальчика вступился Гарри.

— Мистер Блэк, прошу вас не обижать моего друга, — с улыбкой заговорил он. — Его намерения были самыми добрыми и благородными. Ваня считает, что ваша почтенная матушка слишком строга с его любимой мамочкой и защищает ее по мере сил.

Польщенный отец уселся в кресло, посадив сына на колени и стараясь придать себе строгий вид, но глаза его при этом смеялись.

— Хорошо. Ради гостя я тебя прощаю, но не трогай больше портрет бабушки, ведь ее крики пугают твою маму, — сделал строгое внушение сыну мистер Блэк, и обратился к Гарри. — Так что вы ответите Ване на его вопрос, мистер Поттер?

— Увы, Ваня, магом тебя сделать уже не выйдет, — серьезно глядя на малыша, сказал Гарри. — Если хочешь, я могу сделать из тебя ученого. Ты русский по матери. Твои предки покорили космос, и, хотя они не добрались до Луны, ты сможешь восполнить этот пробел.

— Я буду космонавтом, как мой дедушка! — весело прокричал малыш, спрыгивая с колен отца и убегая из гостиной.

— Ого! Его дедушка летал в космос? — восхитился Мальчик-Который-Выжил.

— Да. Он теперь на пенсии и тихо живет в маленьком сибирском городке с женой и младшими братьями Лизы. Но, когда мы с Кикимером прибыли в Россию, рассудив, что там будем в наибольшей безопасности, мой будущий тесть находился на орбите.

— Значит, вы многое знаете о магглах? Зачем же спрашивали об их численности?

— В России мало людей, это закрытая страна. А мы старались быть незаметными и для магического сообщества, и для маггловских властей. Мы жили в лесничестве далеко от людей, и за десять лет лишь раз я позволил себе применить магию. Когда Лиза рожала, ослабил боль…, — он осекся. — Простите! Все время забываю, что вы ребенок.

— Я необычный ребенок. На эту тему со мною говорить можно, — усмехнулся Гарри.

— А, ну да, — хмыкнул Регулус. — К счастью, меня тогда не засекли, чего я безумно боялся. Впрочем, это все лирика. Расскажите, что вы предлагаете насчет нашего малыша?

И Гарри, не скрывая, выложил ему все о генетических исследованиях, открытии, экспериментах и законопроектах, которые хотел выдвинуть на голосование Визенгамота.

— Вы удивительный человек, мистер Поттер, — задумчиво произнес Регулус. — То, что вы предлагаете, решит проблемы многих, наши уж точно. За это вы не просите ничего для себя. А между тем магическое сообщество совсем не рвется вам помогать, наоборот, будет ставить палки в колеса, как я подозреваю. Но вы не ропщете, а изобретаете новые меры по улучшению жизни. А все, чем я могу помочь — это мой голос… Даже досадно.

— Его достаточно, мистер Блэк. Вы готовы голосовать за все предложения?

— Конечно. Они более, чем справедливы и полезны.

— А вашу жену позволите обследовать? Мне это поможет, как лишнее подтверждение моих возможностей.

— Я поговорю с ней, думаю, возражений не будет. Она понимает, что мне нужен наследник, — кивнул Регулус.

— Вы ожидаете сына?

— Да, магглы утверждают, что сына. Вы же знаете, они умеют это определять.

— Конечно, — улыбнулся юноша. — Тогда я жду вас в пятницу в два часа в моей больнице. Аппарируйте в Хогсмид и следуйте в сторону, где раньше стояла Визжащая Хижина, только учтите, на ее месте сейчас очень большое здание.

В этот момент из камина выскочила запыхавшаяся директриса Макгонагалл.

— Простите, мистер Поттер, меня задержали. Я заставила вас ждать?

И только тогда Гарри посмотрел на часы и выяснил, что прошло больше двух часов.

— Нет Минерва, мы только закончили. Случилось что-то, требующее моего внимания?

— Мы обсудим этот вопрос, когда вернемся в Хогвартс.

— Мистер Блэк, мы обо всем договорились? — уточнил Гарри, вставая.

— Да, мистер Поттер, — ответил хозяин дома, тоже поднимаясь и пожимая руку юноши. — Пусть я не получил ответы на все мои вопросы... Хотя нет, к черту! Знакомство с вами закрыло все мои вопросы. Просто силой вашего авторитета. Можете во всем рассчитывать на меня. И до встречи в пятницу.

— Итак, что произошло, Минерва? — спросил Гарри, оказавшись в кабинете директрисы.

— Хагрид тайно вырастил в своей хижине дракона, — расстроенно сообщила та.

— Что? — Гарри не поверил своим ушам.

— Мистер Поттер, я понимаю, что это вопиющее нарушение техники безопасности, тем более в Хогвартсе, где учатся и проживают дети. И Хагриду, конечно, уже сделано внушение о недопустимости подобных действий. Но он сам, как большой ребенок… Ну, не могу я его выгнать! — беспомощно закончила директриса Макгонагалл.

— «Думаю, сейчас не время говорить: мы предупреждали», — осторожно посоветовал его внутренний когтевранец.

— Где сейчас дракон? — юноша, наконец, сформулировал вопрос.

— Я срочно связалась с Чарльзом Уизли, братом Фреда и Джорджа, который работает в драконьем заповеднике в Румынии. Он помог организовать транспортировку детеныша.

— Его уже забрали?

— Да, но на это ушло все время вашей беседы с мистером Блэком плюс все время моего Маховика времени. Спасибо мистеру Уизли, он сумел быстро прибыть, помог с контейнером для перевозки и Норберта успокоил.

— Норберта?

— Это имя дракончика. Малыш представлял опасность, как только вылупился из яйца. Я заметила обожженную руку нашего лесничего и заподозрила неладное. Пришлось действовать быстро и тайно, ведь Хагриду могла грозить тюрьма, даже при условии, что никто не пострадал. И в заколдованный дом Блэков был пропуск только у меня.

— Что же, Минерва, вы приняли верное решение. Безопасность превыше всего. Хотя я не одобряю безответственного поведения Хагрида, все же тюрьма, даже без дементоров, слишком суровое наказание. Тем более для меня все сложилось наилучшим образом.

Гарри рассказал директрисе о событиях этого дня, и она согласилась, что пока везение сопутствует юноше.

Лиза Блэк оказалась высокой, румяной и жизнерадостной девушкой с пышными формами. Не полной, а как говорят у русских — «кровь с молоком», или как написал русский поэт — «коня на скаку остановит». Гарри понравилось общаться с четой Блэков. А обожание, с которым Регулус смотрел на жену, остро напомнило ему взгляды Драко на Гермиону.

— А с кем остался Ваня? — забеспокоился Гарри, приветствуя и провожая их из фойе больницы к операционной.

— С Кикимером, конечно. Домовик нянчил его с детства, — улыбнулся Регулус.

— А в школу мальчик ходил в России?

— Нет, там школа начинается с семи лет, — пояснила Лиза.

— Пойдет здесь?

— Регулус предлагает нанять учителей — так учился он сам, но… если Ваня не станет магом, ему нужно адаптироваться в обществе. А рядом с нашим домом много школ.

— Не проболтается о магии?

— Это самый главный камень преткновения, — пожал плечами мистер Блэк.

— Если не получится со школой, не расстраивайтесь. Мне нанимали преподавателей, а ведь я рос среди магглов. В Британии это норма. Могу посодействовать в поиске учителей по маггловским дисциплинам. Кстати, а где вы так хорошо освоили английский, Лиза?

— В космос не берут без знания английского и русского, поэтому отец часто говорил на английском дома, чтобы не терять навыка. А у меня врожденная склонность к языкам.

— Позвольте предположить — в космических кораблях все надписи на двух языках?

— Инструкции тоже. И посадка может быть, где угодно. Россия огромна и вероятность приземлиться в ее пределах весьма велика, а на английском говорят почти в любой точке мира. К тому же сейчас идут переговоры о строительстве международной станции.

Регулус остался за дверью, а Гарри провел миссис Блэк в стерильную операционную, где их ждала Гермиона. Они с Лизой мгновенно нашли общий язык, что для миссис Блэк, судя по всему, было привычным делом. Гермиона профессионально взяла материал для исследования и возможного клонирования.

— Я уже слышала от Регулуса, что вы необычный ребенок, мистер Поттер, — с улыбкой произнесла Лиза. — Но и мисс Грейнджер потрясает воображение. Я видела немало врачей, и сама имею медицинское образование, но мы взрослые. Неужто дети-маги все такие?

— Спасибо за комплимент, миссис Блэк, — зарделась Гермиона и хитро глянула на юношу. — Просто мистер Поттер умеет подбирать персонал.

Гарри хмыкнул.

— Так вы медик, Лиза? Не хотите ли поработать в этой клинике? — предложил он.

— Когда малыш подрастет, мы вернемся к этому вопросу.

— Жду с нетерпением, — сказал Гарри и открыл дверь, за которой их ждал мистер Блэк. — Ну, что ж процедура на сегодня завершена, результат сообщу через несколько дней.

— Гарри Поттер, — внезапно произнес Регулус, переглянувшись с женой. — У Ваньки день рождения через неделю. Он рад будет видеть вас и мисс Грейнджер на своем празднике.

— Хм, неожиданное предложение. Я не против, но… — Гарри посмотрел на Гермиону.

— Я тоже буду рада поздравить вашего сына, но… — запнулась она, глядя на Гарри, а он не знал, стоит ли озвучивать вопрос, жаль, что они не умеют обмениваться мыслями.

— Но? — поднял бровь Регулус.

— У нас есть друг, — решился юноша. — Он был бы счастлив услышать рассказы Лизы о космосе, и с вами ему полезно поговорить. Но его дружба с нами — это смертельная для него тайна, да и вам его присутствие в вашем доме может показаться опасным.

— Вы в нем абсолютно уверены?

— Да, — хором ответили Гарри и Гермиона.

— Тогда мы не против его видеть, если он согласится прийти.

— Как нам получить на него пропуск в ваш дом?

— Вы не сможете сообщить его имя?

— Пока не обсудим это с ним, не рискнем.

— Тогда я открою проход в следующую субботу в полдень на директрису Макгонагалл, мистера Поттера, мисс Грейнджер и их друга. Магические чары дома умеют различать настоящих друзей. Если его помыслы чисты, он попадет вместе с вами в наш дом.

— Это подходит. — согласился юноша и проводил чету Блэков к выходу из больницы.

Как и предполагал Гарри, еще не рожденный малыш Блэков оказался сквибом. Когда результаты исследования были готовы, он отправил Регулусу сову с сообщением об этом и о необходимости повторного визита в больницу через полтора месяца.

Предложение Гарри и Гермионы заставило Драко серьезно задуматься. Беседа с Регулусом ему бы не помешала, и космос интересовал. Узнав, что тесть Регулуса летал в космос, Драко решил, что стоит попытаться достичь Луны, используя технологии магглов. Но раскрывать дружбу с Гермионой слишком опасно. Хотя у мистера Блэка тоже есть смертельная тайна. Ребята не раскрыли ее, но заверили, что Регулус, принимая его, рискует не меньше, чем Драко. В итоге юноша не устоял перед соблазном и согласился на визит.

В субботу Гарри с Гермионой отправились в Хогсмид за подарками. Драко не знал, что можно подарить семилетнему малышу, и был рад, когда Гарри взялся купить подарок на его долю. Его удивило, что среди купленных вещей не было ничего волшебного, а только маггловские игрушки. Драко в свои семь лет уже проявлял спонтанную магию. Видно, он и правда обгонял сверстников, о чем давно подозревал. Ведь сильнейший волшебник их поколения Гарри Поттер о своей магической сущности даже не догадывался вплоть до получения письма из Хогвартса.

Минерва Макгонагалл уже не удивилась, увидев неделю спустя Гарри, Гермиону и Драко, собирающихся на семейное торжество Блэков. Она почти привыкла, что эта троица неразлучна. А вот Регулус Блэк, встречая их в гостиной своего дома, потерял дар речи.

— Невероятно! — после длительной паузы сумел произнести он. — Меня удивило, что приглашение на беседу с Гарри Поттером мне передала Леди Малфой, но я счел это просто услугой с ее стороны. Однако чары моего дома пропустили вас, мистер Малфой, как друга мистера Поттера. Это лучшая рекомендация и абсолютная гарантия для меня. Я безмерно рад видеть вас в таком качестве! — воскликнул Регулус, от души пожимая руку юноши.

— Надеюсь, вы понимаете, чем я рискую? — все же уточнил Драко, хотя по приглашению их в этот дом уже было понятно, что Гарри с Регулусом союзники.

— Конечно, я сам некоторое время был в таком же положении, наедине с самим собой не смея озвучивать тайну о своем настоящем деле. А ваша матушка в курсе?

— Да. И отец тоже… — Драко запнулся. — Был.

— О Мерлин! — снова опешил мистер Блэк, и с глубоким сочувствием произнес. — Примите мои соболезнования. Не знал, что Люциус тоже работал под прикрытием. Жаль, что мы порой не способны разглядеть своих соратников.

Драко едва сохранил самообладание, в его голове снова зазвучал безмолвный крик: «Зачем ты откликнулся на зов метки, отец?». Хорошо, что мистер Блэк переключился на Гарри. А Драко поймал понимающий взгляд Гермионы и с благодарностью кивнул в ответ.

— Мистер Поттер, вы не перестаете удивлять! — восхищенно говорил меж тем хозяин дома, пожимая руку Гарри. — Ваш талант собирать вокруг себя лучших людей ошеломляет.

— Мистер Блэк, я счастлив, что вы оказались одним из них, — откликнулся Гарри.

Регулус кивнул, с достоинством принимая комплимент, и отправился приветствовать Минерву и Гермиону, а потом повел гостей в детскую, где их ждали именинник и его мама.

Драко пока не понимал, о какой тайне мистера Блэка говорили Гарри и Гермиона. О шпионстве Регулуса в пользу Ордена Феникса слухи ходили давно. Но ведь Темный Лорд повержен, и это уже не важно. Войдя в комнату Вани Блэка, Драко начал догадываться, что сейчас узнает. В детской преобладали игрушки маггловского происхождения. Значит, жена Регулуса — минимум маглорожденная или вообще магл, а ребенок сквиб. С семейного герба Блэков выжигали всех, кто связал себя узами брака с магглорожденными. И открыв эту тайну, Регулус рискует не меньше, чем Драко.

— А вот и наш именинник Ваня! — представил сына гордый отец. — С Гарри Поттером ты уже знаком, сынок.

— Привет. Поздравляю! — сказал Гарри, подходя к мальчику. — Вот пистолет Бэтмена. Я подумал, что тебе он нужнее. Дарю. Тут коробка с пулями для него.

— Спасибо, — с восторгом хватая пистолет, воскликнул малыш. — Папа устроил мне тир. После угощения пойдем туда? Постреляем?

— Конечно.

— А это Гермиона Грейнджер, они с Гарри работают вместе, — продолжил мистер Блэк, дождавшись паузы в их беседе.

Гермиона тепло поздравила мальчика и вручила ему машинку. Драко в свою очередь подарил светящийся меч — он уже смотрел фильм, в котором фигурировала эта игрушка.

Потом гости отправились в большую залу к накрытому столу. Во время праздничного застолья Драко убедился в верности своей догадки. В доме остался только один домовик. Он не сумел бы в одиночку состряпать столь шикарный обед. Пара светских комплиментов, и стало ясно, что хозяйка — знатный кулинар. А вскоре тайна была озвучена однозначно.

— И все-таки где же вы нашли такое сокровище, Регулус? — спросила Минерва.

— А это не я ее нашел, а она меня, — улыбнулся мистер Блэк, переглядываясь с женой.

— Расскажите, — попросили сразу несколько голосов.

— Мы с Кикимером выбрали для побега самое глухое место на планете — русскую тайгу. Гигантский лес, который простирается на многие тысячи миль.

Послышались удивленные восклицания, Регулус кивнул и продолжил.

— Эльф перенес меня на опушку, в десятке миль от ближайшего селения, чтобы быть ближе к цивилизации, но почти не соприкасаться с нею. Однако, у русских даже такие места под присмотром. Почти сразу мы наткнулись на лесника. Кикимер-то был невидим, а мне колдовать нельзя. Темный Лорд, будучи еще в полной силе, почувствовал бы это через метку. Но лесник принял меня за туриста, заблудившегося в лесу, и предложил ночлег.

— Вот так запросто пустил в дом незнакомого человека? — удивился Гарри.

— Конечно, русские вообще гостеприимны, а тут еще и спасение человека, ведь он мог погибнуть в лесу, — пояснила Лиза.

— Позже он, похоже, решил, что я преступник, сбежавший из мест заключения, — улыбнулся мистер Блэк своим воспоминаниям. — Но отнесся ко мне по-отечески, оставил у себя жить. Он был стар, а я напоминал ему погибшего сына. За пару-тройку лет он научил меня многому, передал свои знания о лесе, помог выправить документы, наладить контакты с местной властью. Потом тихо отошел в мир иной, и я остался один.

— И тут появилась я! — торжественно вставила Лиза.

— Да, моя любовь встретилась мне прямо у порога моего дома.

— Как же вы там очутились, Лиза? — спросила Гермиона.

— Мама пошла в поход, — встрял Ваня, — отстала от своей группы, заблудилась в лесу, но вышла к дому папы.

— С тех пор мы вместе, — рассмеялся Регулус, с нежностью глядя на жену и сына. — И меня ничуть не смущает, что мои родные не умеют колдовать. Без магии легко можно прожить — в этом я теперь уверен, зато мой тесть — небожитель.

— Да, дедушка жил в космосе несколько раз по полгода, — похвастался Ваня.

— А можно поподробнее с этого момента? — оживился Драко.

— Давайте, я лучше покажу.

Тут Драко заметил на комоде в торце зала маггловский артефакт: небольшой ящик с темным стеклом, похожий на монитор.

— Это компьютер? — поинтересовался юноша, чем привел в изумление чету Блэков.

— Нет, Драко, это проигрыватель видео, — ответил вместо них Гарри.

— Мистер Малфой, вы не перестаете удивлять! Еще и с техникой магглов знакомы! — воскликнул Регулус.

— С кем поведешься… — весело откликнулся Драко.

Регулус понимающе кивнул на Гарри, тот отвесил шутливый полупоклон, а Гермиона и Минерва заулыбались. После этой пантомимы хозяин дома взял какой-то прямоугольный предмет с кнопками, что-то нажал, и стекло осветилось изображением крепкого плотного мужчины. Он парил в воздухе на фоне круглого окна, в нем была видна планета Земля на фоне космоса, испещренного искорками звезд.

— Где это он? — в волнении выпалил Драко.

— Это космическая станция МИР, — ответила Лиза. — Она движется по орбите Земли.

— Почему он летает на этой колдографии?

— Там невесомость, — пояснил Гарри. — Помнишь, мы учили: космос — это безвоздушное пространство без конца и края.

— Чем же он дышит? — удивился Малфой.

— Оболочка станции непроницаема, и внутри есть воздух с Земли, — ответила Лиза.

— Корабль с провизией для космонавтов стартует на орбиту раз в неделю, — пояснил Регулус и переключил что-то на приборе, — А вот так он взлетает.

Словно по мановению волшебной палочки, на экране появился высокий удлиненный корпус корабля, стоящий вертикально. Вдруг под ним заклубился дым, замелькали языки пламени, ракета медленно оторвалась от земли и стала удаляться от нее. Вскоре лишь яркая точка в небе указывала ее местоположение.

— Как попасть на такой корабль? — взволнованно спросил Драко, наблюдавший взлет с ужасом и восторгом.

— Нужно выучить русский язык, потом записаться в центр подготовки космонавтов в России или в США, а дальше эту подготовку выдержать, — перечислила Лиза.

— Это сложно?

— Для волшебника легче, чем для маггла, — ответил Регулус, — Но все-равно непросто.

— Спасибо, — поблагодарил Драко, поймав вопросительный взгляд Гермионы.

Вскоре все общество переместилось в тир. Ваня, Гарри и Гермиона принялись тестировать пистолет Бэтмена. Минерва с Лизой устроились на диванчике в уголке и о чем-то беседовали. А Драко воспользовался случаем поговорить с Регулусом.

— Мистер Блэк, скажите, вам сложно было сопротивляться зову метки? — наконец, задал он мучивший его вопрос.

— Так вот как погиб Люциус, — сочувственно пробормотал тот. — Понимаете, мистер Малфой, мне-то несложно, ведь для всех я был мертв и меня ничто не держало в Британии. А у вашего отца были вы. Зов метки вызывает неприятное покалывание, но его можно терпеть. Страшнее мысли, которые он внушает. Вы были заложником Темного Лорда. В любой момент он мог вас убить, и это заставило Люциуса откликнуться на зов.

— Я пытался убедить отца, что Гарри сильнее Темного Лорда, но он не послушал и отправился на ту роковую встречу, — с горечью произнес юноша.

— Скорее предпочел рискнуть собой, но не вами. Если бы мистер Поттер проиграл, Люциус потерял бы и свою жизнь, и вашу, не явившись на зов. А так он гарантированно спасал вас, и сам все же имел шанс остаться в живых.

— Вы не сомневаетесь, что его убил Темный Лорд?

— Ни капли. Я бежал из страны, опасаясь подобного сценария в отношении себя. Это был циничный и жестокий тиран. Он считал людей инструментами. Когда человека можно было заменить, или в его службе отпадала нужда, он безжалостно избавлялся от него.

— А ваша метка пропала после гибели Сами-Знаете-Кого? — поинтересовался Драко.

— Нет, на месте, но неактивна. Я не думаю, что она должна была пропасть, ритуал же проведен, клятва дана. Похоже, она действует по принципу Нерушимого обета.

— То есть остается с вами на случай возвращения Темного Лорда?

— Видимо, да. А вы полагаете, он может вернуться? — уточнил мистер Блэк.

— Вряд ли. По моей информации с ним в этот раз покончили основательно.

— А кто и как лучше не спрашивать? — хмыкнул Регулус.

— Верно. Спасибо, мистер Блэк, вы мне помогли, — серьезно поблагодарил Драко.

— Давно вы дружите с мистером Поттером?

— С первой встречи полтора года назад. Он открыл для меня новый неизведанный мир и захватил воображение, — лицо юноши приняло такое одухотворенное выражение, что Регулус залюбовался им. — Я понял, как бедно мы живем. Магглы добрались до Луны, посылают корабли к разным планетам, изучают вселенную. А маги только грызутся между собой по глупейшим поводам.

— Трудно было убедить отца?

— Да, — не стал скрывать Драко. — Но он любил меня и старался понять. К тому же мне помог Гарри. А в итоге все напрасно. Нам так не хватает его, — закончил он еле слышно.

— Не напрасно. Ничего не напрасно, — убежденно отозвался Регулус. — Пусть он погиб, но как мученик, а не как убийца. В его последние дни Тьма отступила от него.

— Вы правы. Мы даже успели кое-что сделать для учеников Хогвартса.

— Я слышал. Образовательный Декрет, да? Ну, вот видите?

Этот разговор принес мир душе Драко. Хотя потеря отца жила в ней незаживающей раной, он стал лучше понимать мотивы Люциуса. И был рад, что принял приглашение на этот теплый семейный праздник.

— Ты хочешь полететь в космос? — серьезно спросила его Гермиона, когда они прощались вечером у двери в апартаменты Гарри.

— Да, хочу. Хоть раз слетать на полгода.

— Можно погибнуть. Корабли иногда взрываются.

— Часто? — быстро спросил Драко.

— Не часто, но бывает.

— Магглов это не останавливает.

— Их много, а ты один, — выпалила девушка и испуганно прикрыла рот рукой.

— Один? — серьезно посмотрел на нее Драко и притянул к себе. — Это меняет дело.

— Я боюсь за тебя, — прошептала она, и он почувствовал ее дрожь.

— Я подумаю, любовь моя, — он нежно поцеловал ее руку, но даже этот невинный жест заставил ее вздрогнуть. Она теперь реагировала так на любое его прикосновение.

Пройдут годы, этот юноша вырастет и все-же полетит в космос. Мать, жена и дети будут с нетерпением ждать его возвращения на Землю. Он проведет полгода на новой Международной Космической Станции. А по возвращении на планету ему придется вспомнить все, что он успел узнать в области науки и техники и совместить это с магией, чтобы предотвратить катастрофу спускаемого шаттла и спасти жизни семи астронавтов, включая свою. Ведь от Драко, воспитанного идеальным убийцей Люциусом Малфоем, к тому времени не останется и следа. Совесть не позволит ему аппарировать из гибнущего корабля и оставить товарищей-магглов в беде. Вернется он героем, как первый волшебник-небожитель, достигший высот космоса, и его выдвинут на пост министра Магической Британии. Но это будет уже совсем другая история.

А пока до знаменательного заседания Визенгамота, где должно было решиться, без преувеличения, будущее всей планеты, оставалось около двух месяцев.

Гермиона ходила на работу в клинику почти каждый день. До тайного туннеля она шла под Мантией невидимости. Драко обычно провожал ее до торца здания Хогвартса, за которым открывался вид на Гремучую Иву. Он давно догадался, что потом она спускается в какой-то тайный подземный ход. Не раз наблюдая умиротворение Гремучей Ивы, он понимал, что оно происходит не просто так. Но на раскрытии тайны не настаивал, просто спрашивал о приблизительном времени возвращения и в назначенный час ждал, когда Ива прекратит бесноваться. Тогда он снимал невидимость, и девушка подходила к нему.

Но, судя по всему, не только Драко отличался наблюдательностью. Регулярное странное поведение Гремучей Ивы было замечено их недругами. И в этот теплый вечер в середине мая все пошло наперекосяк.

Когда Ива перестала беситься, Драко снял невидимость. Гермиона подошла к нему и коснулась рукой, скрытой под Мантией. Повезло, что он не успел ничего больше сделать, как вдруг за его спиной раздался голос Грегори Гойла, выходившего из-за угла замка.

— Не поздно ли собрались на прогулку, мистер Малфой?

— Еще весна, а в комнате уже душно, как летом, Грегори, — собрав волю в кулак, спокойно ответил Драко, не позволив себе даже вздрогнуть от неожиданности.

— Что же вы гуляете в одиночестве? Мы можем составить вам компанию. — произнес Винсент Крэбб, появляясь следом за Гойлом.

Затем подошли все остальные дети Пожирателей смерти.

— У вас вечерний променад? — с трудом сохраняя невозмутимость и тревожась за Гермиону, поинтересовался Малфой.

— Интересно же понаблюдать странные явления природы, — отозвалась Сара Джагсон. — Вот, например, Гремучая Ива. Целый день беснуется, но иногда вдруг замирает, как сейчас, — старшекурсница осторожно приближалась к дереву, словно пытаясь наткнуться на что-то или кого-то.

— Что же в этом странного? Всем нужен отдых, даже волшебным деревьям, — Драко отчаянно тянул время, надеясь, что Гермиона либо проскользнет мимо врагов в замок, либо уйдет обратно под землю.

Но девушка никуда уйти не успела, произнести заклинание «Квиетус» уже не было возможности, и первый же треснувший прутик под ногой выдал ее.

— Тут невидимка, стреляйте, — крикнул Этан Джагсон и показал пример, но не попал.

— Квиетус, — раздалось из пустоты, и дальше Драко увидел, как сразу трое недругов упали оглушенные заклятиями девушки, которых теперь даже не было слышно.

Со всех сторон понеслись заклинания «Фините Инкантатем», но Мантии невидимости это не мешало скрывать ее владелицу. Не работали также «Ступефай», «Иммобулюс» и другие атакующие чары — Гермиона быстро перемещалась, выставив щит. Те нападавшие, что были ей по силам, падали один за другим, остальные скрылись за щитами «Протего Максима». Вдруг в небе сверкнула яркая вспышка и на врагов храбро бросился Фаэтон, ему не мешали щиты и чары невидимости, более того он подсвечивал недругов, и его хозяйка не преминула воспользоваться его помощью. В рядах нападающих началась паника, они стали выкрикивать опасения, что за фениксом следует ожидать появления Гарри Поттера, и, возможно, он уже здесь. Пользуясь неразберихой, Драко стал невидимкой, выставил щит, заклинание «Квиетус» и принялся помогать Гермионе, устраняя тех, кто снимал на мгновение щит для удара. Если кто-то из врагов применял к себе чары невидимости, Драко произносил «Фините Инкантатем», заклинание Пронзающего бура и «Ступпефай», а потом нырял за угол замка, чтобы ответное «Фините Инкантатем» не разоблачило его.

Однако противников было слишком много. Тут снова начала бесноваться Гремучая Ива и сшибла пару недругов. Драко боялся за Гермиону, торопясь поскорее выбить всех хулиганов, при этом не снимая невидимости, и силы его стремительно иссякали. Однако им помогал Фаэтон, и, судя по выстрелам из пустоты, его хозяйка тоже пока боролась. Вскоре против них остались Сара и Этан Джагсоны, но их никак не удавалось достать. Вдруг Сара сумела попасть в Гермиону, и девушка неудачно упала так, что ее ноги стали видны, одновременно Драко смог вырубить Этана. Не заметив падения брата, Сара бросилась к Грейнджер с целью добить, но Малфой завершил битву, оглушив слизеринку. Фаэтон к тому времени уже исчез, следуя указанию хозяйки — без необходимости не светиться.

Сняв невидимость, Драко подбежал к Гермионе, и убедился, что с ней все в порядке — ничего, кроме «Ступефай», в нее не попало. После юноша еще раз оглушил каждого из нападавших, стер им память за последние полчаса, а также любые мысли о Гремучей Иве и Фаэтоне. Но это был предел его сил, и он потерял сознание от магического истощения.

Так их всех и нашли Трейси Девис и Теодор Нотт, которые заподозрили неладное, не обнаружив в гостинной Слизерина никого из детей Пожирателей Смерти. Теодор еще раз обошел и оглушил всех, кроме Гермионы, которую Драко не догадался прикрыть.

— Они опять напали на Солнечного генерала, — возмутился Теодор.

— Смотри, Тедди, и Малфой с ними, — с горечью заметила Трейси.

— Вот поэтому он и отговаривал нас от ее защиты, что сам охотился за нею.

— Но генерал-то сильна! — с гордостью воскликнула слизеринка. — Пятнадцать человек уложила, среди которых полно старшекурсников.

— Да, она всегда была лучшей! — восхищенно отозвался Теодор. — Надо позвать профессоров. А то хулиганы скоро очнутся и могут сбежать.

— Давай отправим Патронусов, — предложила Трейси.

— Это идея! — одобрил ее спутник.

Вскоре орел Теодора отправился к директрисе Макгонагалл, а пеликан Трейси к профессору Флитвику. Потом мисс Девис подошла к Гермионе и произнесла: «Иннервейт», та резко раскрыла глаза и вскочила, но увидев Трейси и Теодора, а также поверженных врагов, выдохнула. Вдруг она заметила Драко, и ей стоило большого труда удержаться и не подскочить к нему, пытаясь помочь.

— Ты как себя чувствуешь? — спросила ее Трейси.

— Спасибо, все хорошо, — заверила Солнечный генерал. — Вы позвали профессоров?

— Да, отправили Патронусов, — ответил Теодор.

В тот же миг из-за угла замка выскочила директриса Макгонагалл. Гермиона кинула на нее умоляющий взгляд. Увидев Малфоя, Минерва мигом оценила обстановку, но сделать уже ничего не успела. Прибыли профессора Флитвик и Слизнорт, и прятать Драко стало поздно. Директриса распорядилась доставить всех в покои мадам Помфри. Учеников без сознания было много, и пришлось задействовать всех пришедших. В суматохе им удалось отделить Драко от остальных и спрятать, но информация о его участии в потасовке уже гуляла по замку.

* * *

Юноша очнулся на кровати в своей комнате и обнаружил сидящую рядом с ним печальную Гермиону и расположившуюся в его кресле директрису Макгонагалл. Минерва произносила одно за другим заклинания для поддержания сил, и он чувствовал, как мозги проясняются, а с мышц уходит онемение.

— Вот и славно, мистер Малфой, — приветствовала она его, — вы пришли в себя. Спасибо вам за очередное спасение мисс Грейнджер. Она описала мне ход событий. Я рада была бы наградить вас баллами за отвагу, но понимаю, что нельзя. На этом я пока оставлю вас. Пойду разбираться с остальными. А потом зайду за вами, мисс Грейнджер.

Девушка кивнула, понимающе глядя в глаза своему любимому профессору.

— Благодарю вас, директриса Макгонагалл, — ответил Драко. — Вы правы, нельзя.

— Как ты? — встревоженно спросила Гермиона, беря его за руки, когда Минерва ушла.

— Терпимо, — мужественно пожал плечами Драко, полное истощение сил у него было впервые, в битвах Квиррелла магия не исчерпывалась в нем до дна, его лишь оглушали, и при встрече с дементором, он лишился чувств не от недостатка сил, а от воздействия этой твари, тревоги за любимую и бьющей его лихорадки, а сейчас он испытывал слабость, его клонило в сон. — Насколько все плохо?

— Боюсь, довольно паршиво, — расстроенно сообщила Гермиона, — Тебя успели увидеть слишком многие. И все уверены, что ты был среди нападавших.

— Точно все? — уточнил юноша, пока его снова не вырубило, он хотел узнать новости.

— Насколько я могу судить, да.

— Если это так, то все к лучшему, — улыбнулся он. — Главное, чтобы никто не узнал, как было на самом деле.

— Ты стер им память?

— Да, за последние полчаса и все догадки о Гремучей Иве и Фаэтоне. Это меня и добило. Иногда я начинаю сердиться на Гарри, что он присвоил тебе свои заслуги. Но потом вспоминаю, через что ему пришлось пройти…

— Я не хочу ни в чем упрекать его, он и так совершил невозможное, — тихо произнесла девушка. — Скорее виноваты взрослые, что взвалили на него такую ношу.

— Например, Дамблдор, — с горечью заметил Драко.

— С другой стороны… если бы Дамблдор был способен убивать, ты лишился бы мамы. И наверняка остался бы со своими приспешниками по ту сторону баррикад.

— Да, ты права, — согласился Драко, прижимая ее руку к губам, а потом к щеке, будто впитывая тепло, исходящее от девушки. — Я не хотел бы оказаться в мире, где между нами не может быть любви. К сожалению, это не отменяет постоянной опасности для одной юной Леди. Скорее бы взять тебя под защиту Дома Малфоев. Я не вижу иного способа прекратить эту вечную охоту.

— А если они все равно не успокоятся? — осторожно спросила Гермиона.

— Успокоятся, вот увидишь.

— Гарри пока не объявлял о заседании. К тому же тебе еще надо сдать С.О.В.

— Я готов к экзамену, ждал лишь, когда можно будет подать заявку. Как только приду в себя, займусь этим вопросом. Надеюсь, уже завтра, — Драко говорил заплетающимся языком, ему нужно было добрать недостающие силы во сне.

— Драко, милый, тебе надо отдохнуть, — ласково прошептала Гермиона.

— Тебе тоже досталось, — бормотал он, засыпая.

— Я посижу с тобой до прихода директрисы, а потом пойду к себе, — заверила его девушка, вздыхая и заботливо укрывая его одеялом.

* * *

Выходя из комнаты Малфоя, директриса применила к себе чары невидимости. Пришла она тоже под ними, левитируя невидимого Драко, а Гермиона сопровождала их под своей Мантией. Но попытки замять факт участия Драко в стычке, похоже, не сработали.

Минерву удивляло, что Гарри Поттер сумел сохранить дружбу Драко Малфоя после событий прошлого лета. Это была магия какого-то высшего порядка, недоступная ей в той же степени, как частичная трансфигурация или уничтожение дементоров. А рыцарское отношение Драко к Гермионе вообще было из разряда фантастики. Директриса не верила своим глазам, когда видела их вместе. Но очевидно, что Драко выбрал сторону Света, и она всеми силами старалась помогать ребятам держать в тайне их невероятную дружбу.

Макгонагалл знала, что Гарри возвращается из клиники раньше Гермионы и ложится отдыхать, но понимала, что он будет в ярости, если не сообщить ему о происшествии. Как ни жаль ей было будить его, она отправилась к нему сразу после допроса зачинщиков драки. Новой информации получить от них не удалось, у всех хулиганов была стерта память за полчаса, когда происходили основные события. Она узнала фирменный почерк Малфоя и поразилась, как этому второкурснику хватило сил на такую массовую операцию.

Пересказывая ход событий Гарри, она не преминула отметить этот факт. Выслушав ее, юноша решил не возвращаться во времени. Информационный фон получился верным и не раскрывал реальной роли Драко. Если же кто-то из учеников с Маховиками времени отправлялся к моменту битвы, то ничего исправить уже нельзя. А это скорее всего случилось, и Гарри решил подождать развития событий.

Они договорились, что Минерва снимет баллы за потасовку со Слизерина, ведь все нападавшие были с этого факультета, но не будет называть имен, авроров же попросит в будущем отслеживать передвижения всех провинившихся, кроме Драко. После этого директриса отправилась в комнату Малфоя за Гермионой.

* * *

Снова в гостиных бурлили разговоры, снова раздавались призывы защитить Девочку-Которая-Ожила, но теперь прибавились и проклятия в сторону Малфоя.

Как и подозревал Гарри, к моменту происшествия возвращалась Миллисента Булстроуд. Она узнала о стычке из разговора возмущенных Трейси и Теодора. Все хулиганы еще были на попечении мадам Помфри, и ребята говорили в полный голос, не стесняясь. Миллисента сделала оборот Маховика и успела засечь еще видимого Драко вместе с нападавшими. А когда началась стрельба, юная ведьма сбежала, чтобы не попасть под случайный выстрел, и не знала о реальной роли Малфоя в стычке.

Теперь и Дафна Гринграсс, которой сообщили об участии Драко в нападении на Гермиону три разных человека, и все остальные Серебряные слизеринцы готовились задать своему Председателю неудобные вопросы на следующей встрече их клуба. Однако Драко был не дурак, и не собирался проводить это мероприятие до заседания Визенгамота, когда будут открыты все карты.

* * *

— Ты видела среди нападавших того парня, что осенью использовал против тебя непростительные проклятия? — раздался из кабинета голос Гарри Поттера, едва Гермиона вошла в его апартаменты и закрыла за собой дверь.

Он сидел так, чтобы в открытую дверь следить за входом в его покои. О том, что он может видеть ее сквозь Мантию невидимости, она давно догадалась, но и открывшаяся дверь выдавала ее с головой. Впрочем, она настолько ему доверяла и настолько привыкла к его фокусам, что уже на все реагировала спокойно.

— Нет, Гарри, в этот раз его не было, — ответила девушка, входя в кабинет, сбрасывая Мантию и устало опускаясь в ближайшее кресло.

— Странно. Видимо, действительно тогда была трансфигурация или оборотное зелье. Что ж, подождем. Где-нибудь он себя еще проявит. Как Драко?

— Спит. Директриса восстановила его силы, насколько возможно, но он выжал себя до предела. Макгонагалл сказала, что он будет спать долго.

— Ну, сегодня пятница. Есть время, чтобы прийти в норму. А тебя сильно задело?

— Считай, вообще не задело. Даже в битвах Квиррелла бывало круче. Но Драко силен — почти всех старшекурсников взял на себя. И работал, не снимая чар невидимости и заклинания Квиетус, а потом стер им всем память за последние полчаса и о Гремучей Иве.

— Неплохо. Значит, мы можем продолжать пользоваться тайным ходом.

— Ты да. Все равно ты в него спускаешься, пока все на занятиях.

— И возвращаюсь так же, используя Маховик времени на четыре или пять оборотов.

— Тем более, а я теперь буду ходить пешком. Не стоит больше рисковать такой тайной. Раз они сумели вычислить меня в этот раз, ничто не помешает им сделать это снова.

— Брось, ты могла бы тоже использовать Маховик, — возразил Гарри. — Хотя бы по дороге туда, хотя бы на один оборот.

— Я подумаю, но пешком ходить полезнее во всех отношениях. Гарри, я пока не готова удлинять себе день. А глядя на тебя, не факт, что вообще когда-нибудь решусь на это. Ты в зеркало давно смотрел или ты в нем уже не отражаешься?

— Хм, ты думаешь, я уже перешел в разряд вампиров? — ухмыльнулся Гарри.

— Я думаю, что от тебя осталась одна лишь тень, даже профессор Бинс выглядит живее, чем Мальчик-Который-Выжил.

Гермиона с некоторых пор стала реже общаться с Гарри вне работы. Если он просил, она выделяла ему время всегда. Но происходило это нечасто из-за загруженности его самого. Она старалась разгрузить его по работе, но на свободное место тут же сваливались новые заботы. Так что она уже отчаялась добиться какого-то прогресса, а только сетовала и ворчала, чем сильно напоминала директрису Макгонагалл.

* * *

Они собрались в пустом классе на следующий день после занятий. Долго наводили чары тишины и безопасности, и лишь после этого начали совещание. Перед завтраком в Большой зале Слизерин оштрафовали на сто пятьдесят баллов из-за них, и факультет лишился Кубка школы. Даже победа в матче по Квидичу уже не смогла бы помочь. И сейчас им надо было решить, как исправить нанесенный ущерб.

— Кто-нибудь что-нибудь помнит? — задала риторический вопрос Сара Джагсон.

— Только то, что мы собирались подкараулить Грейнджер. А сегодня я подслушал, что драка произошла где-то во дворе замка, — пожал могучими плечами Крэбб.

— И вроде бы Малфой в этот раз был с нами, — добавил Гойл.

— В лечебнице его уже не было. Давайте, запомним этот факт, — отметила Сара.

— Он, наверно, не сильно пострадал, его допросили и отпустили, пока мы были в отключке, — вступился за бывшего патрона Винсент.

— Все равно странно. Он ведет какую-то свою игру, и я не уверена, что она мне нравится, — возразила Сара.

— А еще нас всех нашли Теодор Нотт и Трейси Девис, а потом позвали профессоров, — продолжил перечислять Гойл.

— Вот профессора, наверно, и стерли нам память, — предположила Гестия Кэрроу.

— У Грейнджер не хватило бы сил на такую обширную работу, — поддержала ее Флора.

— Наверно, мы узнали что-то, чего знать не положено, и профессора решили вопрос кардинально, — подхватила версию близняшек их старшая сестра Шейла.

— Надо выяснить в Попечительском совете, имеют ли они на это право, — прошипел Этан Джагсон. — Может Роберт спросит с администрации Хогвартса за самоуправство?

— Он не имеет влияния на администрацию Школы, брат, — осадила его Сара. — Они отмахнутся от него, ведь там и Боунс, и Лонгботтом, и Леди Гринграсс поддерживают Поттера, а из Ноттов остался только Теодор, и он пока не сдал С.О.В.

— Он тоже за Поттера, — буркнул Этан. — Может, Малфои все же примут нашу сторону?

— Кто ж их знает? Я напишу Роберту. Тут нужен тонкий подход, надо сперва разузнать, можно ли здесь что-то требовать.

— А с Поттером и Грейнджер что будем делать? — спросил Этан. — Не можем же мы все оставить, как есть.

— Никто ничего больше делать не будет! — внезапно раздался среди них рык декана Слизерина.

Слизнорт вышел из невидимости, и все вздрогнули, даже семикурсников проняло. Обычно мягкий и обходительный, Гораций в гневе был страшен.

— Вам мало, что вы посадили факультет в такую яму, что из нее уже не выбраться? Репутации Слизерина конец. Пятнадцать идиотов умудрились проиграть второкурснице. Вас склоняет направо и налево весь Хогвартс. Вы стоите у директрисы на карандаше поименно, и каждый ваш шаг ей известен. Теперь и я буду отслеживать ваши действия. Если кто-то из вас еще раз засветится хоть в одной стычке, я лишу его палочки и выгоню из Школы! — закончил бушевать декан и отправил их в гостиную Слизерина.

На время Гермиону и Гарри оставили в покое, но они все-равно не забывали о мерах безопасности чрезвычайного характера.